Закладки

Автор: Бердан Рамзеич

Я давно не был в этом районе города. Здесь прошла моя молодость и еще небольшой кусочек жизни после нее.

Сейчас от этого места и того времени ничего почти не осталось. В центре района раскинулась большая свежая проплешина: целый квартал старых, но уютных двухэтажек только что соскоблили с тела города. Экскаватор на краю начатого котлована хищно блестел стальными клыками, готовясь клещом вгрызаться в землю.

Парадоксальным образом, в отсутствие домов от квартала осталась какая-то самая живая его часть – стойки с бельевыми веревками, детские качели, песочница. Маленькие волокна жизни, застрявшие в зубах строительных корпораций. От этого вид у места был еще более печальный. 

В соседнем дворе когда-то жил мой хороший товарищ Антоха. Теперь не живет. А в одном из снесенных домов снимал квартиру мой друг детства, вернувшись из армии и начинавши новую жизнь. Тогда у нас были большие планы на этот город.

Я пересек еще один, соседний квартал и вышел из захлебывающихся зеленью летом, и чернеющих деревом сараев сейчас, дворов на оживленную улицу. В нашем маленьком городе сложно отделить деловой центр от спальных районов. На этой улице, например, находились, плотно примыкая к жилым домам, несколько крупных торговых центров, пара ресторанов и корпуса университетов.

Неподалеку располагался мой первый офис, в котором я когда-то начинал свою карьеру, ныне свернувшую по крутой и замысловатой траектории.

Сейчас поверх окружающих зданий были нашиты баннеры с предложением аренды и продажи недвижимости. Раньше это явление не так бросалось в глаза. Огромные красные заплатки на фасадах прикрывали грязь и запустение в чьих-то делах и жизнях: «Сдам. Продам. Аренда. Площади».

Деловая жизнь медленно уходила с этой улицы, а может и из всего города. Но, видимо, люди на что-то еще надеялись, пытаясь залатать все и сделать как раньше. А за всем этим, прямо из-под баннеров-заплаток, проглядывалось неумолимо полное отсутствие будущего у арендаторов, арендодателей, потребителей, объектов аренды и неограниченного круга лиц.

В довершении городского пейзажа, как издевка, как автограф ядовито-саркастичного художника, на одном из зданий бездонный провал выбитого окна прикрывал поствыборный плакат с лицом одного из городских депутатов: «Спасибо за то, что выбрали!»

Я прошел мимо заброшенного кафе, увешанного зеленой паутиной строительной сетки. Было понятно, что его ремонт начался давно, и уже никогда не закончится. Раньше внутри было уютно, играла живая музыка. В этом заведении я когда-то сделал предложение своей первой жене.

Точка в сегодняшнем маршруте, пиксель в геолокации, это место осталось закладкой в моей памяти, выцветшим стикером на странице книги жизни. Как и другие места — дом друга, моя первая съемная квартира. Двор девушки, с которой встречался уже позже, после первого развода. Парковка в соседнем дворе. Сидя на заднем сиденье моей первой машины, мы ласкались здесь однажды глубокой ночью, боясь быть увиденными.

Такое обилие закладок по городу рождали только одну мысль: кладмен мудак. Нельзя так, Бердан, привязываться к местам и людям. Нельзя позволять объектам и явлениям становиться воспоминаниями.

Закладки и заплатки…  Два слова, смысл которых забылся, или полностью поменялся за последнее время. Так вышло, что разные явления, назвали похожими словами. И через сходство слов показалась мне похожесть обозначаемых предметов. 

Заплатка — это попытка что-то исправить, починить, отремонтировать. Закладка – важные или любимые места в книге, то, к чему хочется возвращаться и перечитывать. В обоих словах разглядел я попытку остановить момент, нежелание расставаться со значимыми вещью или словом.

В мире вещей и материи заплатки часто отрываются «с мясом». Если дернуть заплатку, вырывает еще больший кусок ткани. Закладка в книге – это самообман, не реализуемая попытка пережить заново текст. Потому, что, возвращаясь к однажды прочитанному, ты уже не можешь быть прежним. А значит, переживания и смыслы будут иными.

Размышляя о словах, я добрался до адреса клиента. Набрал номер квартиры на входе во двор. Вместо обычного писка раздался примитивный мотивчик из четырех нот. Ответили мне быстро приятным женским голосом, пропуская внутрь.

Еще стоя перед воротами, и в подъезде я попытался натянуть на лицо хотя бы дежурную улыбку. По неприятной рези в скулах, я понял, что улыбка больше похожа на оскал и перестал даже пытаться, напустив тень усталости, но не равнодушия. 
Поднявшись на этаж, я постучал в массивную белую дверь с бронзовой окантовкой. Открыла девушка, обладательница не только приятного голоса, но и огромных зеленых мармеладных глаз.

Черный пакет протянулся через порог.

- Добрый вечер! Пожалуйста, ваш заказ.

Она ответила доброй улыбкой, яркой как ее халатик и мягкой как ее же пушистые тапочки.

- Спасибо огромное! Вы всегда так быстро реагируете. Даже в выходные! Я давно вашим сервисом пользуюсь.
- Спасибо за то, что выбрали... – я не закончил фразу и кривая улыбка все-таки выползла на мое лицо.
- Хотите чаю? Там холодно, вы, наверное, замерзли…

Звучало очень заманчиво. Девушка была красивой. К тому же, я знал, что в пакете. И я действительно замерз. Но от чая и тепла все-таки отказался. Хотелось домой и лечь. Там тоже не было тепла, но это было свое «нетепло», неудобное, но, хотя бы, знакомое.

- Спасибо. У меня еще заказы – отпустил я себя – Хорошего вечера!

Я вышел во двор и снова накинул на себя улицу. «Накинуть старый мундир, затертый кем-то до дыр» - пропели мои внутренние наушники. На улице темнело и я снова шел через знакомые, но теперь уже осознано очужевшие дворы.

Наверное, это уже можно считать и анахронизмом – привычку привязываться к местам и людям. Сейчас модно двигаться и идти вперед. А жаль, это была милая черта в нас. Хоть и травматичная. В сегодняшних реалиях человеку вообще можно не выходить на улицу и ни к чему не привязываться. Ему привозят домой еду и развлечения, а иногда и другого человека. Каждый раз все разное, всегда вовремя. Можно не видеть этот город и того, что с ним стало. И не задумываться: а что стало со мной в этом городе?

… Обнаружил я себя спустя несколько часов за баром. Меня тошнило прямо в сугроб. Доехать до дома и кровати не получилось. Я резко встал и вышел из автобуса, на две остановки раньше. Как будто пружина внутри меня разжалась, выкидывая мое тело в первое попавшееся заведение. Бар недалеко от моего дома с радостью принял меня уютным подвальным теплом.

Сейчас же, спустя несколько часов в полумраке одиночества, из меня в грязный снег вперемешку со слизью и слюной вытекали не записанные смыслы и воспоминания сегодняшнего дня, которые наверняка так никого и не заинтересуют, потому что их никто не услышит. Уголком пьяного сознания, я понял, что меня выбросили из автобуса не пружина и не волна пережитых за день воспоминаний. Скорее, я ударился и расшибся об открытый на секунду и мне недоступный мир чужой квартиры с запахом сандалового дерева и девушкой в шелковом халате.

Мудрая книга, которая лежала у моей бабули рядом с кроватью, велела не строить дом на песке. Но как быть если даже песка нет под ногами? Сплошь зыбкая болотистая хлябь, присыпанная снегом… Как здесь строились предки – решительно не понятно. Расспросить предков уже нет возможности, а мудрая книга не содержит подробных инструкций.

Я увидел, гуляя сегодня по прошлому, что сам ничего так и не построил к настоящему и на будущее. Служба доставки интим-товаров из Китая – не в счет. Выстроенные мной когда-то эмоциональные связи с людьми и местами этого города оказались фикциями. Я верил в них, но они исчезли, ничего не оставив во мне кроме боли. И только через боль и отвращение удавалось нащупывать себя в окружающей пустоте города.

Найти бы вместо закладки такую заплатку, чтобы пришить на всю жизнь сразу. Чтобы закрыла собой прошлое и настоящее, эти район и город, этих ушедших людей. Или, хотя бы, маленькую, крошечную заплатицу, кусочек материи. Чтобы вытереть слюни и приложить к носу, который кровит. Но у меня, похоже, пожизненный «ненаход» …

Я выпрямился и спиной почувствовал внимательный взгляд. Позади меня стояла бабушка. Обычная российская бабушка в клетчатом пальто и платке, похожая на всех бабушек сразу.

Утершись щепоткой чистого снега, я виновато потупил взгляд.

- Извини, мать. Сплохело малость.

Бабушка сделала шаг мне на встречу. Она вынула из кармана и протянула мне платок, цвета, гораздо белее окружающего нас снега, с запахом карамелек, которые всегда есть в бабушкиных карманах.

- Иди домой, милый. Устал ты сегодня. Завтра со всем разберешься.

Я взял заплатку и крепко сжал ее в кулаке. Подавив навернувшиеся слезы стыда и чего-то еще, молча кивнул.

«Я разберусь, бабуля. Я разберусь…».


2021-23 гг.