Николай Семенович Лесков. На краю света

— Нет, владыко, уж очень ты меня утешил, так утешил, что я и в жизнь не чаял такого утешения!
   — Да чем, — говорю, — божий человек, ты так мною обрадован?
   — А что велишь монахам учиться, да идучи вперёд учить, а потом крестить; ты прав, владыко, что такой порядок устроил, его и Христос велел, и приточник поучает: "идеже несть учения души, несть добра". Крестить-то они все могучи, а обучить слову нетяги.
   — Ну, уж это, — говорю, — ты меня, брат, кажется, шире понял, чем я говорил; этак ведь, по-твоему, и детей бы не надо крестить.
   — Дети христианские другое дело, владыко.
   — Ну да; и предков бы наших князь Владимир не окрестил, если бы долго от них научёности ждал.
   А он мне отвечает:
   — Эх, владыко, да ведь и впрямь бы их, может, прежде поучить лучше было. А то сам, чай, в летописи читал — всё больно скоро варом вскипело, "понеже благочестие его со страхом бе сопряжено". Платон митрополит мудро сказал: "Владимир поспешил, а греки слукавили, — невежд ненаученных окрестили". Что нам их спешке с лукавством следовать? ведь они, знаешь, "льстивы даже до сего дня". Итак, во Христа-то мы крестимся, да во Христа не облекаемся. Тщетно это так крестить, владыко!
   — Как, — говорю, — тщетно? Отец Кириак, что ты это, батюшка, проповедуешь?
   — А что же, — отвечает, — владыко? — ведь это благочестивой тростью писано, что одно водное крещение невежде к приобретению жизни вечной не служит.
   Посмотрел я на него и говорю серьёзно:
   — Послушай, отец Кириак, ведь ты еретичествуешь.
   — Нет, — отвечает, — во мне нет ереси, я по тайноводству святого Кирилла Иерусалимского правоверно говорю: "Симон Волхв в купели тело омочи водою, но сердце не просвети духом, и сниде, и изыде телом, а душою не спогребеся, и не возста". Что окрестился, что выкупался, всё равно христианином не был. Жив Господь и жива душа твоя, владыко, — вспомни, разве не писано будут и крещёные, которые услышат "не вем вас", и некрещёные, которые от дел совести оправдятся и внидут, яко хранившие правду и истину.

Н.С. Лесков. «На краю света» (1875)