Месяц комаров

В то жаркое лето ямальские реки сильно обмелели. Из-за мелководья две баржи с оборудованием для сейсморазведки застряли недалеко от полузаброшенной фактории вблизи Полярного круга, поэтому группа сейсморазведчиков на целый сезон оказалась в простое. Терять время не хотелось, и геофизики, с огромным трудом, сумели убедить начальство сформировать небольшой отряд, чтобы проложить профиль от фактории в сторону Ныды. Они выгрузили с барж два буровых стана, другое необходимое оборудование и приступили к делу.
Вырубка просек — это утомительная работа, тяжёлый физический труд, не легче и взрывные работы. Тем не менее за один сезон отряду удалось проложить профиль в 139 километров! Авантюра на грани героизма, но в то время работать на пределе возможностей было нормой жизни. Возрождающейся после войны экономике нужны были нефть, газ, другие полезные ископаемые, поэтому изменить жизнь к лучшему хотелось всем. А ещё у геофизиков была дополнительная мотивация. Энергетики предложили затопить почти всю Западную Сибирь для строительства Нижне-Обской ГЭС. Чтобы не допустить этого, необходимо было в предельно сжатые сроки подтвердить наличие здесь нефте- и газоносных залежей.

Жилья не было (их тут никто не ждал), пришлось поселиться на баржах и в бараках заброшенного лагеря 501 стройки. Тем не менее работали с азартом. Вскоре обнаружили контуры новой структуры.

В коллективе был один парнишка, практикант. Обычно на работе борются с лентяями. Нашему же начальнику партии – Кириллу Осипову - приходилось, наоборот, умерять его пыл. Всем был хорош этот студент - добросовестный, инициативный, безотказный, только всё у него было в работе чересчур. А кроме работы у юноши ничего и не было. Все сидят у костра, поют песни о караванах ракет и флибустьерском дальнем синем море, споры о физиках и лириках ведут, студент всё пишет, пишет что-то в свою зелёную тетрадь. И вид такой отсутствующий. Интроверт, как сказали бы сегодня.
Девчонки, которые учились с ним вместе, защищали его: «блокадный ребёнок, рос в детдоме»; «сам, без поддержки родных, поступил в институт»; «в нашу группу устроился, потому что хочет набрать материал на диплом»; «и на стипендию не проживешь, надо заработать хотя бы на полгода, чтобы потом не отвлекаться на быт и спокойно учиться»; «а учится как зверь! зачёты сдает как автомат, сама видела»; «потому как сильно боится, что его отчислят из института».
В общем сложилось о нём мнение как о правильном мальчике, который живёт одной наукой. «Эх», - мечтательно произнесла однажды его однокурсница Тоня Суворова, - «ему бы девушку под стать».
- Тощий он. Не находишь?
- Поправится, - коротко ответила Тоня. – И науку нашу прославит.
Ребята прыснули от смеха, догадавшись, что девушка влюблена, но стали относиться к странностям юноши снисходительно. Кто знает, может, действительно будущее светило. К тому же блокадник, нельзя обижать.

Продолжались будни сейсморазведки. Стремительно проходили местность километр за километром. При этом Студент по собственной инициативе значительно увеличил объём своих работ. Помимо установленной территории стал наведываться в факторию, чем вызвал недовольство местных. Всё расспрашивает, пишет – жаловались они. После чего стал захаживать в заброшенные бараки лагеря. Но на это тогда внимания не обратили. Полезные ископаемые залегают где угодно и не спрашивают разрешения в каком месте Земли им отлагаться. Пусть ходит. Парнишка хозяйственный. То инструмент, то из мебели что-то принесёт, то посуду где-то раздобудет. Умница! Единственный недостаток – прёт напролом как бульдозер, не вникая в суть происходящего: надо это, дайте то! Все понимают, что надо! Дружно ждём все вместе! Скоро подвезут…

Сейсморазведчики – первопроходцы. Они обычно всё делают сами: и дороги прокладывают, и жильё иногда сами себе строят. Работа физическая, на свежем воздухе, аппетит зверский, а продукты на точку доставляют раз в месяц. Однажды вместо долгожданного провианта с вертолёта сбросили несколько упаковок книг. Казалось бы – сиди и читай, есть чем вечером нехитрый быт заполнить, если не хочешь песни слушать. И ведь все люди как люди («Да проживем! Уток съели, ворон начнём стрелять»), а этот снова завёлся.
- Ну и зачем мне ваш «Овод»? Я вместо хлеба книгу должен грызть? Нам натуральных оводов хватает. Лучше б новый полевой журнал сбросили, в свою тетрадь уже пишу, но скоро и той не хватит, - угрюмо буркнул Студент.
Коллеги тяжело вздохнули. Парень был прав, результаты испытаний должны вноситься строго в полевой журнал. Но вечер был испорчен.

На следующий день нагрянула комиссия, которой надо было убедиться в целесообразности работ по прокладке профиля. И всё бы сложилось как нельзя лучше, поскольку у геофизиков были ощутимые козыри (по каротажу вырисовывался купол), но упрямый Студент едва всё дело не испортил. Не успели важные товарищи выйти из вертолёта, как наш пламенный борец начал их грузить: экспедицию надо обеспечить этим и вот тем, вы должны сделать это, вам необходимо сделать то. И всё это без остановки, пулемётными очередями требований. «Ну всё, конец!», - подумал Осипов. – «С таким трудом убедили комиссию продолжать работы, теперь нам всё прикроют». Он уже представил, как эти земли заливаются водой, но положение неожиданно спасла Тоня Суворова, сказав, что у парня поднялся жар «от укуса гнуса».
- Укуса гнуса? - усмехнулся председатель комиссии и бросил взгляд на стопку фантастики и поэтических сборников.
- Да, кровососущие всех достали, - подтвердил Осипов, разгоняя вокруг себя тучу мошки;. – Месяц комаров, как говорят местные. Ни москитки, ни репелленты не спасают.
Комиссию покорило благородство ребят, решивших выгородить коллегу, и важные товарищи дали добро на продолжение работ. Вроде всё сложилось удачно, но начальник партии представил, какие трудности могут возникнуть у него с этим малахольным, если в следующий раз приедет не областное начальство, а важные персоны из Москвы. Этих рифмой не возьмешь!

Вечером все снова собрались у костра. Попытались неуёмную энергию Студента направить в русло личной жизни, но тот не выносил интриг и манипуляций. Да и как им объяснить, что не знает о чём с девушками говорить? Нет, наукой заниматься намного приятнее. Когда намёки показались ему совсем уже недвусмысленными, юноша вспылил:
- Я сюда вообще-то работать приехал, а не личную жизнь налаживать.
Назревал конфликт. Измотанный за день начальник партии тяжело вздохнул:
- Что за жизнь такая. Взрывчатка закончилась, начальство постоянно грозится работы закрыть, кормить вас нечем. Местные недовольны, что землю трясём, ты ещё со своими требованиями и расчётами. Тебя бы на моё место!
- Да легко! – запальчиво ответил Студент.
- А что, - подхватили эту идею коллеги, - Хорошая идея. Ты справишься! Планирование, отчёты, контроль, договоры, матобеспечение. Ты же у нас всё знаешь. 
- У меня другая идея, - деловито произнёс начальник. – Раз ты у нас такой передовой, хозяйственный, грамотный, сознательный…
- То что? – удивлённо перебил его Студент.
- А давай тебя комсомольским лидером выберем, - неожиданно предложил Осипов. -  У нас его нет, а райком с меня требует. Так что давай, готовься к полётам в космос в флибустьерском дальнем море. Кто за?
Радостный рёв и лес рук.
- Единогласно! – закончил незапланированную планёрку Осипов. - Принимай дела, поведёшь коллектив в светлое будущее! 
И загрузил Студента по полной программе.

Вот так Студент и оказался в шкуре организатора. При этом начал на глазах меняться. И заметьте – в лучшую сторону. Стал меньше критиковать и больше выслушивать, причём старался помочь. И все как-то сразу зауважали инициативного, отзывчивого Славу Ведерникова. Вспомнили даже, что у него есть имя и фамилия.
И пошёл народ за парнем! Молодежь весёлая подобралась, оптимисты, гитаристы, романтики, мечтатели. А новоиспеченный лидер по-прежнему звал, продвигал, добивался, являл собой пример, только уже в рамках марксистско-ленинской теории и диалектического материализма. Даже политинформацию стал проводить, которая раньше вызывала у него одно раздражение.

По разведке недр тоже всё складывалось удачно. Но однажды кому-то показалось, что Вячеслав записывает не только результаты работы, а ещё и разговоры между коллегами. Люди были прямые, что подумали, то и сказали. Припомнили также походы в лагерь, загадочную зелёную тетрадь, а потом кто-то между делом, невзначай, заметил, что у них стали пропадать продукты. Книгами же он не хотел питаться!
Снова напряжение в коллективе. И тогда Вячеслав показал ребятам ту самую зелёную тетрадь, о которой столько говорилось. Кирилл Осипов полистал её, убедился, что никаких доносов в ней не было, собрался уже отдать её владельцу, но вдруг заметил, что записи в начале тетради написаны другим почерком.
- А это кто писал? - спросил он.
На что Вячеслав ответил, что это записи его отца, который погиб на фронте. И он теперь просто обязан довести его дело до конца. 
- Береги это, - сказал начальник, возвращая Вячеславу тетрадь.
В его семье тоже были погибшие на войне, поэтому он хорошо знал, что такое послевоенное детство без родителей. «А за преданность делу отца – отдельное уважение», - подумал он про себя.

Снова жизнь и работа в коллективе наладились. За неимением полевого журнала многие стали записывать результаты исследований в зелёную тетрадь. Только вскоре снова обнаружилась пропажа продуктов.
«Елы-палы, снова разборки устраивать!» – с тоской подумал Кирилл.
Но Слава не стал ждать выяснения отношений, и решил сам выяснить, кто же в группе «хомячит».
Оказалось, что никто. По ночам в их лагерь повадился медведь. По ягоды да по сгущёнку. И ведь выбирал из сухпайка всё самое вкусное, мерзавец! 

Медведя пытались застрелить, но только поранили и разозлили. Теперь его уже не отпугивали, а сами от него убегали. Но это мелочи походной жизни. Главное, их упорный труд оказался не напрасным. Да, там, в недрах, положительно что-то есть. И похоже в таком огромном количестве, что начальство не поверило и обвинило (опять же Славу, кстати) в приписках. Потом была история с охотником Илко, который попал случайно на место взрыва и едва не покалечился. Снова обвинили Вячеслава, потому что он должен был обеспечить безопасность взрывных работ. И вот в таком положении обвиняемого во всех смертных грехах Вячеслав попал в самую трудную ситуацию того полевого сезона…

От жары начал гореть торф. В густом едком дыму каждый из участников экспедиции рисковал угодить в кипящую жижу. Ещё немного - и пожар подошёл к лагерю так близко, что на спасение группы отправили вертолёт. Не успела машина приземлиться, как из пылающего леса побежали пострадавшие от огня звери. С подпалинами на шкуре, с обожжёнными хвостами, воющие, скулящие от боли. Впереди всех, словно вожак стаи – обиженный сейсмиками медведь.
Впопыхах люди едва успели похватать свои вещи, но тут увидели остервенело ревущего медведя, опрометью бегущего прямо на них.
Все врассыпную. Медведь же, не разбирая дороги, пулей влетел в открытую дверь вертолёта! Пилот оборачивается и видит перед собой обожжённую морду разъяренного зверя. В панике и суматохе ему даже почудилось, что тот прорычал: «Давай, взлетай быстрее!».
И ведь действительно чуть не взлетел! Вовремя остановился. Открыл дверь кабины и тихо выскользнул из машины.

Пожар надвигается, медведь ревёт от боли, дым застилает летчику глаза, дышать уже нечем. Опомнившись, пилот снова пытается пробиться в кабину, женщины и животные кричат наперебой. И тут положение спасает наш комсомолец! Схватив из кучи оставленного хлама пустую банку сгущёнки, он начинает выманивать медведя из вертолёта. Потом уже, когда тело животного неуклюже шлёпнулось на землю, Вячеслав ловко накинул на него рыболовную снасть. Кое-как повязали косолапого и думают, что делать дальше. И всё это рядом с пылающей тундрой!

Не оставлять же несчастное животное погибать мучительной смертью. И тогда ничего не понимающего медведя, перевязав ему всё той же сетью живот, подцепили к внешней подвеске вертолёта.

Вертолёт набрал высоту и вошёл в зону облачности. Медведь же на своей подвеске в зону облаков не попал. Поэтому те, кому «повезло» лицезреть его на земле, видели, как по воздуху, отчаянно размахивая лапами, летел огромный бурый медведь. Рычал он при этом так, что даже на земле было слышно, как он ругается матом. По-своему, конечно, по-медвежьи. По-медвежьи он и испугался…

Уже в вертолёте Слава вспомнил про свою тетрадь, но не нашёл её в своём рюкзаке.
- Я здесь кое-что исправил, - сказал Кирилл, протягивая Вячеславу его тетрадь, - Не обижаешься?
- И я свои данные в вашу тетрадь занесла, – включилась в разговор Тоня. - Извините, не успела вас предупредить.
- Да ладно. Одно же дело делаем, – ответил Слава. - Она теперь у нас вместо полевого журнала. Коллективное творчество, - улыбнулся он.
И все сидящие в вертолёте только сейчас почему-то заметили какой он всё-таки у них обаятельный.

В институт идти Слава не решался. Он столько всего натворил за время практики, что боялся отчисления. Встретившись с деканом на лестнице, Слава весь съёжился и приготовился к самому худшему.
- Ну что, голубчик, чем порадуете? – произнёс декан.
- Да, собственно… Нечем…
- Как это нечем? До меня тут дошло, что вы и организатор отличный, и в науке надежды подаёте, и специалист толковый. Три стези перед вами открылись, выбирайте любую. Лично я предлагаю пойти в аспирантуру. Тема у вас уже есть, так что давайте, Вячеслав, не тяните.
Слава покраснел и смущённо ответил:
- Хорошо. Я подумаю…

Так ковала кадры суровая ямальская сейсморазведка. Чужеродные элементы Крайний Север отсеивал. Но нашему герою выпал уникальный шанс стать великолепным специалистом, организатором, в будущем - блестящим учёным. Да просто хорошим человеком.


2023 г.