С надеждой

   Зимой предрассветные сумерки неохотно уступают место новому дню. За окнами электрички мелькают ещё не погасшие фонари, но уже проснувшийся от приглушённого ночного одиночества город, бодр и охотно включается в обыденную суету спешащих по своим делам людей. Привычная дорога на работу. Вокруг в вагоне электрички молчаливые, дремлющие, похоже, добирающие ещё чуток ко сну, попутчики вовсе не мешают, не отвлекают от заполняющих голову мыслей. Даже объявления станций не прерывают потока размышлений.
   Молодая женщина засмотрелась на своё отражение в стекле вагона. Неудачный яркий свет сверху словно утяжеляет веки. От изнурительной ночи под глазами тень кругами, припухлость уставших от слёз век подчёркивает одутловатость обиженных щёк. Беспорядочные мысли хороводом кружатся вокруг заклятой точки отсчёта – вопроса «как быть?». Горечь обиды перебивает вкус к жизни. Накануне снова ссора. Совсем уже не спрятаться за молчанием – рядом постоянная зрительница-кроха, которой не дано пока удивляться злой перебранке и молчанке родителей, но настроение матери чётко отслеживает, поджимая нижнюю губу как отец.
   Каких-то пара-тройка лет, как жизнь круто изменилась. Миновали долгие годы бессонных ночей, выматывающей душу зависти и приступов горького самоуничижения, слёз обиды от затянувшегося ожидания перемен в жизни. Было тягостно и тоскливо от заботы многочисленной родни, которая в толк не могла взять, отчего вроде привлекательная девушка никак не устроит свою жизнь. Ведь и сообразительная, расторопная, хозяйственная, на работе ценится за профессиональные качества, да всё в одиночестве.
   Эта долгожданная история в её жизни началась со знакомства в одной дружеской компании, куда молодую женщину просто затащила бойкая успешная подруга. Тая всегда была у неё за спиной. Ей даже временами казалось, что и на многое происходящее в мире она смотрела глазами подруги, даже на собственные приключения. Она во всём копировала свою любимицу, даже в ошибках. Но какие же они были разные. Подруга – экстраверт, Тая – интроверт. Может потому ей всегда недоставало живости реакции, лёгкости восприятия, открытости. Какая-то настороженность к жизни отличала её. Были ли это характер, склад ума или результат воспитания? Многолетние часы ночного одиночества, наполненные обидами, воспоминаниями из детства, попытками разобраться в ситуациях, складывающихся в их роду, побудили задуматься о смысле происходящего. Тая читала много книг по психологии, эзотерике, только вот редко обсуждая их с подругой, которую такая литература особо не интересовала. А для Таи книги были иллюстрациями пробегающей мимо жизни, в том числе и женские романы, впрочем, более усугублявшие и без того критическое о себе мнение. 
   Поиск ответов на вопросы не мог не привести в группу таких же искателей познания Бытия, интересующихся анализом жизненных коллизий. Изучение отдельных тем психоанализа, познаваемые собственные возможности укрепили в надежде, что если удаётся ставить вопросы правильно, то непременно сыщутся ответы. Тут впервые, Тая оказалась не в тени подруги, не рядом с ней, а вообще без неё. Той было недосуг заниматься самопознанием, философскими размышлениями – у неё всё кипело и бурлило при всесторонней востребованности.
   На ту пору Тае довелось встретиться с интересными людьми, совершенно с другой непривычной точки зрения взглянуть на происходящее, на собственные отношения с окружающим миром, обратить внимание на ранее неизвестные причинно-следственные связи. Ей так захотелось разобраться в жизненных коллизиях, правильно осмыслить поставленные судьбой задачи. Вот только одиночество вроде благоприятное, необходимое для раздумий, порой заполошно будоражило чувство досады, коварно подбрасывало мысли о собственной несостоятельности, никчемности, упрекая в нескладывающейся личной жизни. Тут ещё пара неудачных связей заметно принизили её самооценку. А счастливая судьба подруги временами поднимала со дна души муть из зависти, обиды на жизнь, перечения самой себе и собственной нарабатываемой мудрости. Но всё же на перемену судьбы оставалась надежда – поддержка, утешение и для души, и для разума, и для эго. 
   Памятным вечером Тая впустила в свою жизнь, как казалось, посланца судьбы. Достаточно привлекательный молодой мужчина, самоуверенный, чтобы не казаться чужим в незнакомой тусовке, интересный собеседник, располагающий к себе остроумными репликами, как-то выделил скромную тихоню среди других, чем ещё больше привлек её внимание. Он был нелегалом в стране, работал на стройках «по-чёрному». Они оказались земляками, нашлись даже какие-то дальние знакомые, и у Таи исчезли привычная недоверчивость и робость. Сама достаточно скрытная была обезоружена его откровенностью о бывшей жене, неудачном браке. Отчего-то это не насторожило, не вызвало недоумение обилие нелицеприятных характеристик в адрес её предшественницы, разительной противоположности Тае. Обаяние нового друга подкупало осмотрительность, ведь делалось всё, чтобы новая пассия сочувствовала ему и ощутила себя особенной, избранной спасительницей, лоцманом в чуждом зарубежье.
   Избранник просто вырвал её из лап тоскливого одиночества, так ярко раскрасил её будни, растормошил в ней женщину, забывшую или не познавшую, что значит быть любимой, желанной. Мысли о совместном будущем отодвинули в сторону её прежние занятия психологией, духовными методиками и даже потеснили присутствие любимой подруги в жизни. От Таи, правда, не ускользали взгляды давних друзей, коллег, подруги, полные сомнений и недоумения от скоропалительности романа, меркантильности жениха, явной заинтересованности браком, открывающим для нелегала существенные возможности. А ведь она жаждала познакомить избранника с новым для него миром, любимыми местами, своими друзьями. Но как-то незаметно улетучились и радужные мечты о союзе единомышленников, вовлечении его в круг своих духовных интересов, о возможных совместных поездках на семинары, куда не довелось увлечь подругу.
   Скоротечный период жениховства сменило обустройство семейного очага. Налаженный быт снимал массу проблем, памятным по прошлой жизни в прежней стране. Здесь же было много общего времени для более всестороннего познавания друг друга, раскрытия каких-либо креативных способностей.
   Конечно, о совсем безоблачном союзе речи не было. Тучи временами натягивались, но это, возможно, притирались характеры, мировоззрения, набранный прежде опыт общения из прошлых союзов-связей. И хотя там-сям неожиданно вдруг открывались Тае какие-то, скажем, не совсем благовидные черты в избраннике, её душевные эмоции оперативно их закрашивали, тут же замещая уже приятными общими воспоминаниями.
     Первое впечатление от его грубости было шокирующим. Но Тая быстро нашла оправдания, добавив самоуничижение, искренне считая это женской мудростью. Знания по психологии помогли сделать объясняющее заключение – вероятно, муж вырос в семье, где допускались унижение, жёсткость в обращении. Вот он и усвоил знакомую с детства модель отношений, где запросто можно саркастически высмеивать, подавлять волю. Опять же собственная её низкая самооценка, умаление достоинств возможно потому и притянули такие отношения. Ведь всё привлекается по подобию – главный принцип мироустройства. А случающиеся события, особенно неприятные – те же подсказки для постижения своего внутреннего мира, саморазвития, осмысления проблем из прошлого.
   Например, как ни старалась Тая отодвинуть в глубины памяти историю взаимоотношений родителей, не удавалось напрочь изгнать детские воспоминания о сценах психологического и физического насилия отца-алкоголика над матерью. Всю жизнь он так и продолжал подавлять волю матери, делая её вечно виноватой, ответственной за все проблемы, ссоры и даже за его поступки. Зная уязвимые места, комплексы жены, в конце концов заставил поверить, что она, её увлечения, бывшая работа, да и жизнь ничего не стоят, и, по сути, разрушил самооценку матери. Та не решилась на развод, потому что чувствовала себя виноватой и перед детьми тоже, потому как отец унижал её публично, а она из стыда и страха не возражала, стараясь как можно скорее всё это забыть. Да и не противилась жизни, ограниченной только кругом родственников, тоскливому существованию в полной зависимости от эмоциональных качелей мужа – от абьюза до совместных поездок на курорты, щедрых подарков на зависть родне. Надежда, скорее неосознаваемое упование на лучшие времена, пожалуй, была единственным поплавком в её реальности, служила прибежищем в безысходности.
 
   Были ли у матери мысли изменить свою жизнь? Тая этого не знала. Они до сих пор не перешли водораздел в душевной близости. И как же мучительно было думать, что такое может повториться и в отношениях с собственной дочерью. Нет, она не хочет, чтобы и ей приходилось прятать от наблюдательной дочери синяки, или стыдиться за поступки мужа.
    Тая старалась сохранить в тайне от родных, даже от подруги, обстоятельства семейной жизни, непредсказуемые настроение и поведение супруга. По непонятным ей причинам, он чувствовал себя уязвлённым, обиженным, заставляя её осознавать себя виноватой, упрекал за то, что её родня по-прежнему считают его чужим, расчётливым и корыстным. Когда после ссор переставал разговаривать, она терзалась, пытаясь всячески задобрить и помириться, идя на любые компромиссы и поступаясь своими интересами. Не оставляла надежды, что сможет как-то изменить его, опираясь на всё то лучшее, что в нём было. Только как долго может жить надежда постоянным ожиданием?
   Тая уже осознавала отсутствие того единого, что связывало бы их по-настоящему в браке – созвучия душ. Сигналы от интуиции отгоняла страхом за своё долгожданное женское счастье, погребая разом с ворохом неисполненных ожиданий от супружества. Брак, понятно, не по Промыслу, иначе бы всё было легко, светло и радостно. Тогда может, для решения кармической задачи, или просто по своеволию, свободной дури? Впрочем, когда становилось безоблачно, торопливо отметала все раздумья, чтобы как можно полнее насладиться душевным спокойствием, ласками супруга, подарками, путешествиями.
   Последовавшее спустя время рукоприкладство сотрясло её до глубины души, обнажив собственное болото негатива: зло, досада на жизнь, претензии к скоротечности благополучия, обиды, невысказанные ругательства, слёзы негодования, слёзы оскорбления, слёзы унижения.
   Недели две ушло на приведение внутреннего мира к зыбкому равновесию. Да и супруг вроде испугался реакции Таи, её решимости отгородиться от него. В искреннем раскаянье даже пытался повторить конфетно-букетный период жениховства, зацеловывал её слезы, стремился исполнить любой каприз, лишь бы вернуть прежнее доверие. А вскоре и вымоленное у судьбы материнство уже своей сутью заполнило всю жизнь, не оставляя места прежним метаниям души. Волнующее появление дитя приятными заботами затопило обнажившиеся рифы скоропалительного брака. Наступив-шие дни после природного воздержания опять напомнили медовый месяц. А интуиция, возможно, пожалевшая истомившуюся по ласкам душу, помалкивала…
   Между тем гордость за статус жены, долгожданного ребёнка, самодостаточную семью растормошила тщеславие Таи, примкнувшее к недремлющей гордыне супруга. Хлопоты по приёму гостей поглотили всё, даже осмотрительность. Обычно потакавшая прихотям мужа, она так увлеклась ролью домоуправительницы, мимоходом делая замечания, оспаривая какие-то его решения, что не заметила надвигающейся грозы.
   Эмоциональный срыв супруга случился прямо во время застолья вроде бы из-за пустяка. Он принял за насмешку, что более чествовали молодую мать, чем его. Оставленное без внимания самодовольство решило желчной насмешкой отыграться на унижении жены как хозяйки, матери, женщины.
   Зардевшаяся от стыда Тая увидела растерянность, недоумение, испанский стыд гостей. Все поспешили удалиться, смущённо наскоро попрощавшись с хозяйкой. У порога Тая, удерживая слёзы, прильнула на миг к подруге, но силой была оторвана за ворот блузки.
   Хлопанье дверью едва приглушило звонкую пощечину. Бедняжке показалось, что жуткое эхо пронеслось по подъезду вдогонку уходящим гостям. Плач разбуженного ребёнка едва помогал прятать собственный плач от обиды и негодования. Сердце стучало в висках, гнев требовал выгнать мерзавца из дома, но страдалица не решилась. Супругу, чужаку в этом городе, да и стране, некуда было уйти. Она же боялась ещё одного унижения и не ушла к родственникам.
   Долгие недели они оставались запертыми молчанием в начавшем рушиться разломанном пространстве супружества, в общих стенах опостылевшей, а некогда уютной квартиры. Даже когда выходили на прогулку с ребёнком, прибегали лишь к необходимым междометиям и жестам. Очевидно, надо было что-то решать.
    К спасительным книгам, записям лекций Тая вернуться не смогла: с горечью обнаружила, что супруг по своему усмотрению расправился с её библиотекой, как и с фотоархивом прошлой жизни, где ещё не было его присутствия. Он за неё решил, что для жены полезней, а от чьего дурного влияния её следует уберечь, оградить. А ведь она с первых дней заметила, как он старался оттеснить её от общения с людьми, которые могли бы на неё влиять, – с родственниками, друзьями, коллегами. Где-то поначалу такая опека даже льстила. Позже обнаружилось, как от многого в общениях пришлось отказаться. Ради его спокойствия ушла из групп в социальных сетях, значительно сократила список знакомых в телефоне. 

   …За окнами вагона электрички рассвет добавил молока в сумерки. Скоро выходить. через пару станций. Размышления только разбудили воспоминания, но не обнаружили ни одной подсказки, ни одного совета. Интуиция молчала, может утомлённая прошлыми бесчисленными, не принятыми во внимание подсказками. Когда человек укрывается за привычным желанием ничего не видеть, не слышать, прячется от открывшейся правды, приводит кучу оправданий, за которыми стоят страхи краха, возвращения одиночества, цепляется за зыбкую надежду, что остаётся делать интуиции? Она ведь приходит на свежую чуткую голову как посыл свыше в помощь, чтобы дух не колебался, не расшатывал стройную систему мировоззрения. Она на подмогу надежде…
   Как замечательно, что нынешний смартфон даёт возможность присутствия в глобальной сети. Теперь Тая искала и читала в интернете не подконтрольно догляду мужа. Натолкнулась на литературу про абьюз, переживаний прибавилось. Но даже с подругой она не решилась обговаривать эту тему, страшась услышать совет – поспешить положить конец такому браку с абьюзером и, быть может, освободить себя для более достойных отношений.
   Прежде Тая искала место работы поближе к дому, теперь же полуторачасовая поездка туда и обратно радовала возможностью читать, неспешно анализировать, обдумывать. Материала было много. Как же поразила категоричность прогнозов психологов: оставаться в отношениях с абьюзером в надежде, что он исправится, бессмысленно! В растерянности ей так не доставало общения с единомышленниками по прежним семинарам, их советов, подсказок. Однако возобновлять замороженные связи не торопилась. Решила сама основательно разобраться. Супруг был её уроком, опытом, объектом исследования. Это стало новым этапом самообразования, благо Википедия и Ютуб в помощь. Изучение психодиагностики, профайлинг помогали лучше понимать мотивы и чувства мужа, выявлять скрытые эмоции, ложь и попытки манипулировать. Почти как символ веры она заучила основные свойства личности – характер, темперамент, мотивация, способности, эмоциональность, интеллектуальность, умение общаться, волевые качества, уровень самоконтроля, самооценка. Тестировала не только супруга, но и себя. Открывала саму себя в первую очередь, начиная с таких травм, как пониженная самооценка, неуверенность в себе, чувство никчёмности, тревожности. Это ведь из-за отсутствия внутренней опоры начинает казаться, что лучше быть хоть с кем-то, чем одному. Это страх одиночества пугает, что других отношений может и не сложиться, откажись от этих.   
   А потом Тая делала умозаключения о внутреннем мире супруга. Да, он бывает вспыльчив, агрессивен, да и конфликтует не только с ней. Он ревнив, ограждает её от всех, даже родственников, своей ревностью и контролем порой выходит за рамки. Даже телефон и электронную почту пытался контролировать, отшучиваясь, мол, если нечего скрывать, то нечего и блокировать паролями мобильник и её аккаунты на сайтах. Вот злым его, пожалуй, назвать нельзя, но иногда шутки бывают едкими, нелицеприятными. Саркастически высказывается о её друзьях, завидуя преуспевающим, часто и её делает мишенью для своих насмешек.
   Тая прежде не была знакома с популярным ныне понятием – газлайтинг. Оказалось, что оно может характеризовать действия мужа. Не однажды он, смеясь, что-либо отрицал, уверяя, что ей показалось то, чего не было, а если что и запечатлелось в её памяти, так это полная чушь и бред. А ведь стоит только внушить человеку усомниться в собственном здравомыслии, как потом легко манипулировать им.
   При всём при том он же не игнорирует её просьб, помнит о её потребностях до мелочей. И вроде не принижает, даже доверяет её профессиональной компетентности. Да и способность к эмпатии наблюдала у супруга. Сострадателен, хотя и эгоистичен. Вместе с тем есть неспособность признавать свою вину, ошибки и, пожалуй, неумение создавать прочные отношения с окружающими.
   Так измученная душа Таи искала разных оправданий, страшась поверить, что привязалась к абьюзеру, постоянно возвращаясь к мысли – вдруг излишне драматизирует ситуацию? Спасательным кругом надежда – может быть, всё утрясётся? А от кого подсказка: не спешить с выводами, подождать ещё перед принятием окончательного решения? Да от любви! Как это прежде не приходило в голову?! Любовь – не то привычное понятие, сводящееся к физическому влечению и страсти, а истинное чувство, духовная связь. Это когда видишь в партнёре прежде всего творение Создателя, личность. И тогда все его достоинства-недостатки воспринимаешь как поощрение или укор самому себе, именно себе, за собственное несовершенство: эгоизм, жёсткость, нетерпимость и непримиримость.
   Может, и мать так же любила отца, если позволяла такое обращение с собой. Была ли надежда на то, что он изменится? Вряд ли. Даже надежда махнула рукой на её бесконечное ожидание перемены в нём.
   Тая осознавала рифы своего характера, но часто вперёд успевала отгородиться обидой и недоверием. Возможно, эти качества и мешают сближению с матерью, заставляют нарушать заповедь о почитании родителей, сохраняя претензии к отцу. И теперь происходящее бумерангом ей для осмысления, для кармической отработки? Не самолюбие ли, гордыня подпитывают её ригоризм, исключая компромиссы, не учи-тывая отличающиеся принципы других? Может она такой же абьюзер по отношению к своим родителям, близким, по отношению к себе, хоть и проделывает всё только в мыслях. Круг замкнулся?.. Замыкается, как всегда, на себе…

   …Обратная дорога домой всегда кажется короче. Публика в вагоне другая? Или восприятие другое?
   Тая чувствует и перемену в себе. Что если начать с благодарности за подсказку – интуиция, не иначе! – впустить в себя как можно больше света, радости и воздуха. Расправить плечи и чаще смотреть вверх. Убрать самолюбивые ожидания самоуничижения, перечение всему, что нарушает собственную постройку миропонимания. Ведь эгоистические паттерны контроля, власти, сопротивления, защиты и нападения нацелены на преодоление страха и сомнений в самодостаточности. Находясь бок о бок с эгоизмом супруга, её собственное эго видит в нём потенциальную угрозу и в свою очередь пытается использовать его. Чего уж тогда удивляться, что непременно возникают конфликты, борьба за власть и абьюз.
   Вот и найдено решение – заняться пересмотром собственных ментальных установок, корригировать отношения с супругом. Такое не будет работой в одни ворота. Взаимосвязано будет меняться и муж. Может статься, и надобность в прохождении через суровые жизненные уроки отпадёт. Только хватило бы терпения – умения ждать, надеяться.
   Работа предстоит огромная, трудная – зато бонусом личное счастье. И счастье собственной семьи, дочери и возможных будущих детей.
   
   Надежды – всё-таки неиссякаемый ресурс душевного мироустроения!