Священный долг

 
               
     Сразу скажу: в армии служил и не жалею. Более того, считаю, что любой уважающий себя пацан должен отслужить. Были ребята, которые пытались «откосить», но для большинства моих сверстников служба была для как самоутверждение своей зрелости. Я не боялся, что судьба меня забросит за тридевять земель, к тому времени я объехал пол-Союза и даже два раза был в Сибири в заполярном круге. Не опасался армейской «дедовщины», потому что по возрасту я уже сам «дед». В общем, для меня армия стала как продолжение игры «Зарница». В школьные годы я с увлечением участвовал в «Зарнице», и основные навыки к военному ремеслу уже имел и знал.               
Наши документы и личные дела прибыли не сразу, а с большим опозданием. И все командиры даже не догадывались, что в нашей группе пополнения была половина выпускников из института физкультуры, среди которых находились даже мастера спорта. Были призывники и с других вузов, которые по разным причинам не прошли военную кафедру. Мы старались особенно не выделяться из общей массы бойцов и никогда не демонстрировать свои приобретённые знания. Хотя по возрасту и по другим признакам мы все же отличались от восемнадцатилетних призывников.
               
                Сорока с двумя звёздочками

     Нашим непосредственным начальником был прапорщик Сорока - среднего роста, на вид лет тридцати пяти. Он всегда был до синевы выбрит, с чапаевскими усиками и аккуратно уложенными бриолином волосами. Прапорщик напоминал циркового артиста, сошедшего с афиши прошлого века. Подходил к зеркалу, рассматривал себя со всех сторон и, прикрыв погоны руками, говорил.               
         -Так вроде полный дебил.               
        Опускал руки.
         -А так – прапорщик!               
     Он очень гордился своей физической формой и при случае любил продемонстрировать ее перед новичками. Как-то, в один из первых дней нашего пребывания, построив нас перед спортивным снарядом, перекладиной, решил с нами ближе познакомиться и проверить спортивный уровень каждого. Прапорщик обвел взглядом наш строй и обратился к коренастому новобранцу с азиатской внешностью:               
      -Как фамилия?               
      -Татарин.               
      -Я тебя спрашиваю, как фамилия, мать твою!               
      -Татарин.
      -Да фамилия, ты понимаешь по-русски или нет?               
      -Да Татарин фамилия!
      Прапорщик подозрительно посмотрел.               
      -Так... А национальность?               
      -Украинец.
      -Ты что, баран, издеваешься?!               
      -Никак нет, товарищ прапорщик, я украинец Татарин!               
     – Ни хрена себе,  округлились глаза у прапорщика, - ладно, татары, сейчас посмотрим, на что вы способны. Рядовой Татарин, выйти из строя.               
       -Есть.               
       -Сколько раз ты можешь подтянуться на перекладине?               
      – Не знаю,  пожал плечами он.               
      – Ну, покажи, сколько ты сможешь подтянуться. Выполняй!               
    Мы знали, что Ваня Татаринов был разрядником  биатлонистом. Но увидев, как он начал карабкаться на перекладину, мы поняли, что сейчас начнётся бесплатное представление. Все сомкнули и поджали свои губы, чтобы раньше времени не взорваться смехом. Ваня, кряхтя, повис на перекладине, но попытался раз пять подтянуться. Сделав вид совсем изнеможённого, он соскочил на землю. Прапорщик, видимо, подтвердил своё мнение о нашем уровне физической подготовки, улыбнувшись, сказал: « Ну, ничего, через полгода я из вас сделаю настоящих бойцов и спортсменов. Смотрите, как надо делать»,; и он мигом взлетел на перекладину. Выполнив быстро десять подтягиваний, он сделал выход силой на гриф перекладины, покрасовался перед нами и соскочил на землю. Ваня, который оставался стоять сбоку, спросил прапорщика:               
      -А офицерский выход вы тоже можете сделать?               
      -Без напряга! Как два пальца обос… - рявкнул прапорщик и мгновенно взлетел на перекладину.               
     – Вот это класс! – восторженно сказал Ваня, когда прапорщик вновь вернулся на землю и тут же спросил.               
      -А испанский выход из-под турника, с уходом в сторону на 360 градусов с вращением назад вы тоже можете сделать?               
      -Да мне все равно, что делать  испанский выход, французский, немецкий... Смотрите, учитесь, последний раз показываю.               
     – Не дай бог, - пробормотал тихо Ваня и перекрестился.               
   Сорока вновь запрыгнул на перекладину, лихо закрутил своё тело вокруг грифа и с неестественно выкрученными руками, раскачиваясь, начал пытаться делать вращение. Ваня почувствовал, что сейчас будет грубейшее приземление, крикнул нам: «Лови Сороку!» Сорока летел, как мешок, на несколько метров от перекладины. Несколько бойцов успели подхватить прапорщика почти у самой земли, быстро перевернули тело и поставили его на ноги. Прапорщик подтянул галифе, поправил волосы, потом будто действительно стукнулся головой и уже очнулся, громко рявкнул: «Равняйсь! Смирно!»  Постояв, немного отдышавшись и окинув нас взглядом из-подо лба, отдал команду: «Разойдись!» Согнувшись в левую сторону, с повисшими руками, как верёвками, он поковылял от нас прочь. Больше прапорщик Сорока не пытался из нас делать настоящих спортсменов.
               
                Друг Сашка

    В армии всегда хорошо иметь друга. В те дни я подружился со Стариковым Сашкой.
 Сашка был высокого роста, крепкого телосложения, был всегда последовательный и чёткий в своих действиях. В роте ему сразу приклеили кличку Старик. Я его тоже называл так, но только менял ударение в его кличке, чтобы было похоже на битла Ринго Старра, у которого настоящее имя было Ричард Старки. Саша окончил романо-германский факультет киевского университета. Как он мне рассказал, по семейным обстоятельствам, отказался от военной кафедры, и после университета ему пришлось идти служить рядовым. Возможно, это была его задуманная хитрость. Он просто мечтал получить выгодную работу за рубежом, но для этого ему надо было стать членом партии. В армии этот план реально мог осуществиться быстрее, чем за три, за четыре года на гражданке. Выбор был: получить офицерское звание запаса после окончания университета или прослужить полтора года рядовым и быстро повысить свой статус в обществе ради осуществления своей мечты. Он выбрал второе.               
   Мы жили в одном районе, хотя до армии друг друга не знали, но, как оказалось, у нас было много общих знакомых, что позволяло нам окунаться в воспоминания о нашей весёлой гражданской жизни. Саша, как и я, знал много песен из репертуара Beatles, и мы в свободное время любили петь любимые песни под гитару. В строю мы стояли вместе и даже в наряды старались попасть вдвоём.
   Через неделю пришли наши документы. Командир роты старший лейтенант Коротков ознакомился с личными делами и сразу сообразил, как нас лучше использовать на службе. Как-то он подошёл к Старикову и без вступлений завёл разговор как со старым знакомым:      
       -Саша, тут вот какое дело. Я учусь заочно на втором курсе в Донецком университете, и времени на все, сам понимаешь, семья, служба, не хватает. А тут ещё до конца месяца надо сдать выполненную работу по английскому в учебную часть. Я в школе учил немецкий, а ты же английский знаешь, - он протянул заранее приготовленную методичку Саше.               
        -Посмотри, тут перевод сделать и записать все красиво. Сделаешь, для меня? - спросил он Старикова.               
     Саша внимательно начал листать методичку, долго всматриваясь в текст.      
       – Да тут работы до хрена,- наконец ответил Саша.               
       – Вот и я об этом говорю,-  тяжело вздохнув, согласился командир роты.               
       – Мне бы в помощь надо человека, чтобы быстро записывал под диктовку текст.               
       – Нет проблем. Скажи, кто тебе нужен? - оживился Коротков. Сашка сразу назвал мою фамилию.               
       – И ещё свободный выход в город,  в городской библиотеке надо посидеть, словари надо купить, в общем, работы очень много,  очень по-деловому добавил Саша.               
        – Да нет проблем, я все устрою,-  обрадовался командир роты.               
        -Ты, главное действуй, чтобы я к сроку успел сдать работу, обрадовался Коротков.               
        – Буду стараться, товарищ командир,- ответил Саша.                На следующее утро, мы, как двое «юнкеров» в парадной форме прошли КПП и оказались на оживлённой улице города. Нам не верилось, что после многодневной армейской жизни, которая от своей монотонности уже нам поднадоела, мы смогли так просто вырваться на свободу. Сразу же вскочили в остановившийся троллейбус и поехали к центру города. На улице стояла тёплая, солнечная, осенняя погода. Мы прилипли к окнам троллейбуса, жадно рассматривая жизнь за окном. По широкой Советской улице проносились «Жигули», «Победы» и яркие жёлтые «Волги»  такси с черными шашечками на дверях. По тротуарам спешили девушки-студентки и много красивых людей. На каждом углу стояли газетные киоски, в промежутках между длинными «Гастрономами», ещё автоматы с газированной водой, 2-копеечные телефоны-автоматы, сразу по четыре штуки и обязательно через каждые десять метров чугунные урны для мусора.               
     Мы увидели и почувствовали плавный ритм жизни, атмосферу благополучия, ощущения беззаботного счастья этого красивого города за окном. Доехав до парка им. Шевченко, мы направились в любимое место городской молодёжи. Естественно, ни в какую библиотеку и не собирались идти, вырвавшись, как птицы из клетки, и упивались минутами безмятежного счастья. Но чтобы не злоупотреблять доверием ротного, насладившись, как дети, конфетами и мороженым, и сфотографировавшись в автоматах мгновенного фото, мы постарались все же вовремя вернуться в часть. По пути Сашка, для подтверждения нашего «труда» купил в книжном магазине толстый англо  русский словарь. Главное, чтобы начальство убедилось в нашем искреннем усердии, и наши партизанские вылазки на свободу стали регулярными. И такие выходы в город у нас уже были постоянными. Прошли две недели, и командир роты начал настойчиво интересоваться, когда будет выполнено задание. Мы поняли, что затягивать время уже было невозможно, и в один из вечеров Саша сел за стол и за полчаса сделал работу для ротного. Наши первые осенние каникулы закончились, а ротный был безумно счастлив оценкой «отлично», полученной за свою курсовую работу. А Сашке через несколько дней присвоили звание ефрейтор.
     Шло время, и как-то ротный вызвал меня к себе и сразу с порога начал:               
         -Илюша, ты же у нас театрал кажется? - спросил он.               
         – Вроде да, - почувствовал я интересное продолжение разговора.               
         – Моя жена работает библиотекарем в гарнизонном дворце культуры.                Начальник клуба поручил ей написать сценарий и провести новогодние мероприятия, и, главное, Новый год для высшего офицерского состава. Ты улавливаешь?               
          -Пока не очень,- ответил я.               
          -Дело очень ответственное, особенно семейный вечер для наших старших офицеров, ты можешь ей помочь? - сразу спросил он.                Мгновенно оценил ситуацию и прикинул, что до Нового года оставался месяц, и можно было выторговать у Короткова на длительный период льготные условия жизни.               
        – Товарищ старший лейтенант, хороший новогодний сценарий пишут за полгода до праздника, а тем более для высшего офицерского состава. Это очень серьёзно. Его надо обмозговать, написать, придумать что-то интересное, подготовить, репетировать не один день. Это очень сложное дело. Ведь там будет все гарнизонное начальство со своими жёнами. А дамочки эти капризные, сами знаете. Не дай бог не понравится им что-то, мне и вам несдобровать. Серьёзное дело, надо хорошо продумать.               
       – Ну, так и я говорю, что это очень серьёзное дело! Ну что делать? - чуть не взвыл Коротков.               
       – Я бы взялся, если бы…               
       -Что, если бы? – встрепенулся Коротков.               
       -Если бы в помощники дали мне ефрейтора Старикова, и до конца месяца
освободили нас от нарядов. Работы очень много…               
        -Договорились, согласен,  обрадовался быстрой победе Коротков.  - Смотри не подведи!               
        -Кстати, как зовут вашу жену?               
        -Зина, а что? – удивлённо спросил Коротков.               
       – Передайте вашей Зине, что мы завтра с ефрейтором Стариковым после завтрака прибудем в дом культуры и начнём работать.               
       – Правильно, правильно, не теряйте время,  обрадовался Коротков.               
    На следующее утро, в фойе гарнизонного дома культуры нас ожидала рыженькая, стройная, симпатичная девушка.               
       – Зинаида Александровна Короткова,-  представилась она. Сообразив, что мы ровесники, она тут же сказала,  можно просто Зина. Я без всякого смущения представился режиссёром, а Саша – сценаристом.               
       – Ой, как здорово, честно сказать, я уже просто замучилась!  на ходу она начала рассказывать о своей проблеме.               
       – А я ещё работаю на полставки в студии художественного слова, и мне иногда приходится быть ведущей вечеров отдыха для офицеров, - продолжала Зина, - и начальник клуба решил, что у меня получится провести новогодний вечер. Я такие мероприятия никогда не проводила. Вдруг она, остановившись у какой-то двери, развернулась к нам и, хитро прищурив глазки, обратилась: « Мне ваш командир сказал, что вы опытные ребята. Я надеюсь, вы поможете мне?»               
       - Зиночка, для вас мы Луну с неба достанем,-  ответил я.               
       – Отлично, - заулыбалась она, - пойдемте в нашу библиотеку, я покажу место, где мы будем работать. Пройдя через читальный зал, мы зашли в просторную длинную комнату с фортепиано, удобными креслами, настенными шкафами, большим столом с бархатной скатертью и телевизором на стене.               
       – Это наша гостиная, где мы проводим литературные вечера, думаю, вам будет здесь удобно, располагайтесь, сказала Зина и вышла.               
       – Почти как в люксовой гостинице, - подытожил Саша и добавил,-  я по дороге заметил, что кроме Зины, здесь ещё много красивых девушек. Надо сходить в разведку.               
       – Обязательно сходим, - согласился я.               
   Дверь отворилась, и Зина внесла поднос с чайником и посудой.               
       – Я тут прихватила из дома блинчики и яблочное варенье.               
       – Посмотрим, чем кормят дома нашего ротного, - сказал Саша, потирая руки.               
       – Не жалуется и не голодает, - скромно улыбнувшись, отреагировала Зина.               
       – Ну, кто бы мог сомневаться, с такой заботливой женой, - сказал я.               
       –Так, мальчики, пьём чай и приступаем к работе, - ответила Зина.               
   Душистый чай, блинчики, варенье нас окунули в атмосферу домашнего уюта, и Сашу потянуло познакомиться побыстрее с гражданским населением клуба.               
       – Нам пора на разведку, - сказал он не очень громко.               
       – Угу,- промычал я, стараясь быстро прожевать последний блинчик.               
        Это что значит? - поинтересовалась Зина, услышав наше желание.               
        Нам надо посмотреть зал, где будет проходить новогоднее мероприятие, ну, и немного познакомиться с домом культуры, самодеятельными артистами, чтобы знать, какими возможностями мы можем располагать,  ответил я.               
       – Давайте я вас проведу и покажу все,- предложила Зина.               
       – Нет, нет, мы сами, - запротестовал Сашка.               
       – Ну, как хотите, если я вам буду нужна, найдёте меня.               
       – Обязательно,- и поблагодарив Зину, мы вышли из комнаты.               
     Возле выхода из библиотеки на кафедре выдачи книг с табличкой «абонемент» сидела молодая девушка с большими круглыми очками и с шелковистыми волосами до плеч. Мы как взрослые мальчики сразу отреагировали на эту очаровательную красоту. Саша уверенно подошёл к столу, достал из бокового кармана небольшой блокнот, шариковую ручку и на ходу начал что-то записывать.               
       - Девушка, нам командование поручило провести перепись сотрудников дворца культуры для новогодних поздравлений. Вам надо ответить на несколько вопросов. Итак, как вас зовут?               
        -Наташа,-  ответила девушка.               
       – Хорошо, На-та-ша,- повторил Саша, записывая ее имя в свой блокнот.                Его записную я хорошо знал. Это был бортовой журнал «авианесущего крейсера», и его романтических приключений. В нем были записаны десятки номеров телефонов, имён девушек и даты его амурных побед. Иногда, после наших изнурительных армейских занятий, он с удовольствием доставал свою «захалявну» книжечку, погружался в сладкие гражданские воспоминания, перечитывал странички,  со вздохом повторяя имена своих любимых девчонок: «Зоя, Лиля, Катя, Ка-те-ри-на...». На этот раз, видимо, у него вновь неожиданно возникло творческое вдохновение, и он решил начать новую главу армейских побед, и стал решительно заполнять чистую страницу следующего романа.               
       - Вы знаете, имя Наталья очень древнее, оно было образовано в первые века христианства от латинского «Natalis Domini», означающее «рождение», «Рождество» или просто – «Родная».
       -Меня зовут Александр. Моё имя тоже древнее и в переводе с греческого языка означает «защитник», «оберегающий муж», «мужчина», произнеся наиболее внушительней последнее слово. Представляете, какие у нас благозвучные имена. Сами христианские Боги соединяют нас, и мы должны получить наслаждение от взаимного общения. Наташенька, давайте я запишу ваш номер телефончика.
      - А что означает имя Валерий? – неожиданно спросила Наташа.               
      – Валерий в переводе с латинского означает «здоровый», «сильный», но моего друга зовут не Валера, а Илья.               
       -Валерий  это мой муж капитан Мещериков, – замначальника гауптвахты, наверное, его тоже надо записать в перепись?               
      – Наташа, у вас очень удачная совместимость с Валерием для любви и брака. Если вам когда-нибудь понадобится расширенный гороскоп составить, то мой друг Илюша всегда вам поможет, а сейчас нам пора дальше делать свою трудную работу. Как настоящие гусары мы откланялись, быстро развернулись и направились к выходу. Уже прикрывая дверь библиотеки за собой, мы услышали голос Наташи: «Ребята, а вы номерочек телефона забыли записать!»
          – Саша, у меня от неожиданного предложения познакомиться с ее мужем стали влажными портянки, - сказал я,  быстро отходя от библиотеки.               
         – Ну, кто мог предположить, что у неё муж, да и в такой ещё должности,- сказал Саша и, подумав, добавил,  значит, будем менять тактику.

                Знакомство в буфете
   
      Первая заповедь солдата  подальше от начальства, поближе к кухне. И следующий объект, который нас заинтересовал, естественно, это был буфет. Гарнизонные солдаты туда заходили крайне редко. По вечерам здесь любила посидеть местная элита  самодеятельные артисты и наши офицеры тоже любили заскочить на минутку, быстро опрокинуть сто граммов коньячка.
 Буфетчица Тамара, сорокалетняя брюнетка, с кокошником на голове и алой помадой на губах, привычными движениями извлекала из деревянных ящиков 3-литровые банки сока, легко открыв крышки ключом, переливала сок в графины с широким горлышком. Затем аккуратно выставляла графины на витрину, протирала их чистой тряпкой и рядом размещала ценники.                В зале за круглым столом стояла женщина среднего роста. По возрасту  ей уже давно исполнилось сорок лет, но своим видом и одеждой явно хотела продемонстрировать возраст на лет десять моложе. Она была одета в деловой костюм, подчёркивающий ее фигуру, как у японской статуэтки, с ярким шарфом вокруг шеи, короткой элегантной стрижкой. Она допивала свой кофе, внимательно, с интересом рассматривала нас. Сашка, видимо, оценив обстановку и сообразив, что для него здесь мало что интересного, сказал мне, что пойдёт перекурить, а я немного задержался у прилавка. Я рассматривал прилавок и незаметно наблюдал за буфетчицей. Она расставляла в ряд бутылки с вином и коньяком, потом вынула из ящика бутылку вина и начала штопор вкручивать в пробку. У меня в голове мелькали слова и мысли, как с ней заговорить, и я неожиданно предложил ей: «Давайте я вам помогу».               
        – Сама справлюсь,  ответила она и, зажав бутылку между коленей, начала тащить пробку.                Женщина в деловом костюме, допив кофе и закусив лимончиком, вышла вслед за Сашкой. Дождавшись, когда буфетчица, наконец, с трудом извлечет пробку из бутылки, я вновь обратился к ней:               
         -А вы знаете, как врачи определяют женщин, которые работают в буфете? Завершив свою работу, она вытерла руки об фартук, улыбнулась и спросила:               
         -А ты врач?               
         -Нет. Но я знаю, как они определяют.               
        –Ну и как?               
         Доктора определяют их по синякам на внутренней стороне коленок. Синяки остаются после зажимания в коленках бутылок, когда они извлекают пробки.
Она громко рассмеялась и, насмеявшись вдоволь, вдруг меня спросила:               
         -А ты знаешь, как угадывают рыбака брехуна?               
         -Нет,  и я почувствовал какой-то подвох с её стороны.               
         Тоже по синякам. Они всегда остаются на руках рыбаков, когда они рассказывают о пойманной рыбке. Вот такую рыбу поймал, вот такую! – и она начала на ладони показывать размеры рыбы.               
        – Дальше показывать? – начала она опять смеяться.               
        – Нет, быстро ответил я.               
         -Ну что, «рыбак», мы в расчёте, или ты ещё хочешь остроумничать?                Я понял, что палец ей в рот не клади.               
         -Просто хотел познакомиться и заказать чай,  уже скромно ответил я.               
        – Это другое дело. Меня зовут Тамара.               
        – А меня Илья.               
         - Считай, что познакомились, поможешь мне ящики занести в подсобку и сложить?      
          -Конечно! - живо откликнулся я.               
         – А я тебе пока чай приготовлю, - и Тамара начала готовить мне чай.                Я быстро сложил ящики и поторопился попробовать чай, от которого я уже насытился по горло. Мне было интересно поболтать с остроумной и весёлой буфетчицей, и ей, видимо, тоже нравилось общение, возможно, потому, что посетителей в это время не было или было просто скучно. Мы по очереди рассказывали друг другу какие-то смешные истории, и я не заметил долгого отсутствия своего друга. Мой друг, как оказалось, тоже зря времени не терял. Он вышел к боковой лестнице, где на стене висела табличка «Место для курения», и достал пачку «Беломорканала». Не успел он затянуться своей термоядерной папиросой, вдруг услышал за своей спиной женский мягкий, вкрадчивый голос:               
          Солдат, огоньку не найдётся для дамы?                Саша обернулся и увидел перед собой женщину из буфета. Она стояла, облокотившись о стену, скрестив ноги в красивых лакированных туфлях на высоких каблуках,- демонстрируя свои длинные красивые ноги, держа элегантно сигарету. Небольшая вычурность присутствовала в ее одежде. Белая, шёлковая блузка выглядывала из расстёгнутого делового пиджака, на котором красовалась жёлтая брошь. Приталенный пиджак ещё больше подчёркивал ее красивую фигуру.
        - Да, конечно, - засуетился Саша, быстро доставая из своих широких карманов коробок спичек. Он черкнул спичкой о коробок и сделал шаг с пылавшей, как свеча, спичкой к даме. Женщина затянулась и медленно выпустила в сторону тонкую струйку дыма, опять окинула взглядом с ног до головы Сашку и спросила его:               
         -Как тебя зовут?               
         - Александр.               
         – Сколько тебе лет?               
         -Двадцать три.               
        –Ты что, разжалованный офицер?               
         -Нет, я окончил университет, просто отказался от военной кафедры и пошёл служить рядовым.
         -Я сразу поняла, что ты не призывник после школы. Уж очень у тебя зрелый вид мужчины. Меня зовут Алла Николаевна Канова, я главный бухгалтер дворца культуры. А что ты куришь такую дрянь? Возьми мои сигареты, угощайся, ; и Алла Николаевна протянула пачку болгарских сигарет «ВТ». В то время для многих курильщиков болгарские «BT» по цене 80 коп. считались очень крутыми. Саша поблагодарил и тоже закурил импортную сигарету.               
        – И кто ты по специальности?               
        - Я переводчик с английского и немецкого.               
        – Здорово! Ты, правда, владеешь двумя языками?  переспросила Алла Николаевна.               
       – Правда.               
       – Послушай, я недавно купила магнитофон SHARP-777 и не разобралась в инструкции, ты смог бы ее перевести на русский?               
       - Конечно, могу,-  ответил Саша.               
       – Может, зайдём ко мне в кабинет, и ты мне инструкцию переведёшь, а я тебя угощу настоящим кофе.               
        – Вы же только что пили кофе.               
        – Это был не кофе, это был коньяк в кофейной чашке. Тамара наливает так нашим сотрудникам и офицерам, чтобы начальство не заметило выпивающих в рабочее время.               
        – Алла Николаевна, я сейчас немного занят, давайте завтра и, если можно, кофе попьём, и с инструкцией разберёмся,-  пролепетал Саша.
         Хорошо. Приходи завтра в обед. Мой кабинет на втором этаже. Сможешь прийти?          
         -Я постараюсь,-  ответил Саша.               
        – Ладно. Буду ждать тебя. До завтра, а эту пачку оставь себе, - Алла Николаевна отдала Сашке пачку «ВТ» и не спеша направилась к себе в кабинет.

               
                Предостережение Зины

       Мы вернулись на своё рабочее место, где нас уже поджидала Зина.               
       – Ну что,  «мартовские коты» нагулялись? - сразу поинтересовалась Зина.               
       – Мальчики, хочу вас предостеречь, чтобы вы не нарвались на неприятность и не продолжили службу в Заполярном круге. Многие наши сотрудницы дворца культуры замужем за офицерами, служащими в нашем гарнизоне.
Саша развернулся в мою сторону и сказал:               
         -Илюша, ты знаешь, нашему ротному сказочно повезло с женой. Ну, очень она проницательная и мудрая женщина.               
       – Да. Это точно,-  подхватил я.                Зина рассмеялась и согласилась, что ротному очень повезло.
      -Итак, давайте приступим к делу,-  уже серьёзно продолжила Зина, и мы начали вместе обсуждать сюжет будущего новогоднего сценария. Вечером после отбоя мы не могли долго заснуть и с нетерпением ждали следующего дня.
   
                Вкус настоящего кофе

  С утра, после завтрака, мы с другом, естественно очень торопились во дворец культуры. Я пообещал Тамаре помочь разгрузить продукты, завезённые в буфет, а Сашке хотелось попробовать настоящего кофе. По дороге мы с ним договорились, что сначала я загляну в буфет к Тамаре, потом вернусь, и Сашка сможет отлучиться на кофейный час. Обсудили этот план для того, чтобы Зина, как можно меньше догадывалась о наших действиях.               
               
        Дни вновь закрутились в не совсем в обычном армейском распорядке. С утра занимались плановыми занятиями в казарме, как правило, после обеда, иногда раньше, мы стремились во дворец культуры. Сашка уже без всяких церемоний сразу направлялся к Алле Николаевне и через час, полтора возвращался с небольшим запахом коньячного аромата и очередной пачкой «ВТ». Мы выходили на перекур, и на мои расспросы, чем он занимался, он скупо повторял почти одно и то же. Кое-какие подробности мне все же удавалось узнать.               
     У Аллы Кановой был достаточно просторный кабинет и ещё небольшая комната отдыха, в которой была ещё одна дверь, выходившая прямо в конец коридора. Такие кабинеты были у многих руководящих работников и государственных чиновников. Алла Николаевна объявляла своим служащим, что у неё обед, и в это законное время её никто не смел беспокоить. А если кто-то замечал частое присутствие ефрейтора в её кабинете, она объясняла, что берет уроки немецкого языка для предстоящей командировки в ГДР.      
      Ее муж майор Канов,  начальник интендантской службы. Он был толстеньким, небольшого роста, как колобок, постоянно спешивший куда-то, на ходу протирающий платком пот с лица и затылка. Для него не было невыполнимой задачей добыть что-то дефицитное. Приобрести для нужных людей японские зонтики «Три слона», туфли «Salamander», польскую кухню и даже испанские унитазы, сантехнику не было проблемой. За это его высоко ценило начальство. Видно, простора его деятельности ему уже не хватало, и он добивался перевода на службу в Германскую Демократическую Республику (ныне Германия), чтобы хорошо вытрусить Германию и уйти в отставку, до крышки быть запакованным.               
    Неудивительно было, что у Аллы Николаевны всегда наряды и аксессуары были импортные. Для Аллы Кановой насытившейся благополучным бытом и полным достатком домом, этого казалось мало. Она старалась наверстать, не упустить свой последний шанс уже быстро уходящего зрелого возраста - ещё очень привлекательной женщины. Они с Сашкой все чаще уединялись в уютной комнате отдыха. Алла угощала его, как я уже догадался, не только кофе, они курили импортные сигареты, слушали английскую музыку на магнитофоне «SHARP», а Сашка ей переводил чарующие песни о любви. За её пристрастие к коньяку, сотрудники дома культуры прозвали бухгалтершу сокращённо  АлКанова.               
      
                «Верхолазы»

      Я продолжал работать и вскоре подготовил несколько вариантов сценариев: для малышей, для старших детей и новогоднего вечера для офицеров. Иногда забегал к Тамаре – покурить, поболтать, тару переставить и чем-нибудь ещё помочь. Мы с Сашей понимали, что наши тепличные условия в любой момент могут прерваться, что это все ненадолго, и мы придумывали что-то новое, чтобы всячески продлить это время. Сашка тоже старался проявлять активную деятельность, чтобы оправдать необходимость нашего пребывания в ДК.
   Как-то мы обратили внимание начальника клуба на нависший снег и сосульки с крыши клуба, угрожающие жизни прохожим. Предложили почистить снег и посбивать сосульки с крыши. Он моментально оценил наше предложение и дал команду организовать работу. Вооружившись ломом и лопатами, повесили на шинель страховочные пояса и цепи, целый час ходили по верхнему этажу дома культуры, выясняя, где в первую очередь надо сбрасывать снег. Продемонстрировав себя в таком рабочем виде, Сашке пришлось все же забраться на крышу, привязаться крепко верёвками, сбросить пару лопат снега и сбить несколько сосулек. Я находился внизу, шумно корректировал его действия. Хозяйские наши старания все оценили, и как потом мне поведала Тамара, начальник клуба начал думать, как нас прикрепить на постоянную работу в клубе. Эти маленькие победы немного расслабили нашу дисциплину. Старик стабильно обеспечивал меня куревом. От его гимнастёрки, все чаще после «занятий», можно было уловить нежный аромат французских духов. Меня немного это беспокоило:               
           -Старик, ты не потерял бдительность? – как- то спросил его я.               
          – Что имеешь в виду?               
           -Я имею в виду твои отношения с АлКановой.               
          – Ты что бросил курить? Или тебе сигареты больше не нужны?               
           -Дело не в сигаретах. Я волнуюсь, чтобы ты не загремел под фанфары в Сибирь. 
  Ты забыл предостережение  Зины?               
          – Не волнуйся все под контролем, - ответил Старик.               
    Больше мы к этой теме разговора не возвращались.


                Утерянная улика

  Время летело быстро и оставалось несколько дней до Нового года. В фойе мы под руководством Зины завершали последние приготовления – расставляли столы, стулья, развешивали новогодние гирлянды. Старик подморгнул мне и незаметно исчез. Я без слов понял, куда он удалился, продолжая с Зиной и другими сотрудницами дома культуры весело шутить и украшать зал. Вдруг открылась парадная дверь ДК, и в зал вместе со снежной метелью ввалился весёлый и хорошо выпивший майор Канов. Сразу с порога он крикнул: « Привет всем! Аллу не видели?»  спросил он. Я сразу метнулся к боковой лестнице в надежде догнать Старика. Рванул дверь бухгалтерши, но она была закрыта, начал тарабанить по ней – никто не открыл. Ситуация накалялась, по лестнице поднимался майор Канов, громко повторяющий: « Алла Николаевна, ты где?»
Мне оставалось добежать до внутреннего телефона в библиотеке и попробовать дозвониться до бухгалтерии. Набрав ее номер, я про себя просто злобно стонал:  «АлКанова, бери трубку! С..!» Трубку никто не снимал. В это время майор начал стучать в дверь и звать: «Аллочка! Алла Николаевна, ты где? Это я твой дорогой и любимый!» Он стоял напротив кабинета и двумя руками тарабанил в её дверь. Он услышал, как дверь комнаты отдыха бухгалтерши тихо хлопнула и, повернув голову в сторону, заметил фигуру в плохо освещённом коридоре  быстро бегущего солдата.               
       – Стой,  заорал он,  стрелять буду!-  и начал что-то искать под своей шинелью. Дверь в этот момент, наконец, распахнулась, и как ни в чем не бывало на пороге стояла Алла Николаевна.
       –Ты что, с ума сошёл?  в полном недоумении спросила она у него,  Зачем ты дверь ломаешь? И где ты уже набрался, как свинья?               
       - Кто это был? Кто убегал, я спрашиваю тебя? - крикнул он грозно, слегка пошатываясь.               
       – Я его сейчас найду и пристрелю,-  и он направился в глубь её кабинета. Заглянув под ее рабочий стол, вошёл в комнату отдыха. Обычный буфет с магнитофоном, столик на колёсиках с пепельницей, пачкой сигарет и бутылкой с минеральной водой. Небольшой диванчик, трюмо, на подоконнике за шторой стоял вазон с цветами. Он заглянул за штору и начал зачем-то открывать дверцы буфета, потом подошёл к дивану, внимательно рассмотрел его и заглянул за спинку дивана. Вдруг он запустил руку за спинку и начал что-то медленно вытаскивать.               
        – Ага, а это что? – опять заорал он. Он держал в руках солдатский ремень.               
        – Без понятия, - ответила уверенно АлКанова.               
        – Что? – заревел, как зверь, майор.               
        – Весной перед отпуском солдаты делали санитарную обработку в помещении от тараканов, ну, может, кто-то случайно и потерял ремень,  растерянно пыталась объяснить Алла Николаевна.               
        -Ну хватит, я тебя прошу, из-за какой-то ерунды устраивать скандал на весь дом культуры, чтобы все узнали, какой ты козел!               
         -Я сейчас тебе устрою санитарную обработку!-  не унимался майор. Ещё долго из кабинета главного бухгалтера доносилась семейная ругань.

      Как только Саша забежал в наш рабочий кабинет, я почувствовал, что над ним надвигается серьёзная туча неприятностей. Вид был у него очень взволнованный.               
        –Тебя застукали? – спросил я.               
        – Нет, но майор, кажется, заметил меня убегающего.               
        – Это очень плохо. Знаешь, надевай шинель и быстро вали в казарму, вроде тебя тут не было. В казарме подойди к ротному и скажи, что у тебя что- то болит, ну, придумай что-нибудь, чтобы он тебя направил в медчасть. Там служит фельдшером Толик Белоножко, наш земляк, ты его знаешь. Объясни ему ситуацию, он тебя прикроет. Для тебя это сейчас лучший выход. Короче, быстрей дуй отсюда, Подожди, а где твой ремень? ; вдруг заметил я.               
      –Черт его знает. Не помню, где-то забыл, - и Сашка начал быстро надевать свою шинель.               
      – Ладно, возьми мой, чтобы к тебе никто не придрался по дороге, что ты не по форме одет.               
      – А ты как же будешь без ремня? - спросил Саша.
      – Я сейчас мотнусь в клубную костюмерную и у подружек-костюмерш попытаюсь достать другой ремень, от фирменного танца «Солдатский перепляс», в общем, что-нибудь придумаю. Саша, давай быстро в казарму,-  уже почти крикнул убегающему другу.               
      В тот день пьяный майор шатался по коридорам дома культуры, заглядывая в каждую комнату, и, уже совсем уставший, добрался в буфет и там затормозился. Вскоре, Алла Николаевна еле вытащила его из буфета и под руку повела домой. Уходя вечером, я заглянул к Зине.               
        –Зина, кажется, Сашка Стариков заболел.               
        – А что случилось?
        - Его целый день тошнит, лицо белое… С утра и до вечера только курит и пьёт чай. И так целый день  сигареты и чай. Сильно переживает за нашу работу, может, это у него на нервной почве?               
       - Ему срочно надо в медсанчасть, - сказала Зина.               
       – Я ему об этом тоже сказал, но он отказался, сказал, что ему неудобно, потому что ещё много работы.                              
       – Глупости, у нас почти все сделано. Я сейчас позвоню в казарму и скажу Короткову, чтобы он его немедленно отправил в медсанчасть.               
       – Да это правильно. Зина, ты умница,- сказал я и облегчённо вздохнул, пусть пару дней отдохнёт.
       - Какой, Илюша, ты заботливый товарищ! - сказала Зина.               
       – Зина, мы же земляки. Можно сказать на одной улице живём. Кто же позаботится о друге как не я?               
   С чувством выполненного долга я побрёл в казарму. Морозный ветер закручивал клубы снега и покачивал лампы на столбах. Из удаляющегося дома культуры доносилась музыка вокально-инструментального ансамбля. Вечер был все же прекрасный ; настоящий, зимний. Было приятно идти по хрустящему снегу.
   На следующее утро я узнал, что Сашку ещё вечером отправили в медчасть. С небольшим волнением я шёл в дом культуры. Зины ещё не было, я снял шинель в нашем кабинете и спустился в буфет.
         -А, вот вы где! -  уже с порога звонко крикнула Тома.               
        – А что случилось?-  на всякий случай осмотрелся я по сторонам. В буфете никого не было.               
        – Вчера вечером у меня в буфете зависал майор Канов и грозился всех ефрейторов расстрелять.
        - А я тут при чем?               
         -Ты, может, и ни при чём, а вот твой дружок может попасть под расстрелянную статью. Майор все время размахивал солдатским ремнём, а когда АлКанова его выводила, он его забыл на стуле. Вот, посмотри, наверное, тебе будет интересно. На ремне есть надпись,- она достала из-под прилавка ремень и протянула мне. Быстро расправил его, на внутренней стороне хорошо была видна красивая надпись: «Ефрейтор А.С.», сделанная химическим карандашом. Я с ужасом замер, держа в руках ремень.               
        – Ну и что? - сказал я, стараясь продемонстрировать спокойствие и полное безразличие.  К моему другу это тоже не имеет никакого отношения, у него ремень при нем. «Ас» на французском  «туз»  первый в своей области. Этот ремень мог принадлежать даже какому-то пилоту. Лётчик ефрейтор АС!  отреагировал я.               
        – Или лётчик А.С. Пушкин? - подхватила Тамара.               
        – Правильно! А может он принадлежать самодеятельным артистам, которые танцуют в хореографической студии? Давай я этот ремень отдам в костюмерную, у них, кажется, не хватает ремней для танца «Солдатский перепляс».               
        – Да, да, именно артистам, - согласилась, хихикая Тамара. Я скрутил ремень, как рулетку, быстро выскочил из буфета и направился в сторону костюмерной. Больше этот ремень никто никогда не видел.

                Долгожданный праздник
 
   Наступил долгожданный день 31 декабря. В нашей казарме ощущалось предпраздничное настроение. В конце коридора стояла небольшая ёлочка, манящая к себе яркими лампочками, украшенная бумажными гирляндами. Аромат хвои наполнял казарму и напоминал солдатам о чудесном семейном празднике.               
    Утром все завершали осмотр своей вычищенной формы, подшивали к гимнастёрке белоснежные и выглаженные воротнички. Начищали до особого блеска кирзовые сапоги и, как завершающий аккорд,  чистка солдатской латунной пряжки. Это была кропотливая работа, но по завершению её создавался настоящий эффект. Бляху сначала чистили тонкой наждачной бумагой. Затем полировали зубной пастой, а ещё лучше пастой ГОИ (специально созданной Государственным оптическим институтом), до зеркального блеска. Осмотрев себя ещё раз перед зеркалом, мы были готовы к строевому смотру и празднику.
    Сразу после завтрака я отправился по обычному маршруту в дом культуры. Сашка продолжал ходить в наряд на кухню. Ему было опасно даже близко подходить к ДК. Часто под разным предлогом в ДК стал заглядывать майор Канов. Покрутившись вроде как по делу, он так же неожиданно исчезал.               
      В это утреннее время дом культуры был необычно оживлён. По коридору пробегала Зина и, заметив меня, распорядилась: «Илюша, быстрей иди в нашу комнату! Там уже ждёт Дед Мороз, переодевайся в костюм Снеговика и готовь наш реквизит для игр. Скоро начнут приходить дети на утренник».               
    Тимофей Иванович был артистом миманса (группа артистов, участвующих в массовых сценах оперных и балетных постановок) областного театра и уже сидел в кресле перед зеркалом, завершая последние штрихи своего грима. Он любил рассказывать одни и те же театральные байки из своей жизни. Воспоминания о былой молодости приносили ему большое удовольствие. Литературно и очень выразительно повествуя, он каждый раз старался подтвердить свою значимость и свой авторитет в большом театральном мире.               
      – Илюша, вы не представляете, как мне нравится Киев! – начинал он обычно при встрече со мной.               
      – Как много в этом городе театров, и ещё больше святых мест нашей Руси! Как я любил прогуливаться по Николаевской и зайти в буфет! Вы знаете, где улица Николаевская? Вы не знаете, где улица Николаевская! Вы же киевлянин. Как много я встречал там известных людей. Я часто там общался с Николаем Фёдоровичем Яковченко. Какой это гениальный артист! И Тимофей Иванович рассказывал уже знакомую историю, о том, как Николай Яковченко бежал по улице за «собачей будкой», которая забрала его любимую собачку Фан Фан.
      - Тимофей Иванович, нам надо подходить уже поближе к сцене, через пять минут начнётся утренник,-  сказал я, заканчивая одеваться в костюм Снеговика.               
      - Вы абсолютно правы,- мне советовал Яковченко, перед выходом на сцену надо выпить свежее яйцо. Это очень полезно для голоса, – голос будет хорошо звучать.                И он полез в свою широкую сумку, которая стояла рядом на столе. В ней лежали в лукошке больше десятка яиц. Он аккуратно достал яйцо, также аккуратно ковырнул сверху скорлупу и залпом выпил яйцо.               
      – Красота!  крякнул он от удовольствия.  Ми, ми, ми, запел он во весь голос. Вот видите, как хорошо стал звучать мой голос.               
      – Вы же недавно выпили уже два яйца,-  удивился я.               
      – Ничего, ещё одно не помешает, - и он уверенно зашагал с большим мешком на плече, опираясь на посох, к сцене.               
      Первый утренник у нас прошёл хорошо. Во время хоровода вокруг ёлки Дед Мороз так вошёл в образ, что запел последний куплет песни про «Ёлочку» как-то в джазовом стиле и начал лихо приплясывать: «Встанем под ёлочкой
 в дружный хоровод.
 Весело, весело,
 Встретим Новый год!»
   Детей эта импровизация очень насмешила. Родители и дети остались очень довольны. Мы, немного усталые и тоже довольные, вернулись в свою комнату. Зина была в восторженном настроении, наверное, от своего дебюта в роли Снегурочки  сразу начала всех обнимать, благодарить:               
     - Все молодцы! Всех поздравляю! Замечательный получился утренник. Я даже заметила, что начальник клуба наблюдал, как мы работали, и приятно улыбался. Значит, у нас все получилось. Всем спасибо! Мы можем отдохнуть, а к 19.00 у нас готовность номер один. У нас с вами впереди главное мероприятие. Тимофей Иванович, вы тоже можете отдохнуть,  подытожила Зина.               
       – Что вы, дорогая, у меня ещё два утренника в садике и ещё одна ёлка в школе, - сказал Тимофей Иванович, допивая очередное яйцо.               
       – Хорошо, только вы не опоздайте к нам,- ответила Зина.               
       – Не волнуйтесь,- не опоздаю.                Я быстро снял костюм Снеговика, устроился на диване и сквозь сон ещё немного слышал их голоса, но потом все затихло.
  Я проснулся от голоса Зины: «Илюша, вставай, я принесла тебе покушать и поставила уже чайник. Вставай, я тоже с тобой выпью чай, и потом уже скоро нам надо готовиться к вечернему мероприятию». Я встал и сразу потянулся к ее бутербродам. Мой желудок требовал подкрепления и сладкого чая. Трапезничая, мы вспоминали и смеялись о прошедшем утреннике.               
       – Слушай, а ты помнишь, как Тимофей Иванович хриплым голосом Луи Армстронга спел: «Весело, весело встретим Новый год!» ; заливалась от смеха Зина.               
       – Он специально пьёт яйца, чтобы голос хорошо звучал.               
       – Правда? А я не знала, что яйца так хорошо действуют на голос. Надо будет и мне выпить яйцо перед выступлением.               
  Мы ещё немного поболтали, и я решил посмотреть и проверить зал, где будет проходить главное вечернее мероприятие. Перед большой танцевальной площадкой полукругом были расставлены столы. За ними возвышалась сцена для эстрадного оркестра. Официанты сервировали столы, расставляли шампанское и выносили закуски. По привычке я решил заглянуть к Тамаре в буфет, узнать последние новости клубной жизни. В фойе я услышал раскатистый голос Тимофея Ивановича: «Здравствуйте, родные!  Мои славные друзья! Через лес, через сугробы К вам спешу на праздник я!»               
   Тимофей Иванович, в полном своём сценическом костюме, продвигался в фойе, опираясь на посох, будто и вправду переходил через сугробы. «Вот, артист! Даже не переодевается и так ходит по городу»,  подумал я про себя. В буфете неожиданно для себя я увидел в изящном вечернем платье Аллу Николаевну. Мне показалось, что в ее глазах что-то радостное промелькнуло.
       – Илья, хорошо, что я тебя увидела. Вы хорошо с другом поработали, и руководство дворца культуры вам передало новогодний подарок. Тома,- обратилась она к буфетчице,- дай мне, пожалуйста, наш пакет.
Тома из-под прилавка, улыбаясь, передала пакет.               
      – С Новым годом, Илья, и передавай привет своему другу, - сказала Алла Николаевна, немного смущаясь. Алла Николаевна вручила мне пакет и сразу направилась к выходу. Я заглянул в пакет, там лежали два блока сигарет «ВТ».               
      – Спасибо,  уже вдогонку успел крикнуть я,  обязательно передам привет!

                Срочная замена
   
    По коридору бежала Зина и на ходу всех спрашивала: «Вы не видели Илюшу? Вы не видели Илью? Ну, где же он?».               
   Я, не спеша, довольный выходил из буфета, держа в руках пакет с дорогими сигаретами.         
      – Илюша!  заметив меня в конце коридора,- громко закричала Зина. От того, как она закричала, я понял, что что-то произошло.               
      – Все пропало! - продолжала кричать и размахивать руками Зина.               
      – Тимофей Иванович вдрызг пьяный. Я хотела, чтобы у меня лучше зазвучал на новогоднем вечере голос, взяла одно яйцо из его сумки. Там много яиц и ещё больше скорлупы от яиц,  лепетала лихорадочно Зина.  Тимофей Иванович лежал на диване, а я подумала, что человек прилёг, чтобы немного отдохнуть перед выступлением. Я выпила одно яйцо и чуть не задохнулась, - истерично размахивала руками Зина. - Там, там, – наконец произнесла, - там в каждом яйце водка! Тимофей Иванович, как сапожник, пьяный. Илья, спасай нас!               
       -А что я должен сделать?               
       -Ты должен стать Дедом Морозом! У-мо-ля-ю те-бя,-  взмолилась по слогам Зина.               
       – Ну, я же не учил ваши диалоги, игры…               
       -Илья, будем импровизировать, надо спасать положение,  уже спокойно сказала Зина.               
        -Ты писал сценарий, ты все знаешь, и потом, у тебя есть опыт. Кроме тебя – некому. В общем, пошли снимать с Тимофея шубу, и ты будешь готовиться к новогоднему вечеру, ну, пошли быстрей, у нас осталось мало времени, - побежала Зина, подталкивая меня вперёд.
   В фойе играл духовой оркестр. К десяти вечера дом культуры начал заполняться гостями. Офицеры были в парадных мундирах с орденами и медалями, кто-то был в традиционных костюмах, и это явно их немного смущало, от непривычки носить штатскую одежду. Жены офицеров были все в вечерних платьях, которые долго висели в шкафах в ожидании удобного случая, и все женщины были с новыми, красивыми причёсками, на укладку которых они потратили полдня. Атмосфера праздника нарастала. Зал, в котором должно происходить основное действие, заполнился, и все уселись за столики на свои места.               
    И наконец, долгожданный момент наступил. На сцену, где расположился эстрадный оркестр, поднялся начальник гарнизона. Генерал, после небольшого приветствия, предложил по традиции выпить за уходящий год. Команда дана, и за столами началось оживлённое движение. В такие моменты народ нельзя долго томить длинными речами. Сразу послышалось откупоривание бутылок, звон рюмок, бокалов, заработали вилки и ножи по тарелкам. Гулянье началось! Мы с Зиной, от волнения, время от времени подглядывали в зал из-за своего укрытия - большой украшенной ёлки, в ожидании выхода. Я про себя повторял новогодние поздравления, которые я когда-то часто говорил, работая на новогодних вечерах ещё студентом. После зимней сессии, на новогодних мероприятия я зарабатывал столько денег, что мог купить подержанный «Запорожец», и мне становилось приятно от воспоминаний былых времён. Наступил и наш выход. Зина перекрестилась и, повернувшись ко мне, спросила: « Ты готов?».               
        - Готов, - ответил я,  хотя у меня от волнения в горле пересохло.               
        – Пить хочется, - вдруг понял я.               
         – За кулисами стоит столик, там бутерброды и кофе в чашках, наши девчонки из библиотеки для нас принесли. Попей быстрее, уже звучит музыка для нашего выхода.               
    Я рванулся к столику, схватил чашку и сразу сделал несколько больших глотков холодного кофе. Уже после третьего глотка, я понял, что в кофе добавили приличную порцию коньяка. Зина уже зашипела на меня:               
         -Быстрей, мы выходим!               
     Я поправил бороду и шапку и под барабанную дробь вышел с Зиной к зрителям.
           -Здравствуйте, а вот и мы,- начала Зина по сценарию.               
           -С Новым годом вас, друзья! – подхватил её начальную тональность я.               
           -Однажды день и час приходят. Все ждут с надеждой наш приход.
И чудо снова происходит, ведь это чудо – Новый год!               
    Дальше по сценарию я должен был задавать публике вопросы, а мне хором должны были все отвечать да или нет, но я все забыл и проговорил, как обычно читают стихи: «Дед Мороз ; мужик отличный!».
           -Вопросы задавай,- зашипела Зина.
           Любит шутки, анекдоты!
           -Вопросы, вопросы,-  сквозь зубы и с вытянутой улыбкой давила на меня Зина. Но я уже не мог остановиться.
           Дед Мороз поёт частушки!
           А у Деда есть подружка!
           Он мешок несёт со склада! – и тут я понял, что уже переборщил, и надо как-то выкручиваться, и я, наконец, всем задал вопрос:
           Так кого вам ещё надо?               
   Зал взорвался от смеха.               
          -Пускай же каждый счастлив будет на вашем новогоднем огоньке! - собралась Зина и завершила наш первый выход. Началась музыкальная пауза. За кулисами Зина вцепилась мне в бороду и заорала: «Ты что творишь? Ты что, с ума сошёл? Про какой мешок со склада ты сморозил?»               
         - Зина, ну все же обошлось, ну перепутал немного я.               
         – Ещё раз ты «отморозишься», я тебя сама отправлю на гауптвахту! Понял? Через десять минут включат телевизор, и мы опять выходим, будет поздравление из Москвы, смотри, чтобы больше твоих импровизаций не было. Нам надо разогреть нашу публику и провести пару развлекательных игр. В общем, надо ещё час хорошо поработать. Ты все понял? – уже немного успокоившись,  сказала Зина.
           – Да понял, Зина, ты кофе будешь пить?               
            -Нет, можешь и мой допивать.               
           – С удовольствием,- сказал я и начал наслаждаться холодным кофе.               
   Десять минут пролетело быстро, и мы опять вышли к гостям. За столами чувствовалось оживление. Публика, разогретая первыми тостами, уже стала громче разговаривать, смеяться и чувствовать себя более раскованно.               
          – Внимание, говорит Москва! Дорогие товарищи, друзья! Идут последние минуты уходящего года, - зазвучал знакомый всем голос с телеэкрана диктора центрального телевидения Игоря Кириллова. В зале наступила тишина, все отложили свои вилки и бокалы. Диктор торжественно перечислил достижения советского народа за минувший год, и, наконец, все услышали привычные слова: «С Новым годом, товарищи!»               
     Наступила долгожданная минута. Зазвучали первые удары московских курантов, отбивающие двенадцать раз. Зал охватило ликование, - настоящая канонада началась от взрыва хлопушек, летели искры от бенгальских огней, с разных сторон слышался перезвон бокалов и, как снег, со всех сторон оседали разноцветные конфетти и серпантин. Кто-то крикнул: «Слава Советской армии!», и весь зал громко подхватил: «Ура!»               
    Через минут пятнадцать мы с Зиной продолжили нашу развлекательную программу. Зина провела небольшую викторину вопросов и ответов, я щедро раздавал подарки за правильные ответы.               
         – Ну, теперь твоя очередь,- тихо сказала мне Зина и передала микрофон.
         - В моем мешке есть еще очень хорошие подарки, и получат их самые ловкие и сильные мужчины. Знаю, что таких мужчин в зале очень много. Вот я сейчас и проверю, кто у нас самый ловкий.               
    Я заранее приготовил небольшой столик перед сценой и положил на неё обычную скакалку. После дозы «холодного кофе» я осмелел и уверенно начал действовать.               
          -Сейчас я сам выберу настоящих мужчин,- сказал я и пошёл в зал.               
         – Вот я вижу: настоящий сильный мужчина, - и я подошел к столику, за которым сидел капитан Мещериков со своей женой Наташей.
          - Можно вас попросить встать и пройти вон к тому столику?               
    Широкоплечий и высокий капитан  встал из-за стола, и мне показалось, что я стал в два раза меньше ростом.               
        – Замечательно, мне надо выбрать ещё одного силача,  сказал я и начал осматривать столики вокруг себя. И тут я заметил Аллу Николаевну, сидящую рядом со своим мужем майором Кановым.               
        – А вот и ещё один участник нашего конкурса, - и я указал на майора Канова. Зал одобрительно зааплодировал, и майору пришлось встать и, немного пошатываясь, подойти и встать рядом с капитаном. На какую-то  долю секунды я заметил беспокойство в глазах Аллы Николаевны, и я слегка прикоснулся к её плечу, чтобы успокоить. Конечно, она узнала меня, но для всех я был добрый и весёлый Дед Мороз. Шуба, парик, борода, красный нос делали меня неузнаваемым, и я почувствовал себя сказочно всесильным.               
         – Смирно, - вдруг скомандовал я. Офицеры моментально вытянулись по стойке «смирно» и продолжали улыбаться.               
         – Хорошо, молодцы! – сказал я, обойдя их и осматривая с разных сторон.               
         – Задача у вас простая, вы стоите друг против друга возле этого стола. На столе, вы видите, лежит скакалка. По моей команде на счёт: «Раз, два, три  скакалочку бери!»  каждый должен первым успеть забрать скакалку. Задача ясна? - сказал я, подражая голосу начальника штаба.               
       - Так точно, - почти хором ответили офицеры.               
       – Итак начали игру! – сказал я, и Мещериков вдруг схватил скакалку.               
       – В чем дело?  спросил я капитана.               
       - Вы же сказали: «Начали игру», - смущаясь произнес капитан Мещериков.               
       – Я сказал: «Начали игру», но я не давал команду: «Скакалочку бери!», положите скакалку на место. Мещериков положил обратно на стол скакалку.               
       – Вы готовы?  спросил я офицеров.               
       – Так точно.               
       – Раз, два, три! – начал отсчёт я, и майор Канов, не дожидаясь, когда я произнесу «три», молниеносно схватил скакалку.               
       – Да что же это такое? Я что сказал «скакалку бери»? Положите на место скакалку.   
    Майор покорно положил скакалку на стол. В зале начался смех. Офицеры напряглись. Их руки немного дрожали, были согнуты в локтях. Они стояли в борцовской стойке, как на татами, готовые броситься моментально в схватку.               
      – Раз, два, три, ; и тут майор не выдерживает и хватает скакалку.               
      – Я что сказал «скакалку бери!»  заорал я на майора.  Слушайте мою команду! Отойдите на полшага назад от стола,  немного нервничать стал и я.               
     Офицеры послушно сделали полшага назад.               
       -Итак, начнём сначала. Раз, два, три,  скакалочку… У майора опять нервы сдают, и он хватает скакалку. У Канова от напряжения задёргался левый глаз, и я вначале подумал, что он мне специально подмаргивает. На всякий случай я отступил от него подальше.               
      – Прекратите раньше времени хватать скакалку! Хватит! Стали на свои места!  уже начал злиться я.               
     – Приготовились! Раз, два, три, скакалочку бери! - наконец выкрикнул я.               
   Что произошло дальше, я даже сразу и не понял. Мои конкурсанты как стояли неподвижно, так и продолжали стоять, как мне показалось, а скакалки на столе не было. Я невольно закрутил головой по сторонам, и тут я заметил, что каждый из них в руках держит только ручку от скакалки, а самой верёвочки нигде не было (мы потом ее так и не нашли). Зрители хохотали до слез. Мне ничего не оставалось, как вздохнуть с облегчением, поздравить обоих участников соревнования и достать из своего мешка самые лучшие подарки. Как говорят в таких случаях: «Победила дружба!» Сами конкурсанты все ещё находились в спортивном напряжении, таки не поняв, кто из них выиграл. Под аплодисменты зала я вручил майору Канову электробритву «Харьков-15», а капитану Мещерикову, щётку ; пылесос «Ветерок -3». Довольная Зина подошла ко мне и сказала: «Теперь можно закругляться». Мы вновь поздравили всех с Новым годом и объявили, что начинается танцевальная программа, а сами, попрощавшись, направились в свою комнату, где на диване блаженно спал Тимофей Иванович.               
     Мы ещё долго сидели с ней в комнате и взрывались от смеха, вспоминая прошедший вечер, пока Зина не вспомнила, что у неё в зале сидит муж и ждёт её. Она быстро переоделась, попрощалась со мной и побежала в зал, где гулянье было в разгаре.               
 
   Я посидел ещё немного и снял с себя, наконец, тяжёлую шубу. Меня немного знобило, и лицо горело. Майка и спина были мокрые от пота. Пришлось на мокрое тело надеть свой китель и шинель. Шубой я укрыл спящего Тимофея Ивановича, погасил в комнате свет, прикрыл за собой дверь и направился к выходу. В зале продолжала громко играть музыка, но многие гости уже начали расходиться. На выходе из дома культуры я чуть не столкнулся с Кановыми. Алла Николаевна держала под руку выпившего майора, пытаясь точно направить его в дверной проём. Майор вдруг развернулся к ней и спросил:               
        - Мадам, вы не могли бы показать мне дорогу домой?
        - Могу...
        - А откуда вы знаете, где я живу? Мы что, с вами знакомы?
        - Замолчи, придурок! Я твоя жена!               
   Чтобы они меня не заметили, я замедлил свои шаги. Подождав немного, я, уставший, побрёл в казарму.
               

                Чебурек, вставай!

     Утром, проснувшись, я почувствовал явное недомогание и повышенную температуру. Ротный без колебаний приказал мне идти в санчасть. Когда я добрался до медсанчасти, мне даже стало легче,  ведь я встретился со своими друзьями  Сашей Стариковым и Толиком Белоножко.
Медсанчасть находилась в небольшом помещении, в котором было всего четыре комнаты. Одна комната была предназначена, как процедурная и кабинет прапорщика Пантелеймонова, в которой он осматривал больных солдат. Как правило, после осмотра он обязательно назначал для поступающих больных сдавать анализы и принимать три раза в день витамины. Была большая палата для больных, на четыре койки, где уже несколько дней «лечился» один Стариков. Рядом находилась небольшая столовая, в которой был телевизор, и по вечерам, когда уходил домой Пантелеймон, можно было вечером спокойно смотреть телевизор. Ещё была небольшая комната, в которой отдыхал сержант Анатолий Белоножко. Толик окончил Киевское Первое медицинское училище по специальности «медицинское дело» и получил квалификацию – фельдшер. Сразу продолжить образование в медицинском институте ему не удалось, и его призвали в армию. Толика направили служить в гарнизонную медсанчасть и по занимаемой должности присвоили сразу звание сержант. У него был практически свободный выход в город, и среди офицеров и начальства он пользовался уважением. Белоножко был отличным специалистом, и к его словам постоянно прислушивался прапорщик Пантелеймонов. Поэтому в медсанчасти мы себя чувствовали вполне комфортно. Единственным неудобством было, когда рано утром моталась, как глиссер, по коридору и палате со шваброй сварливая уборщица. Никто не знал, какое у неё точно имя, но все называли её Гавриловна. Она была бесцеремонная и могла в любой момент зайти в единственный туалет, где она хранила свои веники, швабры, тряпки, даже если там кто-то находился. Тем не менее пребывании в этом заведение было для нас, как  санаторий.               
      Для Сани я прихватил подарок из клуба, блок сигарет «ВТ», которому он очень обрадовался, второй блок я раздал ребятам в казарме. Мы договорились с Толиком, что вечером, когда все уйдут, отметим Новый год.


   Днём в нашу палату положили таджика, рядового Оразмамедова. Пантелеймонов, осмотрев его, назначил, как и мне, утром, до завтрака, сдать анализы. Несмотря на присутствие мало разговорчивого Оразмамедова, наши планы не изменились. После ужина, когда все ушли, мы закрыли все двери и обосновались в столовой. Толик принёс из своей комнаты банку тушёнки, томатный сок в литровой банке, хлеб, конфеты, растворимый кофе и стакан спирта, который перелили в графин и разбавили водой. Стол получился по- настоящему праздничный. Мы провели чудный вечер воспоминаний о Киеве, о своих друзьях, рассказывали по очереди смешные истории и завершили посиделки далеко за полночь. Прежде чем лечь спать, мы все убрали и замели следы своего гуляния.
Утром нас разбудил громкий голос Гавриловны: «Вставайте, лоботрясы, симулянты! Быстро вставайте! В туалете на подоконнике стоят банки для анализов, мне до восьми надо успеть их занести в лабораторию. Быстро все в туалет!» – рявкнула Гавриловна и ещё громче начала таскать швабру под кроватями. Первым вскочил Старик и пошёл быстро в туалет. Покрутившись немного в постели и поняв, что Гавриловна больше не даст спать, я поднялся и пошёл в туалетную комнату. По коридору возвращался в палату Сашка и, как мне показалось, хитро улыбнулся. Я зашёл в туалет и увидел: на подоконнике стоял большой стеклянный горшок Гавриловны, в котором она держала ёршик для унитаза, и литровая банка от вчерашнего сока. Кто-то заботливо переклеил бумажки с фамилией «Оразмамедов» на эти сосуды. Я заполнил свою маленькую баночку и быстро вернулся в палату. Сашка лежал в своей кровати, укрывшись с головой одеялом.
– Чебурек вставай! Тебе что, особое приглашение надо? - Гавриловна слегка стукнула шваброй по кровати Оразмамедова.  Бегом в туалет!               
      Он медленно поднялся и пошёл, зевая, в туалет, а Гавриловна перешла в другую комнату таскать свою швабру. Через минут десять вернулся Оразмамедов и улёгся в свою кровать. Наступила относительная тишина, видимо, Гавриловна уже закончила свою уборку. Вдруг из глубины коридора раздался истеричный вопль: «А-а-а -а… Я сейчас этого чурку убью! Где этот чебурек? – с половой тряпкой в палату ворвалась Гавриловна и с криком  начала хлестать половой тряпкой лежачего Оразмамедова. Он вскочил на кровати, прижался к стенке и, закрываясь руками от ударов мокрой тряпки, перепугано пытался что-то сказать: «Тётя Гариловна, тётя Гариловна (он с перепугу забыл, что ее зовут Гавриловна) я ничего не сделал», ; все время лепетал он. Это её ещё больше разозлило.                               
        – Ах ты, чурка, я тебе сейчас на голову вылью твои анализы! - продолжала орать Гавриловна. Неизвестно, чем бы эта история закончилась, если бы на шум не прибежал Толик Белоножко.               
       – Гавриловна, что вы делаете? Прекратите махать грязной тряпкой!               
       – Толик, ты посмотри, что этот ненормальный сделал в туалете! Он что, решил поиздеваться надо мной? Так я ему сейчас такую клизму сделаю, что он у меня год испражняться не будет!               
        Гавриловна, успокойтесь, сейчас во всем разберёмся, давайте пойдём вместе, - и он её потихоньку вывел из нашей палаты.
        – Оразмамедов, так что ты натворил? - спросил Сашка, еле сдерживая смех.               
        – Ничего не делал. Только анализы в банки,- в недоумении сказал он. Тут мы не выдержали и начали разрываться от смеха.               
   Позже, когда все успокоилось, Толя, вдоволь с нами  насмеявшись, все же сказал нам: «Ребята, больше так не шутите. Я еле успокоил Гавриловну, она могла пожаловаться начальству, и тогда нам всем был бы белый свет не мил». Мы честно пообещали Анатолию, что больше шутить не будем.               
    Я быстро выздоровел, и Сашке уже стало скучно валяться в медсанчасти, и мы через несколько дней вернулись в свою роту.               

     Для нас продолжились обычные армейские будни с ежедневными занятиями и нарядами. В клуб нас больше не приглашали, возможно, не было необходимости в нашей творческой помощи. Через два месяца мы окончили курс обучения, и каждому присвоили разряд и квалификацию  «оператор радиолокационной (РЛС) станции». Сашку отправили служить в Борисполь, меня в Добрянку на летний аэродром в Черниговскую область. Я и мой друг попали в хорошие воинские части. Мы на протяжении всей службы ещё долго переписывались. Саша стал в армии членом партии и по окончании службы работал в МИДе и вскоре был направлен на дипломатическую службу в Канаду, после этого наше общение прервалось. Я вернулся в родной институт, сдал экзамены по кандидатскому минимуму, читал лекции для студентов на кафедре режиссуры. Правда, скоро мне надоела скучная работа преподавателя, и я вновь вернулся к творческой работе. А свой священный долг, с гордостью могу сказать, перед своей Родиной я и мои товарищи достойно выполнили.