Орлята учатся летать

Памяти друга детства Искандарова Алика.
Летите голуби, летите
Для вас нигде преграды нет.
М. Матусовский
Я сидела на крыше школы, наблюдала за голубями.
Чуть поворачивают голуби,
белым веером шурша.
Запрокидывают голову
брызжут солнечной водой,
Бродят взад – вперёд по жёлобу
тропкой скользкой и крутой.
Бродят сонные и важные,
Грудки выгнуты в дугу,
И блестят глаза их важные,
Как брусника на снегу.
В. Тушнова
Снизу раздался свист. Посмотрев вниз, увидела Алика. Я махнула ему рукой : «Айда залезай. Что свистишь? Денег не будет.» «А у меня есть, аж целых 10 копеек. Хочешь, в кино проведу?» «Не надо, у меня самой есть.» «Может в пристеночку сыграем?» «Нет.» «Ладно, о чём мечтаешь? Можешь не отвечать.» «Если знаешь, зачем спрашиваешь?»
Потому, потому, что мы пилоты,
Небо наш… небо наш родимый дом.
А. Фатьянов
Алик сел рядом со мной. Несколько минут молчали, рассматривали голубей. Особенно выделялась тройка голубей : то хоровод водили, то такое балетное «па» выделывали. Мы с другом сидели заворожённые.
А на крыше -  пекло адово,
Сквозь подошвы ноги жжёт,
Целый час с тобой стояли мы
(неужели наяву),
Птицы шли спиралями,
Упирались в синеву…
В. Тушнова
«Свет, здорово! Давай тоже полетим!» «Ага, сейчас с крыши! А может, как Икар к солнцу!» - с сарказмом сказала я. «Зря, давай с мастерим крылья.» Я удивлённо посмотрела на друга. «Смотри, из маленьких реечек сделаем основу, натянем плёнку, всё это приделаем к велосипеду и с горки съедем,» - продолжал Алик. « А где возьмём реечки?» «Со старых рам снимем.» «А где плёнку?» «Да, тут проблема,  - придётся позаимствовать в теплицах». Я снова удивлённо посмотрела на Алика. «Ладно, давай поговорим вечером на качелях.» «А парням расскажем?» «Вот сделаем – тогда и расскажем.»

 Вечер- художник набросал фиолетовую краску на горизонт. Мухтар зевая, посмотрел на меня жалостливыми глазами. Буд-то говоря : «Дружок, может спать ляжешь?»Зевнул, положил морду на лапы. Сунув в карман спички, хлеб, потрепав собаку по голове, не обращая внимания на голос отца : «в 12 чтоб дома была,» - я перепрыгнула через забор (хотя рядом была калитка).         Я побежала в лес. Бежала мимо наших берёз, которые, взявшись за руки, водили хоровод вокруг пруда. Девушки-берёзки накинув, художником вечером, фиолетовые шали, пытались меня тоже накрыть своею фиолетовой шалью с зелёной тесьмой. Но я засмеялась, от прикосновения рук- веточек : « Не держите меня берёзки- девчонки! Я счастливый человек! Я скоро полечу!» Расставив руки в сторону, я бежала.
- Пора в путь дорогу, дорогу дальную,
Дальную, дальную идём.
Над милым порогом
Качну серебренным тебе крылом.
С. Фогельсон
Пела я, поцеловав веточки берёз, побежала в лес. Мне показалось, что даже берёзки  хотели побежать за мной. Лягушки, выпучив глаза, от моего радостного крика : «Я по- ле-е-е-чу-у!» - от греха подальше, квакнули : «Привет,» - и дружно прыгнули в воду.
 Качели! Это был наш маленький  рай!
 Между двумя ёлками клали перекладину, натягивали трос, клали доску и полетели! Было здорово! Мы были одной семьёй! Костёр, гитара, печёнки, песни, смех и Луна.
Луна, Луна… Цветы, цветы…
Нам часто в жизни не хватает
Друзей и доброты.
Луна, Луна…Цветы, цветы…
Все кто влюблён , им доверяют
надежды и мечты.
М. Шабров
«Ну, что пошли,» - шёпотом сказал Алик. «Куда?» «Плёнку доставать, по огородам пройдёмся.» «Нет, я не пойду, не хорошо это,» - сказала я, подкидывая ветки в костёр. «Ты, что Атаман, сдрейфил,» - вдруг сказал Андрей, мой адъютант. Я удивлённо посмотрела на Алика. Он, обжигаясь  горячей картошкой, с полным ртом, промямлил : «Ну что, что ты так смотришь  на меня? Да я рассказал. Он же твой адъютант.» «Хорошо. Кто ещё знает?» «Все» - хором ответила моя « Армия.» С упрёком посмотрев на Алика, я сказала : «Идём по огородам искать плёнку, но за это нужно будет сделать доброе дело : кому дрова сложить, кому картошку окучить.» Моя «Армия» дружно закивала головой. Луна предательски и укоризненно смотрела на нас. Даже, казалось, она грозит нам пальчиком. Один только наш родной пруд, встал на нашу защиту и размешал в воде густой, словно мусс, туман. Осторожно, не вспугнув  собак, мы нарезали плёнку. Но её было мало. «Ладно Атаман, я дома возьму.» «Атаман, мы тоже попробуем.»
Утром я стояла в очереди за хлебом. «Опять тимуровцы, забор упал, подняли.» «А у меня картошку  окучили.» Сын приехал помочь. «Ну ты мать, даёшь? А говоришь – не можешь!» «Но кто-то вырезал часть плёнки на теплицах?» «Это не они. Это кто-то взрослый.» Я стояла : то краска заливала моё лицо, то улыбка не сходила с моего лица.

  Я сидела дома. Старшая сестра мыла пол. «Слушай малая, если ты свои самолёты не уберёшь, они все будут в печке. Но я её не слушала. Мне нужно было начертить чертёж крыльев. «Светлана!» - грозный голос отца заставил меня вздрогнуть и «спуститься» на землю. «Где плёнка? Что ты задумала?»  «Пап, я верну.» «Да, будь так любезна.» «А можно позднее?» Отец строго посмотрел на меня : «На свой плот? Как парус? Так на море штиль?» Отец улыбнулся. «Хорошо, только верни.»
 Пришёл Алик, из под рубахи достал плёнку. «Вот.» «А что скажет мама Зоя?»  «Да она пока не видит.» «А если увидит?» Алик невольно почесал попу. «Ну, ну – тогда?!!» Я улыбнулась. «Мне тоже будет!»

 Чтобы нас никто не заметил, мы делали в старом доме. Вся моя «Армия» молча сидела в пустых проёмах окон и с удивлением смотрела на нашу работу. За три дня самолёт был готов. На завтра был назначен старт. Всю ночь я вертелась, как карась на сковороде. «Сейчас пойдёшь спать к своему Мухтару,» - зевая проговорила старшая сестра Зина.
 Наш косогор, своей подошвой упирался в пруд. Зимой мы катались по нему на лыжах, летом на велосипедах. Косогор, как заботливая мама, когда малыш делает свои первые шаги, вытягивала руки, чтоб малыш не ударился.  Вот и наш косогор мягкой травой, словно подушкой, подстилал под нас, когда мы учились кататься на велосипедах.
Горячий косогор, в ромашках весь,
И весь пропахший пылью,
И бабочки – я помню до сих пор
Коричневые с крапинками крылья…
В. Тушнова
Под мелодию цикад, когда уже на будильнике у солнца было 4 часа утра, и Луна зевнула и улеглась на белую перину из тумана, фея сна укрыла меня одеялом и я уснула.
  «Вставай, тебя твоя «банда» ждёт,» - сердито сказала сестра и сбросила с меня сладкий сон и одеяло. Быстро оделась. Не замечая голоса отца : «А завтракать!» - я выбежала на улицу. Алик был возбуждён : «Блин, сейчас или никогда!» «Давай, Свет, ты за руль, я на багажник.» «Он сказал : поехали – и взмахнул рукой,» - прокричала моя «Армия».
« Я – Земля! Я своих провожаю питомцев, сыновей, дочерей,» - пропели мы с Аликом.
 «Долетайте до самого солнца и домой возвращайтесь скорей,» - подхватила моя «Армия».
Сердце прыгало, казалось, оно сейчас первое достигнет неба. Я надавила на педали. « 1 минута – полёт нормальный, 2 минута – полёт но-р-р-маль-но-но,» - всё тише и тише кричала моя «Армия». Вода накрыла и велосипед и нас с Аликом. «Армия» кинулась на помощь и вытащила нас и велосипед. Все молчали. Из моего кармана выпали два усана. Только один велосипед улыбался восьмёркой. Я не видела, как у забора появились отец и старшая сестра. «Орлёнок,» - смеялся отец. « Говорила, что на плот, а тут самолёт,» -  улыбался отец. «Икар, блин, хорошо хоть не с крыши сиганула,» - смеялась Зина. «Ничего, Атаман, мы полетим,» - тихо сказала моя «Армия». Алик выливал воду из кед. « Конечно, полетим! Гагарины блин!»  «Армия»  моя жалостливо глядела на нас.  Взрыв смеха пролетел над прудом. «Посмотрите на себя,» - смеялась «Армия». Мы поглядели с Аликом друг на друга : Волосы в тине и иле, лицо у шахтёра чище. В кармане Алика сидел лягушонок, ничего не понимая, смотрел на нас. Смеялись все : даже гуси, кукушка за прудом. Лягушки от смеха свалились в пруд. Берёзки прижимали веточки  к губам, скромно улыбались. Только одна ворона, которая сидела на старой берёзе, казалось, повертела крыльями у виска. Каркнула «Шуты» и улетела. Только голуби, те наши голуби разрезали синеву неба. Дружно махали нам крыльями. Свист сменил смех. «Эгей, гей, гей!» - орали мы взявшись за руки. «Мы всё равно полетим!»
Через скалы, ручьёв промоины,
Речки скомканную парчу.
Всё доступно, и всё дозволено!
Пожелаю и полечу!
Под ногами - трава не смятая,
В ледяной, голубой росе,
А душа-то - у всех крылатая,
Только знают про это не все
В.Тушнова