***

В мире продвигается политика невмешательства. Не вмешиваются, или же глубоко вмешиваются?
Глупый народ хуже стада овец! Может поумнеть и вспомнить, что мы люди? Дарвин не поможет, лишь Господь Бог!
Хвалебные гимны воспевают, но кому? Я не «против» и не «за», но за правду. Её знает даже тот, кто молчит. И у нас тот же расклад.
Неперворождённый воспевается, как боги, но кто покланяется ему? Уж точно не божества. Когда же демон будет повержен? Где тот, кто свергнет его, уничтожит?
Кого-то не тошнит от ежедневного лицезрения столь откровенного убожества? Кто зачал его, и кто родил? Неужто сам, как боги?
Преисполненные своим великолепием торговцы собрались в ладье с демоном,  как в ковчеге, и плывут попутным ветром. Ликуют, разгребая вёслами свой же народ. Кровавая пена на волнах.
Склоняются до земли, не замечая, что по плечи в земле. Тленное благоухание.      
В мозгу денежные купюры, а вместо сердца – слиток, блестит как золото, а внутри змеи, точь в точь волосы Горгоны.
Пробовал ли кто обращаться к собственному сердцу? Ответило ли оно?      
Фотографируем надгробия, не задумываясь о том, кто лежит под ним.  Искусство фотографии и тяга к красоте. Какая блажь. Яма с гниющим телом – кладезь красоты и вдохновения.    

Твои губы подчиняются тебе, и ты сквернословишь, или же сладкие речи льются с твоих уст? Ложь, порождаемая и приумножаемая ложью – и тебе рукоплещет народ. Стадо, отведённое на заклание!

Не хлебом единым жив человек – на одном хлебе не проживёшь.
Сила духа – вот двигатель жизни. Бороться за своё, землю прародителей… свою землю! Подвижное лицо омрачается. Тот, кто лишился земли отцов и дедов молчит. Его волнует благосостояние, своё и своих детей, и плевать на потерянную Родину, поруганную честь, не только свою, но и своих предков. И родных, и детей, лежащих в священной земле, всех предали. Так что это за народ такой, что за нация?

 Троцкий, Зиновьев, Каменев? Почему они все меняли свои фамилии? Уж точно не потому, что Сталин был антисемитом. Просто он зрел в корень. Может «Козьма Прутков» воскрес в пятом лице? От тех первородных, что описывались в Библии, осталось лишь название, но они продолжают считать себя избранными. Между прочим, их след просматривается (ещё как) во всех преступлениях против армян. Совпадение?

Слёзы текут и текут, а дождя всё нет и нет. Дождь скрывает слёзы. И водоёма никакого, чтобы окунуться и зарыдать. Но, возможно, это к лучшему, иначе не ровен час, быть потопу.

Неужто Артавазд II разорвал цепи? Не в почёте нынче кузнецы. Но может и не зло вовсе Артавазд? Мовсес Хоренаци так считал, а он из тех, кому можно верить. В отличие от историографов современности. Сын или внук Тиграна Великого, томится он в безднах Арарата в надежде на спасение, а сейчас наш «владыка» говорит, что не наш он, Арарат, значит, не дождаться Артавазду спасения.

Тщательно растоптанный виноград превращается в вино. А честь и достоинство растоптав, превращают нас в «ничто». Винные фестивали затуманивают разум, даже у тех, у кого, казалось бы, нечего затуманивать. Как же много вас, позволяющих себя топтать.

Радуйтесь, ликуйте демократы, защищающие права человека! Массовое уничтожение народа, а вам наплевать. Одним народом больше, одним меньше. Лучше, конечно, когда меньше. Уничтожается вашими руками, вам на радость. Но кто-то сопротивляется, но уничтожение продолжается. А кто-то скулит, как шакал, даже не столкнувшись с опасностью. И кто будет помогать тому, кого бросил в пасть врагу единокровный брат? Хотя, относительно единокровия, тут есть о чём подискутировать.  В первом случае не помогают, потому что боятся, во втором… Падальщик, он и есть падальщик, и готов питаться трупами своих же. Не уничтожат враги, убьют свои же. Не о чём беспокоиться.

Никто не любит предателей, ни друг, ни враг. Мхитара Спарапета тоже предали соотечественники. Устроили заговор, отрезали Спарапету голову и привезли в Тебриз Паше, который пришёл в ярость от такого предательства и приказал отрезать всем неверным головы.
Не захотели сражаться, вступили в переговоры с турками,  поверили им на слово и сдались, чем обрекли своих женщин  и детей на рабство, а все сдавшиеся были истреблены.
Тени предков больше не витают, или и они молчат? Где сейчас голова Спарапета? Могила в Хндзореске, а Хндзореск на границе, фактически под вражеским прицелом. И никого это не волнует. Денежное поощрение, мизерная добавка к зарплате, и большинство уже готово продать всех, с потрохами. В сёлах и деревнях можно «купить» жителей за возможность не тратить время и сбережения на вакцинацию скотины.

Клопы бегают по комнате. Но такого быть не должно, они прячутся в самых потаённых местах. Эволюция.  В Париже чуть ли не нашествие. Нужно скорее поделиться. Может перебросить в виде биологического оружия?  Всё возможно, когда человек больше не существо разумное. Разум на нуле, честь, совесть – безмерно вздорожали. Обезьяны не хотят превращаться в человека.
Не зря нынче ротавирус так распространился, каша-малаша из рвотных масс. Но кто этим не страдает, тот легко пускает тела людские через мясорубку. Законсервируют. Ещё пригодится.
Всё имеет свой цвет, даже воздух. Небо – это воздух, и везде оно разное. Мне было с чем сравнивать, я постоянно гляжу на небо. Зачем? Видимо, пытаюсь найти там ответы на волнующие вопросы. И не скрою, порой нахожу.
Ощущение Родины – его не описать и не передать. Мало кто сейчас с ним знаком. Пандухт – (скиталец, живущий на чужбине) некогда страшное слово для армян. Сегодня они чаще добровольные. Надели на себя венок неувядаемый. Живут припеваючи, а главное, боль – лишь красивое словцо для поддержания беседы и сокрытия своего наплевательства на судьбу народа и страны.  Правда, они не стеснены в финансах, и многие вкладывают десятину в счёт «процветания» родины, или в помощь нуждающимся, тем, кто по их меркам нищий.  Но у нищего может быть большое сердце и неисчерпаемая любовь к Отечеству и его истории.  И он богат, бесконечно богат, хотя его богатство не сохранить и не преумножить в банковских счетах и ячейках. Распознать, где твоя Родина можно лишь закрыв глаза. Я вижу сплошные руины и развалины, и кровь, море крови. Многие страны подходят под такое описание, но у нашей моря нет.

Смерть близкого – очередной ритуал. Люди или твари? Ни Эйнштейн, ни Ньютон не ответят. У них всё просто, а тут такое… Движемся по прямой или остаёмся в покое, пока нас не коснётся посторонний предмет?  Посторонний в твоём доме, так двигайся, сотрясай небеса! Нынче не тот враг, кого малюем. Он действует с указания того, кого ты в доме своём приютил!  Я знаю, вижу и понимаю, а ты – идиот?!
Вкусная трапеза, и ты сыт и детки рады. А как ликует супруга!
Ритуальное возлияние в виде чревоугодия.
Танец на костях стал излюбленной традицией. Народ ликует и празднует! Что?! Убиение соотечественников, уничтожение вековой истории? Геенна огненная для вас рай небесный. В магазинах не пробраться, закупаются подлюги, радуются, кто тайно, а некоторые без стеснения. Включите разум и осознайте, наконец, что ждёт вас и ваших детей. А вам наплевать, лишь бы кормили. Пусть дитя ваше будет вместо бумаги туалетной, зато накормлена, и вы, а куда без вас. Низость, о которой ни словом сказать, ни пером описать. Молоко грудное пропадает. Скотина страдает и помышляет о самоубийстве.
Небо с овчинку показалось. Трусам и сдавшимся никогда не найти покоя. Что осталось от нашего прежнего величия? Могильные камни, и то не все, а только самые большие и красочные, как доказательство вражеской гуманности, да и на них надписи давно стёрлись. И вражеский флаг колышется на них, в знак «дружбы».
Двуглавый орёл или одноглавый, не суть. Главное – символ свободы и победителя. Из скорлупы выбирается исключительно собственными силами, а любой помощник только подводит к гибели. Летает выше любых птиц, и пандухтом не становится, не сбегает и не мигрирует.  Ещё и с дронами борется. Правда, в неволе унижается до того, что питается вонючими отходами и престаёт заниматься гигиеной. А в человеческой среде наоборот, сначала пренебрежение гигиеной и поедание мусора, а после потеря свободы.
Не спит ребёнок. Не спится ему. Зов крови в нём кипит. Кошки мурлычут на рассвете отнюдь не от удовольствия. Но переживётся, притерпится, заставят взрослые его уснуть, как и зову крови.  Кто-то горсть земли хранит, дураком его называют, пещерным человеком. Хочу быть дураком, хочу пещерным слыть!
И надежда где-то заканчивается.
Печаль наводит на размышления,  а боль требует решительных действий. Видно, ни у кого не болит.  Великодушные горы. Прежде они защищали нас. Гляжу на них, и мне кажется, они стали ниже, сморщились что ли? Нет, не склонились, просто опустили головы, чтобы не видеть позора.  В борьбе за правое дело оружие можно сложить только тогда… Ни-ког-да!
И за Андраником шла лишь горстка людей. Что говорить о сегодняшних, утонувших в своих диванах вместе с гаджетами? Глядя на нас с небес, полководец вряд ли удивлён. Всё это уже было и не раз. Он и сам был очевидцем такого. Разочарование в собственном народе, страшнее, чем  в себе самом. Рассматривать раны родного человека очень больно. Свои легче. Вышедшее из берегов разочарование превращается в ненависть, а это ужасно. Не ненависть спасёт  человечество, а любовь. Но как её сохранить? Чтобы сегодня возлюбить ближнего, видимо, нужно напиться.
Много гипотез, относительно того, что есть наша жизнь. Ещё со времён Платона и Декарта существовала версия, что жизнь может быть не чем иным, как иллюзией.  Дальше – больше, матрица, или и вовсе рай и ад. Судя по всему, что нас окружает, наши грехи столь велики, что мы оказались в аду.
Враг считает нас единой нацией, а мы отрекаемся от своих же, дабы не разделить  участь?  Человека, у которого ампутирована конечность, называют инвалидом. А как назвать народ, который добровольно позволил оторвать у себя внутренний орган, в данном случае сердце? Бессердечным? Скорее он бессердечный, поэтому кто-то и решил, что сердце ему не нужно. А и правда, зачем? Разве что кровь гонять.
Земля пропиталась слезами, оттого и не плодоносит. А вот сорняки растут, даже разрастаются.
Безучастные ко всему, что не касается себя любимого. У соседа горе, пусть он и плачет. Можно ли разделить горе или оно собственность каждого? Но уважение и сострадание проявить уж точно можно.  Плач, что песня. Плакальщицы будто обучались по системе Станиславского.
Что нынче осталось? Ничего! Дышать уже нечем. Зажжешь спичку, едва ли загорится.   Сухо и каменисто, оттого и сердца чёрствые, или закрытые на несколько замков? Человек – не комок нервов, а валун. Не чёрствыми, а сильными должны бы быть, а нынче добровольное раздробление.
Закончились бои, они, скорее всего не повторятся, но почему-то от этого не легче. Нет войны, нет борьбы, нет борьбы – нет надежды на освобождение. А без надежды – век свободы не видать. Или два? Или несколько тысячелетий? Реинкарнация была бы уместна. Вдруг довелось бы увидеть, как твой народ снова стал доблестным!
Когда есть идея, появляются крылья. Ощущение полёта, пусть даже мысли, уже эйфорично. А что толку от постоянного ползания или поползновения? Хищник карабкается, чтобы быть незамеченным.
Нужны отчаянные, а не отчаивавшиеся.
У всех головы на шее держатся, по ней и рубят.
О материальности мысли много сказано,  но время и события убеждают, что без воли и действия всё пустое.  Глаза умирающего смотрят так пристально. Губы мёртвых продолжают шевелиться и то, что они произносят, должно быть ужасно.
Убери вещи и игрушки ребёнка, и исчезнет память о нём? Спасти своего ребёнка ценой смерти сотен, тысяч других детей. Других, но не чужих.
Обрывки снов похожи на реальность.
Забыть всё, но шрамы на сердце – напоминание.
Криком можно пронзить сильней, чем пулей, главное не попасть под прицел.
Брошенная земля – мёртвая земля. Распяли, как иначе назвать? Пилат умыл руки, вины на нём нет.
Любовь к Отчизне должна быть не поэтической ложью, а велением сердца, души, зовом крови.
Как много в мире скал для самоубийц.
Армянин везде остаётся армянином? Так почему в Армении их всё меньше? Многогранен язык народа, иногда с армянского на армянский  нужен переводчик.
Никто не любит тех, кто лучше. Им завидуют. Тут даже спорить не о чем, достаточно посмотреть по сторонам. Всплеск нелюбви и зависти случался не единожды, и вот очередной. Казалось бы, всё потеряли, а продолжают оставаться предметом зависти, вследствие чего и ненависти.  И не нужно ломать голову и выискивать причины: такова природа человеческая.

Киты выбрасываются на берег, обрекая себя на верную смерть, по одной из версий учёных, потому что у них ломается «внутренний комплекс».  Мы, возможно, по той же причине. Дорожные карты – путь к исчезновению. Кто много знает, тот и скорбит больше.
Если прислушаться к молчанию, можно многое услышать, включая топот лошадиных копыт. Это наши полководцы топчутся на месте, не имея возможности пробраться к нам и донести, что победы одерживает тот, кем движет идея и вера в справедливость борьбы, её священность. А ведь ещё совсем недавно всё это было. Где вы, храбрецы, потомки героев? Перефразирую считалочку, а иначе это не назовёшь, что сегодня на слуху у молодёжи: «Только капучино пахнет, как мужчина». Памятники далекого прошлого взывают к нам, возвещая о былом величии наших предков.  Ой, где же слуховой аппарат?

Возьми в руки нож и отрежь свой язык.
Он к скверне и трёпке за годы привык.
И кровью своей напиши имена
Всех тех, кем гордится родная страна.

В жестоком сражении кто честно пал,
Со смертью боролся, покоя не знал,
В ком честь и отвага не просто слова.
Неужто не знаешь ты их имена?