Почти как Чикатило. Звериные инстинкты психики

Мне было около 10 лет. Я шла на хор в школу. Шел 85 год. И я отлично помню этот день. Я перешла Московский проспект и почувствовала, что за мной следят. Я его не видела, потому что людей было слишком много. От Московского проспекта я дошла до кинотеатра "Смена". Это примерно две минуты, и страх достиг невыносимого уровня. У кинотеатра я остановилась и стала рассматривать афиши. Просто, чтобы его увидеть. Он тоже остановился. Между нами - широкие входные двери кинотеатра. Он стоял у одной афиши, а я у другой. И мне стало ясно, что он понял, что я его вычислила. Он даже не особенно старался делать вид, что рассматривает афишу.

Мужчина был одет в приличный плащ того времени. На голове - шляпа. Волосы темные, чуть волнистые, доходили ему до плеч. Коричневые отглаженные брюки в тон плащу. Сейчас я бы сказал, что он выглядел как представитель интеллигенции.

Я пошла дальше. Перешла переулок Бринько. И обнаружила, что он идет рядом со мной. Вот так вместе мы дошли до Юсуповского парка.

- Здравствуй, девочка, - сказал он, - не бойся меня.

Он понял, что я напугана. Я долгие годы себя спрашивала, почему я не побежала? От кинотеатра? Или потом, когда он шел рядом? Потому что это было такое гипнотическое состояние ужаса и неопределенности (ведь ничего особенного не происходило), которое ребенку сложно выдерживать и интерпретировать. Оно было связано не с происходящим, а конкретно с НИМ.

И сейчас я понимаю, что это было очень НЕ КОГРУЭНТНО. То есть то, что я видела, не совпадало с тем, что я чувствовала, что вызывало СЛОЖНЫЙ внутренний конфликт. Верить тому, что вижу и слышу или тому, что я чувствую? Я видела его глаза. Я их до сих пор помню. Карие, добрые. Голос у него был тоже добрый и мягкий. Разве не таким голосом разговаривают с детьми любящие родители? Отец, которого у многих детей просто нет.

- Тебе говорил кто-нибудь, что ты очень красивая девочка? – спросил он.

Мы стояли напротив друг друга и нас огибали люди. Много людей шло мимо. Но с их точки зрения не происходило ничего странного. А я не отвечала ему только потому, что мое горло было сковано от ужаса.

Мужчина сказал, что я ему понравилась. И что я, очевидно, очень хорошая девочка. А у него тоже есть дочь. И живет он тут недалеко. Он махнул рукой в сторону пр. Римского-Корсакого. А дома у него много игрушек. И он хочет сделать мне подарок. Я же могу зайти к нему на несколько минут? На несколько минут, а он разрешит мне выбрать любую игрушку, которая мне понравится. Там даже есть кукла почти с меня ростом. КУКЛА С МЕНЯ РОСТОМ.

Я, наконец, заговорила с ним. Потому что он был ВЕЖЛИВ. И я не хотела быть НЕВЕЖЛИВОЙ. Мой детский мозг интерпретировал его как ХОРОШЕГО человека. А мои чувства, как ПЛОХОГО. Но ничего плохого он не делал и глаза у него были грустные. Его дочь с ним не живет.

- Мама не разрешает мне разговаривать с незнакомыми людьми, - честно сказала я.

Это всего на несколько минут, объяснил он, я даже никуда не опоздаю. Конечно, мама все правильно говорит, но она ничего не узнает и не станет меня ругать.

Потом он взял меня за руку. Очень осторожно. И вот тут я почувствовала, что меня сейчас стошнит. Прямо на его красивые черные туфли. И мне стало настолько стыдно, что я побежала. Не хватало еще, чтобы меня стошнило прямо на улице у всех на глазах. Энергия, которая во мне копилась, наконец-то нашла выход. Он не побежал за мной.