Золотое счастье

Августовским субботним утром суета в доме началась в пять часов: Женя с папой собирались пораньше выехать за грибами. Накануне вечером они подготовились к поездке, а утром мама и бабушка долго, как обычно, будили их. Но они отчаянно сопротивлялись и натягивали на голову одеяла, забыв спросонья о планах.

Между побудками мама готовила им в дорогу провизию: резала хлеб и колбасу на бутерброды, студила сваренные вкрутую яйца, мыла прохладные с ночи огурчики, лишь на рассвете сорванные с грядки, наполняла большой термос сладким чаем, складывала в рюкзак запасные носки, плащик, кофточку – и множество других вещей, нужных, по её представлению, в дальнем походе.

Бабушка тоже встала с восходом и за час перерыла весь сарай в поисках запропастившихся куда-то корзин – маленькой для внучки и большой для зятя, потом выискивала в своём кухонном хозяйстве ножик, какой не жалко, если потеряют в лесу. А на случай большого грибного улова положила в корзину ещё и пакет.
 
Бабушки была сердита всё утро и тихо, но так, чтобы слышала дочь, Женина мама, бубнила:
– И куда ребёнка такую рань подымают! В даль-то какую да с малым дитём!
Иногда дёргала её:
– Ну, хоть ты скажи, мать всё ж таки!

Мама и сама была уже не рада, но приходилось выполнять обещание отпустить дочь с отцом за грибами – обещание, данное однажды по неосмотрительности, потому что надеялась, что все забудут о нём. Отпустить их она пообещала в самый настоящий лес – далёкий и дремучий, а не в тот, который начинался за огородом – светлый и родной, знакомый Женьке каждой тонкой тропинкой и грибным скрытным местом.
 
Отец, любивший ездить за грибами далеко, нередко рассказывал дочке об увлекательных приключениях, случавшихся в этих поездках, о красивых местах и подкреплял рассказы привезённой корзиной благородных грибов, какие в их лесу встречались нечасто: очень уж людным местом был их посёлок, расположенный рядом со столицей. Женя мечтала поехать с отцом – поехать так, чтоб на весь день, как в настоящий поход. Но ей всё говорили, что она мала, что вот подрастёт и тогда…

В этом году она собиралась в первый класс и, значит, уже была большой. Вот в начале лета мама и сказала ей, что теперь-то она сможет поехать с отцом. Это было опрометчивое высказывание, но дочь его запомнила и с конца июня по утрам бегала в лес – караулила, когда пойдут грибы. Лето оказалось грибным, и со второй недели июля они стали ходить в лес и каждый раз возвращались не с пустыми руками. Но Женя, помня обещание мамы, грезила далёкой поездкой.

*
Дочь с отцом отпускали вдвоём нечасто и недалеко, потому что, оставшись вместе, они забывали обо всех указаниях и наставлениях, увлекались путешествием, и это всегда очень беспокоило маму. Женя могла замёрзнуть, съесть что-то, что ей нельзя, вымокнуть – да мало ли всяких невзгод могло приключиться! А этой вольной братии всё было нипочём!

Вот и сейчас мама суетилась, стараясь предусмотреть все случайности по дороге и в лесу, не очень-то надеясь на строгое выполнение дочкой и мужем её указаний. Немного успокаивало, что сопровождать их должен был друг семьи – Толик, которого все очень любили, человек аккуратный и пунктуальный. На его здравомыслие и была вся надежда мамы и бабушки.

Наконец, грибники были разбужены и усажены завтракать. Толик должен был присоединиться к грибникам позже, поэтому мама принялась за инструктаж, который предназначался мужу.

– Утро раннее, прохладно ещё. По дороге кофточку снимать не разрешай.
Папа ел кашу и был настроен философски – на долгие наставления. С дочерью вдвоём его отпускали в путешествие редко, и всегда эти даже небольшие вылазки сопровождались содержательными монологами жены, которые он запомнить даже не пытался.
– Может, инструкцию напишешь и будешь иногда прикладывать? – попытался пошутить он. Но, встретив в ответ суровый взгляд, вернулся к каше.
– Приедете на место, сразу посмотри электричку обратно. Чтоб дома были не позже шести, к ужину. Отец рассеянно угукнул.
– Компас взял? Там лес большой, не дай бог заблудитесь. Поузнавай у местных, какие ориентиры есть, чтоб, если что, найти дорогу.

Папа закончил кашу и снова угукнул. Женя ела молча, не слушая наставлений, потому что борьба с нелюбимой манкой занимала всё её внимание.
Щёлкнула банка с растворимым кофе – папа перешёл ко второй части завтрака.
– Приедешь на место, покорми ребёнка.
Папа робко возразил:
– Да мы ещё не проголодаемся! Собираешь, как будто нам сутки на поезде! Ехать-то всего час!

Сказал и нервно застучал ложкой, размешивая сахар. Женя и не глядя поняла, как мама посмотрела в ответ.
– А ты что сидишь кашу студишь? – мама переключила внимание на дочь. – Ещё полчаса просидишь, и никуда не поедете.
Женя бросила взгляд на папу: правду ли мама говорит. Он грустно поднял брови, и дочь решила поднажать. Налила в кашу варенья и, зажмурившись, быстро расправилась с холодными остатками.
– Вот так бы сразу!

Мама собрала тарелки и поставила перед дочкой чай и бутерброд с сыром. С бутербродами, кофе и чаем управились быстро.
 
Рюкзак ожидал папу в терраске весьма потолстевшим от стараний мамы и бабушки. Папа тихонько попытался несколько облегчить свою участь и вынуть дождевик и тёплые вещи. Летний день обещал быть жарким, и нужды в них, по его мнению, не было. Но был пойман с поличным, получил увещевание, что «сейчас поедешь один», и, вздохнув, закинул за плечи пузатый рюкзак.

Два километра до платформы в шесть часов утра, в предвкушении путешествия, – для Жени уже это было счастьем! Как всегда бывало с папой, на электричку, на которой приезжал друг из Москвы, они немного опаздывали. Поэтому на финишной прямой – от керосинки до платформы – Женька скакала на папиных плечах. Добежали быстро, купили билет, и даже осталось несколько минут, чтобы запечатлеть на плёнку начало путешествия. Без фотоаппарата папа никогда не пускался в дальний путь.

Подошла электричка, из последнего тамбура которой выглядывал волновавшийся папин друг – самый любимый Женькин – дядя Толя. За рассказами и шутками час у компании пролетел незаметно. Женя в этом году всё лето готовилась к школе – было что рассказать!

Станция Лесодолгоруково, на которой трое путешественников радостно выгрузились, встретила их неприветливо. От полотна железной дороги, где они надеялись сразу же углубиться в лес, на протяжении всего видимого участка лесничество провело санитарную вырубку деревьев. Поэтому грибникам пришлось взять курс на удаление. Завтрак они отложили до более живописной обстановки и бодрыми шагами отправились вглубь леса.

Долгий летний день обычно кажется очень коротким, потому что дел на него приходится множество – и все важные и интересные. В лесу время летит и вовсе незаметно, и лишь скользящие длинные тени на опушках и сгущающиеся сумерки напоминают о его скором ходе.

Папа знал все съедобные грибы на свете и показывал их Жене. В этом незнакомом лесу водились и такие, каких она никогда не встречала возле дома. Знал папа и множество хитростей, которые должны были обеспечить им основательный улов. Больше всего Женя любила, когда папа говорил ей:
– Ну-ка посмотри, какая ровная ёлочка… Что мы сейчас сделаем?
– Присядем у ёлочки! – радостно отвечала дочь и ждала продолжения.

Папа не спешил, разогревая её нетерпение. Они присаживались на корточки перед невысокой ёлкой, ветки которой плотно прилегали к земле.
– А теперь… – говорил таинственно папа, – Что у нас здесь?
И быстрым движением поднимал ёлочную лапу:
– Оп!

И всегда! да-да, всегда! под лапой сидел крепенький, ровненький боровичок! Женька знала этот фокус сто лет, ждала его… но всё равно при виде боровичка подпрыгивала от восторга и хлопала в ладошки. Восторг дочери отражался в глазах отца радостными, шаловливыми искорками.

*
Давно перевалило за полдень. Уставшие грибники вышли на опушку леса и расположились на краю пшеничного поля, чтобы подкрепиться. Высокая душистая трава, густая пшеница, уже золотившаяся в ожидании своего срока, васильки и ромашки по краю дороги, застёжкой-молнией соединявшей лес и поле, – всё было наполнено нежарким и таким ласковым солнцем, что всё в душе пело.

Когда после обеда грибники вернулись в лес, стало заметно, что скоро вечер, и было уже время подумать об обратной дороге. После еды у Жени сладко слипались глаза, ноги путались в высокой траве, которая манила прилечь и немного соснуть. Но спать сейчас не полагалось, и папа и дядя Толя, подбадривая её и взяв за руки, направились к станции.

Шёл август, лето было дождливым, и листья на деревьях жили пока зелёными. Но один из них солнце окрасило в золото и сбросило на ладошку Жене. Девочка торопилась за взрослыми, а лист лежал между ладошками – её и папиной, и тоже собирался с ними домой – к маме и бабушке.

В одно мгновение, когда путешественники держали путь на запад, с Жени вдруг разом слетел сон.
– Папа! Смотри какое чудо!

Все трое остановились. Прямо перед ними сквозь деревья сверкало заходящее солнце. Оно, разделённое стволами и ветками на десятки осколков, искрилось золотом. Переливающаяся стена света за деревьями притягивала и завораживала. Они так и стояли, взявшись за руки, и не спешили уходить. Но праздник света длился недолго, солнышко спустилось за край земли, и в лесу стало совсем сумрачно.

– Путешественники – вперёд! – скомандовал папа, подхватил Женю, закинул её на плечи и двинулся быстрым шагом туда, где, по его мнению, была станция.

*
Вперёд не всегда означает в правильном направлении. Компас оказался испорченным, и папа ошибся в выборе пути. Солнце зашло, опустилась ночь, а звука поездов, к которым они стремились, всё ещё не было слышно. Женя дремала на плечах отца, крепко обхватив его голову, чтобы не свалиться. Ветки деревьев в темноте норовили выбить всадника из седла, поэтому она склонила голову к папиной макушке и держалась из последних сил, стараясь не заснуть.

– Папа, наверное, мы заблудились? – В тишине слова Жени прозвучали очень грустно.
– Что ты, любушка! – уверенность в голосе отца обнадёжила её. – Мы зашли слишком далеко в лес, поэтому и выбираться придётся долго.
Женя знала, что её отец – самый опытный путешественник, и сразу же ему поверила.
– Мама переживает теперь. И бабушка, наверно, покормила курочек, сидит на скамейке и ворчит на тебя. А нас всё нет и нет.

Она представила, как волнуются мама и бабушка, как будут они сердиться на них с папой за такое позднее возвращение.
– Они бывалые грибники, – ответил папа уверенно, – и знают, что дорога из леса всегда длиннее, чем в лес.

Ночной лес может быть мирным и тихим, но всё-таки в нём беспокойно и страшно, совсем немного. Они шли светлым березняком, солнце зашло, но небо было ещё летним, с долгим светом медленно засыпающего дневного светила. Постепенно небо почернело, но взошла луна, и её свет, такой лёгкий и невесомый, немного раздвинул темноту, не смевшую теперь плотно окутать Женю. Папа и дядя Толя веселили девочку, рассказывая интересные истории со счастливым концом о грибниках и путешественниках и не давая совсем уснуть или испугаться.

Вдруг вблизи раздался лай собак, заслышавших в неурочное время пробиравшихся лесом людей. В надежде, что они вышли к деревне, папа ускорил ход. Но это был лишь небольшой дом, одиноко стоявший в лесу. Хозяин, появившийся на крыльце, объяснил, что он лесник, что дом его далеко от станции. Зато недалеко автомобильная дорога, и он показал направление. Если им повезёт, они услышат редко проезжающие машины.

*
Как они нашли дорогу, как их везли на попутке до станции, как они успели на последнюю электричку – это Женя запомнила плохо. В дороге она заснула, открывая на время глаза и улыбаясь во сне при перемещении с папиных плеч в машину, а потом в вагон.

Как их встретили дома, она тоже не помнила. Только спросонья успела сказать маме, что они набрали много грибов и увидели золотые осколки солнышка. Женю сразу перенесли в кровать, и красивые грибные сны продолжили тревожить её воображение.

В воскресенье Женя проснулась в одиннадцать – так долго в деревне она не спала никогда. Рядом на подушке лежал золотой солнечный листок. Она вскочила и спрятала лист в книгу между страницами, чтобы он там подсох и жил с ней до осени, когда таких, как он, станет много.

Привезённая грибниками добыча уже оказалась перебрана и приготовлена, а папа, с виноватым видом, и дядя Толя, похмыкивая, чинили забор, стараясь загладить, наверное, свою вчерашнюю провинность.

Женя быстро позавтракала и вышла на улицу. Она села на скамейку в ожидании друга и вдруг заметила, что жёлтых листьев стало намного больше, чем было вчера. Или она просто не замечала их до этого утра? Она вспомнила вечер в лесу, золотой блеск заходящего солнышка – и зажмурилась, чтобы сохранить в себе переполнявшее её золотое счастье.


Август 1978 г. Чисмена. Фото А.Н. Жиляева