Месяц комаров

В то жаркое лето 1964-го ямальские реки сильно обмелели. Из-за мелководья две баржи с оборудованием для сейсморазведки застряли недалеко от полузаброшенной фактории вблизи Полярного круга, поэтому сейсмогруппа на целый сезон оказалась в простое. Терять время не хотелось и геофизики, с огромным трудом, сумели убедить начальство сформировать небольшой отряд, чтобы проложить профиль от фактории в сторону Ныды. Они выгрузили с барж два буровых стана, остальное оборудование и приступили к делу. Вырубка просек — это утомительная работа, тяжёлый физический труд, не легче и взрывные работы. Тем не менее за один сезон отряду удалось проложить профиль в 139 километров! Авантюра на грани героизма, но в то время работать на пределе возможностей было нормой жизни. Возрождающейся после войны экономике нужны были нефть, газ, другие полезные ископаемые, поэтому изменить жизнь к лучшему хотелось всем. А ещё у геофизиков была дополнительная мотивация. Энергетики предложили затопить почти всю Западную Сибирь для строительства Нижне-Обской ГЭС. Чтобы этого не произошло, необходимо было подтвердить наличие здесь нефте- и газоносных залежей в предельно сжатые сроки.

Жилья не было (их тут никто не ждал), пришлось поселиться на баржах и в бараках заброшенного лагеря 501 стройки. Тем не менее работали с азартом. Вскоре стали намечаться контуры новой структуры.

В группе был один парнишка, практикант. Обычно в коллективе борются с лентяями. Нашему начальнику партии приходилось, наоборот, умерять его пыл. Всем был хорош этот студент - добросовестный, инициативный, безотказный, только всё у него было в работе чересчур. А кроме работы у юноши ничего и не было. Все сидят у костра, поют песни о караванах ракет и флибустьерском синем море, споры о физиках и лириках ведут, студент всё пишет, пишет что-то в свою зелёную тетрадь. И вид такой отсутствующий. Интроверт, как сейчас бы сказали.

Девчонки, которые учились с ним вместе, защищали его: «блокадный ребёнок, рос в детдоме»; «сам, без поддержки родных, поступил в институт»; «в нашу группу устроился, потому что хочет набрать материал на диплом»; «и на стипендию не проживешь, надо заработать хотя бы на полгода, чтобы потом не отвлекаться на быт и спокойно учиться»; «а учится как зверь! зачёты сдает как автомат, сама видела»; «потому как сильно боится, что его отчислят из института». В общем сложилось о нём мнение как о правильном мальчике, который живёт одной наукой. «Эх», - мечтательно произнесла однажды его однокурсница Тоня Суворова, - «ему бы девушку под стать».
- Тощий он. Не находишь?
- Поправится, - коротко ответила Тоня. – И науку нашу прославит.
Ребята прыснули от смеха, догадавшись, что девушка влюблена, но стали относиться к странностям юноши снисходительно. Кто знает, может, действительно будущее светило. К тому же блокадник, нельзя обижать.
Продолжались будни сейсморазведки. Стремительно проходили местность километр за километром. При этом Студент по собственной инициативе значительно увеличил объём своих работ. Помимо установленной территории стал наведываться в факторию, чем вызвал недовольство местных (всё расспрашивает, пишет – жаловались они). После чего стал захаживать в заброшенные бараки лагеря. Но на это тогда внимания не обратили. Полезные ископаемые залегают где угодно и не спрашивают разрешения в каком месте Земли им отлагаться. Пусть ходит. Парнишка хозяйственный, то инструмент, то из мебели что-то принесёт, то посуду где-то раздобудет. Умница! Единственный недостаток – прёт напролом как бульдозер, не вникая в суть проблемы: надо это, дайте то! Все понимают, что надо! Дружно ждём все вместе! Скоро подвезут.

Сейсморазведчики – первопроходцы. Они обычно всё делают сами: и дороги прокладывают, и жильё иногда сами себе строят. Работа физическая, на свежем воздухе, аппетит зверский, а продукты на точку доставляют раз в месяц. Однажды вместо долгожданного провианта с вертолёта сбросили несколько упаковок книг. Казалось бы – сиди и читай, есть чем вечером нехитрый быт заполнить, если не хочешь песни слушать. И ведь все люди как люди («Да проживем! Уток съели, ворон начнем стрелять. Не кисейные»), а этот снова завёлся.
- Ну и зачем мне ваш «Овод»? Я вместо хлеба книгу должен грызть? Нам натуральных оводов хватает. Лучше б новый полевой журнал сбросили, в свою тетрадь уже пишу, но скоро и той не хватит, - угрюмо пробубнил Студент.
Коллеги тяжело вздохнули. Парень был прав, результаты испытаний должны вноситься строго в полевой журнал. Но вечер был испорчен.

На следующий день нагрянула комиссия, которой надо было убедиться в целесообразности работ по прокладке профиля. И всё бы сложилось удачно, поскольку у геофизиков были ощутимые козыри (по каротажу вырисовывался купол), но упрямый Студент едва всё дело не испортил. Не успели важные товарищи выйти из вертолёта, как наш пламенный борец начал их грузить: экспедицию надо обеспечить этим и вот тем, вы должны сделать это, вам необходимо сделать то. И всё это без остановки, пулемётными очередями требований. «Ну всё, конец!», - подумал Кирилл Осипов, начальник партии. – «С таким трудом их убеждали, теперь нам всё прикроют. Такого хамства они нам не простят». Он уже представил, как эти земли заливает вода, но положение неожиданно спасла Тоня Суворова, сказав, что у парня поднялся жар «от укуса гнуса».
- Укуса гнуса? - усмехнулся председатель комиссии, бросив взгляд на стопку фантастики и поэтических сборников.
- Да, кровососущие всех достали, - подтвердил Осипов, разгоняя вокруг себя тучу мошки;. – Месяц комаров, как говорят местные. Ни москитки, ни репелленты не спасают.

Комиссию покорило благородство изыскателей, решивших выгородить коллегу, и товарищи дали добро на продолжение работ. А начальник партии представил, какие трудности могут возникнуть у него с этим малохольным, если в следующий раз приедет не областное начальство, а важные персоны из Москвы. Этих рифмой не возьмешь!

Вечером все снова собрались у костра. Попытались неуёмную энергию Студента направить в русло личной жизни, но тот не выносил интриг и манипуляций. Да и как им объяснить, что не знает о чём с девушками говорить? Нет, наукой заниматься намного приятнее. Когда намёки стали недвусмысленными, юноша вспылил:
- Я сюда вообще-то работать приехал, а не личную жизнь налаживать.
Назревал конфликт. Измотанный за день начальник партии тяжело вздохнул:
- Что за жизнь такая. Взрывчатка закончилась, начальство постоянно грозится работы закрыть, кормить вас нечем. Местные недовольны, что землю трясём, ты ещё со своими требованиями и расчётами. Тебя бы на моё место!
- Да легко! – запальчиво ответил Студент.

- А что, - подхватили эту идею коллеги, - ты справишься! Планирование, отчёты, контроль, договоры, матобеспечение. Ты же у нас всё знаешь. 
- У меня другая идея, - деловито произнес начальник. – Раз ты у нас такой передовой, хозяйственный, грамотный, сознательный…
- То что? – перебил его Студент.
- Давай тебя комсомольским лидером выберем. У нас его нет, а райком с меня требует. Так что давай, готовься к полётам в космос в флибустьерском дальнем море. Кто за?
Радостный рёв и лес рук.
- Единогласно! – произнёс Осипов. - Принимай дела, поведёшь коллектив в светлое будущее! - и загрузил Студента по полной программе.
Вот так Студент и оказался в шкуре организатора. При этом начал на глазах меняться. И заметьте – в лучшую сторону. Стал меньше критиковать и больше выслушивать, причём старался помочь. И все как-то сразу зауважали инициативного, отзывчивого Славу Ведерникова. Вспомнили даже, что у него есть имя и фамилия. И народ за ним пошёл! Молодежь весёлая подобралась, оптимисты, гитаристы, романтики, мечтатели. А новоиспеченный лидер по-прежнему звал, продвигал, добивался, являл собой пример, только уже в рамках марксистско-ленинской теории и диалектического материализма. Даже политинформацию стал проводить, которая раньше вызывала у него одно раздражение.

По разведке недр тоже всё складывалось удачно. Но однажды кому-то показалось, что Вячеслав записывает не только результаты работы, а ещё и разговоры между коллегами. Люди были прямые, что подумали, то и сказали. Припомнили также походы в лагерь, загадочную зелёную тетрадь, а потом кто-то между делом, невзначай, заметил, что у них стали пропадать продукты. Книгами же он не хотел питаться! Снова напряжение в коллективе. И тогда Вячеслав решил показать ребятам ту самую зелёную тетрадь, о которой столько говорилось. Осипов полистал её, убедился, что никаких доносов в ней не было, хотел уже отдать её владельцу, но вдруг заметил, что начало тетради написано другим почерком. Он спросил кто это писал. На что Вячеслав ответил, что это записи его отца, который погиб на фронте. Он просто обязан довести его дело до конца.
 
- Береги это, сынок, - сказал начальник, возвращая Вячеславу тетрадь. В его семье тоже были погибшие на войне, поэтому он хорошо знал, что такое послевоенное детство, а за преданность делу отца – отдельное уважение.
Снова жизнь и работа в коллективе наладились. За неимением полевого журнала некоторые стали записывать результаты в славину тетрадь. Только вскоре снова обнаружилась пропажа продуктов. «Елы-палы, снова разборки устраивать!» – с тоской подумал Кирилл.

Однако Слава не стал ждать выяснения отношений, и решил сам  выяснить кто в группе «хомячит». Оказалось, что никто. По ночам в их лагерь повадился медведь. По ягоды да по сгущёнку. И ведь выбирал из сухпайка всё самое вкусное, мерзавец! 
Медведя пытались застрелить, но только поранили и разозлили. Теперь его уже не отпугивали, а сами от него убегали. Но это мелочи походной жизни. Главное, их упорный труд оказался не напрасным. Да, там, в недрах, положительно что-то есть. И похоже в таком огромном количестве, что начальство не поверило и обвинило (Славу, кстати) в приписках. Потом была история с охотником Илко, который попал случайно на место взрыва и едва не покалечился. Снова обвинили Вячеслава, потому что он должен был обеспечить безопасность сейсморабот. И вот в таком состоянии обвиняемого во всех смертных грехах Вячеслав попал в самую трудную ситуацию того полевого сезона.

Сначала начал гореть торф. В густом едком дыму каждый из участников экспедиции рисковал угодить в кипящую жижу. Ещё немного - и пожар подошёл к лагерю так близко, что на спасение группы отправили вертолёт. Не успела машина приземлиться, как из пылающего леса побежали пострадавшие от огня звери. С подпалинами на шкуре, с обожженными хвостами, воющие, скулящие от боли. Впереди всех, словно вожак стаи – обиженный сейсмиками медведь.

Впопыхах люди едва успели похватать свои вещи, но тут увидели остервенело ревущего медведя, опрометью бегущего прямо на них. Все врассыпную. Медведь же, не разбирая дороги, пулей влетел в открытую дверь вертолёта! Пилот оборачивается и видит перед собой обожжённую морду разъяренного зверя. В панике и суматохе ему даже почудилось, что он прорычал: «Давай, взлетай быстрее!». И ведь действительно чуть не взлетел! Вовремя остановился. Открыл дверь кабины и тихо выскользнул из вертолёта.


Пожар надвигается, медведь ревёт от боли, дым застилает глаза, дышать уже нечем. Пилот, опомнившись, снова пытается пробиться в кабину, женщины и животные кричат наперебой. И тут положение спасает наш комсомолец! Схватив из кучи оставленного хлама пустую банку сгущёнки, он начинает выманивать медведя из вертолёта. Потом уже, когда тело животного неуклюже шлёпнулось на землю, Вячеслав ловко накинул на него рыболовную снасть. Кое-как повязали косолапого, думают, что делать дальше. И всё это рядом с пылающей тундрой! Не оставлять же несчастное животное погибать мучительной смертью. И тогда ничего не понимающего медведя, перевязав ему всё той же сетью живот, подцепили к внешней подвеске вертолёта. А люди вместе с остальным мелким зверьём уселись в кабине. Вертолёт набрал высоту и вошёл в зону облачности. Медведь же на своей подвеске в зону облаков не попал. Поэтому те, кому «повезло» его лицезреть, видели, как по воздуху, отчаянно размахивая лапами, летел сам по себе огромный бурый медведь. А рычал он так, что на земле было слышно, как он ругается по-своему, по-медвежьи, матом. По-медвежьи он и испугался…

Уже в вертолёте Слава вспомнил про свою тетрадь, но не нашёл её в своём рюкзаке.
- Я здесь кое-что исправил, - сказал Кирилл, протягивая Вячеславу его тетрадь, - Не обижаешься?
- И я свои данные в вашу тетрадь занесла, – включилась в разговор Тоня. - Извините, не успела вас предупредить.
- Да ладно. Одно же дело делаем, – ответил Слава. - Она теперь у нас вместо полевого журнала. Коллективное творчество, - улыбнулся он. И все сидящие в вертолёте только сейчас заметили какой он всё-таки у них обаятельный.


В институт идти Слава не решался. Он столько всего натворил за время практики, что боялся отчисления. Встретившись с деканом на лестнице, Слава весь внутренне сжался и приготовился к худшему.
- Ну что, голубчик, чем порадуете? – произнёс декан.
- Да, собственно… Нечем…
- Как это нечем? До меня тут дошло, что вы и организатор отличный, и в науке надежды подаёте, и специалист толковый. Три стези перед вами открылись, выбирайте любую. Лично я предлагаю пойти в аспирантуру. Тема у вас уже есть, так что давайте, Вячеслав, не тяните.
Слава покраснел и смущенно ответил:
- Я подумаю.

Вот так ковала кадры суровая ямальская геологоразведка. Чужеродные элементы Крайний Север отсеивал. Но нашему герою выпал уникальный шанс стать великолепным специалистом, организатором, блестящим учёным. И просто хорошим человеком.



Все события и герои вымышлены. Любые совпадения с реальными личностями случайны