Глава 56. Первое целинное предзимье

Следующим утром Ева первым делом подошла к девочкам Тане и Вале и с дружелюбной улыбкой поинтересовалась:
-Девочки, можно и я буду с вами дружить?
-Конечно можно! - увидев открытую улыбку новенькой ответила Таня.
Валя поначалу слегка нахмурилась: разодетая и самоуверенная москвичка не вызывала у неё доверия, но если Таня не против их дружбы, то и она должна дать Еве шанс, потому ответила через не хочу:
-Будем рады!
Ева посмотрела мельком на девочку и засомневалась в её искренности, но решила что докажет: она лучше того мнения, что у этой не слишком интеллектуальной девочки. Да и ей нужно было понять так это или нет — верно ли первое впечатление о Вале или нет?
Нужно было идти дальше и, получив согласие подружек, Ева подошла к Толику со своим предложением:
-Толик, давай с тобой дружить?
-Зачем это тебе? - поинтересовался он.
-Хочу научиться писать стишки — ответила девочка.
-А мне это зачем? - усмехнулся пацан.
-А я научу тебя играть в шахматы — пообещала Ева.
-Ты умеешь играть в шахматы? - удивился Толик.
-Умею — подтвердила девочка. - Папа научил — он у меня кандидат в мастера по шахматам.
Мальчишка уважительно посмотрел на Еву, словно пытаясь понять не шутит ли она и наконец ответил:
Ну что же можно попробовать. Только у нас дома шахмат нет — наша семья больше в стихах разбирается чем в шахматах.
-Я взяла с собой — успокоила его Ева.
-А где учиться будем — продолжал сомневаться мальчик. - Не посреди же степи?
-Пошли под навес, где обеденные столы там будет намного удобнее — ответила девочка на юмор Толика.
-Пошли! - согласился мальчик не видя другого выхода.
Едва разместились за столом как к ним подошли Виктор и Владимир.
-А можно и мы с вами? - спросил Викторб показывая глазами на шахматную доску.
-Можно? - посмотрел Толик на Еву спрашивая её разрешения.
-Конечно — ответила та. - Чем больше — тем интереснее.
Не успели разместиться как напротив уже устроились братья Ларины выкладывая на стол свою игру — шашки.
И тут подоспели девочки.
-Смотри какая хитрая! - возмутилась Лида. - Только появилась и сразу мальчишек наших увела?!. А мы значит должны играть сами с собой?!
-Присоединяйтесь к нам. - предложила Ева.
-А если нас шахматы не интересуют? - возмутилась Лида.
-Есть и другие настольные игры — ответила Ева. - Вон братья в шашки играют. Есть ещё домино, карты, наконец лото. Не всё же по степи носиться бегать и прыгать?
-Может и есть — ответила Каткова, — но не у нас.
-Я на всякий случай лото прихватила — ответила Ева. - В карты у нас дома не играют.
-Давай лото — чёрт с тобой! - отреагировала Лида, невольно признавая победу новенькой.
Мальчишки поняли это и с уважением посмотрели на москвичку.
Ева начала объяснять своим ученикам значение каждой фигуры, её задачи и возможности и мальчишки внимательно слушали её.
Толик так засмотрелся на девочку, превращаясь целиком в слух, что кроме неё уже ничего не видел и не слышал, не отвечая ни на реплики, ни на смешки, ни на подколы других. Все были удивлены поведением Толика, а Ева поняла что что её действия  были верными: она смогла заинтересовать даже такого неподдающегося влиянию пацана.
Объяснив ребятам всё то, что когда то объяснял ей отец, Ева начала со своей ошибки  и попросила мальчиков выставить все фигуры на досках.
-Первый раз, когда я даже понятия не имела что такое шахматы — призналась она. - я решила схитрить и просто повторять ходы, что делал отец.
-Я бы тоже наверное сделал так же — поддержал её Бойко.
-И совершил ту же ошибку что совершила я — призналась Ева. - Отец сделал ход Е2 — Е4 — я повторила.
Девочка показала на доске как это было и попросила ребят внимательно повторять за ней все её ходы.
Сделала три — четыре ходя — мальчики отзеркалили их, и потом Ева начала одну за другой без особого труда убирать их фигуры с доски.
-Вот гад! - воскликнул Толик. - Смотри какой хитрец — как подловил!
-Зато таким образом отец показал мне, что в шахматах нельзя следовать за противником — нужно думать своей головой.
-Это понятно: на то они и шахматы — отозвался Толик. - Игра интеллектуальная — не просто перестановка фигур.
-Правильно, Толик — молодец! - похвалила его Ева и мальчишка засиял.
А Ева обратилась с вопросом ко всем:
-Как вы думаете мальчики какая главная задача шахматиста?
-Поставить противнику шах и мат? - предположил быстрый Толик.
Можно сказать и так — хоть и нехотя но согласилась Ева. -А что по вашему значат эти понятия?
-Не знаем! - хором ответили ученики.
-Шах — это нападение на короля, а мат — это когда королю находящемуся уже под шахом некуда отступать. И тогда партия завершается, а объявившего мат объявляют победителем.
-А как понять что ты сделал мат? - явно не понимая этого вопроса спросил Виктор.
 И Ева как понимала сама начала объяснять своим ученикам показывая на примере, но посмотрев на мальчиков и сама не могла понять одного поняли они её или нет. Решила мысленно:
-Ничего: не поняли сейчас — поймут по ходу — я тоже не сразу всё понимала.
В последующие дни совхозные ребятишки половину дня играли в подвижные игры, а вторую половину занимались настольными играми и всё более увлекались именно ими. Окружающая природа и погода стремительно менялась поворачивая с лета на осень.
Выгорела степь — даже волосы ковыля из белоснежных начали превращаться в слегка порыжевшие,  стремясь по ветру унестись в какие то иные просторы. Отцвели и опали лепестки ромашек, оголяя место своего проживания. Даже веснушки на лице Вали Харитоновой выгорели и стали не такими заметными. Выгорели и волосы Толика, делая его вихры почти бесцветными. Его даже Борис Ларин назвал белобрысым. Мальчишка хотел обидеться, но его опередила Ева, задав неожиданный вопрос:
-По твоему, Боря, если я блондинка то тоже белобрысая?
Но Толик то не блондин! - попытался оправдаться Борис, но увидев лица Евы и Толика сразу сник и больше никогда уже не называл никого белобрысым.
Даже тёмные волосы Тани приобрели слегка рыжеватый оттенок но её Толик отчего -то дразнить не стал, словно даже не заметил ничего. Просто был очень увлечён изменившейся обстановкой в их группе, увлечён шахматами. А Таня надеялась, что он увлечётся москвичкой, и забудет о её существовании.
Но все трое учеников Евы веля себя очень сдержанно и корректно даже уважительно и ей это очень нравилось — она начинала себя чувствовать взрослой и серьёзной — даже не учительницей, а тренером, каким был для неё отец.

Лето закончилось. Первого сентября все ученики из палаточного лагеря начали учится. Каждое утро их возили в школу в  Ксеневку на специально оборудованной машине, где была средняя школа. Школу на центральной усадьбе планировалось начать строить на следующий год, как и жильё для целинников и другие строения необходимые для жизни — медпункт, магазин, клуб,столовую.
 Все эти постройки запланированы на следующий 1955 год.
В один из дней начала осени вековую тишину казахстанской степи разорвал гул тракторов — начался подъём зяби и посев озимых культур. Работы было много — время стремительно приближалось к зиме и женщины всё больше и больше переживали о том, что близились холода, а как жить семье в палатке при такой непредсказуемой погоде  они не знали — местные жители поведали, что в Северном Казахстане девять месяцев зима — остальное лето.
-А как же весна и осень? - уточняли приехавшие. - Их что — совсем нет?
-Есть — последовал ответ: один месяц весна и один — осень.
-Ну, слава Богу ответила одна юмористка из целинниц. — Значит зима не девять месяцев, а только семь — это обнадёживает.
-Кому как! - отреагировала другая — вовсе не юмористка. - Лично меня это не обнадёживает: даже семь месяцев в палатке мы не выдержим.
-И меня! И меня! И нас! - присоединились остальные женщины.
-Что же делать будем бабоньки?! — воскликнула одна из них. - У меня двое маленьких детей.
-Нужно идти к Бойко и требовать от него решение этого вопроса. - подсказала вполне серьёзно юмористка.- У него же самого дети есть.
-О его детях можете не беспокоиться: уж он то о своих детях сумеет позаботиться.
-Вот мы и посмотрим как он будет решать наш вопрос! - сказала одна из женщин с явным вызовом.
Женщины решили направить к директору группу своих представителей чтобы задать ему этот вопрос В состав группы вошли — Анна Ивановна Ларина, Зиброва Раиса Лукъяновна, И местная жительница Нина Петровна Крошина.
Директор увидев женщин сразу понял что это что-то недоброе и лицо его начало меняться: то бледнело, то краснело, а женщины подумали, что довели толстячка до приступа гипертонии.
-Чем обязан? - поинтересовался Бойко.
-Хотели напомнить товарищ директор, что не сегодня завтра начнётся зима. - ответила Ларина.
-Спасибо — я знаю — ответил тот глядя с усмешкой на женщин и ожидая дальнейшего объяснения.
-А вы знаете, что здесь зимой морозы под сорок и снегопады на уровне с крышами домов? - добавила Раиса. -Как вы думаете: что станет с нашими семьями едва зима начнётся?  Мы так и будем жить в палатках?
-Мы уже работаем над этой проблемой! - с вызовом ответил товарищ директор. - Сегодня парторг и главный инженер был в селах Моховом и Ксеневка и составили список семей, которые могут принять ваши семьи к себе на зиму, а в начале следующего года мы уже начнём строительство домов на центральной усадьбе. Можете не волноваться: вы не останетесь в палатках на зиму.
Спасибо, директор, — успокоили — отреагировала Анна Ивановна: сами понимаете мы не могли к вам не прийти — ведь у нас дети… Не держите на нас обиду.
-Понимаю вас, женщины, и не обиду не держу: моя жена давно уже по этому поводу меня тормошит.
-Ну, тогда мы пошли? - предложила Раиса. - Можно мы успокоим остальных матерей, которые нас прислали к вам, как парламентёров?
-Даже нужно — ответил директор. -Завтра будем с вами решать, какая семья куда будет переезжать, поэтому я попрошу вас подойти в контору часам к шести вечера.
-Конечно подойдём! - ответила Нина Петровна. - И свои предложения принесём, если вы не против?
-Будем рады — согласился Бойко провожая женщин к выходу и сердясь на свою несообразительность: давно нужно было заняться этим вопросом и посоветоваться с людьми.
Женщины вернулись к остальным и вкратце рассказали о том, что решили с директором . Выслушали пожелания женщин, чтобы семьи у которых дети школьники поселили в Ксеневке, чтобы детей не нужно было возить туда каждый день.
Раиса вернулась домой позже обычного, и Любовь Дмитриевна взволнованно поинтересовалась о том, что так её задержало и начала разогревать ужин, который дочь из-за задержки пропустила.
А у Тани свои беспокойств:
-Получается что нашу семью теперь поселят в Моховом, а семью моей подруги Вали Быковой в Ксеневке, ведь её старший брат Александр будет учится в восьмом классе, и мы теперь не будем встречаться всю зиму?
-Ну, об этом пока говорить преждевременно — ответила мать. - Завтра директор пригласил нас к себе, и мы будем решать кто куда переедет — вот тогда и мы с тобой поговорим на эту тему.
На следующий день уже произошло разделение новосёлов на два лагеря — кого в Моховое, кого В Ксеневку: Зибровы, Ларины, Иночкины, Горковенко, Катковы, Ерошниковы, Харитоновы - в Моховое; Быковы, Бойко, Красины, Бурмистренко — будут жить в вагончиках на центральной усадьбе, остальные — в Ксеневку.
После выхода из кабинета директора Нина Петровна сразу предложила переезжать к ней Раисе. Почему именно её? - спросите вы. Отвечу честно: - Не бескорыстно конечно: во-первых: семья не очень большая — всего трое: бабушка мать и внучка, во- вторых: у Раи в подчинении столько машин — и дрова привезут, когда будет нужно, и зерна для курочек, и каких нужно продуктов, если потребуется. Не без этого конечно, но главное что у неё будет подруга в лице матери Раисы и, можно сказать,— внучка в лице Тамары. Если семья будет больще, то в её комнате в 16 м2 они не поместятся.
-Нина Петровна — обратилась к ней Раиса. - У вас же всего одна комната как мы поместимся в ней все? Нам не хотелось бы вас стеснять.
-Да, у меня комната одна, но я зимой живу в кухне, и комната у меня свободна, а на троих вам вполне хватит — я сегодня покажу её, и вы сами примете решение, но я очень хотела бы чтобы вы согласились переехать ко мне. Ваша семья мне понравилась сразу — и ваша мама, и ваша дочь — вы для меня будете как родные — я уверена, что вам будет у меня хорошо.  У меня и козочка есть, и курочки, и банька имеется. Одна проблема: чем я становлюсь старше, тем всё больше не переношу одиночество. Наконец рядом со мной будут люди! Не отказывайтесь, пожалуйста, Раечка, пока не посмотрите моё жилище!
-Я посмотрю, посмотрю — согласилась Рая, стараясь успокоить женщину.
-Нина Петровна — начала Рая — вы ведь ещё не старая,  интересная женщина. Неужели не нашёлся проходящий мужчина, с которым бы вы могли скоротать свою жизнь?
-Откуда здесь мужчины моего возраста? - ответила женщина. - Или одинокие женщины всяких возрастов, или пожилые пары прожившие вместе 40 — 50 лет. Разбивать такие семьи не только подло, но и глупо — сами понимаете. И потом мы уже столько лет живём бок о бок, что рука не поднимется что-то разрушать. Единственный выход: пустить к себе кого-то так сказать на постой. Мне кажется что с вами мы найдём общий язык: сразу видно что ваша семья как и моя перенесла много трудностей.
-Как же вы попали сюда? - Рая начала понимать что не всё у этой женщины так просто как хотелось бы.
-Сначала девочка мы с мужем попали в акмолинский лагерь, как враги народа. - призналась Нина Петровна. - Ещё в 39-м нас осудили и отправили по этапу в самый большой акмолинский лагерь для таких „преступников“, как мы. Не надеялись, что доберёмся живыми: зима, неотапливаемый вагон для перевозки животных, минимум еды и воды. Выжить в таких условиях было почти невозможно. Выжили, не смотря ни на что добрались до места, но и в лагере было ничуть не легче:  непосильный изнурительный труд, холод бараков, полуголодное существование. Ещё хуже стало, когда началась война: охранники просто зверели от того, что вынуждены охранять такое ненужное быдло, как мы, когда вся страна воюет с фашистами — на нас срывали всё: и неудачи в личной жизни, и в голодном холодном существовании, и в промахах на фронте. И снова мы выжили, хотя смертей вокруг было несчётное количестве. После победы стало чуть легче, но не на много : всё так же трудились надрываясь — падали, поднимались и снова шли. Думали: погибать, после того как победили, нельзя и надеялись на лучшее.
В начале 53-го когда умер Сталин тех кто был осуждён не по политическим статьям начали освобождать, и у нас появилась надежда,ведь и наш срок заканчивался в начале сорок шестого.
Весной 46-го в лагерь прибыла комиссия и начала вызывать на собеседование всех кто должен освободиться в этом году — изучали всё вдоль и поперёк искали, как сказали, в каждом червоточину, а не найдя предлагали подписать договор не возвращаться в Россию, а остаться здесь в тех областях где проживает меньше всего народа — в частности в Кустанайскую область — обещали работу и какое-никакое жильё. Подумали мы с Павлушей над предложением и согласились: всё равно домой возвращаться некуда — ни дома, ни родных там уже не осталось. Подписали договор и попали сюда. Работу нам дали — дояркой и скотником, а жильё — действительно — никакое: полуразваленный домишко. Восстановили, обустроили, начали работать, завели небольшое хозяйство: курочки, козочку, огородик обустроили. Работали много и по привычке трудно, но хотя бы голодать перестали. Однако голодные и изнурительные годы в лагере дали о себе знать: надорванный организм не справлялся даже с этим, и Павлуше становилось всё хуже и хуже — промучился он почти пять лет и умер, а я осталась одна  на всём белом свете — ни родных, ни друзей, ни детей: в лагере детей заводить было нельзя: они погибали в первый же год жизни, а здесь заводить было уже поздно — время ушло. И вот уже три года кукую одна, так что принять вас у себя — мне сам Бог велел.
На следующий день, когда начали решать кого к кому подселить Раиса назвала фамилию Нины Петровны и сказала, что они уже с ней решили этот вопрос. Товарищ, занимающийся распределением, записал фамилию принимающей стороны и сказал, что хорошо что всё решили так просто и быстро — остальные пары ещё должны будут знакомиться и неизвестно сойдутся во мнении или нет.






                Продолжение следует: