Вечное наказание

Алекс очнулся в очень странном состоянии. Он никак не мог понять, что с ним произошло. Еще недавно он был человеком, жил и дышал, а теперь как будто умер, но не до конца. Он мог мыслить, но не чувствовал тела, как будто его разум висел в бесконечной пустоте.
-Боже, что это со мной? Где я нахожусь? Что со мной случилось?
Постепенно он стал припоминать кое-что. Он вдруг вспомнил, что был в наручниках и в тюрьме, а потом его повели в какую-то комнату, где посадили в кресло и ввели какой-то препарат в мозг, проколов затылок. Также он помнил, что ему прилепили какие-то провода, а рядом был ноутбук. Затем он вспомнил какого-то мужчину в белом халате, который нажимал кнопки в ноутбуке и следил за показаниями жизни.
-Профессор, вы скоро?
-Ждите господа! Скоро ваш подопечный будет уже по ту сторону нашего живого мира.
Он вспомнил, что за стеклом комнаты стояли полицейские и судья, которые смотрели на него с каким-то даже сочувствием, как будто знали, какая участь его ждет.
-А это точно сработает? Вы уже делали так, профессор?
-Нет, но ваш смертник будет первым. Точнее, он будет первый отморозок, который получил кучу пожизненных приговоров за убийства множества людей. Напомните, какие дела у него были?
-Убил с особой жестокостью беременную женщину и ее мужа, затем ограбил банк и взорвал его, погибло 20 человек сотрудников и клиентов. Также он изнасиловал и убил 14 летнюю девочку, угнал машину и убил водителя, порезал стеклом психиатра во время экспертизы в больнице. И еще убил двоих полицейских при задержании.
-Замечательно! Именно по этой причине я и решил испытать на нем свой аппарат. В любом случае, он не куда не денется от нас. Если мой научный метод подействует, его ждет бесконечное мучение в «вечной пустоте». А если не сработает, он либо умрет от побочных эффектов или станет психическим калекой «овощем» на всю жизнь.
-Да, но мы все-таки освобождаем его от наказания в тюрьме, взамен на безвозмездную отдачу себя на благо науки, чтобы над ним вы проводили свои опыты. Верно, профессор?
-Да, все так и есть! Господа, вам не о чем беспокоиться! Если даже он выживет и будет бодрячком, я увезу его моим коллегам под вашим неусыпным конвоем и там они проведут над ним другие эксперименты с мозгом.
-А что вы хотите взамен, профессор Адский?
-Всего лишь снятие всех этических ограничений, никаких шумов этих гребаных правозащитников, а также никаких освещений в прессе. Вы же понимаете, что мои действия не совсем легальны, так как этот закон вынесут на голосование только через год, да и то не факт, что общество примет это.
-Мы вас понимаем, профессор.
-Никаких ограничений для меня и моей лаборатории, чтобы о нас никто не знал.
-Конечно, вы вам это гарантируем.
-Вот и отлично! Мне не нужны проблемы с журналистами и гуманистами, от них столько пустой болтовни о правах заключенных и праве на смерть, что я не вижу смысла это выслушивать.
-Понимаем! Тем более, вы не хотите судебных исков от родственника преступника и общественных организаций по правам человека.
-Совершено верно, господин прокурор!
-Тем более вы знаете, что этот подонок убил моих людей, а Барни был лучшим копом и я с ним ходил в одну школу.
-О, я вас прекрасно понимаю!
-Мы дружили семьями, оба делали карьеру как полицейские, но затем я решил пойти дальше, он же остался в убойном отделе ловить преступников голыми руками.
-Интересно!
-Я же решил заниматься судебными тяжбами. Меня всегда поражали мотивы всяких отморозков, рецидивистов, насильников, маньяков, садистов, семейных тиранов.
-Вы решили бороться за справедливый мир, приговаривая этих мерзавцев к смерти.
-Верно, профессор! Вы чертовски мне нравитесь!
-Мы можем попить кофе, если вы не заняты вечером.
-С удовольствием! Ой! Я, наверное, отвлек вас от процесса…
-Что вы! Мне никак не мешает умный разговор, даже если я за работой. Тут все просто, несколько кнопок и ждать показаний отключения жизнедеятельности.
-И он действительно в теории должен перед смертью тела покинуть его и перенестись в это, как его…
-Капсула бесконечности.
-Да, точно!
-Именно на это я и надеюсь! Он умирает от смертельного яда, медленно убивающего его внутри. Но в тоже самое время по проводам квантовые потоки как бы «выбивают» сильными ударами его сознание со всей памятью из серого вещества мозга и загоняют коротким лучом внутрь яйцевидной капсулы.
-А из чего состоит сама капсула, профессор?
-Она сделана из сверхпрочного антантиевого стекла, которое прочнее стали.
-Ого! Уже такие существуют!
-Да, в нашей лаборатории они уже используются в экспериментах. Скоро планируем промышленный выпуск, правда промышленники металлургии могут воспротивиться.
-Почему?
-Ведь мы сделаем все остальные металлы ненужными. Даже добыча их сократится в разы. Ведь для производства нашего материала нужно минимальное количество подземных руд, зато все получается в разы прочнее.
-Действительно, ведь автопромышленность наверня-ка тоже пострадает.
-Не пострадает, если будет покупать наш материал и научится его производить.
-Но на это уйдут годы, а то и десятилетия, не без препятствий в виде лоббистских законов в сенате, экономическом воздействии и попытках закрыть вашу лабораторию.
-Верно!
-Тем более, когда узнают о ваших экспериментах.
-Господин прокурор, вы верно мыслите!
-То есть, «вместе с водой выплеснут и младенца», похерив заодно и ваши химические достижения.
-Точнее, достижения моих коллег химиков. Я все-таки физик, но у нас там есть даже биологи, которые разрабатывают новые вакцины от карри-вируса, унесшего недавно жизни миллиона человек.
-Как же хорошо, что вы обратились именно к нам, дорогой мой! У меня ведь есть связи в сенате и мой друг лично знаком с двумя оппозиционными политиками, которые хотят перехода к новым технологиям, даже несмотря на возможные экономические потери.
-Временные потери, которые затем приведут к баснословным прибылям!
-Профессор, вы гений!
-Спасибо! О-па-на! Кажется, получилось…
Тело Алекса Гресли лежало в кресле неподвижным, в глазах погас свет жизни. В то же время яйцевидная капсула в руках профессора как будто светилась изнутри тонким светом.

Все тут же встало на свои места. Алекс осознал, что он находится в самом ужасном состоянии, которое вообще можно себе представить. Он понимал, что сам убийца и заслуживает если даже не смертный приговор, то пожизненное заключение без права условно-досрочного. Но то, к чему приговорили его эти люди, даже не приснится в кошмарном сне и не пожелаешь никому. Заинтересованный отомстить за друга и «коллегу по цеху» прокурор, профессор-садист  и их общие дальнейшие интересы – все это сошлось на нем острым клином, обрушив на него сверх-законную кару. Теперь предстояло прозябать в бесконечном пространстве и времени, не имея возможности себя убить. Ведь покончить с собой можно, если ты живой человек из плоти и крови, а его тело и так уже умерло для всего живого мира. Но разум то его жив и продолжает осознавать себя! И теперь ему нужно чем-то занять себя все это бесконечное время.
-Боже! За что???? Я каюсь! Лучше умереть и угаснуть навсегда, даже если атеисты правы! Но не это вот бесконечное мучение!
Какое-то время он вспоминал всю свою жизнь и как бы заново проживал ее. Он вспоминал все свои ошибки, все свои злодеяния, но также и хорошие поступки. Например, он целый год ухаживал за обездвиженной мамой, пока она не умерла. Конечно, в его жизни было не так много хорошего. В детстве над ним издевался отчим, избивая его до полу-обморочного состояния. Также он помнил, как учитель физкультуры Райли Грин домогался его в школьной раздевалке. Все это нанесло ему неизгладимые раны, привило цинизм и ненависть к окружающим. Он перестал сочувствовать людям, хотя в детстве он был нормальным мальчиком и любил животных, клеил модели самолетов, даже имел одного друга. Были моменты, когда с ним обходились необоснованно жестоко и несправедливо. Ему неприятно вспомнить случай, когда он, искренне влюбленный в свои 20 лет в 15-летнюю девушку, которая также хотела быть с ним. Но узнавшие об их связи ее родители были так шокированы, что написали заявление в полицию. В итоге он первый раз попал в тюрьму, где над ним уже издевались и совершали непристойные отвратные действия настоящие отморозки. Когда он вышел из тюрьмы, он был очень зол на общество и мир в целом. Свое первое преступление он совершил, когда убил в порыве ярости своего отчима, который женился второй раз на новой женщине, к которой тот и так ходил на ночь, когда мать уже слегла  с тяжелой болезнью. Когда маму поместили в больницу, он навещал ее и разговаривал с ней, а возвращался домой и видел взбешенного отчима, который сам не работал и бухал, но его заставлял идти работать для обеспечения деньгами его уже беременной жены. И с какой кстати он должен был работать на двух работах, обеспечивая отчима и его беременную жену, которая ему как бы никто? После очередной перепалки с отчимом, он пырнул его ножом и хотел было уйти, но кричащая от ужаса его жена подбежала и стала звонить в полицию, затем проклинала его как убийцу и негодяя. Естественно, его разум помутнился снова и он, возненавидев всю эту обстановку и как бы мстя за свою больную маму и все обиды со стороны «новой семьи», ударил ножом и ее. Когда он скрылся, ему нужны были деньги на проживание, ведь он уже не мог работать, так как скрывался от полиции. Решение на дерзкое ограбление пришло ему в голову довольно быстро, поэтому он удачно сделал дело и взорвал банк, так как именно этот самый банк отказал в кредите на лечение его маме, шанс спасти которую был даже на поздней стадии опухоли. Ненависть к миру продолжала расти в его сознании. Он уже хладнокровно угнал машину, а оказавшего жесткое сопротивление водителя убил выстрелом в голову. Казалось бы, удача была на его стороне. Но когда он отдыхал и скрывался на тропическом острове где-то в Карибском море, то на пляже он оставил одежду с телефоном и деньгами, а сам полез купаться. В то время подбежала девушка-туземка лет 14–ти и украла его бумажник с телефоном прямо у него на глазах. Он не успел выбежать из воды и догнать ее, но выследил затем, прочесав всю деревню. Когда он поймал ее, то был полон ненависти и узнав, что она уже продала телефон с его же данными как личности и деньги потратила, то жестоко отомстил ей, затем закопав тело в джунглях. При задержании полицией в аэропорту он сопротивлялся как мог, решив дорого продать свою свободу и убил двоих копов. На психиатрической экспертизе доктор Кейли Брайн была к нему недружелюбна и предвзята, считая его законченным психопатом и которого нужно залечить до потери пульса в ее учреждении закрытого типа. Все это так озлобило его, что он уличил момент при очередной прогулке на улице для психических арестантов. Он тогда подобрал случайно найденное стекло от лупы. Подслеповатый охранник Джо любил смотреть через нее, разглядываю пошлые картинки в каком-то эротическом журнале для мужчин. Когда была очередная невыносимо унизительная беседа с психиатром, Алекс решил вопрос отточенным в камере стеклом от лупы, проведя четкий резкий удар ей по горлу. Затем были новые суды и вот уже его привели в то самое место, где был тот профессор с его странным зловещим изобретением. Так вспоминал он свою жизнь снова, затем снова, еще раз и еще раз, пока совсем не осточертело это. Впереди было бесконечное время, которому не было конца. Он не мог ни есть, ни спать, не остановить мысли, ни умереть для вечного покоя. Наоборот, он был в ловушке, которую ему устроили эти безжалостные люди, которым было абсолютно плевать на его невыносимые страдания. Вы спросите, почему страдания, ведь его не пытают и он не в аду, описанном в религиях? Так ведь он не может умереть, при этом и не живет в полноценном смысле, обитая в пустоте, где разум сам себя пожирает. Бесконечность бессмысленного прозябания сознания, заключенного в цифровую квантовую пустоту, где нет ни жизни, ни смерти. Все это бесконечная тюрьма для принужденного к вечности заточенного в тотальном одиночестве разума, из которой нет никакого выхода.
-Господи! Дай мне умереть! Уж лучше в аду! Не могу больше так! Аааа!!!!
В ответ лишь бесконечное молчание пустоты и судорожные метания не имеющего возможности уснуть навсегда сознания бывшего человека. Ни живой, ни мертвый, но все же существующий и бессмысленно, бесцельно бунтующий. Но при всем этом все больше сломленный и утомленный, не способный избавиться от собственной ноши бытия, мыслей, воспоминаний о некогда полноценной жизни…