Как Милене Ангел все вот это вот все объяснить

                А вот так
     Кстати, «Правду» во все времена издавали враги народа. В каждой роте и батарее была ленинская комната, а в ней — огромный портрет Ленина: прищурив лукавые глазенки, вождь читает «Правду».
     Уже за одно это вождя можно было бы к стенке ставить, ибо он читал антисоветчину: в то время «Правду» возглавлял и редактировал отпетый вражина Бухарин, позже разоблаченный и расстрелянный. Ленин проявил полное отсутствие революционной бдительности и политическую близорукость, читая и нахваливая то, что ему подбрасывали враги.
     Виктор Суворов  " Рассказы освободителя "
     Нелегкое по самим историческим масштабам общее дело разъединенного народца, с таким скорбным надрывом брошенное в оскаленную физиономию оказавшегося двурушником и мятежником этим летом, было, само собой, тут же подхвачено отдельными волюнтаристами, зачем - то всегда подменявшими личных баранов холодильником   "Розенлев ", финским, хорошим, но это при старом режиме все финское было хорошим после сорок четвертого, конечно, а теперь финское, как и шведское, может быть одобрено лишь Познером или Эрдоганом, что, вне всяких сомнений, не может служить достойным подражанию примером подрастающему поколению народцев, никак не желающему прислушаться к полным искреннего негодования словам и даже целым фразам научного еврея Сатановского, узревшего, что так жить нельзя. До него, помнится, схожее прозрение посетило Говорухина, тут же и бросившегося на Старую площадь с конструктивным предложением. Короче, дело было так.
     - Время пришло, Кокий Пармяныч, - сурово говорил Говорухин, наотмашь стоя под парадным портретом могучего вида мужчины в кавалергардском мундире лейб - гвардии полка по торговой части " Мечи орал имени Совфеда Госдум ", - сам автор книги, по которой мы и сотворили сценарий, произвел эволюцию главного героя полковника Нутряной Службишки государевой Костенко. Мы, наверное, не станем уточнять, что диалектически между Лярвусом и Вайнерами нет существенной разницы, - сидевший за колоссальным столом Кокий Пармяныч удовлетворенно прикрыл правый глаз тяжелым веком, подтверждая догадку режиссера, действительно, какая, на хрен, разница : жид да поляк - чортов кулак, - но явно антисоветский настрой мыслей в последней, третьей, если быть совершенно точным, части приключений петровко - огаревцев завел по горячим следам не куда - нибудь, а на Кутузовский.
    - Режимный район, - тихо заметил ассистент Кокий Пармяныча, безликий молодой человек чухонских оттенков.   
    - Пущай, - отозвался Кокий Пармяныч, и только сейчас Говорухин увидел, что это Шариков. Чепуха человек, но матрос. Поэтому суть его конструктивного предложения несколько изменилась, ну, на то он и творческая личность, чтобы, понимаешь, импровизировать на ходу.
     - В общем, Кокий Пармяныч, будем не раскрашивать чорно - белое кино или делать римейки по чуждым нам образцам бесогондухновного Запада, а сымем патриотическое кино о вполне себе революционном утре.
     - Не пойдет, - твердо решил Шариков, опуская кулак на полированную столешницу, - время - то какое, Федор ! Какая, в манду, революция ? Госпереворот ? Насильственное изменение государского строя ? Ты лучше вот чего, - он ненадолго задумался, - сыми армянский сериал про любовь. Про производство. Про любовь народа к собакам и лично президент - диктатору нашей великой страны, которой, сам изумляюсь, всю дорогу не фартит с государями. Все - то они врагами очучиваются, - вздохнул, вполне ощущая тяжелейший груз государской ответственности Кокий Пармяныч, широченным жестом отпуская Говорухина.
     Говорухин вышел и помер. И - слава Богу. Вот бы им вообще всем издохнуть, пропагандистам, прозревающим евреям, отмечающим секреты Полишинеля блогерам, короче, всей этой погани и шелупени, вечно отчего - то удивляющейся сакральной сути этой сраной и проклятой территории, ставшей именно такой, наверное, не просто так. Ежели страна твоя говно, то, скорее всего, от того, что населяющий ее народец сволочь, будь он разъединенным или объединенным, по хер.