Напугал ветерана

Напугал ветерана
Рассказ-быль
 Часть 1
*
Однажды я листал старые альбомы, и мой взгляд неожиданно остановился на одном фото. На снимке в парадной форме уместились три офицера: командир полка в/ч 11102, полковник Дмитрий Семёнович Гусев, его заместитель по политчасти, ваш покорнейший слуга, и начальник штаба Управления войск в/ч 20161, полковник Силин Иван Дмитриевич.
Почему остановился взгляд на этом фото? Очевидно, потому, что за несколько дней до того дня, когда было сделано это фото, со мной и Иваном Дмитриевичем произошел не очень приятный для нас обоих случай. И приехав в наш полк на торжественное собрание личного состава в честь Дня Строителя, здороваясь со мной, Иван Дмитриевич в присутствии Дмитрия Семёновича Гусева, смущаясь, тихо произнёс: «Ну, вы, товарищ Перепелятников, и напугали меня. Я в тот злополучный день и всю ночь не находил себе места. Слава богу, что всё благополучно разрешилось. Не то мне бы не миновать очень серьёзного взыскания. Естественно, я, в свою очередь, попросил бы начальника Управления как следует наказать вас…» Полковник Гусев был в курсе случившегося и всё время пребывания в тот день у нас в полку Силина старался любым путём сгладить, ликвидировать холодок между мной и нашим гостем. В президиуме торжественного собрания он посадил нас рядом. Во время праздничного обеда сделал так, что мы опять за столом оказались рядом с Иваном Дмитриевичем. И, наконец, неожиданно для всех присутствовавших на праздновании  предложил только нам троим сфотографироваться на память. Некоторые офицеры и наши гости на это меж собой даже как-то вопросительно переглянулись.
                *
А случилось вот что. В конце того учебного года по политической и боевой подготовке командующий Сибирского военного округа приказал провести первенство на лучший полк военного округа по пулевой стрельбе. Учебный год заканчивался в  конце июня-середине июля. Оценка по боевой подготовке, как обычно, выставлялась по результату выполнения каждым солдатом первого упражнения по стрельбе из АК. Грудную мишень на расстоянии 100 метров надо было поразить тремя одиночными выстрелами. От количества выбитых очков ставилась оценка «отлично», «хорошо», «удовлетворительно» и «неуд». По результатам стрельбы за каждую роту и в целом за полк оценка выставлялась также от процента отличных и хороших оценок.
В тот год наш полк в весенний призыв пополнился примерно двумя сотнями воинов, в основном, из республик  Средней Азии и Закавказья. Такое количество молодого пополнения обязательно должно было сказаться на оценке полка по боевой подготовке за летний период обучения не в лучшую сторону. Практически нашему полку был обеспечен «неуд». У нас, командования полка, голова шла кругом что делать. Очередное совещание после получения приказа командующего округом полковник Гусев Дмитрий Семёнович начал и закончил двумя вопросами: «Что делать? Как за такой короткий срок научить молодое пополнение стрельбе из боевого оружия?». Он уже обращался к начальнику финансовой части Управления войск, к подполковнику Шульгину Ивану Степановичу с просьбой оплатить несколько  лишних стрельб с целью обучить молодое пополнение. Но лишних денег на счету не было, и в просьбе нашему командиру начфин отказал.
   В воскресенье, после завтрака со своими сыновьями Юрой и Вовой, 15 и 11 лет, соответственно, мы пошли гулять в соседствовавший с нашим домом городской парк. Проходя мимо пневматического тира, мои сыновья попросились пострелять. Зашли мы в тир. Там посетителей не было. Высокий худощавый старик со знаком участника ВОВ на скромном пиджаке и колодкой боевых наград обрадовался нашему появлению. Он быстро отсчитал количество пулек на два рубля, высыпал пульки на блюдечко, кратко объяснил мальчуганам правила стрельбы и показал, попадание по каким «зверюшкам» поощряется премиальными выстрелами. После этого дедуля  подошел ко мне с явным желанием поговорить.  А я опередил старика вопросом:
— У вас всегда так с посещением? Воскресный день, в парке полно народу, а у вас пусто.
— На дворе сегодня хорошая погода. Вот ежели б шел дождь, то посетители были бы. Правда, и то немного. Мода на стрельбу проходить стала, што ли? Прямо и не знаю, какими пирогами их сюда заманивать. Уже вон и по радио приглашаем, как можем, а они всё равно не идуть, — ответил хозяин тира.
И тут в мою головушку пришла мысль: а что если дедулю с его винтовками пригласить к нам в полк? Какая разница, на чём учиться стрелять? На учебном АК или на пневмовинтовке. Так последняя ж ещё и стреляет! Учёба на «воздушках», кроме того, что увеличит количество учебных единиц оружия, на мишени будет показывать и результат обучения, вызывать азарт у наших солдатиков. По сути,  они  ж ещё дети…
Прервав очередную речь старика, я и высказал ему свою идею. Выслушав меня, дедка даже привстал со стула. Со ставшим строгим лицом он чётко произнёс:
— А што вы думаете?! Учить стрельбе молодежь для меня — дело самое привычное! Када на хронте прибывала молодежь из учебки, мы всё равно её доучивали. Одно дело учиться в тылу за городом, другое дело на передовой в окопе, када он среляет по настоящему врагу. Много, очень много робят я учил. Так што могу и вам пригодиться.
Объяснивши старику, что учить стрельбе у нас есть кому, нужны только его винтовки с пульками, я предложил по субботам после обеда и выходным хоть с утра приезжать к нам в полк. Транспорт, помощь погрузить-разгрузить винтовки и всё необходимое берём на себя.
— Што касаемо меня, я готов! Но надо ж на энто важное дело испросить разрешение маево начальства, — тихо сказал дедуля.
— С отделом культуры и директором парка я постараюсь всё уладить, — сказал я и протянул деду ещё рубль на пульки моим стрелкам.
Отсчитывая из большой бумажной коробки пульки, дедка сказал:
— Будете разговаривать с моим начальством, скажите им, что я со всем согласный. Надоело мне тут бездельничать. А не помочь нашим ваенным – грешно!
По приезде в часть о своём намерении я сразу же доложил командиру полка. Дмитрий Семёнович как-то тяжело вздохнул и сказал:
— Давай, действуй.
Видно было, что моя затея энтузиазма у него не вызвала. Но уже вечером того же дня он собрал у себя в кабинете всех офицеров и прапорщиков полка, рассказал о приезде в следующие выходные пневматического тира в полк и потребовал всем отнестись к этому серьёзно. Если у кого из солдат не будет денег, составьте списки – снимем с лицевых счетов рублей по пять и выдадим. В предстоящие дни по вечерам проводить занятия по правилам стрельбы. «По всем возникающим вопросам обращаться к замполиту полка и начальнику штаба», — подвёл итог краткого совещания командир полка.
С утра того же дня я созвонился с отделом культуры Горисполкома и вопрос с поездками дедули согласовал. Моё предложение там восприняли с желанием, так как хоть одна точка парка города, наконец, будет делать план.
И вот, в течение почти двух месяцев, с обеда по субботам и с утра до самого отбоя по воскресеньям, за клубом полка был весь личный состав. Отдел культуры Горисполкома приобрёл дедуле ещё две «воздушки» для тира в парке, а все свои он стал на всю неделю оставлять у нас в оружейке.
С комсоргом полка, лейтенантом Халыком Аманбаевым, которого я подключил помогать в организации стрельб, дед соорудил ящик-мишень для стрельбы по пятачкам. Выглядел тот ящик так: из брусков сбили два прямоугольника примерно 600 мм на 1000 мм. Заднюю стенку, боковины, верх и низ зашили фанерой. На лицевой стороне ящика натянули три нитки из проволоки 3 мм, на которой навесили пятачки-мишени. Эти мишени представляли из себя полоски толстоватой жести шириной 10 мм. Оканчивались полоски кружками-мишенями. На верхней нитке проволоки подвесили кружочки с копеечную монетку. На второй средней нитке — кружочки с трёхкопеечную монету. А на нижней нитке —кружочки с пятикопеечную монету. На другом конце полоски  жести просверлены были отверстия. Полоска перекручивалась на 90 градусов. Отверстиями полоски надевались на нитки проволок ящика. На всех нитках повешено было по пять или шесть таких мишеней.
Кроме того, примерно в центре ящика сверху донизу густо подвешивались полоски резины из автомобильной камеры.
Сначала наши воины старались попасть в пятикопеечный кружок, потом в трёхкопеечный, а потом и в копеечный. Стрелки «асы» со временем насверлили на нижнем бруске небольшие отверстия и стали вставлять в них в качестве мишеней спички! Когда стрелок попадал в тот или иной кружок мишени, та с шумом начинала вращаться на проволоке, вызывая восторг и неописуемые эмоции у стрелка. Из-за этого за каждой винтовкой стояли длинные очереди наших воинов всё время работы пневмотира. Руководил стрельбами в доску измотанный лейтенант Халык Аманбаев. Комитет комсомола за то лето провёл первенство полка среди рот, среди взводов, среди отделений и определил лучшего стрелка полка. Для чемпиона полка я выбил у командира полка отпуск на родину!
Заниматься обучением стрельбе, разумеется, никому из офицеров, прапорщиков и сержантов части больше не приходилось. Воины обучались друг у друга, к тому же правила прицеливания, дыхание и спуск при выстреле давно прочно засели в мозгах наших воинов на многочисленных занятиях. Тут всё вспоминалось и применялось на практике!
Оценивалась на всех этих соревнованиях стрельба только по копеечному кружочку из пяти пулек.
А наш бравый ветеран-«хрантавик», как он себя называл, стал прилично зарабатывать. План за те месяцы поездок в наш полк он перевыполнял и получал премии. Кроме того, зарабатывал он ещё и на продаваемых по несколько раз одних и тех же пульках. Ведь при каждом непопадании стрелком в металлический кружок пулька ударялась в резиновые полоски и падала вниз ящика целёхонькой. Дедуля после стрельб выгребал их оттуда, высыпал в свою коробку и продавал нашим воинам снова…
*
И вот наступил день проведения итоговых занятий по боевой подготовке за летний период обучения. Выехал наш полк на стрельбище. Кроме командования полка, присутствовала и солидная группа офицеров штаба Управления. Не напрасными оказались наши усилия по организации работы пневмотира в  полку. Весь полк отстрелялся на «отлично». Всего несколько солдат получили оценки «удовлетворительно». Попасть в грудную мишень из АК, которые мы тщательно перед стрельбами пристреляли, для наших воинов оказалось делом пустяшным. Ведь подавляющее большинство из них без труда из пневматической винтовки попадали в копеечную монетку с расстояния в 7 метров!
Штаб УВСЧ подвёл итоги стрельб частями Управления и результаты отправил в штаб военного округа. Готовил донесение в штаб округа офицер оргстроевого отдела, который участвовал в комиссии, проверявшей наши стрельбы. Начальник штаба Управления, полковник Силин Иван Дмитриевич, отчёт в штаб округа, составленный опытным и принципиальным подполковником Чеботиным, подписывая, не проверил.
И вот через несколько дней раздаётся звонок из штаба Сибирского военного округа. Звонит сам начальник штаба округа и требует к телефону начальника штаба войсковой части 20161.
Полковник Силин с тревогой подошел к телефону. Ведь такие звонки случались нечасто. Мы ж оперативно командующему округом не подчинялись, отношения у нас были, образно говоря, как у квартирантов и хозяев территории, где дислоцировались. Звонки из округа были чаще всего только из-за каких-то чрезвычайных происшествий.
Без лишних слов генерал-лейтенант, начальник штаба округа начал отчитывать нашего Ивана Дмитриевича за очковтирательство: «Вы что! Думаете, мы тут ничего не понимаем? Из вашего отчёта получается, что полк военных строителей по пулевой стрельбе лучший в нашем округе? Военные строители стреляют лучше, чем наши прославленные боевые полки? Даю вам пару дней на разбирательство и предоставление отчёта о подлинных результатах стрельбы этого полка».
Тут же насмерть перепуганный Иван Дмитриевич позвонил полковнику Гусеву. Как потом рассказывал Дмитрий Семёнович, он сначала даже не узнал полковника Силина по голосу.
— С такими словами он на меня набросился, таких слов и такого голоса Ивана Дмитриевича я ни разу до того не слыхал, — поведал он мне.
В ходе того разговора полковник Гусев предложил Ивану Дмитриевичу заслушать меня.
Когда я взял трубку телефона, сухим и глухим голосом полковник Силин произнёс: «Поясните мне подробно, что вы там напридумывали со стрельбой из пневматических винтовок».
Минут двадцать я рассказывал бедному Ивану Дмитриевичу о  наших стрельбах из пневматики. В заключение я сказал ему:
— Пусть штаб округа присылает в любое время любую комиссию. Пусть эта комиссия берёт и проверяет любую роту, любой взвод нашего полка по стрельбе из АК. Если результат будет иным, чем тот, что мы и вы указали в отчёте, я готов  понести любое наказание. Так и скажите начальнику штаба округа. Мы можем их комиссии продемонстрировать и то, как мы этого результата добились.
Мне неведомо, что и как Иван Дмитриевич докладывал начальнику штаба округа через два отведенных ему дня. Говаривал только он, что в приказе по округу отмечалось, что в некоторых военно-строительных частях округа командование использовало не определённые воинскими Уставами и наставлениями методы обучения личного состава пулевой стрельбе и добилось при этом хороших результатов
 
Часть 2
*
Получилось так, что напугал я бедного Ивана Дмитриевича в тот год ещё один раз.  И связано всё было опять-таки со стрельбой.
По учебной программе боевой подготовки стрельбы из АК должны, как уже говорилось выше, проводиться в конце каждого периода обучения. Значит, стрельбы за зимний период обучения должны проводиться  в конце декабря. Но в декабре месяце в Сибири бывают лютые морозы. Плюс ко всему снега может выпасть столько, что никаким бульдозером не расчистить стрельбище для проведения занятий. А вывозить снег со стрельбища в таком количестве дело очень затратное. Поэтому, по согласованию с командованием в/ч 25525, стрельбы мы всегда проводили с началом холодов. Примерно в середине сентября.
Естественно, на сей раз на стрельбы нашего полка Иван Дмитриевич не приехать просто не мог.
                *
Стрельбы мы назначили в одну из суббот сентября на 10.00. В восемь утра на стрельбище автобусом отправлялась группа охраны периметра стрельбища, несколько отличных стрелков для пристрелки полученных со склада базы снабжения УВСЧ автоматов, ящики с патронами, несколько солдат для снаряжения патронами магазинов и отделение солдат для приведения в порядок огневого рубежа и уборки на вышке. В грузовик погрузили лопаты, метлы и мишени. Ответственным за стрельбы командир полка почему-то назначил не начальника штаба, а меня, замполита полка. Командовать на огневом рубеже был назначен майор Пясецкий Пётр Францевич.
Уже не первый год на стрельбище со мною ездили мой старший сын Юра и его друг одноклассник, младший сын Ивана Дмитриевича Силина Димка. Прознавши о стрельбах нашего полка, ребята отпросились в школе, придумав какую-то причину, и с утра пораньше явились в полк. Когда мы с майором Пясецким садились в автобус, мальчишки уже были там.
По прибытии на стрельбище майор Пясецкий занялся подготовкой к стрельбе огневого рубежа, установкой мишеней. Я поднялся на вышку наблюдения, проверил там порядок. После этого проинструктировал группу охраны периметра стрельбища, определил воинам места несения службы и отправил их на периметр.
Юра и Димка тем временем в зарядной у ребят взяли, с разрешения Петра Францевича, по рожку патронов и по окончании пристрелки оружия под присмотром майора стали лупить одиночными и короткими очередями по мишеням.
Приехали на стрельбище первые четыре роты, и начались стрельбы. Примерно через час эти роты отстрелялись, и после построения я скомандовал их командирам везти личный состав в часть. Этими же автобусами из части должны приехать остальные роты.  Мальчишкам я предложил ехать в полк, оттуда городским автобусом по домам. Но они уезжать отказались. И как только автобусы отъехали, они снова пошли в зарядную.
   Только скрылись за поворотом автобусы с нашими отстрелявшимися ротами, как на дороге появился газик Ивана Дмитриевича Силина. Я встретил его, как положено, отрапортовал, и только Иван Дмитриевич хотел пройти к мишеням посмотреть  стрельбу наших воинов, как из зарядной вышли Димка и Юра.
Иван Дмитриевич, увидав сына, удивился его здесь присутствию и подозвал сына себе. Когда Дима подошел к отцу, Иван Дмитриевич увидал торчащий из кармана сына магазин и  громко крикнул: «Это что там у тебя торчит из кармана?! А ну, вынимай!» Перепуганный строгостью отца, мальчик дрожащей рукой вынул из кармана куртки наполненный патронами магазин от АК.
— Это что у вас тут творится, товарищ Перепелятников?! — начал Иван Дмитриевич отчитывать меня. 
А Дима тем временем стал вынимать полностью снаряженные патронами рожки из другого кармана куртки,  из карманов штанов и из-за пазухи… Видя это, Иван Дмитриевич от изумления замолчал. Его глаза округлились, лицо налилось краской, а из его уст стало вырываться гневное:
— Безобразие! Форменное безобразие! Преступное безобразие!..
Следом за Димой приплёлся к его расстроенному и перепуганному отцу и мой Юра.
— Что?! И у тебя есть эти штуки?! — воскликнул Иван Дмитриевич, обращаясь к Юре.
Вместо ответа, Юра тоже стал доставать из карманов куртки, брюк и из-за пазухи снаряженные рожки.
— Что происходит?! Ответьте мне, товарищ Перепелятников?! — сказал, наконец, грозный полковник.
— Товарищ полковник, наши ребята на стрельбище уже не первый раз. Оба они хорошо стреляют. Правилам поведения на огневом рубеже обучены. Стрельбу ведут под строгим наблюдением. Они ведь уже большие. Им же по пятнадцать лет. А вы в 17 лет уже воевали. В составе Московского народного ополчения героически отстояли от врага Москву! — неожиданно высказал я.
После этих моих слов Иван Дмитриевич опустил голову. Потом из-под своей серой папахи строго глянул на стоявших перед ним перепуганных стрелков и сказал:
— А ну, марш на огневой рубеж! Посмотрим, чему вы обучены и как стреляете.
Ребята, как солдаты, крутнулись на месте в сторону огневого рубежа и быстро туда направились. Остановились возле первых двух автоматов. А майор Пясецкий тут же и скомандовал им: «К бою»!
Как и солдатам полка, майор отдавал мальчишкам на огневом рубеже положенные команды, а те безукоризненно их все выполняли. Вот отстреляли они первое упражнение тремя патронами. Майор скомандовал оружие к осмотру, потом подал команду «встать». Офицеру, отмечавшему мишени, Пясецкий скомандовал: «Проверить результаты стрельбы! И доложить». Когда офицер доложил и результат оказался отличным (ребята выбили по одной девятке и по две десятки), лицо уже немолодого ветерана Великой Отечественной заметно посветлело. В подзорную трубу он внимательно осмотрел мишени, передал мне трубу и тихо произнёс:
— Опять вы, товарищ Перепелятников, не на шутку меня напугали.  А раз уж научили ребят владению оружием, то надо бы было как-то меня проинформировать, что ли. Разрешение спросить. Это же дети, как ни крути. А вдруг что случится? А?
После этих слов Иван Дмитриевич на несколько минут замолчал, озираясь по сторонам, медленно развернулся и пошагал к своему автомобилю. Я пошел следом за ним. У машины я спросил у Ивана Дмитриевича: «Так что? Пусть ребята ещё постреляют?»
Открывая дверь автомобиля и усаживаясь на сиденье, полковник тихо буркнул в ответ:
— Что ж теперь делать. Пусть стреляют. Только смотрите, чтобы чего не случилось.
— Постараемся ничего не допустить, — ответил я.
Газик Ивана Дмитриевича проворно устремился на лесную дорогу. Я проводил его взглядом, немного постоял и направился к огневому рубежу.
Когда я подошел к Петру Францевичу, ребята уже лупили из автоматов короткими и длинными очередями так, что только щепки летели от изрядно продырявленных мишеней…
                А. Перепелятников
                Октябрь 2023г.