Невеста

   Обычным субботним вечером в слегка приподнятом настроении я вышел из дома и направился на встречу с моим давним другом по имени Славик. Никаких признаков того, что наше общение выльется во что-то судьбоносное, не было. Часто самые запоминающиеся события разворачиваются неожиданно, как стихийные бедствия: вроде бы все, как обычно, и тут — раз, и… землетрясение, наводнение, ураган или… война! Но об этом я тогда не думал. Мои мысли степенно струились тонкими потоками в сторону ожидавшего меня в кафе друга.

   Славик. Слава. Вячеслав… В каждой мужской компании есть засидевшийся в холостяках друг. Он подобен забытому в поле перезрелому арбузу. Славик затянул с женитьбой и постепенно стал превращаться в тот самый арбуз.
 
   Наша суетливая жизнь устроена определенным образом — все необходимо делать вовремя, если, конечно, рассчитывать на хороший результат. Вначале за своевременностью хода вещей следят родители. Они учат нас говорить, ходить, стараются, чтобы мы вовремя ели-пили-спали. Потом наступает период относительной самостоятельности — выбор профессии, карьера и приобретение вредных привычек (согласитесь, редкие родители приучают детей к выпивке и курению).

   Женитьба, если заняться ею своевременно, относится к действию полусамостоятельному. К созданию семьи подталкивают родители, родственники, друзья и даже соседи. Последний шаг остается всегда за тобой. Жениться как бы и надо — так принято. Но спустя какое-то время, всегда по-разному, давление ослабевает, «посреднические услуги» в поиске невесты сходят на нет, и потенциальный жених остается с проблемой женитьбы один на один.  Коллективное внимание переключается на более молодого и сговорчивого холостяка-претендента. На тебя уже перестали обращать внимание, потеряли надежду — махнули рукой. На этой стадии вопрос «когда женишься?» плавно переходит в разряд риторических. Не успел оглянуться — и вот уже ты не столь подтянут и кудряв. Для девушек, которые тебе симпатичны, ты — староват, а те, которые еще смотрят в твою сторону, — они стары для тебя. Замкнутый круг-ловушка, для припозднившихся особей обоего пола.

   …Я приметил субтильную фигуру друга, сбавил шаг и спланировал к нему за столик. Славик с чашкой кофе в руках коротал время в одиночестве. Первым протянул руку я:
— Салам алейкум, Слава!
— Алейкум салам! — Его рукопожатия были, как всегда, мягки и ленивы.
— Славик, когда женишься? — разговор начался со второй после приветствия традиционной фразы.
— Сауж икl! [Здесь: Отстань! (Адыг.)] — Отмахнулся единственный в нашей компании друг, миновавший ЗАГС, и продолжил неспешно пить кофе.
— Надо жениться, —давил я, попутно делая заказ у официанта.
— Кому надо? На ком жениться? Есть невесты? — раздражённо буркнул Славик.
— Кому и кобыла невеста!
— Да ну вас, Бендер! — В такие моменты его лицо смахивало на неисправный советский телевизор с рябью на экране, по крышке которого хотелось стукнуть и восстановить изображение.   
— Так и будешь кочевать из одного кафе в другое? По два литра кофе в день пьешь.
— Пью и не страдаю от одиночества!
— Алкоголики тоже пьют и не страдают от алкоголизма, они им наслаждаются! А вот окружающие…
— Вам-то что с того?! — Он всегда переходил на «вы», когда нервничал.
— Мы хотим праздника…
— Далась вам моя свадьба! — перебил меня Славик, при этом его правое плечо нервно дернулось вверх и застыло.
— Не психуй, уже лицо пятнами пошло. Во-о-н, еще двое идут, добавят тебе, — я махнул рукой в сторону парочки приближавшихся к нам друзей — братьев Анзора и Султана.

   Еще немного — и к нашему столику подкатили два эталонных красавца-брюнета-бородача в белых укороченных джинсах и одинаковых бейсболках с надписью «FBI». После рукопожатий они присели рядом.

— Слышали новость? — начал я. — Слава женится!
— Уишъыпкъа?! [Здесь: Да ладно?! (Адыг.)] — хором воскликнули немногословные брюнеты и уставились на Славика в ожидании подробностей.
— Ой, кому вы верите?! Брешет он, как всегда, — левое плечо друга пришло в движение и сравнялось с правым.
— Хватит ходить в холостяках! Не можешь сам жениться, так мы поможем, — подмигнул я братьям.
— А я не прошу…не просил, — начал бухтеть, как закипающий самовар, Слава.
— Настоящие друзья приходят, когда не просят, просто по зову сердца. Есть у тебя девушка на примете? Нет у тебя девушки, — сам спросил и сам ответил я.
— Есть… есть… целых две штуки! — соврал Слава и вжался в сетчатый кафешный стульчик.
— Штуки?! Ты бы еще килограммами взвесил, — мы, кроме Славика, рассмеялись.
— Предлагаю Славе помочь и украсть ему невесту! — Если бы я только знал, в какие дебри заведут нас мои шутки... — Это в наших традициях!
— Только наш народ мог придумать такое. Начинать семейную жизнь с кражи! — Слава скептически ухмыльнулся, не веря в реальность моего предложения.

   Обидно. Меня задело небрежное отношение к адыгским обычаям. Это был вызов мне и всем нам. «Ах, так! — подумал я. — Ну я тебе устрою, царская морда».

— Султан, вы на машине?
Брюнет в ответ кивнул бейсболкой.
— Да хватит! Не смешно, — нервно хихикнул Слава.
— Никто не шутит… Братья, вы же за? — обе бейсболки одобрительно кивнули.
— Кого крадем? — буднично спросил Анзор.
— Любую симпатичную… да хоть во-о-н ту! — я махнул рукой в сторону двух удалявшихся девушек, которые минуту назад прошли мимо нашего столика. — Справа постройнее будет, ее и берем.
— Скорее всего, в магазин идут, — предположил Султан. — Одеты по-домашнему, в спортивках.
— Вы чего совсем сдурели?! Я не согласен…Незнакомый человек…
— Ты почти сорок лет не согласен! Кто тебя спрашивает?! — Пришлось рукой придавить к стулу попытавшегося встать Славу. — Сиди спокойно, не дергайся! Тебе ничего не придется делать.
— Оф-фигели?! Ты-ы с-сам… в-в разводе… в-второй раз! С-себе… к-кради! — Слава начал заикаться.
— Мне тоже украдем! Как раз их две.
— Слава, ну че ты, блин, ломаешься?! Свадьба — праздник. Погуляем. Весело, — Анзор любил изъясняться словами-предложениями. — Ты робкий. Мы поможем.
— Куда повезем? — деловито спросил я, разминая руки.
— В аул. К его дяде-буржую! — решил за Славу немногословный Анзор. — Этот аул даже немцы в войну не нашли.
— Вы же ве-ру-ю-щие! Красть — харам — грешно! Это раньше, по-пьяному делу, — Слава решил использовать в споре последний аргумент.
— Так мы потом спросим! Не захочет — уедет, — поправляя бейсболку, рассудил Султан. — Это не кража, а умыкание невесты — древний адыгский обычай.
— Слушай, жених-неудачник, ты нам, пожалуйста, не порти процесс. Звони в аул, скажи, мол, везем невесту, пусть барашка режут… и машину себе найди, — я постепенно вживался в роль организатора кражи. — Султан, подгони тачку к обочине, не глуши двигатель и открой задние двери. Анзор, хватаем подруг одновременно, когда поравняются с нами. Ясно?
— Мне какую брать? — спросил дисциплинированный Анзор.
— Бери ту, что покрупнее… Ты парень крепкий.
— Бред какой-то, — пробурчал Слава, но уже смирившимся тоном. — А если она некрасивая? Или запах мне ее не понравится?
— Сымыудэгу! [Не морочь голову (Адыг.)] Ты себя в зеркале давно видел, парфюмер? У тебя на голове волосы растут только в ушах! Совсем оборзел! — я слегка прикрикнул на Славу. — Звони в аул, пусть дяде сообщат, Ален Делон на минималках.

   Слава ощупал покрасневшие уши, провел ладошкой по лысине и покорно взял телефон. Султан зашагал к авто, а мы с Анзором выдвинулись в направлении магазина.

— Еще светло, — предостерег Анзор.
— Плевать.
— Согласен.
— Наш друг умеренно талантлив в мелочах… но не в общении с девушками. Стеснительный… Если сегодня опозоримся… он никогда не женится… Хьалэч будет… [Здесь: трындец будет (Адыг. с русской вставкой)]   
— О, вышли кажется, идут… Красотки… Вторая-то зачем? Тебе?
— Нет, конечно. У меня же есть. Пусть с ней за компанию прокатится. Невесте не так одиноко будет.
— Тоже верно. В крайнем случае, если первая не останется, вторая запасная, — рассудил практичный Анзор.

   Султан подогнал машину, открыл задние двери и оставил включенным двигатель. После чего натянул бейсболку на глаза, вжался в сиденье и вцепился в руль обеими руками.

— Стоим, как будто болтаем. Как мимо пройдут, хватаем со спины, запихиваем в машину и стартуем, — ободряющим голосом изложил я план захвата.
— Будут орать.
— Им положено.
— Рот прикрывай.
— Покусают.
— За хлебом ходила, значит, будет хозяйственная. Та, что ближе, мне знакома. Незамужняя, в соседнем доме живет… засиделась в девках.

   Не обращая внимания на нас, мило воркуя о чем-то своем, девушки-голубушки поравнялись с нами. Не удостоив наши персоны вниманием, подружки минули машину и, ритмично покачивая бедрами, продолжили дальнейший путь.

— Пора, — шепнул я Анзору (сердце перешло в ускоренный режим), и мы кинулись каждый к своей жертве.

   Мгновение, затем немного дозированного насилия — и ошарашенные невесты, подхваченные нашими руками, несутся нами в салон автомобиля. Все быстро, четко, как в кино. Со стороны могло показаться, что мы с Анзором каждый день отрабатывали кражи невест и были профессиональными умыкателями (по-моему, нет такого слова). Настолько красиво мы отыграли свои роли! Мне показалось, что случайные прохожие, заставшие сцену похищения, улюлюкали и аплодировали нам стоя (сидячих прохожих-то и не бывает). Адреналин заглушил крики, придал сил и помог сломить вялое девичье сопротивление. Забросив девушек в «тачку», мы впрыгнули сами, захлопнули двери и криком «гони!» довершили задуманное. Султан нажал на педаль газа, и мы устремились вперед по городским улицам, нарушая все мыслимые правила дорожного движения. Полдела сделано.

   На минуту между всеми нами воцарилась абсолютная тишина, разбавляемая ревом двигателя и визгом покрышек. Каждый из присутствующих находился в легком замешательстве, сравнимом с первым днем вступления в новый трудовой коллектив. Смущение усиливалось теснотой: девушки лежали одна на другой, по бокам у дверей кое-как разместились мы с Анзором. Первой пришла в себя невеста номер один:
— Мамочка, — истошно закричала она снизу. — Мне страшно! Мама!
— Доченька, не пугайся, — почему-то успокоила первую вторая.

Мы переглянулись, Султан дал по тормозам и обернулся:
—  Сбрасывайте верхнюю! Это, походу дела, мать ее.
— Е зянэ, ар ян [Здесь: мать ее (адыг.)] — двусмысленно повторил я, распахивая дверь. — Выталкивай ее, Анзор!

   Та, что называлась матерью заголосила что есть мочи — ее тут же поддержала дочь. Под звуки семейного дуэта я выскочил на улицу, схватил мамашу за ноги и принялся выволакивать ее вон. Одновременно с этим Анзор пытался разделить сцепившихся между собой родственниц. Выглядело это предельно цинично. Отрывать ребенка от матери — это, я вам скажу, действо не из приятных. Сразу вспоминаются фильмы про войну. Но мы старались ради друга. Наконец-то мама сдалась и медленно стала покидать салон, по инерции, формально, цепляясь за все, что попадется под руку. Сепарироваться от детей нужно вовремя. В наш адрес полетели проклятия на родном языке.
 
— Смотри, Сусанна, как натурально играют в умыкание невесты! — эти слова принадлежали пожилому адыгу, застывшему со своей спутницей на морщинистом тротуаре метрах в пяти от нас. — Какой славный обычай! Жаль, что он почти исчез. Помнишь, как я тебя выкрал?
— Эх, Хасан… И вот уже пятьдесят три года мы счастливо живем под одной крышей, — старушка умиленно посмотрела на своего деда Хасана, и добавила, обращаясь к нам: «Молодцы, ребята! Мо-ло-дцы!»
 
 Ее слова прибавили мне сил. Я наконец-таки вытащил из машины вымотанную неравной борьбой мамашу и, приобняв ее за плечи, бережно усадил на придорожный бордюр.

— Скоты, сволочи! Не отдам! — запыхавшись, выкрикнула мама сквозь растрепанные волосы. — Гады… Шъхьаубэтэжъых … [Здесь: дураки (Адыг.)] 
— За-бе-ре-те, если не захочет остаться!.. Стыдно, мадам, обычаи надо знать, — на этой фразе я впрыгнул обратно в салон и захлопнул дверь.

Невеста рыдала в голос. Видно, расставание с мамой далось ей нелегко.

— Поплачь, поплачь! Большое счастье всегда начинается со слез! Гони, Султан!
— У меня парень есть. Он вам гоо-лоо-выы откруу-тит! — всхлипнула невеста.
— Да, да… открутит… Мы ему расскажем, что ты сопротивлялась по-настоящему, — я поднял лежавшую девушку и усадил ее между собой и Анзором. — Как зовут?
— Какая разница?! Я не останусь, — она решительно замотала головой.
— Твое право. Но помни, каждое твое слово может быть использовано против тебя! — Братья оценили шутку и синхронно заржали. — Ты в курсе, что иметь такую моложавую мать — преступление?!
— К1алэхэр [парни (Адыг.)], отвезите меня обратно. Это подсудное дело, я напишу заявление. Серьезно. У меня тетя - прокурор, — так жертва хотела испугать своих похитителей.
— Тетя — прокурор? Замужем? — мы снова засмеялись.
— Смейтесь, смейтесь… потом плакать будете!
— Мы чтим хабзэ [Здесь: обычаи (Адыг.)]. Тебя никто пальцем не тронет.  Родственники заберут, если не захочешь остаться. Отдай мобильник, потом верну.
— Ты меня всю облапал… Кто тебе позволил трогать меня?! — отдавая телефон, спросила невеста.
— Ну, извини. Пошел на это ради друга и вашего счастливого будущего!
— Кто из вас жених? Ты, что ли? — задавая вопросы, она уже поправляла прическу, это хорошо.
— Сразу видно, городская… Жених сам себе не ворует. Для этого друзья имеются. Ты знаешь, какой он красавчик?! Мы ему в подметки не годимся, — эта фраза должна была еще немного успокоить потенциальную невесту.
— Покажи фото! — девушка оказалась умнее, чем я думал.
— Мы мужские фотки не храним. Сама скоро увидишь.
— Все равно не останусь, зря тратите время. И вообще. Больше ни слова не скажу, — она надула губы и сложила руки на груди.

   К этому времени Султан на предельной, около космической, скорости вывез нас из города. До аула оставалось ехать полчаса. Я впервые внимательно оглядел нашу спутницу. Конечно, она была изрядно потрепана последними событиями. Но, несмотря на разобранный вид, было заметно, что девушка симпатичная. Каштановые волосы, светлая кожа, правильные черты лица дополнялись стройной фигурой. Повезло Славику. Сравнивая внешность потенциальных мужа и жены пришлось признать, что девушка гораздо привлекательнее. «Могут возникнуть проблемы», — подумал я, но вслух сказал:
— Вы так друг другу подходите! Такая эффектная пара — самая красивая в республике. Жених-то наш — тот еще красавец! За ним девушки табунами ходят, а он тебя выбрал.

   Султан бросил на меня удивленно-изумленный взгляд через зеркало заднего вида, в его широко раскрытых глазах читалось немое слово: «Однако!» Анзор отвернулся к окну, по вздрагивающим плечам было видно, что он еле сдерживает смех.

— Ты еще дом не видела! Настоящий особняк! Такой зажиточной семьи в ауле больше нет. Будешь, как сыр в масле, кататься, — игнорируя мои доводы, девушка заняла глухую оборону и просто отмалчивалась.
— Позвони Славику, спроси, как там обстановка. И заодно скажи, что мы привезем невесту через… минут двадцать, — попросил я Султана.
— Славику?! Это ему меня украли? — ни с того ни с сего воскликнула девушка. — Что за имя? Русский?
— Вячеслав — чистокровный черкес! — лаконично ответил Анзор.
Услышав это, невеста запрокинула голову и рассмеялась каким-то недобрым смехом.
— Или уголовник, или старик, или алкаш… или маменькин сынок? Честно скажите, — сквозь смех спросила она. — Ни одного нормального Славика не встречала.
— Что за пещерные предрассудки?! Какая разница как зовут человека? — После ее смешков она показалась мне не такой привлекательной. — Тебя-то как зовут?
— Орнелла! — гордо выкрикнула она.
Громогласный хохот сотряс машину. Султан завилял по дороге, приговаривая: «Орнелла Мути, что-то мутит Орнелла, мутная Орнелла досталась Славику».
— Первый раз слышу такое имя! Уадыга? [ты черкешенка? (Адыг.)] 
— Мама из Кабарды, там это вполне распространенное имя.
— Вы рождены друг для друга. Послушай, как звучит: Вя-че-слав и Ор-не-лла! — торжественно произнес я.
— Ваши родители — большие оригиналы! Быстро найдут общий язык, — добавил беседе оттенок Султан.

   … Меж тем уже смеркалось, и мы, сбавив скорость, неспешно, в сопровождении заходящего оранжевого солнца, вкатывались в родной аул. На въезде вальяжная процессия гусей перегородила путь. Султан посигналил и медленно тронулся сквозь гусиный строй.

— Дорогу, носатые! Невесту везем, нельзя останавливаться! — опуская водительское стекло, крикнул наш водитель.

   Гуси загоготали и бросились врассыпную. Возмущенный вожак расправил крылья и зашипел, как змеюка, в нашу сторону. Они всегда такие вредные. Султан, поравнявшись с главным гусем, крутанул руль в его сторону и засмеялся:
— Шуганул гусяру! — оборачиваясь к нам, отчитался он.

   Но «гусяра» не оценил шутку и воспринял угрозу всерьез. Энергично взмахнув крыльями, он пошел в атаку и свирепо устремился в открытое окно. Правда, не вперед головой на длинной шее, а растопыренными перепончатыми лапищами. Его гневные лапы, влажные, с прилипшими кусочками помета, пришлись Султану прямо в лицо. Половина гуся влезла в салон! Началась суматоха — завязалась эпическая битва человека и птицы, повсюду полетели перья. Султан постарался выпихнуть наглого гостя, в ответ тот, неистово махал крылами и топтался по лицу Султана, оставляя отпечатки в виде кленовых листьев. Наконец-то гусь выперся из окна, грохнулся оземь, вскочил на лапы, прошипел нам вслед самые обидные гусиные матюки и был таков. Он явно победил. Бой продлился несколько секунд. Султан обернулся к нам и ошарашенным от неожиданного нападения голосом спросил:
— Что за зверь этот къаз?! [Что за зверь этот гусь?! (Русс. с адыгской вставкой)]
 
   Повсюду на его бородатом лице, перекошенной бейсболке и прочей одежде виднелись следы безумно мужественного гуся. По машине разнесся болотистый запах — гусиное амбре.

   Я, Анзор и невеста со странным именем Орнелла расхохотались так, что со стороны могло показаться, будто внутри машины взорвалась граната. Султан глянул на себя в зеркало заднего вида и тоже присоединился к нашему веселью. Я смеялся громче других оттого, что в том момент мне казалось, —Орнелла останется. Через смех уходило нервное напряжение последнего часа.

   Оправившись от битвы с гусиным королем, мы двинулись дальше, примерно через пятьсот метров свернули в проулок и остановились у третьего дома. Ворота были раскрыты, повсюду сновали родственники, друзья и соседи жениха. В воздухе чувствовалась праздничная атмосфера. Мы вылезли из машины, невеста осталась внутри. Первым из ворот выкатился шарообразный дядя жениха по имени Пщимаф, его добродушное лицо светилось от счастья:

— Как вы смогли невесту уговорить? — пожимая нам руки, спросил Пщимаф.
— Особо не уговаривали…
— Я имел ввиду Славика!
— А-а-а, — рассмеялись мы. — С ним сложнее всего было.
Дядя радостно потер руки и еще раз обвел нас одобрительным отеческим взглядом.
— Султан, что с тобой? Иди умойся и приведи себя в порядок. Пацаны тебя проводят, — он махнул двум подросткам.

 Султан ушел с ребятами. Мы с Анзором отошли в сторонку. Машину окружили женщины. Они открыли двери и бережно вывели невесту.

— Заведите в зал, — отдал распоряжение дядя Пщимаф.
— Пщимаф, она, как бы тебе сказать…не до конца согласна, — начал я.
— Вначале все не согласны, — невозмутимо ответил он. — Сейчас с ней поговорят, убедят…попробуют. Славик где?
— Где-то у друзей отсиживается.
— Сообщим ее родственникам сразэм [Здесь: сразу (Русско-Адыг. сленг)] после согласия… Пока никуда не звоните. Расставьте машины вокруг двора и стойте в несколько линий. Мало ли что.
— Хорошо, — обрадованная молодежь расходилась на отведенные позиции.

   У нас в ауле, когда родственники невесты приезжают в дом жениха, их не подпускают близко к украденной. Общение проходит через головы друзей. Их дело — спросить, останется ли она или захочет вернуться домой. Но бывают разные люди, некоторые начинают давить на свою родственницу, настаивая на возвращении в отчий дом. Чтобы этого не допустить, мы выстраиваем несколько людских заслонов. Так мы поступили и в этот раз. Теперь остается только ждать и надеяться на силу женского убеждения.

  Минут через пятнадцать к нам вышла сестра Славика:
— Она вас зовет.

   Мы вошли в зал. Орнелла, с понурой головой, стояла в углу. По периметру плотными рядами сидели разнокалиберные женщины. Их испепеляющие взоры были устремлены на невесту. Я подошел к Орнелле. Увидев знакомое лицо, она обрадовалась и прошептала:
— Побудьте со мной. Мне страшно. Я здесь никого не знаю, — сработал «стокгольмский синдром».
— Ты остаешься? — серьезно спросил я.
— Нет, конечно! Я же говорила.
— Почему?
— У меня парень есть, мы три года встречаемся.
— Еще тридцать три будете встречаться. Парень не жених. А Славик жених. Сегодня же станешь замужней девушкой.
— Нет.

К разговору подключилась тетушка Славика:
— Къин, къинэба сипшъашъ! [Оставайся, доченька! (Адыг.)]. Унагъор, унагъо дэгъу! [Очень хорошая семья! (Адыг.)]. Будут на руках носить, как к родной относиться.
— Не могу, — замотала головой Орнелла. — Хьау! [Нет! (Адыг.)]
— Не спеши с ответом. Сказать «нет» всегда успеешь. Славик такой хороший парень. При должности, при деньгах. Не шалопай какой. Будет шикарным мужем и отцом.
— Нет.
— Я тебе дорогое колье из белого золота подарю, если останешься, — в дело пошел подкуп.
— Не надо.
— Отдельно будете жить. У него своя квартира, — переходя на шепот, сказала тетушка. — «Нет» не говори. Обдумай все.
— Не хочу.
— У нас дедушка старенький при смерти лежит. Ему уже сказали, что Славик женится. Если уйдешь, он не переживет! — В дело вступила вторая тетушка жениха, она решила уговорить Орнеллу при помощи легкого шантажа.
— Нет.

   Тетушки отошли к своим и тут же стали обсуждать содержание разговора. Наверняка у них в запасе есть еще пара-тройка приемов для воздействия. Я склонился к уху Орнеллы:

— Хороший парень. Даю слово.
— Все вы хорошие. Пришел бы как человек, познакомился.
— Тебе уже не восемнадцать, судя по всему. Твой парень не спешит с предложением… Еще детей завести надо… Завтра он передумает или погибнет, дай Аллах ему долгих лет жизни, — и ты останешься у разбитого корыта.
— Где он? Покажи хотя бы фото, — после минутного раздумья сказала Орнелла.
— Зачем фото?! Мы его сюда пригласим, когда людей поменьше будет. Ты пока знакомься с родственниками. Они не кусаются. Сестра Славика — врач, вторая в Белом доме работает. Мама — педагог… Отец — правда умер, но был порядочным, исключительным человеком. Хороший род, крепкий.
 
   Усталость от нервного напряжения и наши совместные увещевания постепенно делали Орнеллу не такой категоричной.

— Как я могу выйти замуж за того, кого не люблю?
— Как увидишь, так сразу и полюбишь! Я тебе гарантию даю. Пока общайся, а мы с Анзором пойдем, Султана найдем. Если что — мы рядом.

   Мы вышли из дома и пошли искать куда-то запропастившегося Султана. Обошли двор, заглянули за забор — нигде нет.

— Может, он еще умывается? — предположил Анзор. — Пойдем на задний двор к летней кухне.
— Султана не видел? — по пути спросил я у попавшегося на глаза пацана.
— В летнем туалете посмотрите, — хихикнул малец и скрылся из вида.
— Че он там застрял? От гуся отойти не может?! — спросил я вслух сам у себя.
Мы вышли на тропинку, ведущую к деревянному туалету, и услышали растерянный голос Султана:
— Анзор, я здесь…сюда.

   Шагнув в темноту, мы пошли на зов друга. Метрах в пяти от тропинки перед нами предстал Султан в странной позе. Он стоял, растопырив руки и ноги так, словно не хотел касаться своей одежды. Белые джинсы окрасились в землистый цвет.
 
— Ты чего? — спросил я. — Постирался, что ли?
— Умылся, спросил, где туалет. Они сюда привели, сказали, света нет… Зашел и провалился в выгребную яму. Видимо, пару досок вытащили из пола… Пацанята…Прикол у них такой.
— Фу, блин! — Анзор зажал нос.
— Еле вылез…чуть не утонул. Телефон утопил, — в конце Султан смачно выругался на родном.
— То гусь, то это! Не твой день, Суля! — Я сдержался и сочувственно улыбнулся, хотя в душе ржал, как конь.
— Снимай. Выбросим. Шлангом обмоем. Вещи принесу, — в своем стиле изложил мысль Анзор.
— Я вас покину. Она почти согласна, нельзя упускать момент. Как отмоетесь, так приходите. И… это… одеколоном облейся, Султан! — с этими словами я направился обратно в дом.

   Навстречу мне попался дядя Пщимаф. Было ощущение, что он уже накатил пару рюмок:
— Слушай сюда. Спросите в последний раз — да или нет! Уже скоро полночь, ее родители волнуются. Надо сообщить, где она.
— Хорошо. Я как раз за этим и шел.
Снова войдя в дом, я увидел, что Орнелла вполне себе освоилась. Она болтала с сестрами жениха, пила чай и закусывала конфетами.
— Ну что?! Остаешься?
— Она хочет видеть Славика, — ответила за нее старшая сестра жениха.
— Нет проблем. Сейчас приведем нашего красавца.

   Я резко развернулся на сто восемьдесят градусов и промаршировал обратно во двор. В голове роились логичные мысли. Славик был далеко не красавчик. Меня одолели сомнения. Орнелла сложила о нем представление, исходя из нашего описания. Она ожидает увидеть подтянутого, привлекательного парня с густой шевелюрой. Лопоухий, низкорослый Слава с лысой головой и кривыми ногами вряд ли качнет мнение девушки в свою сторону, скорее, наоборот. На кону свадьба — так рисковать нельзя.

— Позовите Арамбия! — попросил я дворовых пацанов.

   Арамбий жил на соседней улице. Он лучше всего подходил на роль идеального жениха. Высокий зеленоглазый брюнет с греческими чертами лица и басистым голосом. Первый парень на деревне, правда, Арамбий к тому времени был давно и счастливо женат. Подменный жених появился во дворе через минуту — он тоже участвовал в приготовлениях к свадьбе.

— Арамбий, пойдешь к ней и скажешь, что ты Славик! Понял?
— Легко. Что еще сказать? — живо поинтересовался Арамбий-Славик.
— Просто стой и делай вид, что молчишь от стеснения… Главное — стесняйся.
— Молчать я умею.
— Зайдешь после того, как я выгоню женщин.

   Я вернулся в зал и попросил тетушек, соседок и других неравнодушных покинуть помещение. Орнелла замерла в ожидании.

— Ну все, готовься. Такого красавца ты в жизни не встречала! — начал я словесную артподготовку. — Славик! Заходи!

   Через несколько секунд вошел Арамбий, встал в центре комнаты, аккурат прямо под люстрой и… уставился на Орнеллу немигающими зелеными глазами. «Переигрывает», — подумал я. Между ними оставалось метра три. Орнелла оглядела Арамбия, потом перевела взгляд на меня. В ее, ставших томными очах разливалась лилейная благодарность. Еще немного — и она бросилась бы мне на шею.

— Славик, не смущай невесту. Тебе здесь быть не положено, — я встал между ними и импровизированно расправил руки.

   Арамбий понял, что его роль уже отыграна, и пора покидать сцену. Так мы остались с Орнеллой вдвоем.

— Остаешься? Последний раз спрашиваю. Если скажешь «нет», сразу везу тебя домой.

   В ответ я услышал тишину и участившееся дыхание.
 
— Молчание — знак согласия! Ты сделала правильный выбор! Поздравляю.

   Я выскочил на улицу и криками «остается» возвестил собравшихся о начале свадебных торжеств. Мы позвонили ее родственникам. Им надлежало приехать в дом жениха и убедиться в том, что их дочь (сестра) по доброй воле остается в новой семье. Все вокруг начали суетиться. Кто-то занялся мясом, кто-то привез огромные чаны для щипса (национального блюда) … лавочки, столы, скатерти, посуду и прочее, прочее, прочее… Каждый знает свой маневр. Мы живем ради двух событий — свадеб и похорон: так мы устроены.

   Через час приехали ее родственники — трое хмурых мужчин в шляпах. Они сделали минорные лица и двинулись в дом. Увидев предсвадебные приготовления, визитеры поняли, что их родственница дала предварительное согласие. И теперь процедура будет носить формально-ритуальный характер. Но мы с ребятами все-таки выстроились плотной цепью перед дверями зала. Родичам пришлось говорить поверх наших голов.

— Орнелл, укъинэщта? [Орнелла, ты остаешься? (Адыг.)] — спросил самый старший из них.
— Ары, къинэщт [Да, остается (Адыг.)], — хором ответили наши тетушки.
— Мы хотим у нее спросить. Ты остаешься?
— Ары [да (Адыг.)], — тихо ответила Орнелла и потупила взор.
— Тогда мы не возражаем.

   Ее «да» было встречено громкими овациями, свистом и криками одобрения. Гостей начали деликатно оттеснять во двор. После этого к ним подошли наши старшие, они обсудили какие-то традиционные нюансы, пожали друг другу руки, и делегаты отправились восвояси.

   Нам предстояла свадьба — долгожданная свадьба нашего перезрелого арбузика по имени Славик. Я был доволен собой.

— Ты что наделал? — Это была тетя Славы. — Она же за Арамбия согласилась выйти. Тэрэзэп мыр [неправильно это (Адыг.)]. Как ты будешь это распутывать?
— Стерпится, слюбится…

   Описывать приготовления к свадьбе нет смысла. Свадьба как свадьба. Осталось рассказать о последнем эпизоде аульской трагикомедии. Настала ночь, та, что принято называть «первая брачная». Нужно было заключить никях (религиозный брак) и оставить молодых наедине. В комнату невесты вошли сухощавый эфенди, Славик, я и Анзор (Султан не стал из-за запаха). Эфенди сразу взял быка за рога:

— Во имя Аллаха, Милостивого и Милосердного! Орнелла, ты выходишь за Славика по доброй воле и без принуждения?
— Да, — ответила ничего не подозревающая невеста.
— Славик, — обращаясь к настоящему Славику, начал эфенди.
— Стоп, стоп! Какой Славик? — удивилась Орнелла.
— Как какой? — переспросил ничего не понимающий эфенди. — Вот этот!
— Это не тот Славик! Ведите того… другого… высокого! — воскликнула невеста и как-то недобро зыркнула на меня глазами.
— Выйдите все, — с металлом в голосе сказал Вячеслав. — Оставьте нас одних.

   Мы молча покинули комнату. Дверь захлопнулась. Стоявшие во дворе побросали свои дела и замерли в ожидании. Прошел примерно час, а может быть, и больше. Из комнаты не доносилось никакого звука. Ни звона битой посуды, ни криков, ни проклятий и тем более признаний в любви… Ти-ши-на. Еще несколько тягучих минут — и на пороге появился Слава, окинул нас строгим взглядом, почесал лысину, расплылся в довольной улыбке и сказал:

— Пщынаом шъукъедж! [Зовите гармониста! (Адыг.)]

Улица наполнилась криками ликования, кто-то затянул «адыгэ нысэ» (обрядовая свадебная песня адыгов) … я же спокойно подошел к Славику, крепко обнял его и шепнул на ухо: «Л1ы зак1! [Здесь: Настоящий мужчина! (Адыг.)]. Последний шаг ты все-таки сделал сам».