Продолжение 16. От лица Лены

И вот наступает вечер, на площади Рабынь толпится народ. Уличные торговцы, спонтанные музыкальные концерты, разодетая публика в самые яркие и богатые одежды, смех, гомон, хохочущие рабыни, легионеры в форме, льется вино. Но середина площади открыта, плотным кольцом поклонников она окружена, как частоколом. Ближе к публике, по центру, сидит Ида за барабанами, у нее их несколько плюс две спаренные тарелки, рядом с ней – оркестр, флейты и струнные инструменты. Площадь ярко освещена, хотя еще не ночь, просто вечер, но факелы и фонари ярко освещают площадь. По периметру открытого кольца все время ходят нанятые рабы и рабыни, в руках у них ярко горящие светильники, которыми они филигранно владеют, вращая по немыслимой траектории, жонглируя ими, и создавая непередаваемую атмосферу праздника. Время от времени Ида, в одной набедренной повязке, гологрудая, рассыпает по барабанам зажигательную дробь. Оркестр постоянно наигрывает незатейливые народные популярные мелодии. Ему нестройно подтягивают, некоторые парочки целуются, другие – стоят обнявшись. Но основная толпа, и свободные, и рабыни, ждут меня, уже нетерпеливо выкрикивая моя имя. Еще раз окидываю взглядом веселящуюся толпу. Взгляд натыкается на несколько всадников, и я узнаю моего недавнего спасителя, рядом с его стременем стоит рабыня Кара, с другой стороны – рядом с Карой сидит, наслаждаясь ее поглаживаниями, знакомая кошмарная собака. Улыбаюсь про себя и выхожу на импровизированную сцену в центр площади. На мне свободное танцевальное, откровенное платье, запястья и лодыжки в золотых браслетах, я умело и ярко накрашена, волосы в продуманном беспорядке. Толпа взрывается аплодисментами и криками. Ида рассыпает барабанную дробь, не стесняясь трясти голыми грудями, привлекая к себе внимание. Она виртуозно вращает в пальцах барабанные палочки, лучше любого фокусника, опять дробь на барабанах. Следует удар в тарелки, который должен окончательно привлечь к себе внимание.
- Дорогие посетители нашего выступления, - громко кричит она, когда рокот и гомон толпы стихают в ожидании, - перед вами выступает великолепная Лена! Раз, два, три, начали! – она отсчитывает счет ударами палочек друг о друга, задавая ритм оркестру, и с первым ее ударом по барабану, я вскинула руки и начала танец.
Толпа взорвалась через несколько мгновений. Они сразу подхватили ритм аплодисментами, крики иногда заглушали звук и барабанов, и оркестра. Я, повинуясь музыке, кружилась и извивалась в танце, сверкая улыбкой и искренне наслаждаясь происходящим. Гладкие плиты под босыми ногами, оглушающие крики толпы, аплодисменты, музыка, теплый вечер, яркие жонглирующие огни вокруг, живописные люди, куда не повернись, грохот барабанов. Я живу ради таких моментов.
Первый танец закончен, я замираю в картинной позе, откинув голову, подняв над головой руки и торжествующе обводя взглядом собравшихся людей.
Шквал аплодисментов, но тут, дав мне отдышаться, Ида опять рассыпает дробь на барабане с финальным ударом в тарелки. Второй танец. Такое же яркое безумие, хотя мелодия другая, но такая же зажигательная. Потом третий и четвертый, когда я уже чувствую, что по моему телу струится пот и дыхание сбилось, а рот пересох. Ида, как обычно, отлично чувствует меня и звонко тарахтит палочками по своим тарелкам, привлекая внимание публики.
- Перерыв, благородные господа! – кричит она.
Встает из-за своих барабанов, демонстративно показывая обнаженные груди, с широкой шляпой в руках обходит круг толпящихся людей.
- Кто даст пять золотых, может поцеловать мою грудь, кто даст десять – того я поцелую, не стесняйтесь, дорогие поклонники. – задорно кричит она, обходя круг толпы.
Из толпы летят ответные подначки:
- А за жопу подержать, сколько стоит?
- У меня только серебряный, ничего, что я вообще смотрю?
- Если я поцелую одну сиську, плачу половину!
- Да я вообще просто подержаться, это бесплатно.
- А Лену подержать в руках сколько стоит?
Под такие возгласы Ида обошла круг, и ее шляпа очень просела от монет, даже командир с холодными серыми глазами отсыпал туда пригорошню монет, и Кара тоже бросила пару монеток, хотя она все представление азартно вопила, хлопала в ладоши и всячески участвовала в происходящем.
Потом у меня было еще три выхода, пока я окончательно не выбилась из сил. Наконец, я в центре площади, вся покрытая потом, сделала глубокий поклон окружающим меня людям.
- Спасибо вам! – крикнула я. – Сделала, что могла, но дальше не могу, сил совершенно нет. Я счастлива, если смогла порадовать вас! Я вас люблю, мои любимые зрители!
В ответ приветственные крики, аплодисменты, цветы под ноги. Поднимаю один из букетов, простые полевые цветочки, но он так греет, прижимаю его к груди, на глазах слезы счастья.
- Спасибо, мои дорогие! От всего сердца для вас!
Ида еще раз бьет в барабаны, звучит прощальный удар в тарелки, представление закончено. Толпа начинает расходиться, жонглеры рабы и рабыни тоже уходят, их арендовала моя прекрасная рабыня, растягивается оркестр, Ида с музыкантами деловито рассчитывается. Я с наслаждением пью из фляжки разбавленное водой вино, кажется, прошло все неплохо. И моего плеча касается тяжелая рука, рядом всхрапывает конь. Поднимаю голову. Надо мной, свесясь с коня, наклонился легионер, суровое, в шрамах, лицо, жесткие руки, непреклонный взгляд.
- Тебя приглашает на ужин командир, танцовщица, - сообщает мне он, - приведи себя в порядок и приходи в таверну Красный сокол на площади Освобождения.
- Ничего, если я возьму с собой рабыню? – я не испугана, такое случается после каждого выступления, но мне интересно.
- Ты, главное, сама приходи, - хмыкает он, трогая лошадь, - командир будет ждать.