Храм

* * * Святилище – встреча бесконечного в ограниченном * * *


Перманентный ремонт личного бомбоубежища продолжался второй месяц, и в обозримом будущем не собирался заканчиваться. Инна не знала как к этому относиться. С одной стороны, она понимала, что одержимость мужа постоянно переделывать все в одной маленькой комнате выходит за рамки нормального. Но с другой, это никак не влияло на состояние остального дома. Ну разве что, чувствовался легкий запах краски, проникающий через щели вентиляционного люка под потолком. Ян неустанно что-то рисовал на стенах, закрашивал, писал абстрактами буквами, и снова закрашивал. Наконец, Инна определила для себя эту странность, как некое граффити-хобби и немного успокоилась. Впрочем, порой ей снилось, что Ян настолько увлекся грунтовкой, что комната уменьшилась вдвое под бесконечными толщами краски на стенах.

Новое беспокойство овладело Инной, когда муж приобрел нелепо дорогостоящую плитку и собственноручно выложил ей пол. Зачем это было сделано, он не мог объяснить, отмахиваясь фразой «так надо». Если бы руки Вапулы могли говорить, вероятно, это была бы их постоянная мантра. Следует отметить, что работа была проведена на высшем уровне – плитка легла идеально и органично, будто сама комната существовала исключительно ради этого пола. Казалось бы, ремонт приближался к завершению, но Ян снова взялся за краску, оставляя капли на новехоньком полу.

- Ты только всмотрись в эту стену, - предложил Ян, в ответ на озабоченность жены его странным увлечением. Инна скрестила руки, чуток наклонила голову и скептично уставилась на темные брызги. Она не понимала этого искусства и что именно должна была увидеть. – Постарайся сконцентрироваться на одной точке… А теперь переведи взгляд на ту стену и резко заморгай.

Покорно выполняя указания, Инна старалась скрыть недовольство, поскольку сама не могла внятно объяснить, что именно ее раздражает. Она направила взор куда указал Ян и быстро заморгала. Среди хаоса мелькающих брызг внезапно проступил контур львиной морды. С каждым движением век он становился все четче, пока не предстал в своем сказочном величии с пышной черно-белой гривой и наполненным мудростью взглядом. От неожиданности Инна даже приоткрыла рот, демонстрируя как от удивления реально может отпасть челюсть.

Еще две недели Ян посвятил благоустройству помещения. Он закрепил мощными медными креплениям кедровые полки, которые отдельным заказом прибыли в специализированный магазин на юге страны. На стенах проступал барельеф в виде молнии или горной реки, гармонично вписываясь в общую композицию и дополняя ряд мраморных чаш, стоящих на лакированных пнях. На полу полукругом располагались восковые свечи, служившие единственным источником света для помещения. Частное бомбоубежище в виде одной из комнат, которое есть в каждом новом доме Израиля, превращалось в произведение искусства. Последним этапом шло инкрустирование деревянных поверхностей благородными металлами и полудрагоценными камнями. Инна давно уже перестала считать сколько денег было вложено в это абсурдное хобби. Но Ян заверил, что недешевое увлечение еще оправдает себя, хотя и не мог конкретизировать как именно.

- Ну как, достроил свой храм? – с натяжной улыбкой спросила Инна, когда Ян запер на ключ новую дверь из особого сплава под специальный заказ. Ей не доводилось слышать, чтобы хоть кто-то менял рабочую дверь в бомбоубежище. Это казалось бессмысленно. Зато сейчас в ее интонациях звучали нотки облегчения, и надежда на то, что на этом все странности закончатся.

- Почти. Осталось правильную мезузу прикрутить, - удовлетворенно ответил Ян. И жена в ответ покивала, мол, ну как же без этого. Но от следующей фразы надежда, что все вернется на круги своя вновь улетучилась. – И дождаться, когда здесь поселится Демиург.

* * *

К штампу «кризис отцовства» Ян относился скептично. Во-первых, Ане было уже два года, а во-вторых, он не чувствовал, что как-то охладевает к жене и дочке. Однако его внезапная занятость, мимолетное общение и посещения дома лишь на время ночевки, вызывали некое напряжение в семье. Помимо того, Ян ловил ревностные взгляды жены, когда отпирал бомбоубежище, чтобы закрыться изнутри в течении выходных. Вот только ничего с собой поделать не мог, комната тянула его в свои объятья и отпускала спустя многие часы, когда организму требовался сон.

- Что можно для себя попросить у Бога? – спрашивал он у своих друзей и знакомых. Если откинуть шутки и обобщенные формулировки, то конкретных вариантов набиралось не так уж и много. Инна прагматично заметила, что было бы неплохо покрыть квартплату за роскошные апартаменты, над которыми столько корпел ее муж. Учитывая, что благодарить и просить прощения было не за что, на здоровье никто не жаловался, а к популярности и славе оба были равнодушны.

- Никогда ни у кого ничего не просите, особенно у сильных Мира Сего, - философски процитировал Барух, поправляя праздничную кипу перед зеркалом. Они всей семьей куда-то собирались, и Ян застал их перед самым уходом. - Сами придут и все дадут.

В этом Ян совершенно не был уверен. Даже своему начальству ему приходилось по нескольку раз напоминать о надлежащем бонусе или повышении зарплаты. А уж получить напрямую что-то от высшего руководства было вне «мира сего». Правда Барух исходил из позиции, что Бог все знает, а вот Ян делал поправку, что Демиург знает не все и просьба к нему должна быть максимально конкретизирована.

- Мир во всем мире, - вставила Галина, принаряжая детей и потеснив Баруха от зеркала, чтобы подвести губы бордовой помадой.

Это была одна из тех просьб, что Ян относил к «абстрактно-глобальным». Демиург не всесилен и не факт, что выполнит просьбу даже для самого Яна. А уж вариант помощи другому – это совсем уж за гранью понимания сущностей, которые плохо ориентируются в этом мире. Вряд ли он смог бы попросить даже за близкого друга, не то, что за весь мир.

- Главное мудрости не проси, - на полном серьезе предостерег Влад, когда они случайно встретились и разговорились на улице. Увидев недоуменный вопрос в застывшем взгляде друга, он ушел в долгое и сбивчивое пояснение о неудачном опыте царя Соломона. Суть повествования сводилась к тому, что вместо мудрости царь обрел лишь ее ощущение. Откуда появились столь крамольные мысли Влад раскрывать не стал.

По словам Влада, Соломон также возвел храм Демиургу и молил его о мудрости. В ответ получил Гаапа, который взвинтил ЧСВ царя до небес и убедил в том, что мудрее никого нет и не будет. Под лестными рвением писцов родилось множество мифов, что сподвигло чиновников-подхалимов отгрохать огромную библиотеку для всех этих псевдо-трудов. Между тем Гаап «дожрал» ковчег завета и принялся за артефакты, выкупая их по несоразмерно высоким ценам у многочисленных торговцев. В итоге, под «мудрым» правлением Соломона, сильнейшее и богатейшее царство региона развалилась, погрузившись в нищету и опустившись на два оставшихся колена. Тем не менее, Демиург не обманул: Соломон вошел в историю, как величайший мудрец.

- Ты же геймер, - пожал плечами Лион, раскуривая косяк на своей кушетке и протягивая Яну, сидевшему рядом. После того, как родители Лиона улетели в Канаду, оставив сына одного на хозяйстве, тот совсем одичал. Он отрастил себе небрежную плешивую бородку, целыми днями курил смесь конопли и каких-то трав для массы. Общения ни с кем не искал, но Яном все еще зависал под совместные игры на приставке. – Что ты прокачиваешь в первую очередь?

Ускоренный набор опыта был соблазнительной идеей, однако, в контексте игр, это напрямую связывалось с конфликтными ситуациями. Да и звучало чересчур абстрактно для реального мира. Ян чувствовал, что еще не готов предстать перед Создателем, в каком бы смысле это не звучало. «В конце концов, не факт, что Демиург вообще что-то для меня сделает,» - охлаждал себя Ян. Впрочем, это звучало не лучше надежды на получение хотя бы чего-то.