Загорянка, 18. Часть шестая -8

  Начальник отдела кадров разводил руками, стоя в стеклянном коридоре рядом с проходной.
- Откуда я знаю, сколько у меня народу ездят на электричках домой? - он недовольно оглядывал Наташу и Антона. - Я могу спросить по радио по цехам... Сейчас объявим! Стойте здесь.
Вскоре по радио прозвучало такое объявление, в цехах все замерли у конвейеров и за столами и подняли головы к плоским приёмникам, висевшим на стенах:
- Всем, кто в субботу вечером уезжал из города после работы на электричке, отходившей от станции Фрязино в 17 часов 40 минут, подойти к центральной проходной!.. Пропала девушка, её разыскивает милиция, по этому к вам и обращаемся, товарищи!
  Через несколько минут стеклянный коридор заполонили рабочие и работницы НИИ с нескольких предприятий и приданных институту заводов. Наташа поднялась встала ногами на скамейку ближе к выходу и громко спросила:
- Кто ехал в последнем от головы поезда вагоне? Подойдите ко мне!
  Её окружило несколько человек, остальных она отпустила.
- Мы всегда бригадой в последнем вагоне ездим, - объявила ей молодая женщина из Ивантеевки и обвела глазами свою подошедшую сюда бригаду.
- Очень хорошо, - Наташа достала фото Дарьи и показала всем присутствующим. - Эту девушку в субботу кто-нибудь запомнил в электричке? Она тоже села в последний вагон поезда, отходившего на Москву.
  Фото стали быстро передавать из рук в руки, пока один парень не признался:
- Видел её... Вроде она, глянь Кать, - он передал в руки своей знакомой карточку девушки. - Она во что была одета? - для верности уточнил парень.
- На ней была розовая шапочка и белая куртка с жёлтыми разводами, - ответила Наташа и посмотрела на Симу и та утвердительно ей кивнула.
- Да-да, она кажись, - с улыбкой ответила Катя. - Мы сели в конце вагона, а она чуть впереди сидела... Как раз в розовой шапочке, но лица я не запомнила.
- Но, она ведь рядом с вами села, напротив, - подсказывал парень.
- Правильно, села, только потом на следующей остановке выскочила из вагона и всё... Как тут запомнишь лицо-то? - Катя снова посмотрела на карточку.
- Как выскочила? - Наташа сдвинула форменную пилотку на затылок.
- Вот так! . Мы тронулись когда, поезд медленно идёт до следующей станции. Тут две остановки во Фрязино - эта вот, Пассажирская и другая рядом, Товарная. Так она на Товарной и выскочила. Поезд остановился, она в окно глянула, кого-то там углядела и быстро покинула вагон, - Катерина потопталась на месте. - Видно было, как она побежала по платформе в конец, то есть назад...
- Спасибо вам товарищи, вы очень помогли нам, - Наташа довольно оглядела работников завода и увела за собой Антона и Симу обратно к проходной.
  Там они поблагодарили начальника отдела кадров, который пришёл узнать результаты, и вышли с территории завода.
  По дороге на станцию Наташа произнесла:
- Ну, понятно, кого она там углядела?
- Похоже, что Игната, - упавшим голосом ответила Сима.
- Он местный? - поинтересовался Антон.
- Да, но после школы уже тут не жил, а дружки остались. Такие же собутыльники, как и он сам, - Сима шла опустив голову и немного вжимала её в плечи.
- Где они живут вы не знаете? - спросила Наташа.
- Приблизительно... Как раз недалеко от Товарной. Там есть небольшой проулок и спуск к генеральским дачам, а рядом узкая улица и на ней частные дома, почти в лесу стоят. Там и живут его приятели, все в частном секторе, - ответила женщина. - Здесь недалеко, можно дойти пешком.
- Лучше пешком, - ответила на это Егорова и покосилась на стоявшую электричку, на нос первого вагона, который ей ещё о многом напоминал и внушал немалый страх, но только она старалась этого не показать.

  От Товарной станции свернули на лево и пошли на спуск к частному сектору. В первом доме, куда они обратились, жили только старики и злая собака во дворе. На вопрос о Игнате они громко выругались и послали всех троих далеко и на долго. Во втором доме было тоже самое, но только повежливее. Игната там не видели уже давно, но слышали, как он как-то раз приезжал к Рукавишникову и закатил там пьяный скандал, его выгнали оттуда, и он подался к своему одинокому однокласснику Дербенёву, который живёт у самых дач. Все трое двинулись туда по указанному адресу и, когда подошли к дому, то увидели поваленный забор и приоткрытую калитку. Наташа во двор вошла первая и тут же притормозила. На неё стали налетать, идущие позади, сопровождающие. Антон охнул и нагнулся вперёд, чтобы получше рассмотреть того, кто лежал тут рядом с калиткой. По середине двора на выложенной старыми кирпичами и осколками бетона дорожке, лежала молодая девушка с растрёпанными волосами и в грязной куртке, ноги в рваной длинной юбке она согнула в коленях. Наташа наклонилась к ней и узнала Дарью, девушка была мертвецки пьяна.
  Сима села возле неё на корточки и тронула за плечо.
- Даша, ты чего это? - спросила она немного заикаясь от неожиданности.
  И тут все трое обернулись на скрип входной двери маленького одноэтажного домика в глубине неприбранного сада. На ступеньки вышел заспанный и небритый хозяин дома, а за его спиной выглядывал хмельной Игнат.
- Кто тут? - спросил хозяин, молодой, но судя по всему, больной парень, он сильно припадая на левую ногу, спустился вниз и направился к вошедшим на его двор людям. - Кто ко мне пришёл? - радостно спросил он и уставился на "гостей" - Чего вам?
- Игнат! - резко крикнула Егорова. - Подойди сюда... Тебе не стыдно?- указала она пальцем на его лежавшую по середине двора жену, когда мужчина подошёл к ним и встал рядом.
- А чего стыдиться-то? Она сама пришла и с нами напилась... Говорит, что будет пить, пока не околеет, может нам меньше достанется тогда с Витьком... Вот и напилась, а сегодня с утра похмелилась, почти бутылкой водки, и упала. Чего мне её в дом-то нести, когда мы такие же были, - он отпрянул к забору и еле устоял на ногах.
  Наташа наклонилась к Дарье, та посинела и уже не могла как следует дышать.
- Сима, - произнесла Егорова, пытаясь перевернуть свою родственницу, - где тут телефон поблизости? Вызывай "скорую помощь", ей совсем плохо.
  Сима кивнула головой и побежала со двора на улицу Ленина.

  Поздно вечером она звонила по телефону тётке домой и рассказывала о том, что произошло сегодня во Фрязино и, как они нашли там Дашу.
- Провозились целый день, а потом ещё в больницу с ней поехали, - говорила Наташа. - Там тоже всё врачам пока объяснили, что она никогда не пила прежде, потом ждали, что скажет врач, который её принимал у нас... Так вот, он ответил, что если бы ещё немного мы опоздали, Дашу бы не спасли... Сильное алкогольное отравление. Так что, тётя Тоня, делайте выводы с мужем. Отваживайте вашу дочь от такого человека, чтобы он её окончательно не угробил, а выпишут из больницы - забирайте к себе домой. Протокол с места происшествия, когда Дашку нашли, я дала подписать всем присутствующим, и даже её Игнату. Если, говорю, твоя жена умрёт, он примет силу и пойдёт по инстанциям. Немного припугнула его...
- Как же отвадить-то, Наташенька, - плакала в трубку тётка Тоня, - она ведь никого не слышит? Муж и всё!
- Ну, тут я уже ничего не могу вам присоветовать, это ваша семья и ваша дочь. Поступайте, как знаете, но совета моего послушайте, как мать, - Наташа не любила и не могла читать мораль женщине, намного её старше, но она чувствовала, что та сейчас нуждается в её советах и попробовала с ней поговорить по душам. - Тётя Тоня, может быть отец её когда-нибудь обидел и она не может вернуться домой поэтому?
- Нет, что ты?! Отец её любит...
- Тогда почему?
- Почему ты домой не возвращаешься, а хочешь самостоятельности, вот и она хочет! - с укоризной и каким-то дерзким упрёком ответила тётка.
- Понятно!.. Ну, что же, тогда я ничем вам не могу больше помочь. Если что нужно будет - звоните! - Наташа повесила трубку и перед глазами снова возник этот мрачный двор и лежавшая Даша посередине в задранной юбке с лохматыми волосами, затоптанными в грязь.

  В дневнике за этот день она записала: "Как мне страшно быть одной в этой моей временной квартире! Не реву в голос, только потому что взбудоражу всех соседей. Здесь слышимость хорошая... Мне звонят почти каждый день из Приморска с почты - мама и дядя Женя, который живёт теперь у нас дома. Мама тоже боится остаться одна даже на миг, а я?! Они с бабушкой и Мишкой, и то им страшно... Я продолжаю крутиться в этом липком водовороте. Чем всё это только кончится для меня? Но нужно непременно сосредоточиться на работе, там у нас сущий кошмар и помощи не будет никакой от начальства, я чувствую, а спустить на тормозах не могу такое дело... Постоянно вспоминаю тот открытый урок, который давала воспитатель в моём присутствии. Я завтра постараюсь опросить как можно больше людей, как в её доме, что стоит рядом с садом, так и среди знакомых и друзей. Хорошо бы и с мужем поговорить, если он будет только в состоянии отвечать на вопросы. Нужно спросить у дяди Жени совета по этому поводу, случай неординарный... Я с серийными делами ещё не имела опыта. А тут самая настоящая серия. Ужасно, если что-то получиться ещё, а мы не остановим. Начальство упорствует, остановились на одной версии самоубийства и всё! Крутят одну и ту же пластинку... Вот и мама, как и дядя Женя, тоже спрашивает, почему я с Терещенко не разговариваю... А я не могу! Мне так странно, что он до сих пор не женат, уже год прошёл, как с Галиной развелись... Я понимаю, что ему сейчас выздороветь, как следует надо, не до женитьбы, но всё-равно странно, что он до сих пор один... Нет не могу, хочу, а не могу с ним говорить, и не надо бы! Ничего теперь не надо!.. Я, чтобы дядя Женя на меня не обижался, напишу ему лучше всё в письме. Опишу как надо, а то не получается у меня это отразить в разговоре, слова глотаю и срываюсь на слёзы, а письмом будет лучше всё высказать. Завтра соберусь с мыслями и напишу!"
  Но настал день, закрутили новые заботы и Наташа снова отложила своё письмо Султанову и даже не позвонила в Приморск, как обещала маме. Уже с утра они втроём, сидя в кабинете у Скорика, обсуждали недавние происшествия.
- Я даже с отцом поругался, он же эксперт, а тоже, как и вы Пётр Петрович, талдычит, что эти оба случая - самоубийства, - Антон, взлохмаченный и нервный, распалялся всё больше и больше в этом бесконечном споре.
- А чего вы никак не поделите-то? - Наташа собирала бумаги со стола. - Мы же договорились, что пойдём сегодня на опрос свидетелей, если таковые имеются... Собирайся, Антон - выходим во двор, что рядом с детским садиком на проспект Космонавтов, потом пройдёмся по квартирам. Давай, шевелись!
  Она подошла к вешалке и стала одеваться, Антон выскочил из-за стола, посмотрел на совершенно равнодушного Скорика и последовал её примеру.

  Под ногами ещё хлюпал нерастаявший снег, наполненный водой, как губка. Они пошли пешком до места своих сегодняшних подвигов, но полной уверенности не было, что они найдут там каких-нибудь свидетелей, потому что случай в детском саду произошёл поздно ночью, но, как говорила Егорова: "Где наша не пропадала?!"
Они пришли во двор дома, расположенного за детским садом и отметили для себя расположение подъездов. Хорошо видны окна в старшей группе были только из середины, значит второй средний подъезд и будет сегодня объектом их внимания. Наташа и Антон поднялись на последний четвёртый этаж. Квартиры, окнами выходящие во двор, их не интересовали и они обратились к жителям двух средних на площадке. В одну позвонила Наташа в другую Антон. В обеих открыли и пропустили в коридор, поглядев сперва на их удостоверения. Через несколько минут, они уже спускались вниз на третий этаж, тут не срослось и жильцы ничего особенного в ночь с 17 на 18 не наблюдали, спали после работы. На третьем этаже не было тоже ничего интересного, а вот жительница второго этажа, которая ходила ловить своего кота, выпавшего той ночью из кухонного окна, заметила, что от калитки детского садика бежал молодой человек. Он быстро двигался по территории за верандами, а потом бросился бежать к воротам и, минуя их, вскоре скрылся за пятиэтажками.
- То есть получается, - говорила Наташа после опроса, - на территории садика был посторонний в ту ночь. И как утверждает свидетельница, кот её сбежал около полуночи, но она хватилась его не сразу, а пошла искать где-то в половине первого ночи, искала долго, а когда шла с котом на руках обратно, видела этого парня, убегавшего с территории детского сада на проспект к домам. Пришла женщина домой и посмотрела на часы, на них было уже час пятнадцать ночи. Дворничиха позвонила в милицию в половине второго, так что... Понятно?
- Да, - кивнул Антон, - значит заводим дело?
- Учти, Скорик заниматься им не будет, он уже открестился заранее...
- Тогда мы будем вести его, - Антон оживился и раскраснелся от предвкушения самостоятельной работы.
- Нам не положено, дело всё-равно должен оформлять следователь.
- И, как же быть?
- Идём к мужу погибшей, пусть пишет жалобное заявление на некомпетентность сотрудников РУВД, - Наташа решительно пошла к остановке, заглянув в свой блокнот, там она искала адрес Сурковых.
  На адресе застали всех членов семьи, приехавших из разных городов после случившегося. Муж ходил из угла в угол и, как положено в таких тяжёлых психологических ситуациях, не находил нигде себе места. Дома были и дети, сидевшие молча на диване рядом с бабушками и дедом. Дети были школьники, и по оросу заведующей детского сада Леонтьевой, очень хорошо учились. Это были брат и сестра, которые учились в пятом и третьем классах соответственно.
  После беседы с мужем и его родителями, а так же матерью Раисы Ивановны, получалось что молодая и успешная женщина просто не могла найти повода в своей счастливой жизни для самоубийства. И верно, какой повод? Она успешный педагог, объявленный лучшим учителем года, к ней водили студентов на практику и у неё была лучшая группа в детском саду, к тому же обучавшаяся по её собственной программа. Потом любимый муж, привозивший из командировок разные дефициты, дети-школьники, которые никогда не огорчали маму. С чего бы вешаться? Но Егорову сейчас интересовало не это. Она подробным образом выспросила у Константина Суркова о его друзьях, чей сын накануне тоже, по словам экспертов, покончил с собой.
- Сейчас пока нет связи, - говорила Наташа, возвращаясь обратно в РУВД, - она не прослеживается в отношениях между Леонидовыми и Сурковыми. Кроме их давней дружбы, не за что пока зацепиться.
- Значит, за дружбу надо цепляться, - Антон был уверен, что это из их давнего прошлого что-то идёт. - Надо искать общих коллег и знакомых этих двух семей.
- Вот и займись этим, кое что уже известно. То, например, что они одноклассники. Сходи в их школу, они учились, по словам Суркова оба на выселках, когда там ещё и города-то не было, а школа в старом посёлке уже была. Деревню Сазоновка снесли, но школа осталась, сходи туда прямо сегодня, а я пока займусь коллегами по работе, ещё раз всех вызову и опрошу, - ответила Наташа, что потом так и сделала.
  Она вызывала поочерёдно в кабинет сотрудников детского сада, приглашённых сегодня после обеда на беседу в РУВД и тщательно проводила опрос среди них. В ходе беседы многие отмечали, что Суркова была очень к себе нетерпима, была постоянна собой недовольна, хоть и считалась лучшим педагогом.
- Мы ей говорили, что она слишком требовательна к себе, - рассказывала методист Славина. - Но, считаю, так же как и остальные, что из-за такого не вешаются. Она была женщина с крепкой психикой, и я уверена, так же как и её муж, что ей помогли уйти из жизни... То есть, убили!
- За что? Был повод? - Наташа внимательно смотрела на эту женщиу, сидевшую перед ней.
- Нет, не думаю, что повод был по отношению к ней, но...
- Договаривайте!
- Супруг у неё, знаете ли, был не очень высокого мнения об окружающих, и его самого не долюбливали, - тихим голосом проговорила Славина.
- То есть вы считаете, что могли таким образом ему отомстить, убив его любимого человека? - Наташа напрягла внимание.
- Думаю, что могли... А почему бы, нет? - Славина подвинула стул поближе к Наташе. - В прошлом году, как раз тоже весной, на имя заведующей садом пришло странное письмо, она нам его показала на планёрке, а потом все про него благополучно забыли, и напрасно я считаю...
- Что за письмо?
- Анонимка, в которой заведующую Леонтьеву просили уволить двух сотрудниц - Суркову и только что пришедшую к нам Вику Фёдорову. Объяснялось это тем, что они не достойны воспитывать детей, так как их родственники - убийцы! - Славина откинулась на спинку стула.
- Странно, мне Леонтьева не рассказывала о таких подробностях, - Наташа уставилась глазами в методиста. - Она писала заявление о преследовании её семьи, упоминала в связи с этим и Вику, но ничего о том письме мне не говорила. Постеснялась? Или ещё была причина?
- Скорее всего, просто она тогда не обратила внимание на такую мелочь, - ответила методист. - Всем тогда казалось, что это чей-то дурацкий розыгрыш.
- А вот теперь пришло ещё одно письмо, точнее записка, - и Наташа выложила на стол перед Славиной последнее предупреждение вместе с бантиком из шпагата.
- Надо же, она про это нам ничего не говорила, - с удивлением разглядывая этот предмет, ответила методист.
- Вы ведь сейчас, пока Леонтьева в отпуске, будете её замещать? - спросила Наташа и та утвердительно ей кивнула. - Давайте договоримся, как только что-то подобное у вас повторится, я имею ввиду записки, или может быть услышите какие-нибудь странные новости от сотрудников, которыми они не решаются поделиться со следствием, сразу звоните мне, вот телефон.
- Удобно ли это? Этично ли, следить за своими коллегами и подслушивать их разговоры? Я не уверена, - проговорила Славина и покраснела.
- А удобно будет иметь ещё один труп? - Егорова смотрела на женщину в упор.
- Вы думаете!..
- Я ничего такого не думаю, просто хочу предупредить ситуацию, которая ещё до конца непонятна. Причина всего этого кроется, как видно из того прошлого письма, не в самих ваших сотрудниках, а в их родственниках, поэтому и попросила вас рассказывать о странностях, которые могут ещё произойти, - Наташа написала несколько телефонных номеров на листке блокнота и протянула его методисту, потом отпустила её и принялась к опросу остальных.

  Вечером, сидя у себя дома за столом, она суммировала полученную информацию и пришла к выводу, что нужно поднимать дела прошлых лет о подобных случаях или же попытках убийства с помощью шпагата. Ей всё время казалось, что этот маньяк, или группа людей, хотят обратить на себя внимание именно этим предметом. И не зря! На следующее утро ей уже звонила Славина, которая с ужасом в голосе сообщила, что придя на работу к семи часам утра, сотрудники обнаружили вокруг здания садика и на детских площадках с верандами, разбросанные в большом количестве верёвки для обвязывания обуви или других изделий, продающихся в магазинах - одним словом, шпагат! Наташа с Антоном сразу выехали на место и собрали для экспертов все эти "реликвии" в один целлофановый пакет.

  Материалы с похожими делами о самоубийствах по району Сазоново лежали в папках на столе. Наташа нервничала. Похожих дел было немного, которые хоть чуть-чуть напоминали сегодняшнюю историю, но связи не было никакой. Она подвинула к себе лишь одну папку с сентябрьским делом, тогда в начале учебного года повесилась медсестра одной из местных школ. Расследование проводил Скорик. Сегодня она уже беседовала с ним про тот случай и в нём не было ничего, как говорит следователь, криминального. От женщины, молодой и здоровой, ушёл муж. Сей факт она не смогла пережить и наложила на себя руки, оставив при этом сына пятиклассника, ученика этой же школы, в которой она сама и работала. Из материалов было понятно, что нашли тело дома. Сын пришёл со школы, а мама висела на двери в ванной комнате. Верёвка была самая обычная... Но, что же так зацепило Наташу, когда она читала это дело? Сын пятиклассник, как у Сурковой. Кроме этого, ничего не было. "Конечно, совпадение", - решила Егорова и ещё раз взялась перечитывать эти материалы.
  Они зашли с Антоном в местную пончиковую. Была уже суббота, а подвижек никаких, Наташа злилась на себя, но ничего путного не могла придумать, кроме того, что было на поверхности. Антон был в школе, где учились Сурков и Леонидов. Там их уже не помнили, прошло много лет, а точнее 22 года с момента окончания школы. Директора поменялись уже четыре раза, но многие учителя ещё работали, но конкретно про этих ребят никто ничего сказать не мог.
За столик к ним подошёл отец Антона, когда они с разговорами уже заканчивали свой перерыв.
- Что, всё ребусы свои гадаете? - спросил он у ребят, подсаживаясь к ним с куриным бульоном в миске. - Говорю же вам, что и в том и в другом случае, типичное самоубийство... Всё не верят! - он зачерпнул ложку бульона и прихлебнул, закусывая куриным яйцом, что плавало одиноко в этой глубокой миске. - Чего смотрите? Я эксперт со стажем, можете мне поверить...
- А спросить у вас можно? - Наташа придвинула стул поближе к эксперту Головкову он в ответ утвердительно кивнул. - Борис Иванович, скажите, а у вас в практике были подобные случаи, ну, когда применялся такой странный материал для самоубийства, как шпагат? Или в каких других случаях, если получше вспомнить?
- То есть, что-то криминальное с этим предметом связанное? - уточнил вопрос Головков. - Не припомню... Хотя ловлю себя на мысли, что такое уже было... постойте, очень давно был один случай, но это не по вашей части.
- Почему? - Антон схватил отца за рукав. - Всё-равно расскажи!
- Ладно, что с вами делать, слушайте... Но помню очень плохо подробности, хоть и в память тот случай врезался. - эксперт отставил свою тарелку. - Я тогда только пришёл работать в милицию, практику проходил и оставаться даже не хотел, искал что поинтереснее, но вот, как видите, всё же остался... Вот, а жили мы тогда с родителями у них в частном доме, что у леса стоит, ну там сейчас уже всё поломали и новый район построили. Помню, что весна была и я с работы пораньше пришёл в тот день. С братишкой вышли гулять и велик с собой взяли, я его кататься учил. Круг проехали по двору где Новосёлки и вдруг парнишка к нам подбегает, весь взмыленный такой. Говорит, что хулиганы у его друга собаку отобрали и в лесу повесили, помощи просил. Я и дядя Вова, сосед, побежали туда, а на полянке, как с опушки выходить, паренёк молоденький плачет, мы к нему. Он трясётся весь, у собаки, что в траве лежала, язык вывалился, но она дышала ещё... Парни какие-то животное подвесили на верёвку, скрученную из волокна, чем торты завязывали, но тогда верёвки эти в конце пятидесятых годов другие были и она оборвалась. Животное в траву упало, а эти придурки убежали. Пацану тому помогли собаку до дороги донести, а там машину поймали и к ветеринару отвезли. Чем кончилась та история, не знаю, пацана того больше никогда здесь не встречал, и не знал до этого. Видимо, он был приезжий, а вот тот, кто во двор к нам прибежал, я запомнил, что у него фамилия была молдавская, ярая такая, звонкая... Дядя Вова их семью знавал немного и называл этого парнишку цыганёнком, чёрненький он такой был. А вот фамилия его, дай Бог памяти... - Головков напрягся и на лбу его выступили складки. - Вроде Мадан... Точно, Мадан! - он хлопнул себя по лбу, радуясь, что ещё не впал в склероз.
- Интересно! А в каком году, примерно, это произошло? - спросила Наташа.
- Ой, ребята, и не помню, уже... Ещё даже с твоей мамой не гуляли, - он погладил сына по голове. - Году в пятьдесят шестом, что ли... Ну да, практика у меня тут как раз началась!
- А в пятьдесят восьмом эти двое, Леонидов и Сурков кончили школу, - напомнила Наташа ход расследования.
- Ну, и что это вам даёт? - Головков посмотрел с улыбкой на обоих. - Ладно ребята, поболтали и будет... Идёте на работу, или по домам вас отпустили?
- Нет, мы ещё посидим и поработаем, - ответил сын и встал вслед за Наташей из-за стола.
  Они сидели в этот день до позднего вечера, но так не пришли к единому знаменателю. Понятно было лишь одно, дело это тесно завязано на прошлом, но на чьём прошлом - жён, работниц детского садика, или их мужей?
- Что ты думаешь об этом? - спрашивал Антон, когда они тёмными переулками возвращались по домам, подходя к маленькому магазинчику в пятиэтажке.
- Думаю, что все маньяки с собак и кошек начинают...
- Понял, не дурак! То есть ты хочешь сказать, - начал развивать Наташину мысль Антон, - что ещё 24 года назад этот парень на собаках упражнялся?
- Или парни! Твой отец говорил, что там несколько парней было, кто эту собаку убивал, и осталась она жива, тоже неизвестно. Вот бы найти этого Мадана... Давай в понедельник займёмся этим, а? Ведь фамилия такая типичная молдавская. Может быть и найдём, - отвечала на это Егорова.
- Думаешь, это и есть зацепка? - Антон открыл дверь в магазин и придержал её, стоя у порога.
- Не знаю ещё. Нужно с Султановым посоветоваться, он очень опытный и знающий человек, наш начальник! - не без гордости произнесла Наташа.
- Тот, что в Приморске, да?
- Он, - Егорова кивнула и вошла в магазин.
  Ребята прошли в кондитерский отдел и остановились у прилавка.
- Вот, а я уже закрываться решила, - весело произнесла от столика с весами продавщица Люба. - Гляжу, идут ко мне мои любимые покупатели... Антоша, что отец-то, не в отпуске ещё? А то ведь обещался к нам зайтить краны починить. А то сместитель поставили, а он новый и потёк.
- Нет, он не в отпуске, но я напомню ему, он зайдёт, - и повернувшись к Наташе, пояснил. - Отец на заводе подрабатывал, пока не поступил в медицинский, а до этого даже хотел быть слесарем. Вот теперь имеет практику в виде соседей и знакомых, чинит краны и всякие мелочи по дому...
Наташа улыбнулась и подошла к витрине.
- Нам бы конфет по кило каждому, - она усмехнулась, кивая на Антона. - Вот этих шоколадных, без обёрток.
  Наташа указала пальцем на лежавшие в витрине развесные конфеты.
- Правда, тёть Люб, они такие вкусные у вас, нигде таких больше нет! - Антон даже облизнулся при этом. - Мы вечером сидим у телека и чайком их запиваем. Такие они ароматные и мягкие, прямо вкуснотища! Насыпьте по килограммчику, как Наташка и сказала.
- Ох, сладкоежки вы мои, сами вон какие аппетитные, молодые, да привлекательные! - продавщица Люба подошла к стеклянной вазе, отсыпала оттуда в бумажный пакет развесных конфет без обёрток и положила на весы.
  Она завернула кулёк, протянула его Наташе и пошла накладывать следующий для Антона. Этот магазинчик был единственным в районе, где можно было отовариться и молоком, и маслом со сметаной, потом купить хлеба и конфет. Он был маленьким, аккуратненьким, но всегда таким желанным для местных жителей, и поэтому всех продавцов тут знали, как родных, особенно любили эту полненькую, юркую и добрую Любочку.
  Ребята вышли оттуда весело переговариваясь, все разговоры о страшных событиях после посещения этого оазиса сладостей, отлетели сами собой. Антон проводил Наташу до дома и вернулся к себе на улицу Новоспасская.

  В Приморске снег почти растаял, оставалось немного в тёмных местах под густыми кронами деревьев, да на тротуарах по утрам, когда ночные снегопады всё ещё потихоньку заметали тропинки и дорожки. Но утром всходило тёплое солнышко и превращало все эти наметённые за ночь сугробы в большие и глубокие лужи. И вот в воскресное утро, не дозвонившись до Наташи из дома, Султанов шёл на переговорный пункт, звонить по автоматике в Москву.
- Наташ, мы ждём тебя дома, - начал он разговор с далёкой и любимой дочкой его погибшего друга. - Приезжай быстрее, а то мать тут с ума сходит!
- А я жду от вас совета по работе, - невозмутимо ответила Наташа на это его высказывание. - Можно я быстренько? У вас монет хватит на полчасика разговора?
- Хватит, конечно... Что там у тебя, рассказывай?
  Она вкратце изложила суть дела и своего вопроса, не забыла упомянуть и про письма с угрозами, в том числе и то, о котором узнала от методиста.
- Ты правильно поняла что дело тут в прошлом этих двух семей, Леонидовых и Сурковых, но вот странная история с Фёдоровой... Ты покопайся на совпадениях с теми двумя семьями, есть ли связь погибшей Сурковой и этой Викой, ещё до устройства её на работу, - говорил Евгений Петрович. - И если есть, цепляйся за эту связь.
- Я покопалась тут, но связи между ними нет никакой. Суркова и Вика разного возраста и их ничего не связывает, я узнавала...
- Погоди, а кто родители у этой Вики, может быть там есть какая-то ниточка? Попроси её данные в отделе кадров, пусть сообщат по возможности всё. что о ней известно. Где жила до приезда в город, кто были родители и так далее. Поняла?
- Поняла, спасибо!.. А как вам версия с маньяком или группой людей?
- Ещё рано про это говорить... Но, если это серия, то почему этот кто-то стал действовать именно сейчас? Что, он приехал в этот город мстить, и за что? И почему Сурковы и Леонидовы? Тут и зацепка и разгадка, в их прошлых отношениях. И если нет больше связи, как только их школа, ищи в школе, пока не найдёшь ответа, - Султанов стоял в кабинке и слушал Наташкин голос с некоторым волнением. Ему хотелось всё же получить ответ на свой вопрос, когда она приедет домой? Но девушка снова не стала об этом подробно говорить, будто ей что-то мешало, или кто-то мешал. И это обстоятельство вызвало у Султанова некоторое беспокойство. - Наташа, и всё же, что мне ответить матери твоей? Мочишь?! Ты ответь мне, живёшь- то одна, или снова у Сони?
- Да вы что?! Как вы могли подумать такое? - Наташин голос от обиды сорвался.
- А кто вас там знает? Может быть Жигулин так тебя достал своими причиндалами, что ты не смогла ему отказать... Мать больше всего боится этого, его дурного влияния на тебя, - Султанов понизил голос и ждал ответа.
- Помнится, родители боялись, но влияния с другой стороны... Не будем об этом. Андрей иногда звонит, и только... Заходить даже перестал, после того, как у Сони случился выкидыш. День и ночь теперь её пасёт...
- Вон что? Ты не говорила про это... И всё же, когда ты приедешь домой? - Султанов спросил это уже грозным и твёрдым голосом. - И не бросай трубку, как ты это проделываешь с Терещенко. Объясни мне, почему?
- Можно я напишу вам лучше в письме, так вернее будет, а то на словах - я не могу! Ладно? - она произнесла это тоненьким и притихшим голоском.
- Хорошо, буду ждать твоего письма, - Евгений Петрович попрощался и повесил трубку.
  Он шёл домой к Егоровым по этим тихим и безлюдным улочкам выходного дня, когда многие ещё отдыхали и видели третьи сны, расстроенным от сегодняшнего разговора. Что-то пощипывало сердце и задевало Наташино отношение к ним. Нет, не равнодушия он боялся, его не было, Егорова была очень живым и добрым человеком, она не могла так просто забыть о родителях и братишке, но настораживал её отказ ехать домой, эта неопределённость положения, в котором находилась девушка. Что дальше? - задавался он вопросом. Если приедет домой, то когда это совершится, а если останется, то на кого? Одной она быть долго не может, все врачи, с которыми он консультировался в Приморске, сходились к выводам, что одной Наташе оставаться сейчас никак нельзя, хотя бы даже временно. Если бы она, как и прежде, жила у тётки, то это было бы уже совсем другое дело и мать не так волновалась бы, и он сам имел некоторое успокоение. Но здесь девочка проживает одна в квартире в чужом, незнакомом городе после такого тяжёлого шока! А может быть её ответы с отказами приехать домой, тоже следствие этой долгой болезни? Может стоит всё-таки забрать её оттуда?
- Но, всё решит это письмо, - думал он вслух, подходя к дому на Парковой, - пока не буду торопиться и подожду!
  Он привык, что все жили в его УВД одной семьёй, не от кого не было секретов и все беды и горести, так же как и радости делили поровну. А эта дурацкая Москва, пожалуй, испортит её окончательно и сделает равнодушной, даже к собственной семье. Султанов больше всего именно этого и боялся, что девушка приедет из этого шумного и ужасного города сильно поменявшейся, чужой. Вот уже какие-то изменения пошли, если она напрочь отказалась от общения с Терещенко. Он ждал её письменного ответа на свой вопрос, а потому и не торопил события. И всё же в разговоре со Светланой, он решил задеть эту тему и попросил её в следующий раз в разговоре с Наташей упомянуть и этот нелицеприятный факт.
- Я должен знать заранее, если Наташа не напишет подробностей, как мне поступить, при её возвращении? - спрашивал он, сидя в кухне. - Вот она приедет домой, а я снова буду ей предлагать старое место работы, а она с Трещенко даже не хочет разговаривать по телефону. И как быть? Куда её тогда девать-то?
- Я думаю, Женя, что это ещё последствия болезни... Помнит она его или нет? Может быть и не вспомнила, как бывает при таком раскладе, - Светлана Ивановна сидела с Мишкой на коленях и кормила его из ложечки манной кашей. Он капризничал, баловался, но всё же кашу с ложки брал. - И дело разве в нём сейчас? Я боюсь, что там она одна, и как бы это снова не сказалось на её здоровье...
- Свет, я сам этого боюсь, но она обещалась всё в письме изложить, по телефону, мол, не могу! Тогда и решать будем, что делать дальше?
Раздался звонок по телефону и Султанов вышел в коридор, звонили из Краснодара. Секретарь Травникова сообщил, что Карпов пытался покончить с собой, повесился у себя в сарае, но оперативники, что следили за ним, во время сработали, а Судариков, узнав об этом, пытался из Краснодара уехать в тот же день, и был взят на выезде из города.
- Обоих повязали, - повесив трубку, сказал Султанов жене друга. - Больше не за чем их держать, а то вские могут произойти ненужные казусы. Всё-равно они не выедут на других фигурантов. Слежка ни к чему не привела, они не имеют в городе больше ни с кем связи.
- Это вам виднее... - Егорова подтянула Мишку на коленях, поцеловала его в макушку и снова схватилась за сердце, вспомнив мужа, малыш его очень сильно напоминал. Она всхлипнула и поднялась из-за стола.

  Москва, Театральный проезд, дом №2, гостиница Метрополь. В понедельник 24 марта 1980 года там состоялась встреча в одном из специально бронированных номеров полковника Авеньева и одного из торговых представителей немецкого посольства республики ГДР. При встрече они обменялись рукопожатиями и попросили охрану оставить их одних.
- В первую очередь мне хотелось бы спросить о сыне, - начал полковник, садясь в кресло. - Часто я не могу связываться с ним по телефону, парень на съёмках бывает в отъездах... Как у него идут дела? Никто не беспокоит?
- Всё хорошо, повода для тревоги нет, - ответил Отто Куртнер и развалился в креслах напротив.
- Я вам очень доверяю, ведь это мой единственный сын и его судьба теперь в ваших руках... Но, перейдём к делу! - Авеньев настороженно посмотрел на дверь, за которой маячил его охранник, но створки были плотно прикрыты и он начал. - К вопросу о перевозке нашего "багажа", я подготовился основательно, там не может быть никаких проблем. Все препятствия устранены и вряд ли последствия деятельности этой особы будут в ближайшее время известны. То что мы когда-то упустили по своему недогляду, оно теперь явилось поводом для осложнений к нашей с вами совместной работе, но... теперь всё в прошлом.
- Тем не менее, идут проверки в вашей сфере, поэтому поставки на сегодняшний момент этого дефицитного оборудования со своей стороны мы вынуждены прекратить, - Куртнер был невозмутим и говорил с улыбкой и без нажима, совершенно не испытывая уважения к своему оппоненту, что читалось по его глазам.
- Я понимаю, что здесь нужна осторожность, но вынужден вас предупредить, что мы не можем быть в долгом простое, и если вы не соглашаетесь на наши условия, то мы найдём и других поставщиков этого "товара" с вашей стороны.
- Не надо угроз...
- Это не угроза, это путь к действию при общей недосягаемости результата, - Авеньев ещё раз посмотрел на дверь, - а потом, вы зря боитесь... Там в Краснодаре уже арестованы исполнители, и это кстати. Они приведут милицию к Самонину и только, но вот... Асатрян - эта фигура была в игре. Он слишком много знает для простого исполнителя.
- А зачем вы его привлекали тогда?
- Нужно было действовать срочно и аккуратно, а он профессионал. Вы понимаете?
- Кто кроме Асатряна может быть в курсе того, чем занимается ваша московская элита? Я имею ввиду эту брильянтовую историю... Ах, как всё это не кстати сейчас, они разве не могли потерпеть и уехать позже? Ведь ваше ведомство и начало проверки в тот момент, когда эти актёры неожиданно махнули за рубеж.
- Стрелки с них переведены уже и вы это знаете, - Авеньев стал раздражаться, - а насчёт Асатряна... Он сейчас в Москве, связался со мной, когда приехал сюда. Живёт на даче у брата под Владимиром. Брат не в деле... Придётся снова задействовать Самонина в последний раз, а потом его тоже убрать.
- Его жаль, он может ещё пригодится... Вы бы придумали что-нибудь, после исполнения вашего приказа, чтобы он ушёл наилучшим образом и не засветился. Ведь, вы говорили, что Асатрян находится в довольно глухом местечке, - Куртнер исподлобья взглянул на Авеньева, и тот призадумался.
- Хорошо, я продумаю это решение, постараюсь его вывести из игры, как можно продуктивнее, чтобы ещё мог потом работать, но это детали... Теперь о деле!

  Они сидели там в полутёмном номере, освещённом лишь торшером и настольной лампой ещё с полчаса, а потом представитель посольства откланялся и позвал своих людей, с которыми вышел из Метрополя и сев в машину с московскими номерами для страховки, покинул это место. Он ехал назад и ни в чём не был уверен, его смущала деятельность русского полковника, которую он ему когда-то очень умело и грамотно навязал, а теперь, после столь громкой криминальной истории она приобрела для Куртнера очень тёмные оттенки, он видел бесперспективность дальнейшего сотрудничества, а поэтому старался как можно быстрее выйти из игры, но сегодня на переговорах ему это не удалось. Оборудование в обмен на брильянты, причём левыми путями, теперь это казалось блефом и не доброй затеей. Тем более, что для обогащения самого Авеньева и его верхушки, погибли совершенно невинные люди, это же когда-то всплывёт наружу. Такого фиаско, быть разоблачённым, как соучастник преступления, Отто Куртнер для себя не хотел.

  Полковник Султанов вместе с Егором Зайцевым вылетели в Краснодар и, прибыв туда во второй половине дня понедельника, сразу приступили к допросу подозреваемого Сударикова. Он сидел в кабинете Травникова вместе со следователем Логиновым, который вёл дело по убийству Егорова и Ткачука. Разговаривал он неохотно, в основном о мелочах, о том, что его не напрасно застукали когда-то на незаконной перепродаже антиквариата, ввозимого в нашу страну, на продаже икон, но валютчиком он никогда не был и напрасно ему шьют ещё и соучастие в убийстве. Когда вошли полковник Султанов и Егор Зайцев, он и вовсе замолчал, узнав, что они приехали сюда из города Приморска. Евгений Петрович сел напротив него за стол и стал внимательно, изучающе разглядывать этого человека. Какую роль он выполнял в нападении на служебную машину полковника Егорова? Кем он был в той жестокой операции, простым водителем, или убийцей с автоматом, расстрелявшим автомобиль? Но, не всё ли равно, кто он был в том деле? Он тоже такой же убийца, раз подписался выполнить чей-то приказ, и не важно, какая роль ему была уготована. Он убийца! И как на убийцу своего друга смотрел сейчас на него Султанов, не отводя строгих глаз, и его взгляда Судариков не выдержал, он сперва отвернулся, а потом, опустив вниз голову - заговорил!

  Следователь Скорик закрыл дело по детскому саду №29 за отсутствием состава преступления, несмотря на жалобы и угрозы со стороны мужа погибшей воспитательницы. Он поторопился это сделать., чтобы не испортить статистику по родному РУВД, так бывает, когда уже выдохся, а безумно хочется вновь отличиться перед начальством. На утренней планёрке он отрапортовал о работе своего отдела, а после обеда снова уехал в Областное УВД к начальству по каким-то своим личным делам. Наташа с Антоном сидели в кабинете до вечера и подшивали бумажки, дальше следствие по делу Сурковой им проводить было запрещено. Они в результате, решили уйти пораньше по домам и вышли в половине шестого вечера, чтобы успеть зайти в свою любимую пончиковую.
  Они взяли килограмм в бумажном кульке своего любимого лакомства и приземлились за столом у широкого окна этого полукруглого заведения, похожего на бочку. На улице уже стали зажигаться городские приветливые огни, они отражаясь в хрустальных лужицах, которые подмораживало к вечеру, разбрасывали вокруг себя разноцветные искры.
  Наташа тяжело вздыхала во время рассказа Антона о своей любимой школе в Капотне, где раньше проживала его семья. Она вспоминала свои учебные годы и дружбу с Ларисой Филимоновой, так трагически оборвавшуюся по вине их директора. После этого у неё были лишь знакомые из женского пола, ни с кем она ближе чем с Ларисой когда-то, так и не сошлась. Она не могла объяснить причину такого своего поведения, видимо, работа отца, связанная с мужским коллективом тут сыграла свою роль, и она уже дружила только с мужчинами, если это можно было назвать дружбой. Ведь, как говорила её мама, а бабушка вторила ей - дружбы между мужчинами и женщинами не бывает, они слишком разные для этого. Но тогда что же это было, там в Приморске, как не дружба? Работа и зависимость друг от друга по службе? Может быть и так, а как же... И она снова оборвала себя на пришедших мыслях о своём приморском начальнике. Антон продолжал что-то увлечённо рассказывать, а она пристально смотрела в окно на эти радужные фонари и вспоминала, вспоминала, вспоминала...
- А я после школы, - весело говорил парень, - хотел сразу жениться, представляешь?
  Наташа встрепенулась от своих мыслей и вопросительно поглядела на Антона.
- А что, вполне было уместно, в армию идти не хотелось... Но потом родитель взял к себе на практику, вот тут и остался, понравилось.
- А что с той девушкой? Ну, на которой жениться хотел? - Наташа с азартным огоньком в глазах, хотела узнать подробности.
- А-а! - махнул рукой Головков. - Прошла любовь - завяли помидоры!.. Но ничего, не горюю, меня скоро родители женят, им виднее, какую невесту мне найти... Уже сыскали! - он довольно улыбнулся и почему-то погладил себя по животу. - Она старше меня на три года, уже имеет диплом специалиста-эколога и работает с животными по разным природным заказникам и заповедникам.
- Разве это хорошо, что не сам знакомился? Тебя устраивает такой расклад? - Наташа смотрела на своего собеседника удивлёнными глазами.
- Понимаешь, свобода выбора - растреклятое дело! Особенно в семейном отношении... Так даже лучше, вся ответственность на родителях, ежели что!..
- А любовь, Антон?!
- Ты ещё веришь, что она существует? Именно в таком роде, как её описывают поэты и прозаики?! - он помолчал и добавил: - В таком случае, ты наивное существо. Любая влюблённость длится не больше полугода, но хорошо - год! А дальше?! Дальше - ответственность!.. За себя, за близкого человека, за семью, за детей, если они появились. Вот это и есть та самая любовь! И какая мне разница, за кого держать этот ответ - за женщину, с которой знакомился лично или за ту, с кем родители сосватали?
  Наташа в ответ только пожимала плечами: - Может ты и прав!.. И всё же, как-то это без любви... не очень! Я имею в виду не ту, что приходит от ответственности, а настоящую, чувственную...
- Кто сказал, что без любви? Любовь-то, чувственная, это что по твоему?.. - он хитро усмехнулся и окинул Егорову ехидным взглядом. - Это в первую очередь желание близости, а дальше уже привычка! Вот так-то!
- Ну, какое же желание может быть с человеком, которого не знаешь, с кем познакомился ради удовлетворения своих родителей? Не понимаю!
- Верно, у каждого на этот счёт понятие своё, а мне так внушили дома, что всё имеет своё время и место... Полюбить, тоже нужно время, а все эти мимолётные влюблённости - это и есть блеф!
  Наташа опустила голову и немного задумалась над словами Антона, которые были не лишены здравого смысла и можно было позавидовать, что у сравнительно молодого человека зародились такие философские мысли.
  Они после пончиковой снова отправились в продуктовый магазин к тёте Любе за конфетами. Было уже семь часов, когда они пришли туда и снова попали на закрытие, когда работники и продавцы этого маленького универсама, уже готовились к уборке зала и снятию кассы.
- Ну, молодые люди, сегодня все развесные ваши любимые разобрали, - весело улыбаясь, говорила Любовь Кузьминична, - зато есть отличный розовый зефир, только вечером привезли, свеженький и ароматный. Дать?
  Ну, кто же мог отказаться от зефира, да ещё от розового? Поблагодарив тётю Любу, Наташа с Атоном, тоже развеселившиеся, вышли из магазина и пошли по проспекту вдоль высоких двойных фонарей на улицу Победы к Наташиному дому. Они входили в подъезд и не знали, что сегодня ночью им снова суждено будет встретиться при трагических обстоятельствах, но пока Антон проводил Егорову до квартиры и шёл к себе во двор, открыв кулёк с зефиром.

  Любовь Кузьминична была в притолке возле подсобки и раскрывала задние двери, через которые рабочие вносили ящики со спиртными напитками и коробки с продуктами. Во дворе стояла крытая машина под разгрузку.
- Что-то вы сегодня припозднились, ребята, - с улыбкой говорила продавщица Люба, с грохотом откидывая щеколду. - Что вас на заводе задержали?
- Да, как всегда в понедельник... Но сегодня долго ждали тару, - ответил один из грузчиков и, спрыгнув с подножки машины, стал вместе с водителем открывать битком гружёный кузов.
  Любаша сняла кассу, прибралась в зале пока грузчики занимались своим делом, и пошла в подсобку собрать пустую тару. Там среди пыльных мешков из-под картошки она заметила большой моток новенького шпагата, подняла его отряхнула от пыли и положила на полку вместе с другим инвентарём. Отметила при этом, что не видела его прежде.
- Значит сменщица принесла, выдали ей, - мелькнула в голове мысль, но тут же исчезла.
  Рабочие пустую тару погрузили, отметили документы в журнале, расписались по приходу товара и покинули магазин. За время разгрузки товара, задняя дверь подсобки была открыта со стороны двора и Люба Ефимова, так звали продавщицу, даже не догадывалась, какой "гость" пробрался к ней в кладовку и спрятался там в ожидании своей жертвы. Она спокойно вышла в притихший и опустевший задний двор, освещённый маленьким фонариком над дверью склада, осмотрелась, собрала грязные картонные коробки, порванные и уже не нужные в хозяйстве, смяла их и опустила в мусорный бак, сама же вошла обратно в магазин и закрылась на внутренний замок, не забыв при этом и засов задвинуть. Он со скрипом вошёл плотно в пазы и Любаша прошла через длинный коридор подсобки в свой магазин. Она записала в журнале нужную для себя информацию по погрузке тары, огляделась и снова пошла в подсобку, чтобы в кладовке сосчитать старые остатки овощей с прошлой недели и выложить их из мешков в лотки на завтрашний день. Дверь в кладовую, почему-то  оказалась открытой. Любаша зажгла верхний тусклый свет и заглянула в чёрный зев этого узкого пространства, но не успела она там что либо разглядеть, как на неё откуда-то с боку напал молодой мужчина и обхватил руками за шею, развернув к себе спиной. Он не давал ей возможности закричать и развернуться к нему, женщина задыхалась в его руках и вскоре обмякла, сползая на пол. Мужчина, одетый в тёмную одежду с капюшоном на голове, достлал стремянку из дальнего угла и приступил к делу...
  Сперва он хотел подвесить тело женщины под низкий потолок подсобки на верхнюю газовую трубу, что проходила с улицы через помещение магазина и заходила в квартиру на первом этаже, но её габариты не позволили ему Любашу поднять так высоко, и он остановился на варианте более простом. Убийца обмотал шпагатом толстую трубу канализации, сделал петлю на конце скрученной в несколько раз верёвки и просунул туда голову своей ещё живой жертвы. Пока тянул тело вверх, женщина брыкалась и хрипела, но когда её ноги перестали касаться бетонного пола, она безжизненно повисла в петле, которая от большого веса её тела порвала кожу на шее и впилась ей глубоко внутрь.
  Заскрипел засов служебного выхода, звякнул ключ в замке и убийца ловко выскользнул во вдор, оставив свою жертву в муках корчиться и умирать в этой страшной шпагатовой петле.
  Любаша продолжала хрипеть и сильно дёргаться, жажда жизни была слишком велика, ведь дома её ждал маленький сынок третьеклассник и больная мать. Муж уехал на заработки ещё прошлой осенью на Ангару и до сих пор не явился, и явится ли оттуда, она не знала, но уже перестала по этому поводу переживать. Она ещё раз с силой дёрнулась и закричала от дикой боли, которая пронзила её под подбородком. И всё-таки её вес, как писали потом в протоколе, сыграл свою положительную роль - шпагат оборвался у основания, где бы привязан к трубе и женщина кулем упала на пол подсобки, схватилась руками за шею и потеряла сознание.
  Один из грузчиков, который вернулся в одиннадцать часов к себе домой, а жил он недалеко от магазина, из которого они сегодня вечером вывозили пустую тару, увидел что задние двери со стороны двора в подсобку подозрительно широко открыты. Неужто, кто-то из мужиков зашёл выпить с продавщицей водочки по "соседски"? Мужчина не долго думая, шмыгнул за калитку и нырнул в тёмную подсобку. Через несколько секунд он уже с криком вылетал оттуда обратно... Кинулся к телефонной будке, что стояла напротив магазина у тротуара и, трясущимися руками, со скрипом открыл стеклянную дверцу.

  Сегодняшняя ночь для Наташи выдалась беспокойная, она легла спать с головной болью, которая не могла утихнуть даже от принятого лекарства, а потом окунулась в глубокий сон, который моментально вынес её на берег Азовского моря на Должанскую косу. Она видела красивый закат, волны, вздымающиеся над волнорезами и пирсами, они бредут с Александром по берегу, он держит Мишку на руках, всё это в розовом свете, и вдруг передаёт ей ребёнка, а сам срывается и бежит на бетонные ступени и прыгает с волнореза в это бушующее море... Она задыхается от своего крика, бежит вдоль берега, ищет его глазами, бросается в эти самые клубящиеся белой пеной волны... Её окатывает с головы до ног, и она как мокрый, гадкий утёнок стоит и смотрит с ужасом на горизонт. Ей стало невыносимо страшно за него, она кричит, плачет, бегает вдоль берега по воде, с мокрых волос каплет на холодное мокрое тело, а она продолжает бегать и от страха за его жизнь кричать... Всё повторилось, как тогда в Лозовой, в этом беспокойном сне, она стонала и переворачивалась с плачем на постели, вздрагивала всем телом, пока её не разбудил громкий звонок, дребезжащий на тумбочке спасительным в этот раз заливистым трезвоном.
  Она подскочила на подушках, не понимая ещё где находится, села на постели и потянулась рукой к телефону, опрокидывая тумбочку. Хриплый голос оперативного дежурного приказывал ей собраться и выйти к машине, которую скоро за ней пришлют. Их с Антоном вызывали на происшествие. До следователя Скорика, как всегда не дозвонились...

  Возле магазина столпился народ из соседних домов, в стороне на дороге стояла машина "Скорой помощи", в подсобке находились врачи с потерпевшей, которую уже откачали. Она лежала на носилках с синяками вокруг глаз и лопнувшими сосудами, из носа вытекала струйка крови. Фельдшер смочил вату перекисью водорода и засунул ей сразу в обе ноздри, чтобы остановить кровь. На шее у этой несчастной были глубокие порезы от верёвки, этого узкого, кручённого шпагата. Наташа с Антоном подошли ближе и склонились над женщиной.
- Тётя Люба, кто это был? - в ужасе спрашивал парень, осматривая свою знакомую продавщицу.
- Не видала, он сзади подошёл... - тихо прохрипела она. - Когда барахталась на верёвке, увидела только, что он в чёрном был одет и высокий ростом, не старый ещё...
  Она откинула голову в сторону и закрыла глаза рукой, залившись душившими её слезами.
  Вместе с приехавшими экспертами-криминалистами, Наташа с Антоном вошли в подсобку и стали осматривать место и орудие преступления.
- Ну, и теперь скажешь, что это попытка суицида? - спросил Антон у приехавшего с группой отца.
- Да, сынок, остаётся только чесать затылок, - Головков-старший нахмурился и приступил к осмотру снятой с трубы верёвки.

  Во второй половине дня Наташа уже звонила в Приморск по автоматике из ближайшего почтового отделения района Сазоново. Трубку поднял сам Султанов, он был очень обрадован её звонку:
- Наташенька, что-нибудь случилось, днём-то звонишь?
- Очень нужна ваша помощь, не понимаю, за что браться... Случай у нас особый, продолжение того самого дела с маньяком, - она говорила торопливо, проглатывая слова, но потом немного успокоилась и продолжала рассказывать уже сегодняшний случай.
- Что-нибудь удалось выяснить? - спросил Султанов, заинтересованный не меньше Наташи.
- Да, сегодня всё утро пытались что-то раскопать и удалось узнать следующее... Всех потерпевших женщин ничего не связывает, они даже знакомы друг с другом не были, а вот их мужья учились в одной школе в параллельных классах. Причём Сурков с Леонидовым были одноклассниками, а Ефимов, муж продавщицы тоже одного с ними года, но пришёл в эту школу уже в шестом классе и учился с ними параллельно, сидел за одной партой с братом нашей знакомой заведующей Леонтьевой. А вот Василий Мадан, оказался родным дядькой Вики Фёдоровой. Как вам такой раскладец, а? - Наташа ждала ответа.
- Ищите теперь людей с ними связанных... Есть кто-то, кого они все вместе знают, вот и найдите такого человека, чтобы они все были с ним знакомы, связка должна тут быть. Или обстоятельства их жизни, которые их вместе держали уже после школы, - Султанов потирал лоб и глаза, ему казалось, он уже видел развязку трагического сюжета.
- Их ничто не связывало после школы, все разъехались и разбрелись, - ответила Наташа.
- Значит - это школа. Вот там и найдите эти связи или происшествие их объединяющее... Почему этот Мадан тебя так заинтересовал?
- Было одно странное дело, о котором нам поведал отец Антона, с кем я сейчас работаю в паре, - и Наташа рассказала о случае с собакой в далёком 1956 году.
- Вот это уже интересно - значит парень, который прибежал и попросил помощи в тот день и был Мадан, дядя этой Вики? Тогда дуйте в школу и ищите учителей, что работали тогда, они всех своих учеников помнят эти старые люди, у них память лучше чем у молодых, - советовал Султанов.
- Антон уже был там в первый раз, и никого не нашёл работавших там двадцать с лишним лет назад, потому что школа поменяла адрес со строительством новых районов, старую школу сломали и новую построили с тем же номером, а учителя остались у себя в районе... Но, мы туда отправимся на старое место и поищем их по адресам, ведь остались о них какие-то данные в новой школе? В отделе кадров?
- Идите сразу в ГОРОНО, там и дадут вам подробные данные о всех учителях, работавших в тот год в школе. Вот к ним и надо обратиться с вопросами про этих ребят и тот странный случай с собакой, - Султанов волновался, ему хотелось узнать побольше о её жизни в Подмосковье, но Наташа торопилась и после консультации со своим бывшим начальником, поблагодарила и повесила трубку.

  В школе №4 в этот день было тихо, пустые коридоры и безлюдные рекреации продувало насквозь весенним ветерком в колыхавшихся над подоконниками занавесках. Наташа с Антоном сразу прошли к директору.
- Каникулы, - пояснил он и улыбнулся. - Ну, что молодые люли, опять пришли по поводу вашего Мадана? - он посмотрел на Антона. - Я узнал через архивы ГОРОНО, да учился тут у нас такой и в 1958 году окончил школу с отличием. Вот такой известный парень! В шахматы хорошо играл, брал школьные призы за выигранные турниры. Учился у классной руководительницы Саблиной Нины Терентьевны. Адрес её мне там тоже подсказали. Она проживает сейчас в Первомайском районе на Борисовской улице, там же и в школе работает. Не старая ещё и хорошо должна помнить своих учеников. Поезжайте к ней и всё спросите о её классе. Я дам их выпускное фото из школьного архива и она должна всё точно вспомнить... Помог вам немного?
- Конечно! - обрадовано ответила Егорова. - Спасибо вам большое! Мы сейчас же туда отправимся.

  Нину Терентьевну застали дома на каникулах. Она никуда из города не выезжала в этот раз, была дома с маленькими внуками. Женщина сперва настороженно оглядела пришедших к ней помощников следователя, а потом после показа ей школьных фотографий, улыбнулась и пригласила молодых людей раздеться и пройти к ней в комнату для разговора.
- Помню их, этих забавных ребяток, - она взяла общее фото с выпускного вечера в руки и одела очки.
- Значит Мадан учился в одном классе с Сурковым и Леонидовым? - Наташу очень задел этот факт биографии шахматиста.
- Да, - подтвердила учительница, - они были одноклассниками и дружили при этом. Ефимов и Рожков тоже входили к ним в компанию, но те учились в параллельном 8 "Б", когда они сошлись и стали дружить.
- Скажите пожалуйста, что их связывало вне школы? Может быть общие кружки, секции, библиотека? - Наташа сверкала глазами в своём поисковом азарте.
- Нет, они не были, кроме Мадана, заинтересованы в интеллектуальных занятиях, да и в спорте, разве что в футбол на школьном дворе играли. Не припомню их общих интересов вне школы... А вот шкодить они умели, правда без Мадана. Они всё больше к нему обращались за тем, чтобы списать домашнюю работу или диктант. Такая, можно сказать, корыстная дружба с ним была, - она на несколько секунд задумалась. - Вася подружился с новеньким парнем, но его в классе не взлюбили, как и всех новеньких. К тому же, он был совсем не общительный, разговаривал только с Васей и со своей собакой. Она такая рыжая была, похожая внешне на породу Колли.
  Антон с Наташей переглянулись.
- Скажите, Нина Терентьевна, а вы помните историю, когда Мадан заступился за своего друга, при странных обстоятельствах с собакой?
  Женщина насупила брови.
- Даже не хочется вспоминать, - тихо произнесла она. - Это как раз их компании касается... Они очень издевались и насмехались над этим новеньким приятелем Мадана. Артурчиком его звали, - она взяла школьное фото, но парня на ней не нашла. - Вот, даже фотографироваться с ними отказался, - покачала она головой. - Нет этого парня здесь на снимках... А фамилию его помню - Артур Некрасов. Жил он тогда с бабушкой и дедом, родителей у него не было... Ну, про ту историю вам рассказать?
  Ребята закивали головами и Наташа раскрыла свой блокнот, чтобы записать подробности разговора.
- Дело было весной перед школьными каникулами, оставалось две недели до конца занятий, май месяц... - она на минутку задумалась, рассказывать ли всё, но оглядев своих собеседников, решила рассказать все известные ей подробности и продолжала. - Они собрались тогда гулять в лес, на той стороне за дорогой, что ведёт к бывшей деревне Сазоново. Теперь там район новый построен, а тогда были пустыри и опушка густого леса елового. Ушли все четверо: Ефимов, Сурков, Леонидов и Рожков. По дороге где-то встретились с Маданом и Артурчиком, который выгуливал там свою собаку на поводке... Что там произошло, они так и не рассказали честно до конца, но по словам Мадана можно было понять, что они опять стали задирать Артура, который не выдержал и на них свою собаку натравил. Она была спокойная его девочка, но когда трогали при ней хозяина могла и покусать. Схватила за штаны Суркова, а он с силой ударил её кулаком, она и покатилась по траве, а потом схватил её за поводок и подвесил на высокий сук старой яблони... Сады там когда-то были, а потом всё заросло буйной хвоей, а яблони так и стояли в этих зарослях на поляне, - пояснила учительница. - Так вот, собачка крутилась и из поводка выпала, а вот тут-то им пришла в голову мысль животное повесить, что они и сделали... Нашли где-то на земле валявшуюся бечёвку, привязали собачьим поводком Артурчика к дереву, чтобы не брыкался, а собаку на этой бечёвке и подвесили... Оставили её умирать у парня на глазах. Мадана тоже избили и просили никому не говорить про то, и Артурчика не отвязывать... Ушли оттуда, а Мадан всё-таки парнишку отвязал и собаку тоже снял с верёвки, она уже не дышала почти... Потом сбегал за помощью в соседний ближайший район, привёл на место людей.
  Антон побледнел, услышав про такое, Наташа тоже раскрыла свои лучистые глаза и приоткрыла губы, но не могла сейчас ничего произнести.
- Вот, вам тяжело и неприятно даже слушать такое, а ему, Артуру? Какого было видеть своё умирающее на глазах животное и ничем ему не помочь? В общем, парень после этой истории помешался и попал в больницу, лечился там с пол года, а когда вышел обратно, то его определили в другой класс к отстающим... Куда они потом с семьёй уехали, неизвестно, но доходили слухи, что он оправился от шока и в армию его даже взяли служить, вроде бы стал десантником и уехал из этих мест куда-то на север...
- А собака жива? - спросила Наташа упавшим голосом.
- Сперва была жива, её ветеринары пытались спасти, но так и не до конца долечили... Умерла она потом в следствии этого действа. Вот такая печальная история! - учительница снова взяла в руки школьную фотографию. - Где Вася сейчас живёт не знаю, приехали сюда только его родственники недавно. Видела его племянницу Вику, немного знаю её мать, тоже воспитательницу. Про остальных скажу, что живут они в Сазоново, но дружат ли по прежнему, не знаю. Лишь с женой Суркова мне доводилось встречаться на планёрках, но она теперь тоже работает в детском саду и уже мы с ней нигде не пересекаемся.

  Егорова и Головков шли обратно, как в лихорадке, Наташа просматривала свои записи в блокноте и на ходу спрашивала:
- Теперь понятно, кто им отомстил спустя столько времени и за что?
  Антон кивнул головой, а потом переспросил:
- Почему не их самих повесил, а их жён?
- Ну, это как раз у меня вопроса не вызывает, это как раз и понятно, - отвечала Наташа. - Они повесили его собаку, а его заставили смотреть, а он теперь повесил тех, кто им был всего дороже, в одном случае это сын-спортсмен, а в другом - их жёны, чтобы страдали побольше... Он свои моральные страдания им решил отдать в таком ракурсе, и у него получилось... Рожков Сергей одинокий, и парень взялся за семью его сестры, но те даже не жили вместе, я всё про них узнала, как только Леонтьева написала заявление. Всё тщательно проверила и, получается, она никогда с братом близко не общалась, ещё с молодости, потом там были общие дела, но Рожков одиноким так и остался, Видимо, этот Артур лишь теперь объявился в родных краях, потому что жил до этого на севере, а что теперь произошло, и почему он вернулся сюда надо и выяснить, прежде чем его в розыск объявлять. Этим сегодня и займёмся, сперва только отчёт напишем для Скорика, - она пошла быстрым шагом вперёд, поглядывая на автобусную остановку.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

(На фото актриса Марина Клёнская в роли Наташи Егоровой.)