Секретарь

Секретарь

Об этом мне рассказал полковник в отставке Виктор Васильевич Кузнецов. Он находится в почтенном возрасте, но помнит многое из своей службы.
Он и сам не знает, верить ли в эту историю или нет.
Молодой лейтенант Виктор приехал на новое место службы. Его и еще одного офицера поселили на частной квартире. Её хозяйкой была бывшая учительница русского языка, пожилая женщина Валентина Кирилловна. Она проживала в квартире с дочерью и внуком, мальчиком четырех лет.
Жили они дружно. Валентина подрядилась готовить обеды молодым офицерам, парни оказались без вредных привычек, добрые и славные, помогали семье хозяйке продуктами.
Однажды хозяйка разговорилась.
- Знаете, мальчики, я сидела перед войной в лагере, донес на меня один учитель. Выслужиться хотел, но и его потом посадили. Это я потом уже узнала. Тяжело приходилось. Голодно. Работали с утра до вечера. Вы видите, какая я худая, это с тех времен.
- Мама, не рассказывай, ты снова всё переживаешь, -попросила дочь.
- Нет, я расскажу только один эпизод. Неожиданно меня перевели в другой лагерь. Там работа была чуть легче, меня обучили работать на станке.  Однажды меня вызвали к начальству и сказали: Вот тебе документы, их надо срочно передать в…., отдать секретарю и взять расписку. – Значит, вы мне доверяете? – спросила я. – Раз посылаем, значит, доверяем.
- После этого вас выпустили на свободу? – спросил Виктор.
- Не сразу.  В общем я пошла по этому адресу и нашла секретаря. Секретарем была одутловатая женщина, очень некрасивая, седая, неприветливая. Я отдала ей документы, она их приняла и дала мне расписку. Я вышла из ее кабинета. Увидела уборщицу, она мыла окно. Я поздоровалась и спросила: - Почему у вас такая пожилая и некрасивая секретарша? Обычно это молодые женщины. Она наклонилась к моему уху и прошептала: -  Скажу по секрету. Это Фанни Каплан, которая стреляла в Ленина. – Но ее расстреляли. – Как видишь, не расстреляли. Только сейчас в 54 году я могу вам это рассказать. Больше меня туда не посылали, а вскоре отправили домой.
Виктор Васильевич улыбнулся:
- До сих пор не знаю, сказали ей правду или обманули. Впрочем, все равно, теперь этого никто не узнает.