Привязанность

Манюня Остроносовна Крылатова чувствовала себя прекрасно.

Жила в отдельном старом доме, принадлежащем одному пенсионеру - писателем он был. Вот и назвал ее так звучно-бестолково.

Жили почти душа в душу, некоторые перебранки, беганье по всему дому с полотенцем, с нечленораздельными  обрывочными фразами:"Догоню, убью! Манюня, никуда не денешься!"- она все это принимала за игру. И потом, если бы хотел убить, то не называл бы так ласково.

А еще вечерами, когда зажигалась настольная лампа на веранде, он частенько ей вслух читал отрывки написанного и советовался:"Ну ведь хорошо же, согласись?!"
Она иногда соглашалась, иногда ей не нравилось и она по-своему выражала свое недовольство. Начиналась беготня и возмущенные крики - в общем, жили дружно. Скучно точно не было.

Она была уже не так молода и частенько слышала от него:"Эх, Манюня, вот случись что с тобой - скучно ведь будет."
И вот пришел ее момент. Отпущенные ей природой почти два месяца жизни - это же вечность, господа!- закончились.

И, однажды вечером, не услышав знакомого "зззззз", писатель огорчился и даже больше, расстроился:"Вот и ты меня , Манечка, бросила."

А с утра на их круглом столе на веранде, он увидел ее трупик. Маленький трупик его Манюни-комарихи.
Сколько крови выпито было!
И все равно ему стало почему-то очень грустно - он взял спичечный коробок, положил туда маленький трупик и закопал под березкой около дома.

И тут его посетила ужасная мысль:"А вдруг она оставила потомство?!"

Этого он бы точно не перенес.