Бег с препятствиями

   Время отдыха, особенно на берегу Черного моря, мимолетно. Только что были потягушеньки на песчаном побережье, визгливая и радостная возня детей на мелководье, сытная санаторная неспешность и вот снова гонки, возвращение в ново-капиталистическую бытность.
   1993 год – расцвет коммерческих отношений и рэкета в стране. Все надо было делать быстро, вовремя и самому. Чуть опоздаешь – и очередные государственные нововведения или бандиты тут же болезненно начнут обездоливать бизнес. Поэтому бегом домой, в Москву.
   На моей обожаемой, чуть в рыжину, быстроходной «Волге» я с детьми выехал пораньше, с «первыми петухами», и до Краснодара мы долетели почти мгновенно. Но из города, как бы ни стремился я в лидеры, уже тянулась бесконечная лента медлительных машин, удушающая своей безысходностью и липкой плотностью. А-а! – сверкнул я было очами - не пристало старому наглецу и немного гонщику в очередях стоять, - и вывернул на гравийную обочину. Коллеги с левого борта сразу же повели себя не корректно, выкрикивая что-то нехорошее и грозя в след монтировками и гаечными ключами. Приказал сыну закрыть левое окно и ни о чем не беспокоиться - папа рулит! В метрах ста пятидесяти перед нами неожиданно появился велосипедист. По гравию на велосипеде – оригинально. Снизив скорость, я начал думать о перестроении. Никто, конечно, не собирался меня пропускать, а особенно оскорбленный моими действиями ковбой или джигит, не рассмотрел, начал кидать в мою машину скомканными салфетками. Грозно сдвинув брови, я успешно отбил эту психическую атаку и через мгновение услышал мягкий, но тяжелый удар по машине. Визг дочери привел меня в чувство. Оказалось, что велосипедиста мы уже догнали, и теперь он стоптанный, лежал в раздумье на капоте моей любимицы. Не теряя ни секунды, я выскочил из машины, сграбастал в охапку Мыслителя и усадил его на переднее сидение. Велосипед с помятым задним колесом запихнул в багажник и медленно двинулся вперед под улюлюканье злодеев. Мальчик лет 16-17 оказался прелестным и почти бескорыстным ребенком: взял с меня предпоследние сто долларов и попросил отвезти в ближайший шиномонтаж. Попрощались нежно. Я еще раз извинился, и хлопнув парня по плечу, двинулся с детьми дальше.
   Поистрепавшиеся за время отдыха финансы требовали освежения и пополнения, но оставшиеся 700 долларов (теперь уже 600) казались мне достаточными. Не хотелось сотрудников напрягать заботами о себе, да и неожиданный приезд – лишняя возможность проверить жизнеспособность коллектива.
   Девочка моя рыжая летела по просторам нашей родины, задорно шурша крепкой резиной и радуя хозяина уверенностью своего движения. Дети мои, тоже отчаянные автопутешественники, находили себе занятия на заднем сидении, иногда чуть ссорясь, но в основном чем-то развлекая друг друга. Все походило на абсолютную идиллию, поэтому и моему восторгу не было предела. Километрах в четырехстах от Краснодара в машине нежданно появился запах бензина, а потом из-под капота в кабину повалил дым. Это что за дополнительная радость? Остановился, выпроводил детей на воздух, открыл капот, а там из карбюратора прямо на двигатель хлещет бензин. Сливной болт вывернулся и потерялся. Чуть-чуть не хватило времени до пожара. В сумке с ЗИП, забота механика, быстро нашелся нужный болт, который позволил через десять минут продолжить веселое автодвижение. Но подумалось было:  все-таки надо будет Петровичу попенять, не подготовил машину, редиска.         
   Обед, а затем и ужин проходили у нас как маленькие пикники. Еда в обильном достатке была    заранее приготовлена и подготовлена. Вечерний десерт – абрикосы в сгущенном молоке с горячим чаем – завершал раздачу радостей дня, почти не испорченных фоном небольших дорожных происшествий. Ночевали в машине рядом с постом ГАИ. Огромная волга легко разместила всех, а начавшийся дождик быстро убаюкал семью. Утренняя возня в дороге скоротечна, если экипаж дисциплинирован и хорошо подготовлен, поэтому туалет и завтрак заняли ровно 15 минут и движение домой возобновилось.
   Что для водителя дальнего следования наиболее важно в дороге? Конечно же, максимально частое возникновение каких-либо информационных ситуаций, заставляющих глаза не замыливаться и не соловеть, а тело не успокаиваться и не засыпать. Дорожная песня и неровное дорожное покрытие – лучшая защита от дремы за рулем. Но детям музыка надоела, пришлось магнитофон выключить, а дорожное покрытие становилось чем дальше от юга, тем лучше. Начавшийся дождик так же включился в растворение внимания. В общем, на одном не самом крутом повороте при скорости, примерно, 90 км/час произошло аквапланирование. Моя «рыжая ласточка», мгновенно превратившись в огромную «рыжую корову» на льду, вылетела в придорожный овраг и, грузно рухнув в мелкий кустарник, по инерции еще пару раз перевернувшись, легла на бок. Рев мотора, работающего без нагрузки, ужасал округу, добавляя панического состояния. Но дети мои, заваленные багажом и залитые остатками сгущенного молока с абрикосами, не подавали ни единого звука. Живы ли? Надо быстро заглушить мотор, а то взорвемся. Выключил зажигание, вылез на верх через переднюю боковую дверь, открыл заднюю и увидел четыре испуганных глаза. Слава богу, живы. Сначала дочь, а затем сына вытащил на борт машины и спустил обоих на землю. Огляделся. Мы были в метрах десяти от дорожного полотна. Вот это улетели. На помощь уже бежали сердобольные люди, но увидев, что все живы и помогать особенно не чем, тут же теряли к происшествию интерес. Пока не разошлись, попросил поставить машину на четыре колеса и помочь вытолкать ее к дороге. Но пачкаться желающих не нашлось и поставив машину на ноги, все сочувствующие быстро растворились. Мелкий народ смотрел на меня, вопрошая как бы: ну а что дальше, батя? Старшего, ему уже было пятнадцать лет, оставил за главного и пошел искать помощь. В поле, в километре от нас, копались в земле какие-то военные. У руководителя, после не долгих переговоров, выторговал за 50 долларов четверых помощников с трактором и военная толпа за две минуты вытащила машину на дорогу. Но по пути милитаристы, вот варвары, надломили глушитель и когда моя рыженькая девочка завелась и мощно взревела, все в испуге отпрыгнули от нее, а некоторые из взрослых бросились бежать от продолжающейся катастрофы.
   Поблагодарив помощников и попрощавшись с ними, я вывел для себя итоговую мысль: всегда знал, что «Волга» - машина для войны, но, чтобы после таких полетов и приземлений были слегка помяты две двери и переднее крыло! Это восторг! Победа будет за нами! Наведя порядок внутри автомобиля и немного поостыв, мы снова двинулись в сторону ждущей нас Москвы. До нее, до матушки, оставалось не более четырехсот километров.
   "Волга" вела себя не тревожно, только глушитель, казалось мне, готовился к тому, чтобы совсем оторваться. Так и произошло. Минут через 20 после начала движения он начал тереться об асфальт и искриться. Я остановился, заехав передним колесом на какую-то возвышенность, залез в узкую щель под машиной и попробовал оторвать мешающую комфорту железяку. Да как бы не так! Ни размахнуться, ни упереться. Надо на яму заезжать. А где ее тут возьмешь? С трудом как-то подвязал проволокой глушитель к раме и потихоньку двинулся дальше.
   По дороге, в метрах 100 от обочины (везет же некоторым!) вдруг появился автосервис. Подползаем, спрашиваю:
- Можно ли на минуточку на яму заехать, железяку оторвать, а то мешает двигаться.
Отвечают:
- Что тебе здесь, богадельня, что ли? 25 долларов - 15 минут и вперед.
- Парни, - говорю, - денег в обрез, боюсь не дотяну до столицы.
- Свободен. У нас вон клиент подъезжает.
Как, думаю, земля носит таких, ведь видят же, что дети в кабине. Вернусь сюда с подмогой и спалю их к чертовой матери, имелась тогда такая возможность.
   Но грезы грезами, а ехать далее надо. Решил, что буду подвязывать железяку регулярно и как-нибудь доберусь. Только проволокой запастись надо. Так оно и было в дальнейшем. Каждые тридцать километров в узкой щели под машиной у нас была перевязка.
   Ну что же, это везение долгим не бывает, а вот проблемы, если они уже начались, могут быть нескончаемыми. Километрах в трехстах от вожделенной цели лопнуло колесо, то есть без возможности восстановления, вдрызг. А запасное колесо на что!  Быстренько с сыном переобули машину и в путь. Уж 300 км без запаски – как-нибудь. Но это «как-нибудь» нужно еще заслужить. Через 10 км спустило и запасное колесо – прокол. Ах, какая красота! (это был скрытый мат). Слева и справа бескрайние поля, никаких указателей и ни души. Где мы ё, п, р, с, т? В надвигающихся сумерках, в метрах двухстах, появился человеческий силуэт. Я бросился к нему с целью узнать нашу судьбу в этом крае. А он же, увидев такую активность, скинул с плеча что тяжелое и бросился от меня бежать. Ну вот, последняя на сегодня истина скрылась в темноте. Сказал детям о том, что утро вечера мудренее и, накормив, уложил спать.
   Утром у проезжавшего мимо тракториста узнал, что ближайший шиномонтаж в 8 км от сюда: 5 км до ГАИ и 3 км от трассы на право. "Там какой-то городок и в нем все есть". Помощи ждать неоткого, да и неначто, надо двигаться в перед. Но «Волга» на 3-х колесах не ездит. Четвертым будешь - сказал я взорвавшемуся колесу. - Доедем потихоньку на ободе, а там в утиль, на заслуженный отдых. Поменял колеса и проколотое, как последнюю надежду, бережно уложил в багажник. «Битый не битого везет» - это про нас. Если бы кто-то наблюдал за нашим движением со стороны – насмеялся бы вдоволь. Потихонечку доползли до ГАИ. Там встретили довольно радушно: согласились присмотреть за детьми и пообещали не наказывать за аварийные ситуации. Чего пенять, и эта помощь в моем положении была огромной.
   С запасным колесом на плече упросил попутку подвезти до города бесплатно, денег оставалось практически только на топливо. Первый же шиномонтаж встретил меня амбарным замком. Мастер был в отпуске. По подсказкам, через полтора километра дотащился до следующего, где меня ждала уже настоящая драма. Мастер быстренько заклеил камеру, умело заправил ее в шину и, надев готовую конструкцию на обод, начал накачивать ее воздухом. И тут последняя надежда, маленькое окошечко в светлое будущее вдруг с треском захлопнулось – колесо взорвалось, разлетелось на куски. Вот она - труба черная. Наступила минутная пауза и тишина начала готовить мир к повторному взрыву. Мастер начал оправдываться и обещать не брать денег за работу, а я тупо смотрел на него, пугая полным отсутствием каких-либо действий. Это предел. Ну а что предел, там дети, хоть сам взорвись, но что-то делай. «Есть ли - спрашиваю - в городе владельцы «Волг»? Да какой город - ответил мастер - пять улиц, а «Волги» только у двоих: директора местного заводика, но он в отпуске, и его нет в городе, и у бывшего зама автобазы. Но он жмот и у него за «просто так» не выпросишь и ржавого болта. Давай - говорю - адрес, пойду валяться в ногах».
   Дверь открыл сам хозяин. Быстро, четко, сжато изложил ему ситуацию и попросил в долг колесо. «Никаких долгов, колесо стоит 200 долларов, могу из человеколюбия отдать за 150» - прозвучал ответ. У меня оставалось 60 долларов, и 50 из них нужны были на топливо, как раз до Москвы. Никакие доводы: ни паспорт в залог, ни обещание лично привезти 300 долларов на следующий день – ничего не помогало договориться. Оставалось только убить. Но шутить не время. Был еще один призрачный вариант, надо пробовать. Попросил хотя бы дать возможность позвонить в ГАИ: «У меня там дети одни, узнать живы ли». В ГАИ ответили: «Все в порядке, дети пьют чай, ждут папу, а вы где? Я – говорю – у Ивана Степановича, прошу у него помощи и, наверно, сейчас ее получу. А ну, привет Ивану Степановичу, ждем вас». По лицу увидел, что жмот мой все услышал, понял и теперь мучительно ищет выход из создавшегося положения, ведь сейчас он уже публично является участником сложившейся ситуации. Обозвав меня наглецом, Иван Степанович оделся и пригласил следовать за собой. В личном гараже бывшего зама автобазы было все, но я глазами искал только волговские шины. И они были здесь. Покопавшись с минуту в дальнем углу, «дед мороз» выкатил на свет божий предновогодний подарок: абсолютно лысую покрышку на ржавом ободе, которая должна была взорваться, казалось бы, даже от пристального взгляда. «Десять долларов, и вы счастливый обладатель, - наконец-то улыбнулся кровожадный пенсионер, - еще по Москве будете на нем ездить». Заплатив и пообещав сниться, если что, я бегом полетел к детям. Эти терпеливые, любимые и любящие мои котятки встретили меня счастливым смехом. Скорее всего они радовались моему возвращению, а не колесу, которое, как освобождение от плена, я тащил на изможденной спине. В этот момент мы с колесом имели, вероятно, одинаковую ценность, но это, слава богу, понимал, видимо, только один я.
   Через триста километров праздничная столица принимала нас в свои объятия. Праздничной она была для нас. Мал разве повод для торжества того, что мы, целые и здоровые, вернулись домой!
   Справедливости ради необходимо отметить, что старый скорпион не обманул меня: почти два полных дня до ремонта машины я ездил на изношенной резине, из-за лени рискуя здоровьем и потерей времени. Как талисман, в благодарность счастливому случаю я еще долго хранил эту лысую удачу у себя в гараже, с грустным содроганием вспоминая иногда весь путь автобега с препятствиями.