Последнее дело дуба. 8ч

В тот день она набралась решимости, но без дуба она чувствовала себя как рыба, выброшенная на берег своевольной волной. Поэтому Липа заранее написала свое пожелание на бумаге и отнесла к дубу.
Возвращаясь назад, она достала визитку и позвонила Кармен. Сердце ее тревожно билось, а руки по-холодели, будто ей предстояло сдать очень важный экзамен. На ее длинный вызов никто не ответил. Перезвонить второй раз Липа не успела, так как увидала у своего дома машину "Скорой помощи". Она бросилась бежать со всех ног. Водитель уже захлопывал дверь машины, но Липа успела заметить внутри нее лежащую фигуру женщины в знакомом фланелевом халате.
- Стойте, стойте! - закричала девушка, буквально повиснув на дверце. - Что случилось?
- Увозим больную, - равнодушно ответил немолодой мужчина. - Девушка, вы нам мешаете.
- Но что? Куда? Почему? - Липа испугалась не на шутку.
В этот момент заиграл веселой музыкой мобильник. Девушка на автомате сбросила звонок. Ей было не до него.
- Увозим в больницу, больше ничего не могу сказать. Вы ей кто?
- Я? - На секунду опешила Липа, потом быстро ответила: - Я ее внучка.
- Все вопросы врачу. Приходите завтра в больницу, - был ответ.
- А в какую? Их же много, - крикнула запоздало Липа.
Машина скрылась за поворотом, включив проблесковый маячок.
Липа в остолбенении осталась стоять посреди дороги.
- Увезли Павловну, - раздался голос совсем рядом.
Липа вздрогнула всем телом, выходя из оцепенения.
- Светлана Игнатьевна, вы не знаете, что случилось? - обернулась девушка.
- Как не знать? Знаю. Я же "скорую" и вызывала, - охотно поделилась соседка. - Римма ко мне пришла уже бледная. Говорю: "Что-то ты плохо выглядишь". А она: "Да ничего. Сердце что-то тарахтит и в груди ломит". Я ей чайку, а она домой вдруг засобиралась. Пойду, говорит, полежу. А мне не спокойно так стало. Я в окошко за ней и наблюдала. Перешла дорогу, не дошла до калитки Павловна и завалилась. Я к ней как есть в халате и выскочила. "Скорую" и вызвала.
- Спасибо вам, - сказала Липа.
Затем она спохватилась и со всей прытью ринулась назад к дубу.
Липа бежала, что есть сил. Слезы застилали глаза, лились ручьем по лицу, а из груди вырывались сдавленные рыдания.
Как же она эгоистична, сокрушалась про себя девушка. Она же чувствовала что-то. В последние два дня слишком часто в доме стало пахнуть корвалолом. Липа спрашивала женщину о самочувствии, но та, не привыкшая жаловаться, отмахивалась только.
Она, Липа, должна была желать несокрушимого здоровья той, что практически  стала ей родной, а не думать только о себе. И без дуба она может позвонить, не надо всяких ухищрений для этого. А то, видите ли, страшно ей напомнить о себе. Вот настоящий страх сейчас. Страх за жизнь близкого человека.
- Дура я, дура, - ругала себя вслух Липа, сквозь прерывистое дыхание. - Не то я должна делать. Совсем не то просить. Прости меня, дуб. Прости меня, Римма Павловна.
Девушка запыхалась, еле взбираясь на холм. Она прислонилась к старому дереву, пытаясь унять бе-шено бьющееся сердце. Что же делать теперь? В какой больнице искать добродетельницу? А вдруг она умрет? Липа не хотела думать о плохом, но мысли было не унять.
«А вдруг дуб уже уснул?» - мелькнула запоздалая мысль. Но, подняв глаза, Липа облегченно выдохнула. Почти прозрачный, полуистлевший лист плавно покачивался на ветке. Она успела.
Так, надо найти свою записку, перечеркнуть желание и написать новое - самое важное и нужное.
Девушка дотянулась до дупла, нащупала сложенную записку и извлекла ее на свет.
В этот момент что-то легонько коснулось ее лба и, мелькнув перед глазами, спланировало вниз. Липа машинально опустила взгляд. Сердце ее вздрогнуло и тоже опустилось.
На белом снегу лежал последний дубовый лист, напоминающий ажурный контур, карикатуру на самого себя.
Липа снова поглядела вверх, надеясь, что она ошиблась, потом опустилась прямо в сугроб, осторожно взяла мертвый листок, который от прикосновения рассыпался на части, и взвыла на одной протяжной ноте, взывая к уснувшему дереву...
Сколько так она надрывно плакала, девушка не помнила. Она очнулась от забытья только тогда, когда руки заломило от холода. Липа громко всхлипнула и машинально стала разворачивать записку, которую стиснула замерзшими пальцами. На мгновение замерла, потом поднесла клочок бумаги к глазам. Это был не ее почерк. Это была не ее записка.
В ней было написано ровными буквами: "Если ты читаешь это письмо, значит - хочешь что-то испра-вить. Ты в отчаянии, но все поправимо. Позвони по этому номеру телефона. Доверься. Просто позвони". Дальше шли цифры.
Кто написал это? И ей ли это послание? Может быть так, чтобы к этому был причастен дуб?
Ничего не понимающая девушка достала онемевшими пальцами мобильник. Боже! Неотвеченный вызов от Кармен. Она перезвонила Липе, когда не ответила на ее звонок. Но какое было дело Липе сей-час до этого?
Она торопливо набрала указанные цифры. Секунды вызова показались вечностью. Потом послышался мужской голос.
- Алло.
У Липы перехватило дыхание. Это был голос Всеволода.
- Алло, Липа, - снова позвал голос. - Я слушаю. У тебя что-то случилось?
От этого простого вопроса опять все всколыхнулось внутри.
- Римма Павловна, - только смогла выдавить из себя девушка и снова разрыдалась.
- Липа, что Римма Павловна? Что случилось? Где она? Ты где? - посыпались вопросы как из рога изо-билия. - Будь на месте. Догадываюсь, что ты у дуба. Я скоро приеду.
Дальнейшее Липа помнила как во сне. Они ехали со Всеволодом на машине, приятное тепло убаюкивало, на тело и душу навалилась усталость. Молодой человек куда-то звонил, с кем-то что-то выяснял. Потом они приехали в одну из городских больниц, где их встретил приветливый доктор. Из разговора мужчин Липа поняла, что у Риммы Павловны инфаркт, состояние тяжелое, прогнозов никто не давал. Всеволод раздавал указания, будто он был тут главным, обещал оплатить все расходы и получил заверения в самом лучшем уходе для больной.
Липа не задавалась вопросами. Зачем все это нужно Всеволоду, зачем ему носиться с ней и с пожилой женщиной, бросив все свои дела. Это казалось само собой разумеющимся, будто уснувший дуб передал свою эстафету.
Уже под вечер Всеволод привез девушку домой, вошел вместе с ней в небольшой домик, не дождав-шись приглашения. Липа и не возражала. Она машинально поставила чайник на огонь, и устало опустилась на стул. Молодой человек сам заварил чай с той непосредственностью, будто был у себя дома, разлил ароматный напиток по чашкам, и безо всяких расспросов постарался развеять все опасения и тревоги девушки.
Уснула Липа глубоко за полночь. Голова была пуста от переизбытка мыслей и эмоций. Она уже не представляла свою жизнь без Риммы Павловны. Если с женщиной случится самое худшее, то только она будет виновата в этом. Она не успела с последним желанием, и теперь все было отдано на волю случаю.
На работу утром Липа пришла с больной головой и неутешительными мыслями. Впервые она была рассеянна и невнимательна, что, естественно, сказалось на деле. Нет, она делала все неукоснительно и правильно, но не было вдохновения и внутреннего видения, чем внесла нотки разочарования в свою работу. На второй день повторилось то же самое, на что и указала ей строгая начальница.
- Липа, я гляжу, что тебе стало наплевать на работу.
- В чем вы меня упрекаете, Светлана Вадимовна? Вроде никто не жалуется на меня, - устало возразила Липа.
- Ой, вот не надо строить из себя наивную, - сморщилась Светлана Вадимовна как от зубной боли. - Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.
- Просто у меня бабушка в больницу с инфарктом попала, - тихо ответила Липа.
- С каких это пор у тебя появилась бабушка? - фыркнула начальница. - Насколько я знаю, то ты снимаешь угол у постороннего человека. Или уже мосты навела под одинокую женщину? На наследство метишь? Однако, недооценила я тебя. Тихоня тихоней, а вот, поди ты. Умна, оказывается.
- Да как вы можете? - запальчиво воскликнула Липа. Вся краска стыда бросилась ей в лицо от одной мысли, что  про нее могли такое подумать.
- Впрочем, это твое личное дело. Во всяком случае, ничего не должно влиять на работу. Ты меня поняла?
Липа, сдерживая подступивший к горлу ком, вскинула на начальницу глаза и твердо произнесла:
- Свою работу я выполняю безукоризненно, а вдохновение мое вы не купите.
Светлана Вадимовна подняла на девушку удивленный взгляд, хотела разразиться гневной тирадой, но лишь устало откинулась на спинку стула и равнодушным тоном произнесла:
- Пошла вон... Работать.
В салоне стояло бурное обсуждение.
-Смотрите, вывеску повесили, - констатировала Марина.
Все сотрудницы, пользуясь затишьем в работе, прилипли к окну.
- Че там? - спросила ее коллега.
- Она прикрыта, - разочарованно ответила Марина. - Но не трудно догадаться, что там написано "Леди Стиль".
- Что-то много места занимает для такого названия.
- Да, поди что еще рекламный слоган там или что-то в этом роде.
Липа равнодушно скользнула взглядом на новое здание. Ей не было до него дела. Ведь она не отве-тила на звонок Кармен, не до того ей было в тот момент, а теперь у нее не было ни сил, ни желания. Да и вряд ли ее теперь будут слушать, звонки таких людей игнорировать нельзя. И дуб уснул, до весны просить что-то бесполезно. Так что, приходится распрощаться с мечтой.
На следующий день Липа отправилась в больницу, чтобы справиться о состоянии здоровья Риммы Павловны. Женщина все еще была в реанимации, состояние ее было без изменений.
Липа не знала, куда себя деть, и ноги сами повели ее к заветному дубу. Девушка шла к нему как на панихиду. Она очень жалела, что не успела переписать свое глупое  желание. Каково же было ее удивление, когда в ранних сумерках она заметила одинокий лист на ветке дерева.
Липа замерла, не веря своим глазам. Как такое возможно? Ведь последний лист рассыпался в ее руках в тот злополучный день. Неужели это вестник бодрствования дуба был тогда не одинок?
Подойдя ближе, девушка закинула голову вверх и счастливо улыбнулась, разглядывая своеобразную драгоценность. Потом она стала судорожно копаться в сумочке. Карандаш был, а вместо бумаги попался чек из магазина - им она и воспользовалась, чтоб написать самое нужное и самое правильное в мире желание.