Горе от ума. В чём удача главного героя?

Знаете ли вы, какой основной вопрос художественной литературы, вообще искусства, оперирующего понятием «герой произведения»?
 Улыбнётся ли удача главному герою?
Остаётся уточнить, что такое удача и кто такой главный герой.
И всё-таки почему именно этот вопрос?
Литература жива сопереживанием. Это несомненно. Без сопереживания чтение невозможно или затруднено.
Как узнать, кто в произведении главный герой? На судьбе главного героя (центрального персонажа) сконцентрировано внимание автора, это обязательно почувствует читатель, если произведение удалось. Таким образом, вокруг связанных с этой фигурой событий формируется сюжет произведения. Неважно, как писатель относится к центральному персонажу, есть ли, кроме него, «любимые герои»… Макбет или Гамлет, Чичиков или Чацкий – прежде всего их судьбы интересуют автора и читателя. А значит, основной вопрос – насколько они преуспеют в своих делах.
Отношение к главному герою и событиям его жизни, определяемое мировоззрением художника, порождает пафос произведения. 
Если положительному герою, его делам сопутствует удача, значит, пафос жизнеутверждающий.
Если положительный герой неудачлив, причины его бед в нём самом (его характере, поведении, несчастной судьбе («роке»)), а основной конфликт не приобретает общественной значимости, то пафос драматический…
И так далее…
Итак, вопрос о судьбе главного героя основной.
Что же такое «успех» героя в художественном произведении?
Формула успеха может быть невероятно простой: удача в делах, благополучный брак (или, в зависимости от эпохи и воспитания автора, «соединение любящих сердец»)… Всё то, что мы желаем друг другу на праздники и дни рождения… И, если этого нет, герой страдает. Но не всё так просто. Часто и в жизни то, что хорошо для большинства, не может составить счастья одного человека. Цели, стоящие перед героем, так или иначе могут не соответствовать общим представлениям о счастье. Однако, если желания главного героя, например, преступны, редко найдётся автор, его делам сочувствующий, и всё-таки это не отменяет нашего волнения, связанного с реализацией преступных замыслов и попытками избежать кары за содеянное.
Если герой не преступник, близок автору, но при этом воспринимает мир нестандартно, почему же читатель думает, что для такого персонажа «общая судьба» (те самые пожелания из поздравительных открыток) станет благом?
Улыбнулась ли удача Чацкому?
Кажется, нет. Его оклеветали, он вынужден уехать из Москвы, союз с некогда любимой девушкой невозможен.
На лицо, казалось бы, все признаки трагической развязки. Герой противопоставлен обществу, вступил в столкновение с ним. Общество не приняло передовые идеи, проповедуемые Чацким. Брак с героиней не состоялся. Впереди – изгнание и разлука. Софья также пострадала…
Разгадка в словах Грибоедова о Чацком: «Наплевал им всем в глаза и был таков…»
Каковы жизненные установки Чацкого? Чего он хотел достигнуть?
Герой не желает служить, поскольку не хочет «прислуживаться», то есть унижаться перед вышестоящими ради достижения успеха по службе.
Герой презирает терпеливых, молчаливых, услужливых; позиционирует себя как человек независимый и нравственно чистый.
Герой противопоставляет себя всем представителям фамусовского общества.
Мы знаем, что не нравится Александру Андреевичу. А что нравится?
«Кто путешествует, в деревне кто живёт…»
«Кто служит делу, а не лицам…»
«…В науки он вперит ум, алчущий познаний; Или в душе его сам Бог возбудит жар К искусствам творческим, высоким и прекрасным…»
Ту же «программу» мы видим и в стихотворении А. С. Пушкина «К Лицинию» (1815): лирический герой недоволен современной ему общественной жизнью, поэтому, следуя наставлениям античных философов (эпикурейцев, стоиков), говорит о необходимости покинуть суету города и поселиться в деревне, обратить свои помыслы к прекрасному в природе и в искусстве.
В случае с Чацким «служба делу» может вступить в противоречие с путешествиями, деревенским уединением. Наука и искусство рассматриваются Чацким как противостоящие службе атрибуты свободной жизни, которые сродни развлечению, а не тяжелому труду. Герой мог бы «служить делу», но, как мы видим, этого не происходит. Почему?
«Делом» будущие декабристы иногда называли деятельность, связанную с подготовкой к восстанию, с разработкой идеологии тайных обществ, с планами преобразования России. Это ли «дело» упоминает в комедии Чацкий? Некоторые считают (в советское время обычно этой версии придерживалось большинство школьных учителей), что после отъезда из Москвы герой обязательно именно за такое дело и возьмётся. В Александре Андреевиче видят будущего декабриста и предсказывают его участие в событиях 14 декабря 1825 года на Сенатской площади.
Казалось бы, вольнодумцу и «карбонарии» Чацкому там самое место…
Однако Чацкий говорит: «…кто служит делу, а не лицам…», – противопоставляя одно другому, то есть речь всё-таки, скорее всего, идёт о службе, но такой, когда чиновник проявляет рвение в труде на благо отечества, а не на пользу начальству (благо Отечества противопоставляется попыткам «выслужиться» перед вышестоящими).
Как ни странно, мы столкнёмся со всем комплексом проблем, волнующих Чацкого, в персонаже, который появился через много лет, в 1849 году, а предстал пред публикой в романе «Обломов» И. А. Гончарова в 1859 году, за два года до отмены крепостного права. Вот цитаты из этого произведения:
***
– Погодите, – удерживал Обломов, – я бы хотел поговорить с вами о делах.
***
– А что же бы я стал делать, если б не служил? – спросил Судьбинский.
– Мало ли что? Читал бы, писал… – сказал Обломов.
Кажется, что и здесь то же: нежелание «служить лицам», некие «дела» или некое «дело», требующее своего подвижника… Однако на самом деле Обломов, чуждый светских развлечений, не выслуживающийся, мечтающий о «деле» и «творчестве», оказывается абсолютно несостоятельным, боящимся любых перемен, робким и, в конце концов, – ленивым… На роль наследника идей Чацкого в большей мере претендует другой герой произведения И. А. Гончарова – Штольц: «Был ему по сердцу один человек: тот тоже не давал ему покоя; он любил и новости, и свет, и науку, и всю жизнь, но как-то глубже, теплее, искреннее». Но деловому Штольцу не хватает той духовности, что свойственна «неподвижному» Илье Ильичу. Игорь Золотусский писал, что «мы бы многого достигли», если б «к энергии Штольца добавить доброты Обломова». И. А. Гончаров видит, что в условиях крепостного права, избавленный от необходимости своим трудом добывать хлеб насущный, русский дворянин, как бы ни был он добр и образован, не может стать подлинным деятелем. Он во всех начинаниях связан с точкой на карте, которая называется «его имением» - источником того, без чего Чацкий и Обломов лишились бы одежды, крыши над головой, возможности видеть мир и вообще – представлять хоть какой-то интерес для окружающих.
Чацкий путешествует, одет модно (по замечанию Фамусова, «франт-приятель»), появляется на балу в Москве… - и всё благодаря тому, что где-то на просторах России для него трудятся 300 – 400 душ крепостных крестьян. Александр Андреевич может критиковать «Нестора негодяев знатных» за жестокое обращение с «распроданными поодиночке» рабами, но сам не в состоянии дать свободу своим крестьянам, ведь герой гордо отказывается служить, подчиняться начальникам, ждать получения чинов, которые «людьми даются», а значит, нужно каким-то образом склониться перед теми самыми людьми, чего герой не хочет делать ни в коем случае… В армии Чацкий тоже не собирается служить… Герой может быть свободен от службы обществу, каждодневного труда, может без боязни потерять место (то есть работу, источник средств к существованию), пропагандировать любые идеи, но если разорится (потеряет имение и крепостных), то его не услышит никто.
Государство нашло способ спасти разорившихся помещиков: стало брать имения «в опеку».  Репетилов, литературный двойник Чацкого, уже давно «в опеку взят указом». В поэме Н. В. Гоголя «Мёртвые души» именно на этом государственном институте и стремится паразитировать Чичиков, скупающий фамилии умерших крестьян, не зафиксированные очередной ревизией как выбывшие из списков по причине смерти. Фиктивные списки официально зарегистрированных как купленных крестьян, нужны были Чичикову для приобретения имения, которое он планировал заложить, обратившись в Опекунский совет, чтобы потом скрыться с полученными деньгами, во много раз превосходящими по сумме все его затраты на афёру с мёртвыми душами. 
Итак, Чацкий свободен, но не абсолютно. Есть то, что и сковывает его, и освобождает от трудов: его имение, его поместье, его крепостные.
Н. В. Гоголь указывает тот путь, на который должен встать настоящий дворянин-помещик – это организация сельскохозяйственного производства, стремление к экономическому процветанию и просвещению народа. Это следует уже из недостатков помещиков, изображённых писателем в «Мёртвых душах». «Галерея» персонажей, на самом деле, не движение «от худшего героя к лучшему» или наоборот. Это чередование «хозяйственных» и «бесхозяйственных» помещиков: Манилов – добрый и нежный, но не разбирающийся в делах человек; практичная, но необразованная Коробочка; распутник и расточитель плодов чужого труда Ноздрёв; «кулак» и крепкий, но бессердечный хозяин Собакевич; Хозяйственный «до бесхозяйственности», расточительно-экономный Плюшкин, сгноивший в амбарах урожай и уморивший множество крепостных. Их ошибки и преступления – то, от чего следовало избавляться русским помещикам.
Действительно, преимущественно сельскохозяйственная страна Россия жила в основном тем, что производилось на землях, принадлежавших помещикам. И главным для них было дело преобразований на земле, без которых не обошёлся, например, воспитанный на западный образец герой романа А. С. Пушкина «Евгений Онегин», когда получил в наследство поместье дядюшки.
Труд Чацкого был необходим там, где жили его крепостные. «Именьем, брат, не управляй оплошно», - говорит ему Фамусов. Больше нигде не мог пригодиться этот герой. Его публичные выступления, попытки агитировать «за всё хорошее против всего плохого» провалились не только в Москве, но и в Петербурге. Но, судя по всему, разочарованный Москвой, он снова помчится туда, где получил свой знаменитый либеральный настрой – в Петербург или далее – в Европу, где, как у Павла Петровича (роман И. С. Тургенева «Отцы и дети») в конце концов от славянофильских убеждений (монолог «В той комнате незначащая встреча…») останется у него только «серебряная пепельница в виде мужицкого лаптя», да горький привкус ностальгии, когда в русской церкви «прислонясь в стороне к стене, он задумывается и долго не шевелится…» Но это потом.
А Чацкий молод, горяч, пребывает в состоянии поиска идеалов и попытки их отстоять…
Так что же хорошо для героя?
Неужели брак с московской барышней, привыкшей помыкать мужчинами, – судьба Чацкого? Нужно ли ему это? Может ли Чацкий «старух безумных, стариков» довести до состояния катарсиса, привести к слезам и раскаянию? Конечно, нет. И он это понимает. «Наплевал им всем в глаза» - вот достижение героя на поприще борьбы с московскими нравами. Впрочем, здесь Чацкий выполняет задачу, поставленную перед ним автором, ведь герой комедии «Горе от ума» - резонёр. Разоблачить отставших от новых политических веяний косных московских аристократов и посмеяться над ними – вот истинная цель автора.
И какова же тогда цель героя?
Жениться на Софье?
Судя по тому ответу («а вам на что?»), который даёт Чацкий отцу Софьи – нет. Герой явился в дом Фамусова с приятными воспоминаниями о детстве, желая повидать дочь Павла Афанасьевича, вроде бы влюблённый в неё, но без конкретных матримониальных планов. Судя по всему, Софья была приятна Александру Андреевичу тем, что разделяла его взгляды и смеялась его шуткам, и, кажется, была в него влюблена… Девушка изменилась. Чацкий удивлён холодным приёмом. Его цель теперь – разгадать причины перемен, произошедших в душе героини: «Кто наконец ей мил?»
Именно перипетии, связанные с разоблачением интриги Софья-Молчалин, и составляют интерес пьесы: «узнает или нет?» И, значит, «кто будет обманут»? Здесь Чацкий – безусловный победитель. Он теперь свободен от любовных уз – и в этом его явное преимущество.
Грибоедов разрушает стереотипы. Оказывается, не всегда героиня, появившаяся в начале пьесы, может или должна стать «наградой для героя».
Улыбнулась ли удача главному герою? Если да, то пафос произведения жизнеутверждающий, если нет – пессимистический.
Кажется, герою повезло. Всё закончилось для него благополучно. Отвергнувшая его девушка наказана, сам Чацкий не стал жертвой обмана…
Но куда деть слова «мучителей толпа»? Так можно сказать только о тех, чьё мнение небезразлично герою. И «оскорблённое сердце» - тоже печальное свидетельство трагедии Чацкого.
Безусловно, страдает и оскорблённая в лучших чувствах к Молчалину Софья. А читатель и зритель, как ни странно, от души сочувствует героине, порой даже больше, чем герою. Мы верим в то, что Софья действительно влюблена. А в любовь Чацкого верим столько же, сколько и дочь Фамусова. И действительно: слишком легко разочаровался Чацкий в той, кого только что «любил».
Смелый порыв Софьи «хочу – люблю, хочу – скажу» ближе душе многих, чем любой из обличительных монологов Чацкого. И то, что героиня не влюблена в героя, любит «не его» - тоже новаторство А. С. Грибоедова, отклонение от привычных канонов.
Героиня не счастлива, но узнала правду. О себе и о других.
Герой «вывел на чистую воду» всех своих недругов.
«Вы думаете, что для мысли не надо сердца? Нет, она оплодотворяется любовью. Потяните руку падшему человеку, чтобы поднять его, или горько плачьте над ним, а не глумитесь», – эти размышления Обломова противоречат настрою комедии А. С. Грибоедова.
Без любви, но с истиной остаются герои пьесы.
Горе от ума, если нет любви – такой вывод напрашивается в финале произведения.
Комедия завершается почти что трагическим финалом: царит всеобщее разочарование, но, по сути, «всё это пустяки», не стоит даже переживаний героев, ведь они, словно космические тела, сошедшие с орбит и в опасной близости миновавшие друг друга, снова вернулись на прежние траектории полёта… Все живы. Трагедия не состоялась, а сколько было волнений! Даже смешно.