Глава 22. Встреча, которой лучше бы не было

Система Глизе-433, планета 771/56 (местное название — Болхиа). ВПО «Заря-21». 16 ноября 2341 г.



- Матушка! – воскликнула Силве cтакой силой, что защитный купол, казалось, содрогнулся.

Само мироздание содрогнулось вместе с планетой Болхиа… Глизе-433 померкло, и луны остановились и рухнули на поверхность планеты.

Силве увидела Ее спустя два года… В полусотне шагов от нее стояла Стелла Жю Сет, ее матушка, с которой они когда-то не могли разомкнуть объятия. Судя по взгляду графиня тоже была напугана и встревожена, ее огромные черные зрачки жадно ловили каждое движение молодой семьи.

Поднялся легкий ветерок, зашумели растущие неподалеку клены, чьи семена были взяты из элитных кленовых питомников Оттавы и Подмосковья. Пахнуло осенней сыростью, громадные пятипалые листья огненной расцветки трепетали, будто флаги на ветру.

Сердце Силве бешено колотилось, на лице выступил пот, стало тяжело дышать… В замешательстве был и Саша Машура, и он тоже не мог вымолвить ни слова.

Заплакал Никита на ее руках, испуганный криком матери. Силве немедленно передала плачущего малыша своему мужу, а то она бы просто уронила его дрожащими руками.

А Стелла, одетая в свое иссиня-черное форменное платье с красными погончиками и двумя красными планками с золотой поперечной полосой инстинктивно сделала шаг назад, отшатнулась, протягивая руку, ища опору, чтобы не оступиться. Она побагровела, и было такое впечатление, что ее сейчас хватит удар.

Рядом с ней в недоумении застыла Синицына. Она с удивлением смотрела на гостей, появившихся в непосредственной близости от «Хилликии», особенно на темноволосую молодую женщину в черном платье. Почти копия Жю Сет, только пониже и помоложе!

Побледнела, как полотно, мать Моане, вспомнив про знамение Молнии. Даже вечная веселушка Ули, которая прыгала через веревочку, привязанную к переднему шасси корабля, застыла, удивленно раскрыв ротик.

Стоящий рядом с вновь прибывшими капитан Тимофеев переводил взгляд с Силве на Стеллу и обратно, фиксируя каждое движение, каждый взгляд... Его на всякий случай оправил вместе с гостями Ковун, приглядеть, чтобы все было нормально. Зная, как расстались две гуриассийки с тропическим темпераментом, предосторожность была не лишней.

Силве робко сделала один робкий шажок вперед, потом второй… Она не ступала по этим пеногранитным плитам два года. А, казалось, все было буквально позавчера… Все те же деревья рядом шумят… Тот же свет с неба, то же здание ремонтных цехов рядом… Вот только корабль Стеллы не тот, другой…. Похожий на старый «Жю Сет», но другой… И молодые парни-сержанты да младшие офицеры вроде те же… Вон аж сам Баззаев вышел, Силве помнила его… Тетушка Моане почти не изменилась… А что это за девочка у переднего колеса в хилликийском народном крестьянском платьишке? И что это за молодой парень в военной форме? Нет, это же девушка! Высокая только, выше иного хилликийского гвардейца… И матушка… Одета в мужской военный костюм, похудевшая, моложавая, со знаками наград на груди… Она ли это?! Ее ли это взгляд?

- Машура! – кричали своему бывшему командиру старые товарищи. - Сашок! С прилетом! Заруливай к нам!

- Здорово, мужики! – махнул им молодой капитан. – Силве, я отойду к ребятам? Пошли, Никитос, с товарищами тебя познакомлю! Ну, хорош орать-то! Ты что, опять обделался?

- Не оставляй меня, муж мой! – схватила его за руку Силве, чувствуя, как ее сердце сейчс проломит грудную клетку, как обжигают веки горячие слезы…. - Матушка! Это я, ваша дочь, Силве!

Если бы она сейчас могла узреть мысли Жю Сет-старшей, она бы увидела, какая буря чувств бушевала сейчас в душе графини Сеттской. Стелла сейчас с трудом сдерживалась, чтобы не броситься к своей дочери, чтобы не обнять ее, разрыдаться, исцеловать… И в то же время злость и обида за ТОТ ДЕНЬ вскипели в ней с новой силой… Верно говорят люди, что от любви до ненависти один шаг! Она смотрела на свою повзрослевшую дочь, молодую женщину с ребенком на руках, отметила про себя, что она подстригла волосы и сменила прическу на длинное каре, подобно матери, что она немного поправилась, что на лице ее появились морщинки, незаметные постороннему человеку. Видать, не такой уж сладкой семейная жизнь оказалась… То, что этот скороспелый и во многом вынужденный брак вообще еще существует, уже было неожиданностью. Стелле хотелось взять ее за руки, усадить за стол, расспросить ее обо всем, поддержать, поплакать над ее злоключениями… Но обида, как кость в горле, застряла в душе Жю Сет, и исчезать не собиралась. А какая-та часть ее души даже восторжествовала над изменениями Силве, - хлебнула, мол, горя, так тебе и надо! Кроме того Стелла боялась до жути, что, прости и прими она Силве, та предаст ее еще раз. А уж, если Стелла опять откроет ей свое сердце, опять прикипит к ней, второго удара в спину она просто не переживет! А, по логике вещей, он обязательно случится.

А Силве хотелось прямо здесь бухнуться перед матушкой на колени, просить прощения, целовать край ее платья, как рабыне. Всего одно усилие, всего одно прощение, - и все изменится в ее жизни! Ведь материнская любовь всепрощающа! Сколько молитв она вознесла Богу, сколько раз она уже раскаялась за свой поступок… Он должен услышать ее! Ведь для Бога один кающийся грешник дороже ста праведников! Так вот она, грешница, ее раскаяние неизмеримо!

И Стелла сделала шаг навстречу… Еще шаг, еще, и вот она почти бегом бежит в ее сторону! Силве облегченно расслабилась, расплакалась, зажмурила глаза, ожидая, что ее сейчас обнимут добрые, всепрощающие мамины руки…

Но прошла секунда, две, и ничего не произошло. Ветерком мимо нее пронесся аромат дорогих духов Стеллы. Мимо!

- САШКА! – завизжала радостная Жю Сет, вытирая ладонью слезы с лица.

Она пробежала мимо Силве, НЕ ОБРАТИВ НА НЕЕ НИКАКОГО ВНИМАНИЯ, и чуть ли не повисла на шее у Машуры. Тот чуть ребенка не уронил от неожиданности. Силве, капая слезами, с недоумением смотрела на проявление невиданной радости матери не в ее адрес, а в сторону Машуры, которого она в свое время чуть не засудила.

Сам Машура не ожидал такого проявления чувств. Он думал, что с ним в лучшем случае сухо поздороваются. А тут такое:

- Ой! Аккуратнее, теть Стелла! Блин, вот не думал! Я по тебе тоже соскучился, теть Стелла! Рад, что ты в порядке! Ого! Ты чё, Дважды Герой Союза?! Ни хрена себе!

- Сашка, черт! Вернулся! – восхищенно тискала его за плечи Жю Сет, будто встречала любимого племянника, а то и сына. – Мне тебя знаешь, как не хватало?! Мне знаешь как перед тобой стыдно?! Я тебя тогда ругала последними словами, а ты таким порядочным парнем оказался! Я знаю, что почти каждый месяц звонил, справлялся обо мне! Извини, у меня теперь служба такая, что по галафону всего сказать не могут! – Она продемонстрировала изумленному молодому парню удостоверение КГБ. – Но я тебе так благодарна! Моане! Смотрите, это мой командир бывший! Имеет массу недостатков, но очень порядочный и честный парень, настоящий молодой гвардеец, жизнь отдаст за други своя! Благородный безземельный дворянин, хоть и немного неотесанный, но сильный, храбрый и не способный на подлость! Я бы его усыновила, ей-Богу! А помнишь, как мы с тобой раньше ругались?!

- Помню, помню, теть Стелла… Да ничего такого… - засмущался Машура, с недоумением глядя и на Стеллу, и на обмершую Силве, застывшую на месте, как изваяние. – А ты все такая же?! Ох, подожди, Никитос, дай я тебя перехвачу!

- Твой богатырь?! – спросила Стелла с восхищением, упорно игнорируя Силве. – Ну-ка, дай мне этого Илью Муромца! Ничего себе, какой тяжелый! Плачет! Чего ты плачешь?! Да, здесь бабка твоя, старая хилликийкая ведьма! Гур-гур-гур! Он у тебя вообще-то пить хочет, и головка у него болит, папаша ты новорожденный! Прививки делал? Так, и селезеночка не того…

Силве в изумлении смотрела со стороны на все происходящее. Такой оскорбительно холодной встречи она и представить себе не могла!

Она боялась, что Жю Сет накричит на нее, оскорбит, может даже, проклянет, но что она пройдет мимо нее, как мимо пустого места, - это уже слишком! Это она так выражает свою обиду, так мстит ей?! От Машуры оторвать нельзя, это же показуха чистой воды, чтобы заставить страдать ее, Силве! Да еще и Никитку уже на руки забрала! Можно подумать, это она жена и мать, супруга Машуры, а Силве тут всегда стояла, как фонарный столб! И, что характерно, на ее руках маленький Никита плакать перестал, с интересом глядя своими карими глазенками на новое действующее лицо. Молодая гуриассийка окинула взглядом всех присутствующих, будто прося помощи. Тщетно… Только Тимофеев, считывая все происходящее был хмур и неодобрительно покачал головой.

У шасси корабля Моане подошла к девочке и высокой девушке в форме и на всякий случай взяла светловолосую малышку за руку, будто бы Силве могла представлять опасность для нее. Лицо тетушки, которая когда-то была для Силве последним светом в окошке, было растерянно-гневным. Силве поняла, что ей тут никто в принципе не рад.

- Матушка! - едва выдохнула Силве, готовясь умереть тут же. – Узри дочь свою!

- Теть Стелл! – спохватился Саша, забирая у графини ребенка. – Тут…это… В общем Силве хотела с тобой поговорить… Очень важно!

- А кто это? Это твоя жена? – спросила Стелла, со второй попытки, будто бы случайно сфокусировав зрение, увидев наконец блудную дочь. – Ах, Силве… Ну да, ну да… А кто она? Ты нас так и не познакомил.

Силве стало страшно от слов Жю Сет-старшей. Она что, в самом деле ее не помнит? Даже Машура остолбенел от такого заявленьица:

- Теть Стелл! Ну, давай уж так то не будем! Ты еще скажи, что ты Силве не помнишь?! Она извелась вся, всю дорогу богу молилась!

- Да помню я, помню… - озадаченно сказала Стелла, нахмурившись, поднеся ладонь ко лбу. – Понимаешь, после того раза… после тарана, после года в капсуле я кое-что забыла из своей жизни… Да-да, вспомнила! Силве!

«Лучше бы прокляла, чем так унижать!» - с горечью и тоской думала Силве, не зная, чего ожидать от матушки. Не думала она, что матушка будет так ей мстить!

Но вот Стелла сама подошла к Силве, окинула ее с головы до ног оценивающим взглядом и сказала:

- Ладно, что же… Это должно было когда-то случиться… Вы хотели поговорить со мной, сударыня? Извольте пройти со мной, на борт… Разговор, я так понимаю, должен быть без посторонних ушей? Моане! Напоите ребеночка водой высшей степени очистки! Это мой внук!

- Товарищ майор, может, не стоит? – осторожно спросил капитан Тимофеев.

- Чему быть, того не миновать, Василий Ильич! – смиренно сказала Жю Сет в ответ.

Еще раз дунул ветер, еще громче зашумели потревоженные кроны деревьев. На душе у молодого чекиста было неладно.

Силве, молясь про себя Богу, согнулась, как богомолка перед церковью. Она прошла за Стеллой на корабль, морально готовясь к худшему. В отличие от старого корабля, у этого был бортовой трап, как у пассажирского звездолета. Силве, придерживая платье, оглянулась на Машуру, на своего малыша, посмотрела на Моане… Та отвела глаза… Похоже, Моане тоже сердится на нее. Но как она, которая от имения Сетти до церкви-то ездить боялась, оказалась здесь, на этой далекой планете? Зачем ее привезла с собой Стелла?

Силве вспомнила, как когда-то она вместе с Жю Сет, Моане и Рамлой совершила на корабле, носящем имя хозяйки, полет вокруг Божьего Мира Гуриасси. Интересно, а где Рамла? Так же ждет свою хозяйку в поместье?! Если бы она была здесь, было бы легче… Она всегда жалела Силве, помогала ей… И как ей не хватает сейчас старой подружки Ули, трагически погибшей на болотах! Теперь она осталась одна… Ну, кроме Машуры, конечно, и ее мальчика… Кончилось беззаботное время, когда ее все любили и сочувствовали ей.

Они прошли в светлую кают-компанию, где царил идеальный порядок и не было никаких вещей, валявшихся по всему помещению. Это было очень непохоже на старую маменьку Жю Сет, рассеянную и несобранную, какой ее Силве всегда знала. Она невольно отметила, что изменилась даже сама походка матушки – более прямая, строгая, будто офицер на плацу чеканит шаг. И в самом деле, она ли это?

- Здесь я думаю, нам никто не помещает, - мрачным, усталым голосом сказала Жю Сет-старшая, указывая на небольшой круглый столик, похожий на металлический перевернутый бочонок и маленькие диванчики, как бы вырастающие прямо из стены. – Итак, мы одни… Слушаю вас!

Силве потеряла тот настрой, с которым она собиралась просить прощения у матери. Сейчас любое действие ее казалось ненастоящим, фальшивым… Жю Сет-младшая опустилась, было, на колени, собираясь каяться перед матерью:

- Матушка… Молю вас…

- Так, сразу без этого, без театра! – жестким, почти мужским голосом, воскликнула Стелл Жю Сет, глядя на Силве с брезгливостью. – Мне ваше ползание на коленях не нужно! А ну встаньте, или патруль вызову! Вот сюда, пожалуйста! Присаживайтесь, по-человечески... Вы же гражданка Федерации! Курить хотите?

- Нет… - еле выдавила пристыженная Силве, уставившись в стол. – Бросила во время беременности…

- Похвально, - сказала Стелла, оценивая каждое движение той, кого она когда-то называла любимой доченькой. – Отдаю должное вашей силе воли! А я закурю с вашего разрешения…

Стелла достала зверских размеров папиросу, закурила, тут же закашлялась… Она всегда кашляла с крепких сигарет. Нежное горло графини все еще сопротивлялось ядовитому химическому насилию.

В помещении запахло дешевым куревом, загудела вытяжка… Изменилось освещение таким образом, что столик, за которым сидела Силве оказался светлее, а пространство вокруг него, в котором стояла курящая Стелла, - темнее. Вообще, все выглядело так, будто Силве – задержанная, а Стелла – следователь или дознаватель.

- Так слушаю вас, - сказала Стелла, нервно выпуская струйки дыма себе под ноги. – У меня еще дел по горло… Говорите, но говорите уж в человеческом положении.

- Матушка… - Силве инстинктивно встала на ноги, раз уж ей не дали каяться на коленях у ног повелительницы. – Молю вас, выслушайте меня! И поверьте мне, поверьте в меня… Бог мне свидетель, что я говорю правду, как на Черном Суде!

Стелла кивнула, сжимая губы, не сводя глаз с покаянной грешницы. Этот жест показался Силве ободряющим, добрым, и она вновь уверовала в успех сегодняшнего предприятия:

- Матушка моя! Я понимаю и осознаю, как мерзко и низко я поступила в тот ужасный день, когда…все это случилось. За последние два куалийских года, который вроде бы и короче нашего, а на самом деле гораздо длиннее, я несчетное количество раз обдумала свое деяние и мотивы, которые тогда заставили поступить таким образом… И я не могла найти себе прощения и оправдания… Я вообще не понимала, что со мной происходило тогда! Но уж коли моей душой овладел дьявол, в этом моя прямая вина, и я не ищу себе оправдания! Вы были правы, матушка, во всем! И я каждый день и час убеждалась в вашей мудрости и прозорливости! Я не могу просить у вас ничего, кроме одного… Простите свою неблагодарную дочь!

Силве вновь дрогнула, сложила руки перед грудью, будто в молитве, и смотрела на Стеллу огромными, потускневшими от слез глазами, смотрела с такой мольбой, что и камни расплакались от тоски. И Стелла тоже была не камень... На ее щеках блеснула ниточка слезинки, она отвела взгляд, сделала затяжку… Никто сейчас не догадался бы, насколько Стелла близко к тому, чтобы заключить Силве в объятия и разрыдаться вместе с ней. И эта затянувшаяся двухлетняя драма закончилась бы хеппи-эндом, как в кино.

- Матушка, я не жива без вас! – продолжала молить Силве, с трудом удерживаясь от желания пасть в ноги матери. – Молю вас, простите меня! Позвольте пасть в ваши объятия, как и раньше! Если хотите, высеките меня, назовите своей служанкой, своей ничтожной рабыней, но позвольте коснуться хотя бы края вашего платья и омыть его слезами покаяния! Загляните ко мне в душу, как вы умеете! Вы поймете, что в словах моих ни капли лжи! Молю вас о прощении, матушка моя! Я не жива без вашего прощения, без вашей ласки, без вашего благословения! Молю вас, верните меня к жизни! Видит Бог, я и так наказана за каждое свое слово, за каждую мысль в тот день! Верните меня к жизни!

Стелла ничего не ответила поначалу, она лишь тяжело дышала, пряча от Силве глаза… Покончив с одной сигаретой, она тут же взяла вторую. Ей было чрезвычайно трудно говорить, и она не сразу взяла себя в руки:

- Садитесь, я поняла вас… То есть вы…несчастливы в браке с Машурой?

- Нет, нельзя так сказать, матушка! - отвечала Силве, терзая собственные пальцы. – Но все это оказалось очень тяжело! Они совершенно другие, эти куалийцы. Мне очень повезло с мужем, но и то нам было очень тяжело вместе! Временами мне хотелось бросить все, и убежать!

- Я говорила вам когда-то, что семья – это тяжелейший труд, - сказала Стелла сухим, спокойным голосом. – И к браку нужно готовиться… Именно поэтому я пыталась вас остановить. Я не была конкретно против Машуры, я лишь была против, чтобы вы вступили в отношения тогда, пока вы еще не были готовы к ним.

- Да, матушка, я знаю это, - горестно кивнула головой Силве. – Теперь уже знаю!

- Вы потеряли ребенка? – участливо спросила Стелла. – Соболезную вам… Какие бы ни были отношения, даже врагу не пожелаю потерять ребенка… Я знаю, что это такое, - терять детей…

В этот момент Силве захотелось вскочить и броситься к матушке, обнять ее и разрыдаться перед ней на коленях. Она уже напрягла мыщцы ног и собиралась встать, но Стелла внезапно зашла за стол, как за укрытие. И вообще она не приближалась к ней, сознательно лишая физического контакта Силве, - ту, с кем она когда-то обниматься часами.

- Благодарю вас…матушка, - только и смогла ответить Силве, погружая лицо в ладони.

- Вам не нужно успокоительное? – заботливо спросила Стелла, продолжая общаться с Силве, как с незнакомкой.

- Нет, сударыня! – с горечью воскликнула Силве, теряя терпение. – Матушка, Ваша Светлость, молю вас всеми святыми, огласите свой приговор! Прощаете ли вы меня, или жизнь моя завершена?!

- Не надо бросаться громкими фразами, - сухо ответила Стелла. – Ваша жизнь не может быть закончена. У вас семья, у вас муж и ребенок... Вы сами уже мать, давшая жизнь... Вот что вас должно занимать в первую очередь! А у вас, между тем, все очень плохо с делами! Говорю вам не как Стелла Жю Сет, а как представитель государственной власти.

Стелла продемонстрировала Силве удостоверение сотрудника КГБ и стала перед ней на голографическом экране открывать какие-то документы. Она, казалось, намерено, избегала слова «мать» в свой адрес. И это было не сулило ничего хорошего.

- Вы – представитель власти? – удивилась Силве, несмотря на весь драматизм ситуации. – Вы теперь инквизитор, как господин Ка-фун?

- Ковун. Более того, я одна из его заместителей, - гордо ответила Стелла Жю Сет. – Я соблюдаю интересы государства и трудящегося народа Советского Союза. Ваш предок Хоколеско Жю Хьяне когда-то казнил меня, как ведьму, а сейчас бы он сам мне по сто отчетов в день писал бы, как вышестоящему начальству! От такого развития событий он, наверное, в своем склепе вертится!

- Рада за вас…сударыня…

- Поэтому, прежде чем говорить о нас с вами, я хочу поговорить с вами, Силве, как представитель государственной исполнительной власти, - строго, но без злобы сказала Стелла. – Я просмотрела ваше личное дело. Известно ли вам, что на ваше имя пришло уже четыре повестки в суд по поводу вашего уклонения от процедур социализации?! Известно ли вам, что ваш социальный рейтинг близок к нулю и скоро уйдет в минус?! Это значит, что ваш брак с Сашей автоматически будет расторгнут, и вы будете принудительно лишены родительских прав, а потом и гражданства? И будете против воли депортированы за пределы Федерации! Я, признаюсь, просто в шоке была, когда узнала это! Вы ведь с энтузиазмом хотели стать полноценной гражданкой Земли! Почему вы не посещаете свою страницу на «Гражданском Статусе»? Почему вы уклоняетесь от исполнения своих обязанностей?

- Каких обязанностей, матушка?! – жалобно взмолилась Силве. – Я исправно исполняю все материнские и супружеские обязанности! Мой ребенок одет, обут и обласкан! Мой муж обстиран и накормлен! Почему я должна отчитываться в этом государству? Даже у нас, на Гуриассе, королевская власть не вмешивается в отношения мужа и жены!

- Вот поэтому-то у нас тысячи детей каждый год гибнут от побоев, голода, терпят мучения и домогательства от извращенцев, продаются в рабство или просто пропадают без вести! – грозно заявила Жю Сет. – Куалийцы были такими же! Миллионы, если не миллиарды куалийских детей за всю историю сгинули, не дожили до совершеннолетия, стали моральными калеками! Теперь на Земле все строго! За преступления против ребенка – драконовские кары! Хочешь стать матерью или отцом – докажи, что способен на это! И это правильно! Вы родили сына, а у вас даже нет материнского сертификата! А вы знаете, что если с Сашей, тьфу-тьфу-тьфу, не дай Бог, что-то случиться, вас к Никите даже не подпустят?! Его заберут социальные службы! Его я заберу, в конце концов и передам опекунам, которых выберет КИБСГУ*!

- Пусть только попробуют! – воскликнула Силве. – Я не отдам мое дитя! Я жизнь за него отдам!

- Вас и спрашивать не будут! – сжала губу Жю Сет. – Вы легкомысленно к этому относитесь, а Система шуток не шутит! Я поговорю с Машурой, официально, по повестке, и вам говорю сейчас, - немедленно займитесь приведением в порядок своих гражданских дел! Если хотите сохранить дитя!

- Хорошо… Но я даже не знаю, как это делать… - растерянно сказала Силве.

-Вам все объяснят и покажут тридцать раз! - решительно сказала Стелла Жю Сет. – Кстати, вам известно, что на Земле появился Хилликийский культурно-просветительский центр? Они запустили в Сеть свой первый сайт, а там есть и ресурсы поддержки мигрантам из Святого Королевства. И находится он недалеко от вас, в Москве… Исторический район-заповедник «Богородское урочище», там теперь находится новое консульство Хилликии. Настоятельно рекомендую обратиться туда.

- Но в чем я провинилась перед Советским Королевством? Почему они просто не могут оставить меня в покое? – с упорством дуры твердила Силве. – Я не претендую на высокие посты и чины, я просто хочу жить честной женой и мамой, в тиши и спокойствии…

- Потому что таков закон! – прогремела Жю Сет. – Или вы не знали, становясь женой гражданина Федерации, что нужно соблюдать законы вашей новой родины? Федерация – это не королевство с бюрократами и пьяными таможенниками-взяточниками! Это могущественнейшая империя, где проживают миллиарды жителей, и каждый из этих миллиардов на контроле у Системы! И здесь решения властей принимаются за секунды! Вы не знали этого?! Не знали, во что ввязываетесь?! Для Системы вы нарушитель! Вы не работаете, не учитесь, не учите языки и не участвуете в государственных адаптационных программах. Вы даже не получили родительский сертификат, хотя его получить для вас, как делать нечего! И теперь система считает вас чужеродным, вредным элементом и готовится исторгнуть прочь, если только вы как можно скорее не возьметесь за ум! А я, будучи еще вашей матушкой, не предупреждала ли вас об этом?! Это место, где мы находимся, Болхиа, считается границей Федерации, змеиной ямой*, поэтому здесь все проще. И то, здесь тоже на каждом углу законы, приказы и предписания! А на Терре-Земле порядки в разы строже!

- Я сделаю все, что вы скажете, матушка! – горячо сказала Силве, глядя на Стеллу. – Вы только скажите… Вы простите меня?!

- Да я… - замялась Стелла. – Да я и не держу на вас зла уже…

- Правда?! – воспряла Силве, вскочив на ноги. – Вы правду говорите.

- Ну, мстить вам точно не собираюсь, - тихо произнесла графиня, глядя в стену. – Я понимаю, что не разум тогда двигал вами, а гормоны, природа… Но зачем вы так-то?! Я все понимаю, ссоры взрослеющей дочери и консервативной матери это не новость… Когда это я домогалась вас?! Почему вы так возненавидели меня?! Вы ведь сами понимаете, что я действовала вам во благо? Да, может быть, строго, но примите во внимание мое состояние тогда. Да и, будем откровенны, в некоторых семьях Королевства порядки куда строже!

- Да, матушка, но это понимаешь уже сейчас, по прошествии лет, - ответила Силве. – А тогда я всей душой возненавидела вас! Мне казалось, что вы хотите лишить меня будущего, хотите отнять у меня любимого… И…тот раз, когда вы пытались заставить меня отречься от Молнии… И когда вы ходили голой передо мной, неизвестно для чего… Все это совместилось в моей душе воедино! Я помню дни, когда вы были чудовищем… В тот день, когда я познакомилась с Ули…я хотела выпрыгнуть из окна… Я знаю, что вы изменились с тех пор…Но я очень боялась, что этот монстр внутри вас опять проснется и прыгнет на меня! И в тот день так и получилось!

- Что получилось?! – разозлилась Стелла, делая шаг вперед. – Вы прекрасно все знаете про меня! И знали! Не идеальна, да! А когда вы обнимались со мной, когда признавались мне в любви, вы не боялись монстра?! Я разве не искупила перед вами свою вину, Силве?! Я разве не доказала вам свою любовь к вам?!

- Да, доказали… - согласилась Силве, переходя на шепот. – Особенно, когда вы пожертвовали собой ради тетушки Моане. Я была просто очарована вами! Но…

- Что, «но»?! Вы ведь просили у меня стать вам матушкой?! Я не навязывалась вам! Зачем вы тогда это делали?! Зачем вы сейчас просите прощения и хотите вернуться к монстру?!

- Потому что любовь ваша сладка и божественна, и я просто умираю без нее! – всхлипнула Силве. – Потому что я очень люблю вас, матушка!

Силве не лгала... Страх перед возможным безумием Жю Сет был жив в ее душе до сих пор. Она только что поняла, что в тот раз обвиняла и проклинала не столько саму Жю Сет, сколько злую ведьму, возникшую перед ней. А первые дни пребывания в плену графини действительно произвели на нее неизгладимое впечатление, и до сих пор еще снились в кошмарных снах. Силве даже боялась, что у нее родится девочка, которая будет похожа на Жю Сет, на свою дальнюю родственницу… Эти воспоминания сплелись с фигурой Энне Рысцы, злой и грубой жены Эмера Жю Хьяне, и в результате Силве терпеть не могла все, что связано с женским полом.

По хорошему счету, ее союз с Жю Сет был созависимостью похитительницы-маньячки Стеллы, которая сильно облагородилась, морально удочерив свою жертву, и самой жертвы, Силве, которая толком и не знала материнской ласки и влюбилась в свою мучительницу, чтобы выжить. С одним существенным дополнением – палач и жертва влюбились друг в друга, в хорошем смысле, разумеется. Справедливости ради нужно сказать, что и сама Стелла под влиянием девочки радикально изменилась, нравственно возродившись и защитив девочку от многих ужасов, которые ей грозили, и абсолютно искренне полюбила ее. И Силве впервые ощутила заботу и любовь именно в руках своей «мучительницы».

Вот как теперь разорвать такой узел, когда мучитель и палач становится твоим героем?! Эти накрученные узлы, это психологическая травма дала о себе знать в тот роковой день восьмого ноября тридцать девятого года.

Но разве не заслужила она прощения? Неужели не заслужила она уважения?! Стелле было невыносимо горько и обидно, ей кричать хотелось… Неужели только вот такую славу она себе заслужила?! Невероятным усилием воли графиня Жю Сет сдержалась, сжав до боли кулаки, укусив себя за указательный палец правой руки.

- Ну что же… спасибо за откровенность… - выдохнула она, хотя выдох этот был больше похож на шипение рептилии.

- Матушка… - устало взмолилась Силве. – Я признала свою неправоту… Я раскаялась перед вами… Если вы не верите мне, посмотрите мою душу… Что мне еще сделать, как убедить вас?

- Да я все поняла, - спокойно и обреченно сказала Стелла, отворачиваясь. – Что же… Я не гоню вас… Я не держу на вас зла… Если вам понадобится помощь, - обращайтесь… Особенно, если с Никитой, это в любое время дня и ночи… И …займитесь наконец своим гражданским профилем, иначе последствия могут быть плачевными…

- Матушка… Ваша Светлость… - почти шепотом попросила Силве. Ее губы дрожали, пальцы дрожали, она сделала шаг к Стелле. – Разрешите обнять вас…как раньше… Ничего больше я не желаю…

- Нет, – тихо, коротко и твердо ответила Стелла.

Это слово ударило Силве, как пощечина. Она даже отшатнулась, не веря своим ушам:

- Нет? Но…почему? Вы не верите мне?

- Понимаете, Силве… - Стелла оперлась на край стола и горестно вздохнула. – Видимо, не все в жизни происходит так, как мы хотим… И тут вопрос не в том, врете ли вы мне… Я верю, нет… Вопрос, врете ли вы САМОЙ СЕБЕ? И здесь я отвечаю положительно.

- Нет! – возмутилась Силве, вскакивая с места. – Это неправда! Откуда вы можете знать, что я чувствую?!

- Когда-то давно, я разговаривала с вашим дядей, Эмером Жю Хьяне, от которого я поклялась освободить вас. Это произошла буквально за несколько часов до его самоубийства… Он тогда…сказал такие слова, что… Что что мы врем друг другу на каждом шагу… Что мы просто стремимся к комфортному существованию… Человек за годы эволюции ювелирно отточил искусство обмана ближнего своего, но еще более виртуозно он научился обманывать самого себя… - Стелла повторяла эти слова с невыносимой горечью. – Я тогда не верила ему, а, оказалось, он прав… Мы с вами просто пожалели друг друга… Попробовали стать друг другу родными людьми… Не вышло… И не выйдет. Если я у вас до сих пор ассоциируюсь, прежде всего, со злодейкой, несмотря на все мои усилия, - то и пытаться второй раз нечего. Пусть все остается как есть… И еще… Той женщины, которая любила вас пуще жизни, больше нет. Она погибла восьмого ноября тридцать девятого в той огненной атаке…. Не нужно нам ничего возобновлять. Вы сказали, что никогда больше не признаете меня матерью, - да будет так… Наши с вами отношения толку не принесут, только вред!

- То есть… - Силве дрогнуло, схватилась за сердце. – То есть, вы отказываетесь принять меня?!

- Да… Никому из нас это не надо. – торопливо, сбивчиво затараторила Жю Сет-старшая. – Мы же все равно что в брак вступили! Поклялись друг другу в верности, в любви, решили жить вместе… Видите? Не прошла наша любовь испытаний… А была ли она, любовь-то?! Есть ли он в жизни, праздник-то?!

- Вы больше не любите меня? Я правильно поняла?!

- Похоже на то… И нам лучше расстаться… - Жю Сет судорожно вздохнула, ее гортань задрожала. – Давайте хотя бы расстанемся, как цивилизованные люди. Разумеется, ваше наследство принадлежит вам, и вы его получите… То, что оставил вам дядя… Но я не могу больше…и не хочу называть вас дочерью. Мне слишком больно, понимаете?! Давайте расстанемся!

- Я поняла… - Силве от слов своей приемной матери визуально постарела лет на двадцать… - А говорят, материнская любовь всепрощающа… Значит, я была права тогда?

- Выходит, так… - сказала Жю Сет. – Вы уже взрослая женщина, сама мать… Зачем вам старое похотливое чудовище-монстр?! Просто, забудьте все… И будьте счастливы!

- Как можно забыть то, чем я дышала?! – ошарашенно, с все более нарастающим гневом в голосе, воскликнула Силве. – Это вам что, игрушки?! Я потеряла мать, жила в аду, а потом, когда мне казалось, что я вновь обрела самого близкого человека на свете, что я снова кому-то нужна, мне говорят, что это все было обманом?!

- Вам никто не говорит, что это БЫЛО обманом! – повысила голос и графиня Сеттская. – Я, осмелюсь напомнить, никого не предавала и ни от кого не отрекалась! Вы купались в любви! За это вы театрально, пафосно опозорили меня на всю базу, обвинив меня черт знает в чем, а теперь говорите о какой-то любви?! А с вашей-то стороны, Силве, была любовь?! Также как и со стороны Иоффе?! Они решили судить меня, подумать только! Я не оправдала их высоких надежд! А Я НИКОМУ ИЗ ВАС НЕ НАВЯЗЫВАЛАСЬ! И никого не обманывала! Никого не предавала! Как вы сказали, «материнская любовь»? Хорошо устроились, право! Вы уничтожите мать, отречетесь от нее, бросите в самый критический момент, а потом с пафосом объявите, что, мол, недостойная вас мать обязана все простить?! НЕТ! Не обязана! Я тоже живой человек, и мне тоже очень больно! Недостойна, так недостойна, и кончим на этом! И не чего ко мне лезть, к монстру! На том и порешим!

- Не мешайте меня с Иоффе! Не я вам его навязала! – вскрикнула Силве. – Знаете, как говорится в священной книге?! Что вы простите, то Бог вам простит! Что вы не простите, за то и Бог с вас спросит втрое!

- Идите вы знаете куда со своим Богом?! – заорала, не выдержала Жю Сет. – Не вам про Бога говорить! Вы-то сдержали клятву, которую давали при поступлении?! Семинарию бросили, на тетушку свою наплевали! Я монстр, но вы и тетю Моане предали! Ее-то за что?!

- Я ее не предавала! ТО, что я влюбилась, это не значит, что я обязана была согласовывать еще и с тетей, которая исчезла из поля зрения, и я даже не могла обратиться к ней! Вы ее околдовали, опоили чем-то, что она стала вашей верной подругой! А знает ли она, какому испытанию, какому бесчестию подвергли вы меня в своем подземелье?!

- Так, все ясно! Убирайтесь отсюда! – презрительно воскликнула Жю Сет. – Будьте счастливы без Черной Ведьмы, надобность в которой отпала! А, нет, не отпала! Ну, конечно же! Вы, праведница наша картонная, настроили против себя и родителей Саши, и всю нашу базу, и даже государственную власть! Дела-то ваши плохи, поэтому вам вновь понадобилась матушка! Вы не работаете и не учитесь, не приносите пользу, а только паразитируете! Все, что у вас есть, сударыня, - это или моя заслуга, или заслуга Александра и его родителей, или вашего покойного дяди, который, как оказалось, был не таким уж и негодяем! Вы сами не стоите ничего! Вы способны только паразитировать! Ну, ничего, есть еще ваша свекровь! Пойдите к ней, падите на колени, назовите ее «матушкой»! Может, прокатит?! Получите еще одну покровительницу…на какое-то время! Только чем платить будете?!

- То есть вы хотите сравнить меня с продажной девкой, которая продает себя за материальные блага?! – закричала Силве. – Вы оскорбляете мою честь! Я никогда не прощу вам этих слов!

- Было бы что оскорблять! Вы хуже! Хуже! – закричала Жю Сет. – Продажная девка хотя бы не обманывает вас, не лезет в сердце, не сочиняет сказки про любовь! У продажной девки все просто и понятно: есть деньги, есть товар! А вы, сударыня, напели мне сказочки про любовь, втерлись ко мне в доверие, а потом предали меня! И никакого прощения вам не будет! Убирайтесь прочь!

- Да чтобы я умерла в муках, если я забуду вам ваши слова! – презрительно воскликнула Силве. – Я клянусь, я докажу, что я и без вас что-то стою в этом мире! И потом, когда уже вы будете старой и бессильной, и вам понадобится забота дочери, смотрите, не забудьте этот день! Вы вправе были прощать или не прощать меня, но подобных оскорблений я вам не прощу! И Никиту вы больше не увидите!

- Да что ты говоришь?! – Жю Сет распрямилась, поставила руки на пояс, свысока презрительно глядя на Силве. – А хочешь, я сейчас же начну административное дело на основании всех твоих повесток о лишении тебя родительских прав! С настоящего же момента, поняла! Не ты решать будешь, а я, поняла?! Я такое решение вынесу, что ты близко к своему сыну не приблизишься! А я, так как я внесу его в наследство, буду его опекуншей! Я, Машура, твоя свекровь будут иметь на него права, а ты будешь на его голографию смотреть!

- Ты! Ты не сделаешь этого! – закричала Силве. – Ты не имеешь права отобрать у меня моего малыша! Ты…злобная ведьма!

- Как ты и заказывала, доченька! – зловеще прошипела графиня Жю Сет. – Я хуже злой мачехи, говоришь?! Так получи и распишись!

- Да пропади ты пропадом! – воскликнула Силве, обнажив зубы по-звериному. – Не тронь моего мальчика! Это мой сын!

- А ты объединись с Выроком! У него один раз почти получилось! Заодно сдохнет старая кошелка, а ты уже наследница! На что ты еще способна, паразитка?!

- Замолчи! Ведьма! – воскликнула Силве и наотмашь ударила мать по щеке.

После этого воцарилась тишина… Силве, тяжело дыша, пыталась осознать, что только что совершила… Стелла, оскорбленная и обескураженная, прикоснулась к горячей щеке, глядя на свою дочь с мрачным торжеством и ненавистью:

- Нападение на офицера государственной безопасности при исполнении… Уголовная статья, если что... Знаешь, как легко я тебя сейчас могу разлучить с твоим ребенком, года на два минимум?! И вообще лишить тебя родительских прав?!

- Если такова будет ваша месть, - на все воля ваша! - молвила Силве. - Но я без ребенка жить не буду! Покончу с собой, и это будет на вашей совести!

- Дура! Какая же ты дура! - скривилась Жю Сет. - Пошла вон! Дешевка! И никогда больше не смей приходить ко мне! Саше можно, сыну твоему можно, а тебе — только по предварительной записи и только в служебное время. Будь ты… Пошла вон! Иди еще поищи, к кому в дочки записаться!

Стелла удержалась от материнского проклятия в последний момент. Она сцепила пальцы рук и дождалась, покуда Силве, дрожа, всхлипывая, краснея и прикрывая глаза от стыда, спустится вниз по трапу. Стелла следовала за ней.

Спустившись, Силве бросила взгляд последней надежды на Моане, зачем-то заслонившую собой Ули:

- Тетушка! Вы-то хоть меня пощадите!

- Пойдите прочь, сударыня! - грозно глядя на свою некогда любимую племянницу, ответила Моане. - У меня нет племянниц, которые преступают клятву, данную Богу, и предают собственную мать! Я разве тому вас учила?! Отрицаюсь вас, блудница!

- И вы тоже?!

- Прочь, сударыня!

- Саша, можно тебя на секунду?! - позвала Стелла Машуру. - В общем так… Твоя супруга изволила дать мне пощечину, потому что правда глаза колет!

- Да ладно?! – вытаращил глаза капитан.

- Так, а я говорил! – засуетился Тимофеев. – Тут как в политике, без посредника никуда!

- Нет тут никакой правды! - зарыдала Силве. - Она оскорбила меня!

- Вы и впрямь обезумели от куалийской вседозволенности?! - возмутилась Моане, подбегая к племяннице. - Не «она», а Мать ваша, под ногами которой спасение вашей души! Благодаря которой вы по земле ходите! Вы дочь дьявола! Вы истинное продолжение вашего бесстыжего дядюшки! Мало вам плетей, которые вы получили, Бог да покарает вас!

- Да лучше бы я в доме скорби сгинула, чем переносить такие муки! Лучше бы я тогда яд проглотила! - завыла Силве. Тотчас расплакался и малыш.

- А можно про мою жену выбирать выражения? - возмутился Машура, разрываясь между супружеской обязанностью защищать жену и дружбой со Стеллой. - Я думал, вы помиритесь! Стелла, ну ты же мама, взрослая, уманя баба!

- А вы помолчите, сударь! - накинулась на него Моане. - Вы совратили невинную девушку, отвратили ее от Божьего пути, от матери! Как вы посмели назвать Ее светлость?! «Баба»?! Она вам что, крестьянка крепостная, чернь вы неотесанная!

- А я за «чернь» и спросить могу по всей строгости! Вы что ли тут благородная?! Мы в свое время таких благородных с «Москвы-Сити» сбрасывали!

- Ну дела! - в растерянности почесал затылок Тимофеев. - Вот так семейные страсти! Разойдитесь, товарищи, в сторонку, в сторонку! Пока до агрессии не дошло!

- Я ей больше не мама! - воскликнула Жю Сет. - Не берите греха на душу, мать Моане, этот юноша в разы порядочнее, чем ...наша с вами родственница! За то, что он сделал, он и ответил уже! Мне его жалко! Потом придешь ко мне, поговорим без свидетелей! Все очень плохо! Оставьте Александра, мать Моане, ему можно!

- Только попробуй к этой ведьме прийти! - заверещала, накинулась на мужа Силве. - Я с тобой разведусь тут же!

- Ты нормальная вообще? - Бедный Машура метался между одной и другой стороной, не зная, кто прав, кто виноват.

- Я вообще-то по званию его старше! - рявкнула Стелла. - Вызову — придет, и вас не спросит! Что-то не устраивает — катись к едрене бабушке! Синицына!

- Я, товарищ майор! - Перепуганная девушка-курсант, до этого предпочитавшая наблюдать за сварой со стороны, была вынуждена предстать перед повелительницей.

- Слушай приказ! Капитана Машуру на корабль пускать в любое время, с ребенком или без него! Эту гражданку же без моего прямого разрешения близко к объекту не подпускать! При несанкционированной попытке проникнуть на охраняемый объект разрешаю применить оружие! Ты поняла, Татьяна?! Это боевой приказ!

- Есть, товарищ майор! – вздохнула девушка-курсантка, понимая, что ее-таки втянули в иностранные семейные разборки.

- Что, матушка, у вас новая девушка?! – выплюнула злые, мерзкие слова Силве. - А она вас ночью тоже охраняет?! Постельку вам греет и в губки целует?! А что же она курсант-то?! Уж повысили бы сразу до офицера!

- Что такое?! - заалела Синицына. - Товарищи офицеры, что она себе позволяет?! Я оскорблений терпеть не намерена! Это на вашей планете извращение – норма, а у нас люди к биологическим и социальным нормам привыкли!

- Уведи ее Машура, от греха подальше, пока я ей здесь задержание с депортацией и лишением прав не оформила! - завизжала Жю Сет, дойдя до последнего градуса злости. - Не слушай ее, Таня, она не в себе!

- Разойдитесь, граждане! - Капитан Тимофеев стеной стоял между конфликтующими сторонами. – Мы все цивилизованные люди!

- Пошли домой, дура! - Машура резко дернул Силве, оттаскивая подальше, при этом пытаясь не уронить рыдающего Никиту.

- Ой, что делается! - Ули схватилась ладошками за щечки. - Господа благородные, ребеночка-то отпустите, да и деритесь сколь угодно! Младенчика же ж подавите!

- А что, теперь вам правда глаза колет?! - вскинулась Силве. - Что, теперь куалийскую любовницу себе завели?! Она хоть лучше наших?

- Ты в своем уме, дура?! Я вообще-то у майора Жю Сет службу прохожу! - возмутилась Таня.

- Знаю я про ту службу! Многие у графини на этой службе бывали!

- Замолчи, бесстыжая! - Моане изловчилась и попыталась достать Силве, но ее перед ней живой помехой встал Тимофеев. - Отлучаю тебя от церкви святой!

- Патруль сюда! - Стелле уже надоела эта стыдобища. – Арестовать к едрене матери! Ты кто такая, чтобы моих близких оскорблять?!

- Граждане, покиньте пожалуйста территорию! – обратился к семье Машуры Тимофеев. – Во избежание, так сказать!

- Все, хватит! – Саша встряхнул истеричную Силве. – Ты-то как себя ведешь?!

- А не нравится – брось меня и возьми другую жену!

- А так и будет! – успокоила молодых Жю Сет. - Как представитель исполнительной государственной власти я напоминаю вам, гражданка Машура-Жю Сет — младшая о необходимости соблюдения законов Федерации! Спустя месяц состоится заседание Комиссии по гражданским делам, где мы и рассмотрим ваш вопрос. И ваше неадекватное сегодняшнее поведение, вкупе с вашей агрессивностью, не оставляет мне выбора! Учитывая ваше нынешнее положение, любое ваше преступление или правонарушение автоматически ставит крест и на вашем гражданстве, которое я сдуру сделала вам, и на ваших родительских правах и вообще совместном проживании с Никитой Александровичем Машурой под одной крышей! И ваш брак просто будет аннулирован!

- Стелла, - Машура не поверил своим ушам. - Неужели ты на такую подлость пойдешь?

- А это не подлость! Я и сейчас могу на это пойти! Я сегодня ей простила слишком много, и только потому, что она твоя жена! Она всех здесь оскорбила своим поведением! Хрен с ним, прощаю, как «своей»! С завтрашнего дня брошенного на землю фантика не прощу! Закон для всех один! Уведи ее, пока я здесь задержание и следствие не начала! Танюша, я прошу у тебя прощения за оскорбление от моей бывшей дочери! Моя вина!

- Господи боже! – вздохнул несчастный Машура. – Воссоединили семью! Да лучше бы не приходили!

- Вот что я вам хочу сказать! – Силве, немного подуспокоившись, решительно посмотрела в глаза Стелле и Моане. – Вы меня обвинили в корысти? Во лжи? В нахлебничестве?! Будь я проклята, если я не овладею всеми правами и документами и не стану самостоятельным человеком, который сможет прокормить себя и своего ребенка! Я не всегда буду такой! Но когда это произойдет, я вспомню вам эти слова, клянусь!

- Она нас запугивает! – сплюнула на землю Стелла. – Нам что ли это надо, чтобы ты сама ребенка кормила?!

- И я желаю вступить во владение своим наследством в Хилликии! После чего я откажусь от вашей проклятой фамилии! Лучше уж быть Жю Хьяне, чем хоть раз услышать упоминание о вас!

- Вам – так самое то! – съязвила Моане. – Голос крови Жю Хьяне, как он есть! И наследница под стать!

- Да пожалуйста! - сморщилась Стелла. - Пусть лучше Ули мою фамилию носит!

- Я?! - удивилась Ули. - Да кто же мне даст господскую фамилию носить?! И вот так вот мучиться, как госпожа с барышнями? Нет, уж лучше простой девкой быть, чем госпожой с такими вот бедами!

- Тебя забыла спросить! - рявкнула на нее злющая Стелла. - А ну брысь отсюда, рабыня! Нет, Ули, я не то хотела сказать! Не плачь, подожди! Пропади вы все пропадом, кроме Никитки, я из-за вас ребенка обидела!

- Уведите меня отсюда, муж мой! - топнула ножкой Силве. - Как она была ведьмой-крепостницей, так и осталась!

- Пройдемте, граждане! - Тимофеев снял фуражку, вытер пот со лба и, казалось, мысленно перекрестился.

Лютая сеча закончилась… Удрученные, униженные Саша и Силве в сопровождении капитана Тимофеева побрели в сторону общежития, пытаясь успокоить надрывающегося сына, а Жю Сет, с силой сжав виски ладонями, зажмурилась и побрела к трапу.

Бедный Машура, и так в мрачных мыслях, не знал, кого ему успокаивать, - ребенка или жену. Силве рыдала так, что слышно было за версту:

- Матууушка! Мамочка милая! За что ты так со мной?! Ненавижу тебя! Никогда тебе этого не прощу!

Уже начал собираться народ с предложениями бескорыстной помощи… Уже и Тимофеев, абсолютно беспомощный в родительских делах, как мог помогал Саше успокоить ребенка. На их счастье по дороге им встретилась медицинский киборг-андроид Шинджу, гуляющая под руку со Стеценко. Кибернетическая умница оценила состояние Силве, пригласила их в медблок и немедленно успокоила малыша. Стеценко, человеческий кавалер, только любовался ловкими и профессиональными действиями своей избранницы:

- Шинджечка, ну ты и алмазик! Все умеешь! Гарная ты моя дивчина!

- Это моя основная специальность, мой любимый человек!

В медблоке, где как на грех находилась и Полосухина, и Минихова, Силве, захлебываясь в слезах, рассказала о своей беде, самую малость приукрасив действительность. Информация быстро разойдется среди женщин батальона, обрастет подробностями, и уже к вечеру Стелла Жю Сет превратится в абсолютного монстра, бездушного и бессердечного, которая мучает собственную дочь, издевается над младенцем при всем честном народе, и к тому же пропагандирует здесь первобытные дикие извращения. Ведьма, как есть!

А у корабля «Хилликия» бедная Таня Синицына разрывалась между двумя своими инопланетными «хозяйками», удушаемыми тоской-печалью.

Ссутулилась и померкла после скандала с Силве мать Моане, всхлипывая и заливаясь слезами:

- Господи всемогущий, за что ты так наказал нас?! Чем я прогневала Тебя?! Как же сердце болит! Это ведь моя воспитанница! Я и госпожа Жю Сет всю душу в нее вложили, а она так отплатила нам! Барышня Тьяне, вы ведь так не терзаете свою матушку?

Синицына если и знала, что за кошка пробежала между Жю Сет и ее взрослой приемной дочерью, то очень примерно. Зато она была свидетелем скандала и откровенно хамского поведения Силве. И горе, которое поглотило двух женщин, было настолько осязаемо и тяжело переносимо, что девушка поневоле возненавидела нахалку. Что касается матушки, Таня все же любила своих родителей и не стала уточнять, кто там кого терзает.

Высокая и сильная русская девушка просто взяла низкорослую худенькую инопланетянку на руки и вознесла ее по трапу на корабль. Моане плакала, взывала к небесам и прижималась к груди юной землянки, точно ребенок:

- Господь вознаградит вас за вашу доброту, Тьяне. О, как я завидую вашей матушке, что у нее такая примерная дочь! Хоть вы и не знаете слова Божьего, но вы истинно Божий человек!

А в люке корабля уже стояла испуганная Ули, чьи губы были перепачканы шоколадом:

- Барышня Тьяне, барышня Тьяне, скорее! Госпожа с ума сходит! Беда-то какая! Может, за доктором сбегать?

- Отставить бегать! Сейчас разберемся!

Синицына чуть не уронила Моане на том самом месте, где стояла. Она уже слышала звериный рев, раздающийся из утробы корабля. Насколько возможно быстро, Таня внесла Моане прямо в свою каюту, уложила ее на койку, накрыла одеялом и бегом бросилась к Жю Сет:

- Подождите, тетя Моане, там с тащ майором что-то! Вот, блин, переворошила весь экипаж эта Силве! Диверсант хренов!

- Спешите, барышня, - Моане с усилием подняла два пальца, будто благословляя девушку. - А потом, не сочтите за труд, загляните ко мне ненадолго! Мне так хочется выразить свою благодарность и побыть с вами!

- О-кей, сделаю! - Таня выскочила из каюты и бросилась бегом к каюте графини, откуда раздавался рев раненной тигрицы.

- Господи, за что?! - ревела Жю Сет, хватая себя за волосы. - Что же я, дура, наделала-то?! Это же Силве, доченька моя милая?! Что мне стоило ее простить, она же меня проклянет теперь! Навсегда ее сегодня потеряла! Тварь она неблагодарная, чтоб ей пусто было, люблю ее! Таня! Зовите медробота, у меня сейчас сердце разорвется! Не могу, как же больно!

- Так а почему вы ее тогда не простили, если так мучаетесь? - спросила шокированная Татьяна.

- Потому что предательство не прощают! - захлебывалась в слезах Жю Сет. - Второго разочарования я не выдержу!

- Я уж не знаю, что там у вас произошло… Но так себя терзать… Уж приняли решения, так не плачьте! Поднимайтесь, товарищ майор! - Татьяна помогла своей плачущей начальнице подняться, уложила на кровать, подключила к медицинской программе… - По мне, так вы здесь обе не правы! И ребенка Силве ужасно жалко! Ее ни разу, а малыша жалко!

- Вот, будете в моем возрасте, Татьяна, еще не так запоете! - выпалила с досадой Жю Сет. Но тут же обмякла, ослабела… - Танюша… Ты такая красивая сейчас! В тебя влюбиться можно! Приляг, полежи со мной!

- Хм-хм… Вы извините, тащ майор, я к Моане обещала подойти, - Синицына предпочла за благо удалиться, вспомнив о необычных вкусах графини. - Разрешите, я к тете Моане, она меня ждет? Если что, вызывайте, прибуду!

- Да, конечно… Ступайте, моя юная госпожа! - каким-то странным тоном ответила Стелла. - Ну, Силве! Ох, познаешь ты месть мою, доченька! Я хотела с тобой по-хорошему разбежаться, без скандала, но за сегодняшние слова ты мне ответишь! За мои слезы ты ответишь! На брюхе передо мной ползать будешь, туфли мои целовать! Рабам моим завидовать будешь!

Жю Сет сжала кулаки, закрыла лицо ладонями, потом резко отняла руки от лица… Недобро сверкнули ее черные глаза в полумраке каюты:

- А зачем мне месяц-то ждать? Посмотрим, какое число на крайней повестке стоит...и тем числом и проведем! Малыша заберу у нее… А ее, тварь, в ссылку сошлю, на Гуриасс, или еще подальше! Будет стены зубами грызть! А Сашке-дурачку я уж найду в утешение новую жену. Если надо, сама утешу в собственной постели! Но она, гадина, своего Никиту только во сне видеть будет! Узнаешь ты, Силве, что рядом с любовью и лютая ненависть ходит!

Стелла мигом вскочила на ноги. Боль и обида подстегивали ее, будто плеть. Она, используя свой спецпароль вошла в систему гражданских актов и написала специальное письмо прямо в Министерство. В нем Стелла уведомила граждаские власти, что семья Машуры находится на Болхиа, под юрисдикцией Абилонской ССР, и задала вопрос — должны ли представители органов безопасности взять под особый контроль положение Силве Жю Сет-Машуры, а главное, - когда рекомендуется собрать особую комиссию по решению вопросов гражданского состояния Силве и ее многочисленных невыполненных обязательств? И попросила уведомить исполнительную власть ВПО «Заря-21» официальным письмом о предельных сроках заседания такой комиссии. Иными словами, Стелла как бы между прочим предложила властям ускорить процедуру лишения Силве гражданских прав на абсолютно законных основаниях.

Но и этого ей показалось мало. Стелла тут же составила письмо на Абилон своему мажордому, чтобы он обратился к адвокату с вопросом — не обращались ли представители какой-либо хинханской компании с претензией на погашение долга в адрес графа Эмера Жю Хьяне или его наследников? Ведь на землях Силве, в тех же «Золотых Песках» она лично видела довольно много грузов с маркой одной их иностранных компаний. Вот только название, как назло, она вспомнить не могла. Надо посмотреть в спикерфоне…

Точно! «Ольс Гнутган»!

Стелла закурила и, держа в пальцах тлеющую сигарету, принялась составлять анонимное письмо в Совет директоров хинханского химического концерна...

ПОЯСНЕНИЯ И РАСШИФРОВКИ - *


КибСГКиУ – Кибернетическая система государственного контроля и управления. Советская КибСГКиУ является составной, хоть и автономной частью, Федеральной КибСГКиУ или в просторечии «Системы».

Змеиная яма – жаргонное выражение из хилликийского лексикона. Означает дальнее, богом забытое место на краю мира. Похоже по смыслу на выражение «медвежий угол».