Красный самолетик

Саша появился на свет в зимний день, ближе к обеду. Его брат, шестилетний Вовка, ликовал:
   - Брат! - кричал он, прыгая от радости. - Три семьсот!
Но когда Сашу принесли домой, и он пожил там недельку, Вовка заметил, что все внимание, которое мама раньше уделяла ему, Вовке, теперь достается Саше. Вовке это сильно не понравилось, и он взбунтовался:
   - Да отнесите вы его обратно в больницу! - сердито заявил он родителям. Отец, немного подумав, возразил:
   - Ну, ты же видишь, что ему все время нужно менять пеленки. Кому он такой в больнице нужен?

Саша рос тихо, не плакал, не капризничал, и с его лица не сходила светлая улыбка. За это Сашу все любили, называли Сашенькой, Солнышком и другими ласковыми словами.

В год он стал говорить. Но говорил как-то странно, на выдуманном им самим языке. Язык этот, мелодичный, состоящий из небольшого числа звуков, легко переходящих друг в друга, напоминал журчание воды на камешках. И родители, и соседи слушали Сашу внимательно, пытаясь постичь тайну его речи. Все соглашались, что он говорит, но что говорит, не понимали. Потом он перешел на нормальный язык, и только некоторые предметы еще долго называл по-своему.

Когда у мамы закончился отпуск и она пошла на работу, большую часть времени Саша стал проводить с Вовкой. Вовка уже учился в школе, и днем ему приходилось делать домашнее задание. Саша, стоя, чтобы достать до стола, пристраивался сбоку, брал карандаши и, сопя от старания, тоже пытался что-то написать. Но выходили одни каракули.

С некоторых пор у Саши появилась мечта: велосипед Левушка. Во дворе у одного мальчишки был Левушка, и Саша подходил и тихонько трогал его. Отец молча наблюдал за Сашей. И вот однажды, когда Саша, проснувшись после дневного сна, выбрался из кровати, отец неожиданно предложил ему заглянуть в соседнюю комнату. Саша подошел к двери и замер на пороге: посреди комнаты стояла его мечта. Это был настоящий Левушка, на двух толстых резиновых колесах и еще двумя маленькими на отлете для подстраховки, с блестящим хромированным звонком на руле, с красными стеклышками спереди и сзади. Но ошеломленный Саша продолжал стоять в дверях:
- Мне, наверное, не дадут на нем покататься. – тихо, почти шепотом, произнес он.
- Почему? – удивился отец.
- А я сегодня за обедом кашу не съел.
- Хм, - задумался отец. – Это, конечно, серьезно. Ну, да Бог с ней, с кашей. - И легонько подтолкнул Сашу к Левушке.
 
И скоро Саша разъезжал на Левушке, сначала по квартире, а потом и во дворе.

Саша не выклянчивал у родителей игрушки. Они их сами покупали ему. Отец как-то даже привез из Москвы настоящую игрушечную железную дорогу. Дорогу собрали, и Саша с Вовкой стали ее осваивать. Паровозик и вагончики быстро катились по рельсам, но все время по одному и тому же маршруту. Долго смотреть на них было скучно, и Саша с Вовкой начали дорогу немножко перестраивать. Скоро паровозик перестал катиться сам и тащить за собой вагончики. «Батарейки кончились!» ; догадался Вовка. Поставили новые батарейки, паровозик сначала дернулся, и даже сгоряча пробежал полкруга, но потом совсем встал. И как с ним ни бились, с места не сдвинулся. Повозившись с дорогой еще пару дней, ее разобрали, сложили в коробку, и задвинули под кровать.

У Вовки был друг, Генка Саморезов, который обычно появлялся, когда родители уходили на работу. С приходом Генки, неистощимого на выдумки, начинались игры, поначалу тихие, но потом незаметно, как бы сами собой, превращающиеся в беготню, прыганье и грохот падающих предметов. И Вовка, и Саша охотно участвовали во всех Генкиных затеях и старались только не наносить видимого ущерба имуществу.

Саша с Вовкой жили на третьем этаже, а на втором, под ними, жила Софья Ивановна, не старая еще пенсионерка.  У Софьи Ивановны был хондроз, блуждающий по всей ее спине. Маршрут блуждания был сложным, да и менялся каждый день, но все соседки Софьи Ивановны были хорошо информированы о его причудах. И Софье Ивановне требовался покой.

Обычно с утра все было хорошо, Софья Ивановна тихонько передвигалась по квартире, выполняя несложную домашнюю работу и внимательно прислушиваясь к внутреннему состоянию. Но вскоре наверху поднимался невообразимый шум, беспрепятственно достигающий ушей Софьи Ивановны и причиняя ей неизъяснимые страдания. Софья Ивановна не выдерживала и посылала на третий этаж мужа, Герасима Николаевича. Открывал дверь Вовка, а Саша, заслышав голос Герасима Николаевича, моментально шмыгал под кровать. Герасим Николаевич был мужчина крупный, многие годы работал председателем колхоза и разговор имел короткий: «Нарву крапивы и в штаны!». На некоторое время угроза действовала.

Мама с работы возвращалась вечером. Мимо квартиры Софьи Ивановны она проходила тихонько, стараясь не привлечь внимания, но ее уже как будто ждали, дверь квартиры приоткрывалась, и на пороге возникала сама хозяйка.
   - Ой, Лара, - начинала она дрожащим от слез голосом, болезненно растягивая слова - У меня все болит, а они… - и дальше следовал подробный рассказ о том, чего Софья Ивановна натерпелась сегодня от соседей сверху.

Однажды Вовка с Сашей, стоя у себя на балконе, привязывали к ниточке солдатиков и по одному спускали вниз, где их принимал Генка. Софья Ивановна, заметив странные предметы, плывущие мимо ее балкона, присмотрелась, поняла, в чем дело, взяла ножницы и обрезала одного солдатика, другого, третьего … . Тихая радость и удовлетворение разлились в душе Софьи Ивановны: наконец-то ей удалось достойно ответить на безобразия своих мучителей! 

Генка же был инициатором поездки на купалки - небольшие протоки рядом с Рекой. Поехали тайком от родителей, так как по-другому – невозможно, не пустили бы. После купания Генка предложил зайти на какой-нибудь дачный участок, которых здесь было много, и нарвать огурцов и гороху – все равно ведь никого нет. Вовка с Сашей опять согласились. Присмотрели огород получше и залезли. Но не успел Генка сорвать огурец, как вдруг откуда ни возьмись появились хозяева и с криком побежали к ним. Генка рванул так, что никто бы не догнал, он вообще быстро бегал, и через секунду его уже не было видно. Вовка тоже побежал, но сделав два шага, остановился и посмотрел на Сашу. Четырехлетний Саша быстро бегать не умел и стоял в растерянности, приготовившись заплакать. Вовка вернулся, взял Сашу за руку, и они, как два маленьких партизана, лицом встретили преследователей. Их, конечно, спросили, кто они, откуда и что здесь делают. Они честно признались, что хотели нарвать гороху. Посмотрев на них сурово и пригрозив, что в следующий раз им достанется «ох, как», их отпустили. Вовка с Сашей, напуганные, но довольные, что до «ручных знаков» дело не дошло, пошли искать Генку, а по дороге решили, что в этот огород они больше никогда не полезут. 
 
Летом отец возил Вовку с Сашей в деревню к дедушке и бабушке. В деревне им отдыхалось хорошо – привольно, тепло, много ребятишек. Накануне они посмотрели по телевизору фильм про партизан в Гражданскую войну, главным героем которого был командир батька Панас (Фанас, как выговаривал Саша). Весь день они спорили, кто из них батька Панас.
   - Я - батька Панас - утверждал Вовка,
   - Нет, я – батька Фанас - категорически не соглашался Саша. Вечером отец повел их отмываться в баньку, стоявшую в огороде, и посадив на полок, плеснул немножко водички на камни для тепла. Саша, впервые ощутив горячий пар, испугался, громко заревел и начал цепляться за отца, умоляя спустить его вниз. Отец попытался уговорить его немножко потерпеть, чтобы хорошенько прогреться. Но Саша не унимался. Тогда отец, используя последний аргумент, строго спросил:
   - А кто тут батька Панас?
   - Вовка, Вовка - батька Фанас! - обливаясь слезами и тыча пальцем в бок сидящего рядом Вовки, закричал Саша. Пришлось пересадить его на нижнюю полку.
 
Весной, когда подошел день 8-го Марта, мама велела Вовке в качестве подарка сочинить ей стихотворение. Задание Вовку не смутило и он, походив немного по комнате, набросал на листочке:

В день восьмого марта мы в школу не идем.
В день восьмого марта мы песенки поем.
Женщины советские крепнут с каждым днем.
Вот почему, вот почему мы песенки поем!

Потом нарисовал сбоку цветочки и торжественно вручил маме. Стихотворение маму несколько озадачило, но поздравление она приняла и Вовку похвалила. В то время никто и предположить не мог, что Вовкино творение будет еще многие годы вспоминаться как лучшее в жанре поздравлений с восьмым Марта.
 
Сидеть дома с Вовкой Саше пришлось недолго: его приняли в садик. Садик был далековато от их дома, и каждое утро они с отцом отправлялись туда на автобусе. Зимой, в мороз, когда на дворе еще ночь, отец с сонным Сашей на руках торопился на остановку. В одну из таких поездок, отец, устроившись с Сашей на сиденье, задремал, позабыл купить билет, и был строго спрошен кондукторшей.  Саше это не понравилось, и с тех пор, как только они усаживались на место, Саша громко, на весь автобус, звонким голосом спрашивал:
   - Папа, а ты купил билет?
Отец что-то ворчал в ответ и неодобрительно косился на Сашу.

В садике у Саши появился друг. Звали его Мишкой. Мишка был отчаянным парнем, всегда заводил шалости в группе, и почти каждый день его маме приходилось выслушивать жалобы воспитательницы Марины Александровны на Мишкины проделки. Но к Саше Мишка относился с уважением. Вечером, дожидаясь родителей, они частенько сидели на скамейке в раздевалке и разговаривали. Мишка спросил:
   - Саша, вот когда я вырасту, меня будут звать Михаил. А тебя как, Сашаил?
Саша не знал, как его будут звать, и ответил утвердительно.   

Однажды отец, забрав Сашу из садика, предложил зайти в кафетерий и покушать мороженное. Саша, еще никогда не пробовавший «настоящего» мороженного, несказанно обрадовался и все время, пока они шли к Торговому Центру, щебетал что-то нежным и ласковым голоском, давая выход избытку переполнявших его ожиданий. В кафетерии они сели за стойку, сделали заказ, и через пять минут перед Сашей возникла восхитительная вазочка на высокой ножке, наполненная до краев круглыми горками белоснежного мороженного, посыпанного маленькими кусочками шоколада и политого медом. Саша, внимательно все осмотрев, не спеша принялся есть, цепляя мороженное кончиком ложечки и прихватывая понемножку шоколад или мед.

Отец сидел рядом и деловито расправлялся со своей порцией. Он вообще все делал быстро. Вскоре его вазочка опустела, и он стал поглядывать на Сашину, еще почти полную. Но ему было скучно сидеть без дела, и он обратился к Саше:
   - Саша, а, хочешь, я тебе помогу?
Мог ли Саша отказать? Мог, и в следующий раз он так и сделал, причем в довольно категоричной форме, но сейчас, находясь в состоянии эйфории и все еще испытывая признательность отцу, согласился. И отец, не дрогнувшей рукой, забыв о своем родительском предназначении, переложил половину Сашиного мороженного в свою чашку и мгновенно расправился с ней. После кафетерия, по дороге домой, Саша молчал. А на незначительный вопрос отца ответил сухо и односложно.

В субботу они пошли в канцелярский магазин. Походив вдоль полок и отметив про себя, что все, что продается в этом магазине, жизненно необходимо каждому ребенку, Саша вдруг заметил уж совсем удивительную штучку: маленький красный самолетик, у которого вместо двигателя был вставлен полый металлический конус с ножом для оттачивания карандашей. Саше отчаянно захотелось иметь эту штучку, и он стал думать, что бы такое сделать, чтобы папа ее купил? Но пока он размышлял, отец неожиданно наклонился к Саше:
- Знаешь, Саша, а мне вон тот самолетик понравился. Давай, купим?
- Давай, папа, и мне он понравился. Я уже заплакать хотел.
И через минуту счастливый Саша шел домой с самолетиком в кармане.

Начиная примерно с Сашиных двух лет вся семья летом отправлялась на базу отдыха. База располагалась в сосновом бору на берегу узкого заливчика, с тихой прозрачной водой, заросшей по берегам камышами и водорослями. Впервые попав на базу и походив вокруг палатки, где им предстояло провести следующие несколько дней, Саша был поражен тем, что увидел вокруг: огромными соснами, устремленными прямо в небо, белым мягким мхом под ногами, ласковой водой в заливчике в нескольких метрах от палатки.
   - Мама, давай здесь жить! - предложил Саша. Мама сразу согласилась.

Родители были большими мастерами по сбору ягод и грибов. Грибы мама жарила и делала это так искусно, что Саша готов был в одиночку съесть все грибы с огромной сковородки. И съел бы, может быть, но вот беда: рядом за столом сидел Вовка с теми же намерениями и уступать не думал. Саша, привстав со скамейки, нависал над сковородкой, чтобы, с одной стороны, получше разглядеть, где что на ней лежит, а с другой – ограничить маневр Вовке.  Но грибы были горячими, обжигались, что сильно сдерживало Сашины старания Вовку обогнать. Это, конечно, немного нервировало Сашу, но в финале, когда сковородка пустела, Саша оказывался сыт и доволен.

Для настоящего сбора ягод или грибов (а другого в семье не признавали) нужно было отойти от базы довольно далеко, на несколько километров, и на весь день, поэтому они путешествовали так: отец одевал рюкзак с едой и запасной одеждой, вешал на грудь фотоаппарат, сажал Сашу на плечи и шел вперед. За ним поспевали мама и Вовка. У Саши было слабое зрение, и он плохо находил грибы, но странное дело, ему удавалось найти их не меньше, чем Вовке. А секрет был прост: надо было просто слушать папу, и если он говорил: «Сашенька, сходи-ка вон к тому кустику, посмотри, вдруг там что выросло», то надо было идти. А в качестве награды за послушание Саше по дороге к кустику обязательно попадался белый гриб. С ягодой было еще проще. Обычно в том месте, где росла ягода, было жарко, душно и кусали комары. Поэтому Сашу, как самого маленького, сажали в сторонке, на продуваемом пригорке и ставили рядом корзинку с уже собранной ягодой. И Саша потихоньку доставал из корзинки по ягодке и пробовал ее.   

Каждый вечер, перед сном, родители читали Саше книжки, выбирая для этого лучшие детские произведения, и стихи, и прозу. Саше безумно все нравилось, но одного вечернего чтения ему недоставало, и он рано, в пять лет, научился читать сам. Как-то в садике Мишкина мама спросила, а умеет ли Саша читать? Вместо ответа, Сашин отец показал на стенгазету, висящую над шкафчиками, и попросил Сашу прочесть заголовок. Саша, запрокинув голову, начал громко произносить каждую букву и складывать их в слог, а в конце звонко подытожил:
   - Ко-со-гла-зи-е!
Мишкина мама была сражена!

В последний год перед школой ходить в садик Саша отказался и сидел дома. Ему было хорошо одному. Утром спешить было некуда, и Саша спал часов до десяти. Потом не торопясь вставал, завтракал и до обеда занимался своими делишками. Даже одеваться было необязательно, и он разгуливал по квартире в ночной пижамке. А потом и мама приходила, и Вовка. Правда, иногда однообразие Сашиной спокойной жизни нарушалось. Как-то Саша решил набрать холодной воды, открыл кран на кухне и услышал только свист выходящего воздуха. Он пошел в ванную – то же самое. Не закрывая краны, чтобы услышать, когда польется вода, Саша пошел в свою комнату. Через час раздался звонок, и соседский парень из квартиры снизу попросил открыть дверь, объяснив Саше, что у него льется вода. Тут только Саша увидел, что кухня действительно вся залита. Соседа Саша впустил, и они долго, до самого прихода отца, вместе устраняли последствия потопа.

В другой раз Саша решил провести эксперимент. У них в коридоре на стене висел стебель камыша с красивым коричневым початком на конце. Початок высох, и местами из него показались белые ватные клочки. «Интересно, ; подумал Саша, ; загорится или нет?» ; и поднес спичку. Камыш вспыхнул сразу весь, как порох, и пламя взметнулось до потолка. На Сашино счастье все выгорело и погасло так быстро, что Саша даже испугаться не успел. Но камыш-то исчез, и Саша решил во всем признаться отцу. Вечером Саша дождался его на улице, перед домом, и, подойдя поближе, испуганно прошептал:
   - Папа, а я-то что наделал!
   - Что? - удивился отец такому началу.
   - Я камыш сжег! - и Саша все рассказал.
Отец улыбнулся и погладил Сашу по голове.
   - Ну, раз ничего не случилось, то не страшно.   
 
А еще Саша, сидя дома, с удовольствием читал книжки. Первым делом прошелся по всему Даррелу, прихватив заодно и Акимушкина. Чуть позднее наступило время Толкиена, первую книгу которого они с отцом купили в деревенском магазине случайно, не зная еще, что это такое.

Была у Саши и большая книга про путешествия. Он часто листал ее, рассматривая картинки необычных мест на Земле и в космосе. На одной из них была изображена американская лунная станция со всеми строениями, ангарами и другим необходимым оборудованием. И когда в первом классе учительница рассказала о том, что американцы побывали на Луне, Саша встал и авторитетно, со знанием дела и впечатляющими подробностями, добавил про их лунную станцию. Учительница очень удивилась, так как ничего не знала про станцию. И даже, встретившись с Сашиным отцом на родительском собрании, рассказала ему о Сашином сообщении. Отец ухмыльнулся, ничего не сказав в ответ. А дома объяснил Саше, что картинка, на которую он ссылался, выдумана художником и является фантастикой. С тех пор Саша стал внимательно относиться к прочитанному.

Как-то в один из сентябрьских вечеров собрались гости чтобы поздравить отца с днем рождения. Праздничный стол, накрытый в гостиной, сверкал стеклом и манил аппетитными приготовлениями, но никто не садился: ждали Сашу, а того все не было. И гости, и хозяева немножко нервничали, а отец часто подходил к окну. Наконец раздался звонок, дверь распахнулась, и на пороге возник сначала большой букет из диких подсолнухов с цветами-шляпками и длиннющими стеблями, а потом за букетом показалась взлохмаченная Сашина голова, с улыбкой во весь рот и лукаво сияющими глазами. Оторопевшие гости молча уставились на подсолнухи и Сашину счастливую улыбку, но потом, оценив оригинальность неожиданного подарка, опомнились и стали шумно Сашу хвалить. Растроганный отец молча принял букет. Ему, как и всем людям, в жизни не один раз случалось получать подарки, о которых он быстро забывал, но эти подсолнухи и особенно сияющая физиономия восьмилетнего Саши надолго застряли в памяти. 

Наступила пора, и Саше стал ощущать потребность заниматься спортом. Некоторая субтильность его фигуры предполагала занятия легкой атлетикой, но он, как и все знакомые ребята, записался в хоккейную секцию. Через две недели, потолкавшись с клюшкой на площадке, Саша, по указанию тренера, получил хоккейную форму. И это оказалось грубой тренерской ошибкой. Дело в том, что Саша не был командным игроком. Бороться на площадке за шайбу с более агрессивными, чем он, ребятами, ему не нравилось. Саше, с его богатым воображением, гораздо комфортнее было надеть дома форму и почувствовать себя настоящим хоккеистом, чем из последних сил бегать по льду и получать тычки со всех сторон. И Саше расхотелось ходить в секцию. В результате занятия хоккеем закончились так же внезапно, как и начались: через два дня пришел мальчишка из их группы и сказал, что раз Саша не ходит на тренировки, то тренер велел форму забрать. И забрал.

В конце концов, Саша все-таки поступил в спортивную секцию, легкоатлетическую. В ней Саше нравилось, не надо было ни с кем толкаться, да и бегал он неплохо. В июне новый тренер объявил, что вся группа выезжает в летний лагерь, на десять дней, для продолжения тренировок. Саша обрадовался, но возникло неожиданное препятствие: накануне его укусил клещ, не сильно, только немного поднялась температура и чуть заболела голова. Родители уговаривали Сашу не ехать, но ему очень хотелось, и он настоял на своем.

На следующий день после приезда в лагерь Саша почувствовал себя плохо. Тренер, видя, что Саша какой-то вялый, решил, что он ленится, и заставил его мыть пол в палате, где они разместились. Саша стал мыть, но у него закружилась голова и перед глазами все поплыло. Тренер, догадавшись, что у Саши температура, перепугался и поспешил отправить Сашу домой. Его посадили в кузов крытого грузовика, нагруженного грязным бельем, которое везли в город, в стирку. Грузовик подбрасывало на ухабах, подпрыгивали и мотались по кузову мешки с бельем, и Саша, уцепившись за край деревянной скамейки, на которой сидел, едва мог удержаться, чтобы не мотаться вместе с ними.

Так продолжалось два часа, пока не приехали в город. Саша не помнил, как добрался до квартиры, как прошел в свою комнату и бросился в кровать. Он спал целые сутки. Проснувшись, он встал и пошел на кухню. Мама, взглянув на него, сразу все поняла и усадила за стол. Саша так проголодался, что ел и не мог насытиться. И только после четвертой добавки он, наконец, остановился и рассказал маме о своих приключениях.

У Вовки была своя история с клещами. Однажды на пляже, где люди купаются и загорают, Вовка с Генкой нашли в сторонке две небольших копны сухой травы и долго в них кувыркались. Вечером мама подошла к Вовкиной постели и увидела, что Вовкина голова на подушке как бы шевелится: в густых лохматых Вовкиных волосах десятками ползали клещи! Маму охватил ужас, она срочно наполнила ванну и Вовку в нее запихнула, заставляя нырять и сидеть под водой как можно дольше. Всплывшие клещи усеяли всю поверхность воды в ванне. Но удача была на Вовкиной стороне: ни один клещ не смог впиться в его голову!

В пятом классе Сашин классный руководитель вдруг объявил, что завтра весь класс идет в автобусное хозяйство, где, в качестве шефской помощи, сделает уборку его территории. Все молча согласились, а Саша отказался. И как учитель ни пытался объяснить ему важность мероприятия, Саша был тверд. Он не понимал, почему территорию должны убирать школьники, а не само это хозяйство. Дома, когда он рассказал отцу, тот с Сашей согласился и даже похвалил его. 

Саше легко давалась учеба, и за это мальчишки-двоечники, каких было немало в младших классах, не любили его и часто задирали. А поскольку защитить его было некому, то Саше приходилось туго. Вовка к этому времени школу уже закончил, ушел в армию и ничем Саше помочь не мог. Школа стояла прямо перед их домом, и Саша мог из окна видеть их класс. Каждое утро, когда до начала занятий оставались считанные минуты, Саша, уже одетый, садился в кухне у окна и смотрел, что в классе происходит. И когда ученики уже рассаживались за парты, Саша срывался с места и бегом мчался через двор, чтобы зайти в класс в самый последний момент и избежать таким образом неприятной встречи. И почти каждый раз на минуту опаздывал на урок. Отец с недоумением смотрел на Сашу и далеко не сразу догадался о причине его странного поведения.

На базу отдыха они ездили каждое лето. Целыми днями Саша пропадал на берегу заливчика. Он научился нырять и плавать, и делал это так мастерски, что даже иногда подшучивал над женщинами, стоящими на берегу. Нырнув с берега у них на виду, пересекал заливчик под водой и тихонько высовывал голову в укромном месте, где его не было видно. Женщины сначала молча стояли, напряженно всматриваясь в воду, потом начинали нервно расхаживать по берегу и громко спрашивать самих себя, где Саша, не утонул ли? Выдержав паузу, Саша небрежно обнаруживал себя, с улыбкой выслушивая град упреков в свой адрес.

На базе Саша не уступал ровесникам в их проделках, мог показать девчонкам класс в нырянии и хождению по заливчику под водой, участвовал в погружении с аквалангом, устроенном для детей, и даже катался на водных лыжах в компании взрослых.  В общем, за лето Саша подрастал, набирался опыта, находил новых друзей и даже заводил дружбу с некоторыми девчонками. 
 
Саша много читал. Читал все: русскую и зарубежную классику, книги по истории, научно-популярную литературу. С этого началось формирование его богатого и самодостаточного внутреннего мира, в котором он стал постепенно замыкаться. Он по-прежнему оставался улыбчивым и спокойным мальчиком, но теперь с этой открытой улыбкой он не столько приближался к родителям, сколько отдалялся от них. Родители с грустью смотрели на Сашу, но понимали, что это неизбежно.  Два последних года школы он провел в специализированном физико-математическом классе среди ребят, равных ему по знаниям и желанию учиться. И это открыло ему дорогу в университет.



2022 г.