Охота волков. Часть 4 Охотничьий рассказ

                Охота волков.


                Часть 4. Борьба за выживание.


                Продолжение





Закон выживания, гласит, выживает сильнейший, хотя бывают и случаи, выживает умнейший !

             Цитата из повести Джека Лондона «Белый клык», 1906год.



Закон дикой тайги всегда суров и беспощаден: «Выживает всегда только сильнейший и приспособленный !», то есть здоровые хищники пожирают слабых. Этот «железный» и нерушимый принцип и тезис подтвердил знаменитый британский учёный – Чарльз Дарвин в своём научном и бессмертном труде: «Происхождение видов» и основным механизмом эволюции видов он назвал естественный отбор. В дикой среде не приветствуются и не культивируются такие понятия как - доброта и скромность. Здесь в цене и почёте лишь грубая сила и свирепые инстинкты. Только это помогает хищникам выжить в экстремальных условиях.

В чётко отлаженной биологической цепочке лишь два участника это: матёрые хищники, а остальное это их корм и добыча ! Она вдруг вспомнила своё далёкое детство… Она родилась в степных краях Хакасии там, где дует и резвится сильный ветер. Уже с детства она отличалась от своих сверстников недюжинной силой, отвагой и виртуозной хитростью.

Она смутно начинала постигать закон. В жизни есть две породы: её собственная и чужая. К первой принадлежит она с матерью, ко второй - все остальные существа, обладающие способностью двигаться. Но и они, в свою очередь, не едины. Среди них существуют те, кого убивают и едят её сородичи и существуют враги, которые уничтожают её собратьев, то есть жизнь питается жизнью. Из этого разграничения складывался непреклонный закон. Цель и сущность жизни - добыча.

Всё живое в мире делится на тех, кто ест, и тех, кого едят. И закон этот говорил: хватай или съедят тебя самого. Молодая волчица не могла ясно и чётко сформулировать этот закон и не пыталась сделать из него вывод. Она даже не думала о нём, а просто жила согласно его велением. Хищница всегда смело смотрела врагам в глаза и побеждала их. Неутолённый голод выработал в подрастающей волчице уверенность, что не всё в мире дозволено, что в жизни существует множество ограничений и запретов. Они тоже были законом. Повиноваться им - значило избежать боли и всяких жизненных осложнений.

Волчиха не размышляла обо всём этом так, как думают люди. Она просто разграничила окружающий мир на то, что причиняет боль, и то, что не причиняет и пользоваться только наградами и радостями, которые даёт жизнь. Молодая волчица развивалась с поразительной быстротой.

Она привыкла точно соразмерять свою силу и слабость, соображая, когда надо проявить отвагу, а когда отступить. Оказалось, что осторожность следует соблюдать всегда, за исключением тех редких случаев, когда уверенность в собственных силах позволяет дать волю злобе и жадности. Неудачи лишь способствовали развитию подрастающей волчихи. Она с ещё большей старательностью изучала повадки белок и прилагала ещё больше усилий к тому, чтобы подкрасться к ней незамеченной.

Хищница выслеживала полевых мышей и училась выкапывать их из норок. С каждым годом она становилась взрослее и сильнее. Жизнь, играющая в волчице и силы, управляющие её телом, служили ей неиссякаемым источником счастья. Погоня за трофеем заставляла её дрожать от наслаждения. Ярость и битвы приносили с собой одно удовольствие. И даже ужасы и тайны неизвестного помогали ей жить. Кроме этого, в жизни было много других приятных ощущений.

Полный желудок, ленивая дремота на солнышке - всё это служило наградой за её рвение и труды, но они сами по себе доставляли ей радость. И волчица жила в ладу с окружающей ей враждебной средой. Она была полна сил и счастлива, гордясь собой. Она была хищником. Зверь питался только живым мясом, которое убегало от него, взлетало на воздух, карабкалось по деревьям, пряталось под землю или вступало с ним в бой, а иногда и обращало его в бегство. Она выполняла предназначенную ей роль, для которой была рождена - убивала жертву и дралась, прежде чем добыть её. Она оправдывала своё существование, выполняя высшее предназначение жизни.

С каждым днём солнце на Хакасских бескрайних просторах всходило всё раньше и заходило всё позже. Дни удлинились, и в воздухе уже чувствовалось нежное дыхание весны, полное ароматами земли. В своём снежном ложе проснулась природа, и вместе с ней проснулись все миллионы жизней, все мириады звуков… Повсюду в лесу на голых ветвях, в кустах, в подымающихся травах защебетали, застрекотали, заворковали птицы. Вороны и сойки громко заявляли о своем недовольстве. Зимние птицы, словно огромные драгоценные камни, сверкая на солнце, собирались уже лететь ещё дальше на север и действительно исчезли с последним снегом: им больше нечего было делать здесь.

Почки тополей, берёз и осин уже величиной с горошину, пышно набухали и быстро лопались, доставляя обильный корм рябчикам тетеревам. В это время года из своей зимней резиденции - берлоги вышла медведица - мать в сопровождении своих медвежат, которым уже минуло два месяца, и терпеливо стала учить их, как надо пригибать к земле юные деревца и лакомиться их свежими ароматными побегами. Одновременно с медведями в густых лесах появились лоси, которые спустились с горных круч могучих и красивых Саян, где они нашли себе убежище на всю зиму и таким образом спасались от голодающих волков. Старые и больные лоси за зиму погибли, и теперь осталось только самое молодое и здоровое племя.

Снег медленно оседал и незаметно для глаза испарялся на земле и на озёрах, на скалах и на деревьях. Каждую ночь воевода Мороз терял свою силу и всё дальше и дальше удалялся на север, унося с собой колючий холод и стужу. И вот однажды она наконец - то свершилось. Волчица встретила его… Эта неожиданная встреча, изменившая навсегда её жизнь произошла когда она упрямо преследовала продолжительное время быстроногую косулю. Вдруг из – за кустов, выскочила огромная серая тень и мгновенно свалила преследуемый волчихой трофей.

Подбежав ближе, она увидела огромного серого собрата – волка, который заметив её, недовольно обнажил острые кровавые клыки. Правда, его рычание, было не такое уж злобное, в нём скорее слышалось извинение, чем угроза. И только один его острый и проницательный взгляд, пронзивший, словно молния наповал сразил волчицу. Она мгновенно поняла и осознала, что пропала, утонув как глубокий омут в его глазах, а сердце учащённо забилось.

Был он необыкновенно красив. Высокий, статный и могучий с крепкими конечностями и невероятно широкой грудью. Густой серый мех, тёмный на спине и боках. Крупная голова с торчащими ушами, которые, как локаторы, вслушивались в сгущающиеся сумерки. Тёмные проницательные глаза, отражающие Вечность. Пушистым хвостом он обнял свои лапы и сидел, внимательно глядя на волчицу.

Она приближалась, ступая мягко, и, одновременно, выгибаясь взведённой пружиной, готовая к прыжку. Но подойдя ближе, она неожиданно грациозно, выгнула своё сильное кошачье тело и прилегла на свежий снег, не сводя завороженного взора от серого таинственного незнакомца. Волчица глядела на него внимательно, недоверчиво, но с жадностью. Никогда не видел он у волков таких глаз, как у таинственной незнакомки. Они не бегали, не прятались, не хитрили. Они смотрели на него прямо и твёрдо, - влажные озёра, наполненные лунным светом. И в них было нечто такое, что говорило с ним о самом сокровенном и доселе неразгаданном.

Его великолепие как бы бросало вызов лежащему перед ним прелестному существу, которое горящими глазами следила за каждым его движением. Затем хищник услышал её тихий воркующий голос. Это был зов беспредельного одиночества, мольба о дружбе. Сердце матёрого волка радостно затрепетало. Она скалила зубы, как будто улыбаясь ему вкрадчивой улыбкой, потом встала и сделав несколько игривых прыжков остановилась. Волк пошёл к ней всё ещё с опаской, задрав хвост, навострив уши и высоко подняв голову. Ей подсказал инстинкт – это её избранник, пророченный судьбой. Она обнюхалась с ним и даже принялась прыгать и резвиться, совсем как щенок.

И серый странник, забыв свой почтенный возраст и умудрённость опытом, тоже превратился в щенка, пожалуй, даже ещё более глупого, чем волчица. Тесно прижавшись, она легла с ним рядом. Низкий мягкий воркующий звук дрожал в её горле, наполненный тайной познания, неясных обещаний и невысказанных надежд. Он склонил голову. Его нос ощутил шелковистую мягкость длинной серой шерсти на затылке избранницы и затем коснулся её тёплого носа. Тихий и нежный голос снова задрожал в горле волчицы. А потом они побежали рядом, как добрые друзья, пришедшие наконец - то к взаимному соглашению.

Полному торжеству матёрого волка мешала необходимость быть начеку.Сейчас ими владела любовь - чувство ещё более сильное и непреклонное, чем голод. Дни шли, а они не расставались - вместе гонялись за добычей, убивали её и съедали. В дальнейшем они стали как две капли воды похожие друг на друга – две одинокие родственные души ! И постепенно они превратились в одно единое целое – дыша одним дыханием, и понимая друг друга с одного лишь взгляда, встречая каждый день вместе рассветы. Как же хорошо ей было иногда полежать в уютной и просторной норе, рядом с тёплым боком любимой половинки. Да это была не симпатия, не увлечение и даже не инстинкт размножения, а настоящее чувство – любовь ! И их сможет понять лишь тот, кто хоть однажды испытал это всемогущее, всепобеждающее чувство.

Пришла долгожданная весна. Сошёл и последний снег. По лесам и оврагам радостно запели звонкие ручьи. Реки, потоки и ручьи стекали вниз из - под самых облаков гор Саян, оттуда, где лежали вечные снега, и в воздухе, не умолкая, звучала музыка бегущей воды.  Зазеленела травка, и показались первые цветы. Все благоухало. Месяц апрель, шёл на убыль, уступая место жаркому маю. Ранние цветы уже покрыли солнечные склоны яркими коврами - красными, белыми, пурпурными. И всё живое пело: толстые длиннохвостые суслики у своих нор, важные джунгарские хомяки на  своих холмиках, степные петрушки, узкочерепные полёвки, землеройки и барсуки, а также огромные шмели, перелетающие с цветка на цветок, ястребы, орлы, парящие над вершинами вековых деревьев.

Просыпалась природа. Пчёлы понесли мёд с короставника полевого, с рапса. Буйно цвёл девясил иволистый и борщевик сибирский - пучка, пчелиный гул стоял в небе. Прошла и весна, уступив своё место знойному лету. Цветы запестрели повсюду, и даже калина расцвела так, что походила в лесу на огненно - красные шары. Шло время. Листья на деревьях начинали желтеть и краснеть.

Дни становились пасмурнее и короче. Осень высветлила тайгу, и потому выше и голубее стало студеное небо, открылся простор и потекли по нему на юг стаи птиц. Как только осенняя страда закончилась, пошли проливные дожди, переходящие в ливни. Осадки беспрестанно хлестали с сильным ветром. Холодный шквал безжалостно терзал осенний наряд деревьев со всех четырёх сторон. Ударили первые морозцы. Тайгу припорошило лёгким, пушистым снежком.

Однажды небо потемнело, подул северный ветер - норд. Огромные хлопья снежинок стали летать в воздухе. Снег всё падал и валился тяжёлыми хлопьями на необъятные просторы, засыпая тайгу, начиная рядить её в сказку, словно кто – то на небе открыл краник громадного сосуда с зимними осадками, стало подмораживать. Правда, в тот год было мало пушного зверя - случился неурожай на кедровые орехи, мигрировали белки, ушли колонки из - за нехватки мышей. Зато было много косули и зайчишек, а это была излюбленная добыча для свирепых изгоев хакасских степей - волков.

Однажды волчиха с матёрым самцом бесшумно, как тени, скользя в освещённом луной лесу, напали на следы. Они на тропинке были совсем свежие. Волк осторожно двигался вперёд, а его подруга следовала за ним по пятам. Их широкие лапы с толстыми подушками мягко, как бархат, ложились на снег. Опасливо ступая, волчица вышла из - за деревьев на большую поляну. Несколько минут она стояла там одна. Потом насторожившись, каждым своим волоском излучая безграничное доверие, к ней подошёл её спутник. Они стали рядом, продолжая прислушиваться, всматриваться и водить носом, принюхиваясь к знакомым запахам. Но вот волк увидел что - то белое на такой же светлой снежной глади.

Скользящая поступь «санитара леса» скрадывала быстроту его движений, а теперь он припустил ещё быстрее. Впереди него мелькало какое - то неясное белое пятно. Это был быстроногий зайчишка. Они с волчицей бежали по узкой прогалине, окаймлённой по обеим сторонам зарослью молодых елей и выходившей на залитую луной поляну. Волчара настигал мелькавшее перед ним бледное пятнышко.

Каждый его прыжок сокращал расстояние между ними. Вот трофей уже совсем близко. Быстрый прыжок и волк, наконец, настиг добычу. Но заяц и не думал сдаваться. Он отчаянно вырывался, яростно и громко взвизгнув «фальцетом». Хищник впился острыми клыками в горло жертвы, разрывая сухожилия и аорту. Всё кончено !…

Подбежала волчиха, радостно виляя хвостом. Спутник посторонился, предоставляя утолить голод своей подруге свежим парным мясом. Подкрепившись аппетитной пищей, оба диких зверя резко сорвались с места, и длинными прыжками бросились сквозь свежий, ночной ветерок навстречу пьянящей свободе ! Пять лет они пробыли вместе, и пять выводков - помётов принесла от него волчица.

Её суженый всегда обеспечивал её с выводком добычей, и они не знали что такое голод. Для неё и маленьких, пушистых комочков – волчат вторая половинка была надёжной защитой, а нора – неприступной крепостью. Но злой рок судьбы решил иначе – погубить их счастливый семейный быт. Сегодня у стаи опять была не удачная охота. Вожак лежал, прикрыв глаза, внимательно слушая, как в голых степях родной Хакасии начинается вьюга. Рядом лежала его волчица.

Он чувствовал тепло её тела, и от этого на сердце становилось легче, а на душе спокойней. Следующий день радовал солнечной погодой, вьюга, которая начиналась вечером, неожиданно утихла, не набрав силы. Стая отправилась на охоту и ближе к полудню, она обнаружила небольшое стадо оленей и стала брать их в кольцо, чтобы отрезать все пути для отхода.

На этот раз охота оказалась удачной, и еды хватило на несколько дней. При возвращении с охоты, в одном из распадков, вожак остановился и стал принюхиваться, уловив запах дыма. Это был не привычный запах лесного пожара, а запах костра, который мог развести только человек, так как к дыму огня, примешивались ещё много разных запахов, которые не встретишь в лесу, если там нет человека...

Шерсть на загривке сама встала дыбом и вожак злобно зарычал. Уже в логове, лёжа рядом со своей спутницей, вожак думал о том, что стаю нужно уводить. Близкое соседство с людьми не предвещало ничего хорошего. Он хорошо помнил, как люди просто уничтожили всю его стаю, когда он был совсем щенком, тогда выжил только он и ещё одна волчица, которая его и выкормила впоследствии.

Опытный хищник запомнил запах человека и никогда и ни с чем его не спутает. Тем более, что засушливая погода привела к неурожаю зерновых, а трава в степи на корню сгорела. Наставший 1970 засушливый и тяжёлый для всех год, который принёс на когда - то цветущие и благодатные земли Хакасии голод и смерть !

Трава и другие злаковые, не уродились, и крупные стада парнокопытных спешно ретировались на восток. Они стремились туда, где зеленели в изобилии сочные луга и пастбища, а вслед за ними, уходили и хищники - стаи волков, боясь погибнуть от голода. Все парнокопытные постепенно откочёвывали на Восток на плодородные пастбища. «Нужно уводить стаю» - опять подумал он, засыпая тревожным и чутким сном. Уходить решил через день, путь предстоял не близкий. Нужно чтоб стая ещё раз плотно поела и хорошо отдохнула.

Уходить и бросить тушу добытого вчера оленя было - бы непростительным расточительством. Стая ушла набивать свои желудки олениной, вожак же остался и обдумывал предстоящий переход. Через некоторое время волки стали возвращаться, вскоре вернулся и молодой волк, который водил сородичей к туше оленя. Наконец их небольшая стая ушла на Восток, примкнув к другой волчьей стае. Они за несколько дней преодолели сотни километров трудного пути из голодных степей.

Голодная Смерть вдруг стала охотником, триумфально шествуя по бескрайним просторам Хакасии. На пустынных равнинах волки дрались, голодали и умирали, ибо закон выживания наиболее приспособленных распространялся на всей территории их обитания - и рука об руку с ним среди всех существ, питающихся мясом и кровью, шествовал каннибализм. Присутствие нескольких вожаков вскоре вылилось в огромной волчьей своре боком и из цементирующей и движущей силы стаи, они превратились в тормоз. На коротких остановках для передышки и ночлега, эти крупные и сильные лесные особи начинали выяснять отношения, а именно кто из них самый достойный доминант – истинный вожак стаи.

Такие выяснения приводили к кровавым сварам и безжалостным схваткам, нередко заканчивающимся фатально для одного из соперников. Но ещё не совсем монолитную стаю спасал лишь один их надёжный и верный союзник – свирепый голод, который неудержимо гнал вдогонку уходящим в восточную Сибирь стадам косуль сибирских, а также кабарги и маралов.

Да правда, миграция проходила трудно. Молодые волки первогодки выбивались из сил от колоссальной нагрузки немыслимых расстояний, но «железная» дисциплина волчьей стаи заставляла всех двигаться только вперёд. На одном из таких привалов после многодневного перехода по голодной степи на её глазах и случилась та самая трагедия с её суженым. На одной из остановок произошла кровавая развязка. Несколько сильных волков из стаи одновременно напали на её вторую «половинку».

Взяв его в плотное кольцо, они подло вонзали свои острые клыки ему в спину. Но это был не простой волк, а величайший воин. Подпрыгнув вверх и в сторону, виртуозно ускользнув от очередной атаки, он уложил навсегда ближайшего соперника, разорвав ему его горло, острыми как бритва, клыками.

Бой шёл с переменным успехом и уже несколько покалеченных волков валялись по кровавому снегу. Безжалостные клыки бывших собратьев вонзались в него со всех сторон. Позабыты были те дни, когда волки вместе охотились, добыча, которую они вместе убивали, голод, одинаково терзавший их. Шерсть вставала дыбом, клык ударялся о клык, рвал, полосовал податливое тело. Да, зрелище страшнее трудно представить !...
               
Но на волчицу впервые в жизни нахлынуло слепое и страшное желание отомстить. Она не осталась в стороне от бойни и сразу бросилась в гущу событий, тем самым восстановив временный паритет сил. Исполосованная рубцами её морда, достаточно красноречиво говорили о том, какого рода был у неё жизненный опыт. Слишком много битв пришлось ей пережить на своём веку, чтобы хоть на одну минуту задуматься над тем, как следует поступить сейчас.

«Да – твёрдо решила она – если умирать, то только вместе с любимым !». Волчий рык, лохмотья шерсти и много, много крови… Волчица держала оборону со своей половинкой. Внезапно она словно на пружинах взлетела в воздух и мёртвой хваткой вцепилась в шею нападавшего главаря. Они дрались вдвоём – как гладиаторы – воины против нескольких врагов, но участь их была предрешена.

В какой – то момент капризная удача отвернулась от них и зашедший с тыла крупный волк – противник, вцепился мёртвой хваткой в заднюю лапу её родной половинки, перекусив сухожилия острыми клыками. Алая кровь брызгами оросила вечерний снег бескрайней степи. Он неоднократно падал и вновь поднимался, его снова валили, но он всё равно вставал и продолжал биться.

Биться отчаянно и самозабвенно… Вот трое противников навалились на её любимого и разорвали горло, из которого ручьём хлынула кровь. Вожак зарычал, но его страшное рычание сразу перешло в судорожный кашель. Истекая кровью, он кинулся снова в бой, но жизнь уже покидала его, ноги подкашивались, глаза застилал туман, удары и прыжки становились всё слабее и слабее.

Она никогда не забудет его последнего прощального взгляда. Благодарного взгляда, который ей словно сказал: «Это мой рок и судьба, но ты должна жить и помнить меня !». Но она не сдалась и продолжила сражение. Для неё время перестало существовать. Вокруг неё бушевал настоящий кромешный ад ! Ад из острых клыков и когтей, а в это время на залитом кровью снегу в предсмертных конвульсиях и муках корчилось несколько тел противников – волков, издавая жалобные стоны.

Последние в своей жизни. Их тела бились в агонии в последнем великом танце меж двух миров. Они стонали также как собаки, получившие смертельные увечья ! Ничего удивительного ведь волки также как и собаки и большеухие лисицы относятся к семейству - псовых. Волчий инстинкт пощадил её. Серые собратья не стали её добивать, отдавая дань, её невероятной храбрости, оставив жить.

Ведь природа, заложенная в инстинкте, спасает, прежде всего – мать и смерть не торгует своими трофеями, а сама выбирает когда и с кем ей быть ! Длинные, холодные хлопья снега, ударившие с неба, привели волчицу в чувство. Подняв морду, она поползла вперёд среди каменеющих тел собратьев.

Задние лапы её плохо слушались и волочились бесполезным грузом позади зверя. Иногда она обнюхивала погибших, иногда просто ползла вперёд оскалив клыки. Она подползла к истерзанному телу своего любимого и опустила голову на него. Дважды он с трудом открыл их, и волчиха, жалобно скуля, коснулась носом его носа.

Вожак попытался ответить, но его усилия закончились странным всхлипывающим стоном. Кровь струилась из его разорванного горла, и дыхание вырывалось из груди со странными всхлипывающими звуками. Предсмертный жалобный стон в горле поверженного вожака перешёл в мучительный приступ удушья. Матёрый вожак умирал… Медленно уходила его душа, из покрытого глубокими ранами мощного тела. Затем внезапная сильная дрожь потрясла его крупное  тело. Через несколько минут последний вздох и он уже больше не старался дышать.

Только тусклый взгляд остекленевших глаз продолжал буравить небесную синь. Затем волчица осмотрела его, опустила голову и лизнула мёртвого волка в шею. Какой знакомый сладкий запах и аромат ! Она бы узнала его из миллиона незнакомых оттенков запахов в природе ! Больше никогда он не приласкает её своим шершавым языком, не согреет теплом и дыханием, также не защитит от многочисленных врагов и не принесёт добычу.

Она присела на задние лапы, внимательно, прислушиваясь к звукам ночи, и смотрела, как в небе зажигаются звёзды. На неё накатила бешенная волна гнетущей тоски, горя и безысходности, а из глаз невольно потекли слёзы. Горькие слёзы безвозвратной потери и утраченной горячей любви. Хищница подняла голову к ясному образу луны этой немой свидетельнице её безутешного горя. Луна встала рано, и когда в небе всплыл её огромный красноватый диск, словно полный таинственной жизни, волчиха задрала морду и тоскливо завыла.

Это была самая сильная боль, какую ей пришлось испытать в жизни. Не физическая нет, а душевная ! Волчиха выла громким и протяжным тоскливым  голосом ! Она выла громко, безрассудно и протяжно на разрыв аорты, выплёскивая наружу накопившуюся скорбь и печаль по погибшей родной половинке, выражая протест этому жестокому, несправедливому миру. А ещё она отдавала последнюю дань своей безграничной преданности любимому.

Она надрывно голосила словно говоря: «Прости меня мой милый, что я не погибла вместе с тобой ! Я всегда до последнего дыхания буду помнить тебя и ты навсегда останешься в моём  сердце !». Неожиданно далёкое ответное эхо волчьего воя пронеслось ей в ответ. Он утешал её и говорил: «Крепись – такова наша волчья доля !». Но это была её лишь минутная слабость.

После этого она снова превратилась в сгусток энергии – одной из самых опасных и свирепых хищниц в дикой природе. Глаза волчице застилали пот и кровь. И злость её была куда сильнее, чем усталость, гнала, толкая её вперёд. В её душе умерло, что – то очень родное, дорогое и близкое, а вокруг образовалась пустота и вакуум. Жизнь потеряла для неё всякую ценность и привлекательность. Она жила лишь по инерции, опираясь на свои природные инстинкты хищницы – «санитара» леса. Мир для неё сразу поблёк, став серым, холодным, а также никчёмным, враждебным и унылым. Она уже не жила, а доживала !

Резкая, пронзительная стужа надвигалась неудержимой волной. Холодало стремительно. Подступал острый, пробирающий насквозь мороз. Он неумолимо впивался когтями, вгоняя их в шкуру волчицы. Преодолевая сильную боль, израненная и отставшая от стаи волчиха, поползла упрямо вперёд. И лишь яркое сияние луны с милосердием освещало ей трудный путь, подсказывая в каком направлении ей идти. Дикие звери не признают больных. Хилому и больному никто не поможет. Таков звериный закон.

Невероятная живучесть и инстинкт самосохранения дал волчице ещё один из немногих шансов. Зализав раны, она пошла на поправку. Что она могла поймать и на что охотилась. Неутомимо идя по следам своих серых собратьев, она находила жалкие остатки их прежних пиров. Этим и лакомилась. Волчиха ещё с раннего детства усвоила жестокое правило - поймала съела, а то старшие отберут в добавок ещё покусают. Есть не писанный звериный закон: «Выживает только сильнейший !».

Слабых и больных убивают. Что ждёт калеку зимой, смерть от своих же собратьев или от крепкого мороза в дикой и безбрежной сибирской тайге. Через несколько дней, обессиленная, она достигла окрестности деревни Александровки и найдя укромное место, осталась здесь.

Постепенно она пошла на поправку, а сильный от природы организм восстанавливался. Её многострадальное тело покрывали многочисленные рубцы от заживающих ран». Тяжкие думы одолевали волчиху, но она не забывала на уровне подсознания следить за окружающей обстановкой, улавливая незнакомые запахи опасности, тревожные звуки, шорохи вездесущих полевых мышей. Они издавали высокие и писклявые нотки. Фальцетный визг грызунов разносился громким эхом по ближайшей округе. Да это была, несомненно, желанная добыча и пища, но ноющая боль в левой лапе возвращала дикую хищницу в суровую реальность.


Продолжение следует…


г. Екатеринбург, 15.06.2017 г.