Шолом-Алейхем его жизнь и герои

1. Горшок
2. Воронок
3. Рябая Фрума
4. Страсть к писанию
5. Шмулик и другие
6. Серко
7. Прощание
8. Жизнь в Переяславе. Первая любовь.
9. Смерть матери
10. Собственный Робинзон
11. Скрипка
12. Не укради
13. Заработки отца
14. Праздник Торы
15.Страдания юного Шолома
16. Дочь богача Лоева
18. Чем топить печи
19. Как появился первый детский рассказ
20. Ножик
21. Мафусаил
22. Молитвенник и юла
23. Флажок
24. Мальчик Мотл или Дети черты
25. Последние годы жизни

ГОРШОК
         В детстве была у меня нянечка. Старенькая, со сломанной рукой – однажды переходила улицу и попала под трамвай, но и с одной рукой продолжала служить нам верой и правдой. Была она из крестьян, из рязанской губернии. И именно ей я читала рассказы Шолом-Алейхема (1) о жизни простых местечковых евреев. Как же они ей нравились! И как она смеялась, слушая рассказ «Горшок»! До сих пор вижу ее смеющееся лицо и недоуменный вопрос: неужели автор из евреев? А вроде пишет как про нас! Так и есть, Шолом-Алейхем писал про местечковых евреев, но их жизнь почти ничем не отличалась от жизни русских крестьян или жителей небольших городков. Та же нужда и тот же спасительный юмор, разве что у евреев он был более ярко выраженный, благодаря особому местечковому говору.
В рассказе «Горшок» Ента Куролапа, (наверное, прозванная так, потому что торговала курами да утками), жалуется ребе(2) на соседку Гнесю,

1 Шолом-Алейхем –псевдоним писателя Соломона Рабиновича, означает «мир вам»
2 ребе –учитель в начальной иудейской школе, уважительное обращение к раввину

которая облила ее мясной горшок молоком. Вы скажете: что за беда? А для еврея это и правда беда! Потому что по закону евреи должны варить мясо отдельно от молока, то есть в специальном мясном горшке, а молоко – в молочном, ибо в Торе(3) сказано: «Не вари козленка в молоке матери его!»  И если хоть капля молока попала на мясной горшок, все - он становится трефным, то есть не годным для использования. Вот как она жалуется ребе – учителю хедера, начальной еврейской школы:
3 Тора –главная книга для иудеев
«Ведь если вы, ребе, не дай бог, решите, что мой мясной горшок стал из-за капли молока трефным, я с ума сойду, потому что больше горшков у меня нет. Правда, раньше у меня было целых три мясных горшка, но Гнеся эта, чтоб ей пусто было, взяла у меня новенький-целехонький горшок, а вернула мне битый горшок. Я спрашиваю: «Чей это горшок?» Она говорит: «Как чей? Это ваш горшок!» А я ей: «Как мой? Ведь я вам дала целый горшок, а это битый горшок». А она мне: «Тише, не кричите, не запугаете! Во-первых, я вам вернула целый горшок, во-вторых, я брала у вас битый, а в-третьих, я у вас никаких горшков брать не брала. У меня хватает своих, и оставьте меня в покое!» Видали бесстыдницу!»
Особенно смешили нянечку такие присказки, обращенные к Гнесе: «специально для тебя шиш с маслом в маленьком горшочке!», или - «чудная она, Гнеся эта! У нее всегда: разом густо, разом пусто!» Слушая их, нянечка вспоминала родную деревню, родителей, дом и сад - так, как будто она вновь там оказалась. Да, Шолом-Алейхему особенно удавался простонародный язык, весь он, как хороший слоеный пирог, пересыпан присловьями и прибаутками, характерными для местечковых евреев.

ВОРОНОК
     Когда Шолом-Алейхем стал уже известным писателем, он написал воспоминания о своей жизни, и  назвал их «С ярмарки». В них описана вся его жизнь в России до отъезда в Америку.
    Родился будущий писатель 2 марта 1859 года в  Переяславе, но детство свое провел в окрестностях города, в маленьком, «величиной с ноготок», местечке Воронок.  Сельцо само небольшое, но чего там только не было!.. Огромный базар с лавками, столиками, лотками, а на них арбузы, дыни, душистые яблоки всех сортов; была еще старая сгорбленная синагога и река, где резвятся мальчишки с утра до вечера. А какое кладбище!.. Таинственное, страшное место, где большая часть могил заросла травой, и неизвестно, лежали ли там еще человеческие кости...
Отец Шолом-Алейхема Нохум Рабинович был человеком состоятельным – он держал земскую почту, поставлял свеклу на завод, торговал зерном, рубил лес. Кроме того, он был старостой всех местных сообществ - "реб Нохум Вевиков"!

«А мы, дети реб Нохума Вевикова, были тоже не из последних! – вспоминал писатель. -Каждую неделю на проводы субботы (4) у нас собиралось чуть ли не все местечко; в праздники люди приходили к нам на трапезу; все новости поступали к нам и исходили от нас.  Стаканчик вина каждый рад был выпить у нас, о раввине - чудотворце говорили у нас, о политике - у нас, все у нас. Детей в нашем доме воспитывали в строгости, держали в страхе божьем, отдавали к лучшему учителю - реб Зораху. И мы были по-настоящему благочестивы».

Однако, как вспоминал писатель, кормил семью по большей части мануфактурный магазин. Здесь хозяйкой была мать – женщина деловитая, ухватистая и строгая со своими детьми. А детей было не мало - чернявых, белобрысых и рыжих, больше дюжины!
4 суббота у евреев –святой день, посвященный Б-гу, в этот день нельзя работать

С детворой в Воронке особо не цацкались, жив и ладно. Дети учились сначала в хедере, а потом у раввина (5), если же кто не мог устоять против «тысячеглазого ангела смерти» (6), тот отправлялся в страну, из которой нету возврата. Тогда в доме исполняли обряд семидневного траура – завешивали зеркала, отец с матерью снимали обувь, садились на пол и долго плакали… затем произносили «бог дал – бог взял», вставали с пола и забывали. «Да разве могло быть иначе в этой сутолоке, на этой ярмарке жизни?»- добавляет Шолом-Алейхем.

5 раввин – толкователь Торы, главной книги для иудеев
6 у иудеев считалось, что за душой умершего приходит тысячеглазый ангел смерти с огненным мечом, причем глаза у него были даже на пальцах

РЯБАЯ ФРУМА
В таком большом семействе была и своя служанка Фрума - рябая, кривая, но бережливая и преданная своей хозяйке. Она колотила ребят почем зря, следя, чтобы они росли добрыми и честными перед богом и людьми. А так как мать была занята в лавке, то это Фрума будила их по утрам, умывала, причесывала, молилась вместе с ними, давала им оплеухи, кормила, отводила в хедер, вечером читала с ними молитву перед отходом ко сну, снова хлестала их по щекам и укладывала спать всех вместе с собою в одну кровать.
– Вот увидите, -говорила она о нашем герое, - ничего хорошего из этого ребенка не выйдет! Это растет ничтожество и своевольник, обжора и выродок, черт знает что – хуже и не придумаешь!
При этом Фрума выделяла для Шолома кусок побольше - не потому, что любила его сильнее других, а потому, что колотила его больше всех, а потом испытывала сильную жалость. Однако и Шолом не оставался в долгу: после полученных затрещин он смешно передразнивал ее - как она одним глазом всматривается в нож, которым мажет черный мед на хлеб, как она подставляет ладонь под каплю меда, которая стекает с хлеба, как она ее слизывает, чтобы добру зря не пропадать...

Ну а что еще прикажете делать с такой служанкой? Приходилось терпеть эту Фруму, другой-то не было.
По счастью, нашелся человек, который влюбился в рябую Фруму, и уж на ее свадьбе дети плясали от всей души, так как избавлялись от нее навсегда!

СТРАСТЬ К ПИСАНИЮ
С детства Шолом отличался богатым и пылким воображением. Дома представлялись ему городами, дворы - целыми странами, деревья - людьми, девушки – прекрасными принцессами, богатые молодые люди - принцами, травы - бесчисленными войсками, колючки и крапива - филистимлянами, эдомитянами и моавитянами (7), и он шел на них войной, как в рассказе "Зелень к празднику".
Однако, страсть к писанию началась у Шолома – как ни странно - с красивого почерка, который он перенял у учителя, реб Зораха. Писатель вспоминал, что за красиво написанное задание отец давал им по грошу (первый "гонорар"). Тогда Шолом –было ему лет десять - купил на эти деньги бумаги и сшил себе тетрадь, а затем красивыми буквами вывел в ней целый трактат по библии и древнееврейской грамматике. Отец пришел в восторг от такого "произведения" сына и долго носил его у себя в кармане, показывая при случае каждому встречному. –Глядите-ка, что написал мой Шломо! - говорил он и доставал из кармана рукопись, невольно хвастаясь тем, как прекрасно пишет его сын, как он сведущ в библии и искушен в грамматике! Однако сосед Рабиновичей, реб Айзик, хасид (8) с козлиной бородкой, сказал: "Грамматика-шматика. Чепуха и ерунда!.. Главное для меня почерк. У него ведь золотая рука!"

7 - филистимляне, эдомитяне, моавитяне –древние народы, упоминаемые в Библии
8 -хасид – еврейское мистическое направление в иудаизме

ШМУЛИК И ДРУГИЕ
Жизнь шла своим чередом, были в ней свои горести и радости. Одной из таких радостей была встреча с сиротой Шмуликом, что жил у раввина. Шмулик этот знал уйму историй, которые струились из него, как из неиссякаемого источника. Забравшись в пятницу после хедера на высокую Воронковскую гору, друзья ложились на спину, лицом к небу, и Шмулик принимался за свои сказки - о царевиче и царевне, о раввине и его жене, о принце и его ученой собаке, о принцессе в хрустальном дворце, а еще сказки про колдунов, карликов и вурдалаков. - Откуда ты все это знаешь, Шмулик? –спрашивал Шолом. На что Шмулик отвечал, что знает еще и не то, и может нацедить вина из стены и масла из потолка.
– Как же это можно нацедить вина из стены и масла из потолка? -интересовался Шолом.
– Как? А с помощью каббалы! Наш раввин ведь каббалист -он никогда не спит - сидит и занимается каббалой (9).
Однако после смерти раввина вдова его уехала из Воронка и забрала с собой Шмулика. Так наш Шолом остался один, без друга, с которым они вместе мечтали о подземных кладах и волшебных камнях… Опустела жизнь без Шмулика, забившись в дальний угол дома, Шолом долго-долго плакал…
По счастью, вскоре к ним в поселок приехал новый раввин, у которого было два сына, и один из них, Меер, стал другом для нашего Шолома. Меер учился хуже некуда, зато имел один талант: он пел песенки, да еще какие! Только вот беда, - никогда не пел он бесплатно. Хотите слушать – платите! По грошу за песню, а нет денег – и яблоко сойдет или груша! Хоть слива, хоть полконфеты! Зато пел он такие песни, которые еще поискать, да таким чудесным голосом, что куда там Собинову, Шаляпину и прочим знаменитостям!
Выхожу я на Виленскую улицу,
Слышу крик и шум,
Ох, ох,
Плач и вздох!..

9 каббала - мистическое учение в иудаизме, которое проповедует поиск основы всех вещей в цифрах и буквах древнееврейского алфавита.

СЕРКО
Однажды появилась в местечке собака по кличке Серко. И очень полюбилась ребятам! Но в бедняцких семьях не принято было держать собак, поэтому Серко жил на улице, а ребята подкармливали его чем могли. Научили его и некоторым фокусам. Например, клали ему на кончик носа кость или кусочек хлеба и говорили: «Не рушь!»– и Серко терпеливо ждал, замерев, пока не услышит волшебное: «Гам!» Тогда он подпрыгивал – и готово!
Зимними вечерами, когда ребята были в хедере, Серко никак не мог дождаться своих друзей. Тогда он стал появляться под окном хедера ближе к девяти часам вечера, скреб лапами по стене – мол, пора заканчивать учение. «Ваша собака, – говорил учитель, – не иначе как оборотень», – и отпускал ребят по домам.
Сколько раз случалось, на сердце у Шолома грустно, тоскливо – дома дали взбучку, в хедере еще добавили. Тогда Шолом забирался в глубь сада, а с ним и верный Серко. Там, на куче мусора, он садился со своим другом, который заглядывал ему в глаза, как будто в чем провинился. «Чего он так смотрит? – размышлял Шолом. – Умеет ли он думать? Мечтать? И есть ли у него душа?» Царь Соломон в Екклесиасте(10) сказал: «Нет у человека преимущества перед животным». «Но почему же Серко – собака, а я – человек?» – думал Шолом. А Серко глядел на него, как равный… Собака – друг! Самый преданный, другого такого не сыщешь! Сколько раз крестьяне пытались заманить его к себе, в деревню – разве не прибегал он наутро, не прыгал, не лизал ему лицо, визжа от восторга? А в глазах его точно стояли слезы…
Однажды с Серко приключилась беда. Стояло жаркое лето, без дождей, а ведь известно, что в сильную жару собаки особенно опасны – они делаются бешеными.
По местечку пошел слух, что взбесилась какая-то собака и искусала несколько других собак, вот только каких – неизвестно. Жители пришли в ужас и стали думать, как обезопасить своих детей, – а вдруг кого-нибудь из них искусает бешеная собака?
Привезли откуда-то двух собачников, вооруженных толстыми веревками и железными крючьями. И они принялись за работу. В один день эти живодеры уничтожили около двух десятков собак. Они на глаз определяли, какая собака бешеная, а какая здоровая –разве так можно? Кто мог ожидать, что жребий падет и на доброго, смиренного Серко...
Больше всех убивался любимец Серко – мальчик Шолом. Несколько дней он ничего не ел и не спал. Он не мог простить злым людям, у которых нет ни капли сострадания к живому существу, гибели своего друга... И он все время думал о том, почему собака так предана человеку, а человек предает ее, казнит, и никакого наказания ему за это не бывает? И снова вспоминался ему Серко, его умные печальные глаза, и Шолом горько-горько плакал…

10 Екклесиаст - библейская ветхозаветная книга, по преданию написанная царём Соломоном

ПРОЩАНИЕ
Но однажды привычный ход жизни был нарушен письмом, пришедшим из Переяслава – всю семью звали жить к бабушке Минде. К тому времени отец его разорился, и семья стала такой же бедной, как и большинство Воронковских семей.
Как с живым существом прощался Шолом с местечком - с двором и садом, с каждым деревцем, и с горой по ту сторону синагоги, – со всеми местами, где он бывал со своими лучшими друзьями – сиротой Шмуликом, Меером и Гергеле, который научил его воровать яблоки с помощью палки.
Попрощался он и с тем местом, где, по словам Шмулика, лежал клад; как зачарованный, стоял Шолом в неподвижной тишине, и в голове у него проносились самые разные мысли… Например, что будет с кладом, если его найдет кто-нибудь другой? Но это может знать один только Шмулик. А встретятся ли они когда-нибудь? И что будет, когда они встретятся? Может, примутся за поиски клада и поделят его пополам, на равные части? То-то будет праздник для двух бедняков! Ведь больше им неоткуда ждать подарков..

ЖИЗНЬ В ПЕРЕЯСЛАВЕ. ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ
В Переяславе началась новая жизнь – в большом бабушкином доме, разбитом на маленькие клетушки. В одной из них была большая русская печь, на которой дети играли, а частенько и засыпали. В Переяславе мальчикам впервые сшили модные сюртучки с разрезами сзади, и Шолом стал настоящим модником! Ему даже дали в хедере прозвище –Щеголь, потому, что он любил чистоту и следил за своей одеждой. Каждый вечер перед сном он чистил свой костюмчик и обувь, приговаривая, что будь у него калоши, то и грязь бы была нипочем! А грязь в Переяславе была непролазная! Из всего хедера только у барчука Рицке были калоши, и он гордился ими и потешался над беднотой, у которых таких калош не было. Он специально выставлял свои калоши напоказ, словно говоря:
 -- Нате, глядите, какие калоши носит сын богача, а у вас – дуля!.
Шолом его передразнивал, и вскоре Рицке стал посмешищем всего хедера. Учитель Мониш избивал Шолома за его проделки, но чем больше затрещин он получал от ребе, тем острее он высмеивал барчука Рицке. Отец его настаивал, чтобы Мониш выгнал Шолома из хедера, но ничего у него не вышло. Во-первых, Шолом -- лучший ученик, а во-вторых, он сын всеми уважаемого Нохума Вевика! "Война" Шолома против Рицке продолжалась. Иногда Шолом прятал калоши барчука в такие потаенные места, что сын богача часами не мог их отыскать…
Появились у Шолома и новые друзья, которых можно было научить таскать яблоки у соседей, а еще - особому языку-перевертышу, где все слова говорились наоборот. Например: «Тов я мав мад в удром», что значит: «Вот я вам дам в морду». Или: «А шикук шечох?» – «А кукиш хочешь?» На таком языке Шолом мог говорить хоть целый час без умолку. Это ведь так здорово – говорить человеку все что вздумается, когда он ничегошеньки не понимает! А еще в Переяславе у него случилась первая любовь…к Розе, прекрасной, как Суламифь из Песни песней, к Розе, которая никогда не ходила одна, а всегда в сопровождении целой оравы кавалеров, к Розе, с божественными глазами, с лицом как персик… Она даже могла прогуляться с русским офицером – ей все сходило с рук, потому что она была первая красавица Переяслава!.. Особенно же Шолом завидовал некоему Хаиму Фрухштейну, который провожал Розу домой – завидовал его лакированным ботинкам, его умению играть на скрипке и французскому языку… И снова Шолом мечтал о кладе! Ах, как хорошо было бы его найти! Тот самый, о котором рассказывал его воронковский друг Шмулик! Но клада нет. То есть он существует, но слишком уж глубоко запрятан, а когда к нему приближаются, он прячется еще глубже… И несчастный Шолом проклинал тот день, в который родился у благородных Рабиновичей, а не у богатых Фрухштейнов.

СМЕРТЬ МАТЕРИ
Когда Шолому исполнилось тринадцать лет, умерла от холеры его мать, Хая-Эстер. После смерти учителя Мойше, это была вторая смерть, и дети ее скорее чувствовали, чем осознавали. Да, мать не была особо ласковой с ними, и много им доставалось от нее подзатыльников, но она всегда была рядом, когда кто-то из них заболевал – они чувствовали прикосновение ее легкой руки на своем горячечном лбу, и как она щупала им пульс, и пела песни, а накануне субботы всегда мыла им головы. И дети вспоминали и плакали, уткнувшись лицом в подушку… Они заплакали еще сильней, когда услышали, что плачет и их отец («разве отцы плачут?»), когда услышали, что бабушка Минда причитает нараспев, жалуясь господу богу: «Зачем забрал он не ее – бабушку Минду, а это молодое деревце, мать стольких божьих созданий!»
Теперь в доме траур, и ребятам он только на руку – не надо ходить в хедер, все их жалеют, дают сладкий чай с булочкой - разве допросишься его в обычной жизни?…Да, для детей траур вроде праздника –постоянно приходят люди, молятся вместе с плачущими, советуют, как быть с сиротами, и наконец решают отправить шестерых из них в  Богуслав, к родителям матери (такое решение было принято, чтобы мачеха на первых порах не узнала об их существовании –шутка ли сказать, дюжина ребятишек!). Отправить решили на пароме, через Днепр! Никто из детей еще не путешествовал на пароме, они даже не знают, что это такое – и это увлекает их и заставляет забыть о горе, постигшем семью. Но бабушка Минда не дает им забыть о смерти матери, и она еще и еще раз напоминает им, что они должны читать заупокойную молитву. Она гладит их щечки старческими пальцами и прощается с ними навсегда…

СОБСТВЕННЫЙ РОБИНЗОН
В Богуславе дети получили полную свободу и каждый мог делать все, что ему вздумается. Дедушка Мойше-Йося был занят тулупами, капотами, ложками, подносами и другими вещами, которые он брал в залог, по вечерам же углублялся в свои книги и не замечал ничего вокруг, а бабушка Гитл, разбитая параличом, неподвижно сидела на одном месте… О проделках внуков они узнавали случайно и только тогда, когда кто-нибудь приходил с жалобой на них.
Недолго пожили они в Богуславе, и мальчиков решено было вернуть в Переяслав.
Когда дети вернулись домой, отец отдал их в Уездную школу, где Шолом выделялся среди других детей особым усердием. В пятнадцать лет он впервые прочитал книгу на русском языке. Это был "Робинзон Крузо" Даниэля Дефо. Недолго думая Шолом написал собственного "Робинзона" под названием "Еврейский Робинзон Крузо". Свое творение он показал отцу, а тот - постояльцам (у Рабиновичей был заезжий дом – недорогая крестьянская гостиница), - и все пришли в неописуемый восторг.
С той поры отец стал оберегать сына как сокровище какое, освободил его из-под опеки мачехи - женщины своевольной и бойкой на язык, не позволял ей колотить Шолома, не давал нянчиться с маленькими детьми, запретил сыну чистить сапоги постояльцам, ставить самовар, быть у них на побегушках и выполнять всякие другие поручения, как это частенько случалось прежде.

Кстати, о мачехе! Женщина эта оказалась очень темпераментной, ругательства вылетали из ее глотки подобно пулеметной очереди, Шолом даже составил ее лексикон (это стало его первым сочинением!), где на каждую букву было с десяток разных словечек. Например, на букву
Д. – Девка, дикарь, доносчик, дурень, дылда, дьявол.
На букву ж:
Ж. – Жадюга, жулик.
На 3. – Зазнайка, заика, злодей, злосчастье, змея.
На И. – Идиот, идол, изверг, извозчик.
Ох, и натерпелся же Шолом от своей мачехи! Она присмирела только тогда, когда в училище ему назначили стипендию за хорошие успехи. В училище у него появился друг по имени Эля, с которым вместе катались на лодке и покупали дешевые груши, а еще Шолом в субботу (помните, что суббота для евреев священный день и делать ничего нельзя, даже писать?) писал смешные стишки и рисовал мелом! За что был награжден прозвищем «писатель».

СКРИПКА
 Шолома с детства тянуло к скрипке, благодаря ей он и подружился со скрипачом Мотлом, которого мачеха называла "доходягой", - уж очень он был худющий, бледный, с большими задумчивыми глазами. Мачеха считала, что Мотл со своей скрипкой отрывает Шолома от учебы и домашних дел, но Шолом не обращал на нее внимания, и дружба с Мотлом продолжалась. После уроков Шолом целыми днями просиживал у него дома или на чердаке сарая и учился играть на скрипке.
Потом он стал брать уроки игры на скрипке у музыканта Бенциона. Это был тощий, высокий еврей с темно-рыжей бородкой и плоским носом на длинном лице. Жена его, напротив, была маленькая и полная женщина, с маленьким носом, похожим на фасольку. У них было четыре сына и все они занимались музыкой.
Жили они в маленькой хатенке, входить в которую надо было через темную прихожую, где жил теленок, который добродушно облизывал каждого гостя (потом этот теленок появится в повести «Мальчик Мотл»).   «В свое первое посещение музыкантов Шолом взял меня с собой, - вспоминал младший брат Шолома Вевик. - Нас встретила жена Бенциона. Первым делом она попросила у нас одолжить ей немного денег. У Шолома было три гривенника. Музыкантша им очень обрадовалась. Не успели мы оглянуться, как она ушла и вскоре принесла буханку хлеба с селедкой. Между тем Шолом снял со стены одну из двух висевших там скрипок, повел смычком по струнам, как истый Скрипач, и был очень счастлив, почувствовав себя избранником.
   -- Скрипка,-- сказал мне тогда Шолом,-- обладает сердцем, брать ее надо не руками, а душою, и звуки извлекать из скрипки не смычком, а сердцем».

НЕ УКРАДИ
Случилась с ним и одна неприятная история, когда ему понадобились деньги на скрипку. Денег у отца не было, и наш Шолом решил сам их раздобыть. Но где и как? И тут случай представился. У них постояльцем был богач Вольфсон, который оставлял на столе то кошелек с мелочью, то бумажник с ассигнациями. «Если я возьму у него немного денег, он не обеднеет», -решил Шолом и стал искать подходящего случая. И вот однажды, когда Вольфсона не было дома, он забрался в его комнату, схватил кошелек и сунул его в карман. Но тут же ему показалось, что кошелек сквозь карман жжет ему тело. Тогда он стал проклинать дьявола, который надоумил его стащить кошелек. «Из-за него я нарушил седьмую заповедь –не укради!» - думал Шолом. Но что делать с кошельком Шолом не знал – как бы не застали его врасплох! Тогда он забежал в сарай и спрятал кошелек там, а сам побежал в училище. Тем временем в доме хватились кошелька –все вверх дном перевернули – нету, отец разом постарел: стыд какой перед людьми - не было еще такого в его доме, чтобы украли вещь постояльца! Шолом вернулся домой и первым делом пошел в сарай, посмотреть сколько в кошельке денег –оказалось всего один истершийся медный гривенник, а сам кошелек был старый,  никуда не годный, но руки по-прежнему обжигал. И тогда наш герой не нашел ничего лучше, как бросить его с моста в реку…Бултых – и нету его, словно он избавился от какого-то склизкого существа. Но эта история не прошла даром для Шолома –она станет началом его писательской судьбы. Вскоре вы об этом узнаете…
Потом он вспоминал: «Как бы мы ни были испорчены и дурно воспитаны, чувство милосердия ко всему живому было во мне так велико, что вид заезженной лошади причинял мне боль (см. дальше рассказ «Мафусаил»), собака с перешибленной ногой вызывала у меня слезы (рассказ «Рябчик») и даже кошка, нечистая тварь, была мне мила и дорога. О больных, убогих детях и говорить не приходится».
Кстати, о кошках. Брат Шолома Вевик вспоминает, что их кошка два раза в год приносила котят. Когда они подрастали и кошка от них отказывалась, ребята заботились о них, а Шолом большую часть своего завтрака отдавал котятам. «И если мама давала нам хлеб с гусиным салом, то Шолом просил детей оставить что-нибудь для кошки и ее шестерых детенышей».

ЗАРАБОТКИ ОТЦА
Заезжий дом, который содержал отец, не в состоянии был прокормить семью в дюжину ртов...
 Однажды вечером на исходе субботы отец собрал всю семью –приглашены были братья и сестры отца и старшие дети. Нохум Вевиков держал совет, как добыть нужную сумму для прокорма такой многодетной семьи? Как всегда, он сидел во главе стола, и голова его была покрыта ермолкой (11). Лицо отца озабоченно -- дела идут из рук вон плохо, «все расползается, как разваренная картошка в воде». Чем же ему заняться? Открыв «заседание», он перечисляет массу дел, которые он смог бы начать и преуспеть. К примеру, открыть табачную лавку. Но для нее необходимо помещение, а где его взять? Нет, от табачной лавки придется отказаться. Судили, рядили и решили: поскольку в доме есть подвал, то сам бог велел запастись вином к пасхе и открыть виноторговлю. Но где достать вино? И тогда отец предложил самим готовить вино из изюма, а виноградное вино завезти из Бердичева. Решение было принято единогласно. Каждый поздравил отца с новым делом, и всем как-то стало веселее.
  Затем отец отыскал кусок черной клеенки и придумал такую надпись: "Здесь продается кошерное (12) вино для пасхи(13) по дешевой цене". Вскоре такая вывеска появилась на фронтоне дома Нохума Вевикова.
  «Затея с винным погребом очень обрадовала Шолома. Во-первых, в доме будет вино. Во-вторых, он освободится от обязанности быть зазывалой в заезжий дом Нохума Рабиновича. Поскорее наступила бы пасха...
 Нам, малышам, винный погреб доставлял большую радость. Мы могли похвастать в хедере хорошим вином. И имели про запас свидетельство: сам ребе купит у нас вино на пасху! И надо думать, что в связи с этим ребе прекратит нас наказывать за шалости.
  Только отец был огорчен. Пройдет пасха, и все кончится. Кому тогда понадобится вино?»
Поначалу продажа шла хорошо, но однажды брат Эля придумал, как удешевить вино, добавив к нему побольше воды и какого-то снадобья. Он заранее запасся кучей бутылок для вина и приступил к таинству… «Смотрите,-- кричала мачеха,-- он весь дом заполонил бутылками. - Прямо-таки бутылочный потоп!» Однако затея с вином окончилась полным крахом –когда посыльный хлеботорговца Янкла, который женил сына, попробовал его, он скривил лицо и сказал, что в жизни не пробовал такой кислятины. Этот случай послужит потом Шолом-Алейхему основой для рассказа о том, как Эля, брат Мотла, готовил чернила и разливал их по бутылкам, в результате чего все вокруг стало чернильным –забор, вещи, висящие на заборе и даже речка, в которой прачки полоскали белье!
11ермолка -маленькая круглая шапочка, плотно прилегающая к голове
12 кошерное –пригодное, хорошее, правильно приготовленное по законам еврейской кухни
13 пасха  -иудейский праздник в память об исходе евреев из Египта,

ПРАЗДНИК ТОРЫ. ФЛАЖОК
Как хорош еврейский праздник Торы! Священной книги для всех иудеев. Симхат Тора (14) считается самой весёлой датой в еврейском календаре. В этот день иудеи устраивают акафот  – торжественное шествие по синагоге со свитками Торы, которое сопровождается песнями и танцами.
В этот праздник молодые женщины  смешиваются в синагоге с толпой мужчин -в праздник Торы это разрешается. Все целуют Тору, прыгают и кричат на разные голоса: «Счастливо дожить вам до будущего года!» – и получают в ответ: «И вам того же! И вам того же!» - вспоминает писатель.
Еще за час до «акафота» в синагогу сбегается детвора. Мальчики и девочки взбираются на скамьи, а в руках у них - флажки, на древки которых насажены красные яблоки, а в каждое яблоко воткнута горящая свеча (15). «Шум и гомон так велики, что не слышно ни кантора (16), ни певчих. Вот стоит мальчонка и плачет горькими слезами. «Что ты плачешь, мальчик?» У него яблоко упало с флажка, и его нечаянно раздавили. Что он будет теперь делать без яблока? А рядом сидит взрослый парень и скалит зубы, смеется над трагедией малыша» (потом эта история с флажком превратится в одноименный рассказ).
Но праздник продолжается! Он чувствуется во всей вселенной: воздух свеж и чист, небо усеяно звездами. Даже тишина как-то по–особому празднична. Ничто не может нарушить святость этой ночи, когда богом избранный народ во всем мире радуется дару небес.

14  Симхат Тора -`радость Торы, праздник, который отмечается в последний (восьмой) день Суккот.
15 детям дают флажки вместо свитков Торы, которые для них тяжелы. На флажке могут быть изображены святые для иудеев места и великие пророки
свечи, воткнутые в яблоко, символизируют свет Торы, а яблоки – собирание всех людей Израиля так же, как дети собирают яблоки, когда им их бросают в праздник Симхат Тора.
16 –кантор -еврей, ведущий богослужение в синагоге.

СТРАДАНИЯ ЮНОГО ШОЛОМА
«Будь я Гёте, право, я не стал бы описывать страданий молодого Вертера. Я б лучше описал страдания молодого паренька, смертельно влюбленного в канторскую дочку».
Так начинается рассказ Шолома о празднике Торы и разочаровании, которое наступило после праздника. В ту ночь он ждал встречи с канторской дочкой, в которую был влюблен, и она пришла.  И даже поцеловала его руку, в которой он нес свиток торы. И юноша стал самым счастливым на свете! Он даже спрашивал сам себя: руку ли она поцеловала или свиток Торы, который он держал в руке? Настолько это было невероятно! Однако на этой короткой встрече все и закончилось – больше девушка не появлялась, не отвечала на его письма, а вскоре сбежала с русским приказчиком из скобяной лавки и скрывалась от отца-кантора в женском монастыре, крестилась там и вышла замуж за этого самого приказчика.
«Зачем же она целовала его руку? Зачем отвечала на его письма, клялась в вечной любви, зачем приходила и давала ему надежду?» -думал с горечью Шолом. И как пережить этот обман?
Шолом заболевает, проваливается в болезнь, как в яму. Он бредит, голова у него точно свинцом налита, перед глазами мельтешат круги и пляшут какие-то странные фигурки. Ему мнится, что приказчик поет еврейскую молитву, а канторская дочка бьет себя в грудь рукою  и причитает: «За гpex, сотворенный мною…» Из холодной синагоги доносятся приглушенные голоса -это молятся мертвецы… Потом он видит отца, который сидит, приложив руку к его голове и спрашивает, что бы он хотел. И наконец Шолом приходит в себя и отвечает: - Крыжовник… Слава господу, кризис миновал. Шолом начал есть и потихоньку поправляется. Его остригли наголо, как татарина. Он смотрит в зеркало и не узнает себя…Прежде это был занятный мальчонка с вихром белокурых волос, теперь он вытянулся, побледнел, щеки впали.
«Но изменился он не только внешне. Он весь преобразился. Шолом чувствует, что в душе у него произошел кризис. И ему становится жалко, сердечно жалко своего глупого наивного прошлого, которое уже не вернется, не повторится никогда, никогда. И уже теперь, пережив в своей памяти те счастливые годы и переходя к дальнейшим, он с тихой грустью оглядывается назад и прощается навеки со славными годами своего детства:
– Прощай, детство!»

ДОЧЬ БОГАЧА ЛОЕВА
Кончилось детство и наш герой стал учителем в семействе Лоевых. Лоев была богач в местечке Софийка, деревенский помещик, каких поискать. Многие русские открыто говорили, что у этого еврея надо учиться вести хозяйство и как обходиться с бедными батраками, чтобы они были довольны. Крестьяне готовы были идти за него в огонь и в воду! Они его не только боялись и уважали, но и любили по-настоящему, потому что он обходился с ними, как отец.
Лоев был человек начитанный и образованный сверх меры. В его библиотеке были книги  Шекспира, Толстого, Гете, которые не просто стояли у него для красоты, но он читал их и многое помнил наизусть. В Софийке, где он жил  с семейством, у него была настоящая усадьба, с множеством комнат и роскошным садом... И главное – у Лоева была дочь Голда 14-ти лет, к которой наш молодой учитель сразу привязался. А потом и влюбился в свою ученицу, что уж тут скрывать! Чувство это оказалось взаимным, молодые люди были так увлечены друг другом, что не замечали ничего вокруг… О том, что они любят друг друга, Шолом и Голда поняли перед первой по-настоящему долгой разлукой. Шолома призвали в армию. Сборам предшествовало, по словам Шолома, «очень печальное прощание». «В доме царил траур, а на душе было пусто и темно. Когда Шолом уже сидел в фаэтоне и кучер Андрей потянулся за кнутом, юный герой в последний раз посмотрел на окна и увидел пару заплаканных глаз, которые говорили яснее всяких слов: “Приезжай скорее, потому что я жить без тебя не могу...” Слова эти герой ощутил всей душой, и глаза его ответили: “Я вернусь к тебе, потому что и я не могу жить без тебя.” И только теперь почувствовал он, как крепко привязано его сердце к дому, который он оставляет, и что нет в мире такой силы, которая могла бы оторвать его от ученицы, разве только смерть». 
Однако разлука была недолгой – старик Лоев тогда подсуетился, и после того как Алейхем вытянул номер 285 (в армию брали по жребию), призыв окончился на номере 284. Возвращаясь обратно, Шолом всю дорогу только и думал, как он признается старику Лоеву в своих чувствах к его дочери. Но потом отложил этот разговор на день, другой, третий, а тут как на зло приехала тетушка Тойба, которая сразу заметила, что между учителем и ученицей намечается роман – они ели из одной тарелки и такие взгляды бросали друг на друга!... Она-то и рассказала о своих подозрениях отцу, а тот, узнав о случившемся, поступил очень жестоко –однажды утром увез все свое семейство в неизвестном направлении, оставив влюбленному учителю только конверт с деньгами…Но на что ему деньги, если нет его любимой Голды? Жизнь опустела, как карман нищего… Шолом вспоминал счастливейшие годы, проведенные в Софийке, где он ближе познакомился с природой, с землей, из которой мы все вышли и в которую уйдем каждый в свой час, где он писал первые свои романы и повести и встречал восторженный отзыв в глазах своей ученицы…
 Однако, как в хорошем романе, развязка оказалась счастливой –вопреки воли отца спустя шесть лет Голда вышла замуж за Шолома и впоследствии родила ему шестерых детей! После смерти тестя, все его богатство перешло к Шолому, и тот занялся изданием еврейских книг. Своим авторам он выплачивал баснословные гонорары, поддерживал престарелых писателей, но поскольку не имел коммерческой жилки и опыта в издательских делах, спустил вскоре все огромное состояние…

ЧЕМ ТОПИТЬ ПЕЧИ
В возрасте от 17 до 21 года Шолом запоем читал, но еще больше писал. А писал он все подряд - стихи, поэмы, романы, драмы в огромном количестве, и просто что в голову взбредет. Свои творения он  посылал во все еврейские и русские редакции, но его сочинения годились, видимо, только на растопку печей… Правда, одно издательство "Гамейлиц" напечатало два - три его произведения с примечанием редакции: "Слог твой хорош. Услаждай нас дальше своей речью". И юный автор принялся писать статейки на древнееврейском языке «пудами, целыми вагонами!»
В то время (1883 год) появилась еврейская газета, на разговорном еврейском языке "Фолксблат",  и Шолом попытался забавы ради написать что-нибудь на разговорном языке. И, представьте себе, у него неплохо получилось! И "Фолксблат" ухватилась за него, и ее редактор Цедербаум собственноручно написал автору письмо, в котором просил (представляете - просил! Это после всех-то отказов), чтобы он писал еще и еще. С того времени Шолом стал помещать фельетоны в "Фолксблат", и чем больше он писал, тем чаще его просили присылать свои фельетоны. «Мои писания, однако, в те времена были не более, чем забава, пока не случилась история с "Ножиком", которая изменила характер моего творчества, как и всю мою жизнь» - вспоминал Шолом-Алейхем.

КАК ПОЯВИЛСЯ ПЕРВЫЙ ДЕТСКИЙ РАССКАЗ
«Приехав однажды в Киев по разным важным делам и устав за день, я лег спать, но уснуть не мог, -вспоминает писатель. - Поднявшись, я присел к столу и написал, верней, излил душу в произведении о своих детских годах, которому дал название "Ножик".
Написанное Шолом-Алейхем отправил в редакцию и забыл о нем. И вот однажды в журнале "Восход" он увидел литературный обзор за подписью "Критикус" (под ним скрывался литературный критик Дубнов А.С.), который среди прочего упоминал и о "Ножике". "Критикус" хвалил рассказ и  утверждал, что молодой автор обнаруживает талант и со временем подарит нашей бедной литературе на разговорном языке "идиш"(17) хорошие произведения.
17 Идиш –дословно: еврейский язык, язык ашкеназских евреев, то есть  евреев, являющихся по своему происхождению потомками еврейского населения Германии средних веков.

«Исполненный благодарности, со слезами радости на глазах, я еще раз перечитал эти слова милого "Критикуса" и дал себе слово писать в этом роде еще и еще. И с той поры по сегодняшний день стоят перед моим взором эти теплые доброжелательные слова, и каждый раз, когда я пишу новую вещь, я себя спрашиваю: а что скажет на это "Критикус"? Я давно потерял свои деньги, но бодрость осталась при мне, и я крепко держу в руках перо. Должен ли я быть благодарен "Критикусу", или наоборот, - решать не мне. Моя болезнь (сочинительство) так далеко зашла, что я принадлежу уже не самому себе, не своим домочадцам, а нашей литературе и той огромной семье, которая называется "народ".

Воспоминания Шолом-Алейхема обрываются на 20-летнем возрасте, дальше написать он не успел. Мы так и не узнали, встретился ли он со своим любимым Шмуликом, что сталось с Меером и Гергеле, но одно знаем точно: сердце его осталось столь же отзывчивым к чужой боли и несправедливости, что и было в детстве. Вот как, например, он описывает собаку Рябчика в одноименном рассказе: «Случается, вы идете по улице, и за вами увязывается приблудная собачонка, не отступает от вас ни на шаг. «Что за напасть? — думаете вы и замахиваетесь на собачонку: — Пошла вон!» Собачонка останавливается, изгибается, как человек, ожидающий пощечины, и бежит за вами дальше. Вы склоняетесь к земле и, будто подняв камень, снова замахиваетесь на нее. Но и это не помогает. Вы останавливаетесь и смотрите на собачонку; собачонка тоже останавливается и смотрит на вас; вы с собачонкой так долго смотрите друг другу в глаза, пока наконец не сплюнете и не отправитесь дальше в сопровождении той же собачонки. Вы выходите из себя, хватаете палку и со злостью напускаетесь на нее. Но собачонка и тут находит выход из положения: ложится на спину, задрав лапки, дрожит и смотрит вам прямо в глаза, как бы говоря: «Пожалуйста, хочешь бить меня, бей!..»
Вот такого рода собакой был Рябчик».
Однако обратимся теперь к наиболее известным рассказам Шолом-Алейхема.

НОЖИК
«Ножик» –самый мой любимый рассказ Шолом-Алейхема! Читаешь его, и кажется, что все это происходит с тобой –настолько все достоверно и ярко описано.
… Маленький герой этого рассказа мечтает о перочинном ножике. Когда-то у него был такой – с деревянной ручкой и кривым лезвием, но отец забросил его так далеко, что и не найти. И вот однажды он заходит в комнату их постояльца –немца по имени Герц, и замечает на столе красивый перочинный ножик –с костяной ручкой и двумя лезвиями. О таком ножике можно только мечтать!  Ни у кого такого нету, а что если…Герой и сам не понимает, как это случилось, что ножик оказался в его руках. Он даже не успел порадоваться на него как следует и поскорее спрятал его – в земляной ямке у дома, и присыпал соломой. А сам побежал в хедер. Там в это время судят Береле, который украл деньги из поминальной кружки (18) -Что заслуживает вор, укравший деньги? –спрашивает ребе у учеников. –Чтобы его хлестали до крови! –отвечают дети. И вот уже Береле стоит перед классом в чем мать родила, а у нашего героя душа ушла в пятки –ведь это он вор, он заслуживает порки! Домой он прибегает ни жив ни мертв от страха и решает поскорее избавиться от ножика, с которым он и поиграть–то не успел. Закопать? Спрятать? А что если найдут?.. Тогда он бросает ножик в колодец, но кажется ему, что и Луна смотрит на него осуждающе и говорит с высоты: «А все-таки он вор! Ловите его, бейте его, он вор!» В результате всех переживаний герой заболевает и проводит в горячке две недели, повторяя «секите его, секите, он вор…» Так никто и не узнал, что мальчик украл ножик, а сам он решает никогда ничего больше не красть, никогда никого не обманывать, и быть честным, честным всегда.
И вы, наверное, уже догадались, что в этом рассказе отразилась та давняя история с кошельком постояльца Вольфсона, когда реальный Шолом поклялся никогда больше не красть чужого…

18 поминальная кружка – кружка с отверстием. в которую опускали деньги в память Меера-чудотворца

МАФУСАИЛ
Помните, что вид заезженной лошади вызывал у Шолом-Алейхема боль? Так вот, такой лошадью был Мафусаил из одноименного рассказа: «Мафусаилом прозвали его в Касриловке (19), потому что он был обременён годами (20), не имел ни единого зуба во рту, если не считать двух - трёх корешков, которыми с трудом жевал, когда было что жевать. Высокий, тощий, облезлый, с продавленной спиной и тусклыми глазами, кривоногий, со впалыми боками, отвисшей губой, точно он вот-вот заплачет, и с ощипанным хвостом — таков его портрет. А пребывал он на старости лет в Касриловке у Касриэля-водовоза заместо лошади».

19 Касриловка-  вымышленный город маленьких людей, «куда евреев натолкали - теснее некуда, как сельдей в бочку,.. и наказали плодиться и множиться»
20 Мафусаи;л - согласно Библии, один из праотцов человечества, сын Еноха, прославившийся своим долголетием: он прожил 969 лет.

И вот эту заезженную несчастную лошадь, которая возила бочку с водой, избрали ребята предметом своих насмешек. Самый озорной из них мальчик Рувеле придумал надеть на лошадь бумажную шапку, а к хвосту привязал старый веник, так как хвост его был слишком жалок, и предложил ребятам всем вместе забраться на лошадь и прокатиться. И вот всей гурьбой стали забираться на бедного Мафусаила, а потом Рувеле стал его понукать, и лошадь понеслась! И чем быстрее она бежала, тем сильнее хлестал ее по ногам веник. Бедная лошадь совсем обезумела. Скоро все попадали, а лошадь все неслась и неслась, как угорелая, пока не свалилась и ее не загрызли собаки…
Когда в хедере узнали о проделке Рувеле, учитель всыпал ему плеткой. Но чем больше он бил Рувеле, тем больше тот смеялся. Кончилось тем, что смеяться стал и сам и учитель и ученики, а потом и прохожие, когда узнали в чем дело.
Не смеялись только двое: водовоз и его жена. «Не знаю, рыдают ли так по умершему ребенку, как рыдали тогда Касриэль и Касрилиха по своей старой лошади, по старому Мафусаилу» -заканчивает рассказ Шолом-Алейхем.

МОЛИТВЕННИК И ЮЛА
У героя рассказа «Юла» была мечта: купить маленький молитвенник, - тот самый, что продавал книгоноша Песахья. (Помните, когда-то он так же мечтал о перочинном ножике, и чем это кончилось?) Этот маленький молитвенник так понравился нашему герою, что он мечтал о нем днем и ночью –маленьком, в красном переплете, с синим обрезом и зеленым корешком. Никогда ни о чем он так не мечтал, как об этом молитвенничке! «Чего в нём только не было! «Песнь песней»(21), «Агада»(22) все молитвы, все законы, все обычаи, а в конце — псалмы(23). А переплёт с золотым тиснением! А обрез! А корешок!»  Нашему герою казалось, что как только он получит его, вся его жизнь сразу изменится и он будет ежедневно читать молитвы из него! 
-Сколько же стоит эта козявочка? –спросила мать, когда они подошли к синагоге. (мать специально назвала этот молитвенник «козявочкой», чтобы ей снизили цену). И хотя цена оказалась высокой, мать все же купила его сыну. Во –первых, это был день годовщины смерти отца, а во-вторых, она надеялась, что сын будет читать поминальные молитвы по отцу. Герой был так счастлив, что не расставался с молитвенником ни на минуту –всюду носил с собой, а ночью клал под подушку.
И был у нашего героя друг Беня, а у того юла, которую они крутили после уроков. Каждый из игроков называл букву, которая должна выпасть, когда юла остановится, и каждый раз в выигрыше оказывался Беня, и ему переходили все копейки от играющих в эту игру.      
     « — Удивительное дело! — кричат мальчишки, берутся за кошельки и снова ставят деньги».
Наш герой уже продал все свои богатства –ножик, кошелечек, коробку, которая открывалась и закрывалась, пуговицы… Однажды ему так хотелось выиграть, что он решил продать свой молитвенник…Тот самый, что он клал с собой под подушку, с которым не расставался ни днем, ни ночью! И он продал его за какие-то гроши.
А потом поставил на кон все деньги и снова проиграл!.. И как же совестно ему было, что он продал свой молитвенничек, за который мать отдала последние деньги!. «До сих пор, когда я о нём вспоминаю, у меня сжимается сердце и лицо горит- от стыда».

21 Песнь песней -книга, входящая в состав еврейской Библии и Ветхого Завета. В иудаизме рассматривается как символическое описание любви Бога к народу Израиля, у христиан — как выражение любви Бога и церкви.
22 Агада-книга еврейских притч и сказаний
23 Псалмы-хвалебные песни царя Давида

ФЛАЖОК
Помните, мы рассказывали вам о флажке, которые дети приносят на праздник Торы? Так вот, рассказ, о котором я хочу вам поведать, как раз о таком флажке –мечте каждого еврейского мальчика.
Копл – герой нашего рассказа, из бедной семьи, поэтому на подарки детям денег никогда нет. А Коплу так хочется купить себе флажок! Со свечой и с яблоком, все как положено в еврейской традиции! И вот в праздник Кущей (24) отец поручает ему разносить гостинцы бедным прихожанам синагоги. За труды Копл заработал целых двадцать две копейки! Для бедняка это настоящее богатство! Первым делом он покупает цветной флажок, на котором с одной стороны изображены львы (25), а с другой – Моисей (26) и Аарон. Теперь нужно древко –и мальчик бежит к столяру, реб Зяме. Тот взял кусок дерева, обстрогал его хорошенько, и древко готово! Теперь оставалось сделать свечу и достать яблоко. Но и с этим проблем не оказалось – воску у нашего героя было достаточно, ведь его отец -помощник синагогального служки и весь воск, остающийся от не догоревших в судный день свечей, принадлежал ему по праву.
Вечером восьмого дня кущей Копл отправился со своим флажком в синагогу, чтобы отпраздновать последний день праздника. В руках у него был чудесный флажок, насаженный на новое древко; на древко было надето румяное яблочко, а в яблочко вставлена восковая свеча. Он был весел и бесконечно счастлив, он чувствовал себя принцем, счастливее которого нет на свете!
Но не все мальчики радуются такому флажку – есть среди них и завистники, которые решают отомстить ему.  Один из них подходит и поджигает флажок Копла -тот воспламеняется, и вмиг от него ничего не остается - только пепел…      
— Флажок! Боже, мой флажок! –закричал Копл. Слезы брызнули у него из глаз, весь мир разом померк для него…
     «Я поплёлся, сам не зная куда, — без цели, без смысла. Иду, а слёзы, горькие слёзы льются и льются у меня из глаз без конца. Прихожу домой, одинокий и обездоленный, забираюсь в угол, сижу в темноте, уткнув голову в колени, и рыдаю тихо и беззвучно, чтобы никто не услыхал, не узнал о моём горе. А мозг неотвязно сверлит мучительный вопрос: «За что, боже милосердный? Чем провинился я пред тобой? За какие грехи караешь ты меня?»
Потом Копл долго болел, бредил. Его бросало то в жар, то в холод; никто не верил, что он  выживет. «Но так как в праздник вообще, а тем более в такой весёлый, как последний день кущей (13), полагается быть весёлым и радостным, то и наша история с флажком тоже кончается весело.
     Во-первых, как вы сами можете видеть, я, слава богу, не умер.
      Во-вторых, знайте, что в следующем году у меня был к празднику флажок ещё лучше, с ещё более красивым древком, с яблоком ещё больше и румянее! И сидел я в синагоге в самом почётном углу, у восточной стены, рядом с детьми именитых обывателей нашего местечка. Пылали свечи. Мой флажок выделялся своей красотой и великолепием».      
 
24 праздник кущей- один из трех великих Иудейских праздников, установленный в память 40-летнего странствования Евреев по Аравийской пустыне на пути из Египта в землю Обетованную. Кущи – шалаши, которые строили евреи, идя по пустыне
25 Львы- символы воинства иудейского и воинства Эфраима”.
26 Моисей  основоположник иудаизма и пророк Ветхого Завета, Аарон –его брат

МАЛЬЧИК МОТЛ
Детские переживания писателя нашли отражение и в самой известной его книжке «Мальчик Мотл», написанной в 1910 году. Поначалу повесть называлась «Дети черты», потому что речь в ней шла о еврейских детях, а евреи в российской империи могли жить только за чертой оседлости (27), то есть на территории современной Украины, Белоруссии и Литвы. Это продолжалось с 1791 года по 1915.

Что только не пережил мальчик Мотл, сын кантора Пейси! Отец его был тяжело болен чахоткой, и мать вынуждена была продавать вещи из дома, чтобы купить мужу лекарства. Так сначала исчезли из шкафа все книги, потом и сам шкаф, потом вывезли кровати Мотла и Эли –старшего брата нашего героя, но Мотл не унывал –спать на полу – какая роскошь! И если у Шолома в детстве была любимая собака Серко, то у героя книжки таким любимцем стал теленок Меня, которого тоже пришлось однажды продать…Чтобы заработать деньги на лекарства для отца, Мотла отдают в певчие к кантору Герш-Беру, но мальчик не столько поет, сколько таскает на себе маленькую дочку кантора, горбунью Добцю. – Кико, ки, качай меня! –повторяет Добця. И Мотл качает ее, качает, пока сам не засыпает и снится ему любимый теленок, его Меня…
Но несмотря на все усилия, отец Мотла умирает - горе в семье, мать плачет, убивается –остались они без кормильца, но мальчик Мотл и тут в выигрыше! А как же! Он теперь сирота! А сироту никто трогать не смеет. Можно шалить, учиться спустя рукава, таскать яблоки с помощью палки – все ему сходит с рук –ведь он сирота, постоять за него некому! И мальчик Мотл повторяет как заклинание: мне хорошо – я сирота!

27 – черта оседлости, или, точнее, «черта постоянной еврейской оседлости», – это территории, открытые для проживания в Российской империи тех, кто исповедовал иудаизм, т. е. евреев как конфессии. За пределами черты проживание евреев строго воспрещалось и преследовалось за исключением некоторых категорий. Евреи были ограничены также в выборе профессии. Их, например, не брали на государственную службу, в армии они могли служить только рядовыми. Доступ к образованию был им затруднен: в гимназии и университеты их принимали только в количестве двух-трех процентов от общего числа учащихся. Выезжать за пределы черты могли только богатые купцы и евреи, получившие высшее образование. Таким образом в маленьких городках и местечках жила самая обездоленная еврейская беднота

Сколько всего происходит в жизни маленького сироты! Чтобы заработать денег, мать отправляет его к богатому старику Лурье – делать ничего не нужно, просто ночевать с ним в одной комнате, так как он уже стар и немного чудит – разговаривает сам с собой и не спит.- - Заработаешь пять рублей в неделю и хороший ужин каждый вечер! –говорит мать.
“Чего же лучше?” –радуется Мотл. Старик оказался высокий, красивый, с белой бородой. Он покусывает ее и что-то бормочет, глядя в толстую книгу. Потом замечает мальчика и читает ему что-то непонятное, добавляя: -А вот я тебя съем! Мотл пугается, и скатывается в проем между кроватью и стенкой… так он и проспит всю ночь на полу, но это все пустяки, ведь на завтрак ему дадут сладкую булочку и чашечку кофе! (рассказ “У меня выгодная должность”) *
      *Здесь, наверное, сказалась встреча Шолома со своим дедушкой в Богуславе –помните, куда отправили детей после смерти матери?
Мойше-Йося –так звали дедушку, был очень странный. Он жил в маленькой каморке, доверху уставленной вещами, и постоянно читал свои толстые книги. Однажды, вспоминает Шолом, он увидел дедушку задумававшимся, словно ушедшим в какой-то иной мир… так он оставался долго-долго, а потом вздохнул, и проговорил:  «Избавление близко, близко… Поди сюда, дитя мое, присядь, мы поговорим о конце изгнания, о мессии (28), о том, что будет, когда придет мессия…» И дедушка заговорил о мире праведников, ангелов и серафимов (29), и говорил так достоверно, словно сам побывал там. И невольно Шолом вспомнил своего первого и любимого друга Шмулика, который так же достоверно рассказывал о кладах, принцах и принцессах…

Но вернемся к мальчику Мотлу.
Разбогатеть с “выгодной должности” не удалось, тогда Эля –старший брат - приобретет за один рубль книгу, в которой описано сто способов разбогатеть!
Можно заработать сто рублей в месяц на изготовлении и продаже черной ваксы. Или - сладкой водки, кваса и других напитков. Чем не жизнь, радуется Эля, забывая, что в местечке просто некому продать чернил на сто рублей и ничего нельзя заработать на истреблении мышей. Но Эля охвачен идеей разбогатеть и принимается за дело! Первым делом по особому рецепту он приготовит квас и Мотл будет всем его продавать; потом сделает порошок от мышей и крыс, и наконец изготовит чернила… Чем закончатся все эти истории, вы уже, наверное, догадались –да, не везет маленькому человеку в рассказах Шолом-Алейхема, но он не унывает!

28 мессией - считается царь, потомок царя Давида, который будет послан Богом для избавления народа Израиля и спасения человечества.
29 серафимы – высшие ангельские чины, имеющие шесть крыльев

ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ ЖИЗНИ
       Эта черта – во всем находить что-то хорошее, положительное, была присуща и автору этих коротких рассказов. Шолом-Алейхем был неунывающим человеком! И очень любил выступать со своими рассказами перед публикой.
Однажды его спросили, как он начал писать? И вот что ответил Шолом-Алейхем: «… я еще был совсем маленьким, когда отец прочитал вслух детям небольшую по объему книжечку. Она была полна юмора. Отец читал, а мы все смеялись, до слез смеялись. Помню, что в ту минуту я позавидовал автору книжечки. И я дал себе слово, что когда стану взрослым, начну писать. А писать буду так, чтобы люди читали и смеялись». Так и вышло, как он задумал.
С Шолом-Алейхемом дружили выдающиеся писатели его времени, он состоял в переписке со Львом Толстым, Куприным, Короленко…А когда книжку «Мальчик Мотл» перевели с идиша на русский язык, он послал ее писателю Максиму Горькому, и тот ответил, что книга ему очень понравилась, что он и смеялся и плакал вместе с ее героями. «Еще раз скажу –превосходная книга! Вся она искрится такой славной, добротной и мудрой любовью к народу, а это чувство так редко в наши дни».

В конце книжки семья Мотла, в поисках лучшей жизни, переезжает в Америку – так случилось и с семьей Шолома-Алейхема. Вторую часть книги “В Америке” писатель не успел закончить, так как скончался от туберкулеза в Нью-Йорке,13 мая 1916 года. В последний путь его провожало около ста тысяч человек. И среди них было немало бедняков, тех самых маленьких людей, которых так живо и с такой любовью описывал Шолом-Алейхем.
А вот какую эпитафию (30) сочинил Шолом-Алейхем для своей могилы в 1905 году, в год еврейских погромов (31)
        Здесь погребен простой еврей.
   Он был писатель из народа,
   Всю жизнь писал он для людей
   Простого звания и рода.
   
   Он на смех поднимал, честил,
   Язвил насмешкой мир великий,
   Но мир, однако, не тужил,
   А он век прожил горемыкой.
   
   И в час, когда от всей души
   Смеялись, позабыв печали,
   Он плакал,-- видит бог,-- в тиши
   Тайком, чтоб люди не видали.
   
 (Перевод П. Гуревича)

30 эпитафия  -  памятная надпись, прощальные слова скорбящих или последнее обращение умершего
31 еврейские погромы - жестокие нападения на еврейские общины в Российской империи или в других странах. Пользуясь поддержкой властей и полиции, погромщики безнаказанно насиловали, убивали и грабили своих жертв. В1905 года произошло до 690 погромов в 102 населенных пунктах. Жертвы были разных национальностей, но большинство — евреи.
В этом же году писатель с семьей был вынужден уехать в Швейцарию, потом в Германию. С началом Первой мировой войны в 1914 году, как российский подданный, был выслан из Германии в нейтральную Данию. Позднее перебрался в Нью-Йорк, где прожил последние годы жизни.
Не подумайте, однако, что Шолом-Алейхем писал только для детей! У него есть и романы (“Блуждающие звезды”, “Йоселе-соловей”) и повести (“Тевье-молочник”, по которой сделан спектакль в Ленкоме “Поминальная молитва”) и много других прекрасных книг –всего шесть томов. Он написал бы и больше, если бы не ранняя смерть в возрасте 57 лет…
А в Москве, на пересечени двух улиц –Большой и Малой Бронных стоит памятник Шолом-Алейхему, там, на постаменте, можно увидеть и семивечник (32) и Тевье-молочника, и конечно же мальчика Мотла…

32 семисвечник или менора - светильник из семи свечей, который по преданию находился в иеурсалимском храме до его разрушения, символ еврейского народа