Военный прокурор Башкатов

– Корни моих родителей – в сёлах Казацкое (отец) и Солдатское (мать) Будённовского района Воронежской области, ныне Красногвардейского района Белгородской области», – вспоминает военный прокурор, полковник юстиции Башкатов Александр Павлович.
Подумалось, ведь не только «корни» но и главная причина, если хотите, позыв стать военным, таится в этих незамысловатых названиях – «казацкое» и «солдатское!»
Корни Башкатовых (Папушиных) уходят глубоко в историю великой России. Дедушка Григорий Тимофеевич был бравым старшим унтер-офицером в Первой мировой войне, верой и правдой служил России. Его предки были «Бирючинскими гусарами за Дунаем» и служили по Указу Петра Первого в то время на окраине Российской империи – Слободской Украине, защищая её от кочевых племён и турков-осман.
Весь уклад жизни обитателей этих сёл был подчинён готовности к защите Отечества. Казаки помогали крестьянам сеять и убирать урожаи, при этом отражали нападения пришельцев из степей. Иногда они уходили в поход решать государственные задачи в том или ином районе необъятной России. Ходили в дальние походы во имя батюшки-царя и Отечества.
Родился будущий военный прокурор Александр Башкатов 1 декабря 1939 года в селе Весёлое Будённовского района Острогожского округа Центрально-Чёрнозёмной области в многодетной крестьянской семье. Мама Варвара Григорьевна, рождённая в 1914 году, окончила один класс школы, работала на колхозной земле и воспитывала пятерых детей. Отец Павел Фёдорович, 1907 года рождения, ветеран ВОВ, работал на ответственных должностях (председателем сельсовета и председателем колхоза) в сёлах района (Весёлое, Больше-Быково, Хуторцы, Верхососна), в последующем – в советских партийных органах в райцентре, городке Будённое (ныне город Бирюч). Саша в семье был вторым.
– Старший брат Николай осенью 1945 года в 8 лет пошёл в первый класс. Я увязался за ним и самовольно, скрываясь от родителей, ходил с ним в школу. Когда родители узнали о моём посещении школы, они обратились к директору и решили вопрос официального зачисления меня, ещё не достигшего 6 лет, в первый класс Больше-Быковской начальной школы. Учиться было интересно.
Александр Павлович надолго задумался. Потеребил свои пышные усы, затем тихо продолжил:
– Жили бедно, бегали с ранней весны и до поздней осени босиком, в холщовых (полотняных) штанах-«портках», постоянно холодные и голодные. В лесу таскали маленькие яйца из гнёзд сорок и ворон, собирали съедобные грибы, а с диких груш и яблонь полузелёные плоды. Знаете, тогда казалось, что нет ничего вкусней, чем эти твёрдые и кислые маленькие грушки и яблочки. Наше детство проходило под артиллерийскую канонаду. «Фронтовая» земля Белгородчины была густо нашпигована неразорвавшимися снарядами, бомбами, боеприпасами, а также оружием. Мы, подростки, естественно, «пропалывали» наши поля и заимки, поэтому у каждого был свой персональный арсенал оружия и боеприпасов. Не был исключением и я. Отец громил мои арсеналы и иногда проводил профилактическую порку. Тогда я не понимал, что каждые снаряд, мина или граната таят в себе смерть, обижался на батю. Сегодня, имея за плечами опыт войны в Афганистане, по-другому оцениваю действия родителей.
В детстве я был рослым и крепким. Поэтому уже в 12 лет во время школьных каникул работал в колхозе на конной косилке, а когда заканчивался покос – на конных граблях, временами – на колхозном току, просушивая и просеивая зерно. Помню, с какой любовью я ухаживал, работая в конюшне, за «фондовскими» будённовскими, предназначенными для снабжения Советской Армии, лошадьми. Я очень гордился тем, что мне разрешали выгуливать (обкатывать) крупных, рослых рысаков. Было трудно, но вместе с тем и интересно»…
Александр Павлович снова задумался. О чём думал этот огромный с пышными седыми усами мужчина, вспоминая детство? Родился в канун войны, пережил с мамой и братьями ужасы оккупации, голод, холод, трудное послевоенное время, и – никаких жалоб на тяжёлое детство. Подумалось: «Таких не сломает жизнь».
После окончания восьмого класса Александр поступил в Будённовский сельскохозяйственный техникум на ветеринарное отделение. Вспоминает: – В нашей группе было 30 студентов, все мужчины разного возраста, от 14 до 35 лет. Считаю, что нам, подросткам, сильно повезло в том плане, что мы обучались в дружном, разноликом коллективе. Среди нас были фронтовики и мы, подростки-«стригуны». Материально жилось трудно, но духовно радостно и счастливо…
Припоминаю, как в 1957 году мы, спортсмены-лыжники, ездили в город Сарапул Удмурдской АССР на региональные соревнования по лыжным гонкам среди среднетехнических учебных заведений РСФСР. Ехали в пригородных поездах, было холодно, тесно и очень сыро. Ночью, чтобы не упасть с третьей верхней расположенной в проходе полки вагона, я привязывал себя ремнём к отопительной трубе. Приехали в необъятный край Зауралья и сразу на лыжи. Снега в тот год было… Стоило сбиться на несколько десятков сантиметров с маршрута (лыжни), как тут же ты оказывался выше пояса в снегу… Победили конечно сибиряки, но никто из нас не сошёл с дистанции…
Во время обучения в техникуме нас привлекали к работе по оказанию помощи органам правопорядка в бригаде содействия милиции (БСМ). Там я получил первые уроки правоохранительной работы. В то время я активно занимался спортом. Выступал за сборную команду техникума в соревнованиях по поднятию тяжестей (гири), футболу, волейболу, летом – велосипеду, зимой – лыжам, серьёзно готовился к службе в правоохранительной системе, чтобы бороться с хулиганами и ворами, а также оказывать помощь пострадавшим. В этот период меня избрали в члены комитета комсомола (ВЛКСМ) техникума. Но вскоре прекрасное беззаботное заканчивается, начинаются суровые будни работы. Работа мне очень нравилась… – Он замолчал.
Через пять месяцев самостоятельной работы ветеринарным фельдшером после окончания техникума Александра призвали на срочную военную службу и направили в город Раквере (Эстония) в годичную школу подготовки младших военных специалистов для Балтийского флота по специальности «метеонаблюдатель, радист-кодировщик». Учебное подразделение матрос Башкатов закончил с отличием, и его отправили для дальнейшего прохождения воинской службы в Могилёвскую гвардейскую авиационную дивизию стратегического назначения Балтийского флота, дислоцированную в городе Быхов, командиром отделения метеонаблюдателей.
Время службы на флоте пролетело быстро. Александр Павлович вспоминает: – Было трудно, вместе с тем и интересно. Мы, молодые, желторотые, и рядом фронтовики в орденах и медалях. Что интересно, в нашем коллективе не существовало такого гнусного понятия, как «дедовщина». Старшие помогали молодым, мы уважали их за боевой опыт и отеческую заботу о нас.
Помню, как нас, молодых «желторотых» матросов, уже прошедших курс подготовки молодого матроса и принявших военную присягу, приводили к «матросской присяге». В воскресение, когда в кубрике не было офицерского состава, а было много свободного времени у личного состава, старослужащие старшины и матросы, подготавливали место, антураж и артистическое сопровождение для принятия молодых матросов в боевой строй. Один из главстаршин, важно зачитывал фамилии прибывших молодых матросов. Мы стояли в отдельном строю, чуть дыша. Ведь нас посвящали в настоящие матросы.
Каждый из вызванных подходил к столику, на котором стоял чайник с морской водой. Ему наливали половину стакана, и он под дружное «ура» всех участвующих в этом действии матросов выпивал содержимое стакана. После чего главстаршина под троекратное «ура» крепко жал «посвящённому в моряки» руку, поздравляя с принятием в коллектив «настоящих моряков». Такую процедуру прошёл и я. Мы гордились тем, что были приняты в боевой состав подразделения. Скажу честно, всё было организовано торжественно, красиво и безобидно, но вода была противная.
Помню и курьёзный случай. Однажды один старшина первой статьи послал молодого матроса на клотик принести ему чая. Я в то время прослужил больше года и знал, что «клотик» – это верхняя часть корабельной мачты, к которой крепятся сигнальные знаки. Матрос ответил: «Есть!» – и быстро побежал вниз на камбуз (кухню). Мы с нетерпением ожидали развязки. Через некоторое время матрос подошёл к отославшему его старшине на клотик и доложил: «Разрешите обратиться, товарищ старшина первой статьи!» «Да», – вальяжно ответил старшина. Матрос продолжил: «Извините, чая не было, принёс обмывки с посуды». Старшина побагровел – такого конфуза он не ожидал, а мы вдоволь посмеялись. Были примеры и поинтересней.
Скажу вам, многое, что я увидел и узнал во время прохождения срочной военной службы, очень пригодилось во время моей работы военным прокурором.
Меня притягивала воинская служба, и я решил, что по окончании службы напишу рапорт в военно-морское училище и стану кадровым военным моряком. Однако судьба распорядилась по-своему. На 57-м году из жизни ушёл отец, вся тяжесть содержания семьи легла на хрупкие плечи нашей мамы. Семья нуждалась в моей помощи. Поэтому по истечении срока военной службы я вернулся в родной Бирюч. В запас уходил с полным набором знаков воинской доблести и с гордостью, что служил в военно-морском флоте.
На то время из-за выпуска специалистов подобных моей специальности в достаточном количестве работу по профессии в районе проживания нашей семьи найти было проблемно, и я устроился грузчиком на местном плодоконсервном заводе. На заводе была сезонная работа, однако благодаря моей спортивной подготовке, полученной в техникуме, а также во время прохождения срочной военной службы, трудолюбию, привитому моими родителями, меня оставили на работе на весь год.
Башкатов задумался, затем продолжил: – Не каждый мог тягать на спине от вагона до автомобиля или с борта автомобиля в складское помещение неподъёмные мешки с сахаром. Помню, наши советские мешки были поменьше и легче, а привозимые с Кубы с жёлтым тростниковым сахаром – огромные, в 100 килограммов весом каждый, тяжёленькие были. – Собеседник повёл плечами, словно ощутил тяжесть «кубинских мешков».
– Мечта стать юристом и участвовать в правоохранительной деятельности меня не оставляла со времени обучения в техникуме, и я, работая грузчиком, поступил на заочное отделение «закрытого» Харьковского юридического института, куда попасть было очень сложно. Для поступления в вышеназванное учебное заведение мало было знаний, необходимо было «направление» обкома КПСС по «территориальности» или «письменное ходатайство» воинской части, где проходил службу.
Однако благодаря моей настырности, огромному желанию и, конечно, комсомольской характеристике, которую я получил из воинской части, где проходил службу, а также справки о составе семьи, ну и, конечно, отличной подготовке и сдаче вступительных экзаменов, меня зачислили слушателем заочного отделения юридического института.
Александр, работая грузчиком, активно участвовал в правоохранительной деятельности, оказывая помощь милиции в поддержании порядка. Его заметили и в феврале 1961 года пригласили на работу в должности оперуполномоченного уголовного розыска Ракитянского района. В этой должности он прошёл курс «молодого бойца-сыщика». Во время работы тесно взаимодействовал с молодёжью города – дружинниками (добровольными помощниками органам правопорядка).
– Погони, задержание хулиганов, борьба с мошенниками, спекулянтами, грабителями, элементами, чуждыми советской власти, захватывали. Работа мне очень нравилась, к тому же я о ней мечтал, – говорит Александр Павлович и надолго замолкает. Наверное, вспоминал то время и работу в УГРО.
– Да, – вспоминает Башкатов, – на работу я гордо вышагивал в морской форме: косоворотка, полосатая тельняшка, брюки «клёш». Но это не потому, что я был таким «заядлым моряком», причина была в другом. Мой заработок был мизерный, из него более половины отдавал маме на содержание младших братьев.
Приезжего инициативного сотрудника в морской тельняшке и брюках «клёш» партийное руководство района пригласило на руководящую комсомольскую работу. На внеочередном комсомольском собрании избрали первым секретарём районного комитета комсомола. Александр с присущей ему энергией окунулся в комсомольскую работу.
Откровенничает: – Если честно, то интерес был не только идеологический но и материальный. Работая в уголовном розыске, я получал только 65 рублей. Перейдя на комсомольскую работу, денежное содержание составило 115 рублей, а это ой какая поддержка для семьи! В общем было всё.
Александр Павлович снова замолкает. Долго смотрит мимо меня. Невольно я оборачиваюсь взглянуть, на что он так засмотрелся. Оказывается, Александр Павлович смотрел на портрет своей супруги в молодые годы. Я не удержался: – Палыч, молодость вспоминаете?
– Знаете, да. В период моей работы комсомольским вожаком я активно участвовал в художественной самодеятельности, организованной при райкоме комсомола. Во время постановки пьесы «Безталанна», где я играл одну из главных ролей – парубка Гната, познакомился с красивой мудрой девушкой Лидой, играющей вторую главную роль – подругу Гната, Варьку. Общая работа над ролью в период подготовки и постановки пьесы не только познакомила нас, но и породнила, – смеётся. – Знаете, мы эту пьесу продолжаем играть уже почти 50 лет.
Подрагивающей рукой разглаживает усы. Наверное, вспомнилось ему что-то сокровенное.
– Знаете, во время работы в комсомоле мне приходилось тесно взаимодействовать с районным военным комиссариатом. В то время военный комиссариат возглавлял подполковник Быков. Он часто на лихом коне в казацкой бурке разъезжал по району, организовывал и участвовал в спортивных состязаниях. Однажды во время таких соревнований я занял первое место по стрельбе из мелкокалиберной винтовки, и он, вручая мне грамоту, спросил: – А что, Александр, на службу в армию не желаешь?  Я покраснел. Он продолжил: –Ты, Башкатов, подойди в военный комиссариат. Обучаешься в институте, отслужил в вооружённых силах, вожак комсомола района – пора тебя в офицеры определять.
– Конечно, я явился на приём к комиссару. Он поздоровался и направил меня в отделение учёта офицерского состава. Там на меня оформили документы на присвоение первичного офицерского воинского звания «младший лейтенант» и направили их по команде. Прошло время. Как-то меня вызвали в военный комиссариат. Военный комиссар довёл мне приказ Министра обороны о присвоении воинского звания «младший лейтенант запаса» и о предназначении меня на комплектование одной из воинских частей гарнизона в должности заместителя командира роты по политической части.
Вскоре по решению Белгородского обкома КПСС от 13.08.1962 года «По работе с призывной молодёжью» как обучающегося в юридическом институте и желающего посвятить свою жизнь защите законности в государстве Александра направили на работу следователем прокуратуры Прохоровского района Белгородской области. Спустя два года он был переведён на аналогичную должность в Ракитянский район, где проработал в течение пяти лет.
– Это было тяжёлое время. Борьба с тяжкими преступлениями, воровством государственного имущества, разгильдяйством, тунеядством накладывали особый отпечаток на работу сотрудника прокуратуры. В то время люди жили бедно. Только начали подниматься после разрухи во время войны и голода 1946 года и вдруг – Закон «О борьбе с хищением социалистической собственности, злостным хулиганством», кроме того, другие законы, ограничивающие количество содержания домашних животных, деревьев в саду и т.д. Люди роптали, обижались, а мы стояли на страже законов и находились по ту сторону, как принято говорить, «баррикад». Можете себе представить нашу работу!
Замолкает, долго теребит усы. Затем продолжил: – До 1966 года следователей в органах МВД не существовало, все дела расследовались и направлялись в суд только сотрудниками прокуратуры. В то время я кроме других дел расследовал два громких дела по зверским убийствам, выявил подозреваемых, дела направил в суд, они были осуждены и приговорены к исключительной мере наказания – расстрелу.
Помолчав, продолжил: – Было всякое. Работа мне очень нравилась, однако двое малолетних детей, мать жены (тёща), однокомнатная квартира со всеми удобствами во дворе, да и невысокая зарплата тяготили. Я, посоветовавшись с супругой, обратился к прокурору области, чтобы отпустил меня на военную службу военным прокурором. На что он ответил: – Будешь служить у меня или нигде! Тогда я написал заявление и ушёл со службы. После этого переехал на Украину, в Сумскую область, и обратился с подобной просьбой к прокурору Сумской области. На то время там был прокурором И. И. Пискун, человек большой души, он выслушал и порекомендовал, как правильно поступить.
Как-то меня пригласили в районный военный комиссариат, но уже на Украине. Военный комиссар после разговоров о международном положении в стране и за рубежом неожиданно спросил:
– Как вы смотрите на то, чтобы послужить Отечеству в Вооружённых силах?
Вопрос был, как говорят, «в лоб». Хотя я и ожидал этого события, но вначале не нашёлся, что ответить. Выручил полковник, фронтовик с широкой орденской планкой.
– Мы вас не торопим. Подумайте. Посовещайтесь с родными. Я считаю, что, учитывая вашу молодость и то, что вы офицер запаса, прокурор, имеете большой стаж комсомольской работы, член нашей партии, кому, как не вам, идти служить в вооружённые силы. У вас прекрасная служебная перспектива, как говорят, перспектива карьерного роста. Не скрою, что такие специалисты, как вы, на сегодняшний день очень нужны нашей армии. Мы, старики, завоевали вам мир, ну а вам его обеспечивать, так сказать – хранить. Ну как, товарищ лейтенант запаса? Будем думать или согласны?
Я встал и чётко ответил:
– Согласен!
Ведь этого я и добивался.
– Тогда зайдите в отдел учёта офицеров запаса, там вам вручат повестку на расчёт и призыв. Удачи лейтенант.
– Спасибо. Разрешите идти.
– Конечно, да.
Он подошёл, пожал мою руку:
– Счастливо. Будете в отпуске – заходите.
В отдел учёта офицеров запаса я не шёл, а летел.
Вскоре в соответствии с приказом Министра обороны в 1967 году лейтенант Башкатов А.М. был призван на действительную военную службу заместителем командира роты по политической части 229-го Гвардейского мотострелкового полка. По прохождении определённого срока службы написал рапорт о переводе на службу в органы военной прокуратуры. Прошло время. Его назначили военным следователем прокуратуры Криворожского военного гарнизона Киевского военного округа. В последующем за добросовестную профессиональную работу его перевели на службу в столицу Украины, город Киев, старшим следователем прокуратуры Киевского военного гарнизона. Со временем направили заместителем военного прокурора военной прокуратуры Полтавского военного гарнизона, где он прослужил до 1975 года.
Однако, как говорят у военных, «не только мёд в центре Родины хлебать, необходимо белому медведю лапу пожать», и в 1975 году Александра Павловича для дальнейшего прохождения службы направили в Североморск прокурором следственного отдела военной прокуратуры Северного флота.
– Это было незабываемое время, – вспоминает Александр Павлович. – Море, корабли, шторм, рыбалка, северное сияние – сказка. – Помолчав, продолжает: – Всё это романтика. А проза – это кропотливая, тяжёлая служба в ущерб здоровью, неустроенность быта. Да ладно, расплакался. Было всё.
Замолчал, о чём-то вспоминая, затем медленно продолжил: – У нас говорили: «мы служим на краю земли». Это была горькая правда. По долгу службы я вёл прокурорское наблюдение за двумя флотилиями подводных лодок, двумя крупными гарнизонами в Североморске и Северодвинске, а также ядерным полигоном на острове Новая Земля. К слову, на Новой Земле мне по служебным делам приходилось находиться неделями, иногда и месяцами.
Александру повезло, и в 1979 году его с Севера перевели служить на юг страны на самостоятельную должность: военным прокурором военного гарнизона Черноморского флота с дислокацией в городе Поти на территории Грузии.
– Конечно, – вспоминает Александр Павлович, – по сравнению с Новой Землёй это был курорт, но работы не меньше. Гарнизон был большой. Порой приходилось трудиться вечерами и ночами. Это кажется, что работа военного прокурора незаметна, но уверяю вас, это очень кропотливая и ответственная работа. Представьте себе, вы решаете судьбу того или иного человека и вдруг «прошляпили», недосмотрели, не до конца изучили, не до расследовали, а в конечном итоге – погиб или пострадал человек. Ты не просто забираешь свободу у человека, ты рушишь его жизнь, судьбу его родственников. Бывали случаи, когда у некоторых преступников забирали и жизнь. Я сто раз всё взвешивал, выверял, перед тем как принять решение. Мне повезло, я не участвовал ни в одном деле, где принималось решение об исключительной мере наказания, подсудимый впоследствии был оправдан. Бог меня миловал.
В Афганистане шла война. Я не мог спокойно созерцать телевизор, хотелось помочь нашему государству своим непосредственным участием в протекавших там событиях. Написал рапорт. Рассмотрели и в марте 1982 года направили в Афганистан заместителем военного прокурора Кабульского военного гарнизона.
Сегодня, с высоты прошедшего времени, кому-то кажется, что там прокурорским, в Афганистане, было спокойно, но это далеко не так. Не однажды, выезжая для проведения следственных действий, а также судебных заседаний в места расположения воинских частей, постов, временами в места боевых действий, там иногда приходилось «ползать на брюхе», укрываясь от пуль моджахедов. Да и уголовные дела там расследовались неординарные.
Так, например, начальник военторга, в воинском звании майор, при покровительстве офицеров военной комендатуры продавал военное имущество (солдатское мыло, сигареты, зубную пасту и др.) хозяевам дуканов (местных магазинов). Хотя всё это предназначалось для бесплатного снабжения солдат и сержантов воинских частей, а также продажи военнослужащим и служащим ОКСВ в сети магазинов военторга. Этим преступником было сбыто в дуканы имущество, размещавшееся в нескольких кузовах автомашин. После получения информации о том, что начальник военторга гарнизона сбывает государственное имущество мятежникам, мы установили за ним наблюдение. Захватили с поличным во время получения им от торговцев крупной суммы денег. Он был изобличён, осуждён военным трибуналом и приговорён к трём годам лишения свободы с увольнением из рядов Вооруженных сил СССР без пенсионного обеспечения.
Однако чаще расследовались случаи гибели и ранения личного состава из-за нарушения техники безопасности и неуставных отношений. В отдельных случаях расследовались происшествия, связанные с разбоями и мародёрством среди местного населения, провозом контрабандных товаров, в том числе наркотиков в автотранспорте, самолётах и бронетехнике.
Но всё же главным была прокурорская проверка штабов воинских частей на предмет соблюдения в них законности и правопорядка, а также предупреждение правонарушений.
Мы, прокуроры, стояли на страже соблюдения всеми гражданами, находившимися в Афганистане, законов нашего государства, воинских уставов, а также приказов и распоряжений командиров и начальников. Даже в тяжёлых боевых условиях, когда гремят пушки, закон и его блюститель – прокурор не дремлют.
– Палыч, а как осуществлялось правосудие в штабах и частях (40-й ОА), ограниченного контингента советских войск в Афганистане на территории ДРА? – спросил я.
– Уголовное преследование или наказание на территории Афганистана осуществлялось в соответствии с Уголовным кодексом РСФСР, в военных гарнизонах 40-й общевойсковой армии (ОКСВ) – военными трибуналами, по уголовным делам, расследованным военными прокурорами. Общеуголовные дела должностных лиц от рядового состава и до капитана включительно рассматривались по решению Военного прокурора Туркестанского военного округа. Решения по воинским преступлениям от младшего лейтенанта и выше принимались военным прокурором Туркестанского военного округа с согласия Министра обороны СССР. Афганистан... – собеседник задумался, – Афганистан – это подвиг, это трагедия, это наша боль. Сколько матерей и жён не дождались своих сынов и мужей, сколько искалеченных судеб!
Он замолчал. Долго смотрел в пол, после чего продолжил: – Да и здесь тех, кто прошёл через войну, ждал не сахар, а «бытовуха», иногда «пожирающая» здоровых парней. Там они чувствовали локоть товарища, друга, там существовали понятия: правда, честь, совесть. Здесь их встретили чиновники, решающие свои частные проблемы.
После возвращения из командировки мне не один раз приходилось встречаться с проявлением бездушия и чванства со стороны чиновников разных уровней к тем, кто прошёл дорогами «непризнанной» войны, вставать на защиту воинов-интернационалистов.
Мне повезло, – Башкатов долго думал, затем продолжил: – я возвратился на родину не раненым, не контуженым. А сколько я видел там и здесь искалеченных войной людей! – Снова замолчал.
Да, повезло Александру Павловичу, он в 1983 году вернулся целым и невредимым на Родину и был направлен для дальнейшего продолжения военной службы в город Полтаву следователем военной прокуратуры, где ждала семья и была жилплощадь.
– После Афганистана это был рай. Никакой стрельбы, нет риска, что очередной ночью тебя зарежут в постели или убьют, когда ты будешь направляться на работу. Тем не менее, работы хватало. Работая следователем, я оказывал юридическую помощь своим побратимам, прошедшим через горнило афганской войны.
В 1991 году меня перевели в Москву на должность следователя по особо важным делам в Прокуратуру СССР. Много интересных дел пришлось по долгу службы рассмотреть и принять решения. Однако я с чистой совестью говорю, что каждое порученное мне дело расследовал скрупулёзно, внимательно и ответственно.
У военных людей есть сроки действительной военной службы и сроки выхода в запас или в отставку. Нежданно-негаданно пришёл и мой срок. В декабре 1992 года я вышел на заслуженную пенсию.
Долго молчал полковник юстиции в отставке, затем вздохнул и продолжил: – В Москве хорошо, но «корни» тянули домой. В конце декабря 1992 года я с семьёй переехал на постоянное место жительство в родной Белгород. Отдыхать не научен, поэтому попросился на работу и был принят на должность старшего следователя Белгородской городской прокуратуры. В этой должности проработал до конца 1996 года. Предложили работу в Белгородской таможне. Согласился и вскоре перешёл на должность заместителя начальника юридического отдела Белгородской таможни. Там трудился до 1999 года. Однако, как в народе говорят, года берут своё. Начал уставать. Сказались перенесённые трудности Афганистана, да и Север на здоровье наложил свою печать. – Замолчал. Затем бодро добавил: – Так закончилась моя служба Отечеству.
Старый ветеран по складу своего характера непоседа, деятельный, инициативный. Бывший военный прокурор, полковник юстиции Башкатов Александр Павлович – активный участник всех дел ветеранов флота, а также организации обучения в школах № 29 и № 41 «морских кадетов».
Александр Павлович активно участвует в военно-патриотическом воспитании подрастающей молодёжи. Его можно встретить на призывном пункте военного комиссариата Белгородской области, в вузах и лицеях города Белгород, а также в судах по защите интересов военных ветеранов, ветеранов локальных войн и пенсионеров.
Вот такой он, беспокойный военный прокурор Башкатов Александр Павлович!