Моя капитанша

Июльская ночь разлилась по небу, звёзды отразились в озере, луже, в которой я промочил ноги и в её глазах.

Её глаза, это вообще отдельная тема и даже использование затёртого до дыр шаблона «бездонные», в данный момент является не грехом, а констатацией факта, что такие глаза есть не у каждой девушки, а только у особенной. В чём её особенность? В том, что я на неё запал, а я через чур разборчив. Такие парни, как я, зачастую долгое время остаются без пары, выявляя среди прекрасной половины человечества самую-самую прекрасную. И если поиски затягиваются, то после 30—40 лет им приходится довольствоваться тем, что осталось, потому как более расторопные расхватали всех, что были рядом. Но мне, кажется, повезло. И не потому, что Валя кандидат на мисс Мира, а потому что она моя девушка. Хочется постоянно быть с рядом и слушать её с открытым ртом. И даже ручная крыса, что бегает у неё по плечам, не особо смущает. Не могу ничего хорошего сказать об обратной связи, я не идеальный мужчина для Вали, но с этим мы ещё поборемся.

Сегодня я приехал на базу отдыха, где работала Валя, дочь начальника и водитель прогулочной моторной лодки. А вечером выследил и подсел к ней на скамейку возле пляжа и тут же пригласил в кино. Валя долго обдумывала предложение, или просто игнорировала, и молча смотрела на огни Яблогорска, посёлка на дальнем берегу и эти огни блестящей цепочкой отразились в её глазах, так же как и капли воды, стекающие с листьев берёзы и падающие в лужи, и круги в этих лужах и звёзды, выступившие из-за туч, ещё недавно принёсшие дождь на базу отдыха и отправившиеся дальше. Мне показалось, что она уже забыла обо мне, задумавшись о своём. Вот сейчас обернётся и вздрогнет от неожиданности. Я подумал о промокших насквозь кроссовках, не заболеть бы. А вот Валя была босиком. Всю жизнь на озере, как ещё ходить тёплыми июльскими вечерами?

— В кино, значит, — очнулась она от своих дум.

— Или на танцы. Мне не принципиально.

— Тебя интересует не столько мероприятие, сколько попутчик?

— С тобой хоть на край света. Лишь бы это было похоже на свидание.

— Даже так, — улыбнулась она, — а чем здесь тебе не свидание? Ночь, звёзды, романтика. Что ещё надо?

Молодец! И не отказывается, и не соглашается. Будто хочет разговорить, вытащить все потаённые мысли и страшные тайны. Значит, будет действовать открыто.

— Ты мне нравишься. Вот, приглашаю. Куда-нибудь.

— Ладно. Пригласил. Что дальше? Я к тому, что ты уедешь, я останусь. Что нам делать с нашей огромной любовью, кроме как посылать сердечки в соцсетях?

Прямолинейные прагматичные девушки всегда вызывали у меня лёгкую тревогу. Они обладают даром задавать неудобные вопросы в тот момент, когда к этому не готов. То есть, всегда.

— Не ты первый, — продолжала она, — кто обещал мне достать звезду на этой самой скамейке. Но никто не захотел забрать отсюда в качестве законной жены или остаться ради меня. В прошлом сезоне чуда тоже не произошло.

— Значит, ждёшь принца на белом коне?

— Скорее капитана под алыми парусами. Я больше на Ассоль похожа, чем на принцессу.

Я ничего не знал про Асоль. Кто или что это. Про алые паруса слышал, но какое отношение это имело к Вале, не понял, а спрашивать не стал, чтобы не прослыть тупым.

— Ну, так что? Может ты — тот самый, а я вместо слёз радости корчу из себя не пойми кого?

Что тут скажешь? Парни вообще не заглядывают так далеко, и я не исключение. Отношения должны развиваться плавно, без напряга. Свидание, значит — свидится. Встреча на один раз. Если первый поход в кино прошёл хорошо, двигаемся дальше. Потом ещё и ещё. Это же так просто. Но некоторые любят усложнять. Надо было что-то отвечать и желательно умное. Но где я, и где умное.

— Для замужества мы мало знакомы.

— Вообще незнакомы.

— Вот именно! И сейчас столько разводов, всё из-за спешки. А кино или танцы, да хоть что, помогут лучше узнать друг друга.

— Согласна. Мы сходили на это «хоть что», между нами вспыхнули самые высокие чувства. Твой отпуск закончился. Берёшь меня в жёны?

— Легко!

— А серьёзно?

— Да я откуда знаю, что там будет в конце отпуска!

— Высокие чувства, я же сказала.

Неправильно она реагирует на предложение свидания. Обычно — «да» или «нет», иногда — «посмотрим», но не так. Всё равно, что пришёл в магазин за хлебом, а продавец тебе — «слышь, ты кто по жизни, ровный пацан или мутный фраер?». Да и Валя поняла, что загонят меня в тупик, поэтому решила проявить милосердие.

— Ты кажешься мне нормальным, и даже верю, что нравлюсь, поэтому объясню свою позицию. Три года назад, когда уже выросла из детских платьешек, меня так же звали на танцы. И я соглашалась. Это не постель, это танцы! Три сезона, три кавалера. Не любовника, просто сопровождающих. Они уехали, я осталась и слёз не лила. И знаешь, какие слухи пошли по дачам и деревням! Заслушаешься! Не удивлюсь, если там, — она указала на огни Яблогорска, — обо мне наслышаны!

Она погрузила пальцы ног в сырой песок и отправила его в сторону озера, как футбольный мяч.

— А ведь даже за руки не держались! Какого мне было, представляешь? Папе пришлось одному морду расколотить за высказывания в мой адрес! Его чуть не уволили, но, слава богу, нашлись нормальные люди, из постоянных, кто знал меня с детства. Быстро объяснили, что верить слухам не надо, а жаловаться, если вздумает судиться, не стоит, ради своего же благополучия.

Она повернулась ко мне, вызывая на прямой ответ. Ах, какие у неё глаза!

— Так что насчёт взять замуж? Или конфетно-букетный период и по домам?

Она выглядела раздражённой, но, наверное, имела на то причины. Пришло время держать ответ добру молодцу. Но ответа не было.

— Знаешь, я абсолютно не готов к такому разговору.

— А я никуда не спешу, думай. Но если найдётся кто порешительней, с радостью кинусь на шею.

Я пытался сесть поудобнее и непроизвольно поморщился.

— Спина затекла?

— Поясницу потянул немного. Тяжелое таскал.

— Бывает, — кивнула она, — у нас массажист хороший. Занудный, но специалист что надо.

— У меня как раз к нему направление от врача есть.

— Тем более.

— Значит, ты хочешь свалить отсюда?

— Хм, — она посмотрела на меня с удивлением, видимо я понял, что творится у неё на душе, — да, это единственный выход. Знаешь, что я делаю зимой?

— Катаешься на коньках?

— Смотрю фильмы целыми днями, десятками, до тошноты. Так что в кино точно не пойду. Летом я на кухне с девчонками ем, в августе они уедут и опять эти семейные сборы за столом и никуда не смыться, не отдохнуть. Хоть повесься в своей комнате!

На озере показался свет, послышался шум мотора.

— Папа с Леонидычем возвращаются. Говорила им в дождь не кататься!

— Может, дела срочные?

— Конечно! Они часто в это чёртов Яблогорск мотаются, выпить и поиграть в карты. Ладно, хоть не на деньги, но столько путёвок ушло! Скоро базу пропьют! Две недели назад не смог остановиться, выехал на берег! Как мотор не угробил, диву даюсь! Мы с братом подъехали, да хорошо кто-то из местных помог. И так постоянно. Мать орёт на отца, брат орёт на всех. Так что обещаю быть хорошей женой любому, кто предложит.

— Вот прям-таки любому?

— В пределах разумного. Давай, иди, наверное. Не надо тебе начальника видеть в таком состоянии. Мне ещё лодку затаскивать и мотор снимать.

— Помочь?

— С твоей-то спиной? Толпой справимся как-нибудь.

— Могу крысу подержать.

— Ты лучше думай, как мне сделать предложение, чтобы я не отказалась.

— Тогда, до завтра.

— Тебя как звать-то?

— Коля.

— Пока, Коля.

Я пошёл в гостиницу, хлюпая водой в кроссовках. Валя рассмеялась вслед. Можно сказать, разговор окончился на позитиве.



Не смотря на позднее время и усталость от новых впечатлений, я не лёг в постель. Меня интересовала «Асоль» и её связь с алыми парусами. Отзывчивый Интернет поведал сокращённую историю о девушке, что ждала капитана под этими самыми парусами. Все, конечно же, сочли её полоумной, не верили, смеялись. А оно-то вон как оказалось! Взял и приплыл! Не знаю, по мне так победить дракона и вызволить несчастную красавицу из темницы более достойный поступок, чем строчить на швейной машинке шелковые простыни огромных размеров. Но раз произведение… как его там… Александра Грина, да, его… стало достоянием нашей литературы, пусть будет так. В конце концов, это романтическая сказка для детей. Да и что я понимаю в литературе!

Необычная история, и мне даже захотелось прочитать её полностью, но какой смысл, если финал уже известен.



Утро следующего дня было солнечным, а небо безоблачным — то, ради чего люди стремятся на всякие базы отдыха. Каменные дорожки уже просохли, песок нагревался, волны ласкали берег, а ветер гонял по озеру, как на водном скутере. Возможно, для остальных отдыхающих всё было более прозаичным, но я проснулся в хорошем настроении. А что, симпатичная девушка не против выйти за меня. Правда, она не против вообще выйти, хоть за кого, но остальные этого не знают, а значит, мои шансы достаточно велики. Кто владеет информацией — владеет миром. Главное, правильно подобрать слова — эта Валя, девушка со своим взглядом на жизнь. Ещё не видел, чтобы кто-то так легкомысленно относился к замужеству. Да, бывает, что брак становится единственной возможностью решить свои проблемы или повысить статус, брак по расчёту, например, или фиктивный брак. Но всегда должны быть какие-то разумные рамки. Думаю, что Валя тоже не теряет голову в погоне за мечтой, но такая решимость — за любого, лишь бы отсюда, меня настораживает. Но — это тема отдельного размышления.

Лодка начальника была на берегу, привязанная к своему именному столбику, как спящий пёс к конуре. Скоро она проснётся, и будет гонять наперегонки с ветром, подпрыгивая на волнах и пугая чаек. Любят они бегать, что моторки, что собаки. А как у собаки должна быть любящая хозяйка, то и моторке она необходима.

Валя в одиночестве, без крысы, наливала в бак бензин, и, признаться, впервые видел девушку с канистрой возле подвесного мотора. Заметив меня, она улыбнулась, её глаза сверкнули.

— А вот и мой возлюбленный! Извини, свидание отменяется. Погода солнечная, люди хотят кататься. Буду работать.

— Не всем же отдыхать, — согласился я, — тебе помочь?

— Да успокойся ты со своей спиной! И вообще, отдыхающим запрещено вмешиваться в работу сотрудников базы, даже если это возможная благоверная. Не простыл? После вчерашнего?

— Не думаю, что тебе нужен больной муж.

— Тоже верно. Но, как было сказано, мне подойдёт любой.

— Значит, у меня есть шанс.

— Как и у всех остальных. Звучит фривольно, но ты знаешь условия. Не думаю, что они очень обременительны.

Не знаю, что значит «фривольно», мой словарный запас не такой большой, а спрашивать не стал. Тем более, к нам подошёл мужчина с детьми, и тема замужества любой ценой была закрыта. Он поздоровался и поинтересовался насчёт прогулки по озеру.

— Только с десяти лет!

— Ну-у! — послышалось недовольство детей.

— Могу посоветовать катамаран. Он тоже пользуется популярностью.

— Как насчёт катамарана? — спросил отец.

— Да! — запрыгали дети, привлечённые новым словом, но не знающие, что по скорости катамаран серьёзно уступает моторке. Зато там есть педали и лопасти по бокам, что булькают воду.

— В прокате спросите. Знаете, где?

— Знаем, — и семья оставила нас.

— Что за лодка? — спросил я, не давая Вале вернуться в любимой теме.

— «Южанка». Скорость до сорока. Двадцать пять «лошадок». Хочешь заказать экскурсию?

— Дорого?

— Прилично и скидок не делаем.

— А тут есть, что посмотреть?

— Не изучал флаер?

— Нет.

— Нет? Приехал наобум? Какой же ты Коля после этого? Короче, в наличии имеются исаевские горы, но советую подняться вместе с инструктором, так очень красивый вид на озеро.

— Учту.

— Ещё руины старого замка, водопад, ну и круг по озеру. Можно несколько кругов, но это будет…

— Водопад? Здесь есть водопад?

Валя удивлённо посмотрела на меня.

— А ты не знал?

— Нет! Давай сейчас поедем!

— А развалины старого замка, внесённого в список достопримечательностей нашего края, не прельщают?

— Да на фиг мне эти камни! Водопад, это же круто!

— Ты только в обморок не упади!

Валя заметила, что до сих пор держит пустую канистру. Поставив её возле лодки, потёрла ладони.

— Он же не Ниагарский. Так, небольшой водопадик.

— Но на озере!

— Я боюсь спросить, ты откуда такой появился?

— Из Серебряных Руд.

— Из Ру-уд! Вон оно что! Это же самый север?

— Северо-восток, если быть точным.

— Так ты у нас, получается, горняк.

— Ну, почти. А это плохо?

— Да нет, мы всем рады. Просто сюда в основном городские приезжают, иностранцы могут заглянуть, думают, мы тут матрёшками торгуем. И что ты тут забыл, горняк?

— Командировка.

— Понятно.

— Обмен опытом. И спину подлечить.

— Ага. Значит так. Чтобы не было разочарований, объясню сразу. Водопад высотой в метр, шириной в двенадцать с половиной. Миниатюрный такой водопадик. Одно название.

— Каким бы не был, водопад на озере это редкость. Они в основном на реках бывают. Понимаешь?

— Я-то понимаю, но заявляю официально, там ничего интересного нет. Руины, кстати, тоже популярностью не пользуются. Один фундамент остался. Туда лучше на автобусе приехать, а уж экскурсовод интересную историю расскажет.

— Тогда зачем эта экскурсия?

— Чисто покататься с ветерком. Главный закон экономики — закон спроса и предложения. Народ требует скорость, мы можем её предоставить. Плати и катайся. Просто ты в таком восторге был, не дай бог, разочаруешься в жизни. Как в Руды вернёшься?

— Сломленным и убитым горем.

Валя засмеялась.

— А ты не промах! Но от нас уезжают в хорошем настроении. По крайней мере, те, для кого водопад не является смыслом всей жизни. О, шухер! Клиенты на подходе! Я их уже приметила, богатые и нежадные. Так что, хочешь заполучить главный приз, придётся побороться.

Наверное, это и есть фривольность.

К нам подошли три парня в спасательных жилетах. Они были в подозрительно хорошем настроении, так как комплименты вперемешку с перегаром посыпались щедрые:

— А мы думали, будет дед в матросской фуражке, а тут вон, какая красавица нас ждёт!

— Дед в фуражке, это наш массажист, — улыбнулась Валя, — очень рекомендую.

Они протянули квитанцию.

— Мы уж лучше к вам.

— Экскурсия? Всего-то? — Валя изобразила разочарование, но лёгкий показной флирт был на лицо, — А я надеялась на лыжи. Для настоящих мужчин, рискованно и травмоопасно.

— Для лыж мы слегка нетрезвые, — виновато признался один, — отмечали приезд. Это не противоречит правилам?

— Мы не хотели, нас заставили, — засмеялся другой.

— Руки в воду не совать, из лодки не высовываться, к мотору не лезть, — строго отчеканила Валя, — и прошу на борт.

— А вам фуражка была бы к лицу.

— Значит, заберу у деда.

— А можно к вам в юнги податься?

— Думаете, мне нужна команда?

Дальше произошло нечто удивительное. Валя в одиночку столкнула лодку в воду, и пока четверо мужчин беспомощно махали руками и бегали вокруг, пытаясь хоть как-то помочь, транспорт для морских прогулок был готов отчалить.

— Вот это да! — уважительно посмотрели парни на Валю.

— Запрыгивайте, — приказала она, — а обувь советую скинуть.

— Да мы так!

— Простынете, претензии не принимаются.

Пока парни рассаживались в лодку, споря, кто сядет с пилотом, Валя подошла ко мне.

— Мне пора. А ты развлекайся. И сходи на массаж со своей спиной.

— Так он твой дедушка?

— Это не мой дедушка, я просто зову его «дедом», но специалист он классный.

— У-у, — послышалось из лодки, — врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»!

— Весело у вас тут, — заметил я, пытаясь скрыть одновременно досаду, зависть и недовольство, — не страшно, одна с таким контингентом?

— А, нормальные парни. За три года я только одному нос разбила, остальные просто веселятся, как могут. Для этого сюда и приезжают. Не переживай.

— А бить отдыхающих это нормально?

— Да он потом всю дорогу просил прощения, а друзья его чуть самого не утопили рядом с руинами. Так что, давай, мне работать надо. Деньги заплачены.

— Удачи, — понимающе улыбнулся я.

Валя подала канистру.

— Отнеси на склад, пожалуйста!

— Я отдыхающий, — напомнил я, но принял ёмкость.

— Да по фиг, — улыбнулась она, — спина не подведёт?

— Не дождёшься.

— Водопад за мой счёт!

Она надела жилет, вошла в воду, повернула лодку носом от берега, оттолкала на достаточную глубину, легко запрыгнула внутрь и опустила винт. Несмотря на кучу людей на борту, грациозно проскочила к своему месту, завела мотор, и парни отправились смотреть никому ненужный фундамент замка.

Маленький юркий зверёк из породы ревнивых проник в мою грудную клетку и давай там фыркать, ёрзать и топтаться, выискивая место для сна. Но будучи от природы непоседливым, он не даст покоя ни мне, ни моему сердцу, которое само занимает приличное место. И сколько не убеждай, что «это её работа», что «она не твоя собственность», что «всё нормально, братан», эти мантры не помогут.

Но чем изводить себя, почём зря, лучше заняться полезным делом. У меня в руках была канистра, мне надо на массаж, и мне надо отдыхать, в конце концов.



Ах да! Серебряные Руды — это шахтёрский посёлок. Самый, что не на есть северо-восток нашего края, ассоциирующийся с захолустьем, где медведи ходят по улицам, во дворах стоят языческие истуканы, а Интернет провели только в прошлом году, да и то мимо. Люди, живущие там, не отрицают, что это действительно захолустье и на все издёвки отвечают с юмором. Кстати, медведи действительно иногда заглядывают в окна, смотрят, как люди пьют чай. На них даже собаки не лают.

Пик расцвета посёлка пришёлся на шестидесятые годы, когда в этих краях нашли серебряную руду, богатую по содержанию, но, как после оказалось, скудную по запасам. Министерством геологии было принято решение срочно осваивать территорию. Вместе с геологами приехали комсомольцы. С энтузиазмом и песнями они с поистине комсомольским усердием принялись прокладывать дороги, осваивать целину и создавать семьи. И край стал процветать, надежды были радужными, перспективы многообещающими. Но внезапно серебро закончилось. Эксплуатационные запасы оказались гораздо ниже прогнозных, такое бывает. Целина тоже не оправдала ожиданий, короткое лето не способствовало хорошему урожаю, а дожди здесь льют, как им вздумается, или заливают всё или их нет. И самое главное — возобновилась стройка БАМа и комсомольцы поспешили туда, где их неиссякаемая энергия была нужнее. В полупустом посёлке остались только геологи, осваивающие остатки серебра и несколько уже обжившихся семей — сереброрудчан, которых в шутку стали называть бессребрениками.

Какое-то время жизнь в посёлке была вполне сносной — что-то добывалось, что-то плодилось, что-то колосилось. Но вот девяностые годы прошлись по этим местам бульдозером. Тем, кому угораздило родиться в это время, не пришлось ходить в школу. И первоклассники и выпускники посещали один дом с единственным преподавателем. По этой причине дети не изучали географию, химию и литературу. Оценки были, а предметов нет. Как думаете, согласилась бы Валя променять свою роскошную базу отдыха на этот бесперспективный посёлок с красивым названием? Нет, конечно. И слава Богу, что не здесь моя родина.

Почему я соврал Вале? Так получилось.

Всю информацию о Рудах я узнал от университетского товарища, с кем вместе обучался и соседствовал в общежитии.

— В Рудах может выжить только тот, кто там родился, — преисполненный гордостью говорил он за стаканом пива, — остальные ломаются. Вот тебе там точно делать нечего.

Ну что я могу сказать на это? Аминь!



Я постучался в массажный кабинет, который являлся, по сути, стоящим в дальнем закутке вагончиком для дорожных рабочих, но с отличной отделкой как снаружи, так и внутри. Одна из причин моего прибытия здесь был именно массаж спины, поэтому я заранее спросил администратора гостиницы, иначе пришлось бы изрядно поблуждать по базе, расспрашивая таких же, как я, отдыхающих.

— Войдите, — отозвался тихий измученный голос.

За столом сидел тот самый дед, по крайней мере на нём была примечательная морская фуражка, надвинутая на глаза. И он не столько сидел, сколько полулежал, откинувшись на спинку стула. Вид у него был далеко не рабочий. Я не нарколог, но могу точно сказать, что массажист был пьян в дугарину.

Он посмотрел на меня мутными глазами.

— Проблемы?

Я положил на стол квитанцию и заключение врача. Дед поднёс бумаги к лицу и прищурился.

— Та-ак, ротация позвоночника… понятно, мануальная терапия… а тут что… пишут, как курица лапой…

— При ходьбе проблем нет, а вот когда сижу или нагибаюсь, там что-то как-то…

— Тянет?

— Ага.

Дед посмотрел на меня, как тяжелоатлет на штангу, которую сегодня поднимать не намерен.

— Слушай, давай завтра, — он отложил бумаги и тут же забыл о них.

В принципе я бы не доверил свою спину пьяному специалисту, даже с многолетней практикой и с десятком сертификатов, что висели на стене кабинета в рамочках.

— Вчера неправильно отпраздновал день рожденья.

— Поздравляю.

— Да не свой, — он положил фуражку на стол и вздохнул, — не рассчитал сил, сам понимаешь.

— Понимаю, как никто другой, — постарался я скрыть сарказм, — сам, бывает, вхожу в «пике».

— Так может?

И тут на столе появилась бутылка, а сам дед расцвёл ярче июньской сирени. Он смотрел на меня с такой надеждой, что было бы просто бесчеловечно отказать. Мы же не фашисты, в конце концов.

— Только по чуть-чуть, — предупредил я, — мой отдых не предусматривает налитые до краёв стаканы.

— О чём, речь! Мне и самому нельзя.

— Пью через раз.

— Верное решение, напарник.

Я даже не заметил, как на столе появились две стопки, и пришёл к выводу, что дед профи не только в массажном деле.

— Леонидыч, — представился дед.

Ха! Оказывается Леонидыч и дед с фуражкой, одно и тоже лицо. Ну и работники здесь, ошалеть можно. На работе пьют, играют в карты на путёвки, бьют морды отдыхающим, даже если это было обосновано… Надеюсь, вчера действительно было день рожденья и загулы здесь не являются чем-то бесконечно постоянным. Сам-то я не любитель выпивать, ещё в школе понял, что это кривая дорожка. Но мне сегодня за руль не садиться, а друзей заводить надо.

— Саня.

— Ну, Саня… — тут он внимательно посмотрел на меня, — а мы раньше не встречались?

— Исключено, я на массаже впервые.

— Ладно. Ну, Саня!

Мы исполнили ритуал застольного знакомства, и пока Леонидыч готовился выплеснуть на голову случайному слушателю тонну ненужных воспоминаний об армии и первых трёх жёнах, я спросил:

— Валентина отзывалась о вас как о хорошем специалисте.

— Кто? Ах, Валька. Ну, она врать не будет.

— Что-то она сегодня грустная.

— Валька? Значит грустно ей.

— Она здесь всю жизнь?

Я вырыл для мысленного потока Леонидыча хороший широкий канал. Теперь перед его глазами стояла исключительно невесёлая история девушки с озера. Всё, что он хотел мне поведать, было благополучно забыто. Вот теперь я готов стать внимательным слушателем и при наличии ручки и тетради вёл бы конспект.

Леонидыч достал из ящика сигареты и на правах хозяина закурил.

— Не желаешь? — он указал на пачку.

— Только-только бросил, — соврал я.

Я, вообще, часто вру.

— Угу, — кивнул Леонидыч.

Он всё ещё не наполнил стопки, видимо разговор будет долгим.

— Валька, понимаешь… она как птица в клетке. Кормят хорошо, а свободы нет. То есть, свобода есть, а перспектив никаких.

— Мечтает улететь?

— Это единственная возможность для неё. Вот ты откуда будешь?

— Из Москвы!

— Ух ты! А тут что забыл?

— Приехал к родне. Дядя, брат отца, приобрёл путёвку, а поехать не смог. Так как я всех успел достать своим занудством, семейным советом решили послать меня. И спину подлечить заодно.

— Занесло, однако. Вот меня однажды…

— Валентина мечтает улететь, — напомнил я.

— Да, свобода.

Леонидыч наполнил стопку и вопросительно посмотрел на меня.

— Пропускаю.

— Хочет на свободу, — он выпил, не морщась, — но никто не спешит открыть клетку.

— Нет желающих?

— А кому она нужна? Нет, Валька невеста, что надо. И умная, и фигура отличная. Видел её в купальнике?

— Нет.

— Увидишь, ахнешь. Но таких девушек много. Просто завались. Мужики приезжают сюда отдыхать, а не искать вторую половину. Зачем кого-то куда-то вести, если там таких парочка точно будет? Курортный роман, это здорово, но Вальку такой расклад не устраивает. В соседних деревнях женщин тоже хватает, даже больше чем нужно, опять облом. Ей бы в городе обустроиться, но там ни родных, ни друзей. А тут…

Он обречённо развёл руками.

— Мёртвая зона?

— Мертвее не бывает. В принципе, всякое может случиться. И на Вальку найдётся управа. Когда-нибудь потом.

— А пока не везёт?

— Не везёт, — грустно сказал Леонидыч, — будь я лет на тридцать моложе, я бы ею серьёзно занялся. А так… Она же мне как племянница, почти родная. Вижу, как рассекает по озеру, аж сердце сжимается, вдруг перевернётся. Что тогда?

— Она же проходила курсы вождения, знает технику безопасности. Или нет?

— Какое там! Восемь классов образования, водит с двенадцати. Людей возит с шестнадцати.

Сложно было представить девочку за штурвалом моторной лодки.

— Но ничего же не случилось?

— Как это не случилось? Ещё как случилось. Очень даже случилось. До сих пор руки трясутся.

— Рассказывайте.

Леонидыч улыбнулся.

— А как рассказывать, если ты пропускаешь?

Вот ведь хитрый дед, подумал я. Языком еле ворочает, а соображает.

— А как не пропускать, если вы не наливаете, — парировал я.

И пододвинул свою стопку. Леонидыч заботливо наполнил ёмкости.

— Твоё здоровье, напарник. Уф! Значит, так… авария. Валька поехала на лодке, только не на этой. Тогда тоже «Южанка» была, только другая. У них всегда «Южанки».

Рассказ начинался сбивчиво, с ненужными подробностями и мне даже захотелось выпить, но пока держал стопку в руке. Пить с утра ужасно неперспективно.

— А утро выдалось туманное…

Он замолчал, видимо подыскивая нужные слова, чтобы в ярких красках описать то происшествие. Но пустые глаза не обещали продолжения, пациент был безнадёжно потерян.

— Потом до-а-аскажу, — всё, чем мне пришлось довольствоваться.

Леонидыч встал, покачиваясь, как пизанская башня, которой надоело стоять, еле доковылял до кушетки, где обычно лежат пациенты, и рухнул на неё. Какое-то время доносилось бессвязное бормотание, а затем храп. Презентация захватывающей истории закончилась.

Я поставил стопку на стол с ощущением, что меня обманули и вместо оскароносного фильма подсунули бездарную дешёвку, да и та оказалась «экранкой». Теперь сиди и думай, что же случилось с Валей туманным утром на озере? Не исключая, что ничего такого интересного могло и не быть, я решил, что ещё вернусь по возможности к этой теме. А пока, повесив на дверь вагончика вывеску «закрыто», пошёл к себе в номер. Весь день меня не покидало ощущение, что я что-то забыл.



Валя ворвалась ко мне в номер, и если бы я закрыл дверь на замок, дверь бы пришлось вставлять.

— Где канистра?

Канистра! Точно! Совсем из головы вылетело. Ещё не женился, а первое же обещание нарушил, что не прибавит мне очков. С другой стороны, злость придавала Вале особую красоту, а её движениям — изящество пущенной стрелы. Согласитесь, стрела в покое не так прекрасна.

— С самого утра занесу, — дал я второе обещание и тут же подстраховался, — если не просплю.

— Я не собираюсь утром время терять! Мне сейчас надо!

— Она у Леонидыча.

— А почему она у Леонидыча? Сложно было отнести? Отец ждал, не закрывал склад. Изматерился на меня! Попросила же по-людски!

— Я же не знал, что ждут, а Леонидыч был ближе.

— Ты попёрся на массаж с канистрой?

— Ну да.

— Вот ты придурок!

Я вообще-то не терплю подобных высказываний в свой адрес и почти открыл рот, чтобы поставить Валю на место, но тут она расхохоталась. Я всегда считал, что у меня хорошее чувство юмора, но сейчас не видел ничего смешного, и пока она заливалась от представленной картины, успел послать сообщение двум друзьям и проверить почту.

Наконец, она стала успокаиваться.

— Извини, но… ты с канистрой… ох… заходишь к деду!

— Она в коридоре стоит.

— Ну всё равно!

— Ты, может, присядешь?

— Да я уже ухожу. Уморил, зачёт. А ты что такой серьёзный? Это что я на тебя наорала?

— Нет, у меня биполярное расстройство.

Валя нахмурилась, её веселье испарилось.

— Не поняла, это как?

— Смена настроения без причины.

— Ох ты, блин! И… и что? Это серьёзно?

— Если не веселюсь, не рассказывай анекдотов.

— А что будет?

— Не засмеюсь. Это тебе.

Я протянул ей фуражку.

— На хрена она мне? И почему мокрая?

— Постирал.

— Ну, точно дебил! Я не ношу чужие вещи!

— Леонидыч сказал, что ты ему как племянница.

— Он тоже дебил!

Я решил не обижаться. Если сейчас отвечу грубостью на грубость, то подарок потеряет всю привлекательность, учитывая Валину реакцию.

— В ней ты будешь сногсшибательна.

— Да как-то не жалуюсь, — её голос стал чуть мягче.

— Ну, выкини, если не хочешь увеличения количества потенциальных мужей.

— Мне и одного хватит, лишь бы не таскал чужое.

— Я честно выиграл в карты.

— О, боже! — она хлопнула себя по лбу.

— Кстати, Леонидыч одобрил мою идею.

— Два дебила играют в карты на фуражку, — начала она заводиться по новой, — что может быть глупее?

— Извини, хотел сделать приятное. Ты примерь сначала, потом ругайся.

— Приятное, ага!

Валя обречённо взглянула на фуражку, опёрлась на дверной косяк и смерила меня с ног до головы, будто собираясь купить в качестве манекена.

— А это очень серьёзно? Твоя болезнь.

— В каком плане?

— В плане жизни. Поедем на водопад, ты разочаруешься и придушишь меня.

— Максимум огорчусь. По приезду успокоюсь.

— Интересный ты человек. Признаться, впервые вижу психа. Это же психическая болезнь?

— Да, но у меня лёгкая форма, даже таблетки пить не надо.

— Ну, всё равно, тебе же тяжело.

— Не более, чем тебе.

— В смысле?

— Леонидыч про тебя рассказывал.

— И что же рассказывал этот Леонидыч?

— Что у тебя классная фигура и тебе надо валить отсюда.

— И всё?

— И что ты птица в клетке.

— Ну, это одно и тоже. Больше ничего?

— А должен?

Туманное утро пока оставалось тайной, меня не касающейся.

— Пьяный Леонидыч хуже бабки у подъезда. Мелит всё подряд.

— Так ты поедешь со мной? — спросил я внезапно, — Беру в жёны в болезни и здравии, пока смерть не разлучит. Я созрел.

Валя засмущалась. Он хотела что-то сказать, и даже приготовила руки для жестикуляции, но передумала.

— Пока решаешь, я сгоняю за канистрой.

— Там уже закрыто, — сказала Валя тихо, теребя фуражку, — просто… меня сватает псих из Руд. Не о таком я мечтала сегодня утром.

— Ситуация нестандартная, согласен. Но в Рудах не так уж и плохо.

— В Рудах нет ничего хорошего, кроме названия, уж извини.

— Не хуже чем здесь.

— А может, ты говоришь под своим настроением?

— Моё настроение не влияет, на то, как ты обворожительна.

— Да ну тебя.

— Ты заочно согласилась.

— Ситуация нестандартная.

— Если тебя на улице ждёт толпа мужиков с цветами…

— Не дави, — Валя посмотрела на время, — уже поздно, а у меня завтра много дел из-за одного некомпетентного человека. Я подумаю, хорошо?

— Конечно, я тут ещё на две недели.

— Тогда… — она махнула фуражкой, и вышла в коридор, — спасибо за подарок, но я верну его деду.

— Тебя проводить? — крикнул я.

— Чтобы ты меня на берегу закопал? — засмеялась она, — До завтра, псих!

Если недовольная девушка смеётся, значит, не всё потеряно.



— И ты пришёл сюда с канистрой?

— У дверей оставил.

— Ну ты даёшь!

Утром меня истязал пришедший в себя Леонидыч, имея на то две причины. Первая профессиональная — поясницу надо приводить в порядок. Вторая уже личная.

— Я понимаю, хотел осчастливить Вальку моей фуражкой, — слышал я сквозь боль, — но нельзя было просто спросить? Мне же не жалко.

— Ай! — ответил я, когда его пальцы нашли что-то неправильное.

— Я бы понял, если бы деньги своровал. Не одобрил, но понял. Но стащить фуражку! На базе это первый случай воровства.

— Мы в школьные годы магазин обчистили, вот это было настоящее воровство.

— Да по тебе и видно.

— Ой!

— Не то, чтобы она мне была дорога как память, но брать чужие вещи без спроса, не дело. Особенно мои вещи.

— Я же вам взамен канистру оставил, — выдавил я.

— И где она?

— У Вали.

— Подведём итог.

— А!

— У Валюхи фуражка и канистра, у меня ничего. Неравноценный обмен какой-то, не находишь?

— Жизнь вообще несправедлива.

— Вы, москвичи, все такие наглые?

— Пятьдесят на пятьдесят.

Я приготовился к самой бесчеловечной боли, и заранее поклялся больше не ходить ни на какие массажи, но на небесах решили, что с меня хватит.

— На сегодня всё, — Леонидыч сел за стол и достал сигареты, — ещё два сеанса.

— Обойдусь!

— Тебе надо лечиться, а мне чем-то заниматься. Клиентов мало, зарплата идёт, а на халяву жить не намерен, в отличие от остальных.

— Спасибо и на этом, — я еле встал с кушетки и начал одеваться, — но у меня много дел, на водопад надо ехать, причём срочно.

— Как хочешь, но не придёшь завтра, фуражку заберу, расскажу про воровство и ещё добавлю от себя. Усёк, напарник?

— Бесчеловечно с вашей стороны.

— Жизнь несправедлива, а спину запускать нельзя. Кстати, Валюхе идёт. Ходит, вся из себя такая. Смотри, уведёт её какой-нибудь отдыхающий.

— У меня своя стратегия.

Не знаю, что я такого смешного сказал, но Леонидыч так закатился, что закашлялся.

— Стратегия у него! Вы посмотрите на этого Кутузова! Ты же не в шахматы играешь, а пытаешься подмазаться к девушке. Пока рассчитываешь хитроумные ходы, кто-то другой говорит комплимент, берёт за руку и уводит в сторону, а ты стоишь, хлопаешь глазами и соображаешь, где оплошал. А я знаю.

— И где же?

— Медлительность, вот враг всех влюблённых стратегов. Поверь опытному пенсионеру, жизнь коротка, и ходить надо с козырей, причём, самых крупных. Скажи Вальке, что она твоя, и на все брыкания отвечай — «не волнует». А не ты, так другой и не быть Вальке москвичкой.

— Вот мне и надо на водопад!

— А после водопада что? Романтический ужин? Да он у вас года через три будет. При таком-то рвении. Говорю же, за руку и в постель. Девушки хотят, чтобы их не только любили, но и желали.

— У меня есть одна проблема…

— У другого её не будет, — оборвал Леонидыч, — всё, до завтра! И давай без проблем, я не психолог.

Я вышел в коридор, с удовольствием заметив, что спина чувствует себя лучше, будто позвонки смазали и подтянули гаечным ключом. А раз так, то можно и ещё два раза потерпеть.

— Придёшь к себе, полежи с часик, — послышалось сзади, — а будет канистра, тащи сюда!

Видимо, на этой базе не принято долго обижаться. Святые люди!



Видели когда-нибудь женщину за рулём? Конечно, видели. Летит к своей цели, плавно объезжая автомобили — грациозный лебедь в стае неуклюжих бакланов! Изящество без напряга, твёрдость без мускул. Красота! А если какой мужик разорётся, не простив невинный подрез: куда (непечатное слово) прёшь (очень непечатное слово) корова! — просто отмахнётся, как от надоедливого комара, опрометчиво рискнувшего сесть на руку богини. Прелесть! А видели женщину за рулём моторной лодки? Вообще отпад! Особенно в фуражке, позаимствованной у массажиста.

Недолго Валя кочевряжилась. Поскрипела зубами, примерила подарок, оценила новый прикид в зеркале и не расстаётся с фуражкой даже… всегда. Её подруги из столовой тоже положительно оценили обнову. Теперь, рассекая волны пополам, наверно, чувствует себя Ахавом, высматривающим в просторах озера белый хвост Моби Дика. Про него я тоже узнал вчера вечером, ища в сети «популярных капитанов», чтобы при возможности блеснуть эрудицией. Опять захотелось прочитать книжку, но история этого противостояния мне уже известна. А жаль. Нашему поколению сейчас нелегко в плане литературы. Ой, нелегко!

Так вот, Валентина. Плывёт в фуражке вглубь озера в компании тех самых парней. Опять они рядом с моей девушкой. И довольно-таки активные ребята — играют в биллиард, волейбол, ходят в тир, покорили исаевскую гору, поучаствовали в конкурсе чтецов и опять штурмуют водное пространство, причём один из них на лыжах. Сегодня они трезвые, но опять осыпали Валю нештампованными комплиментами с головы до ног, как бриллиантами Екатерины Второй. И про фуражку не забыли. Вот они-то, наверно, любят читать, раз такие красноречивые. Я как раз проходил мимо, и новоиспечённая наисчастливейшая капитанша мне улыбнулась и даже козырнула, но на этом наше общение закончилось. Её ждала работа, а меня бессердечный Леонидыч, потирающий руки в предвкушении изощрённой пытки. Клиентов у него мало, а тут провинившийся «напарник», которого сам бог велел лечить и от воровства тоже. И это вместо водопада с девушкой.

Второй день массажа был ещё хуже. Кожа будто обзавелась аллергией на чужие пальцы, они обжигали, но, как сказал Леонидыч, это нормально. Дело идёт на поправку, и не таких на ноги ставили. А вот лёгкое искривление позвоночника для молодого человека недопустимо.

— Как вообще можно так всё запустить? Спина прямая, расстояние до парты пятьдесят сантиметров. Школа, родители. Сам должен знать, в конце концов.

— Моя работа за рулём, что вредно для спины.

— Ну, хоть на турнике повиси, в самом деле. Смотрю на вас, молодых, и плакать хочется. Или твоему поколению прямая спина мешает смотреть в ваши гаджеты?

— Ну конечно, — начал я защищать своё поколение, — вы все много чего прошли с красивой осанкой, а мы ничем не интересуемся, нам всё по фигу.

Тут Леонидыч нажал на что-то такое в спине и у меня аж в глазах вспыхнуло.

— Не буду брюзжать, что молодёжь сейчас не та. Она всегда та, и всегда замечательна. А мы не паслись в сетях, потому что попросту не было этих сетей, так что лицемерить не буду. Сейчас всё по-другому и с этим приходится мириться. Но когда старший товарищ от чистого сердца предлагает бесплатный совет, обязательно идти поперёк?

— Да нет, я так.

— Ну, вот и виси. Одна минута в день не украдёт лучшие мгновения твоей жизни. Одна минута, твою мать!

— Да понял я. Одна минута. Замётано.

— На детской площадке есть турник. Там никого не бывает, никто не помешает.

— Сегодня повешу.

— Только после обеда. А приедешь домой… в Москве есть турники?

— В Москве всё есть.

— Счастливчик, судьба благоволит тебе, — Леонидыч оставил мою многострадальную спину в покое, — на сегодня всё, завтра будет легче, честно.

Он сел за стол и закурил. На мой взгляд, непростительная вольность, даже при открытой форточке, но оставил мнение при себе, опасаясь завтрашнего возмездия.

Я надел футболку и сел напротив. Мы долго молчали, рассматривая летящий по кабинету табачный дым. Было тихо, каждый погрузился в свои мысли. Никто никому не мешал. Радовало, что Леонидыч не прогонял меня. Казалось бы, сеанс окончен, все по домам. Но почему-то уходить не хотелось, в моё присутствие не напрягало хозяина. Клиентов и у него мало, а помолчать с хорошим человеком завсегда приятно.

— О чём задумался, напарник? — наконец спросил Леонидыч.

— Размышляю, как мне увидеть водопад, если постоянно лечу спину. Пока я тут, на лодку выстраивается очередь до самого вечера. Заранее записи нет, даже для своих.

— Выбирай сам, что тебе важнее, спина или этот водопад, было бы на что смотреть. Но ты же переживаешь не за водопад?

— Угадали. Мне надо с ней поговорить, с Валей. Кое-что рассказать о себе, объяснить одну вещь, а потом, если прокатит, можно за руку и в постель. Днём она работает, вечером занята, время идёт. Разговор не на пять минут, а меня на работу могут вызвать в любой момент.

— Чтобы быть рядом с Валюхой, не обязательно сидеть рядом. Так ты не отличаешься от других, даже даря её головные уборы.

— Дорогие серёжки и серенада под окном тоже не годятся?

— Только если хочешь основательно её выбесить. Если надо поговорить… Попробуй попасть к ней на ужин. Там у кого-то сегодня день рождение. Выпьете, расслабитесь, и — всё в твоих руках.

— Напрашиваться не стоит?

— Ни в коем случае.

— Это будет сложно.

— На то тебе голова и дана. Могу подсказать.

— Буду обязан.

— Начальник хочет убрать сарай со своей территории, на его место поставим мою хибару. Пока у Васьки дойдут руки, я отойду от дел. А Валюха любит работящих. Как тебе?

— Мне надо разобрать сарай, чтобы произвести впечатление?

— Ну да. Звучит глупо, но только поначалу и это имеет смысл. Не знаю, что ты там хотел рассказать о себе такого важного, но кажется, это не самая приятная информация, так?

— Всё зависит от того, как она воспримет.

— А вот как ты думаешь, Валя тебе будет благоволить на водопаде, или после работы? Настоящей, физической, мужской работы! И подзаработаешь малость.

— Хотите решить свои проблемы с моей помощью?

— Да и ты не останешься внакладе.

Я призадумался. В принципе, не обязательно вешать лапшу на уши девушке, особенно если она уважает дело, а не болтовню.

— Начальника знаешь? Могу договориться.

— Знаю, я же регистрировался.

— С другой стороны, можешь послезавтра с утра пораньше прибежать на берег со здоровой спиной и квитанцией на морскую прогулку. Тоже вариант. Не думаю, что за это время что-то произойдёт.

Ага, знаю, как это работает. Всё равно, что не выходить до последнего из дома, потому что на улице мороз, автобус придёт через пять минут, а ходьбы до остановки только одна. Главное, успеть помахать ему вслед и ждать следующего, приплясывая на ледяном ветру.

— Сарай старый, надеюсь. Я так-то отдыхающий.

— Ребёнок справится.

Я встал.

— С меня причитается.

— Только отдохни немного. И про турник не забудь.



Видел я этот сарай. Находится на участке начальника, вход с улицы и, действительно, давно пора его снести подчистую. В былые времена это было что-то вроде интеллектуального клуба. Судя по истёртой вывеске, здесь играли в шашки-шахматы, за партией обсуждая загнивание ненавистного капитализма. Теперь шахматисты собираются в беседке возле столовой, а сарай просто занимает место и портит картину. Настало время заняться им капитально, и что особенно хорошо — развалюха не наводила мысли о стройке века. Не то, чтобы я боялся перетрудиться, ломать — не строить, но мой отпуск может истечь в любой момент, сколько бы дней не стояло в путёвке.

Найти начальника базы в рабочее время не представляется возможным. Он может быть где угодно — у себя в кабинете, в столовой, в прачечной, и даже играть в волейбол с отдыхающими. Но в обеденное время он всегда дома.

Я зашёл на территорию Валиной семьи. Первое, что бросилось в глаза — обречённый сарай и да, он не казался мне достойным соперником. Второе, это огороды и теплицы. Я всегда уважал выращенные своими руками овощи, а тут такое изобилие! Ну и пёс, выскочивший из конуры и оповестив всех о вторжении. При этом он радостно прыгал, заманивая в ловушку, но кто же обманет хулигана, в детстве излазившего соседские огороды вдоль и поперёк! Шрамы на ногах остались напоминанием о необоснованном доверии людей к виляющим хвостами собакам.

На шум выглянула мать Вали.

— Добрый день! — поприветствовал я, стараясь перекричать пса, — Олег Германович дома?

— Проходите.

Победоносно взглянув на пса, я вошёл в дом.

Узел сосредоточения семейного бизнеса внешне в корне отличался от остальных объектов на территории базы. Видимо, дом и работа для этой семьи были совершенно разными понятиями. Даже оконные рамы были деревянными, а не пластиковыми. Я к тому, что если, допустим, заказывать двести окон для гостиницы, то можно и себе приплюсовать несколько, так проще и дешевле. Но нет, окна, двери, люстры и всё остальное были максимально непохожими на гостиничные. Не удивлюсь, если здешний смеситель в ванной не такой, как в моём номере. Наверно, так правильно. Людям, всё время живущим на озере, надо жить в своём доме, а не в клоне гостиницы, уже порядком поднадоевшей. Но Вале и здесь неуютно, раз мечтает уехать с любым проходимцем, каким бы незавидным мужем он в итоге не оказался.

— Какие люди! — удивился начальник, — Чем обязан?

— Хочу сарай разобрать, — с ходу начал я.

— Какой сарай?

— Тот, что с шахматами.

— Не понял. В смысле, понял. Но не понял, зачем.

— Выглядит не эстетично.

— А если серьёзно?

— Не люблю без дела сидеть. Отдых — отдыхом, но так и закиснуть не долго.

— А не хочешь, например, на гору залезть или ещё что? Третий день и уже на работу тянет? Сложно поверить.

— Вам сарай нужен или нет?

— Давно хочу снести… Тебя Леонидыч сблатовал?

— Ага.

— В карты, что ли, продул?

— Сам вызвался. Но он сказал, что оплата достойная.

— Допустим. От меня что требуется?

— Инструменты и чай.

— Инструменты будут, а чай в кафе есть неплохой. Деньгами не обижу.

— Я бы и от ужина не отказался.

— Какой деловой! А столовая? Не по душе?

— Домашней зелени мало.

— Так угощайся, не жалко.

Я красноречиво молчал, показывая, что разговоры разговорами, а работу надо делать. Олег покачал головой.

— А знаешь, что! Будет тебе ужин, раз такой наглый. Но если ты действительно настроен на работу. Пустозвонам здесь не место.

— Ещё никто не называл меня пустозвоном, и вы не будете.

— Тогда подходи завтра с утра.

— Давайте сейчас. Утром у меня массаж.

— А вечером?

— Вечером я закончу работу, тут делов как раз на два дня.

— Завтра после обеда, — закончил Олег, — инструменты на складе, а я туда не пойду в любом случае.

Спорить с начальником не имеет смысла. Но…

Но этот ласковый плеск волн с озера, и крики чаек и ветер шепчущий — «сейчас или никогда!». Время уходит, а сарай может запросто рухнуть от усталости, и трижды прав Леонидыч, ходить надо с козырей. В конце концов, у меня есть цель. И я направился на склад.

Через двадцать минут удивлённый Олег, привлечённый шумом во дворе, вышел из дома. Я орудовал гвоздодёром на крыше сарая, поднявшись по переносной лестнице. Весь инструмент был одолжен на складе у Валиного старшего брата. Для этого его пришлось найти возле столовой и наплести по «срочное дело». Убедить было несложно, сарай уже давно был первым объектом на разборку и если этим займусь не я, то придётся Василию, так зовут брата. Неплохой, кстати, человек. Даже сменную одежду подарил, чуть великоватую, но вполне сносную.

— Настолько без дела сидеть не любишь? — поинтересовался Олег, явно не ожидающий такой прыти от отдыхающего.

— Командир, шифер куда? — деловито спросил я.

— На землю. Куда же ещё?

— На землю во двор, или на улицу?

— По улице люди ходят.

— На улице проще подъехать на грузовике и собрать весь мусор. Я же аккуратно.

Олег одобрительно улыбнулся.

— Напомни, кем работаешь?

— Экспедитором.

— Мне толковый работник нужен до конца лета. Как тебе такое предложение?

— Я подумаю, — хотя, если честно, думать тут было нечего, я не смогу.

— Подумай. Зарплата больше твоей, плюс карт-бланш в столовой.

— И ужин с домашней зеленью.

— Да что ты прицепился к этому ужину? — засмеялся Олег.

Было видно, что я ему нравлюсь всё больше и больше.

— Дома плохо кормили.

— Поэтому и подсел к нам тогда? Чтобы здесь откормиться?

Эта фраза не предназначалась для других ушей, и, в частности, для Валиных. Ей я сам объясню в своё время.

— Я не заинтересован, чтобы некоторая информация обо мне была озвучена публично. В частности, об азартных играх.

— Да я сам не в восторге. Постоянно от супруги прилетает.

— Так я продолжу? — я продемонстрировал гвоздодёр.

— Больше не отвлекаю.

С воодушевлением я вернулся к работе. Шифер, гнилые стропила и перегородки летели за забор, ржавые гвозди бросал в старое ведро из-под краски, всё по уму. Дело шло хорошо, старые постройки не привередничают, зная, что их срок истёк, идут на снос с охотой, освобождая пространство для идущих следом. Конечно, случалось и занозу посадить, и порезаться об острое, но в целом я справлялся. Со мной здоровались некоторые отдыхающие, я делал хорошее дело, озеро шумело и даже слышался шум моторной лодки. Настроение всегда приподнятое, когда чувствуешь, что кому-то нужен.

Работа на сегодня уже была закончена, как подошла Валя. Она с удивлением смотрела, как я аккуратно складываю инструменты и прячу лестницу за остатки сарая.

— Дед сказал, что какой-то Саня-москвич тут хозяйничает, и что я его знаю. И почему-то не вижу ни одного москвича и, тем более, Саню.

Она устало присела на ступеньки дома. Я пристроился рядом, наблюдая, как на горизонте собирались тучи, неся недобрые вести. Но пока всё было в порядке.

— Твой дед был трезвым?

— Вполне.

— Тогда не знаю. Но тут хозяйничаю я и вообще устраиваюсь к вам на постоянку.

— И на фига?

— Батя обещал вечерний ужин. Буду потихоньку вливаться в вашу семью и втираться в доверие.

— Зато честно.

— Красивыми словами не очень владею, а вот молотком попробую пробить путь к твоему сердцу.

— Не скрою, звучит романтично. Решил взять не языком, но делом?

— Я ещё и массаж осваиваю. После ежедневного катания то, что надо. В первый раз обещаю быть нежным. А какой я в постели, потом увидишь.

— Да ты просто чудо, а не мужик! — засмеялась Валя, — Где же мои глаза раньше были?

— Значит, я на правильном пути?

— Ну-у… — она игриво посмотрела вверх, — приплюсую несколько баллов за нестандартный подход. Но хочу сказать, этот сарай мне никаким боком не упёрся, так что не обольщайся. Сердце стучит ровно. Но в принципе, мне такой подход по душе. Не сдашься, придётся ехать в твои Руды, коров доить.

— Там нет коров, только комары.

— Минус балл! — засмеялась Валя.

В калитку вошёл Василий и первым же делом осмотрел сарай. Работы ему убавилось, есть повод радоваться.

— А вот и работник месяца, — язвительно сообщила Валя, — раздающий свои обязанности всем отдыхающим!

— За собой смотри, — буркнул Василий, — опять канистру не закрыла.

— Я же сам вызвался, — сказал я, когда брат прошёл мимо и хлопнул дверью.

— Да мы всегда так, это не всерьёз, — она поднялась, — давай, иди ужинай. Заслужил, как-никак.

— А ты?

— А я в столовой ем. У девчонок на кухне. Не говорила?

От такой новости у меня потемнело в глазах. Ни один человек за всю истории Земли не чувствовал себя таким дураком! Ни один! Вся нецензурная лексика пронеслась в голове и вся в мой адрес. Оставалось только быстро идти домой, пока не позвали за стол, но не вышло.

— На, передай отцу, — Валя протянула мне ключи, — это от лодки. И попроси Ваську, чтобы крысу покормил. Справишься?

Я ничего не мог ответить, а моя капитанша, испортив все планы, легко, как на парусах по ветру, направилась к калитке. Раньше я думал, что знаю значение таких слов, как «крах», «фиаско», «катастрофа», «полный провал». Оказывается, ошибался.

— Это… — еле выкрикнул я, — может, позже поговорим?

— Давай завтра утром! Сегодня день рождения, а я пьяная всегда пристаю к мужикам! Тебе же этого не надо?

Она весело рассмеялась и убежала.

Я с ненавистью посмотрел на ключи от лодки, которые удерживали меня от побега прочнее якорной цепи. Да на фиг мне этот ужин, если там нет Вали!

Дверь в дом открылась, и выглянул Василий.

— Погнали есть, что ли.

— Ага, — убитым голосом сказал я, — иду.

Отступать уже поздно. Надо взять себя в руки и следовать плану. Завтра, так завтра. С утра, значит, с утра. На ужин напросился сам, и строить капризного ребёнка было чревато. Я пошёл в дом, стараясь не выказывать досады. С будущими родственниками тоже надо сближаться. Но если не будет домашней зелени, я за себя не ручаюсь.



А на завтра полил ливень. Экскурсии, рыбалка, поездки, купания были отменены, хотя кто-то очень отчаянный решил рискнуть. Остальные отдыхающие сидели по комнатам, уставившись в мониторы. Самым посещаемым местом был тир. Под удары капель о жестяной навес стрельба по мишеням доставляла особое удовольствие. Другая атмосфера, знаете ли. Заглянув туда и не поразив ни одной цели, я вышел на берег, позаимствовав у Василия дождевик. Пока выполняю чужие обязанности, ему ничего для меня не жалко.

Озеро словно не находило себе место и было взволнованно не меньше импульсивной женщины, потерявшей в сумочке кошелёк. Волны стремились обогнать друг друга и первыми достичь берега, пугая качкой редких лодочников. Ветер кружил над этим беспорядком, ещё больше усиливая хаос. Сверху лил сумасшедший дождь. Всё это радостно шумело, спорило и не пыталось утихомириться. Ни грома, ни молний, просто ливень, монотонный и шумный. Мой берег убегал в обе стороны, в дождь, в серость, и терялся в сырой пелене. На мокром песке лежали печальные лодки, вода доставала до их кормы и обдавала брызгами. Валина «Южанка» отдыхала дальше всех, у озера не было никакой возможности дотянуться. Без мотора, как парализованная, она покорно слушала стук капель по алюминиевому корпусу, мечтая о солнечных днях и чистом небе.

Насмотревшись на непогоду и приняв дозу меланхолии, я направился было на последний сеанс массажа, но остановился. В мою сторону шла Валя. На ней не было фуражки и красного жилета, значит, работа капитаном на сегодня откладывалась. Сверху она накинула дождевик, как у меня, в руках держала что-то похожее на разводные ключи и плоскогубцы.

— Как настроение, псих? — поприветствовала она, — Рядом с тобой не опасно? А то — вон, что твориться, хоть из постели не вылезай, если б не работа. Ну, как бы тебе объяснить? Ра-бо-та! Это когда что-то делают, а не стоят столбом.

Она была на удивление в хорошем настроении, и было бы неплохо, если бы из-за меня, а не после вчерашнего.

— Лодка сломалась? — предположил я.

— Небольшая профилактика, чтобы время не терять. Подкрутить пару болтов, а то накроется твой водопад, пешком пойдёшь.

— А экскурсия по достопримечательствам?

— В смысле, на автобусе? Только на руины или гору. Ещё не бывал?

— Мне некогда.

— Ну конечно! Кто-то же должен сносить старые постройки!

— Я, вообще-то, чтобы поближе к тебе.

— Ты и сейчас недалеко, если не забьёшь меня моим же инструментом.

— Да не буду я тебя убивать! — вспылил я, — Раз сказал и понеслось! Шутки, они тоже не всегда уместны!

— Ну, ладно-ладно! Только не психуй!

И она рассмеялась там звонко и легко, что, казалось, ветер задержался, чтобы послушать, подхватить её смех и разнести по всему миру. Смеющаяся девушка под дождём с плоскогубцами в руках — так экстравагантно, хотя и не знаю, что это значит.

— Держи! — Валя, вручила мне ключи, села на пассажирскую скамью и стала разглядывать место для крепления мотора.

— Всё разболталось.

— Это опасно? — пытался я проявить участие не только как стеллаж для инструментов.

— Ну, если мотор сорвётся с транцевой скобы, тому, кто сидит на этом месте может голову раскромсать винтом, вот так, — она выпрямилась и жестами показала траекторию винта, — бах! Мозги в разные стороны, но ты ничего не увидишь, так как лодку тут же перевернёт и может быть неоднократно. Представляешь, она скачет по волнам, как тачка в боевике? Ба-бах! Ба-бах!

— Ого!

— Потому что вода обладает плотностью.

— Ни фига себе!

— Плюс скорость движения транспорта и высота волн.

— И количество людей на транспорте? — сумничал я.

— А вот это, как раз, не имеет значения.

— Ну конечно! Вспомни физику.

— Все тела тут же раскидает в стороны без всяких законов. Даже если… — она представила максимальное количество людей в лодке, — даже если на коленях будут сидеть, вмиг вылетят. Лёгкие подальше, тяжёлые поближе. Да, тут физику не проигнорируешь. Но в остальном… да какая разница, у меня тут всё намертво прикручено. Захочет, не сорвётся. Профи за работой!

Очень интересно смотреть, как девушка подкручивает болты и вообще занимается профилактикой моторной лодки. Если у нас всё срастётся, у меня будет единственная в своём роде жена. Было бы ей тяжело, я, естественно, забрал бы ключ и сам подкрутил, что там надо. В конце концов, не комнатным цветком вырос, работать руками могу, и вчера это всем доказал. Но Валя справлялась с проблемой играючи, улыбалась и общение со мной её не напрягало.

Я выжидал завершение профилактики, чтобы поговорить о серьёзном, но разговор о физике и сорванных моторах всё испортил.

— А ты попадала в аварию? — спросил я, сам не зная, зачем.

Валя на секунду замерла, перестала улыбаться и посмотрела на меня о-очень внимательно.

— По глазам вижу, кто-то что-то растрепал. И, скорее всего, дед.

— Хотел, но не смог.

— Вот к нему и обращайся.

— Так сложно ответить?

Валя помолчала, обдумывая как реагировать, и я бы не удивился второй ссоре. Но был выбран мирный путь.

— Столько лет за рулём… Как тут без аварии? Я ответила на твой вопрос?

— Вполне.

Она протянула ладонь.

— Спасибо за помощь.

— Чем мог, — я завёл руки за спину, пряча инструмент, — проводить? Я знаю, где склад. Могу показать.

— Ну, вот сам и отнеси, — Валя вылезла из лодки, — только не как в прошлый раз.

Она зашагала по берегу, уже расстроенная. Сдалась мне эта авария.

Зато болты подтянули.

В ещё более плохом настроении я направился в массажный вагончик и не особо надеялся сегодня ещё раз увидеть Валю, но уже через пятнадцать минут она ворвалась к Леонидычу. Увидев ключи на столе, а меня на кушетке… в общем, крик стоял нешуточный.

— Я же просила!

— Сейчас закончим, и отнесу, — оправдывался я, — склад в другой стороне, если что. Вообще не по пути.

— Я взяла их на двадцать минут и обещала тут же занести!

— А Вася без инструмента жить не может?

Я находился в крайне неудобной позиции — полуголый, лежащий на животе без возможности смотреть Вале прямо в глаза, а только снизу вверх. Оставалось лишь умолять госпожу не наказывать недостойного слишком сурово. Так ещё и Леонидыч не прекращал колдовать над моей спиной.

— На тебя ни в чём нельзя положиться! — бушевала Валя.

— Ну, так не ложись! — отозвался я в полный голос, так как терпеть несправедливые упрёки тоже не намерен, — Истеришь, блин, на пустом месте!

— Не стоит так разговаривать с отдыхающими из Москвы, — вмешался Леонидыч, — позоришь нашу базу.

— Из какой, на хрен, Москвы?!

— Той, что на семи холмах, — спокойно ответил Леонидыч, — какой же ещё?

— Да идите вы оба!

Валя выскочила из кабинета, потом снова влетела, схватила инструменты, половина из которых упала на пол, оставила, всё как есть, и убежала.

Как только стены перестали дрожать и волнение улеглось, Леонидыч хлопнул в ладони:

— Всё, закончили. Мои поздравления. Теперь ты полноправный член общества.

Я высоко оценил его спокойствие и непоколебимость.

— А вас совсем не смущает, что здесь только что чуть не случилась рукопашная?

— А, — он отмахнулся, — Валька всегда такая. Вспыльчивая и отходчивая. Не страшнее смещения позвонков, терпеть можно. А знаешь, где нажать, то всё станет на свои места. Поживёшь с ней, привыкнешь.

— Мне, походу, ничего не светит, — пробормотал я, одеваясь.

— Ну, ты же ей нравишься.

— Да с чего бы?

— Как думаешь, она всем доверяет свои инструменты?

Я призадумался. Раньше казалось, что просьба отнести что-нибудь на склад граничит с желанием командовать и подавлять свободу воли. Что Валя сразу показывала, кто в доме будет верховодить, а кто мыть полы. Именно поэтому я и не спешил ни с канистрой, ни с ключами. Этакий знак бунтарства. Не препираться же с ней, в самом деле — мол, это твоё, ты и носи. Попросили по-человечески, а я собираюсь ухаживать. А тут оказывается, что это знак доверия, а когда доверяют тебе…

Ожидают доверия и от тебя!

— Да слепому видно, напарник! — продолжал убеждать Леонидыч, распаковывая пачку сигарет, — Она к тебе приглядывается, а ты ходишь вокруг да около. Прижал бы её к берёзке при свете луны и всё! Меньше слов, больше дела. Ты, главное, сарай разбери, и валите в столицу. Уж без неё как-нибудь справимся.

Слова конечно обнадёживающие. Со стороны всегда удобнее давать советы и курить, мечтательно глядя в окно, но я был рад участию Леонидыча. Нет этого «да выкинь её из головы, других полно».

— Я не могу с ней поговорить по-человечески! Напросился на ужин, а она ушла в столовую!

— Я же сказал — к ней на ужин, а не к ним! Она ест отдельно. Хотя, ты-то откуда мог знать? Моя оплошность. А сейчас что? Опять не смог?

— Спросил про аварию.

— Какую аварию?

— Вы начали говорить и уснули. Куда-то она врезалась.

— А! Это! В пирс она врезалась. Решила покататься одна. Ты же знаешь, как молодёжь с ума сходит.

— Мне ли не знать.

— Ну вот. Угробила лодку и чуть не убила ребёнка. Тот стоял на пирсе, а Валька не справилась с управлением, покалечила малость.

— Ого!

— Вот. Чуть до суда не дошло. Но, во-первых Валька сама переломалась, мама не горюй и, вообще, чуть не утонула. А к родителям ребёнка возник вопрос, почему их чадо оказалось утром на пирсе, когда сами спали пьяным сном в гостинице, причём в соседнем номере. В общем, всё замяли. Вот такая история.

— Она поэтому и хочет уехать?

— И поэтому тоже.

Я помолчал, представляя себе только услышанное.

— И как она решилась опять сесть за руль?

— Без понятия. Назло всем, наверно.

— Может, не стоит ей напоминать об этом? Ещё вы попадёте под горячую руку.

— Мне она ничего не сделает. Знаешь, кто её спас тогда?

Я посмотрел на него.

— Вы?

— Так что, за меня не беспокойся.

Некоторое время мы уединились со своими мыслями.

— Ладно! — я хлопнул себя по бёдрам, — Спасибо за спину! Теперь, хоть в космос!

Я собрал разбросанный инструмент.

— И всё же, — прищурился Леонидыч, — где я тебя мог видеть?

— Без понятия. А Москве не бывали? — я быстро направился к выходу, тем самым показывая свою нечистоплотность.

— Мне и здесь неплохо.

— И слава богу! Спасибо ещё раз!

Я, кстати, тоже там не был.



Дождь продолжался, и после обеда особо активные отдыхающие с красными от просмотренного видео глазами уже не знали чем заняться и начинали сходить с ума. Все новости пересказаны, анекдоты пошли по третьему кругу, в тире закончился боезапас, люди шатались по коридорам гостиницы, а диваны в фойе были заняты. Вначале ко мне в номер постучались мои неофициальные соперники, что постоянно крутятся возле Вали и предложили выпить. Я отказался, сообщив, что я здешний работник, а начальник уже не единожды грозился уволить именно за это. Потом заглянула соседка напротив и, излучая нескрываемую похоть, предложила заглянуть к ней «на огонёк». И я бы заглянул, но если моя возлюбленная так искусно кидается разводными ключами, то можно опасаться за ненароком проломленную голову тяжёлым тупым предметом. Ещё спрашивали зарядку, сигареты и даже принтер. В общем, вся гостиница за сегодня перезнакомилась больше, чем за предшествующие три дня, и если небо к вечеру не прояснится, люди будут вынуждены организовать крупную вечеринку с танцами и конкурсами.

А дождь стихать не собирался. Зато, занимаясь самообразованием, я узнал, как лодочный мотор крепиться к транцевой скобе и даже начал было читать «Алые паруса», но на третьей странице уснул. Чтение и дождь давно зарекомендовали себя безотказным снотворным, и кто я такой, чтобы спорить с общепризнанным фактом!



Ни поработать, ни позагорать, ни покупаться — перечислял я недостатки затянувшейся дождливой погоды. Даже вагончик Леонидыча был закрыт, а я надеялся на душевный разговор в хорошей компании, и даже от спиртного бы не отказался, но — и здесь облом. Склад тоже на замке, к начальству ломиться нецелесообразно, мы ещё не стали друзьями и не факт, что Валя, даже находясь дома, будет рада моему визиту. Побродив по базе, я повернул в гостиницу, готовый даже на общение с неинтересными мне соседями. Люди сплошь недовольны отдыхом и администрацией, лезут на стены от безделья, и только дети радостно бегают по коридорам, криком показывая, что жизнь это кайф, но вам, безмозглые взрослые, этого не понять.

Я шёл по печально-пустой волейбольной площадке, мимоходом рассматривая, как по ячейкам сетки стекает и капает на землю вода, как увидел Валю. Она тащила тележку, на которой обычно возит лодочный мотор. Неужели решила покататься, любуясь занавешенным дождём горизонтом. Или появились срочные дела.

— Я тебя по всей базе ищу. Почему трубку не берёшь?

Значит, дела появились.

— В номере оставил. Всё равно никто не звонит.

— Я звоню.

— А номер?

— В анкете отдыхающего нашла. Не против?

— Да, нет, конечно! — я придал голосу максимальную издёвку, — Как я могу быть против, если ты уже это сделала! А зачем?

— Покатаемся? — она кивнула в сторону пляжа, — Водопад, руины. Экскурсия по полному тарифу, сегодня бесплатно. Пока желающих нет.

Я на всякий случай посмотрел вверх, не выглянуло ли солнышко из-за туч, поливая землю золотыми лучами и радуя природу долгожданным теплом. Ни фига!

— Решила меня утопить?

— Не исключено.

И я не сказал бы, что это точно была шутка. Валины глаза говорили о предстоящей серьёзной беседе, но я, всё же, не специалист по человеческим взглядам.

— Ну, если мои грехи так тяжелы, значит, пора держать ответ за содеянное.

— Тогда погнали, лодка ждёт.

— С алыми парусами?

— Чего?

— Проехали.

Оставив тележку у склада, мы вышли на пляж.

Мотор уже был установлен на лодку, и, привязанная к пирсу, она покачивалась на волнах, с вожделением смотря на туманный горизонт. Всё благоволило нашему с Валей романтическому вечеру кроме одного — ливень хоть и сбавил интенсивность, но полностью прекращаться не собирался. Не думаю, что по технике безопасности на водах запрещено кататься в дождь, но быть осторожным никогда не помешает, особенно если у тебя нет жабр.

— Испугался? — насмешливо, но по-доброму спросила Валя, заметив, как я обречённо рассматриваю абсолютно беспросветное небо.

— А сегодня на водопаде будет тобой обещанная радуга?

— Радуга только по чётным дням, а сегодня у нас, увы, только седьмое. Залезай, не потонешь.

Пирс угрожающе поскрипывали под ногами, хлюпали волны. Когда горизонт чист, а в небе кричат чайки, на это не обращаешь внимания, но сейчас…

Я ступил на борт покачивающейся «Южанки» с видом бесстрашного моряка, но в груди колотилось сердце неопытного юнги. Нет, не от страха, но от волнения точно. Я вдруг понял, что жизнь достаточно хороша, чтобы закончить её, захлебнувшись водой, не удержав равновесия в лодке, где дно залито пока ещё тонким слоем воды. Но погрузку я выполнил с честью. Четыре бала из пяти, но это твёрдые четыре бала. Валя же привычно запрыгнула в лодку, тем самым пристыдив меня.

Она отвязала верёвку от пирса, освободив своего питомца с винтом, и отгребла подальше, легко работая вёслами.

— Опускай мотор! — скомандовала она.

Я повернулся к корме. В принципе, тут не было ничего сложного — надо установить мотор в рабочее положение. Не знаю, пригодится ли мне это в жизни, но теперь в компании могу похвастаться пусть небольшим, но, всё-таки, морским опытом.

— Крути зажимы! Ну, вон же! Сильнее! До щелчка! Так, теперь другой! Опускай защёлки! Вот так, правильно!

— Я, вообще-то, отдыхающий!

— Для отдыхающего у тебя неплохо получается. Прям специалист! Признавайся, у тебя уже была девушка-лодочник?

— Храню верность тебе, — отозвался я, почувствовав гордость, а как не почувствовать?

— Не верю, но польщена.

Валя повернула свой морской ключ зажигания, мотор заревел, педаль в пол и лодка поплыла!

Сегодня она была без фуражки, но её мастерство вождения моторки не стало хуже. И я бы полностью насладился красотами озера, если бы не летящие в глаза капли дождя.

— Садись ко мне! — еле услышал я за шумом.

Сказать по правде, мне и на корме было неплохо — борт, в который я вцепился, был прочным, а передвижение по движущемуся транспорту уж точно противоречит всем правилам. Но как отказать своей пассии и не показать страх, основанный на инстинкте самосохранения? Как младенец, ползающий по полу от игрушки к игрушке, я перебрался на первую скамью. Залитое защитное стекло оберегало от дождя, но загораживало весь обзор, так что Вале приходилось выглядывать из-за него.

— Плавать умеешь?

— Если только вдоль берега, а что?

— Просто так! — засмеялась она, — Граждане отдыхающие! По правую сторону вы могли бы увидеть развалины сторожевой крепости, основанной в середине семнадцатого века! Могли бы, но не увидите из-за нелётной погоды!

— А водопад где?

— Будет тебе водопад! Помеха слева!

Мы объехали мнимую угрозу под Валил хохот. И кто из нас псих?

Она всё веселилась, её нисколько не смущал бесконечный ужас, льющий с неба. А вот я с тревогой поглядывал вниз. Вода в лодке бултыхалась, переливалась взад-вперёд и ежеминутно утяжеляла лодку, незаметно, но всё же. Мне нестерпимо хотелось, чтобы экскурсия не затягивалась, но так как мы ещё не повернули назад, значит, не прошли и половины пути.

— И вот, уважаемый Четвергов Николай Игоревич, мы приближаемся к водопаду! Тонны воды, падающей сверху, создают оглушительный шум, просьба говорить громче, во избежание недопонимания!

Это действительно был водопад! Водопад на озере! Не такой, каким его только что описала Валя — с тоннами воды. Это был маленький, то есть, невысокий, вместимый в любой школьный спортзал, но водопад. Он миролюбиво шумел, брызгался, будто радовался жизни при любой погоде и даже подзатянувшийся дождь не мог испортить ему настроение.

— Зимой здесь не так, — продолжила Валя, но уже без экскурсоводческого тона, по-простому, — вся красота пропадает. С боков он замерзает и становится нагромождением ледяных глыб, заваленных снегом. В центре вода продолжает течь до самой весны. Река покрывается льдом, а водопад функционирует. Прикинь, не замерзает всю зиму. Вот тут образуется небольшой водоём, люди на Крещение сюда приходят, даже прорубь долбить не надо.

— А куда вода уходит?

— В какую-нибудь подземную реку. Не знаю, я в гидрогеологии не рублю. Известно только, что изначально река текла как все нормальные реки, впадала спокойненько в озеро, потом случилось землетрясение, в итоге здесь образовался водопад, а от замка остался фундамент, — она посмотрела на меня, на мой блеск глаз, и хмыкнула, — как же мало нужно человеку для счастья. Увидел кучу воды и на седьмом небе.

— Откуда знаешь мою фамилию? — спросил я, так как час откровения, сколько не оттягивай, наступает всегда, — Хотя догадываюсь. Из анкеты.

— Фамилию? Да вот отсюда, — Валя достала сложенный листок бумаги.

Это была ксерокопия моего паспорта, а точнее места прописки. Естественно, никакая Москва, никакие Серебряные Руды там не упоминались. Я родился и жил как раз напротив базы отдыха, в Яблогорске, чьи огни часто отражаются в Валиных глазах.

Валя вытащила ключ из замка зажигания.

— Это — ключ от моего сердца, — она сжала его в кулаке, а руку подняла над водой, — если сможешь всё доходчиво объяснить, еду с тобой хоть к чёрту на кулички. Если нет, — она достала из носового багажника спасательный жилет, — это тебе. Но время вернуться у нас ещё есть.

Ну, что ж, понеслась!

— Я паталогический лжец.

— О, как! А я уж грешила на раздвоение личности! А твоя биполярка?

— Ложь.

— Хорошо. Начало мне нравится. И живёшь ты там?

Она указала вперёд, в туманную муть.

— Скорее всего, там, — я взял чуть левее.

— Ну, это не имеет значения. В чём ещё покаешься, сосед?

— Это, наверное, всё.

— Наверное?

— Я много чего мог сказать. Всего не упомнишь.

— Как путёвку достал?

— Выиграл в карты.

— Вот в это охотно верю. У тебя даже квитанций об оплате нет.

— Или я, или другой. Так что, в любом случае…

— А что же ты так удивлялся водопаду? Так артистично!

— Про водопад я не знал.

— Ложь!

— Честно!

— Как можно жить в пяти минутах от него и ничего не знать?

— В двадцати и то, по прямой. А если в объезд…

— Да без разницы!

— Именно поэтому и удивился! Искренне. Горы, развалины, это понятно.

— Он у тебя почти под носом!

— Я тоже был рядом! Когда твой батя на берег вылетел! Это я помогал толкать лодку обратно!

— Ты?

— Кстати, спину я потянул именно тогда.

— Да, ну… — недоверчиво нахмурилась Валя, — я бы запомнила.

— Тогда ты рвала и метала. Было не до меня.

— Я же поблагодарила… хотя… вот, блин… может и ты, действительно.

— Я.

— Ну, пусть ты! Не имеет значения. Твои чувства? Ко мне?

— Ты мне, правда, нравишься.

— Как тебе верить?

— Как хочешь.

Вода плескалась возле щиколоток, лодку покачивало, и у нас один жилет на двоих. То, что берег был недалеко, ровным счётом ничего не давало, а плыть по подземным рекам романтично, но это никогда не было моей мечтой.

— Я поэтому и сел играть. Чтобы познакомится с тобой. И если всё получится…

— Ничего не получится! Ты же невыносим! Не компетентен! Лгун, вдобавок! Я должна выйти за завравшегося Пиноккио! Да ни в жизнь!

— Я лгу только в мелочах.

— Твоё место жительства — мелочь?

— А какая разница, где я живу, если ты готова на всё, лишь бы свалить отсюда.

— Мне же надо знать, куда поеду, в конце концов! Что буду там делать и прочее! Это же не совместное выступление на детском утреннике!

— Но от свидания отбрыкивалась руками-ногами! Я же предлагал, для более близкого знакомства. А ты, что? Бери и увози! Хоть куда! Я тебе предлагаю уехать, ты ни в какую!

— Куда, согласна! Но, с кем, это уже другой вопрос.

— Раньше такого вопроса не вставало!

— Раньше я не общалась с психами, у которых то одна патология, то другая! То москвич, то не москвич! Уж лучше быть старой девой, чем…

К моему облегчению, Валя вернула ключ на место. Лодка, задремавшая от качки, проснулась, мотор взревел.

— Сделай одолжение, оставь сарай в покое. Это работа Васьки, пусть он им занимается.

— А я?

— А ты отдыхай. Если сумеем доехать. И не лезь ко мне.

— Да я никогда не лез.

— Вот и не лезь.

Всю обратную дорогу мы молчали. По приезду Валя отказалась от помощи в снятии мотора и затаскиванию лодки на берег. Не знаю, сколько баллов со счёта было списано, но я точно ушёл в минус.



Честно говоря, было бы наивно ожидать от Вали понимания на новость типа «я постоянно лгу, но это не страшно». Даже учитывая, что все вокруг лукавят и преувеличивают, взять хотя бы рекламу, моя ложь имеет психологический характер, но не является защитным механизмом на внешние обстоятельства или стремлением заполучить выгоду. Она — сродни фантазии, абсолютно бессмысленной и, тем не менее, доставляющей массу неприятностей. Я не врал родителям насчёт отметок в школе, но мог заявить, что вместо математики была литература. Зачем, не знаю. Смысла в такой лжи никакой. Последствия — достаточно серьёзные. «Ваш сын постоянно врёт», «Коля опять солгал», «Коля то…», «Коля сё…». Правильные дети меня сторонятся, хулиганы признают своим, как итог — плохая компания со всеми вытекающими. Естественно, родители пытались исправить меня — ставили в угол, проводили долгие беседы, водили к детскому психологу, а что он мог сказать? Ребёнок здоров, со временем потребность говорить неправду отпадёт сама собой.

Не отпала.

Скажу больше, она вросла в меня корнями и стала устойчивой привычкой. И если при желании можно бросить курить или грызть ногти, то не обманывать по пустякам не получается. Пробовал, знаю.

В принципе, мне в жизни это не особо мешало. Моя плохая компания выросла, поумнела, все устроились на работу и обзавелись семьями. Никто не умер, никто не сел. Друзья остались друзьями, и даже наши родители, раньше косо смотревшие на остальных «будущих уголовников», теперь искренне улыбаются и передают приветы. В магазинах мою сдачу не пересчитывают по несколько раз, участковый уже не подзывает с предложением «а ну-ка, дыхни!». Для земляков я просто парень со странностями. И если мне в чём-то не верят, то пусть так и будет. Я даже собирался ухаживать за одной «правильной» одноклассницей, но тут на наш берег, напротив моего окна, заехала моторная лодка. Раздался визг и скрежет, это винт начал раскидывать гальку и всё стихло. Пассажир не пострадал, им оказался начальник базы отдыха, наш постоянный гость и игрок в покер. Нет, Олег не запойный алкаш и законченный картёжник. Крест на нём ставить рано, самое плохое впереди, если не одумается, но иногда его заносит. Через полтора часа приехали его дети, брат с сестрой. Они ругали отца, осматривали мотор, а после с моей помощью вернули лодку в её стихию.

Вот тут-то я и запал на Валю.

Это не была любовь с первого взгляда. Мы полчаса возились с сорванными зажимами и погнутой скобой, общались, меня посылали домой то за одним, то за другим инструментом. Это была просто симпатия. Что-то вдруг привлекло меня в девушке, орущей на старшего брата и выхватывающей у него из рук газовый ключ, потому что «он дебил» и «домой потопает пешком». Вот тогда и появилась идея приехать на базу, пусть не на белом коне, но хотя бы с выигранной путёвкой. Познакомиться, приглядеться, проверить стрессоустойчивость, и только потом уже звать домой. Именно так, а не как хочет Валя — бери и увози, мне здесь тесно.

Разочарование постигло сразу, при первой же встрече, Валя не узнала меня. Да, в тот вечер она была занята, на взводе и психовала, но мы толкали лодку бок о бок, под её шутливые замечания, что «мужики слабаки, а бабы рулят!». При этом хорошо видела меня при свете закатного солнца и не думаю, что у неё плохое зрение. А когда она заняла место водителя, я понял, что рулят бабы не только в переносном, но и в прямом смысле.

Может тот факт, что она не узнала меня ни сразу, ни на следующий день, и заставил «прописаться» в Рудах. Не знаю, пусть с этим разбираются психоаналитики, но теперь между нами разверзлась пропасть и с разбегу её не преодолеть. Ситуация уже не просто нестандартная. Аналогов ей не было и вряд ли будет.

Вечером, отмахиваясь от назойливых предложений выпить или зайти в гости, почитал про Пиноккио и, кстати, в корне не согласен с таким сравнением. У того ложь становится очевидной сразу же, по мере произнесения вслух, у меня позже. И это, как раз, гораздо хуже.

А потом пришла Валя и вернула фуражку.



— Напарник, ты почему такой тупой? — причитал Леонидыч, возле столовой, где мы случайно пересеклись и разговорились.

Дождь закончился и вся база вышла на улицу греться на утреннем солнце.

— Вот смотри… Девушка тебя не хочет видеть и удаляет из «Контакта»… И тут же возвращает фуражку, вместо того чтобы выкинуть или вернуть законному владельцу, то есть, мне! Я её сегодня раз двадцать видел!

— Такая точка в отношениях, — предположил я.

— Вторая за день? Не многовато ли для того, кто решил расстаться? Если Валька посылает, то сразу и без этого… как его?

— Компромисса?

— Пусть будет так, но сразу. Понял?

— Более чем.

— Говорю же, к берёзе и вперёд! От тебя ждут действий, а ты играешь краплёной колодой.

— Наручников не найдётся?

— Смешно. Оценил. Если что, я у себя. Заходи, чай попьём, в карты срежемся.

Он пошёл своей дорогой, а я к дому начальника, но открыв калитку, тут же закрыл. Сарай был разобран полностью. Видимо, Валя здорово отсчитала брата — доски лежали в одной куче, мусор в стороне, и всё это за утро! Хоть сейчас цепляй краном массажный вагончик и ставь на новое место, всё готово к переезду Леонидыча. Я почувствовал себя лишним, вторично отвергнутым. Наш устный договор с Олегом насчёт летнего работника никто не отменял, но в рабочий процесс уже вклинился другой, и даже если его зовут Василий, не хотелось становиться ничьим напарником. В конце концов, я был отдыхающим.

Но в том-то и дело, что был.

В гостинице меня ждал пропущенный звонок от председателя. Работа звала, и никто, кроме меня, не может её сделать. В магазине кончались продукты, надо ехать в город. Ещё отвезти всякие бумаги и забрать какие-то детали. Чтобы поберечь спину, обещали грузчика. Дождь залил все огороды, улицы в воде, надо помогать. Несмотря на путёвку, отпустили ненадолго, в основном полечиться, а отдохнём на том свете. Поэтому — шуруй назад, через два часа за тобой приедут. Без тебя никак.

Ну, вот и всё! Я собирал вещи, а мозг искал новые пути к сердцу Вали. Да, поражение на лицо, но я живу напротив. По пути в город я могу заезжать и… чушь всё это. Если не смог завоевать девушку на расстоянии вытянутой руки, то глупо выискивать её в бинокль с другого берега и строить планы для вторжения и захвата приглянувшегося мне «неприятеля».

Я положил ключи от номера на стойку администратора, оставил вещи в фойе, в ожидании машины бесцельно побродил по базе и вышел на пляж. На озере, ещё не согревшемся после вчерашнего дождя, уже купались. Судя по вещам в моторной лодке, одна из купающихся была Валя. Найти её среди остальных было нетрудно. А где она, там и те трое парней. Не хочу говорить гадости за спинами людей, не давая шанса ответить. Может это нормальные весёлые ребята, с которыми бы сам нашёл общий язык, ответь согласием на их предложение. Но люди — существа непостоянные. Друзья ссорятся, враги мирятся, а вчерашняя сотрудница базы отдыха завтра выходит за другого замуж. Ох, ты! Не ожидал от себя философских размышлений, но вид на водопад из полузатопленной лодки может заставить смотреть на мир иначе. Я сел в «Южанку», с лёгким недовольством слушая радостные крики и плеск воды. Наконец, это веселье закончилось, купающиеся разошлись, и, что меня порадовало, в разные стороны к своим вещам. Валя вышла из озера как кто-то там из пены морской.

Странное дело, но когда она рядом, мне хочется быть нежным, заботливым и писать стихи. А ведь я с пацанами залез в магазин, в который теперь привожу продукты. Мы приезжали на мотоциклах в соседнее село на дискотеку не танцевать, а задирать местных парней. Да и вообще перед некоторыми учителями мне до сих пор стыдно, хотя они по природе своей не помнят плохого о своих учениках. И вот я вижу Валю и становлюсь пай-мальчиком. Что любовь делает с ровными пацанами…

— Какие люди! — улыбнулась она, — Что скажешь?

— Что у тебя классная фигура.

Валя засмеялась, покраснела и быстро потянулась к вещам.

— Ну нельзя же прямо так! В лицо! Ты же не в компании мужиков находишься!

— А что такого? Нормальный комплимент.

— И я попросила не лезть ко мне.

Что бы она там не просила, смотрела на меня вполне нежно, будто ожидая ещё комплиментов. Возможно, Леонидыч был прав.

— И в мыслях не было.

— Ну да, конечно! И поэтому сел в мою лодку?

— Тут удобно.

Валя смерила меня взглядом.

— А ты чего так вырядился?

— Уезжаю.

Она замерла с футболкой в руках.

— Куда?

— Домой. Отпуск закончился.

— Но ведь… ты же только приехал.

— Работать надо. Да и путёвка у меня липовая, сама знаешь.

Валя молчала, обдумывая ситуацию, потом продолжила одеваться и выглядела как-то обречённо.

— За мной машина приезжает, — сказал я, — если не против, поехали со мной.

— В смысле? Сейчас? Прямо вот сразу?

— Именно.

— Я? С тобой?

— Да.

Она фыркнула и покачала головой.

— Ты даже не представляешь, какую чушь несёшь.

— Или со мной, или жди, когда капитан под алыми парусами привезёт пенсию.

— Я…

— И уедет обратно один. С твоим характером тебя никто не возьмёт.

— Да пошёл ты! У меня, всё равно, работа.

— Лодку можно ставить у меня, не украдут. Мотор будем уносить в сарай, он хороший, не протекает. Бензин там же будет. Крысу тоже пристроим. И катайся каждый день на работу, тут вон, недалеко.

— Меня родители не отпустят.

— Вот проблема, а! Покажи им паспорт, где ты совершеннолетняя. Хочешь, я им всё объясню.

— Да ничего не получиться! Даже с твоей прытью!

Мне надоело быть ласковым и заботливым. Выдохся. Нежность, накопленную за всю жизнь, уже растратил и всё впустую. Теперь я был готов выложить всех козырей и достать и рукава пятого туза.

— Тогда не надо постоянно говорить, что мечтаешь отсюда сорваться хоть с кем и куда угодно! Тебе и здесь вполне хорошо!

— Я с психом не поеду!

— Знаешь, что такое клептомания?

— О, господи! Ты ещё и…

— Знаешь или нет?

— Да знаю я! Воровство это!

— Да, но клептоманик не будет похищать картины из музея. Он стащит ручку в кабинете директора. Или чужие ключи от квартиры, но не воспользуется этим. Ну, мелочь из кармана, не более. Он, по сути своей, безобиден.

— Ну, да!

— Так и у меня! Я не поднимаю себе цену, не оговариваю коллег по работе. Моя ложь никому не причинила вреда. Ну, может быть, кроме некоторого неудобства. Дома все знают, какой я. Но у меня есть друзья, работа, а родители считают лучшим сыном в мире. Это, конечно, их личное мнение, но я не конченный ублюдок. Не пью, не ширяюсь. Меня все уважают, и сейчас зовут не на день рожденья! Я там нужен!

Валя молчала. Не спорила, не перебивала. Просто молчала. Неужели даже такую упрямицу можно победить? Леонидыч бы сказал, что валет бьёт даму.

Я поднялся и перешагнул через край лодки.

— Минут через сорок меня забирают возле ворот. Если надумаешь, идём в ЗАГС сразу по приезду. Ну, осмотришься поначалу, привыкнешь. Если нет, спасибо за экскурсию. Мне реально понравилось. На Новый год пришлю коньки, хотя вот тут мне верить не обязательно.

— Зачем мне коньки?

— Кататься.

— Ты, вообще, видел, сколько зимой на озере снега?

— Вася расчистит тебе место. Или я приеду на мотоцикле с лопатой, мне не сложно.

— На мотоцикле?

К нам уже подходили люди в красных жилетах и с квитанциями.

— Разговор окончен. Собирайся.

— У меня люди, — запротестовала Валя.

— Тогда жди алые паруса. Может, повезёт.

Отойдя от лодки, я остановился.

— И, кстати, твой Пиноккио на поверку оказался совсем неплохим парнем, как думаешь?



В ожидании я исходил всю базу, постоянно оглядываясь по сторонам. Валя не встречалась, и казалось, что сквозь крики чаек и шум волн слышался мотор со стороны озера. Ну что ж, выбор не из простых, и каждый идёт своей дорогой, которая пересекается или расходится с другими, и тут же подумал, а не будет ли это выглядеть очень глупо, если я действительно приеду сюда на мотоцикле зимой. Идея показалось здравой и я взял её на заметку. А пока тепло попрощался с Леонидычем и с соседкой из номера напротив, пообещав как-нибудь «заглянуть на огонёк». Проводил добрым взглядом парней, которые опять направлялись на очередную экскурсию. Ещё потратил впустую деньги в тире и в назначенное время стоял с вещами возле ворот. И видимо меня ценят очень и очень — сам председатель приехал на личном авто.

И когда я сел в кресло и почти захлопнул дверь, вдруг услышал:

— Стой!