Котэ

Константин Валентинович, или попросту Котэ, как именовали за глаза его сотрудники, был начальником одной строительной организации. Армянин грузинского разлива — родился в Грузии, и детские годы провел там же. Говорил на грузинском языке, армянского не знал, на русском говорил плохо, писал и того хуже. Все свои письменные дела поручал секретарше — Полине Аркадьевне, а она еще та выпивоха, могла иногда такое изобразить на бумаге, что у человека, знакомого с азами русской грамматики, рука не поднялась бы подписывать такой документ.

Но они, Котэ с Полиной Аркадьевной, ладили. Правда, не обходилось без курьезов. Частенько Котэ направлял свою секретаршу на путь истинный, вперив свой неподвижный взгляд в глаза Полине Аркадьевне:

— Пол, ти опят пян да!? — дыбом вставал он из-за стола, заметив её очередной похмельный синдром. И грозным рыком оповещал:

— Уволу!

А та, покачнувшись заметно не трезвым телом, то ли от грозного рыка начальника, то ли от не до конца выветрившихся паров алкоголя, машинально подыскивая руками опору, оправдывалась:

— Нет, нет Константин Валентинович, не виноватая я, сегодня я вообще не пила!

И не увольнял её, как бы грозно не отчитывал. Он был возрастным руководителем, всегда жалел её и ограничивался воспитательными мерами. Так, как он сам был в контрах с грамотой, то все делопроизводство переложил на её плечи, искренне полагая, что русская женщина, тем более с педагогическим образованием, всегда грамотно изложит любой документ. Как-то он, Котэ, в период очередного запоя своей секретарши, попросил своего сотрудника, молодого охламона, написать письмо своему коллеге.

А тот, его коллега, был в постоянных разъездах, застать его на месте было практически невозможно. И сам Котэ на днях собирался в командировку, но ему нужно было обязательно застолбить с ним встречу, иначе неизвестно, когда же он, наконец, застанет его в кабинете. Пригласив к себе того самого обалдуя, Котэ кратко ему пояснил:

— Я получил проект Договора от Иван Иваныча. Он никогда не сидит на месте, и я завтра уезжаю в город, а нам надо обязательно встретиться. Пола (Полина Аркадьевна) болеет, не будет её на работе ни сегодня, ни завтра. Напиши, пожалуйста, ему письмо, что я прибуду к нему 15 числа для подписания Договора.
Выйдя из кабинета начальника, тот сразу же засел сочинять письмо. Работу свою непосредственную он сделал и откровенно говоря, бездельничал. По этой причине поручение патрона, его заметно воодушевило.

Не зная еще, в какой форме писать, он быстрым почерком начал излагать свои мысли на бумаге. По ходу письма ему пришла в голову идея написать выспренним и витиеватым слогом, в стиле старославянского письма. И вот, какой он письменный документ изобразил:

Милостивый государь Иван Иванович!
Бьет челом и кланяется до земли-матушки начальник земли Бунтовской, ведающий всеми строительными делишками и прочими благоденствиями, кои могли бы принесть временное вспоможение хлопотам нашим земным. Третьего дня получимши письмо вашего сиятельства, в коем вы предложение делаете об условиях нашей работы на основе взаимных выгод. В связи с этим, имею намеренье прибыть к вам, у контору, 15 числа сего года с целью засвидетельствовать свое почтение и за чашечкой кофею обговорить условия Договора нашего с Вами дальнейшего сотрудничества, а так же имею всенепременное хотение ощастливить сей документ своим рукоположением.

За сим, вечно ваш князь Манукянов
сентября 9 дня
1989 года.

Напечатав текст на машинке, это «юное дарование», положило письмо на стол своему боссу. Тот, привыкший к тому, что его секретарша готовит такие документы в течении целого дня, а то и двух, удивленно воскликнул:

— Ти так бистро написал что ли? — и, пробежав глазами по тексту, подмахнул его.

Прошло десять минут после того, как наш шутник отдал письмо на подпись. Прошло пятнадцать минут… а шеф все не вызывает его в кабинет. Созорничав, таким образом, он рассчитывал, что директор устроит ему разнос. Он зримо представлял перед собой такую картину: прочитав ещё раз, и осознав смысл той филькиной грамоты, босс обязательно скажет:

— М-а-л-я-д-о-й чэловэк, ти издеваишься надо мной!? Как я должен отправлять такой бумага?

Не дождавшись ожидаемого эффекта, наш озорник положил перед шефом другой документ с нормальным текстом, на что его патрон с удивлением заметил:

— Зачэм? Я же его уже подписывал!

— То письмо было с ошибками, а здесь я их исправил, – сказал тот.

— А-а-а, тогда возьми, –  ответил начальник, протянув ему листочек текста с его же подписью.

Котэ был добрым человеком, и как руководитель большого коллектива не доставал окружающих излишними придирками и необоснованными претензиями. Подставлять его таким мерзопакостным образом было бы свинством – это понимал и сам автор той писульки. Поэтому, поразмыслив, он забрал свой «шедевр бумаготворчества», дабы не выставлять своего босса посмешищем в глазах окружающих. Ну, а то, что тот не оценил шутку и не устроил ему головомойку – досадно, но терпимо…