Оставьте себе

— А я их прямо в лицо ей кинула со словами: оставьте себе, мне такое не нужно! Вот и поссорились. Пятнадцать лет не общаемся.

— Ну, ты даёшь! — прошептала Люда. — Я бы так не смогла. А что? Правильно. Нечего всякую ерунду дарить!

— А знаешь, теперь я жалею. Муж очень любит мать, почти каждый день общается с ней, а мне туда вход закрыт.

— А оно тебе надо? — с сомнением спросила подруга.

— Нехорошо как-то…

— Что там у вас нехорошо? — спросила третья подруга, Ира, которая услышала только окончание разговора.

— Да ладно. Не стоит внимания, — грустно сказала Оля.

— Ну, расскажи!

— Мы говорим про мою свекровь. Давным-давно, когда я была совсем девчонкой двадцатилетней, сразу после свадьбы, на Восьмое марта мы приехали к маме моего мужа в гости. Привезли подарки. Мы специально по магазинам мотались, искали нечто особенное, набили полный пакет. Привезли, вручили. А она прямо при нас взяла табурет, полезла на антресоль и достала белые лакированные сапоги. Сдула с них пыль и вручила мне, со словами: носи детка! Это тебе подарок на праздник. Я молодая была глупая и прямолинейная. Как заору, что мол, забирайте себе, не буду я ЭТО носить и всё такое. Поругались сильно. Надо отдать должное мужу, «воспитывать» он меня не стал. Просто молча поехали домой. Так вот все пятнадцать лет он общается с матерью, почти каждый день к ней ездит. А я нет. И она к нам не ездит, хоть и недалеко друг от друга живём. И дети у нас родились, муж показывает фото матери, но в живую она их так ни разу и не видела. Вот как поругались. Теперь думаю, а стоило ли оно того? Надо было просто взять эти сапоги, да поблагодарить, а потом выбросить потихоньку.

— Ну-ну… А потом она бы спросила: а где мои сапожки? Почему не носишь? И всё равно бы поругались, — засмеялась Ира. — Ну её! Правильно, что не общаетесь, а то за эти пятнадцать лет такого бы наслушалась! Как моя свекровь, когда мы забрали её из деревни. Вроде милой была, тихой, когда жила отдельно, а мы только в гости приезжали. А забрали, потому что она стала нам жаловаться, что ей ночами что-то слышится, будто ходит по дому кто-то. Да и днем тоже. То жаловалась, что дома у неё кто-то переставляет предметы, прячет, крадёт. Короче, бояться она стала. Домовой, мол, или потусторонние силы. Стала грехи свои вспоминать, что мол, за это мне. Или за то. Грехов-то много за всю жизнь накопилось. В общем, я предложила, что пусть, мол, у нас живёт. Комната свободная была. И что? Не прошло и месяца, как она стала меня изводить. Мы с мужем сроду не ссорились, а тут почти каждый день стали. И все она находила к чему придраться и что бы такого спросить, чтобы всех трясти начало от злости. Не знаю, прямо талант у неё был. И к врачу идти не хотела и на дом вызывать запрещала, боялась, что её упекут куда-нибудь. Словом намучились мы с ней, дай Боже. А была милым человеком, когда врозь жили. Почему бы не жить спокойно, люди же по доброте душевной тебя пожалели, пустили в свой дом?! Я ведь сама предложила её к нам перевезти. Квартира моя, конечно муж молчал, ничего не предлагал, ждал, что я скажу. Вот и перевезли на свою голову. Теперь уж пять лет как нет её, царствие ей небесное… В комнате, где она жила, детскую сделали.

— А те сапоги точно плохие были? — вдруг задумчиво спросила Люда Олю.

— Ну конечно! Им сто лет в обед было. Такое носить нельзя! Усохли небось все, потрескались. А вообще я не разглядывала, не до того было, просто увидела, что старые, — сказала Оля.

— А как же винтаж? — спросила Люда. — Люди специально покупают, реставрируют старую обувь и носят. Моя бабушка мне такие шикарные сапожки «из антресолей» в своё время достала. Новые, ни разу не надеты, каблучок рюмочка, кожа высокого качества, я их с таким удовольствием носила! На самом деле, ты извини, но я понимаю твою свекровь, что мириться с тобой не захотела. Мы все разные. Она же не понимала, что тебе такой подарок не подойдет, она от чистого сердца подарила. Она человек старой закалки, практичный. Наверное, дорогие сапоги-то были, столько лет бережно хранились, небось в свое время очередь за ними отстояла, поди кучу денег потратила, вот и вручила тебе самое дорогое, а ты орать…

— Да мне и самой теперь стыдно. Потому и жалею, — вздохнула Оля. — А ещё знаете, девочки, иногда думаю, почему мы не можем с ними дружно жить, мы же сами потом этими свекровями станем, ведь у нас сыновья! Как представлю, так мороз по коже.

— Есть от чего морозиться! — сказала сердито Ира. — Свекровь одной моей знакомой вообще ведьма на метле оказалась. Началось всё с хорошего. Свекровь была вдовой, растила сына одна и перед его свадьбой съехала к своему гражданскому мужу и уступила жильё молодым. Вот, мол, вам моя квартира, живите на здоровье. Молодые въехали, а она каждую неделю инспектировать приезжала, проверяла, как невестка ведёт хозяйство, всё ли чисто убрано. К слову сказать, знакомая моя аккуратистка ещё та. Но и к ней находились придирки. Однако она терпела: съёмное жильё им было не по карману. А свекровь то и дело, то пыль, то грязь найдёт. Те уже робот пылесос купили, чисто было идеально, ведь он целыми днями елозил, так она умудрялась мусор из пакетика подсыпать! Да, прямо с собой привозила. То ругается, что бардак в комнате, а у тех уже ребенок маленький был. Свекровь кричит, мол, моё жильё, я вам его отдала по доброте душевной, а вы захламили, запустили. И однажды приехала она к ним в выходной, всё проверила, везде залезла, придраться не к чему, так она на балкон вышла. А там хлам ещё с тех пор как она сама там жила, так и лежит, молодые его не трогали. Раскричалась, чего мол, мой балкон захламили? Взяла и выгнала их из квартиры. С ребёнком. Точнее гнала она невестку, ну а сын, конечно же, с ней поехал, куда он их бросит? А оказалось, что свекровь просто сама хотела в свою квартиру обратно вернуться, жалела уже, что пустила их, что то у неё там с тем мужчиной не сложилось, вот и искала повод молодых выгнать. Нет бы, сказать по человечески? Ведьма она и есть…

— Кстати про ведьм. Были мы как-то с младшим сыном на детской площадке, — вдруг вспомнила Люда. — Так вот он стал играть с одной девочкой в песочнице. Ну, играют и играют, я не прислушиваюсь, а потом слышу, девочка сыну говорит: «Давай ты будешь муж, а я жена, а твоя мама свекровь-ведьма». При этих словах она скривила страшную гримасу и угрожающе стала наступать на сына с поднятыми руками, изображая меня. «Твоя мама будет меня изводить и со свету сживать…» — добавила девочка и насыпала моему Павлику песок прямо на голову. Вместо того чтобы поругаться, я стою, как вкопанная, слова промолвить не могу. Пятилетка уже полагает, что все свекрови — ведьмы! И подумалось мне, неужели и я такая буду? И решила, что нет, ни за что…

***

— Помирилась я со своей свекровью, — рассказала Оля через месяц. — Сделала первый шаг. Приехали вместе с мужем и детьми к ней в гости. Подарили подарки, а потом мы отошли с ней в сторонку и я прощения попросила. Не могу больше этот груз носить, тяжко мне. И она уже старенькая совсем, жалко её. Понятно, что она первая не пошла бы мириться, ведь я же виновата. И мужа жалко, все эти годы он между двух огней разрывался. И с ней, и со мной.

— Ну и как? Простила тебя свекровь? — спросила Ира.

— Простила. Хотя до этого даже видеть не хотела. Видать сама уже пришла к этому, только гордость не позволяла. Обнялись, поплакали с ней и решили старое больше не вспоминать. Живём мы отдельно, делить нам нечего, не ругаемся теперь, а общаемся. Она милая женщина оказалась, совсем не конфликтная. Внуков просит привозить на выходные. И детям у неё нравится. Она их балует гостинцами и подарками. Счастье-то, говорит, какое эти детки-конфетки… Пускай, пока маленькие общаются, а то потом обычно у детей своя жизнь начинается, родители и то становятся не интересны, не то что бабушки.

— Молодец, — улыбнулась Люда. — Правильно поступила. Надо обязательно успеть попросить прощения, пока не поздно, зачем на душе такой груз носить? Пойду и я помирюсь со своей свекровью, хоть не ругались мы так сильно, как ты со своей, да всё равно постоянно в контрах.

— Помирись, — сказала Оля. — Знаешь, как легко на душе станет! Как будто летний дождик прошёл, всё промыл, а потом солнышко выглянуло…

Жанна Шинелева