Домовой 1

 

                Даже уйдя из жизни Аркадий Иосифович
                остался на Моховой каким
                энергетическим «домовым»: все время
                проявляется, выскакивает из каких-то
                углов, негодуя, машет руками…               
               
                Н. Колотова
 

   Много лет назад в аудиторию, прозванную несколькими поколениями студентов “квадратиком”, вошел человек неопределенного возраста. На его плечи по театральному было накинуто темно синее пальто. Черный длинный шарф обвивал его шею. В руках он держал изящную кожаную сумочку, с которой никогда не расставался. Звали его Аркадием Иосифовичем Кацманом.

 
   Нас удивил внешний вид преподавателя. Редкие волосы, окрашенные в каштановый цвет, были уложены в художественном беспорядке, а изысканная одежда придавала имидж благополучного человека. Он выгодно отличался от других преподавателей института, с которыми нам приходилось встречаться. Все, чтобы он ни делал, превращалось в театральное шоу. Например, его “маршрут” с кафедры в аудиторию напоминал королевскую процессию.
   
   Перед началом занятия, два дежурных, отвечающих за чистоту и подготовку класса к занятиям, спускались с верхнего этажа на кафедру, чтобы доложить о готовности, и пригласить руководителя на урок. Выслушав доклад, А.И. вальяжно вставал с кресла, поправлял редкие волосы, брал сумочку и шел вслед за дежурными.

   Обычно у дверей кафедры Кацмана поджидали фанаты. Многих он знал, приветливо здоровался, о чем-то расспрашивал. Потоптавшись у дверей, и отдав дань вежливости, Кацман, окинув подслеповатыми глазками ожидавшую его свиту, маленькими шажками семенил к лестнице. Толпа на почтительном расстоянии следовала за ним. Как акулу сопровождают рыбы - прилипалы, так А.И. сопровождали поклонники его таланта.
   
   Аудитория номер 51 находилась на верхнем этаже в нескольких минутах ходьбы. Для Кацмана путь от кафедры до его театрального храма растягивался на добрых десять минут. “Восхождение” сопровождалось короткими передышками на лестничной площадке. Во время первой остановки он, театрально положив руку на перила и поправив на шеи шарфик, тяжело дыша, многозначительно молчал. Свита приостанавливалась тоже, не сводя влюбленных глаз с миниатюрного Аркаши. Через одну, две минуты процессия степенно следовала до следующего «перевала», где А.И. застывал в другой, не менее выразительной театральной позе. Наконец, дойдя до двери аудитории, он останавливался и выслушивал «челобитчиков». Предпочтение отдавалась гостям: пропустив счастливчиков в аудиторию, Кацман извинялся перед остальными, дежурные закрывали дверь, и урок начинался.