Загорянка, 18. Часть шестая -11

  Суббота была коротким днём для многих работников УВД, кроме оперативников, вот и для Султанова она уже заканчивалась. Он сидел за столом и поглядывал на часы, было почти пять вечера без шести минут. Сегодня хотелось уйти домой пораньше, они всей семьёй собирались пойти на прогулку в Центральный парк. Стояла изумительная, хорошая по весеннему погода. Евгений Петрович выглянул в окно, небо было ясным и прозрачным, высоким и голубым.
- Ни облачка, - улыбнулся он и хотел было собираться, но к нему вошёл исполняющий обязанности старшего следователя Егор Зайцев с целой кипой бумаг на подпись.
- Вот, слушай, тут перед выходными надо отправить несколько заявок в архив и памятку экспертам о последних результатах, ну, что технический отдел наработал по пробам грунта вокруг того, осевшего дома. А то пойдут жалобы!..Так что, ещё немножко поработаем, - он хлопнул на стол все свои бумаги и уселся напротив. - Как там Наташа? - спросил он и поднял на Султанова глаза.
- Что сказать? Четвёртый день уже на улицу не выходит, как приехала, так дома и сидит, - подвигая к себе документы на подпись, ответил Евгений Петрович. - Заторможенная пока...
- Что, от всех прячется? - озабоченно спросил Зайцев.
- Не знаю, ещё не понятно. Уж и не спрашиваем ничего, боимся лишнее слово сказать. Вот сегодня вроде согласилась идти с нами в парк, но я ещё попутно с ребятами договорился, они в наш двор должны подойти к шести часам. Это Истомины и Надя с Игорем - пусть, хоть как-то её растормошат. А то смотрит в зеркало и сама себя не узнаёт, осталась только тень от прежней Наташи Егоровой и она прекрасно это понимает. Нет, даже не то, что с ней самой приключилось её тяготит - гибель отца, самого дорогого для неё человека. Там в Москве она не разобралась ещё в своих чувствах, а сюда приехала и потеря стала очевидной настолько, что это растерзало буквально её душу. Ведь его гибель уничтожила беспощадно и бесповоротно семейное благополучие, принесло настоящее горе её душе. Внутри там сплошные руины теперь... Для неё ясно и понятно только одно - всё будет в жизни совершенно иначе, к прошлому возврата нет. Ей не хочется ничего. Ни-че-го! И это страшно, Егор! Душа ищет, за что бы зацепиться. А за что?! "Надо хотеть жить!" - не работает. "Ты нужна родителям!" - мы ей так говорим, вызывает лишь слабое шевеление полуобморочного сознания. Друзья, работа... Да, наплевать! Не включается жизненный мотор, стимула нет! Были бы дети, а то... Там хоть материнский долг был бы той ниточкой, которая прочно связывает с жизненной реальностью. Но, вот Мишка ещё, хоть слабая надежда наша на что-то... Но ей сил катастрофически не хватает. Молодая девушка, 24 года в апреле исполнится, а вся рассыпалась на осколки и душевно и физически - не соберёшь. Выговориться надо, поделиться своим горем, а не может, не получается все свои чувства облечь в конкретные слова. Всё для неё теперь по новой идёт...
- Вы там у неё в комнате, ты говорил, перестановку сделали, может быть ей не понравилось?
- Говорит, что даже лучше стало, понравилось... Мы там ничего особого не меняли, ремонт не делали, просто купили ей новый широкий диван вместо её узкой кушетки и поставили его к дальней стене, а на прежнее спальное место - книжный шкаф вместо её маленьких и старых полок. Книжки везде валялись, даже на полу, а теперь хоть она в них разобралась. Стол письменный на месте оставили, а к шкафу придвинули её гардероб, так что спальное место теперь очень уютно расположено в отдельном уголке... Нормально всё - нет, тут не в перестановке дело. Она ещё не может привыкнуть, что отца рядом нет, - он протёр глаза рукой, вспоминая четверг. - Ой, даже не могу передать, что там на кладбище было, когда мы её повели на следующий день после приезда... Света до сих пор расстроена.
- А что?! - Зайцев взволнованно взглянул на Султанова.
- Пришла и упала на отцовскую могилу, разговаривала с ним, как с живым, звала его - "Папа, папочка! Я приехала и ты домой приходи, я тебе книжку не дочитала, так сегодня же и прочту до конца, ты только в кресло своё сядь, я тебя увижу!" - представляешь?! Мы её поднимать стали, а она в крик! Я такого давно не слышал, чтобы люди так кричали. Крик со слезами переходил на визг, а мы не могли её от могилы оторвать... Ужас! - Султанов при воспоминаниях об этом, прослезился. - Пришли домой, она как неживая сидела ещё часа два, потом вроде встала и пошла к себе, молчала весь вечер, а после зашла в комнату родителей, на кресло Алёшино смотрит, будто и правда его видит... Света в рёв, ну и по новой...
- Может быть не надо было, сразу на кладбище-то водить? - Зайцев вытер ладонью взмокший лоб.
- Знаю, что не надо бы, но сама попросила со слезами... Как откажешь?! Отец ведь, а она даже на похоронах не была, в последний путь его не провожала...
- Это конечно!.. Ну, давай подписывай и иди, собирайся на прогулку, а я тут ещё часик поработаю, не хочу ничего на выходные оставлять по старой привычке, - Зайцев приподнялся над столом и разложил свои бумаги, чтобы удобнее было их рассмотреть и подписать.

  Султанов входил во двор на Парковой через сквозную арку соседнего дома, а Наташа с мамой только выходили из подъезда. Девушка шла с Мишкой на руках и посматривала на свои окна. Там в кухне возилась её бабуля с тестом и выглядывала во двор, наблюдая за ними. Наташа прошла к детской песочнице, посадила туда Мишку и присела на краешек деревянного бордюрчика рядом с игравшими ребятишками.
Евгений Петрович с весёлой улыбкой на лице подошёл к стоявшей тут же Светлане.
- Сейчас ребята подойдут, - незаметно шепнул он ей на ухо, - и тогда пойдём гулять все вместе на детскую площадку парка!
  Она кивнула и посмотрела на притихшую Наташу.
- Ну, как она, хоть разговаривает сегодня? - так же шёпотом спросил он, кивая на девушку головой.
- Да, потихоньку, ничего...
  Наташа склонилась над песочницей и помогала лепить малышам куличики. Подошла соседка с первого этажа вместе с Анной Комаровой:
- Наташ, привет! Приехала? Ну и молодец, что там в столице-то энтой делать одной? - она рассмеялась и толкнула Комарову в плечо.
- Здравствуйте! - тихо произнесла Егорова и подняла на них свои серо-голубые глаза с длинными ресницами.
  Её лицо показалось соседкам осунувшимся и бледным, а щёки впалыми, но они промолчали и ничего не спросили у матери относительно её внешнего вида, всем и так было понятно Наташино состояние. Всё, что с ней произошло - не могло пройти даром. Они остановились рядом с матерью и Евгением Петровичем, тихонько о чём-то переговариваясь, а Наташа продолжала возиться с Мишкой, который ползал по влажному песку и пытался засунуть его в рот. Она подняла его, отряхнула и повела на другой конец песочницы и вдруг увидела, что через двор от проезжей дороги на фоне арки в их сторону идут её знакомые. Наташа замерла и стала приглядываться, жмурясь от заходящих ярких лучей вечернего солнца. Да точно, это были они - Надя с Игорем, одетым в голубую рубашку, Слава с Мариной, а за ними следом, за спиной у своей сестры медленно шёл он, Александр Константинович Терещенко, одетый в обычную гражданскую одежду светло-серые брюки и такую же рубашку. Он поправил свои белокурые непослушные волосы и посмотрел во двор на детскую площадку. Наташа замерла. Она подхватила Мишку на руки и прижала его к себе, пряча лицо в его комбинезончике.
  Мама видела, как она покраснела. Светлана Ивановна обернулась по направлению Наташиного взгляда и увидела подходивших к ним товарищей. Когда они были уже на расстоянии в несколько шагов, Наташа вдруг подскочила к матери всунула ей в руки братишку и, ничего не сказав, кинулась к своему подъезду. Она быстро скрылась там, побежав вверх по ступенькам, и больше к ним не вышла.
  Наташа влетела в квартиру, сшибая с ног ничего не понимающую бабушку, пробежала мимо неё в свою комнату и села там на диване, сложив руки на коленях. Она в испуге смотрела на входную дверь и сердце колотилось, как у загнанного зверя во время погони. Бабушка, вытерев руки о фартук, подошла к её комнате и встала в дверях.
- Ты чего?! - спросила она и пожала плечами. - Не поняла!..
  Елизавета Юрьевна выглянула с балкона и что-то прокричала своей дочери.
- Иди к ним на улицу, там все тебя ждут!
  Наташа молча но с тем же испугом, мотала отрицательно головой. Через пару минут раздался дверной хлопок, быстрыми шагами в большую комнату вошёл Султанов.
- Наташа, что случилось? Мы все волнуемся, что с тобой?!
  Она встала и прошла к нему в зал, усаживаясь на диван и пожимая плечами, будто ей было холодно.
- Ты чего это? От кого так убежала?! - бабушка присела рядом с внучкой.
- Я не пойду, идите, - коротко ответила она и поглядела на балконную дверь.
- Вот, те раз! А мы собрались в парк гулять с ребятами, они для этого и подошли, чтобы с тобой встретиться, давно ведь не виделись!.. Наташа, пошли с нами, мама там стоит у песочницы ждёт, а? - он попытался притянуть её к себе, но Егорова увернулась и отсела от него подальше. - Не понял!.. Что такое?! В чём дело, ты можешь сказать?
Она качнула головой и подняла на него заплаканные глаза с ноткой укора:
- Я не пойду, я его... боюсь!
- Кого ты боишься?! - изумился полковник.
- Его, майора Терещенко, - и она закрыла руками раскрасневшееся лицо.
- Чего ты его боишься-то, он тебе что, Жигулин? - бабушка рассмеялась при этом. - Наташа, подними голову и посмотри на меня!..
- Боюсь, - повторила она и убрала с лица ладони. - Мне ему теперь стыдно в глаза-то посмотреть, а не то что с ним разговаривать! - она снова всхлипнула и тронула Султанова за рукав пиджака. - Страшно, не могу я с вами пойти! Боюсь!
- Та-а-ак!.. Приехали! - Султанов стал терять терпение, он вскочил на ноги и грозно встал над Натальей. - Прямо трясёт её от страха, вы поглядите на неё, а!
  Он быстрым шагом прошёл в коридор и взялся за дверную ручку.
- Ничего сейчас не скажу тебе, слов у меня нет таких... Ну и сиди! А мы пойдём гулять!.. Елизавета Юрьевна, я пошёл, а то там Светлана стоит с Мишкой у песочницы, они ждут, что мы сейчас выйдем...
  Он громко грохнул дверью, так, что Егорова вздрогнула и убежал вниз по лестнице, звонко стуча каблуками.
- Да-а! - бабушка с улыбкой всплеснула руками и поправила фартук, покрепче завязала его сзади бантиком. - Ну пошли тогда в кухню, поможешь мне с тестом, а то, я его уже второй раз замесила, как бы не начало закисать... Будем пироги с тобой лепить. Ну, выше голову, старший помощник следователя! - она подошла к внучке и подняла её с дивана.

  Наташа стёрла с лица выступившие слезинки, и пошла в кухню за бабулей пироги лепить.
  Там, стоя у плиты, бабушка не на шутку развеселилась и поглядывала на внучку ядовито-ироническим взглядом:
- Вот дурочка! Чего его бояться-то?! У него ещё спина не зажила. Боятся будешь, когда совсем выздоровеет, вот тогда и можно, а пока - что он тебя догонит, что ли, такую быструю?! Но не думай, что он прямо с ходу на тебя набросится, как только до конца поправится... Ишь, размечталась!
  Наташа бросила на бабушку укоризненный взгляд.
- Знаю, все вы девчонки такие!.. И не гляди на меня так, не напугаешь! А то, ишь, боится она, прятаться прибежала! - бабушка снова рассмеялась и притянула Наташу к себе в объятия.

  Понедельник начался с происшествия. В самый разгар планёрки в кабинет к Зайцеву забежал Игорь Коломийцев от дежурного по городу и сообщил:
- У нас труп в аптеке на Первомайской, похоже, что не криминальный, но выехать надо!
  Султанов, присутствующий на совещании в особом отделе, вскинул голову:
- Ты чего так в таможенной форме и поедешь туда?! Ну-ка, переодеться живо, Саша сегодня во вторую смену работает, успеешь ещё... Какой труп-то?
- Из аптеки позвонили, у них мужчина в очереди стоял, а потом упал и умер внезапно. "Скорая" уже была, они констатировали смерть по прибытии, сообщили нам.
- Сколько гражданину лет? - поинтересовался Зайцев.
- Сорок два года.
- Молодой ещё мужик-то!.. Выезжайте с Пашей Солошенко, - Зайцев поглядел на своего помощника и тот вылез из-за стола.

  Они прибыли на место с оперативной группой и экспертами, когда медики уже накрыли тело белой материей и собирались выезжать.
- Причина?! - стоя рядом с фельдшером, спросил Солошенко.
- Скажем точно после вскрытия, но похоже на инфаркт.
- Вот так сразу?
- Бывает, что и так!.. Вот тут стоят свидетели, так вы их и допросите, а нам пора на следующий вызов, - врач развернулся и вышел на улицу к машине.
  Бригада экспертов приступила к осмотру места происшествия, а они с Игорем к опросу свидетелей.
  Первой вышла к ним в зал фармацевт Лютова.
- Я с кассиром разговаривала, когда он к окошку подошёл и стал спрашивать капли от сердца. Выглядел бодро, не шатало его, странно... Потом стал заваливаться на бок, когда я ему протянула баночку с лекарством. Выскочила к нему и кассирша потом подбежала, а он завалился и упал у окна. Мы сразу вызвали врачей, но они приехали, когда он уже умер, - женщина была взволнована, но рассказывала без лишних эмоций. - Мы знали его, он часто приходил к нам в аптеку из старых домов, что ближе к частному сектору, мать у него хворая была, так её родственники увезли прошлой осенью к себе пожить куда-то в посёлок. А сам он с женой тут проживал.
- При нём пропуск на рыбзавод, - Платонов поднял голову к Солошенко, протягивая пропуск мужчины. - При осмотре трупа на нём не обнаружено никаких признаков борьбы. Медики, видимо, правы, это не криминал.
  Платонов после осмотра тела, поднялся на ноги. Игорь в этот момент составлял протокол осмотра места происшествия, так как внезапность смерти всегда предполагала такие действия. Он отодвинулся от двери и пропустил вперёд фотографа Салтыкова.
- Что здесь? - спросил тот.
- Вот, не криминальный труп, но ты всё-равно сфоткай для протокола, - Игорь показал рукой на пол, где лежало тело.
  Салтыков кивнул головой и настроил свой фотоаппарат.
  После всех формальностей Солошенко отправил Игоря к родственникам этого Линёва, по адресу, который указала им работница аптеки, а сам стал опрашивать свидетелей в зале.
  Во второй половине дня Коломийцев докладывал, поглядывая на часы:
- Узнать на месте удалось следующее, - быстро начал он.
- Ты не торопись, успеешь ещё к своему Сашке в порт, - остановил его Султанов.
- А я не спешу!.. Был у него дома, но никого не застал, жена на работе, но мы ей уже сообщили эту новость про мужа, а вот во дворе о нём отзываются все положительно. Хороший, говорят, мужик, уважительный. Соседи рассказали, что проживает в их доме пятый год, сразу как женился на этой женщине, а до этого состоял в браке с одной из работниц швейной фабрики по пошиву детской одежды. Имеет от неё сына, с которым не знается... Я уже успел к нему заехать по адресу, который дали его знакомые. Сын отслужил армию и вернулся весной прошлого года, женат имеет свою семью, про отца и слышать не желает. Тот после развода никогда к ним с матерью больше не приходил. Женился на женщине, которая работает начальником смены на предприятии его бывшей жены. Соседи говорят, что спокойная интеллигентная дама, но ни с кем близко не дружит, - Игорь положил на стол перед Султановым свои записи. - Вот протокол опроса свидетелей на его работе, а тут его бригадир дал показания по поводу того, что ни разу не слышал о его больном сердце и медкомиссия заводская, которая раз в пол года у них там бывает, ничего подозрительного в последний раз не обнаружила, вот справки и выписки из его медкарты, - Игорь положил на стол папку и вытянулся, снова поглядев на часы.
- Иди уже! - Султанов кивнул ему головой. - И скажи Саше, чтобы не очень-то выходил раздетый во двор к судам, нечего там делать. А то ещё апрель и холодно, а ему нельзя сейчас простывать... Понял? Напомни ему, а то он всегда вылетает в одном кителе прямо на ветер, мне Надя пожаловалась... Скажи, что если всё в порядке будет, а я сегодня разговаривал с областным отделом кадров, его с мая месяца уже сюда к нам переведём... Ну, беги!
  Игорь обрадованный, пулей выскочил из кабинета.
- Значит ничего криминального? - Султанов взглянул на Солошенко. - Тогда закрываем дело, официально возбуждаться тут нет мотива. Ещё раз проехайте по адресу, когда жена домой придёт. С неё надо показания снять, относительно состояния мужа в последние дни и опросите его друзей, кто его близко знал, а завтра все итоги подобьём и закроемся уже с чистой совестью.
  Солошенко кивнул головой и сложил в папку все принесённые Игорем протоколы с места работы Линёва.

  Поздно вечером он докладывал следователю Зайцеву следующее:
- Супруга Линёва ни в какие подробности не вдавалась. Я понял по разговору с ней, что она не очень-то огорчена потерей своего мужа, поэтому, быстренько опросил её и отправился по соседям ещё раз, по тем квартирам, что были утром не доступны. Теперь люди пришли с работы и многие охотно согласились поговорить.
- Что же вы выяснили? - Зайцев поднял глаза на своего помощника.
- Линёв в последнюю неделю своей жизни проживал у дворника в его будке. Он там выделил ему раскладушку.
- Почему?
- Жена выгнала из дома после очередного скандала и соседи рассказывают, что это бывало уже не однократно.
- Что, выпивал или дрался?
- Не известно. Но, похоже, что ни то и ни другое... Женщина она своенравная, настояла, чтобы мать отправили к родным, не хотела она жить в квартире со свекровью. Из-за этого скандалили, а теперь... Дворник говорит, у которого он все эти дни ночевал, что Линёв хотел сыну помогать после армии материально, ну это явилось очередным поводом недовольства со стороны его жены. А в этот раз в чём провинился, никто не знает, но многие догадываются, что он перестал устраивать жену... как мужчина, - Солошенко откашлялся в кулак. - Тоже повод, не так ли?!
- Вам молодым виднее, - Зайцев строго посмотрел на Павла. - Вот что, мы мусолить тут не будем, ясно, что не криминал... Разобрались и будет, а то полезете в дебри.
- Эта горгона довела мужа до инфаркта - и не криминал?! Из дома выгнала, - Солошенко даже голос при этом повысил на своего начальника.
- И, что мы тут докажем?! Ну выгнала и только... Ведь, не докажем, что в результате этого действа он погиб. Но, вот эксперты ещё заключение официальное не прислали. Завтра утром будут известны результаты и тогда...
- А я бы её привлёк, - Солошенко похлопал по столу ладонью. - Увела мужа из семьи, довела до ручки, а потом выгнала из дома... Хороша!
- Ты на себя лучше посмотри, на свои отношения с Татьяной, - укоризненно заявил ему Зайцев. - Вашему сыну три годика, а живёте как кошка с собакой. Давно ли клятву верности друг другу в ЗАГСе давали, а? Вот то-то!.. И тоже ссоритесь из-за родителей. Да и повод-то какой-то странный, кому из них мальчонку на выходные подбрасывать, когда оба дежурите?
  Солошенко рассмеялся, откашлялся и отвернулся от Зайцева.
- Что не правда? - Зайцев поднялся из-за стола и сложил документы в сейф. - Завтра спрошу у Султанова совета, про этого Линёва, а теперь иди, ты же спешил куда-то...
- Нет, уже всё, я дома его не застану...
- Это кого?
- Свадьба была у одноклассника в этот выходной, а я не попал - дежурил. Хотел зайти сегодня поздравить, но он уже уехал из города по работе. Вернётся в субботу и вот тогда...
- Это у кого свадьба, у Боровского, что ли? - Солошенко кивнул в ответ и улыбнулся. - Молодцы! Это он на Кате Шубиной женился?!
- Да, Витя мой одноклассник, да вы его знаете, - подтвердил Солошенко.
- Ну, как не знать, все в одном дворе жили, так моя жена им дальняя родственница, Боровским-то!
 - Правда, не знал! - оживился Паша. - Так вот они сюда в субботу приедут на квартиру к дядьке его по матери. Он в командировке, им ключи оставит на выходные, они нас всех пригласят, кто у них на свадьбе не был. Там ведь дома-то не особенно разгуляешься, и у Витьки и у Катя квартиры маленькие, а тут хоть с друзьями посидят и отметят как следует.
- Ты пойдёшь?
- Да, собираюсь... Надо же друга уважить! С Татьяной и пойдём.
- Вот и правильно, что с женой... Ну, ладно, давай закругляться, а то уже поздно.
  Только они закончили свой разговор, как на пороге кабинета появилась жена Таня в форме. Она работала в ГАИ, так же как и её родной брат - Иван Вдовицин.
- Окончила пораньше и решила за тобой зайти, - с порога громко произнесла она. - Здрасьте, Егор Афанасьевич!
  Павел поморщился и покрутил головой.

  Анна Комарова пришла вечером к Егоровым. После разговора с бабушкой Наташи во дворе своего дома, она никак не могла найти покоя потому и явилась к ним с неожиданным предложением.
- Света, ты не сердись, но я с Наташей поговорю, ладно? - она прошла в большую комнату.
- Наташенька, выдь сюда на минутку, - позвала её мама.
  Скрипнула дверь маленькой комнаты и Наташа показалась на пороге, она остановилась в дверях и посмотрела на пришедшую соседку. Комарова подошла к ней, поправила на себе серый платок, накинутый на плечи по домашнему и предложила:
- Наташа, детка, я вот чего решила-то... Ты ведь дома сидишь сиднем, не выходишь никуда, может боишься чего, не знаю... Прошлого своего боишься, ведь судьба у тебя очень страшная! А вместе с ним, и людей из этого прошлого, тоже боишься. Я правильно поняла?.. Раз киваешь головой, значит верно... Вот я и предлагаю тебе пойти со мной завтра с утречка ко мне на работу.
  Все домашние переглянулись. Тут раздался стук в коридоре и на пороге появился Султанов, он тоже прошёл в большую комнату и стал слушать Комарову.
- Нет-нет, не в пивной ларёк, не подумайте... Я теперь там не работаю, ни к чему это, да и суетно там. Устроились в столовку в детский садик, что напротив Ленинского парка на улице Героев Десантников, помогаю там по кухне и мою полы... Я уже сегодня договорилась, что завтра девушка со мной может прийти, как помощница. Наташенька, а там хорошо, ты с детишками будешь играть, на прогулку их поведёшь вместе с воспитателем, они разрешили... Всё для тебя какое-то развлечение. Мишка-то мал ещё с ним особо не поиграешь, а там ребятки постарше, им и тебе в радость только. Как, пойдёшь со мной завтра? Может за одно и профессию новую освоишь? - Комарова замолчала, поджав губы и ожидая ответа.
  Наташа вышла в комнату и села на диван, сложив руки на коленях:
- Я согласна, - ответила она на предложение сердобольной соседки. - Когда пойдём, утром?
- Я в кухе прибираюсь уж после завтрака, к девяти часам прихожу... Не рано?
- В самый раз ей, - ответила бабушка. - Спасибо, Анечка! А то мы с ней уж тут с греха сбились... Сидит дома без вылазно, а это совсем плохо. Пусть хоть на люди выйдет, правда Женя?
  Султанов кивнул и вышел в коридор, чтобы снять верхнюю одежду. Анна последовала за ним.
- Евгений Петрович, ты не сомневайся, всё будет хорошо. Я за ней там пригляжу, от меня не сбежит, - она улыбнулась, вспомнив историю с парком, когда они стояли у песочницы со Светланой Ивановной, а Наташа, увидев своих коллег по работе в УВД, вдруг рванула к себе домой и потом так больше во двор и не вышла.
- Спасибо вам большое! Хорошо вы это придумали. С вами Наташку отпустить не страшно, - Султанов склонил голову вниз в знак благодарности.

  Второй день работы вместе с Анной Комаровой в детском садике подходил к концу, Наташа вместе с дневным педагогом после полдника выгуливала детей на площадке у детской веранды. Ольга Юрьевна стояла рядом с Наташей и рассказывала интересные истории из своей педагогической практики. И вдруг Егорова ощутила спиной на себе чей-то пристальный взгляд, она обернулась и увидела у забора вплотную стоявшего Игоря Коломийцева. Он наблюдал за ней через металлическую сетку и улыбался.
- Наташка, привет! - он снял фуражку и помахал ею над головой. - Ты чего-то от нас прячешься, вот я и решил сам прийти, благо Евгений Петрович рассказал, где ты днём обитаешь... Ничего, что пришёл?
  Егорова подошла к забору.
- Здравствуй, - произнесла она тихим голосом. - Я рада, что пришёл... Сейчас выйду к тебе, жди!
  И она, кивнув головой на Коломийцева, что-то прошептала Ольге Юрьевне и выскользнула за калитку к Игорю. Он стоял на тротуарной дорожке возле дома, на первом этаже которого и располагалось это детское учреждение, занимая весь этаж. Впритык к забору находился маленький дворик, где гуляли уже обитатели и жильцы этой серой пятиэтажки. Там стояли аккуратные, недавно выкрашенные в жёлтый цвет лавочки рядом с круглыми столиками, за которыми местные мужички любили играть в домино по выходным. Рядом с таким столиком и присели бывшие коллеги по работе в УВД,
- Как ты себя чувствуешь, Наташа? - первым делом спросил Игорь, садясь рядом с девушкой.
- С одной стороны, нормально, а если взять глубже - ещё немного торможу, но не в смысле памяти, нет... Таблеток много выпила там в Москве, по ночам сильно болит голова, а утром никак не раскачаюсь. Но уже проходит и это состояние. Морально только тяжело, чувство скорби и тоски по отцу не отпускает, - ответила Наташа и опустила ресницы.
- Это не сразу пройдёт... Что ты?! К такому привыкнуть нужно, и то боль она всё-равно остаётся, только притупляется маленько, но это ничего. Наташа, главное что ты дома, или жалеешь, что приехала? - Игорь мял фуражку, не находя места своим рукам.
- Нет, не жалею... Сперва, ехать не хотела, Евгений Петрович, наверное, вам уже рассказал, как я его в Москве встретила?
- Нет, ничего он в подробностях не рассказывал!
- Ну, так я и поверила...
- Правда, ничего. Ты приехала, а у нас тут и свои дела, чтобы сплетнями-то заниматься. На работу выходить к нам обратно не собираешься? - робко спросил он, искоса поглядывая на Наташу.
- Не знаю ещё. Вот, новую профессию осваиваю! - она радостно кивнула на калитку садика.
- Правда, хочешь сюда пойти работать?! - Игорь даже побледнел при этом.
  Но Наташа в ответ только рассмеялась и промолчала. И вдруг сзади кто-то положил ей руки на плечи и развернул к себе. Она чуть вздрогнула на это и вопросительно посмотрела на Игоря. Парень довольно улыбался и жмурился, как сытый кот. Наташа резко обернулась. Над ними в светлом костюмчике в салатовую клетку стояла Надежда. Она тут же присела рядом с Наташей и нежно, по приятельски её обняла.
- Наденька, - Наташа прильнула к ней, - спасибо, что пришла!.. Я так некрасиво тогда от вас в субботу убежала, думала, что вы теперь на меня сильно обиделись. Простите меня пожалуйста, это я не от вас, от себя убегала, от своего прошлого, от страшных мыслей своих... Простите ещё раз, ладно?!
- Да, ты что?! - она посмотрела с улыбкой на Егорову, чуть от неё отстраняясь. - Мы же всё поняли и Султанов объяснил, что ещё ты не очень контактная, боишься длинных разговоров. Но мы бы ни о чём тебя в тот день не спросили, просто хотели пойти погулять... Но я всё понимаю, Наташенька!
- Спасибо! - Наташа поправила волосы.
- А мы с Игорем теперь живём вместе, - резко перешла она на другую тему в разговоре. - Мама тебе говорила небось? Мы с ней часто созваниваемся.
  Егорова посмотрела на раскрасневшегося Игоря и кивнула головой.
- Да, знаю, и очень рада за вас!.. Это хорошо, что вы так быстро всё устроили в своей жизни, она одна и тянуть тут нечего, - Наташа положила свою ладонь на руку Надежды. - Вот только, как родители Игоря к этому отнеслись?
- Спокойно - и его отец, и мачеха даже рады были, его сплавить из дома, - Надежда рассмеялась. - У нас с ними тоже хорошие отношения. Вот соседи сперва доставали... А как же?! Всегда чужое счастье спать кому-то мешает. Но я их быстро утихомирила, ведь нам с братом к сплетням не привыкать, сама знаешь!
  Наташа при этих словах покраснела.
- Мы никому зла не сделали своим таким, для многих странным выбором, ни у кого ничего не украли, из семей мужей и жён не увели. Верно? - Надежда села поудобнее. - Кому плохо стало от того, что мы с Игорем сошлись? Если бы и впрямь кто-то от этого пострадал, то мы бы ещё подумали, а так, что же от своего счастья-то отказываться? - и она, протянув руку, похлопала Коломийцева ладонью по его взлохмаченной голове. - Ну, Наташенька, а ты как решила-то? На работу вернёшься к нашим или нет уже?
- Надя, я пока ещё в раздумьях. Будет ли от меня теперь толк и польза, если я в таких вот эмоциях нахожусь.
- Но там в Москве, ты ведь работала по профессии? - спросила женщина.
- Да, но там обстановка была другая и чужой город, мне там не нужно было ничего вспоминать и в себе будоражить, а потом, просто выбора больше не оставалось. Я у тётки жить не могла, а кто же кормить-то меня там будет, и с жильём потом нужно было что-то решать, - и Наташа смело рассказала о своих московских приключениях.
  Надя с Игорем слушали, не перебивая, а потом Коломийцев спросил с изумлением:
- Наташа, но ведь дядя твой, он же был согласен, когда ты у них жила целых пять лет. Неужели он так сильно изменился за эти полтора года, что вы не виделись? Даже не верится... Правда, Надёк?
- Тут ещё сыграло роль, что их дочь так неудачно замуж вышла, они оба теперь не в себе, - оправдывала их поступок Наташа, вспоминая тёткины упрёки в её адрес. - Жизнь она сложная штука и люди не всегда могут с обстоятельствами справиться. Слабые они, люди-то!.. Сильных мало.
  Надежда утвердительно кивала головой, а под конец разговора спросила:
- Наташенька, ты когда заканчиваешь-то? Скоро уже! К нам не пойдёшь? Там Саша, должно быть, уже из порта вернулся, вот с ним и обсудите, как вам дальше-то работать? Вместе или как?
- Нет, прости пожалуйста, я ещё не готова к такому разговору, - Наташа снова покраснела и отвернулась в сторону.
- Ладно, не буду больше спрашивать, сама потом всё решишь, - Надя ещё раз обняла Егорову, потрепала Игоря по голове и поднялась. - Ну, герой, а ты домой-то идёшь, или Наташу проводишь?
- Провожу! - весело кивнул головой парень.
- Ну хорошо, а я пойду, ребятки! Готовить надо, а то вчерась не успела и сегодня там ничего нет на плите существенного... Побежала! - и она быстренько поднявшись с лавочки, послала всем воздушный поцелуй и поспешила на остановку трамвая.

  Не возможно было передать её впечатления от сегодняшнего разговора с Надей и Коломийцевым. Что-то в душе начало оттаивать, хотелось зайти к ним по старой привычке, попить чаю с Надиными пирожками и вкусными сырниками, но... там же дома Александр Константинович! Нельзя. Совесть не позволяла. Ведь она ни разу, пока жила в Москве, так и не поговорила с ним по телефону. Что это, робела или объявила бойкот за его прошлое? Она не знала, как ответить на этот вопрос, там в Москве - знала, а теперь - нет! Наташа вечером сидела у себя в комнате и слышала разговоры в кухне между Султановым и мамой. Они говорили тихо, чтобы не побеспокоить лишний раз Наташу, она поняла это и прислушиваться не стала, хоть и распирало жгучее любопытство.
  Мама сидела за столиком, положив руки на колени, закрытые фартуком и смотрела на Евгения Петровича, он стоял в это время у окна.
 - Света, нам нужно сейчас решить один спорный момент, - он пристально посмотрела на женщину, - приехала Наташа и я не могу больше оставаться в вашем доме, да и нет теперь такой необходимости. Ты немного привыкла к своему положению, уже не так боишься, да и мама с тобой...
- Это не то, - возразила она. - Лёша нас покинул, и ты хочешь уйти, одних нас оставить?!
- Никогда не оставлю!.. Ты с ребёнком на руках и Наташа ещё не вышла на работу, поэтому все мои материальные ресурсы будут в вашей семье, мне самому много не нужно.
- Я не о том, - она пригладила ладонью свои пышные волосы. - Чувствую себя в этой квартире, словно меня раздели, когда нет рядом близкого мне человека, а ты его друг и я постоянно теперь нуждаюсь в твоём присутствии.
- Как ты себе это представляешь? Пока Наташи не было, я находился в её комнате, а теперь... Ведь я иногда работаю по ночам, домой беру свои отчёты и тут было тоже самое, там письменный стол стоит... Где я теперь расположусь?
- Если только это останавливает, то вопрос вполне разрешимый, - Светлана улыбнулась. - Мама моя переедет ко мне в комнату, раскладное кресло есть и вполне удобное, а тебя поселим в зале, большой стол в твоём полном распоряжении, хоть ночью - хоть днём! Но только тебя ведь не это беспокоит, верно? Моральная сторона вопроса... Ведь, на работе и так уже, небось, интересуются, почему ты у нас тут проживаешь?
- Никто не интересуется, у нас очень понятливые сотрудники, неглупые ребята. Всем и так ясно, что ты не можешь сейчас быть одна. Но Наташа теперь дома и всё наладится... Знаешь, я буду постоянно с вами, только дома стану ночевать, а так ничего не изменится, - он ласково взглянул на Светлану, она ответила ему ироническим взглядом, и согласно закивала головой.
- Наташа так и будет пока с Аннушкой работать? - спросил Султанов и кивнул на дверь, он услышал шаги в большой комнате и ждал прихода девушки к ним в кухню для разговора. - Как ей там, нравится?
- Нравится, но она там временно и понимает это сама, пока не разберётся в себе. Пусть работает, тем более, там общение с новыми людьми и детишками. Уже заканчивается неделя и она довольна, к тому же Аннушка говорит, что она заведующей очень понравилась - аккуратная, спокойная, контактная с детьми. Может быть и правда, выбрала в своё время не ту профессию? - Светлана подняла глаза на Султанова.
- Это профессия выбрала её, - Евгений Петрович усмехнулся. - Обстоятельства жизни бывают таковы, что мы не можем сами что-то решать, пусть даже этого очень хотим. Пример - ваша семья! Да и не только ваша... - он сейчас почему-то вспомнил Терещенко. - Думаешь, Саша хотел, чтобы вот так в его жизни всё получилось - и с женой, и с сыном? Вот!.. А сделать уже ничего нельзя самому. Вот тебе и свобода выбора, как говорят, а её и нет никакой свободы, если ты живёшь среди людей. Есть зависимость и ответственность от тех же людей и от обстоятельств, а свобода проявляется лишь в отношении твоём к этому пути, по которому идёшь. И так у всех! Вот и у Наташи, когда встал вопрос выбора работы, перед глазами была убитая Лариса, и не могла она иначе поступить тогда, а пойти только таким путём. И ведь решила задачку, закрыла это нераскрытое дело!
- Только, какой ценой?! - Светлана закрыла лицо ладонью. - Ну, ладно, чего теперь об этом? Наташа, - позвала она, - что там стоишь под дверью, иди к нам!
  Скрипнула дверь и Наташа робко вошла в кухню и встала в притолке:
- Я не подслушиваю, просто хочу побыть с вами тут, а войти не решаюсь...
- Вот, говорили сейчас о тебе, о выборе тобою профессии, - Султанов сложил руки на груди, как когда-то делал её отец. - Хочу тебе сказать лишь одно: живи, работай, делай в жизни то, что хорошо умеешь и чему тебя научили за время твоей службы. Но, если уж совсем тебе тяжко в прошлом, то выбор за тобой, никто отговаривать не станет.
- Я думала уже об этом, Евгений Петрович, и так и этак крутила в голове свои возможности...
- И, к чему же ты пришла в итоге? - поинтересовался он.
- Я думаю, что если буду вам ещё полезна, то вернусь на место своей службы, продолжу дело отца... Окрепну только и физически и морально. Очень мне не просто сейчас, и работа в садике, просто моё спасение. Я очень благодарна за это Комаровой!
- Вот это разговор, - Султанов подошёл к Наташе и по родственному прижал её к себе, ласково взглянув в глаза. - Отдохни, окрепни и решим, в каком отделе тебя оставлять... Можем и во второй перевести, там полегче и поспокойнее. А на твоё место Игоря Коломийцева посадим, а то он пока у нас на побегушках тут. Но, хорошо бы, если бы вы с Сашей вместе вернулись и нам бы всем спокойнее было. Как-то уже так всё сложилось удачно, вы в паре работаете хорошо, с азартом и это не только я отмечаю... Но, ты ещё подумай, я торопить не буду!
  Она подняла на него глаза и благодарно кивнула головой.
- Вот и ладно, а теперь давайте пить чай, - Светлана Ивановна подошла к плите и взяла чайник.
- Давайте, девчонки, и я пойду, а то пора мне... Там дома ещё куча всего неприбранного, я с собой захватил некоторые материалы, сегодня надо немного поработать перед сном, - он потёр ладони с азартом заядлого игрока. - Чего смотрите, я уже свои основные вещи домой перетащил, так удобнее всем будет.
- Это из-за меня? - Наташа посмотрела на него с упрёком. - Хорошо ли? Мама будет волноваться, она теперь и за вас переживает... Говорит, что отца рядом нет, так хоть вы тут будете и ей спокойнее, - она посмотрела на маму. - Ведь бабушка всё-равно уедет в Шатрово в мае, там огород и летом она в городе жить не может. Большая комната освободиться, и если вам удобнее у нас, то я не возражаю, оставайтесь... Если во мне всё дело?
- Нет, Наташенька, не в тебе! - мама посмотрела на дочь с улыбкой. - Я знаю, что ты не эгоистка, всё поймёшь сразу, но тут мы уже всё обсудили с Женей и я тебе объясню... Но, давайте сейчас чайку попьём, а то Женя торопится, - Светлана подошла к полке над столиком и стала доставать оттуда чашки. - Мы тоже ещё раз подумаем и всё как следует обговорим! - добавила она в конце разговора.

  Утром 19 апреля полковник Султанов, как только вошёл к себе в кабинет, сразу набрал номер квартиры Терещенко. К телефону подошла Надежда.
- Наденька, - начал он, - там Сашка сегодня выходной, вы бы пошли сейчас к нам во двор, там бабушка с Наташей Мишку выгуливают. Попробовали бы ещё раз наладить контакты, тем более, что я разговаривал с ней накануне, и девочка не против вернуться в отдел, надо её лишь подтолкнуть к этому, а то она Сашу ещё стесняется. Конечно, нужно время на то, чтобы привыкнуть к новой обстановке, и научиться жить по другому, без отца, но всё же... Нужно уже сейчас начинать потихоньку, приучать её как-то... Согласна?
- Да, мы тоже так подумали с Игорем, после того, как она с нами встретилась у детского садика. Вроде бы она ничего, поговорила с нами хорошо... Давайте, ещё раз попробуем! Сейчас Александра настрою, а то он тоже, как вы говорите, стесняется, - она посмотрела в комнату к брату через открытую дверь. - Вот, говорю сейчас с вами, а он уже покраснел... Боится, что опять от нас побежит, как его увидит. Ну, ладно, сходим и попробуем ещё разок!
  Султанов повесил трубку с надеждой в глазах, что ещё не всё потеряно и его работники в прежнем составе скоро выйдут на службу снова в общий и налаженный коллектив. Он даже улыбнулся при этом, но не знал, что несколько минут назад во вдор вышла Комарова и снова увела девушку в детский садик, хоть он сегодня и не работал, но зато работала она.
  Когда в скором времени во двор через арку вошли Надя и Александр, Наташу на месте они уже не застали, но Елизавета Юрьевна предложила им вместе пойти на улицу Героев Десантников и присоединиться к уборке.
- Они там сегодня решили матрасы просушить, - говорила она. - Комарова заглянула и пошли они вместе. Анна говорит, что после зимы заведующая просила проветрить матрасы и подушки на улице, пока выходной день и в саду никого из ребятишек нет. А мы там постоим и рядышком погуляем. У них скверик у дома приличный, там где дальний забор детского садика выходит на дворовую площадку к деревянным двухэтажкам. Сами-то они находятся в кирпичном пятиэтажном доме с пристройкой для вечерней школы. Там ещё с другой стороны, кроме детсадовских групп есть начальная школа. Очень удобно, кстати, что всё в одном помещении.
  Бабушка потянулась к прогулочной коляске, а Терещенко хотел взять на руки малыша, но Елизавета Юрьевна его остановила.
- Не надо, Саша, тебе ещё нельзя поднимать ничего тяжёлого, а малыш наш не кукольного веса... Давай, я посажу его в коляску и вези! Ладно? - она усмехнулась при этом и посадила Мишку в коляску поудобнее.

   Они подошли к детскому саду со стороны зелёного, только что распустившегося сквера в то время, когда Комарова с Наташей уже вывешивали последние матрасы для просушки на сетчатый забор.
- Эй, привет работнички! - весело поприветствовала их Надя и с улыбкой подошла к задней калитке.
  Наташа ответила кивком головы и посмотрела на бабушку, стоявшую рядом со скамейкой с Мишкой на руках, рядом с ней, жмурясь от косых солнечных лучей, пробивающихся сквозь густую крону деревьев, стоял майор Терещенко в клетчатой рубашке и серых брюках. Он не смотрел на неё в этот момент, а подошёл к Елизавете Юрьевне и взял у неё из рук малыша, а потом опустился вместе с ним на скамейку. Удерживая его за ручку, помогал Мишке справиться с препятствиями на его пути в виде узких бордюрчиков по дорожке в песочницу.
  Егорова стояла и смотрела на них во все глаза, но в здание не убежала. Она повесила последний матрас на забор и посмотрела на Комарову, та улыбнулась и кивнула ей головой в знак согласия, а потом вошла в корпус.
  Наташа толкнула калитку и вышла во двор.
- Ну, и как работается? - весело обратилась к ней бабушка.
- Ничего, - ответила она и посмотрела на Александра, который тут же обернулся на её слова.
- Привет, Наташа! - он произнёс это непринуждённо и буднично, показывая всем своим видом, что старается на неё особого внимания не обращать.
- Здравствуйте... Александр Константинович, - она чуть запнулась на его имени, но к скамейке не подошла, остановившись рядом с пришедшими женщинами.
  Вскоре к ним присоединилась и Комарова.
- Вот и я, - весело произнесла она, развязывая белый фартук. - Сейчас нянечка придёт из средней группы и мы с ней тут закончим. Потом полы вымыть хочу в хозблоке, чтобы с утра поменьше работы в понедельник было.
  Они с разговорами встали с бабушкой у большой белой акации, а Наташа в этот момент повернула голову на треск мотоцикла. Во двор со стороны проезжей части въезжал мотоцикл. На нём восседал парень высокого роста и девушка на заднем седле. Они подъехали к серой пятиэтажке напротив детского садика и остановились у первого подъезда. Девушка сняла шлем, парень помог ей сойти и они вместе, поставив свой двухколёсный транспорт во дворе, вошли в раскрытые двери.
  Буквально пару минут спустя во двор вкатило такси. Из машины вышел с огромным букетом цветов и двумя молодыми женщинами впридачу, Паша Солошенко, помощник Зайцева, теперь уже работник особого отдела в отсутствии Жигулина. Старший лейтенант оглянулся и увидел сидящих во вдоре своих сотрудников. Он тут же передал букет пышных бордовых роз жене и подошёл к Александру.
- О, приветствую вас всех, ребята! - он похлопал Терещенко по плечу и кивнул Наташе, стоявшей в стороне. - А мы тут на свадьбу приехали... В прошлую субботу не получилось, так теперь Боровский догулять с друзьями решил.
- Кто это с вами? - спросил Терещенко, кивнув на стоявшую рядом с женой Паши, девушку.
- Сестрёнка моя, не узнал? Выросла, стала настоящей барышней. Она приглашённая тоже, потому как дружит с Катей Шубиной, женой Боровского. Из одного мы все двора, - пояснил Павлик. - Школу закачивает в этом году и собирается в Краснодарский педагогический поступать, а учится в одном классе, знаешь с кем?
  Александр в ответ отрицательно замотал головой.
- О-о! С Машей Пискуновой, дочкой нашего полковника по взаимодействию... Дружат с ней и влюблены в одного парня, Клима Велембовского, тоже их одноклассника...
- И кто же перевешивает в этой титанической борьбе? - улыбнулся Терещенко.
- А чёрт их знает?! - Но там всё в порядке в плане ревности, полное отсутствие таковой... Мы её так воспитали, нашу Юльку! - он посмотрел на часы. - Ну, пора нам, а вы тут гуляйте!..
  И Паша побежал через двор к стоявшим у подъезда женщинам.

  Назад к дому они шли через уютные дворики Приморска, в которых так же как и в детском саду сейчас, сушилось на верёвках и заборах бельё местных жителей. Они все шли медленно и не спеша. Терещенко вёл за ручку малыша, периодически останавливаясь. Он садился с ним на лавочки, подходил к каруселям и качалкам, сажал его на деревянных лошадок и водил по местным песочницам. Наташа всё это время шла позади рядом с Надей и бабушкой, она наблюдала за ним со стороны молча и близко не подходила. Лишь однажды она присела рядом с ним и братиком на длинную скамейку, когда уже вышли на аллею Центрального парка. Мишка захотел попить и ей пришлось подать бутылочку в руки Александра.
  В парке они просидели до обеда, а потом стали расходиться по домам. Надя и Саша пошли на остановку трамвая, а Наташа с Мишкой, бабушкой и догнавшей их Комаровой, повернули в свой двор. Когда трамвай поехал, свернув на перекрёстке на Азовскую улицу, Наташа посмотрела ему вслед и улыбнулась, опустив вниз глаза.

  Они сидели с бабушкой в кухне и готовили ужин, за воскресными разговорами бабушка вдруг спросила:
- Наташа, что такое счастье, как ты думаешь? Какая сладкая тема для разговора!.. Давай порассуждаем! Вот для тебя, что оно значит это слово?
- Уже ничего... Для меня его нет! - Наташа встала у плиты и повернула голову к бабушке, которая внимательно разглядывала её и следила за движениями и жестами внучки.
- А, если подробнее, - бабушка улыбалась, - если поговорить про это, не хочешь?
  Наташа пожала плечами:
- Тема очень абстрактная, у всех на этот счёт своё представление имеется и оно очень не похоже друг на друга. Все люди разные и счастье у всех, тоже разное, для двух людей оно уже не бывает одинаковым.
- Вот это верно!.. Я тебе о своём счастье сейчас расскажу, - бабушка положила фартук на колени и подняла голову на внучку. - Я тоже, когда попала на фронт, рассуждала, как ты теперь, что для меня всё лучшее в жизни закончилось и не будет теперь ничего хорошего, потому что такого там насмотрелась, что для юной девчонки это было неподъёмным для нормального восприятия фактом. Но, вот закончилась война... Победа! Я такого счастья в жизни до этого момента никогда не испытывала! Такого внутреннего ликования и радости! А потом карточки отменили на хлеб - это тоже было счастьем!.. Помню, как шли мы с работы, а у магазина стоит очередь и люди, выходя из дверей, почему-то несут в руках по три-четыре буханки хлеба. Мы опешили сперва с подругой, а потом нам и сказали, что карточки отменили, подошли к прилавку попросили хлеба два батона и нам, представь себе, дали!.. Какое же это было счастье - мы шли и ели всю дорогу до дома этот тёплый и душистый хлеб, и таким сладким он нам тогда казался, не передать! Откусывали его большими кусками и не боялись, что он закончится, ведь можно было вернуться и взять ещё батончик!.. А, когда нам с мамой дали комнату в бараке, представляешь, свою комнату!.. Потом родилась ты и вы поселились в Приморске, а я переехала к вам поближе и впервые в жизни увидела тебя, взяла на руки - какое же это было счастье, Наташка! - Елизавета Юрьевна поднялась и крепко обняла свою внучку, одновременно целуя её в пушистую чёлку. - А теперь для меня большое счастье, что ты вернулась из Москвы и я могу каждый день тебя видеть, разговаривать с тобой, слышать твой голосок. Мамино сердечко постепенно выздоравливает - это тоже счастье! То есть, для меня счастье - это моя семья, близкие мне люди! Счастье - когда нет войны, когда все здоровы! Человек всегда счастлив, если он доволен тем что имеет на сегодняшний день и не желает для себя лучшего. И если он чувствует, что ему нужна семья и её поддержка, он и скорби свои преодолеет быстрее и боль душевная уйдёт... Наташенька, давай мы с тобой будем просто жить и любить друг друга! Тут уже надо выбирать, или ты живёшь, или умираешь вместе с отцом, третьего не дано... Только вряд ли, Алексей такой выбор одобрил бы.
  Наташа горько заплакала, уткнувшись носом в бабушкину грудь.
- Тяжело сейчас тебе, лапушка, знаю, очень тяжело, но... оживай потихоньку, ради нас всех, кому ты дорога и кто тебя любит - оживай! Ради нас с мамой, братика твоего, Евгения Петровича, который, поверь мне на слово, не спит ночами из-за этой истории с тобой и отцом, ради друга твоего Саши Терещенко, - и тут она почувствовала, как Наташа прижалась к ней сильнее и замерла, затаив дыхание. - Он тоже в жизни своей очень мало хорошего видел... Не обижай его Наташа, не обижай, не надо!
  Наташка снова расплакалась, но в этот раз уже не горькими, а детскими слезами. На душе стало светло и легко от бабушкиных слов и от этих последних очистительных слёз - она почувствовала это, как только они закончились и из груди вырвался облегчённый вздох с детским всхлипом. Она вытерла нос и глаза ладонью, улыбнулась и посмотрела на кухонную дверь за которой мама мурлыкала с братишкой, они шли в кухню к ним на огонёк за сладкими блинчиками, и Мишутка, попав наконец сюда у мамы на ручках, распахнул свои весёлые глазёнки и радостно рассмеялся!

  С утра в понедельник, когда Наташа пришла на работу в садик вместе с Анной Комаровой, она, после вчерашней беседы с бабушкой, и правда почувствовала, что оживает потихоньку. На утренней прогулке с детьми после завтрака, она часто заглядывала за макушки распустившихся деревьев, точно хотела там разглядеть в синем небе, что-то очень для себя важное. Воспитатель средней группы, с кем в этот раз вышла гулять Егорова, уже несколько раз у неё спросила:
- И, что ты там видишь на верху за макушками?
- Солнце, представляешь?! Впервые за многие месяцы я его наконец, вижу!
  После занятий, деток снова повели на улицу перед обедом. Сегодня был тёплый день, ребятишек одели по летнему и разрешили им свободно играть вне веранды. Дождя не было, солнце светило во всю, море штормило и, казалось, что его сонный гул слышен даже здесь, за несколько километров от берега. Пока гуляли во дворе со стороны небольшого скверика у старых домов, Наташа слышала какие-то выкрики у пятиэтажек, но они были не видны с места их прогулки и девушка потеряла интерес к этим посторонним шумам. А в это время у первого подъезда серой пятиэтажки столпился народ и в ту самую квартиру, где ещё в субботу отмечали своё торжество друзья Солошенко, с четвёртого этажа на балкон третьего спускался под присмотром любопытных соседей молодой мужчина. Он держался за привязанную к перилам верёвку и отталкивался ногами о простенок между окнами. Спустившись на балкон, он толкнул стеклянную дверь, которая оказалась открытой, и вошёл внутрь квартиры. Через пару минут он выскочил на балкон обратно и ухватившись за верёвку, хотел снова лезть на верх, но его отговорили соседи.
- Сёмка, что ты?! - кричали они снизу. - Что с тобой?.. Ты пройди к входной двери и выйди через подъезд.
- Не могу, боюсь!.. - в отчаянии крикнул он с балкона. - Я лучше спрыгну... Ребята, все кто меня слышит - там такое! Вызывайте милицию, скорее!..
Мужчина не долго думая, снова зацепился за верёвку и стал спускаться на нижний балкон второго этажа, но верёвки по длине не хватило и он на весу зацепился руками за стойки для белья, немного подтянулся и опустился на балконные перила, а после спрыгнул вниз на землю и откатился от стены дома. К нему тут же подбежали соседи и стали наперебой спрашивать о том, что он увидел в запертой квартире.

  Детей привели в группу с прогулки и усадили за столы на обед. Наташа помогла нянечке и воспитателю раздать тарелки с едой, а потом ушла в кухню для помощи Аннушке. Она надела белый фартук, подобрала волосы под косынку и приступила вместе с Комаровой к мытью больших кастрюль и котлов. Во всю шумела горячая вода, повара переговаривались между собой и шутили, Аннушка подошла к подоконнику, чтобы протереть с него пыль и глянула на улицу. Так с тряпкой в руке она и замерла, от удивления приоткрыв рот и широко распахнув глаза. Окно кухни как раз выходило на этот самый первый подъезд соседней пятиэтажки. Аннушка громко вскрикнула:
- Эй, гляньте-ко!.. Что это там такое, Наташа?.. Твои, никак, приехали с Загорянки... - она ещё больше наклонилась над подоконником, а к ней уже присоединялись остальные работники столовой.
  Наташа подошла к окну и вместе со всеми выглянула во двор.
  Вся поляна и детская площадка из конца в конец была запружена людьми. У первого подъезда стояла машина "Скорой помощи" и небольшой крытый газик военного ведомства, со стороны улицы через узкий переулок уже въезжала машина с синими мигалками оперативного дежурного, за ней медленно ехал фургон Криминалистической лаборатории. Когда на место прибыла машина со следственной группой, военные стали оттеснять людей ближе к дороге и огораживать красными лентами подъезд на несколько метров от дома. Глядя на это непонятное зрелище, все работники кухни спешно выскочили в коридор и посыпались из дверей здания во двор. Наташа выскочила из калитки вместе с Анной Комаровой в фартуке и косынке, так же как и остальные сотрудники, которым даже не пришло в голову переодеться, так всё показалось необычно...
  Егорова стояла в толпе зевак и смотрела на подъезд. В это время Комарова уже расспрашивала стоявших рядом соседей:
- Чего там приключилось-то? Почему милиция приехала, да ещё всё оцепили?!
- Ещё не ясно... Сёмка, сосед наш на балкон к ним залез, а потом все они и приехали, - кивнул головой дедушка в серой кепке, стоявший рядом с Наташей.
- Кто к кому залез-то? Объяснил бы толком! - Комарова толкнула деда в бок.
  Старик повернулся к ней лицом и стал рассказывать:
- Свадьбу играли тут в субботу на квартире у Горохова Артёма. Он родственникам ключи отдал, а сам в командировку уехал... Они в субботу тут долго гудели, почти до полуночи, а потом расходиться начали. В воскресенье тихо у них было, а в понедельник, то есть сегодня с утра, молодых дома хватились, потому что они на работу не вышли... Ни они, ни друзья ихние! Радио в квартире работает, балкон открыт, а они на звонки родни не отвечают. Тогда мать невесты и отец жениха сюды приехали и попросили соседа, кто порезвее, залезть к ним на квартиру через балкон. А Сёмка вылез оттуда и сразу в милицию стал звонить... Вот и всё, что знаю!.. А, что там он нашёл у них дома, кто знает?
  Толпа гудела и волновалась, Наташу толкали со всех торон. Её оттеснили к самым красным флажкам и к металлическому заборчику, установленному военными на месте оцепления. Во второй машине с операми приехал сам Султанов, значит дело было серьёзное. Егорова оглядывалась по сторонам: вот и Славик вместе с Игорем вошли в первый подъезд, тут же стоял Егор Зайцев со своим озадаченным помощником Пашей Солошенко, который что-то говорил ему на ухо, поправляя свои очки в волнении. Из экспертной машины вышли Платонов и Велембовкая. Они поговорили немного с Зайцевым и тоже прошли в подъезд, за ними туда же забежали приехавшие с ними помощники-эксперты.
- Наташа, ты бы сходила к своим-то, узнала, чего там такое? - в волнении обратилась к ней Комарова и стала в спешке снимать с девушки фартук и халат.
  Егорова протиснулась ещё немного вперёд и вылезла за ограждение, но к ней тут же подбежал дежурный военный, стоявший для охраны места преступления. Она что-тот шепнула ему, и прошла следом к оперативной машине. Только сейчас она обнаружила на себе белую рабочую косынку и стянула её с головы. У дверей подъезда к ней тут же подошёл Султанов:
- Наташа, ты шла бы отсюда, нечего тебе тут делать, - он напряжёно её разглядывал. - Там ужас, что творится... Не надо тебе тут быть, девочка! Иди к своим, - он взглянул поверх толпы и увидел напуганные глаза Комаровой.
Евгений Петрович подтолкнул Егорову обратно, и ушёл вместе с остальными в первый подъезд.
  Наташа снова прошла за оцепление и пожала плечами на вопрос о происшествии:
- Меня не пустили, сказали тут с вами быть, - ответила она на любопытные вопросы присутствующих работников детского садика.
  И тут она увидела, как из подъезда выскочил, как угорелый, Паша Солошенко в сопровождении Велембовской. Женщина схватила его за рукав и подвела к санитарной машине. Он опустился на ступеньку и завалился на бок. Велембовская сунула ему в нос нашатырь и подозвала медиков, потом быстренько вернулась обратно и поднялась на третий этаж. Все эти события сильно обеспокоили Егорову, её и без того потревоженная психика стала работать на полных оборотах. И в тоже время, хотелось туда к ребятам, поближе к своей оперативной группе... К своей?! Ну да, конечно, появился рабочий азарт и она даже вся подтянулась от своего желания им как-то помочь, но приказ, есть приказ. Султанов зря говорить не будет!

  В садике уже ребятишки стали подниматься после тихого часа и выходить в игровую комнату из спальни перед полдником, а оцепление всё стояло и люди во вдоре не расходились. Наташа с Комаровой смотрели в окно из средней группы и наблюдали, как оперативники вместе с экспертами осматривали балкон и тщательно брали соскобы с оконных рам на анализ. Что происходило в квартире в этот момент, можно было лишь догадываться. И вот к калитке детского сада со стороны двора подбежал Коломийцев, Наташа сразу выскочила к нему на порог главного входа.
- Наташа, попроси своих воспитателей, пока не выводить ребятишек на прогулку, - громко произнёс он, подбегая к девушке.
- Что там, Игорь? - с волнением спросила она.
  Он в сердцах махнул рукой:
- Так попросишь? Это очень нужно... Нельзя ребятам смотреть на такое!
- Хорошо, я сейчас же забегу к заведующей, - девушка осторожно тронула его за край кителя. - Убийство?
- Да, - ответил он, и козырнув, убежал обратно к пятиэтажке.

  Полдник, что называется, прошёл на скорую руку, и ребятишек из всех возрастных групп увели воспитатели на другую половину здания в музыкальный зал. Оттуда не было видно двора и пятиэтажного дома, где происходили непонятные события. Наташа вышла снова во двор, который наполнился до отказа вновь прибывшими уже с других улиц, любопытными людьми. Лишь около пяти часов вечера засуетились солдатики и оперативники. Первыми из подъезда вышли эксперты и Султанов, за ними все остальные из опергруппы. Егор Зайцев пригласил пройти на верх санитаров. Из проулка стали подъезжать ещё машины, это в основном были крытые "буханки" для перевозки тел. Они развернулись во дворе и остановились на стоянке у подъезда. У дома отгородили отдельную площадку ленточками, ещё не понятно для каких целей. Наташа подвинулась вперёд, сквозь толпу ей был виден первый подъезд и то, что происходило возле него. Широко открылись двери и на носилках стали выносить тела - одно за другим. Их складывали на то огороженное место, опуская на землю в один ряд. Первой положили девушку, даже через покрывало было видно что она была в белом платье и фате. Потом рядом, как потом рассказали, её молодого мужа Витю Боровского, дальше тела троих друзей... Всё это напоминало какой-то кошмар из фильмов-ужасов про ночных вампиров, французских и польских кинематографистов, которые часто крутили в малом зале местного кинотеатра. Егорова широко-открытыми глазами смотрела на весь этот ужас. Люди заволновались и застонали, многие плакали, прижимая руки к глазам. После того, как тела вынесли на улицу, началась процедура опознания, за ленточку на огороженную территорию пропускали по одному родственников и соседей. После каждого свидетеля, Салтыков фотографировал лежавшие во дворе тела погибших.
- Почему такая странная процедура опознания? - спросила Егорова, ухватив пробегавшего мимо Славика за рукав.
- Приказ из Области, перед тем, как вести в морг, чтобы их всех опознали на месте, как можно больше народу... Случай очень громкий получился, уже в курсе и Краснодар и Ростов... и Москва! Странное групповое убийство и тут надо действовать наверняка и быстро, не теряя времени на все излишние формальности, - отвечал ей Истомин. - А то, пока поедут в морг, а потом подпишут кучу разных бумаг, уйдёт время... Надо точно знать имена всех погибших и сразу приступать к расследованию.
- Слава, моя помощь нужна? Я готова, - Наташа серьёзно и строго смотрела на своего коллегу.
  Он окинул её долгим взглядом и ответил:
- Как Султанов распорядится, - после этих слов он скрылся в толпе возле военных.

  Вечером в УВД города Приморска во всех помещениях горел свет.
- Дикость какая! - выкрикивал представитель из Области Зуйков, стоя рядом с Евгением Петровичем. - Все тела опознаны?
- Да, все, - ответил Султанов. - Только мы не понимаем вашего распоряжения, относительно опознания тел погибших во дворе дома. Прошу объяснить!
- Что же не понятного-то? - Зуйков продолжал бегать по кабинету. - В квартиру нельзя родственников было запускать, ещё шли следственные действия, а везти тела в морг и после вскрытия, а по протоколу так и положено делать в случае с массовым происшествием, это займёт ещё сутки... Вот и решили действовать быстро, без проволочек. Случай беспрецедентный, согласитесь!..
- Согласен, и всё же мы нарушили служебную этику, - Султанов снял очки и протёр глаза. - Но хоть без проволочек, и то хорошо!.. Ладно давайте суммируем, что нам известно на данный момент. Слава, Паша - докладывайте!
  С места поднялся Истомин.
- На пульт дежурного по городу звонок поступил с улицы Героев Десантников в 13:10. от жителя дома №31 Лужина Семёна Петровича. Он по просьбе родственников Боровского Виктора, проник в квартиру на третьем этаже и обнаружил на месте в комнате и коридоре пять трупов. Мы с дежурным следователем прибыли на место в 13:18, осмотрели место происшествия и сразу вызвали оперативную группу и криминалистов, - Истомин взглянул на побледневшего Павла.
- Предыстория такова, - начал Солошенко тихим голосом, - в субботу мы праздновали там в этой квартире №12 свадьбу моих хороших знакомых - одноклассника Виктора Боровского и Катерины Шубиной. Родственник Виктора, Артём Горохов, то есть родной брат его матери, уехал в командировку и оставил им ключи, чтобы побыть там с друзьями в выходные дни, так как на свадьбе в прошлую субботу, все прийти к ним не смогли. Мы с женой и сестрой явились к ним днём, где-то часов в одиннадцать, сидели там до вечера и в девять, примерно, от них ушли. После нас, примерно через час, как выяснилось, ушли и пришедшие с нами супруги Морозовы. Они рассказывают, что остались там трое друзей Боровского - Сватков Виталик, Горелов Леонид и Голиков Владик. С ними был ещё и Москалёв Толик, но он сильно напился и за ним тут же следом за Морозовыми пришла его жена. Они на мотоцикле уехали, который ранее давали Боровскому. Дальше события развивались следующим образом: по опросу свидетелей, жителей того же подъезда, в воскресенье они видели всех живыми и здоровыми вплоть до четырёх часов вечера. Ребята выходили курить на балкон и у них громко играла музыка, слышен был смех и песни. После четырёх часов музыка прекратилась и установилась относительная тишина, многие тогда подумали, что молодые люди ушли. Ведь в понедельник всем на работу и учёбу идти... В 16:10 за Боровскими приехал отец Виктора на собственной машине "Москвич" и встал во вдоре у дома, но поднявшись в квартиру, никого не застал, дверь ему не открыли. Позвонил ещё раз и уехал. Он подумал, что ребята отправились в кафе, они планировали такое вечером, и успокоился. Забили тревогу лишь на утро понедельника, когда никто из пятерых на работу и на учёбу не явился. Не пришли они и домой. Родители стали звонить по знакомым, друзьям, опрашивать соседей Горохова. Отец Голикова и мать Горелова пришли к дому №31 и встали у балкона, который им показался открытым. Вышел сосед и подтвердил, что в квартире играет музыка, то есть предположительно, работает радиоточка или телевизор. Такой расклад всех напугал и родственники предложили парню из соседнего подъезда, спортивному молодому человеку, зайти в квартиру на этаж выше и спуститься в 12 квартиру на балкон. Он так и сделал. Спустился, увидел, что балкон открыт, и вошёл внутрь... То, что он там обнаружил, повергло его в шок. Парень даже спрыгнул с третьего этажа вниз на землю от страха и стал тут же звонить нам... Я приехал с оперативниками, там были уже наши товарищи, Истомин и Павлов. В большой комнате по середине на ковре лежала... убитая выстрелом в грудь Катя Шубина в свадебном платье и в фате, рядом был её молодой муж, мой одноклассник Витя Боровский, убитый выстрелом в висок. Они рядом лежали, головой к открытому балкону... Чуть в стороне от них, ногами к двери в кухню, лицом вниз находился Лёня Горелов. Сватков и Голиков лежали в коридоре у самой двери - Виталик головой к двери, зажав в левой руке половик, а Владик Голиков ногами под тумбочкой с обувью, а головой в сторону комнаты. Видимо, по мнению экспертов, они хотели убежать, но у них не получилось. Кто-то нагнал их у самой двери и выстрелил в упор.
- Ещё один странный факт, - вставил Коломийцев, - никто из родственников не помнил, чтобы молодая жена брала с собой фату и платье на вечеринку с друзьями...
- И я не припомню, - ответил на это Солошенко. - Приехали они в обычной одежде и не собирались там переодеваться. Не было с ними никакой одежды лишней, оба были в футболках и брюках. Кстати, по этому поводу мать невесты сказала, что одежда на убитой дочери была не её... То есть, свадебное платье и фата на ней одетые, были не Катины, чужие!
  За столом прокатился шум негодования.
- Значит, надо понимать, что это всё принёс с собой убийца и заставил свою жертву переодеться? - выкрикивал Зуйков. - Но тогда, почему она не позвала на помощь, если знала, что убийца глумиться над ней? А соседи никаких лишних криков и шумов из квартиры в воскресенье не слыхали. Это как объяснить?
- Вопросов тут много, хоть отбавляй! - Султанов вздохнул и посмотрел на Славика. - Значит, получается, что в воскресенье все были живы ещё около четырёх часов, а в 16:10 уже не открыли никому дверь, то есть были убиты... Так?
- Выходит так, - Истомин открыл свой блокнот. - Вот протоколы допроса соседей по подъезду: Рыков Валентин Фёдорович -"... я слышал, как у них играла музыка до поздна, а потом рано утром опять включили и до четырёх, точно она играла, а потом всё смолкло." Луцкий Вениамин, сосед за стеной - "... Я вышел гулять с внуком примерно в три пятнадцать и видел на балконе они стояли с девушкой, курили. Два парня, смеялись ещё, а потом через полчасика где-то, Митька в туалет запросился и мы поднялись домой. Проходили у их двери, и было уже тихо, музыка не играла больше... Это было где-то без десяти или без пятнадцати четыре." То есть получается, - заключил Славик, - что в период с 15:45 до 16:10, кто-то проник в квартиру и застрелил из пистолета с глушителем всех пятерых, которые даже сопротивления ему не оказали. Ведь там было четверо крепких молодых ребят и девушка ещё полная сил. Как это объяснить, тоже странно!
- Ой, ребята, чувствую, что дело нам предстоит запутанное и сложное не на один день, и даже не на одну рабочую неделю, - произнёс Султанов вставая из-за стола. - Там одних экспертиз сейчас будет уйма и нужно набраться терпения, чтобы всё это переварить как следует. Вот из Области товарищ Зуйков с нами остаётся в помощь и два отдела будут задействованы только по этому случаю... Что там у вас по этому Линёву, что в аптеке умер? - спросил он, обращаясь к Игорю. - Давай быстрее заканчивай, пиши отчёт и приступайте все вместе к делу по дому №31.
- Экспертиза уже пришла, - Игорь достал папку с результатами и положил её на стол перед полковником. - Там передоз...
- Неизвестным веществом? - поднял на него глаза Султанов в удивлении.
- Нет, препаратом для... поднятия потенции, - Игорь покраснел и запнулся на последнем слове. В ответ на это все за столом замерли.
- Господи, где же он его взял-то? - Зайцев даже приподнялся со своего места.
- По формуле лекарства получается, что оно привозное, - ответил Коломийцев. - у нас такого, говорят эксперты, не производят. А вот в Прибалтике оно сейчас в ходу. Эти польские препараты привозят к нам в город моряки торгового флота и за большие деньги продают. Уже установлены их подпольные адреса с фамилиями продавцов и перекупщиков. Но тут ничего криминального нет. Этих дельцов можно привлечь лишь за спекуляцию, препарат полностью безвреден.
- Но, человек от него погиб? - Зайцев покраснел при этом.
- Да, медики говорят, что передозировка иногда приводит к таким последствиям с поднятием давления, сердцебиением и инсультом. В данном случае был инфаркт. Тут может быть такой вариант, что жена сама ему подсыпала в еду, а муж и не знал...
- Тогда на допрос сюда эту стерву ещё раз, - Солошенко был на взводе, ему самому с самого начала не нравилось это дело, а жена-разлучница, тем более.
- Ой, ребята, не когда теперь нам разбираться с этими таблетками, жёнами, членами... Видите, что творится, как накрыло нас новое дельце! - Султанов обошёл кабинет и положил на верхнюю полку шкафа материалы, принесённые Коломийцевым по делу Линёва. - Терещенко ещё не допущен до работы, Наташа тоже не в форме. Что называется, лучшие люди отсутствуют... А нам теперь работы не початый край! Закругляйтесь там с Линёвым и завтра, Игорь, по родственникам и знакомым, кто что знает обо всех этих погибших ребятах, полная картина про их жизнь и личные отношения, должна быть у меня уже к вечеру. Паша Солошенко, отдельно опишешь каждого из них, что знаешь, и в виде отчёта тоже мне на стол. Прямо сейчас иди в свой кабинет и пиши...
  Когда все вышли, они уединились вместе с Егором Зайцевым и приехавшим опером из Области Зуйковым в кабинете и просидели там до полуночи.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.