Слабак

(все события вымышлены, все совпадения случайны)

Толя с отцом не очень ладил. Вроде и не ругались. Раньше сосуществовали, а потом разъехались. Жили давно врозь, в разных, далеких городах.

В то лето жена сидела с новорожденным, а он поехал на юг, к отцу, на 10 дней, искупаться в море. Устал от холодного Севера. И отец потащил его на охоту.

Этого оленя они выслеживали долго, шли за ним по горам, устали. Наконец олень встал под выстрел. Но не к отцу, а к Толе. Стоял и косил карим огромным глазом, большие рога - словно корона, и весь он, грациозный и потрясающий был как на ладони. Толя прицелился в оптический прицел и залюбовался. А потом подумал, что отец сейчас убьет животное, и все. Олень уже не будет носится по горам, не будет бороться за олениху, от него никогда не родятся оленята. Исчезнет неповторимое чудо. И Толя резко сломал ветку. Олень побежал, понесся, полетел и исчез. Остался от него только ветер, и ощущение восторга. Подбежал отец.

- Что ж ты такой неуклюжий, на ветку встал, спугнул добычу?
- Я его специально спугнул.
- Зачем?
- Он красивый, мне стало его жаль. Зачем убивать? Ты можешь купить мясо в магазине.
- Разве в магазине мясо? Оленина, вот настоящее мясо. Слабак ты Толька. Это ж животное. Ты не убьешь, так волк задерет, или другой охотник пристрелит.
- Пусть другой, но не я.
- Одно слово, слабак.

Жизнь текла. Толя ангелом не был. Выучил уроки отца. Делал карьеру и шел по трупам. Предавал, продавал, совершал подлости, врал и обманывал. Считал, что живет, как все. Ушел от жены, бросил детей, и очень гордился тем, что не платит алименты по исполнительному листу. Вон как здорово облапошил бывшую, наивную дуру. Та не хотела, чтобы у детей был судимый отец, и не подавала заявление на возбуждение дела. Ну и отлично. Сама виновата.

Жил, словно сыр в масле катался, зарабатывал очень много. А дети? Ну что дети, не сдохнут с голоду. А даже если и сдохнут, не волновало его это. У него все было хорошо. Но нет, нет, а что-то скребло. Тогда просто бил вторую жену, припоминая ей все измены, и не от него рожденную дочку. А та молчала. Терпела. Все лучше, чем на панели, откуда он ее подобрал. Удобная жена, покладистая, только пить начала все сильнее. Уже с утра прикладывалась. А если вякнет, так баб много, быстро отправится в свои Кузьминки, в ночные бабочки ведь уже не тянет.

Годы шли, работал он в иностранной компании, пенсии в России не предвиделось, и он обдумывал, что же делать. И придумал. Когда придет время, оформить инвалидность, и подать на алименты на сына от первого брака. Не сейчас, в будущем, через несколько лет. Мысль эту вынашивал не долго. На старшую дочь не подашь, она не забыла, как грязно оскорблял он ее, отказал в помощи в страшную, тяжелую минуту, сразу уйдет на серую зарплату. На младшую, от второго брака, тем более, скользкая, вывернется. А сын - честный, порядочный. Если что, будет платить. Начал налаживать с сыном отношения. Хитрости Толе было не занимать. А парень повелся. Отец ведь. Позвал Толя сына на охоту.

Этого оленя они выслеживали в горах очень долго, замерзли, устали. Наконец добыча почти попалась. Олень встал под выстрел. Не ему, сыну. Толя замер. Выстрел, гулко отозвался в горах. Толя пошел не спеша. Предвкушал, как будет сдирать шкуру, жарить оленину и запивать ее холодной водкой. Как будет хвастаться перед друзьями.

Оленя не было. Только ветер. Сын стоял с поднятым ружьем и смотрел на него. И от этого взгляда Толе стало холодно.

- Что же ты промазал?
- Я не в оленя стрелял, - ответил сын.
- Слабак. Ты что, животное убить не можешь?
- Животное могу, - ответил сын, - Животное. Не оленя. Я собирался стрелять в тебя. Просто не стал, ты этого не стоишь. Я ничего не забыл. Ничего. Я все помню. Как ты бил мою мать. Как издевался над сестрой. Как приехал к матери в больницу с любовницей и сказал, что больная она тебе не нужна. Я не забыл дни, когда нам нечего было есть. А ты зарабатывал миллионы и смеялся над нами. Я просто наблюдал за тобой. Ты слабак. Хочешь подать на алименты? Ты думал, что я не знаю?

Сын снова поднял ружье. И Толя побежал. Он бежал так, словно за ним гнались кабаны. А в голове крутилась мысль: «Неужели выстрелит? Не может быть. Кто же рассказал сыну об алиментах? Наверно жена напилась и проболталась». Устал, остановился у каштана, прислушался. И, вдруг, увидел оленя. Сработал инстинкт, Толя поднял ружье. Под ногой предательски хрустнула ветка. Олень покосился огромным карим глазом, вскинул рога, побежал, понесся, полетел и исчез.
Остался только ветер. И в этом ветре, еще долго, слышался Толе голос сына: «Слабак ты. Слабак»...