33. Liberte, Egalite, Fraternite. Священная война

- Ладно, ничего личного... - на губах Луше с трудом выдавилось подобие кривой улыбки, он протянул руку, но Жан-Пьер холодно отстранился, вызывающе заложив руки за спину.

  На пороге гостиной вдруг появился мрачный Анри Марэ, утирая лицо красным колпаком и подталкивая в спину одного из людей Луше, тот сквозь зубы огрызался... в руке молодой санкюлот держал какие-то бумаги:
- Вот, гражданин Лафоре... вот это... он пытался оставить в одной из комнат при обыске...так, будто оно и лежало там...

  Арман Луше от досады и злобы  позеленел совершенно, до цвета незрелой оливки, но усилием воли сумел сохранить невозмутимый вид...

  Жан-Пьер принял у Марэ бумаги, пролистал, помрачнел и вздохнул. Яснее некуда...у несчастной Мари де Карфадек должны были "найти" письма, свидетельствующие о переписке с какими-то "белыми" эмигрантами, врагами Республики...и это стало бы поводом отправить ее в тюрьму...а от тюрьмы до трибунала и эшафота путь для аристократки нынче короток...

   Какое счастье, что Анри проявил бдительность и следил за каждым движением тех, кто обыскивал комнаты особняка, не отставал ни на шаг...

   Люди Луше сочли молодого санкюлота за одного из "своих" и не скрывали от него своих действий, но по счастью, они ошиблись...

   Зачем Луше так занадобилась несчастная Мари де Карфадек? Кажется, тут дело не в мести, не в том, что она отказалась стать его любовницей.

  Скорее дело в другом, арестовать несчастную, и угрожая Лафоре передать ее "дело" в трибунал, было для Луше средством взять за горло ненавистного робеспьериста, сделать его "послушным", заставить закрывать глаза на участие Луше и его приятелей в коррупционных схемах и политических интригах в кулуарах Конвента...
   Эти мрачные мысли интуитивной вспышкой прорезали сознание Жан-Пьера...

-   Ты неправильно всё понял... - Луше облизнул губы - считаешь, что ВСЕ документы не имеют к ней никакого отношения? Это не так...среди этих бумаг есть письма её папаши, графа де Карфадек, оказывается он не эмигрировал, а скрывается где-то в Париже...

 Лафоре на секунды замер, услышав имя графа де Карфадек... неужели это правда и её отец скрывается где-то в Париже?...

  Жан-Пьер бросил быстрый взгляд из-под полуопущенных ресниц в сторону Мари де Карфадек, девушка сильно побледнела и застыла в напряженной позе, опустив глаза и нервно перебирая в тонких руках батистовый платочек.

 Ему отчаянно хотелось облегчить ее моральные страдания, успокоить, но пришлось напустить на себя холодный невозмутимый вид, приличествующий агенту Комитета Общественной Безопасности.

  Он ловил на себе ее взгляды, казалось, она будто молоденькая беззащитная лань, добыча, вокруг которой грызутся и мечутся тигры, с оскаленных клыков которых капает кровавая слюна... И он в её глазах один из них...

 Жан-Пьер испытывал глухую досаду, граничащую с душевной болью, оттого, что Мари боится не только Луше и Клерваля, но и его самого...  Как же так... казалось, она уже начала понемногу доверять ему?!

- Отлично... эти бумаги останутся у меня... - Лафоре резким движением положил руку на документы, лежащие перед ним на столе - это дело Общественной Безопасности... если есть что еще у вас на "гражданку Карфадек", отдай добром... - в темных глазах Жан-Пьера словно отразилось острое треугольное лезвие с площади Революции, на секунды он выразительно замолчал и выдержал паузу.

  Но тут же продолжал, не давая Луше перебить себя, жёстко и чётко чеканя слова:
 - Иначе тебе вспомнят участие в афёрах Ост-Индской компании, вспомнят афёры, касающиеся продажи "национальных имуществ" от осени прошлого года, вспомнят тебе близость к замазанным в коррупционном навозе банкиру Проли и еще к ряду коллег депутатов, которые скоро... очень скоро дождутся своего часа...
   Итак, если хочешь отправиться под трибунал по делу Сент-Амарант... а я помогу крепко привязать тебя к этому делу...если ты не поможешь мне...

- Что я должен сделать? - еще четверть часа назад высокомерный и властный Луше, нервным жестом поправил манжеты и поднял глаза на Лафоре. 

  Клерваль и вовсе стоял с отсутствующим видом, с интересом разглядывая узоры на шторах, как будто непричастный к происходящему.

- Всё просто... эти бумаги останутся у меня... если еще хоть что-нибудь на "гражданку Карфадек" припасено... это также должно оказаться у меня и как можно быстрее... - взгляд Жан-Пьера сделался сосредоточенно свирепым - и главное, ты забудешь дорогу в этот особняк... два раза тебе делали предупреждения... третьего не будет.
 Тобой не по-хорошему заинтересовался Неподкупный... и не зря заинтересовался...помни об этом, приятель Тальена и Барраса, хорошее же у тебя окружение... если не воры и казнокрады, то палачи, политические и военные преступники, а чаще и то и другое вместе... Вспомни... нынче иммунитета у депутатов нет...

  Лафоре поправил полы темно-синего фрака и удобнее расположился в кресле, с удовлетворением наблюдая, как изменился в лице депутат Конвента.

  Наконец на пороге гостиной появилась кучка растерянных санкюлотов из местной секции, с нетерпением ожидавших за дверью окончания переговоров депутата Конвента Луше с агентом Комитета Общественной Безопасности Лафоре.

-  Ну что, граждане... - обратился к ним Жан-Пьер, поднимаясь из-за стола - произошло досадное недоразумение, вы все свободны, возвращайтесь по домам. Ведь всё так, гражданин Луше?

  Тот опасливо и зло сверкнул глазами и поджал губы, наконец с трудом выдавил из себя:
- Да, всё так, гражданин Лафоре... - он сдержанно кивнул и развернулся на каблуках в сторону двери, люди из секции последовали за ним.

  Лафоре уже не слышал, как у самого выхода, Луше с ненавистью прошипел сквозь зубы:
- Мы еще посмотрим, к кому из нас ближе гильотина... ко мне или к тебе, цепной пес Робеспьера...  Недолго осталось вам терроризировать порядочных людей...

  Но Лафоре ничего этого не слышал. Жан-Пьер повернулся к Мари, ему очень хотелось успокоить девушку, которая сидела неподвижно и смотрела на него большими, полными страха и безнадежности глазами. 

- Мари... - Жан-Пьер впервые решился назвать девушку просто по имени - неужели... вы до сих пор не поняли, что от меня не исходит зла и опасности? - нервно закусил губы и замолчал на секунды - хорошо, сейчас я уйду...

- Нет... Жан-Пьер... не уходите, пожалуйста, одной мне очень страшно... а рядом с вами... всегда хорошо и спокойно... и вообще... минут через двадцать подадут ужин...  - девушка слабо улыбнулась и осторожно коснулась его руки.