Великий Октябпь. Артисты2

   В поисках утраченного рояля

   Время тянулось медленно. Ребята совсем умаялись, ожидая начала концерта.
   Наконец внизу снова раздались голоса. В зрительный зал вошли те же  -  сторож и завклубом,  сопровождающие двух человек,  явно городского вида, в модных болоньевых плащах и при шляпах.
   - Артисты!
   Догадался мальчишка.
   - Какие-то они не интересные. Обычные старики...
   Маняша выглядела разочарованно.
   - Стоило целый день торчать на чердаке,  чтоб увидеть двух старичков!
   - Маняша, но они же петь будут...
   - Да хоть плясать.
   - Ну давай хоть посмотрим, зря что-ли ждали так долго.
   - Давай.
   Маняша вздохнула.
   Тем временем процессия поднялась на клубную сцену.
   - А где рояль?
   Спросил тот артист, что выглядел постарше и импозантней.
   Он снял шляпу и стал похож на Папу Римского. Для полноты картины не хватало только  шапочки и распятия.
   - Так это...
   Завклубом растерялся.
   - Нетути рояля. И не было никогда.
   - А на чём будет играть мой аккомпаниатор?
   Мужчина сильно грассировал. Не только облик, но и речь этого человека, очень отличалась от привычного для ребят деревенского говора.
   - Вот, гармонь есть.
   - Иван Павлович! Вы умеете играть на гармони?
   Спутник старика, пожилой, но явно моложе, тоже обнажил голову. Повертел ею, озираясь.
   - Нет, Александр Николаевич. На гармони не силён. Могу на аккордеоне.
   - Уважаемые!
   Тот, что постарше, обратился к сторожу и завклубом.
   - Аккордеон у вас найдётся?
   - А хрен его знает...
   Тут сторож дёрнул за рукав завклубом и затороторил:
   - Дык это... У Маньки-самогонщицы кажись есть. От мужа-покойника остался. Трофейный. Этот... Как его... "Вульмастер" что-ли...
   - Да хоть фломастер, тащи!
   Заведующий облегчённо вздохнул. Великолепный беккеровский рояль, оставшийся от бывших хозяев усадьбы и благополучно переживший даже немецкую оккупацию, он давно продал.
   - Дык это... Она так не даст...
   - Скажи - артистам из Москвы. И пусть в клуб приходит. Даром. Скажи - лучшее место выделим, рядом с председателем.
   Сторож умчался.
   Пожилой артист снова обратился к хозяину клуба.
   - Милейший, проводите нас в гримуборную.
   - Уборная во дворе. Щас покажу. Только это... Газет там нет. Я вам свою дам.
   - Каких газет?
   - Как каких? Дупу подтирать.
   - Уважаемый... Я не про сортир говорю. Я спрашиваю где здесь гримёрка.
   - А это что?
   - Помещение где артисты гримируются, отдыхают...
   - Так это... Нетути. Можете отдохнуть у меня в кабинете, а хотите - на лавочке перед клубом.
   - Хорошо. Проводите нас в кабинет.
   Прибежал запыхавшийся сторож.
   - Манька сказала, что меньше чем за трёшку аккордеон не даст, а места, клуб и председатель пущай, грит, идут в дупу!
   -  Вот тебе два рубля. Скажи больше нема.
   Сторож взял мятые купюры и, грохоча кирзачами, побежал на выход. Артисты и заведующий тоже покинули зал. Ребята на чердаке снова заскучали.
   Через некоторое время артисты и представители администрации вернулись. Аккомпаниатор был в костюме, а певец щеголял во фраке.
   Сторож гордо нёс аккордеон.
   - Любезный! Принесите, пожалуйста, стул для Ивана Павловича!
   - Сей момент!
   Заведующий дал знак сторожу и тот снова убежал, грохоча сапогами.
   - Нус, Иван Павлович, попробуем?
   Аккомпаниатор, дождавшись стула, присел и растянул меха инструмента. Длинные пальцы ловко забегали по клавишам.
   Певец наморщил лоб...
   - Это какой-то Фёдор Чистяков получается или Заволокин... Но делать нечего, придётся выступать.
   - Так ить это... Товарищ очень хорошо играет!
   Завклубом решил высказать своё мнение.
   - Товарищ играет замечательно. Вы, милейший бесспорно правы, но... Я пою романсы. В сопровождении аккордеона мой репертуар будет звучать неаутентично,  любезный.
   - Да шо Вы, Александр...
   Завклубом защёлкал пальцами.
   - Николаевич.
   - Что Вы, Алексан Николаич? Очень даже тентично! Ноги сами в пляс идут!
   Людвиг Аристархович захлопал в ладоши и пустился вприсядку.
   - В том то и дело, что в пляс.
   - Так может это...
   Завклубом запыхался и тяжело дыша вытер пот с шеи и лба.
   - Может ну их, романсы? Тут у нас народ простой, могут не понять.
   - Вы издеваетесь, милейший?
   Артист вынул карманные часы, щёлкнул крышкой.
   - Скоро концерт. Кофе, полагаю, у Вас нет. Может чаю попьём?
   - Чаю можно. А может того... Чего покрепше?
   - Увольте. Чай. Только чай!
   Завклубом тоном хозяина обратился к сторожу:
   - Ты тут побудь. Гармонь охраняй. А я с товарищами пойду чай пить.
   - Аккордеон а не гармонь.
   - Какая разница? Сиди, говорю, тут и охраняй, понял?
   - Понял.
   Сторож сел на стул, водрузил инструмент на колени и растянул меха.
   Аккордеон отозвался жалобным всхлипом.
   - Этот стон у нас песней зовётся!
   Молвил сторож и принялся неумело наигрывать какую-то  мелодию.
   - Чай, ага... Бухать будут. Как надо чаво, так "принеси то, принеси это!", а как водку пить, так "сиди, охраняй"... Сволочь!
   Ну да ничо! Я не гордый. Всё своё ношу с собой.
   Мужик зачем-то воровато оглянулся, вынул из-за пазухи четвертинку мутного самогона, выпил из горла, запрокинув голову как пианист и занюхал рукавом несвежей сорочки. 
   - Ишь, важные какие! Любезный, уважаемый... Прям баре... А водочки поднести мужику простому побрезговали. Сволочи! Всё - сволочи, однозначно!

   Продолжение сле

   Илл. - Вася Ложкин.