и не верится

я не автор        Стихи.руАвторы Произведения Рецензии Поиск Магазин О портале Ваша страница Кабинет автора 1 сообщение
И не верится
Алевтина Абель
Валентин мужчина сорока семи лет пристально разглядывал себя в зеркале. Он присматривался к каждой морщинке, к каждой складке и припухлости. Он попытался улыбнуться своему отражению, но улыбка получилась неестественная и измученная. " А взгляд то погас. Каких  -  то пять лет назад всё было иначе,  а теперь... Надо же и не верится,  что жизнь ускользает, как змейка в песке, оставляя  извечные вопросы Зачем? От чего? И к чему?" - подумал он.
Он только что побрился, взял изящный чёрный флакон туалетной воды "Один на один", в меру с древесно - теплым, амбровым и многогранным ароматом, налил в ладошку и похлопал себя по щекам.
 Не прошло и месяца,  как он крестился. Среди всех  участников таинства обряда, он был самым старшим. Валентин чувствовал успокоение в храме и возвращался туда вновь и вновь. Всякий раз, ставя свечу, он вглядывался в лист, исписанный молитвой и читал её, бубня себе под нос слова.
На одной из божественных литургий, посвященной празднованию очередного великого праздника, он увидел в толпе девушку. Она показалась ему знакомой. Он подошёл поближе. Девушка отошла от толпы к иконам, что висели справа и опустив взгляд, сложив в мольбе руки, что - то шептала.
" Ба! Так это психолог со школы " - мелькнуло у него в голове. Девушка стояла в светлой одежде, подол юбки касался туфель, белый платок был тщательно повязан на голове, а края платка спускались на плечи, позолоченная оправа отражала свет от множества зажженных свечей.  Она была эталоном смирения, простоты и элегантности.
" Чисто русская красота помноженная на интеллект и высокую культуру".- это первое, что пришло ему в голову.
 Было время обеда, Валентин решил побаловать себя в ресторане. Быстро одевшись,  вышел на улицу и побрел своей неторопливой походкой, стараясь улавливать всё до мелочей, касалось ли то звуков или мелькающих людей и мест. Заказав любимые блюда и бокал вина " Мысхако", он около часа просидел в уютном зале. Валентин почувствовал прилив сил. Наконец окончив трапезу, ему пришла мысль навестить свою далекую родственницу. 
Минут через двадцать он запрыгнул в трамвай, и с явным равнодушием осмотрел присутствующих. Не найдя знакомых лиц, уселся и закрыл глаза. Он знал, что дорога составляет минут тридцать езды и у него есть время накидать в памяти вопросы, мучавшие ее столько лет.  Недалеко от дома родственницы, он зашел в супермаркет " Князь". Бродя между товарных полок, набрал пряников, хлеба, сметаны,  сарделек, чая и сахара. 
Он долго стоял у подъездной двери, зная, что Мария Ивановна ( так звали родственницу) в свои 89 лет очень долго идёт к назначенной цели. Повторив вызов, Валентин занервничал " Неужели она уже отошла в мир иной, пока я собирался?"  Едва эта мысль проскочила, как монотонный вызов оборвался.
- Кто тям? - спросил писклявый старческий голос.
- О! Мария Ивана, это я, Валентин. Я пришёл вас попроведовать.
Попривествовав друг друга, Валентин отправился сразу на кухню, зная, что родственнице копошиться на кухне трудно. На газовой советской плите чайник закипел быстро. Валентин насыпал чая в заварник, подлил кипятка и закрыл крышку. Поставил кастрюльку, чтобы отварить сардельки и стал раскладывать продукты на столе. Разливая чай по по бокалам, Валентин заметил, что Мария Ивановна  его внимательно разглядывает.
- Мария Ивановна, что изменился?
- Ага, пополнел впервые. Всегда был такой худой, штаны висели.
- Старею.
- Лучше постареть, чем подурнеть. Я вот уже забывать всё стала.
- У вас память феноменальная.
- Была феноменальная, а теперь. - Мария Ивановна махнула рукой. Немного поразмыслив, она потянулась за пряником.- Люблю я эти пряники. Так весь день и пила бы чай.
Закончив чаепитие они перешли в зал. В квартире Марии Ивановны, словно остановилось время. Прошлая жизнь с её безвозвратной молодостью пылилась в каждом углу, в каждом пакете. Пакетов было много, но она точно знала, в каком хранится мужская или женская одежда и на какой сезон. Однажды, зайдя к ней, он не смог отказаться от такого пакета. Увидев, что старушка расстроилась, взял его и поблагодарив, ушёл.  «Ты ещё меня вспоминать будешь. Ведь даром отдаю, всего три тысячи » - кричала она ему вслед. В этом она оказалась права. Он действительно её вспоминал с улыбкой. Принеся пакет домой, вытащил полушубок и попытался примерить. За годы в свернутом состоянии, полушубок сильно помялся. Повернувшись правым боком к зеркалу, он резко дёрнул рукав. Послышался треск ниток. Рукав оторвался. Сняв с себя вещь, он заметил, что практически вся поверхность изрешечена молью. Оставалось только выкинуть. «Вот скряга» -  подумал Валентин, но решил не обижать её и несмотря на гнилой полушубок, отдать ей деньги. И вот он вновь в этой квартире, где ничего нельзя было перемещать. К ней приходили социальные работники, но судя по тому, что он видел, ответственно к своей работе не относились. Холодильник был первого выпуска сороковых годов и такая же машинка стиральная, от звука которой казалось, что она вот - вот взлетит. Она гремела и сверкала.
- Валентин, ты мою маму помнишь? Ты маленький совсем был и вы её навещали.
- Помню, у неё всегда были котики и я с ними играл. Маленькая, невысокая, худенькая старушка с голубыми и очень добрыми глазами. Она всегда меня угощала чем - нибудь вкусненьким. У меня остались в памяти самые тёплые, самые нежные воспоминания. Я сказал бы самые сокровенные. Мария Ивановна, я хотел бы узнать историю тети Люси.
- Очухался. Не мог ты пораньше прийти. Я же говорю, что забывать стала.
- Это правда, что она работала в секретном отделе?
- Мы об этом узнали, когда она была уже на пенсии. Она ничего не рассказывала.
- Каким  она была человеком?
- Ой, как мальчишка! - воскликнула она. - Запомнился случай, когда она у друга Лерки штаны стащила. Ему мать сшила тёплые, защитного цвета штаны, а у Люськи никогда не было штанов. В те времена с одеждой было трудно. Люська, когда увидала, набросилась на Лерку и стащила с него брюки. Прибежала домой со штанами и  спряталась за печкой. Вскоре мать Леркина примчалась. Ну, и  все стали упрашивать её отдать штаны, а она ни в какую. Люся родилась 15 ноября 1940 года. Отца в июне забрали на фронт, а осенью родилась она. Как увидит, что  отряд военных проходят мимо дома, то быстро одевалась и становилась в последний ряд и вместе с ними маршировала. Солдаты смеялись.
 Жил неподалёку дядя Миша, У него была гармонь. И Люся всё время возле него крутилась. Каждый раз ему говорила:  " Научи, дядь". А он от неё отмахивался, мол зачем тебе это. Но она все бегала и бегала к нему, едва услышав звуки инструмента. А однажды пришёл домой и увидел, как Люся на слух мелодию подбирает, которую он играл вчера. Вот, только после этого, он стал её обучать. У Люси оказался абсолютный слух. А ещё она мечтала водить машину.  Я не помню, как его зовут, но какого - то водителя она упросила, чтобы обучил её.  Ну, что поделаешь, совсем девочка. Всем верила, что плохого никто не сделает. Все таки, как никак все местные.  Какое - то время он ее обучал, а потом...
Мария Ивановна замолчала, разглядывая свою стенку советского периода, забитую всю книгами. Валентин не торопил её и тоже молчал.
Вообщем, он изнасиловал её. - продолжила она. -  Ей лет пятнадцать было. Суд был. Мужика этого посадили. Ох, и разговоров столько было. Я на всех заседаниях суда присутствовала . После этого происшествия она стала замыкаться в себе. После окончания 8 класса Люся подала документы в музыкальную школу. На экзамене требовалось сыграть на своём инструменте.  Я тогда уже жила в городе, возле военкомата и Люся часто бывала у меня. Из  воинской части по вечерам доносилась гармошка. Люся  пошла к этим новобранцам. Минут через тридцать приходит довольная с гармошкой. Конечно, я ждала её возле музыкального училища в день экзаменов. Помню, что она вылетела разрумяневшаяся, счастливая. "Я прошла" - кричала она. Но проучилась она недолго. По предметам, связанным с музыкой было отлично, а вот остальные предметы, общеобразовательные, особенно математика, как раз ещё пошла тригонометрия, по этим предметам она не тянула. Меня вызывали в музыкальную школу, говорили чтобы кто-нибудь помог по математике, Ну  помочь было некому. Я сама тоже была не сильна в ней. За двойки по математике её отчислили. Люся пошла в  вечернюю школу, а днём играла в клубе. Любое произведение, которое она слышала в фильме или по радио, через пару часов исполняла. Я заучивала текст, если это была песня, а она запоминала мотив. Тогда же у нас не было такого как сейчас. Всё можно записать, поставить на повтор. А тогда только один раз. Вот такой слух был у неё! Радио не у всех было в доме, не говоря о телевизорах. Я пела первым голосом, а Люся вторым голосом. Нас приглашали на разные конкурсы. Я помню, как объявляли нас. "А  теперь выступают сестры Волощенко". Жутко гордились мы этим. Когда она закончила вечернюю школу, и общеобразовательные предметы не нужны были, то вновь подала документы в музыкальную. Она решила обучаться на двух отделениях: на баяне и дирижёрском. Я тогда у неё спрашивала, мол зачем тебе два, а она говорила, что скучно. Всего два часа идёт урок по баяну, а дальше делать нечего. Проучилась она  наверное год на одних пятерках, и вдруг маму вызывают в школу. Мы думали, что же могло случится, а оказалось, что она последний месяц не ходила. В школе преподаватели были в  недоумении. И дома ее не было три  дня. А потом приходит письмо,что она ушла в армию. У нас шок. Вообще мы в себя долго приходили. Спустя годы выяснилось, что один из   преподавателей стал домогаться её, тогда она решила забросить всё, что связано с музыкой. Люся страдала сильным изгибостопием. Это хуже, чем  плоскостопие. И как её взяли в армию? Не знаю. Она не могла носить обычную обувь, а что либо делать на заказ не было возможности. Не шили такую обувь. В армии её научили стрелять, а главное, что сапоги держались на её ногах. В них она чувствовала себя комфортно.
Так она и проработала в армии. Когда же вернулась, то встал вопрос куда идти работать. В это время был создан секретный отдел и её, как исполнительного сотрудника, порекомендовали. Так она стала работать в милиции. Но ходила только в гражданской одежде. Это потом она нам рассказала, что за сумочки у нее были. Открываешь, когда необходимый человек мимо проходит и фото готово. На груди у нее висел микрофон, чтобы те, кто в центре сидит слышали всё происходящее. Она говорила, что за семь лет  столько страха натерпелась. Вызывали её и днём и ночью и внезапно она могла улететь на самолёте из города, если другой сотрудник не мог. Я правда не знаю,  как далеко она летала. Толком ничего не говорила. Она и в доверие входила тем, за кем следила. Ее вселяли, к примеру, в дом, якобы соседкой и Люся должна была установить диалог. С одним подозреваемым  она как соседка в шахматы всё играла. Ты представляешь? Ведь в любой момент могли ее раскрыть и ножом пырнуть.
- Где её похоронили?
- У неё онкология была. Она с Галкой рванула в Новосибирск. Откуда взялась эта Галка, понятия не имею. Говорила, что она первая из нас в Россию уедет. Совсем немного пожила в России и заболела. Последние дни за ней Галка ухаживала. Люся ходить не могла. А нам она запрещала приезжать, якобы от неё подруга эта отвернется и помогать не будет. Потом мы узнали, что её кремировали. Спустя несколько дней, за прахом приехала наша родственница и увезла его в Новгород. Там и развеяли. Так жизнь Люси закончилась ничем. Знаешь, Валентин, не верится, что сестры давно нет и моя подходит к концу. Квартиру Люсину  забрала Галка. Она там заранее оформила куплю-продажу, чтобы наследники не претендовали.  Было у Люси кольцо из чистого золота. Вот у вас сейчас какие пробы? Примесь всякая! А у неё червонное золото было. А если кремировали, то всё же снимают. Отдали и  её кольцо кому-то, какой-то родне, разведённой на киселе. Я думаю, что кольцо надо было оставить в семье. Ну хоть что-то от неё.
- Вы говорили, что отец ушел на фронт. Он вернулся?
- Мой отец был призван в июне 1941 года и направлен на Дальний Восток. Скоро он подал рапорт, чтобы его отправили в действующую армию. В Подмосковье формировался первый механизированный противотанковый огнеметный батальон. Отец встал противотанковым огнемётчиком. И всю войну прошёл в шестьдесятой армии. Погиб на западе Украины в деревне Шишковцы Львовской области. Я все письма хранила командира и все статьи о тех боях. Гитлеровцы на последних рубежах нашей границы на протяжении сотен километров, создавали сплошную трёхполосную оборону, на Наши войска Первого Украинского фронта уже 12 июня 1944 года прорвали оборону. 14 июня началось наступление танковых войск. Пять часов гремела канонада. В этих боях погиб мой отец . Из похоронки было сказано: остался верным присяге, геройски погиб 16 июля 1944 года. Был похоронен в деревне Шишковцы, в Братской могиле. 17 июля 1944 года наши войска вступили на территорию Польши. Впоследствии я ездила в эту деревню Шишковцы. За памятником бережно ухаживала Зинаида Лжевская.
Закончив говорить, Мария Ивановна задумалась, словно собираясь с мыслями.
Запомнился один случай в батальоне отца, когда они стояли недалеко от польского города Вроцлав. 6 мая 1945 года все солдаты уже знали о победе и к этому Великому празднику пришла новая военная форма и сапоги. Бойцу по фамилии Мельник было всего девятнадцать лет. Он так радовался, когда одел новую форму. Говорил, что сапоги вошли как влитые,  словно мерки с ног  сняли. Весёлый был, заводной. Одев новые сапоги, стал танцевать, а потом разбежался и прыгнул через какой-то холмик. Прогремел взрыв. Мельник подорвался на мине. Чуть выше колена он лишился ног. Сначала в Польше, потом и в Россию его госпитализировали. Долго лечился. Сильный был духом человек. Встал на протезы, научился ходить  с тросточкой. Об этом трагическом происшествии знал пан города Вроцлавы и каждый раз 9 мая, он лично приглашал бойца Мельника отметить этот день. Тогда мы с поляками были друзьями, не так как сейчас. Трижды Мельник приезжал в этот город и каждый раз подходил к тому холмику, через который он прыгнул. В третий раз, осматривая местность более тщательно, на него обратил внимание какой-то пожилой поляк. Он подошёл к нему и спросил, мол  что ты  ищешь здесь. На что Мельник ответил: "Трофеи с войны. А вы здесь ничего необычного не находили?" Дед прищурился и говорит: "Я ничего, а соседка моя находила ноги в сапогах и долго была в шоке. Ноги похоронили. Вон там" - и дед указал рукой.
" Мои это ноги, отец. Покажи место".
Дед перепуганно уставился на солдата, разглядывая его. "Я на протезах пришёл" - и Мельник задрал брюки. Ноги  свои Мельник выкопал, как трофей войны и увёз с собой.
Тяжело вздохнув она вновь замолчала на пару минут
 - Валентин, сколько лет прошло с окончания войны?
- Семьдесят семь лет, Мария Ивановна
- Семьдесят семь,  - словно  эхом повторила она. -  Семьдесят семь  и не верится.