Глава 8. Катя и Макс

Через пару дней каникулы закончились и Катя поехала  договариваться на кафедру: ей  был нужен научный руководитель дипломного проекта.
     В электричке Катя встретила Макса и покраснела.
     — Макс, прости, как-то так по-дурацки все вышло в тот день… Мы ведь планировали провести его вместе.
     — Ты тут не причём. Отец дома остался. Да и фиг бы с ним. Он бы к нам в комнату не вошёл, сто процентов. Но принесла  нелёгкая Шурика — любимчика отцовского.
     — Я заметила, с каким они удовольствием общались.
     — Факт. Отец мне постоянно  Шурика в пример приводит. А тому все пофиг. Когда выпить хочет.
     — Ты такой мрачный был. Я тебя таким раньше не видела.
     — Я хотел весь день провести с тобой в кровати.
     — А тут нежданные гости?
     — Ну да, отцу же не важно с кем бухать.


***               
      Время от времени  Шурик, Катя и Оля с подругами собирались и играли в настольный теннис в лицее по соседству. Туда временно из-за ремонта переехала секция. Занятия в зале вел бывший тренер Шурика — Владимир Иванович.
     Шурик каждый раз брал ракетки для девушек. Катя играла на уровне пионерского лагеря и ей нравилось, когда Владимир Иванович учил её подавать или  ставил её с кем-то из сильных учеников-подростков.

      Вернулся в отпуск Пашка. Узнав от Вани, где Катя, он сперва зашёл к маме, которая работала в школе учительницей, а потом заглянул  в спортивный зал.
     — Что Вы хотите, молодой человек? — строго спросил тренер Владимир Иванович.
    — Меня Катя пригласила в теннис поиграть, — ответил Пашка.
    Владимир Иванович метнул на Катю недовольный взгляд, но ничего не сказал.
    “Пашка, ну что ж ты меня так подставил? Зачем ты пришёл? Я сама здесь на птичьих правах. Я так понимаю, что  Владимир Иванович вроде не против  подружек Шурик, но с тобой… так… мы не договаривались.”

     После игры Пашка проводил Катю до дома.
     — Как Рига? — спросила Катя.
     — Неспокойно. Латвия по слухам отделяться собирается…
     — Паш, — неожиданно для себя спросила Катя, — а Ванька один приезжал к тебе или с кем-то?
    — Один, — покраснев, пробормотал Пашка.
     “Пашка-Пашка, а я считала тебя другом. Ну да… у вас мужская солидарность… А мы с тобой…  просто одноклассники. Если честно, твой ответ уже не имеет значения. Я просто сделала для себя вывод, на чьей стороне ты будешь, если мы расстанемся с Ваней”.
     — Ладно, пока — сказала Катя, но пошла не домой, а к Максу.

     Катя вошла в подъезд, поднялась по лестнице, вызвала лифт и поднялась на шестой этаж.
     — Макс, у тебя есть  почитать что-нибудь веселое? — спросила Катя еще в дверях.
     — Хочешь про Швейка?
     — Хочу. У меня в детстве  был такой пузатенький зеленый пластмассовый солдатик.
     — Ну, проходи. А мы тут в преферанс играем.
      За журнальным столиком в  гостиной расположились Егор, Никита, и незнакомый парень. Судя по расчерченной, но почти не заполненной цифрами  “пульке” игра только началась.
    Тут Никита  со смехом вспомнил поездку на дачу к Максу. Как выпив и заскучав, стали дурить. Сперва драку затеяли Никита с Шуриком. Вначале до первой крови, потом — до смерти. Никита и Шурик — давние соперники. Они раньше вместе играли в настольный теннис. Были игроками одного уровня, но Никита считал, что  Шурик выигрывал благодаря дорогой и качественной ракетке, привезенной отцом из-за границы. В тот день оба вспомнили все обиды.
    Затем Егор назвал Макса “героем Вьетнама”. Макс разозлился и стал бить Егора. Закончилось дело тем, что Шурик выкинул с балкона на грядки старое кресло.   
    — Мне после той поездки  пришлось перед матерью оправдываться, — хмыкнул Макс. — Соседи настучали.
     После воспоминаний друзья опять продолжили играть в карты.    Катя листала “Похождения бравого солдата Швейка”, лениво  разглядывая забавные картинки. Парни в это время увлеченно играли в карты.
    “Ладно, пойду я, пусть дальше расписывают свою пулю, — заскучала Катя. —  Всю жизнь мечтала смотреть, как  играют другие”.
    Она тихонько выскользнула  из комнаты с книгой в руках, прошла по коридору, оделась, обулась, приоткрыла дверь и вышла из квартиры, думая, что никто не заметит. Она решила не ехать на лифте, а спуститься по лестнице пешком. На третьем этаже её  догнал Макс.
— Кать, ты чего?
— Ничего.
— Но я же вижу. Ты обиделась?
— А ты как думаешь?
       — Кать,  но они же пришли раньше. Мы уже играли. Не мог же я их выгнать… Хотя… А хочешь я пойду и прогоню их, прямо сейчас?
— Не надо!
     “Ну какие они всё-таки дураки! — подумала Катя, — и шутки у них дурацкие”.
        — Почему?
        — Да, я не планировала к тебе надолго… Так, на часочек… Мне хлеб надо купить.
        — Пойду с тобой прогуляюсь.
     Катя и Макс вышли из подъезда и пошли в сторону магазина.
         — Слушай, давно хотела спросить. А как вы  в Эстонии оказались?
         — Родители в МАМИ учились.
         — В МАМИ? — обрадовалась Катя. — У меня там девчонки из класса…  А Эстония?
         — Распределили. Не, у меня батя когда-то толковым был. Главным инженером завода работал. Знаешь кого знал?
         — Кого?
         — Кэбина.
         — А кто это?
         — Сперва это был первый секретарь. А потом —  председатель Президиума Эстонии. Мать рассказывала, как отец как-то задержался вечером, она уже спать легла. А отец вернулся среди ночи, еле на ногах, но с  букетом  и сказал: "Это тебе от Кэбина".      
         — Что, правда от него?
         — Не знаю. Отец соврет, недорого возьмет. Так что фифти-фифти.
         — А почему вы уехали?
         — Говорят, из-за того, что я болел. Особо не помню, но мне кажется, у отца любовница завелась.  Мать какой-то сложный обмен замутила. Дед к тому времени уже умер. Вот мои и  съехались с бабушкой.
         — А правда, что бабушка у тебя строгая была?
         — Очень. Я бы сказал, скандальная. С отцом как сцепятся. Чуть не до драки. Но меня очень любила.
         — А дед? — уточнила Катя.
         — Я его плохо помню. Он весь в работе… Он же главбухом работал... С работы придет, рюмочку выпьет и спать.
         — А тебе в Эстонии нравилось?
         — Ну да, там море. Я люблю воду.
         — А сейчас?
         — Мать поработала немного в исполкоме, потом на заправке, сейчас — на нефтебазе. А отец… У него это… рак лёгких обнаружили.
        — Да ты что?
        — Да. Мать сейчас ищет врача хорошего, чтобы ему операцию сделать.
         — Переживаешь?
         — С одной стороны — да. Но с другой. Мы с матерью столько от него натерпелись. Иногда мне кажется, что я его ненавижу.
         — Понимаю.
         — Ладно, давай не будем о грустном.
         — Давай.
         — Мы, кстати, в Эстонии всегда дрались школа на школу, — неожиданно вспомнил Макс. — Русские против эстонцев.
         — Ты же маленький был.
         — Ну и что? А еще  я там занимался музыкой. Меня хвалили, и я даже играл на концерте в Доме офицеров. А в Подольск мы пианино не повезли.
         — Я тоже на музыку ходила, — улыбнулась Катя,  а потом  спросила, — а по эстонски ты можешь говорить?
         — Помню слово “"лапс”. Малыш, значит. Хочешь, тебя буду называть лапс?
         — Ну называй.
         — Пока там жил, что-то знал. А сейчас по вьетнамски слов знаю больше, чем по эстонски.
         — Ладно, я пойду. Мне пора.
         — Ты не обижайся на меня, ладно?
         — Ладно.   
         — Давай я научу тебя играть!
         — Я играла когда-то… у Веревкиных, но забыла.
         — Тем более, вспомнишь.
         — А как вдвоем? Там же как минимум три игрока.
         — А мы как будто со слепым. Я объясню, когда играть будем…