Загорянка, 18. Часть шестая -9

  Следователь Скорик барабанил по столу своими короткими пальцами и с негодованием смотрел на помощников:
- Очень эфемерно, - громко произносил он слова, будто выкрикивал их, - ничего не ясно!.. Где доказательства того, что так действовал один и тот же человек - их нет! Почему этот Артур, по вашему причастный ко всем трём эпизодам, не стал вешать Леонтьеву с сыном, а ограничился только поджогом её загородного дома. Пусть так - согласен, что он испортил газовый котёл, когда никого не было на даче, пробрался как-то туда... Согласен с тем, что дом был куплен на имя Сергея Рожкова, потом ещё и крест на двери нарисовал, после содеянного, но ведь это не убийство, а несчастный случай. Так и было тогда квалифицировано, А тут он решается, почему-то убить. Почему так сложно?
- Эти ответы нам даст только сам убийца, - произнёс Антон. - Мы ничего тут не может предугадать почему он действовал так, а не иначе в случае с Рожковым... Почему он вообще грозил семье своего бывшего друга Мадана, ведь тот, как мог защищал его? На это всё, только он сам и ответит.
- Но, там только угрозы были, он же не повесил ту же Вику у неё дома, лишь звонил по телефону и пугал, видимо, в расчёте на то, что она расскажет это своему дяде и тот, каким-то образом догадается, - размышляла Егорова. - Почему там в плинтусах оставил нарисованные кресты, тоже вопрос? И опять же, он сам лишь знает на него ответ. Вывод - нужно срочно его объявить в розыск!
- Ух, какие вы быстрые, в розыск! - Скорик вылез из-за стола и грузно прислонился спиной к шкафу с бумагами. - Значит тогда, нужно признать все наши промахи в расследовании с предыдущими убийствами и работу экспертов зачеркнуть. Признать так же, что на территории РУВД Сазоново действует маньяк, а это очень налагает большую ответственность на следствие. С Петровки приедут и всё такое...
- Ответственности боитесь? - Егорова сверкнула глазами на следователя. - Разве из-за этого можно спускать такое дело на тормозах? А если этот парень войдёт во вкус и станет убивать ради удовольствия? Все маньяки с чего-то начинают.
Скорик вздохнул и ещё раз взял в руки их совместный отчёт о расследовании, который включал в себя разговор с учительницей Ниной Терентьевной. Пока он читал пришли последние результаты экспертизы, проводимые после попытки убийства Ефимовой Любови Кузьминичны. Верёвка, на которой пытались её повесить, была идентична той, что использовалась в качестве орудия самоубийства Сурковой Раисы Ивановны и ранее убитого тем же способом Дмитрия Леонидова.
  Скорик поднял удивлённые глаза на своих помощников и решился звонить начальству по поводу доследования предыдущих закрытых дел.

  Когда всё более менее прояснилось с расследованием и Наташины нервы относительно работы немного успокоились, она пришла вечером и села писать обещанное письмо Султанову. Слёзы стекали с её глаз по мере того, как она набравшись храбрости и мужества, описывала своё состояние и всё то, что копилось в душе. Она писала долго, почти половину ночи, потом устало погасила свет и легла в постель. Утром следующего дня, по дороге на работу, она опустила это письмо в почтовый ящик и вздохнула с облегчением.
  Весь день они с Антоном заказывали повторные экспертизы, выезжали к экспертам, так как они находились при РУВД Первомайское, где имелись соответствующие помещения для этого, ходили снова по школам и в ГОРОНО, посетили, так никуда не уехавшую в связи с происшествием в её детском саду Леонтьеву, напомнив ей о том, что она почему-то скрыла от следствия важную улику в виде письма, пришедшего на адрес их детского учреждения год назад, когда в виде угроз заведующую просили уволить с работы Фёдорову и Суркову. Они бегали целый день и открывали для себя всё новые грани этого запутанного дела. К вечеру усталые, но довольные, они вернулись в РУВД с некоторыми результатами и заперлись в кабинете вместе со следователем.

  Андрей Жигулин весь вечер проговорил по телефону с Приморском, пока Соня была на прогулке и не слышала его речей. Он разговаривал со своим приятелем из военного ведомства, с кем жил на одной площадке в доме на Забелина. Тот очень интересовался его московскими делами, а главное Наташей Егоровой.
- Все тут вспоминают дочку Алексея Михайловича, знают, что она уехала именно с тобой из Приморска, но толком никто ничего не знает о ней, Султанов не любит распространятся по такому поводу, молчит, - говорил в трубку знакомый Андрея. - Но ведь с тобой твоя женщина поехала, а как с ней-то? Рассказывали, что она от тебя беременна.
- Была беременна... Она потеряла ребёнка и теперь врачи говорят, что у Сони не будет детей... Но я тут ещё и с Наташей живу, - невозмутимо произнёс Жигулин.
- Это как, работаешь на два фронта получается? - удивился его приятель.
- Почему бы и нет?! Соня не против, а Наташа моложе. К тому же, она не скрывает, что уже моя жена, возможно, что и распишемся скоро, - врал Жигулин. - Живу - то у неё, то у Сони...
- Ну, ты молодец, хорошо устроился... Впрочем, ты красивый парень, всё так и должно быть! Всё путём!.. Значит, мне верить?
- Конечно, можешь и нашим всем рассказать о моих победах, разрешаю, - он откинул голову назад и прислушался, на входе звякнул ключ, пришла Соня и Андрей поспешил закончить этот разговор.
  Соня прошла в комнату и встала у окна:
- На работу собираешься, в ночную смену? - она ехидно улыбнулась. - И не боишься меня оставлять дома одну?
- Ты к чему это? - не понял Жигулин.
- К тому, что одна оставаться ещё не готова, тоскливо мне будет одной-то, Андрюша! - она надула губки.
- Я же не мог поменяться из-за того, что тебе вдруг стало тоскливо, меня не так поймут, - он подошёл поближе и обнял её. - Ну, не дуйся, я приду утром, высплюсь, а потом пойдём в кино, как и обещались... Договорились?
- Да, - и она снова посмотрела на него, как-то слишком загадочно, уже второй раз за этот вечер, а потом скинула одежду и поманила его своим голым плечом.

  Утром в военном ведомстве уже распространились слухи о том, что Жигулин живёт в Москве сразу с двумя женщинами, одну из которых скоро оформит своей женой официально, и это будет дочка полковника Егорова Наташа. Те кто хорошо знал Андрея, не поверили в эту гадость, но многих очень даже эта история увлекла и она быстро стлала гулять из кабинета в кабинет, пока не дошла до главного сплетника, любителя подобных историй с перчиком - Вадима Сергеевича Пискунова. Тот, не долго думая, позвонил Султанову и всё рассказал. Надо ли пересказывать реакцию на эти слухи Евгения Петровича, думаю, что не стоит!.. Он рывком открыл дверь своего кабинета, набрал местную телефонную станцию и стал заказывать Москву.

  Разговор был коротким, Султанов нервничал, срывался, злился, что Наташа так несерьёзно среагировала на его новость:
- Видишь, какие слухи он опять запустил про вас, этот негодяй, - Евгений Петрович почти кричал в трубку.
- Это меня не удивляет, - Наташа усмехнулась. - Не на долго хватило его робкого "прости". Он опять в своём репертуаре. Интересно, знает ли об этом Соня?
- А, мне представь, совсем не интересно... А вот мама волнуется по поводу таких слухов.. Что ей ответить? Ведь это же не так, Наташа?
- Как вы могли такое подумать?! Даже обидно... А мама, она ведь знает, не хуже вас, что я не могу ни с кем находиться в интимной близости... Да-да! Не ухмыляйтесь там. Я была у врача и всё оказалось гораздо серьёзнее, чем вы все думаете... Впрочем, я всё описала в письме, уже отправила вам и вы скоро его получите. Теперь о деле... Всё, как вы и говорили вышло, я насчёт этого маньяка, - после её слов у Султанова схлынуло с души и он уже спокойнее стал выслушивать о её работе.

  Она шла вечером с работы и думала о сегодняшнем разговоре: "Негодяй, мерзкий пакостный негодяй! Ну ладно, маменькин сынок, мы ещё повоюем и теперь такой фортель тебе уже не сойдёт с рук, и я о тебе кое-что расскажу твоей Соне... Хотя, почему кое-что?! Расскажу ей всю правду!"
Она, скинув с себя свою тёплую куртку, сразу подошла к телефону и набрала нужный номер. На том конце провода раздался хриплый Сонин голос:
- Слушаю!
- Вот именно, послушала бы ты, как сегодня со мной разговаривали из Приморска, и всё по поводу Андрея... Оказывается, он всем рассказывает по телефону, когда в город свой звонит, что живёт сразу с нами обоими одновременно. Со мной и тобой... Как это тебе такой поворотец, а? Ему не стыдно? Отцом ведь собирался стать? И нас опозорил так, что мама не горюй!.. Ты там не ахай, а скажи что делать-то? У тебя, говорит, сперва поживёт, а потом ко мне возвращается, и мол я, его женой скоро официальной стану? Он что, совсем больной и тряханутый на всю голову?.. Промой ему там мозги по полной программе, надоело уже такое дело, что так он меня позорит перед всеми!..
  Наташа со слезами шлёпнула трубкой по телефону и, пошла смывать в ванную следы этого неприятного разговора. Соня думала не долго после этого, она узнала о том, когда у Андрея следующее ночное дежурство по городу и позвонила своему московскому приятелю Герочке...

  В субботу наконец удалось напасть на след этого таинственного Артура. Он приехал с пол года назад в свой посёлок Ленинского района Подмосковья, но на его месте уже был другой населённый пункт. Бабушка была ещё жива, она после сноса их с делом дома получила квартиру в новостройке и с радостью приняла своего внука, который не был по сей день женат и жил, только общаясь с собаками, которых у него было уже четыре штуки. Когда выяснили новый адрес его бабушки, сразу выехали к ней, но дома беглеца не застали. На столе лежала его записка в которой он всё объяснил, его сразу объявили в розыск и ждали результатов, так как он не мог слишком далеко уехать. По имеющимся данным он осел в собачьем питомнике под городом Коломна. Туда и выехали за ним оперативники, но на месте снова не застали.
- Он не бросит своих четырёх собак на бабушку, она не сможет с ними управляться. Думаю, что он вскоре вернётся сам, так как понял, что мы его ищем, то есть напали на его след и знаем, что он убийца, раз оставил записку с объяснениями мести, - говорил Антон перед уходом домой. - Завтра выходной, а в понедельник будет уже что-то известно, но думается, что парень придёт к нам сам.
- Не уверен в этом, - ответил Скорик. - это не тот типаж, он уже болен и серьёзно, не зря его вели врачи ещё в восьмом классе. Кстати, есть информация, что его друг Мадан дал показания тогда против него, после случая с собакой, он рассказал совсем по другому, чем ваша учительница, вот за это его, видимо, и наметил Артур, как объект для мести через племянницу.
- И что же он рассказал? - поинтересовалась Егорова.
- О том, что он сам повесил свою собаку, а на друзей наврал... Поэтому его и посадили тогда в психушку на лечение... А прибежал Мадан за помощью в посёлок, вовсе не потому что Артуру навредили, а чтобы спасти от него собаку.
- Но ведь те, что прибежали тогда, а это был папа Антона, как вы уже знаете, увидели на месте картину иного толка, там лежала собака на земле и около неё рыдал этот несчастный Артур, - возразила на это Наташа. - Или Мадан уверил всех, что Артур это разыграл?
- Вот именно... Ладно, давайте расходится по домам, ребята!.. Неделя была чертовски напряжённая, я очень устал, в том числе и от вас, - Скорик взглянул из-под лобья на своих помощников. - И когда, Егорова, ты уже домой к себе свалишь, а? Будоражишь тут всех только... - он в сердцах махнул рукой и стал собираться домой, больше не сказав ни слова им обоим.

  В Приморске во всю цвела весна. Шли последние мартовские дни, с понедельника майор Терещенко готовился выйти на работу и свой первый рабочий день он должен был провести в порту. А сегодня в воскресенье он вместе с Игорем первый раз за много дней вышел из дома. Они направлялись к Славику в общежитие, чтобы исполнить Маринкино желание. Когда Александр узнал какого оно рода, то он не стал ждать, а в удобный момент, когда все будут дома у Истоминых, захватив Игоря, отправился туда.
- А зачем нам самим идти? - недоумевал Коломийцев, когда майор объявил ему о своём решении. - Пусть приходит к нам домой и целует тебя, сколько влезет!..
- Она что тебе, Татьяна Ларина с письмом к Онегину? Не нужно так унижать женщину её приходом, сделавшую для нас очень много в том деле, на которое не всякий мужчина бы согласился пойти... Сами явимся, раз Славка разрешил, - ответил Терещенко и смело стал собираться туда, куда они сейчас и направлялись.
  Они вместе шагнули в корпус общежития и, пройдя вахтёра, поднялись на второй этаж. Дверь открыла удивлённая Марина и сразу отошла к стене.
  Игорь протянул ей букет весенних цветов, а Терещенко тут же у порога схватил её за плечи и развернул к себе.
- Мариночка, позволь мене тебя расцеловать по дружески, - и он с актёрским азартом нежно прижался к её губам. - Дорогая ты наша, спасибо тебе за всё!
  Он с радостной улыбкой расцеловал её лицо, а потом снова крепко поцеловал в губы, придерживая женщину за плечи.
  В коридор вышел её муж, Слава Истомин и, приоткрыв рот от удивления, громко зааплодировал.
- Браво!.. Вот, Маринка, и исполнилось твоё желание! - он с радостью бросился к Александру и своей растроганной жене, у которой скатились с глаз крупные слезинки и подхватив обоих под руки, а Игорю кивнув головой, провёл всех в комнату. - Завтра твой первый рабочий день, Сашка, давайте отметим как следует, а потом уже... помянем наших дорогих сотрудников, Севу и Алексея Михайловича... Завтра будет три месяца, как их похоронили.

  Под вечер они возвращались домой все вместе от Истоминых, Слава и Марина провожали до самого дома своих друзей. Они вышли на шумную и говорливую набережную и остановились у парапета, облитого золотом морского заката.
- Начинается апрель, начало навигации и в порту всё-равно надо кому-то работать на проверках, - говорил Слава, - поэтому очень хорошо, что это будешь ты, им там повезло, - он хлопал Терещенко по плечу. - И не расстраивайся, тебе надо ещё как следует окрепнуть, а потом вернёшься в отдел. Как же мы без тебя?!
- А я не переживаю, - Александр прислонился к стойке парапета. - Видишь, ещё устаю долго на ногах, а потом там будет хорошая тренировка. И допуск от врача только в порт, пока. Всё лучше, чем дома-то сидеть!
- Конечно, но ты следователь особого отдела, и не забывай про это... Кстати, Султанов хочет, чтобы ты заменил Егорова на его посту, - Слава смотрел куда-то вдаль, когда говорил, Евгений Петрович попросил его осторожно прозондировать этот вопрос с Терещенко.
- Меня на старшего следователя?! - он уставился на Истомина. - С кем вы думали там? Нет! Категорическое - нет!
Александр отвернулся от Славика и стал смотреть на залив.
- Но, почему? - не понял его Истомин. - У тебя опыт, и ты работал в отделе Султанова, потом Егорова... Тебе и карты в руки!
- Нет, пусть в эти карты играет кто-нибудь другой! - Александр поджал губы.
- Я знал, что ты так и ответишь, - Слава положил ему руку на плечо, - но Султанов надеялся, что... Одним словом, это он просил меня с тобой проговорить этот вопрос... Но, Саша, почему?!
- Потому что есть следователи с большим опытом, чем я, и выше званием. Егор Зайцев, например - ему и надлежит занять место старшего следователя, а мы будем помогать, сколько сил хватит... И я ещё после аварии, мне даже не разрешают врачи выходить в свой отдел, потому что выезды на происшествия противопоказаны, а на них я должен сам всегда выезжать, так привык уже. Потому что не всё можно перекладывать на младший состав... Кстати, Слава, неизвестно, когда мой старший помощник сюда вернётся? - осторожно спросил Александр и повернулся к Истомину.
- Ты про Наташу? Не знаю, Султанов сам нервничает... Она так с тобой и не разговаривает по телефону?
  Терещенко мотнул головой и устало поплёлся к скамейке. Истомин с Мариной и Коломийцев сели рядом.
- Не хочет ни с кем говорить кроме родителей и Султанова, потому что ей теперь все мужики кажутся одинаковыми, после Андрея, - ляпнул Игорь и покраснел. - Что я не прав, что ли?
- Выкладывай, что там произошло в Москве, а то лишь Султанову рассказал, а нам только вкратце, но не всё, - произнёс Слава и посмотрел на Терещенко. - И тебе не сказал ничего? - тот отрицательно покачал головой. - Понятно, ты и не спрашивал, тяжело... Ну, Игорь, что там получилось, отчего она должна теперь всех нас ненавидеть?
- Ничего! - Игорь встал и отошёл в сторону.
- Игорь, не молчи, - Марина поднялась вслед за ним и вернула его к скамейке. - Видишь, Саша переживает, Наталья с ним говорить отказывается, а ему не понятно это... Отчего, ну?! Знаешь ведь?
  Игорь в ответ облизал пересохшие губы:
- Знаю... Вижу, что переживает, вместе живём, но не могу вот так сказать, потому что ещё больнее станет.
- Мы тут все вместе, а тогда не очень страшно... Говори! - Марина дёргала его за рукав. - В чём Саша виноват? Почему она так с ним?
- Ну, во первых - потому что ещё не совсем здорова, и мама её сомневается, помнит ли она всех, - Игорь кивнул на Александра, - а во вторых...
- Ну, не тяни, - Славка терял терпение, - её куда-то отправили они на лечение, ты говорил...
- Я не рассказал всего... И сейчас не расскажу, не могу при всех, - он посмотрел на побледневшего Александра. - Прости Саш, это только Султанов рассказать может и сама Егорова, когда приедет. Что я буду из себя Пискунова изображать?!- Игорь снова встал со скамейки и отвернулся. - Могу только добавить, что тебя лично - это никак не касается!
- Уже легче, - тихо проговорил Терещенко. - Конечно, ещё есть какая-то причина, кроме её болезни, но это уже с ней нужно разговаривать, Игорь прав... Пойдёмте по домам, а то я устал что-то, а завтра у меня первый рабочий день, - Александр явно не хотел при всех обсуждать эту личную тему, а у самого сердце кровью облилось при воспоминаниях о Наташе. Нет, не романтика здесь играла в голове, а его личное отношение к ней, как к своему верному другу, который никогда не предаст, её боль в глазах, её незаживающая рана!..
  Дальше они шли к дому молча, каждый думал о своём, на прощание Славик обнял Терещенко, потрепал его по волосам и похлопал по спине:
- Ты давай там, быстрее восстанавливайся! Слышишь?! Мы тебя очень ждём на работе в Управлении... И Султанов ждёт! И не думай ни о чём плохом, всё теперь будет только хорошо, я уверен в этом! - он снова обнял Александра.
  Дома, уже в присутствии Надежды, Игорь продолжил разговор, начатый на набережной, только в более подробном виде, уже ничего не скрывая от своих родных людей. Ему было больно это говорить, и он поэтому молчал столько времени, но теперь, когда так явно встала ситуация с Наташиным отношением к Терещенко, он не утерпел. Александр понимал, после услышанного, почему Игорь молчал всё это время и не упрекал его в этом, он лишь не мог понять до конца, всё ли так безнадёжно. Неужели он терял дружбу с Наташей, ту, которая была для него проста и понятна, терял это их отношение друг к другу, её хорошее расположение к ним всем? И если это так, то будет очень горько всё это принять и... должна же она вернуться, в конце-то концов! Пусть только приедет домой, а там уже они сами разберутся в своих отношениях. Не захочет работать больше с ним в одном отделе - не нужно! Лишь бы была дома с родителями, в городе, рядом, живая, здоровая... Он замотал головой и с тяжестью в груди и позвоночнике отправился в свою комнату, не окончив разговора. Надя с искренним сожалением, посмотрела ему вслед и повернулась к Игорю.

 "Мне кажется, я становлюсь жестокой и нетерпимой, - запишет Наташа в своём дневнике, - я не хочу вспоминать ни хорошее, ни плохое, что связано с Приморском, мне больно думать о том, что я никогда не вернусь туда в свой родной город, но я не вернусь... Я приняла такое окончательное и осознанное решение. Всем будет от этого только лучше, я уверена в этом! Мама простит меня, надеюсь, а не простит, что же, значит такая уж я невезучая и плохая дочь! Пусть мне тут будет в сто раз хуже, чем дома и я никогда не привыкну к этому шумному и пасмурному городу, но я не вернусь... Не вернусь! И причину знаю только я, одна..."

  В первый день своей работы в порту, Александр уже через три часа вернулся домой в сопровождении Игоря, который быстренько перекусив, убежал в УВД на основное место своей работы. Сам же Терещенко дома не остался. Он снял свой таможенный китель с серебряными нашивками на воротнике, оделся в светлый серый плащ и, крепко удерживаясь за перила, спустился во двор. Его поприветствовали сидевшие на лавочках соседи, поинтересовались его здоровьем, на что он ответил, как всегда, с улыбкой, а потом пошёл на оживлённый участок Азовской улицы к автобусной остановке. Он медленно перешёл через дорогу на светофоре и, пройдя немного по тротуару, свернул в "Детский мир". В магазине Терещенко выбрал отдел игрушек для мальчиков, осмотрелся и увидел на полке то, что давно искал - это был большой грузовик с синей кабиной и подъёмным краном над кузовом. Он пробил на кассе чек и взял из рук продавца эту большую игрушку в яркой коробке. Со своей покупкой в руках, Александр сразу отправился на остановку трамвая и уехал в конец города.
  Он тихо сидел в салоне и смотрел в окно, вот и последний поворот перед высоким бетонным забором, сейчас пойдёт резная ограда и трамвай остановится. Людей осталось немного на конечной и Терещенко спустился по ступенькам одним из последних пассажиров. Он постоял немного у раскидистых белых акаций и пошёл вдоль чугунного забора ко входу на городское кладбище.

  Сегодня в последний день первого месяца весны ночью снова посыпал снег. Он шёл сплошной стеной, мокрый и хрупкий, а к утру уже начал таять. Днём на солнышке от него остались лишь прозрачные лужицы, да белые островки вокруг деревьев и лавочек. В воздухе было свежо и прохладно, Александр с непокрытой головой свернул в кладбищенские ворота и побрёл по мокрым дорожкам.

  Подходя к могиле сына, он почувствовал в который раз, как защемило изболевшееся по родному человечку сердце. Истосковалось оно и облилось кровью!.. С ноября месяца он не был у Алёшки, почти пол года. Сперва лежал в больнице, а потом ещё месяц долечивался дома, но теперь почувствовал, что может один самостоятельно дойти сюда и сразу, как только позволило здоровье, в первый свой рабочий день решил сразу пойти на кладбище, потому что уже не мог больше ждать. Он не мог не прийти сюда, вся его истерзанная душа рвалась на это место последние дни. Терещенко смахнул опавшие на могильную плиту прошлогодние пожухлые листья, распечатал коробку, достал из неё большой самосвал с краном наверху, о котором когда-то мечтал его мальчик, и поставил его рядом с могилкой сына. Подошёл к памятнику и ладонью погладил его фотографию, низко наклонив свою белокурую голову. Он долго сидел на скамье возле могилки, поджав губы от внутренней боли, а потом почувствовал, как по всему телу проходит нервная дрожь и немеет больной позвоночник. Ему хотелось подняться и пойти к могилам Егорова и Ткачука, побыть там с ними хоть немного, но встать уже не хватило сил, он всхлипнул и закрыл лицо ладонями, глотая пришедшие внезапно от разрывающей грудь чёрной скорби, горячие слёзы. В таком состоянии с низко опущенной головой и в согнутом положении, его заметила с протоптанной между оградами дорожки, Елизавета Юрьевна, бабушка Наташи. Она уже выходила с кладбища, шла с могилки своего любимого зятя, когда нечаянно посмотрела в сторону высокой ограды у старого тополя. Она поправила чёрный платок, подтянула его на макушку и решительно подошла к Александру. Опустилась рядом с ним на скамейку и погладила по спине.
- Что согнулся в три погибели? - спросила она, ласково обнимая его за плечи. - Не надо так!.. Сразу почувствуешь сейчас, как начнёт болеть твой позвоночник. Там же все нервные окончания проходят... Ну, успокойся! - она продолжала его гладить, а сама неспеша разговаривала: - Я сама сейчас всплакнула немного, очистила душу, но тяжесть всё ещё осталась.
  Он опять громко всхлипнул и почти в голос зарыдал, прижимая ладони к лицу. Елизавета Юрьевна подсела ближе, обхватила его за плечи и прижала к себе его голову. Он долго вздрагивал в её руках и не мог никак успокоиться.
- Сашенька, - она гладила его по волосам, - давай лучше пойдём в церковь, постоим там на службе и тебе легче станет!..
- Не могу... не дойду туда!.. Плохо мне, Елизавета Юрьевна, очень плохо, - он поднял на неё свои глубокие глаза, раскрасневшиеся от обильной влаги с дрожавшими на кончиках ресниц слезинками. - Потом я ещё хотел к ним зайти, - он кивнул головой в центр кладбища.
- Пойдём, помогу тебе подняться, - и женщина, придерживая майора за плечи, помогла ему встать и пройти к могилам Егорова и Севы.

  Они вышли с кладбища вместе, Александр держал под руку Наташину бабушку. Так они добрели до остановки трамвая, а потом, когда он подошёл, забрались в него и поехали обратно в город.
  Елизавета Юрьевна довела Терещенко до подъезда и посмотрела на окна квартиры.
- Надя дома? - спросила она.
- Нет, никого нет, - он отрицательно замотал головой.
- Тогда пойду с тобой, помогу тебе раздеться и лечь в постель, - предложила она.
- Буду только рад вашей помощи, - ответил он и они вместе вошли в подъезд.

  Дома, сняв с себя верхнюю одежду, он со стоном лёг в кровать.
- Давай помогу!.. Вот, на живот ложись, так будет не очень больно, - приговаривала Елизавета Юрьевна, помогая ему в таком нелёгком для него деле. - Видишь, нагрузки сегодня были тяжелы для тебя... А, на работе-то как было? Игорь был с тобой?
- Да, всё в порядке там, никто и не заметил ничего особенного...
- Знаю, как ты умеешь себя скрывать, но передо мной не надо зажиматься. Я всё вижу насквозь, не зря бывший медик и на войне вашего брата повидала всякого... Давай-ка, я тебе сделаю небольшой массаж! Где сильнее болит, в пояснице? - она положила ладони на позвоночник и погладила его вдоль спины, делая упор на линии пояса. - Можешь не раздеваться, я так рубашку тебе подниму, - она продолжала массировать его круговыми движениями своих сильных рук, а он лежал притихший лицом вниз и напрягался от боли, но потом она заметно убавилась под её лёгкими и уверенными движениями, а вскоре совсем прошла. - Легче? - спросила она, улыбнувшись.
- Ага, отпустило! - он повернул к ней голову и благодарным голосом проговорил: - У вас волшебные руки, прямо как у Наташки!
- Лежи, расслабься немного, а я пойду в кухню, приготовлю тебе чего-нибудь поесть, - она поднялась и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.
  В кухне на плите стоял приготовленный Надеждой ещё с утра обед, его и поставила разогревать на газ Елизавета Юрьевна, а сама стала рассматривать уголок с иконами, красиво убранный вязаными кружевами. Женщина подошла поближе к полочкам, что висели у окна, и не имея сегодня возможности помолиться в церкви, стала молиться здесь, низко поклонившись на икону Спасителя.
- Господи, Ты же всемогущий, пошли здоровье рабу Божьему Александру! Знаю, что посланы ему испытания не напрасны, мы все страдаем за свои грехи, но... Неужели они у него так тяжелы, Боже?! Его матушка Природа создала таким, как он есть теперь, а значит... Ведь это Ты его создал таким темпераментным и подвижным, Боже! За что же теперь Ты его так наказываешь?! Прости за всё нас грешных, за все наши согрешения вольные и невольные... - она клала поклоны Спасителю и Богородице, горячо шепча молитвы. - Матушка Царица Небесная - защити и помилуй!
  Он в это время засыпал под её мерный шёпот, боль утихла и скорбь немного отпустила его трепетную и живую душу, о свойствах которой знал только один Господь Бог!

  Из дневника Наташи Егоровой: "...Сегодня взяли Артура Некрасова где-то под Коломной. Он сопротивления не оказал, но напомнил, что с психом опасно дело иметь. Его отвезли на допрос сразу на Петровку, потому что это был особый случай. Сперва хотели и нас туда с Антоном отправить, потому что версия с маньяком была наша изначально и она оказалась верной, но Скорик решил ехать сам... Вот и хорошо, а мы хоть без него тут отдохнули и проветрили как следует помещение - выветрили этот жгучий перегар... Он в последнее время совсем одурел, перебрал со спиртными напитками! Но голова на работе ещё варит... Вот, опять стараюсь спрятаться за свои дневниковые записи, как за Китайскую стену. Из дома не звонили пока, видимо Султанов не получил ещё моего письма. Но скоро, скоро!.."

  Отметить успешное окончание дела они с Антоном зашли в свою любимую пончиковую, но она оказалась почему-то закрыта на санитарный день.
- Так часто бывает, - сказал немного огорчённый Антон и повёл Наташу в кафе напротив. - Тут тоже не дорого и очень уютно, - он толкнул стеклянную дверь и сразу стал искать удобное место у окна.
  Народу было мало в этот час, люди только возвращались с работы и Наташа с Головковым устроились за лучший столик с видом на парк и заказали себе мороженное и лимонад.
- Тебе очень грустно? - спросил Антон, тыкая ложкой в стеклянную вазочку с мороженным.
- С чего ты взял? - Наташа подняла на парня удивлённые глаза.
- А это видно... Ты сегодня сидишь и целый день о чём-то думаешь.
- Думаю, что зря написала письмо домой, но уже ничего не вернёшь... Не надо было их так расстраивать.
- Хочешь домой? Очень скучаешь?
- Наверное, но ехать не могу. Боюсь воспоминаний, - Наташа подвинула к себе бокал с лимонадом, отпила немного этой шипучей жидкости и задумчиво посмотрела в окно. - Какая темень, - упавшим голосом произнесла она. - И фонари почему-то не зажгли, забыли должно быть...
  И вся жизнь ей показалась такой же тёмной и никому не нужной. Она тяжело вздохнула и стала перебирать в мыслях возможный ответ Султанова на её письменное творение.

  В этот вечер Соня особенно тщательно собирала Андрея на работу. Завтра первое апреля, прекрасный день для розыгрыша и мести. Она наметила именно на этот день, точнее в эту ночь визит своего Герочки к себе домой. Лишь бы удалось удержать его утром подольше у себя в постели, думала она, глядя на сборы Андрея, чтобы Жигулин застал их тёпленькими в самый подходящий для ссоры и ревности момент. Он ушёл и женщина тут же бросилась к телефону:
- Алло, котик!.. Приходи немедленно, я жду! - томным голосом произнесла она в трубку, а сама поморщилась, представляя любовные сцены в постели с этим молодым придурком, который был немногим старше Андрея.

  Ей было мерзко, противно, но чувство мести всё-равно перебороло её маленькие неудобства. Жигулин должен понять, что если у него есть две женщины, пусть и на словах, то у неё будут два мужчины, а может быть и больше и пусть не обольщается на счёт своей исключительной привлекательности - не это ценят женщины в мужчинах!

  Соня сидела на краю постели с сигаретой в руке, отвернувшись от своего ночного героя. За спиной горел ночник, а в душе полыхала обида за свою напрасно прожитую жизнь. Ни семьи толком не было, ни детей, а лишь полуночный бред и томная страсть, которая уже не радует в определённые годы, потому что всё давно опостылело и приелось. Но пусть их застанет Жигулин, пусть!.. Может быть это отрезвит его и развеет мысль о собственной исключительности?! Под утро они забылись сладким, крепким сном... Вот Соня потянулась на постели и услышала, как звякнули ключи в замке.
  Андрей вошёл незаметно, разделся в коридоре и осторожно прокрался в их спальню, а там... Он распахнул настежь дверь и увидел Сонины ехидные глаза на подушке рядом с чужим мужиком. Они оба лежали как Адам и Ева в раю, обнажёнными и чуть прикрытыми тонким одеялом. Соня повернулась к Андрею, до конца оголив своё тело, и подняла голову.
  Нет, он не был раздавлен, а сразу был уничтожен. Сонино поведение обескураживало и заставило понять, что она сделала это нарочно и преднамеренно, уж очень она свободно и злорадно сейчас его разглядывала, стоявшего у раскрытой двери с разинутым ртом.
- Ну и как тебе старшая жена в постели со стороны, ничего, годится?! - она спросила и улыбнулась при этом. - Побежишь теперь к младшей жене плакаться в жилетку?
  Её громкий голос разбудил Герочку, он встрепенулся и подпрыгнул к подушкам, прикрываясь, стянутым со своей любовницы, одеялом.
- Можешь одеваться, - повернула Соня к нему голову, - свою роль ты уже отыграл, котёнок! Спасибо за бурную ночь!
  Герасим бочком сполз с постели.
- И чего испугался, дурачок? Ещё мастер спорта по вольной борьбе, называется. И как ты носишь такую фамилию, тебе самому-то не смешно? Веточкин!.. - она громко засмеялось и повернулась на спину, откидывая от себя подушки на пол.
  Герочка прошмыгнул мимо Андрея, который столбом стоял и только вертел головой, краснея и наливаясь синевой вокруг глаз. Было слышно, как он возится у двери и пытается открыть замок... Потом раздался громкий стук и щелчок, всё стихло, лишь Сонин смех раздавался во всей квартире. Топот ног по лестнице разбудил Жигулина, он с негодованием ещё раз взглянул на Соню и бросился к входной двери, с шумом распахнул её и побежал вниз, схватив в вешалки пальто и шарф, за своим обидчиком с желанием догнать и набить ему морду...
  Выскочив на улицу и на ходу впихнув руки в рукава пальто, он увидел парня бегущего к автобусной остановке, и сам бросился туда.
  Они вместе запрыгнули в автобус, но тут же вывалились на следующей остановке из открывшихся дверей в жуткой потасовке. Жигулин схватил Герочку за грудки уже в автобусе... Они покатились по стылой земле возле скамейки у крытой палатки, а потом вскочили на ноги и... Герочка побежал первым! Жигулин быстро догнал его у гаражей и они свалились там к железнодорожной насыпи, пиная и толкая дург друга, впившись в волосы, хватаясь зубами за уши и носы...
  Вскоре в ту сторону побежали свидетели их драки, пытаясь разнять этих оголтелых молодых людей. Никому была не известна подоплёка, просто многие поняли, что добром такая потасовка не кончится и вызвали наряд милиции.
Жигулин не рассчитал своих сил, на вид щуплый паренёк оказал ему профессиональное сопротивление, опрокинув его при удобном случае, на острые камни насыпи лицом вниз. Андрей покатился на шпалах, ещё раз перевернулся и замер. К нему уже бежали неравнодушные свидетели драки от остановки и гаражей, ведя за собой милиционера...

  Его подняли в полуобморочном состоянии, парень сильно ударился головой, и отвезли в травмопункт.
  С карьерой на Петровке было покончено, об этой некрасивой истории с мордобоем стало известно начальству Жигулина. Раскрылся и тот факт, что с Наташей Егоровой у него никаких отношений не было, а женщина, которую он изначально называл своей родственницей, как раз и являлась его сожительницей, из-за которой и произошёл этот вопиющий инцидент. Да ещё стло известно, когда поставили это дело на проверку, что эта Соня бывшая путана, имевшая до сих пор старые связи в криминальном мире и тогда Жигулина вызвал к себе в кабинет на серьёзный разговор начальник отдела кадров Петровки, 38, который принимал его на работу в декабре месяце, майор Поспелов.
  Поспелов присел к столу и посмотрел на Жигулина:
- Как сладко вы выглядите, Андрей с этими синяками и ссадинами просто героически!.. Не чего сказать, молчите?! Лейтенант, вы взрослый парень, уже мужчина, почему вы всегда врёте? Это как-то не солидно! И, как к вам после всего этого относиться?
  В душе у Жигулина поднялась кипучая волна, ему хотелось рассказать всё этому строгому начальнику, всю правду, но таким образом, чтобы это было можно развернуть в положительную для него сторону. Андрей собрался с мыслями, посмотрел в упор на Поспелова и начал свою исповедь:
- Запутался я окончательно, товарищ майор. Виноват!
- Уже хорошее начало... Давайте продолжим, пока есть время и я никуда не тороплюсь. Итак, всё сначала! Ведь вы жили в Приморске и приехали сюда в Москву вместе с семьёй Егоровых. Почему - я в курсе, мы все про эту историю с Наташей осведомлены. Её отец неоднократно звонил нам и всё рассказывал. Наши московские коллеги сейчас пытаются помочь вашим приморцам в расследовании убийства полковника Егорова, этот момент мне тоже хорошо известен. Но вот Егоров всегда считал вас просто образцом идеального парня и своего помощника, как же так получилось, что вы предали его дочь и свою невесту? Кстати, с генералом Лазаревым, с которым у меня хорошие, дружеские отношения, мы тоже уже поговорили по телефону по поводу вас и он очень удивлён этой ситуацией. Он знает, что вы были официально женихом Наташи, но понятия не имеет, что между вами произошло. Может быть поделитесь? - Поспелов с некоторой саркастической улыбкой смотрел на Андрея.
- Хорошо, если вы меня внимательно выслушаете, - Жигулин опустил вниз глаза.
- Я готов внимательно выслушать. Ну, что же вы, или передумали?
Андрей взял паузу, а потом всё-таки заговорил:
- Мы познакомились, когда Наташа приехала к нам после учёбы и стала работать с нами в УВД. Отношения сразу сложились дружеские, доверительные и со временем переросли во взаимную симпатию. Она была знакома с моей семьёй, мамой и дедом, мы даже один раз у него ночевали и на нас там напала банда, известная в посёлке Подольском очень хорошо своими зверскими налётами на частный сектор. Наташа нас отчаянно защищала в доме во время нападения, но это уже другая история...
- Я немного в курсе, мне рассказывали коллеги из Ростова... Ну, а потом, что изменилось?
- Я и сам не мог долго понять, но она стала совсем иной, хоть отношения, как друзья, мы сохранили и по работе всё было в порядке, но... Всё началось с того, что развёлся с женой её непосредственный начальник, страшим помощником которого она является.
- И, что же? - не понял Поспелов.
- В том-то и дело, что этот человек остался один... Там ещё трагедия произошла в прошлом году в мае месяце, когда его сын погиб. Мина взорвалась, которая пролежала в земле со времён войны... Одним словом, она им увлеклась, а потом я думаю, что он просто принуждал её... к сожительству, - Андрей низко опустил голову и залился краской.
- Опять врёте?! - начальник стал злиться.
- Нет, не вру, вам все расскажут, если позвоните в Приморск, что это за птица, её начальник Терещенко! Или, как его называют ещё - приморский Казанова. Она, понятное дело, не могла устоять... А мы уж и заявку подали в ЗАГС, это вам Лазарев правильно рассказал, а она в самый последний момент мне отказала... Из-за него отказала! Он тогда в ноябре, когда мы должны были расписаться, в аварию попал и в тяжёлом состоянии находился, десять дней не приходил в себя и она там просто ночевала в этой больнице... В ЗАГС в результате мы так и не пошли, а я... очень обиделся и нашёл себе другую женщину, но когда приехал сюда с её мамой, решил начать всё с начала, но она снова мне не поверила, она находится будто под гипнозом, и наверняка с ним каждый день разговаривает, а он Наташу настраивает против меня, мне тоже это известно, вот я снова с Соней и сошёлся. Откуда мне было знать, что она в прошлом занималась... ну тем самым, ведь я знал о ней только хорошее, она была женой уважаемого человека, депутата Моссовета. Понимаете?
- Понимаю, опытная женщина и вдруг такое фиаско! - усмехнулся Поспелов. - Вы пришли домой и застали её в постели с бывшим приятелем... Однако, это банальный сюжет, но вот то, что вы рассказали про начальника Наташи... Это правда, не для красного словца?
- Истинная правда, не вру... Вы можете позвонить в Приморск и узнать там совсем у незаинтересованных лиц, в военном ведомстве, например...
- Если это так, то это серьёзное обвинение. Значит в вашем городе военного подчинения, где должны соблюдаться строгие нравы и правила в отношении компетентных органов, которые являются образцом и примером для других, процветают неуставные отношения и где, в самом сердце города в УВД?!
  Андрей в ответ кивнул головой.
- Опять же повторяю, если это так, то вы должны сейчас же написать заявление и указать все известные вам факты для проверки этих данных. Как это возможно, чтобы начальник из особого отдела принуждал к совместной жизни свою подчинённую, которая от него во всём зависима? А куда смотрел её отец, полковник Егоров?
- Дома постоянно были скандалы из-за этого. Наташа после одного такого домашнего разбирательства обиделась на отца и сбежала в Фёдоровский монастырь, а привёз её оттуда опять же этот Терещенко, специально за ней туда ездил, - Жигулин при этом поёжился, вспоминая сей факт, а так же то, как сам некрасиво повёл себя при этом, только вот Поспелову не рассказал.
- Да, история... Так будете писать заявление? А мы подумаем, как вас дальше использовать, оставлять ли на такой ответственной работе или нет, - Поспелов подвинул к Жигулину листок и авторучку.
- Можно, я сперва подумаю, а потом отвечу вам... Всё-таки, это получается, что я кляузничаю на свою же девушку, - Андрей колебался.
- Ну, она же вам уже чужая, как вы говорите, что же тут удерживать должно? - Поспелов буравил Жигулина глазами.
- Я, всё-таки, подумаю!
- Ладно, можете идти... Кстати, сдайте пропуск и ваше служебное удостоверение на выходе отсюда, если примем соответствующее решение, о вашем восстановлении, то вам сообщим. Идите!
  Андрей вышел из кабинете с тяжёлым сердцем, а Поспелов отправился к начальнику службы межведомственных проверок полковнику Колесникову.
  Тот выслушал аргументы майора, но покачал гловой в большом сомнении:
- Я бы не стал торопиться делать выводы из этой истории обиженного молодого человека, к тому же не однократно говорившего неправду, и поставившего в заблуждение своих же собственных сотрудников. Я бы всё тщательно проверил, позвонил бы в Приморск, а уже тогда принимал бы конкретные решения, относительно такой проверки... Тем более, заявление этот парень так и не написал, - Колесников вышел из-за стола. - Всё это очень фантастично и неправдоподобно. Я хорошо знал её отца, полковника Егорова и должен сказать, что там не всё ясно с его гибелью, ну а уж в семейных отношениях нам с вами разобраться, и вовсе не под силу. Зря вы взялись за это, но вам виднее. Так я вам советую в первую очередь дозвониться в Приморск!

 ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

(На фото бабушка Наташи.)