С головой иду склонённою

               
                Светлой памяти Елены Л.  посвящаю
 
    В Белоруссию я приехал с двухклассным образованием в конце июля 1944 года.  Первого сентября в Ново - Борисове, где мы жили,  открылась начальная школа, куда я и пошёл учиться в третьем классе. Возрастной состав нашего класса   был в диапазоне от восьмилеток (как я) и до 13-14 из тех ребят, которые провели 4 года в оккупации.     Самый старший парень нашего класса положительные оценки получал исключительно  угрозами. Он подходил к  учительскому столу втыкал финку в стол и говорил: «Ставь, сука, четвёрку, а то зарежу». В большую перемену в класс приносили бачок с горячим чаем и булочками. В  один прекрасный день  в возникшей толчее этот бак опрокинулся на меня. И на этом моя учёба в 3 классе закончилась.  Мама забрала меня из школы, полагая, что если я с похвальной грамотой  окончил 2 класса в Бийске, то ничего страшного не будет, если я пропущу этот год. Немцы хотя и зверствовали в Белоруссии, но  несколько школ в городе   работали. Принудительно обучения не было.  Многие ребята не ходили в эти годы в школу.
       В родную школу №6   я   пришёл в 4 класс.  Но, видимо, годичные каникулы на меня плохо повлияли. И учиться я стал с 2 на 3. А по английскому у меня стабильно были только двойки. Принципиальная   учителка   английского, несмотря на все просьбы, оставила меня на второй год. На моё счастье английский в 4 классе отменили. И моя ненависть к этому языку несколько ослабла. С новым составом 4 класса почти без изменения я дошёл до 10. И вот тут надо рассказать о девчонках нашего класса.   С 4 по 8 класса я  не обращал на них внимания. Все они были для нас пацанов  серыми  мышками.  С одной из них я жил рядом и общался чуть ли не каждый день. Видимо, это обстоятельство сыграло роль в том, что я в неё втрескался. Но, поскольку мой рассказ не о ней, то ограничусь тем, что  был   ею  с  позором отвергнут.  Надо сказать, целая группа наших пацанов  в 5-6 классах влюбились в одну Галку. Она была так занята учёбой, что всех нас игнорировала.  А у меня  шансов завладеть её вниманием, вообще, не было, так как я  в то время  был ниже её на полголовы, а мои  уши торчали  как антенны.  Не зря мне ребята приклеили кличку «осёл», которая держалась до самого девятого класса. Где-то с 6 класса стали выясняться способности ребят.  Кто-то проявил себя в математике, кто-то в физике, химии. Одна девочка Лена     очень хорошо успевала по  математике.  У неё явно  был талант. И до самого окончания школы она всем, кто её просил,  помогала решать задачи. 
       Огромную  психологическую травму нам нанёс товарищ Сталин, умудрившийся  умереть  5 марта, попутно испортивший женский праздник.  Партийно-профсоюзные деятели нашей школы решили провести траурный митинг. Сначала это мероприятие планировалось провести  в помещении. В нашей школе не было никакого актового зала,  его роль выполняли  два класса, стенка между которыми разбиралась.  Один из этих классов был наш.  Траурное убранство предполагало развешивание плакатов. Мне поручили написать  на куске обоев, которые выдали  вместе с баночкой краски: «Коммунизм непобедим».  Я до самой ночи дома на полу  старательно рисовал его. Утром  принёс этот плакат в школу и подался на улицу в туалет типа «сортир»   покурить.  Иду назад,   и тут меня останавливает Ленка: «Витька, не ходи в класс».  – «Почему?» - спрашиваю я.  Она рассмеялась: «Ты же в плакате букву пропустил». – «Какую ещё букву?» - возмущённо спросил я. – «Твой плакат звучит так: коммунизм  непоедим. Получишь нахлобучку».  То ли из-за моей ошибки, то ли из-за чего другого митинг решили проводить уже на улице.   В течение всего дня Ленка, взглянув на меня, не могла удержаться от смеха.  После митинга нас распустили. Занятий в тот день не было.   Вернувшись  домой, я рассказал маме про свою ошибку, она сначала рассмеялась, как Ленка, а потом задумалась и расстроилась, как бы из этого чего-нибудь плохого для меня не вышло.  Но, ничего плохого не случилось. Мама всегда была настороже из-за того, что её отец и  мой отец (её муж)  были  репрессированы, а остальные члены семьи  считались  лишенцами.
     Если бы Ленка тогда не остановила меня, я получил бы нахлобучку по свежим следам.  С этого случая я стал  относиться к Ленке  не так как ко всем другим девчонкам.  Иногда помогал ей возиться с  отстающими ребятишками из младших классов. А она   оставалась  со мной  после урока химии помыть посуду. Закончив девятый класс,  мы с ней оказались в одном пионерском лагере, хотя были уже комсомольцами. И там тоже постоянно общались и, в конце концов,  подружились.  Но дело до обжиманий и поцелуев, как у других, не доходило. В то же лето я на первенстве Белоруссии по боксу опозорился, оказавшись в глубоком нокдауне. А первенство проходило в нашем городе,  и весь класс пришёл за меня болеть. Все видели  моё поражение. И когда врачи меня отпустили, убедившись, что у меня всего-навсего лёгкое сотрясение мозга, то только Ленка взялась проводить меня до дома.  После этого случая во мне что-то шевельнулось. Видимо, впервые я посмотрел на неё как на девушку.   Она была стройна, курноса,  с копной почти рыжих волос, множеством веснушек на лице и вполне симпатична. Но, тогда мне казалось, что люблю-то  я на самом деле Вальку П. -  сестру моего лучшего друга. Я стал их мысленно сравнивать. И Ленка при этом проигрывала.
         В сентябре началась учёба в 10 классе. Вскоре нас послали в колхоз убирать картошку. Жили мы в колхозном клубе, там же и столовались.  Однажды я опоздал на обед. Когда зашёл в «столовую», увидел, что нет ни одного свободного места.  Ленка махнула рукой и крикнула: «Вит, иди сюда!» Она держала для меня место. Это меня  удивило и обрадовало то, что кто-то обо мне заботится.  С этого момента мы стали, как это у нас называлось, женихаться. По вечерам в клуб приходил местный гармонист, и устраивались танцы.  Ленка щеголяла в новеньком спортивном костюме и выглядела очень эффектно. После танцев мы парочками разбредались по берёзовой роще, и тогда  я впервые поцеловал девушку. Ленка не противилась и даже обняла меня. Но, когда мои руки протянулись к её небольшой груди,  то  я был резким окриком остановлен.  – «Вит, прекрати, не мучай себя, и меня». – «Чем я тебя мучаю?»  - «Я поклялась маме, что отдамся только мужу».   Позже  такие же  мои попытки   натыкались на её сопротивление,  и всё ограничивалось поцелуями.  Валька, увидев мои тёплые отношения с Леной, стала меня провоцировать, как я понял много позже. Видимо, тогда она искала варианты, с кем всерьёз дружить, и я в её расчётах был запасным игроком. Это и сыграло роковую роль в моём отношении к Лене.  Окончив школу, мы разъехались поступать в вузы. Лена подалась на физмат Минского университета. Валька поехала в  Ленинград в  университет. А я, влюблённый в химию  и Вальку, тоже поехал в Ленинград поступать в лесотехническую академию.   Моя затея кончилась крахом. Я не добрал одного балла и не попал в академию. Вернувшись в  Борисов, поступил  в   ремонтную контору разнорабочим и избегал какого-либо общения с одноклассниками.  С Леной  я встретился на следующее лето только один раз на танцах в парке.   Увидев меня, она явно обрадовалась и стала расспрашивать о моих планах. А они сводились к тому, что следующую попытку получить высшее образование  я  мог  только подавшись в сельхозинститут.  Второй раз английский язык устроил подлянку.  – «Ой, Вит, тут я тебе ничем помочь не смогу. Сама едва сдала английский. Но, у меня есть подруга, она бы могла с тобой позаниматься».   – «Лена, никакая подруга мне не поможет. У нас с ним взаимная ненависть».  Она помолчала, вздохнула и произнесла: « Не судьба». Мне показалось, что она еле сдержала слёзы. – «Когда мы ещё с тобой встретимся?»- спросила она.    
              Эта встреча произошла ровно через 25 лет.  Я, действительно, поступил в сельхозинститут, но уже в Сибири. Приезжая на каникулы, прежде всего,  интересовался судьбой Валентины. И  вскоре с грустью узнал, что она уже замужем.   Прощай, моя первая любовь!  Однажды мой друг, учившийся в Минске, сказал мне, что   видел Ленку, и она интересовалась мной.   Вот тут-то бы  мне крепко задуматься и  понять, что Лена, возможно, моя судьба. Меня к ней тянуло, но не так как к Вальке.   Но,  моё легкомыслие сыграло со мной злую шутку.  В то лето я общался с податливой   Любой. И Лена как-то выскочила у меня из головы.  Уже окончив институт и работая в Сибири, имея жену и дочь,  я несколько раз проездом был в Борисове. Мой лучший друг детства Боря, педагог, общавшийся с Леной, говорил мне о её успехах. Она тоже работала в Борисове педагогом. И всё ещё не вышла замуж. И только лет через 7 после окончания института, она вышла замуж и родила дочь, будучи уже завучем школы.
        На 25-летие окончания школы собрался почти весь наш 10 «Б» класс. Была только одна потеря.  Погиб Толик Д. - военный лётчик.  В свой класс мы не попали. Там шёл ремонт. Во дворе школы мы расставили парты, так как они у нас стояли в классе и расселись на свои места.  Как выяснилось, по карьерной лестнице выше всех поднялся именно я. Я стал кандидатом наук и заместителем  директора НИИ, что многих откровенно поразило. Разгильдяйство и лень во мне все годы учёбы  наблюдались  в изобилии. Больше всех удивлялась Валентина.  После банкета мы с Леной разговорились. Я спросил её: «Почему  ты так поздно вышла замуж?»  - «Ты, может быть, думаешь, что я тебя ждала?»   - « А, может быть, ты  и в правду меня ждала?» - «Ох, ты как был дураком, так и остался.  Я, действительно, тебя ждала». Я опешил от этих слов.  В  голове пронеслась мысль  о   моей  несчастливой  семейной  жизни.   И я ляпнул: « Лена, если я разведусь, ты приедешь ко мне в Сибирь?»  Ответ был такой: «Нет. Не приеду. У меня двое детей, хороший муж и любимая работа.  А ты ненадёжный.  Давай останемся друзьями и будем только вспоминать  друг о друге». После этого она горько заплакала. Меня от отчаяния спасло только то, что через месяц я должен был поехать в командировку на Кубу.
       Уже работая в Москве в 90-е годы, я узнал, что Лена скоропостижно скончалась. В первый же приезд в Борисов я посетил кладбище, где она похоронена, подошёл к  красному гранитному обелиску на   могиле  с её удивительной фотографией. Как будто живая Лена смотрела на  меня  с улыбкой на милом лице. Тут я расплакался навзрыд и произнёс: «Лена, прости меня».   
   Мне сегодня почти 88 лет.  Моя научная карьера была вполне успешной.  Я влюблялся, гулял, изменял жёнам и любовницам.  Имею троих детей, четырёх внуков и четырёх правнуков. Но, простить себе не могу,  что прошёл мимо настоящей любви достойной женщины. И душа страдает.
 20.10.2023 г. Минск