Переводчик. Глава 1

Деньги это такая вещь, которая всегда нужна, потому, иногда, на что только не пойдешь, чтобы заработать. Я вот решил заделаться переводчиком. Все бы ничего, но иностранных языков не знаю совсем, увы, ни единого слова. Но, кто хочет, всегда найдет выход. Есть же переводчик компьютерный в офисе «Ворд», да, текст выходит ужасным, но я, как литератор сумею его исправить, результат должен выйти любопытным, скорей всего. Но, пару вещей придется сделать. В первую очередь, обратился к одной знакомой, которая как раз английский знала идеально, могла предъявить диплом соответствующий, но не имела литературного дара и не собиралась ничего переводить в принципе. Она, от своего имени, взяла задание в редакции и не отказали, конечно. И ещё для меня, перевела все имена собственные, потому как компьютер этого не делал, а я в жизни никогда не смог их нормально прочитать и произнести. Понятное дело, обещал помощнице часть дохода, коли он будет вообще. Как раз ещё и в отпуск пошел, а он у меня длинный, аж шесть недель, если писать по двадцать страниц в день, обязан справиться вовремя, тем паче, обрабатывать чужое проще, чем писать свое, так сказать.


Стану присылать по одной главе в день, в редакцию, а там посмотрим. Итак, начинаем, почитаем, чего же такого накатал иностранный коллега, так сказать. Надеюсь, не слишком сильно разочарует, вряд ли начинающему переводчику доверили работу гения... Сламми была чудесной уютной маленькой деревенькой, раскинувшейся на холмах. Обитатели её отличались редкой приветливостью и доброжелательностью, улыбка буквально не сходила с их губ. Песни не смолкали с утра и до позднего вечера. Любому путнику радовались, как дорогому гостю. Ждали его сытный ужин, тёплая постель и девушка не слишком строгих правил. (Так-так-так, последнее можно опустить, иначе, создаётся впечатление, что или добросердечность фальшива и крестьянки просто продают свои услуги каждому встречному и поперечному, а мужья и отцы их крышуют, или в том мире честное имя и скромное поведение считаются чем-то нелепым и ненужным, или местные, какие-то чукчи, которым свежая кровь нужна, чтобы не вырождаться, выходя замуж и женясь на близких родственниках.


И вообще, где это автор видел вечно улыбающихся людей, местные чего-то курят такое или ходят вечно пьяные? Заменим «девушек» на «забавная история о похождении деревенского дурачка, способная любого заставить надорвать животик от смеха». Лучше шутники, чем распутники, сомневаюсь, что в редакции станут сильно возражать.) Лучше места для жизни не сыскать. Так думал и Джин, прогуливаясь вечерком со своим сердечным дружком Ником. (Чего-чего-чего я только что прочитал? Наверное, компьютер при переводе чего-то напутал, так бывает, в конце концов «Джин» может оказаться, как мужским, так и женским именем. Перечитаем всю главу, проверим. М-м-м, м-м-м, увы и ах, все верно. А мой коллега из этих, увы, из толерантных. Понятно, на западе тема модная, сразу шанс, что напечатают, только вот я, как человек религиозный и консерватор, воспитанный определённым образом, не готов писать о главном герое гомосексуалисте, но даже не это важно. Российская аудитория, по большей части, тоже такое не приветствует, да и надоело, сейчас, что ни фильм, то извращенцы.


Кто станет читать подобную книгу? Нет ничего глупее, чем трудиться впустую. В конце концов, когда переводили «Маугли» и «Винни Пуха» не постеснялись сделать Багиру самкой, так же как Сову, и ничего, никто особо не возражал, даже мультфильмы снимали именно с таким составом. Потому, мальчик Ник станет девочкой «Никой» и никому с того хуже не будет. Мелочь, а мерзость и содомия сразу превращаются в трогательную романтику). Молодые держались за руки, любовались великолепными окрестностями, слушали пение птиц. Беседовали, конечно, делясь своими планами на будущее.


— Ты ведь зашлешь сватов к моим родителям этой осенью? — спрашивала Ника, скромно потупившись. — Уверена, отказа не будет точно, ведь моему отцу не помешает хороший крепкий работник в хозяйстве, сам знаешь, урожаи ныне велики, как никогда, каждая пара рук на счету. А ты во всем хорош, для всякого дела годишься, золотые руки, светлая голова и доброе сердце притом.


— Конечно, я ведь без тебя жить не могу, буквально дышу тобой, — Джин улыбнулся, — ты моя вторая половинка, плечо, на которое можно опереться. Краше девушки во всех людских королевствах нет.


Возлюбленные остановились у ворот жилища Ники и обменялись скромным целомудренным поцелуем, невинные, как голубки. Любимая махнула головой в сторону сарая, тонко намекая, что приятный вечер может закончиться Страстной ночью. (Так, стоп, вот чего точно не стоит оставлять, так это подобного. Если при связи двух мужчин подобные развлечения могут закончиться разве что венерическими заболеваниями, то вот девица способна и забеременеть, а ведь парень точно отправится в дорогу на поиски приключений, где повстречает принцессу или прекрасную воительницу, а уже лишил чести любимую, нехорошо так ограничивать персонажа или показывать с дурной стороны, безответственным бабником, надо показывать любимым читателям правильные примеры поведения). И вот наш герой, весело насвистывая, поспешил домой, мечтая о том, как подарит Нике кольцо и поведёт за руку к алтарю. Однако, дома его ждал не самый приятный сюрприз.


Надо сказать, что нормальные крестьяне предпочитают далеко от дома не удаляться, разве в лес за дровами или на ярмарку, но дедушка Джина очень отличался, вечно где-то странствовал, наведывался редко, хоть и подарками, да кучей удивительных историй. Вот и сейчас ждал внука дома. Казалось бы, чудесная новость. Юноша обнял родственника, похлопал по спине, пусть чуть согнутой грузом прожитых лет, но все еще крепкой. Конечно, сообщил о местных новостях, хоть их и было мало, и упомянул о скорой свадьбе. Надеялся, что родич задержится окажет честь поприсутствовав, но старик лишь покачал головой.


— Не могу я себе позволить столько бездельничать, — пояснил он, — это вы тут уверены, что бродяжничаю, не желая и не умея работать, как положено. На самом деле, куча дел, о которых тебе лучше не знать. Но, Главное, хочу напомнить кое-что. Прежде чем жениться и осесть, каждый в нашем роду должен пройти инициацию. Отправиться в путешествие к крутому холму и обратно. Так-то пустяк, месяц и вернёшься, но, иногда, все получается иначе. Скажем, меня дороги не отпустили, как ушёл, так и не сумел вернуться. Твои же матери, наоборот. (Так, опять это, такое впечатление, что «Нетфликс» смотришь, у героя две матери? Неудивительно, что вырос «заднеприводным», кого могут воспитать извращенцы? А ведь история написана о средневековых жителях, возможно, даже христианах, а тогда считалось, что мужчина и женщина могут быть вместе лишь для деторождения, никто не дал бы лесбиянкам открыто жить вместе и заводить детей. Решительно убираем, к тому же, для сюжета это не привносит ничего), твой же отец оказался иным, любовь земная привязала крепче стальной цепи. И это тоже хорошо, я почти не разочаровался в нем.


— А нельзя обойтись как-нибудь без этой инициации? — Джин поморщился. — Сейчас работы невпроворот, всей семьей трудимся с раннего утра и до позднего вечера, Нику вижу буквально урывками, и тут все бросить и идти к какому-то холму непонятному. Там что клад сокрыт некий?


— Просто узнаешь кто ты, кем являешься и на что способен, — собеседник подмигнул, — ну, же, жизнь не должна состоять лишь из работы, у тебя три младших брата, отличным образом заменят. Сам понимаешь, никто, в здравом уме, не отправляется в дальний путь зимой или поздней осенью, в снегу особо не заночуешь, закрывшись в него, как дикий зверь. С твоими родителями уже поговорил, и они смирились, традиция есть традиция, из-за неё ещё никто не умирал, ну, кроме твоего прапрадеда, но он, на минуточку, пал в великой битве на Синем Ручье, когда сошлись армии Тревожного Императора и сорока чёрных демонов, сразив своей рукой настоящего горного тролля. До сих пор его имя упоминают в легендах. Кстати, об этом, я ведь не просто так зашёл, скажу по секрету. Идём со мной, попробуем кое-что интересное.


— Отодвинуть камень героя, под которым наш героический родич, вернее, его безутешная вдова, спрятала его волшебный кинжал? — юноша вздохнул. — Даже тебе, беспокойному, не удалось заполучить артефакта. И мне он вообще не нужен, если и отправлюсь в дорогу, в чем очень сомневаюсь, не намерен никуда лезть. Уже знаю свою судьбу, на ближайшие лет сорок и не собираюсь менять ни единого пункта в списке дел. Что осталось от предка, кроме славы и ножика, да ничего, денег не нажил, сгинул в пятьдесят лет, в бою, его сыновья работали на дядю, в качестве подёнщиков, почти рабов, пока не сумели заработать на кусок приличной земли, на которой и построили дом. Своим детям подобной судьбы не хочу. Да и Ника, как вспомню нашу бабушку, вечно одинокую и печальную, ждущую мужа, думающую денно и нощно, когда он пожелает вернуться и вспомнить о ней, поливающую слёзы ночами, нет, моя невеста не станет такой полу вдовой. Месяц, все, чем готов пожертвовать, и то сомневаюсь, что надо.


— Ты просто многого не знаешь, — собеседник поджал губы, — чтобы у таких, как твои родители, был шанс возделывать землю и собирать урожай, жениться и воспитывать детей, а не трудиться сутками напролёт с рабскими ошейниками и кандалами, голодными и холодными, кормя армии завоевателей, не превращаться в корм для чудовищ, не ложиться на алтари в качестве кровавых жертв, кому-то приходиться жертвовать личным счастьем и биться со злом. И это куда важнее, чем пахать землю или копаться в огороде. Ваша бабушка это понимала, и не могла сопровождать меня лишь по одной причине, её бедные ноги были сломаны, срослись неправильно, просто не смогла далеко уйти и не желала становиться обузой. Пришлось бы думать не о том, как недругов побеждать, но защищать жену. Да и рожать и воспитывать детей в дороге то ещё испытание. И пытался навещать так часто, как мог, иногда даже рискуя не исполнить долг. И все без волшебного кинжала, то есть, мог избрать себе и обычную судьбу. Иначе, ни за что на свете не расстались и на миг. Думаешь мое сердце не болело постоянно, не тосковал по любимой? Да приходилось нарочно изнурять себя, выбирать самые трудные и опасные поручения, лишь бы не думать, не чувствовать, а вечером просто падать у костра и проваливаться в сон без сновидений. И все ради благополучие окружающих, целого мира.


— Ладно-ладно, — Джин вздохнул, — конечно, лучше всем говорить или даже думать, что бродяжничать и заниматься невесть чем, важнее, нежели заниматься своей семьей. Скольких драконов ты убил, дедушка, или хоть троллей, ходячих мертвецов, злых волшебников, чёрных рыцарей, скольких принцесс спас, сверг злых королей?


— Убивать кого-то, кроме плохих людей, не довелось, — старик поморщился, — но война со злом это не только битвы, я собираю сведения, где и какая нежить и нечисть обитает, сколь злобна, не затевает ли чего-то опасное, есть ли в той или иной местности ведьмы, или водятся обычные знахарки да безумные старухи, навоображавшие разного, и потом спешу к охотникам за нежитью и нечистью, или к рыцарям света, или иным героям, и направляю их, туда, где требуется помощь или очистить некую местность, скажу по секрету, сердцем чую, затевается нечто жуткое, настолько, что даже битва у Ручья покажется мелкой стычкой, еле выделил минутку, чтобы заглянуть сюда, не забыл об инициации. Никогда не упускаю случая помочь талантливой молодёжи ступить на путь борьбы с мраком, неужели забуду о любимом внуке?


— Если вправду возможна новая война с малыми народцами, тем более лучше быть дома, рядом с родителями и Никой, защищать их, — наш герой нахмурился, — а не болтаться где-то, пока другие родной край оберегают.


Но, споры спорами, а дело делом, потому, оба поспешили на местное кладбище, рядом со входом на которое располагался большой серый валун, обросший мхом. Казался таким тяжёлым, что не сумели сдвинуть бы и десять человек. Мужчины поклонились низко, произнесли короткую молитву, старик махнул головой, мол, давай, Джин протянул руку и вдруг камень засветился и (стоп, просто отодвинулся? Получается, юноша какой-то избранный, только это уже такой штамп заезженный, что просто ужас, читатель обзевается, как минимум, греческий герой из мифов, в аналогичной ситуации, хоть силу богатырскую показал, а тут тронул и все? Скука смертная. Если уж плагиатишь какую штуку, делай это креативно. Нельзя, чтобы все, чем произведение отличается от тысяч таких же, было наличие проституток, гомосексуалистов и лесбиянок, опять придётся подправлять за коллегой), стали видны руны.


Наш герой в них не слишком разбирался, крестьянину если и нужно чего, то уметь считать урожай и деньги, что за него получишь, чтение и письмо ни к чему вовсе. Однако, чисто внешне, в одном ряду, символа не хватало, вроде как, везде одинаковое количество, а тут нет, вместо него, пятно мха, если счистить его, то. Когда убрал, камень казался гладким, но стоило закончить, как недостающая руна появилась, вспыхнула голубоватым пламенем, послышался громкий скрип и валун пришёл в движение, сдвинулся с места, стала видна яма под ним, а в ней сложенный плащ с капюшоном, синий с красной полосой вдоль линии плеч, узкая маска, из ткани, скрывавшая глаза и нос, с прорезями, а главное, кинжал с навершием рукояти в виде женской головки и крыльями гарды с человеческими ручками на конце.


— Кинжал предка, — дедушка всплеснул руками, — ты смог, справился, показал, что являешься избранником судьбы, в тревожную годину именно такой и нужен миру, какое счастье, мой внук и оказался достойным.


— Скорее остальные оказались ослами, разве трудно догадаться счистить мох? — юноша скрестил руки на груди. — По-моему, это первое, что приходит в голову.


— Только раньше здесь не было ни мха, ни символа, просто голый камень, — собеседник вздохнул, — я был уверен, что его просто-напросто забыли вырубить, или вообще не требовался по смыслу текста. Понимаешь, на языке, на котором составлено послание, говорят лишь кобольды, живущие под землей. Вдова павшего героя была наполовину кобольдом, наполовину цвергом, потому писала знакомыми ей рунами. Ты именно что не обычный крестьянин, а долгожданный герой, ну, способен им стать, коли потрудишься изрядно.


— А если я не хочу? — Джин сжал кулаки.



— Судьба всегда жестоко наказывает тех, кто не принимает её дары и отказывается выполнять долг, — дедушка поднял указательный палец вверх, — подумай, кого из близких готов потерять? Все одно придёшь сюда за кинжалом, просто в слезах, вытирая кровь с рук. И повезёт, если своими ногами, а не приползешь, зажимая рану пальцами. Я знал нескольких упрямцев, думавших, что знают все лучше других, один сошёл в могилу, намного раньше, чем должен был, второй остался сиротой и вдовцом, а третий лишился правой руки и левого уха, так-то вот.


— А прапрадед погиб в бою, прекрасная судьба, — Джин подобрал предметы в яме, — возьму все это с собой, так и быть, чтобы не испытывать судьбу, но не собираюсь надевать или пользоваться, дойду до холма и обратно, а потом забирай добытое себе и делай с ним, чего пожелаешь.


— Только силой кинжала способен воспользоваться исключительно достойный, — возразил старик, — для меня он не более, чем красивая вещь. И не стану спорить дальше, сам дойдёшь до правильной мысли, убедишься в том, что правду говорю, но смотри, не затягивай слишком, а то станет поздно для всех. Завтра утром выступишь. Я бы проводил, но теперь дел стало ещё больше, дорога одна, не заблудишься. Главное, не упрямься, плыви по течению и не упускай случая творить добро и добьёшься успеха непременно.


Джин предпочёл промолчать, его не просто подталкивали к тому, что не по душе, пинками гнали, как скотину на убой, ну, ничего, посмотрим, кто окажется упрямее. Пусть дедушка занимается своими делишками, если захочет, якобы, важными, а мы предпочтем долг исполнять, трудиться на земле, помогать родителям и, главное, сделать любимую счастливой. А мир непременно кто-то другой спасёт. Ну, это даже не смешно, крестьянин с зачарованным ножиком и единственный, кто в состоянии совершить такой подвиг. Не принцы, рыцари, охотники или иные хорошо обученные храбрецы, а какой-то жалкий простолюдин, который и меч не знает с какой стороны держать. Отец с матерью, знаемо дело, такой новости не обрадовались, как-то не спешили гордиться своим сыном.


Отец очень хорошо знал каково это, когда приходится с малолетства заменять взрослого, которому не до семьи, хуже горького пьяницы. Тот хоть протрезветь может и чего-то сделать полезное, вместо умершего вдова способна найти другого мужа, а тут вроде есть человек и нету, бесполезен. Джину пришлось едва ли не поклясться, что точно вернется обратно, и не станет таким как дед, бродягой и бездельником, едва ли не мошенником. Но, от инициации не откажешься, собрали дорожную сумку и запас продуктов. Плащ, маску и кинжал юноша с собой взял, но упаковал, не собирался использовать и показывать кому-либо, во избежание неприятностей. С Никой прощался очень трогательно, никак не хотел от себя отпускать, (конечно, мой иностранный колета опять парочку отправил на сеновал, да ещё и позволил себе описать подробности, которые я даже читать не стал, чтобы не стошнило, нет уж, спасибо, в моем варианте, разок поцелуются, поплачут и разбегутся), но, как честную девушку возьмёшь в дорогу, ставя её жизнь и честь под угрозу? Там и разбойники, и дикие звери, и монстры, и невесть кто ещё, лучше даже не думать об этом.


Как-то странно с утра идти не в поле, как всякий порядочный человек, а куда-то в путь, опираясь на суковатый посох, стыдно, будто украл у семьи одежду и еду, не заплатив за это ни монеты. Подумывал вообще отложить хоть до воскресения, когда все отдыхают, один бы день сберёг, но старик не разрешил, поторапливал. Была мысль дождаться, пока уйдёт и повернуть назад, вряд ли кто-то осудит за подобное или накажет, наоборот, обрадуются. Мало ли какие глупые традиции есть, неужели каждую соблюдать требуется? Как минимум, хоть природа радует, солнышко из-за деревьев встаёт, ветерок нежный гладит по лицу, птички заливаются, бабочки порхают, когда ещё всем этим полюбуешься? Когда за сохой идёшь, лишь об одном думы, как бы линию прямую вести, да побольше успеть. А сейчас думай вот, беспокойся, по сторонам оглядывайся.

Так-то и грабителям не нужен совсем, по сути, брать нечего, и патруль солдат не заинтересует, да и хищники днём не балуют, а все одно тревожно. Артефакты, они буквально притягивают неприятности, и если обычные смертные и не узнают, то вот чародеи точно, а от колдунов так просто не отделаешься. И, разумеется, как подслушивал кто, стоило деревне скрыться за холмами, как раздался хлопок, повалил дым, а когда развеялся, предстал перед странником какой-то мужчина, неопределенного возраста, так глянешь, вроде в летах, иначе повернётся, совсем юноша, с очень слащавым лицом, одетый, как богатый аристократ, причём, прибывший на праздник, настолько расфуфыренный, на перевязи тонкий изящный меч. Сразу руками всплеснул.


— Ах, какой миловидный юноша, немедленно в тебя и влюбился, — заявил незнакомец, — пригласил бы на свидание непременно, но прежде, дело есть важное, хочешь заработать столько, сколько за всю свою жизнь бы не получил честным трудом?
(И тут я попал в весьма затруднительное положение, с одной стороны, ещё один больной на голову извращенец, которого стоило бы заменить девушкой, но, с другой, злодей и враг, а таковое может себе позволить всякое, да и как комедийный персонаж, самое то, что доктор прописал, и прикончить в конце максимально жестоко, не жалко, посмотрим, возможно оставлю так, а пойму, что сюжет не портит, сделаю красоткой и нормально, да, штамп, но приятный взору и слуху, так сказать).


— Простите, вы ведь какой-то колдун? — Джин поёжился.


— Не «какой-то», а один из могущественнейших в мире, — маг поклонился, — Мег Розовоперстный к вашим услугам. Прошу, давай поскорее закончим со скучными делами, а там много чего смогу предложить приятного, посетишь мой замок, там особенно хороша спальня, достойно себя покажешь, станешь постоянным фаворитом, только не вздумай изменять, этого не терплю, превращу в лягушку и велю подать себе на ужин, в супе, но живого и квакающего от боли.


— О чем бы не шла речь, о кинжале или моей мужской чести, отвечу отказом решительным, — юноша сглотнул нервно, — вряд ли тот, кто поедает живых лягушек на ужин, и предпочитает мальчиков в постели использует волшебное оружие в добрых целях. Кроме того, у меня уже сеть возлюбленная и скоро поженимся, не собираюсь ей изменять в принципе.


— Смотри, я не принимаю отказов и очень обидчив, да мстителен, — Мег надул губы, — как бы, после, плакать не пришлось, все одно своё получу, просто тебе не понравиться, вместо награды обещаю целый океан боли и унижения. Ты, часом, не любишь такое?