И сыплются звёзды...

Если пешком пройтись по извилистым улицам Каракома... А они у него извилистые, словно вены на натруженных руках какого-нибудь работяги от молота. Так вот: если пройтись по тем улицам-венам и поглазеть по сторонам, то можно увидеть много чего интересного. Чего именно? Да хотя бы постройки, которые пережили наплыв лавы старика Каракурта, когда тому вздумалось проснуться. Они и лаву пережили - не сгорели, потому что каменные, и пепел, который их похоронил, тоже пережили. Когда выжившие принялись город откапывать-восстанавливать, то увидели, что в старой части города многие здания не разрушились, а лишь покосились слегка и стали похожи на поделки из кубиков неусидчивого, но старательного ребёнка. Представляете такие? Это когда конструкция вся из себя сикось-накось, но не падает.
В таком доме Лар снимал небольшую квартиру, куда сейчас к нему Вай прилетел. Помните вольного охотника? О! Это не просто Воин Леи и самый близкий друг начальника Стражи. Это ещё и стрелок, каких днём с огнём не отыщешь. Это ещё и невозможный балагур и ... Хм... Скажем аккуратно: большой поклонник дам-с. Ага. Очень большой поклонник. Лар уже не раз ему и намекал, и в открытую заявлял: "Ты бы аккуратнее, друже, а то твоим женщинам надоест космы друг другу рвать, соберутся вместе да и тебе кое-что оторвут."
На что Вай неизменно отвечал: "Не смогут. Как уцепят за то "кое-что", так и перестроятся на другой отрыв", - и хохотал так громко, что Ветер пугался. А может и не пугался Ветер, а всего лишь смущался.
Они не сразу подружились: вольный охотник и ещё не начальник Стражи, а просто стражник. Более того, когда Темнокрылый Джан - Воин Леи привёл, как ему казалось, достойного кандидата на Совет Воинов в Грот, именно Вай в штыки встретил того кандидата. Лар пока его приколы да высказывания в свой адрес выслушивал, пообещал про себя: " Писец тебе, рыжий. Башку отвинчу! Дай только с табурета встать..." С какого табурета? Хм... Давайте-ка вспомним это событие подробнее, оно того стоит.
*
Деревянные табуреты скрипят на все лады, но один - нет. Он не то чтобы боится подать голос, он считает, что пока что не имеет права этого делать: на нём сидит кандидат. Лар уверен в себе, но кто их - Воинов знает? Ветер нервно дёргает за языки пламя очага, пламя плюётся. Целые снопы искр то и дело сыплются на каменный пол. Никто не обращает на это внимания, все в спорах и раздумьях: кандидат имеет одного из лучших поручителей - Темнокрылого Джана Хозяина Огня, но он слишком молод, слишком.
Темнокрылый Лой недоверчиво щурится, хотя при этом более чем внимательно всматривается в молодого стражника. Навострите уши, господа читатели! Более чем внимательно всматривается Темнокрылый Лой, и голос у него соответствующий - осторожно-настороженный, я бы даже сказал, вкрадчивый голос:
- Сколько тебе лет?
- Больше, чем тебе кажется, - спокойно отвечает Лар, хотя сильно волнуется, так сильно, что не слышит свой Ветер, а тот уже оставил в покое огонь и вьётся рядом, вьётся, нашёптывает что-то.
- Ну-ну, - усмехается Лой, прячет взгляд за частокол коротких ресниц и поднимает открытую ладонь. - Говорите, я думаю.
Да, Лой напряжённо думает-размышляет. Морщины на лбу застыли, словно волны на картине искусного мариниста.
- У него есть стихия, - ободряюще подмигивает Нор - мечник гарнизона соседнего Бероя, - Заметьте, что любящая стихия. Я за Храм. Пусть решает Лея.
- Стихии есть у всех, кто более-менее хорош, а он слишком хорош для Воина, - выносит свой вердикт Светлокрылый Вай и тут же язвит, - Парень, Лея стара для тебя, - и получает такой пинок от Ветра, что едва не таранит очаг.
- Эй! Здесь Совет, а не уличные разборки! Как там тебя зовут - Лар? Лар, уйми свою стихию!
У Острокрылого Бия - рыбака голос «за» обоснован серьёзным фактом.
- Он ученик Дасе, а Дасе не станет учить абы кого, к тому же мне известно, что учитель не просто предложил ему свои услуги, а попросил принять их. Слышите? Попросил! Я за Храм.
Услышав имя учителя боевых искусств, воздержавшийся Лой вскидывает голову:
- Прошу отметить особо, что ученик Дасе стоит всех нас вместе взятых. Учитель Дасе учил не только делу войны...
Лару не по себе. Да, он - последний ученик своего знаменитого учителя. Да, учитель научил его не только владеть мечом, но и владеть телом без крыльев и без оружия. Вдобавок ко всему Дасе учил не только побеждать, но и уважать врага. Острокрылый Дасе умер, умер на его руках. И что с того? К тому же Лар понятия не имеет, на какие-такие дополнительные знания намекает Лой.
- Не согласен!
Это возмущается одноглазый Дик - мельник из Вро. Великолепный знаток всех видов метательного оружия. Помимо своей мельницы он модернизировал и собрал не один требушет. Дик слышит Воду. Это его стихия.
- Умеющих хорошо владеть мечом много, но для Леи это – последний аргумент. Пусть хороший мечник, лучник, да хоть сам бог войны! Я не уверен, что другие аргументы имеют место быть.
Дик категоричен, как водопад Каракурта: только вниз, только до дна.
Но остальные смотрят на Лоя. Что же такого он вспомнил?
Лой кладёт руку на плечо кандидата. Слова выстреливают, словно магма из жерла Каракурта: огненно-горячо, оглушающе смятенно:
- А я уверен в обратном, Дик, и имею на это основания. Я видел его в деле.
Лар непроизвольно настораживается. В деле? Он готов поклясться жизнью, что Темнокрылый Воин-кузнец ему незнаком.
- Я видел, - невозмутимо продолжает говорить Лой, - как он под прямым обстрелом выносил с поля боя своих раненых, но главное - не только своих, - жёсткая рука Темнокрылого Воина с силой давит на плечо.
Почему? Потому что в серых глазах зарождается убойно воинственный фиолет. После последней стычки с Темнокрылыми не прошло и полгода. Как вам такой расклад, господа читатели? Совсем недавно эти двое сражались друг против друга. Жестоко сражались.
В голосе Темнокрылого море печали и непоколебимости.
- Я запомнил тебя, парень. И ты запомни, что Воин Леи никогда не направит меч на Воина Леи, а всё остальное... Ты должен это принять и не допускать по возможности. Мы не всесильны, но что-то ещё можем.
Узловатые пальцы касаются пепельно-седых волос.
- Да, ты старше, чем это может показаться на первый взгляд.
Дальше Темнокрылый Лой делает что-то абсолютно неожиданное для всех, а уж для Лара и подавно. Пожилой Воин склоняет голову перед сидящим юнцом-кандидатом.
- Я тогда хотел это сделать. Я запомнил тебя...
Притихают абсолютно все, даже рыжеволосый балагур. В его ярких глазах цвета молодого крыжовника одновременно живы и сомнение, и уверенность, и... И что-то такое, что Лар поймёт потом. И вы тоже поймёте.
Волосы цвета пепла раскидываются по плечам без помощи Ветра. Слетают воспоминания, а скорее всего нечто большее. Что именно? Хм... Ну, как вам сказать, чтобы проще... Пожалуй, скажу так: объединившись, можно спасти Свет. Запутал? Распутывайтесь, ибо не маленькие.
Все, абсолютно все голосуют за Храм.
Довольный Джан хлопает Лара по плечу:
- Слово за Леей. Держись, братишка.
Самый короткий путь к Храму - Чёрное ущелье.
В сумерках скалы кажутся гигантами-горбунами, поднимающими с дороги оброненную монету. Кто-то уже поднял и почти распрямился, а кто-то продолжает её искать, согнув до земли и без того горбатую спину. Фиолетовый полумрак настолько плотен, что искорки огня, вспыхивающие на тёмных крыльях Джана, слепят. Огонь - стихия Джана. Хозяин огня волнуется не меньше своего протеже:
- Лар, я уверен, что Лея тебя примет. Вот уверен, и всё! Ты только не бойся ничего, просто стой на мраморной плите и жди алмазных вспышек. Хорошо?
Лар обнимает его за плечи. Огненные капли тут же перебегают с Тёмных крыльев Хозяина Огня к нему на руки, крылья, волосы. Они совсем не горячие, просто яркие.
Вай зловредно хмыкает. Он делает это не потому что ему чем-то не нравится кандидат. Просто Вай вредный, но вредность его сродни вредности ребёнка, объевшемуся варенья только потому, что ему не давали поесть его вволю. Вот так и Вай: ну не дали балагуру вволю поприкалываться над кандидатом.
- Если из четырёх алмазов вспыхнет только один, я ни капли не удивлюсь и, тем паче, не расстроюсь, - язвит охотник и косится на невозмутимого Лара и бесится ещё больше от той невозмутимости, - но мне упорно кажется: огребём мы от нашей старушки по самое нихачу за пустую трату времени. Слышишь? Это я про тебя, бог войны!
Лар слышит и кивает молча. Он уже в курсе, что если вспыхнет только один из четырёх алмазов Истины – это означает: «Вы кого привели?»
Два алмаза – «Не особо и нужен, но можно попробовать».
Три - «Необходим наставник».
Все четыре – «Виват Воину Леи!»
Когда ослепительно вспыхивает второй, Лар выдыхает, и белый мрамор плиты под ногами уже не кажется ему эшафотом.
Когда восторженным фиолетом сразу за вторым занимается третий, он косится на Вая. В насмешливом прищуре вольного охотника отчётливо считывается: "Наставником? Тебе?! Да пошёл ты..." Ощерившись, рыжеволосый балагур - страстный любитель вина и женщин исподтишка показывает фигу.
Когда, ослепив всех, вспыхивает четвёртый алмаз, Джан загорается, да так ярко, что степенный кузнец Лой нервничает:
- Эй, брат! Ты в порядке?
- А то! – Смеётся Джан, подкидывая вверх огненный шар. - Виват Воину Леи!
- Виват! – подхватывают все, и Лея тоже: четыре луча соединяются в один, бьют в потолок, и сыплются фиолетовые искры, и под ноги Лару падает самоцвет - подарок Леи. Отсвечивая Звезде стойким фиолетом, алмаз кажется живым. Острые грани камня соединяются в острую пику так же, как на больших алмазах Истины.
Немногим позже Лар узнает, что четыре алмаза загорелись только двоим из десяти: Лою и ему.
- Ох, и падкая наша старушка на красоту, - не унимается Вай, но первым обнимает уже не кандидата, а Воина.
- Пошли завтра в «Колыбель любви». Там такие бабцы ошиваются! Слюной изойдёшь только посмотреть, и не только слюной. Пошли! На тебя ж обязательно не одна клюнет, глядишь, и мне какая на халяву перепадёт.
Все хохочут. Все... И сыплются звёзды. Много...