Кладбище для красивых людей

“Дорога в аэропорт…
Я убегаю прочь…
Дорога в аэропорт…
Я улетаю в ночь…”

Пётр проснулся от сказочно приятного женского голоса, тихонько подпевавшего старому хиту, звучавшему по радио. Едва разодрав глаза, он осмотрелся вокруг и сразу же всё вспомнил.

– Я дико извиняюсь… Надеюсь, что я хотя бы не храпел. Денёк сегодня был тот ещё, вырубило буквально на первой кочке, – на заднем сиденье автомобиля было полно места, тепло и обволакивающе мягко.

– Да нет, что вы, всё в порядке. Вы же заказали “Комфорт”, а если получилось уснуть, то значит поездка и впрямь получилась комфортной, – за рулём такси находилась девушка, судя по голосу лет двадцати – тридцати.

Пётр немного поёрзал на своём месте, разминая затёкшие конечности, а заодно пытаясь разглядеть то, как выглядит его сегодняшняя водительница. На улице и в машине было довольно темно, что усугублялось сильной тонировкой стёкол. Красные огоньки приборной панели позволили разглядеть только её руки, уверенно держащие руль. Восемь тонких пальцев обвивали кожаную обмотку баранки, а два больших выстукивали мелодию, всё ещё звучавшую из колонок.

– Могу выключить или убавить музыку и даже промолчать всю поездку, если пожелаете, – в голосе девушки сквозили какие-то чарующие нотки, его хотелось слушать и слушать бесконечно.

В любой другой ситуации Пётр бы обрадовался такому предложению и бережному отношению к чувствам интровертов, вспоминая сотни предыдущих поездок и десятки необязательных диалогов. Зачастую хотелось послушать звенящую тишину, а не очередную прохладную историю от таксиста или зажигательную мелодию со словами на незнакомом языке.

– Нет, что вы. Давайте поболтаем, пока в дороге, – парень не оставлял попыток разглядеть лицо водительницы, но в итоге увидел только своё в отражении переднего зеркала.

Молодой человек лет тридцати, чёрные как смола волосы, по-модельному стриженные совсем недавно, зелёные глаза со встроенной хитрецой, трёхдневная щетина на подбородке и щеках, чуть островатый нос над тонкой линией губ. Прилично одет, если не сказать, что франтово: длинное коричневое пальто с высоким стоячим воротом, белоснежная рубашка с запонками, брюки в один тон с верхней одеждой и лакированные туфли из крокодиловой кожи.

– Как хотите. Желание клиента для меня закон, – девушка снизила громкость радио, щёлкнула переключателем дворников, увеличив скорость их работы на лобовом стекле.

– Ох и погодка… Рад, что улетаю сегодня отсюда, – Пётр наконец-то понял, как удовлетворить своё любопытство.

Достав из кармана брюк сотовый телефон, он нажал на кнопку включения экрана. Тот отказывался загореться, совершенно не реагируя даже на попытки принудительной перезагрузки.

– Поздняя осень… Любимое время суицидников и психопатов, – автомобиль под её руководством совершил обгонный манёвр и вернулся в свой ряд.

– Извините, не знаю, как вас зовут.

– Ангелина. В приложении же всё написано, – девушка ответила чуть расстроенным голосом.

Пассажир наконец-то смог рассмотреть некоторые детали её образа: короткие тёмные волосы, острые голливудские скулы и пухлые губы.

– Меня зовут Пётр, очень приятно познакомиться. Понимаете, в том-то и вопрос… Мой телефон либо сел, либо окончательно умер. Ронял его, наверное, с десяток раз, вот он и обиделся.

– Давайте попробую поставить на зарядку, что же вы его сразу хороните, – Ангелина протянула назад свою освободившуюся правую руку.

Соприкосновение длилось буквально пару секунд, но и за этот короткий миг Пётр успел почувствовать, насколько холодна её кожа и невольно одёрнул руку.

– Что с вами?

– Ой, не удивляйтесь. Это у меня, скажем так, профессиональная деформация. Постоянно приходится работать в прохладном помещении, пальцы вечно из-за этого какие-то ледяные, – девушка не глядя воткнула нужный провод в гнездо прикуривателя, а второй конец в разъём мобильного телефона.

Пётр скептично относился к водителям женского пола ровно до того момента, пока не осознал, что в двух ДТП, в которых ему не посчастливилось участвовать, за рулём автомобиля были мужчины. Опытные, с большим стажем и многими тысячами километров за плечами, но с ещё более значимым эго, несущимся впереди капота.

– Интересно, что это за работа такая? Если не секрет, конечно, – проведя рукой по воротнику белой рубашки, парень откинулся обратно на задний диван.

– А вот ни за что не угадаете, даже с сотой попытки, – Ангелина игриво поправила волосы за уши, но по-прежнему не отводила взгляд от дороги.

– А я всё-таки попробую! Наверное, что-то связанное с кулинарией или индустрией красоты. Либо готовите какую-то замороженную вкуснятину, либо с жидким азотом работаете периодически, – Пётр сделал пару логических умозаключений и выдал вслух свои варианты.

– Одновременно очень близко и очень далеко от истины. Готовлю покойников в последний путь, красоту навожу тем, кому уже на неё всё равно, – девушка тихонько хихикнула в кулачок, а морозец пробежал по спине у её нынешнего пассажира.

– В прямом смысле? Вы в морге работаете? – парень взволнованно приподнялся на месте, оперевшись на выдвинутый подлокотник.

– Да. Я ночная санитарка в городском морге. В такси просто подрабатываю иногда. На работе остро не хватает душевных живых разговоров, знаете ли, – Ангелина полезла в бардачок правой рукой, откуда извлекла начатую пачку сигарет, – Вы не против, если я закурю? Могу потерпеть, но очень хочется, аж зубы до скрежета сводит.

Парень повесил неловкую паузу в разговоре, переваривая всё вышесказанное.

– Курите, конечно. Только огоньку не могу предложить, бросил два года назад и даже зажигалку с собой теперь не ношу, – Пётр наконец-то ответил и вскоре ощутил приятный запах табака с ароматными нотками шоколада.

– Знаю, что это вредно. Поверьте на слово, я прям видела своими глазами, насколько это вредно. Не помню уже, когда в последний раз попадались абсолютно чистые лёгкие, – девушка выпустила очередную порцию дыма и чуть откинулась на подголовник.

Судя по тому, что Ангелина едва дотягивалась верхней точкой головы до конца сиденья, она была совсем небольшого роста.

– Вы правы, я бы никогда в жизни не угадал вашу профессию. Зачем молодой девушке в наше время таким заниматься? – совершенно понятно, что парню этот разговор становился всё интереснее.

– Занятно! А как вы себе представляли санитара морга? За пределами работы мы такие же люди, не отличишь от всех остальных. От нас ничем не воняет, мы не носим домой подработку и не выглядим, как сумасшедшие, – автоледи поддержала разговор, решив удовлетворить любознательность клиента.

– Не хотел вас обидеть своим вопросом…

– Всё в порядке, что вы. Меня очень трудно обидеть или как-то сильно задеть. Это, кстати, один из немногих плюсов моего занятия. На большую часть вещей и проблем смотришь гораздо проще и спокойней.

Пётр выглянул в окно пассажирской двери, чтобы сориентироваться, сколько им ещё ехать до аэропорта. Знакомый оранжевый мост был наглухо забит автомобильной пробкой со всех сторон, но парень вовсе не расстроился от таких обстоятельств. Сверившись по часам, он убедился, что запас времени до рейса был ещё приличным, а потому полностью погрузился в необычный для себя диалог.

– Сам не ожидал, но мне почему-то интересна эта тема. Расскажите, пожалуйста, поподробнее о своей профессии.

– Не работа, а просто песня. Клиенты никогда не жалуются, никаких отрицательных отзывов, прилично платят и много свободного времени. В общем, мои горячие рекомендации, – Ангелина снова хихикнула от своих же слов.

– А если серьёзно, то вокруг моей профессии ходит слишком много мифов. Самый частый, что я слышала, говорит о том, что колбаску мы режем тем же ножом, которым производим вскрытие. Полная чушь! Санитария и личная гигиена у нас на первом месте. Вы знаете кого к нам привозят? Всех подряд: бомжей, алкашей, нариков и прочий сброд. Я после смены бывает, что по полчаса руки мою, – девушка затормозила автомобиль на очередном перекрёстке.

Кладбище для красивых людей (триллер), изображение №2
Красная лампа светофора временно прервала их ночной путь. Пётр попытался рассмотреть лица людей, стоящих на автобусной остановке. Яростно хлещущий дождь застилал картинку настолько, что невозможно было разобрать мужчина там в ожидании автобуса или женщина.

– Во-вторых, многие люди считают, что мы и сами отбитые на голову алкаши и маргиналы. Мол, нормальный и адекватный человек никогда не пойдёт работать в такое стрёмное место. Зачастую, наоборот, это вполне весёлые и общительные ребята, имеющие семьи и красавиц-дочек. Забавно, что так про нас думают те, кто годами ходит на нелюбимую работу, мечтая скорее с неё свалить домой. Я-то своё занятие люблю, хоть и тяжело бывает временами, – Ангелина нажала на педаль газа и такси продолжило движение.

– Ну, и третье ошибочное мнение о моей скромной профессии. Слышали, наверное, такое выражение: тихо как в морге? Только когда остаёшься наедине со своими свежими клиентами, начинаешь различать сотни мельчайших звуков и шорохов. Думаю, что вы и сами знаете, что трупы могут непроизвольно дёргать конечностями, даже открывать глаза и рот. Это никакая не мистика или воспалённая фантазия одинокой санитарки, а особенности человеческой мышечной системы. Иногда слышишь, как усопшие томно вздыхают, выпуская скопившийся воздух, когда меняешь положение их тела… Такое себе удовольствие, даже если этому есть рациональное объяснение. Посреди ночи часто звенят пустые пробирки, слышится шелест коробки с инструментами, тихие скрипы металлических полок… Говоришь себе, что всё это крысы чудят или ветер подтрунивает и работаешь дальше, – Ангелина замолчала на секунду, а затем взяла из пачки новую сигарету.

– Как вы туда вообще попали? Вряд ли мечтали об этом с самого детства, – парень жадно впитывал каждое слово из чуждого ему мира.

Миловидный офисный планктон, самый страшный стресс которого – это несданный вовремя отчёт за прошедший месяц. Сын обеспеченных родителей, никогда не знавший нужды в деньгах или заботе. Тридцатилетний повеса, не обременённый детьми, ипотекой и бесконечным косметическим ремонтом, в тот вечер, казалось, встретил свою полную противоположность. В ночной собеседнице чувствовалась какая-то холодная уверенность, ледяная твёрдость и спокойная тьма.

– Как и половина нашей страны – по знакомству. Подруга переезжала в другой город, позвала меня на ужин и на нём всё рассказала. Предложила занять вакансию, красочно описала свою работу и заманила высоким окладом. Самое смешное, что у меня даже образования медицинского нет, только средне-профессиональное. На швею отучилась сразу после школы, за всю жизнь ни одного платья или брюк не скроила. Знаете, какие смешанные ощущения испытываешь, когда ешь жареную курочку и слушаешь про бальзамирование трупов? – девушка сделала ещё пару затяжек и выпустила дым в приоткрытое окно.

Тема смерти всегда была щекотливой, но жутко притягательной для простого обывателя. Петра распирало от нарастающего любопытства и странного липкого чувства, растущего глубоко изнутри. Животный страх перед неизведанным будоражил и заставлял мечтать о том, чтобы эта поездка не заканчивалась никогда.

– Я бы, наверное, не смог так работать…

– Если работник морга умрёт, то ему всё равно придётся приехать на работу, – Ангелина прыснула от смеха, вызванного собственной шуткой, – Извините за такой юмор… Ещё одна дурная привычка, появившаяся из-за моего занятия. Привыкаешь много говорить с самим собой за неимением хорошего собеседника. Первые два года на ночных сменах нас было по двое, но потом то ли штат сократили, то ли люди сами поувольнялись. Навсегда остаются только такие отмороженные и отчаянные, как я, – девушка поправила зеркало заднего вида, в котором Пётр наконец-то смог разглядеть её бледно-голубые глаза.

Первый зрительный контакт обдал его жаром похлеще разогретой русской бани. Буквально пары секунд хватило, чтобы разглядеть колючий пронзительный взгляд и острые черты худого лица, после чего Ангелина почему-то вернула зеркало в прежнее положение.

Очередная остановка на новом перекрёстке немного отвлекла Петра от наскочивших мыслей. Пробки на выезде из города даже поздним вечером были привычным делом, потому он обрадовался, что времени на дорогу выделил целый вагон. Мысли о чемодане в багажнике, полном ярких рубашек и шорт, грели душу и приятно успокаивали. Всего через несколько часов он погрузит ноги в тёплый песок и насладится коктейлем, предусмотрительно взятым у бара, забудет все свои северные проблемы и неурядицы, упиваясь жарким солнцем.

– Я вам надоела? Всё болтаю и болтаю без умолка…– автоледи вернула парня с небес на землю своим милым голоском.

– Нет, что вы! Очень интересно рассказываете. Да и чёрный юмор я уважаю. Просто задумался о своём долгожданном отпуске. Полгода пахал на чужого дядю, чтобы эти жалкие две недели провести подальше отсюда, – Пётр сложил руки на груди и выпрямил ноги насколько смог.

– Везёт вам. Я вот ни разу из нашего города далеко не уезжала, никогда не могла себе этого позволить. Постоянно то одно, то другое, то третье… Родилась здесь много лет назад и кажется, что здесь же и помру. Любите чёрный юмор? У меня этого добра хватает, до утра могу рассказывать такие приколы, – девушка немного оживилась, заметив новую волну интереса в свою сторону.

– Я с удовольствием вас послушаю. Голос такой приятный, вам бы ночной подкаст вести из студии, а не таксовать.

– Спасибо, редко слышу комплименты в свой адрес. Вообще забыла, как они звучат… Так вот… Медсестра докладывает главному врачу:

– Сегодня средняя температура по больнице тридцать шесть и шесть!

– Милая моя, ну сколько можно вам повторять, что морг мы не учитываем!

Пётр от души рассмеялся, чем только подстегнул Ангелину продолжать.

– Или вот этот, один из моих любимых. Санитар в морге увидел у очередного поступившего просто огромнейший член и позвал санитарку посмотреть. Она взглянула и говорит:
– У моего мужа такой же.
– Такой же большой?
– Такой же дохлый.

Пётр отреагировал на анекдот вторым взрывом смеха. Он уже и не помнил толком, когда так искренне и без стеснений хохотал.

– Смотрю, что мы на одной волне. Тогда короночка пошла! Два санитара общаются на смене:

– Не трогай ничего в холодильнике.
– Почему?
– А сам как думаешь?
– Это на Новый год?

Парень отблагодарил рассказчицу очередной громкой реакцией.

– Спасибо! Давно так хорошо, весело и спокойно не было. Если бы в приложении можно было поставить семь звёзд, то я бы обязательно это сделал.

– Ваш телефон так и не включается… Вообще не подаёт признаков жизни. Как и мой бывший… Не сдох, а просто ушёл однажды, ничего не сказав на прощание, – Ангелина чуть потухла голосом и даже немного снизила скорость.

– Бросил такую красивую девушку? – Пётр снова ухватил взглядом её пухлые губы, когда она повернулась в полупрофиль.

– Красивую? Вы мешки под моими глазами видели? И что вообще такое, по-вашему, красота? То, насколько правильно и изящно кожа облегает череп? Во всём мире даже отдельного кладбища для красивых людей нет. Что червям, что воронам всё равно кого переваривать.

Ангелина замолчала на несколько томительных секунд, а Пётр хотел лишь одного – чтобы она перестала быть такой серьёзной и продолжила шутить и смеяться вместе с ним.

– Наверное, последней каплей стал очередной прикол с моей стороны. Милый мой попросил завязать ему галстук. Обычная просьба вроде бы, что тут такого… Но я ему сказала, что нет проблем, ложись, что стоя я не умею завязывать…

Пётр снова от души захохотал, оценив по достоинству остроумность девушки.

Так совпало, что в этот самый момент автомобиль остановился на очередном перекрёстке, на столбах которого значилась надпись про пятый километр.

– Мой любимый перекрёсток на всю округу. Слева –крематорий, справа – городской дикий пляж, впереди – шумный аэропорт, позади – ещё более шумный город. Налево нам ещё рано поворачивать, а назад ехать уже поздно, – Ангелина притормозила на распутье в ожидании зелёного сигнала светофора.

– Я, кстати, предпочёл бы кремацию. Меня угнетает одна только мысль о том, чтобы лежать в посмертии в холодной и сырой земле. Лучше уж как викинг, раствориться в воде или лететь по ветру, – Пётр зачем-то проверил карманы пальто, а именно то, на месте ли ключи от дома и кошелёк с кредитными карточками.

Простые и понятные действия очень успокаивали его. Пощёлкать ручкой, постучать степлером, покрутить карандаш, пропустить звонок, дождаться пятницы. И так по кругу, по одному и тому же кругу… Отпуск кардинально выбивался из этой бесконечной недели сурка, отчего было немного волнительно на душе.

– Когда люди просят развеять свой прах на берегу моря, прямо с высоких скал под шум прибоя, вряд ли они имеют в виду Анапу. Всем представляется белоснежный песок как минимум Мальдив, на которые каким-то чудом добрались все родственники и друзья. Каждый произносит заготовленную трогательную речь и затем включается грустная музыка из “Титаника”. Кстати, о музыке! Можно я одну композицию из моих любимых поставлю? – Ангелина достала из бардачка блестящую флешку и воткнула в нужное отверстие на панели.

Ровная и тихая мелодия, сыгранная на гитарах, набирала обороты. Зазвучал голос, тот самый голос, который любой парень тридцати лет узнавал за пару секунд. Бархатистый и воздушный, с лёгким намёком на хрипотцу, он заполнил собой весь салон автомобиля.

“Крыши домов дрожат под тяжестью дней.
Небесный пастух пасёт облака.
Город стреляет в ночь дробью огней,
Но ночь сильней, её власть велика.
А тем, кто ложится спать - спокойного сна.
Спокойная ночь…
Тем, кто ложится спать - спокойного сна.
Спокойная ночь…”

На втором куплете Пётр начал тихонько подпевать, сам даже не заметив этого.

– Цой жив? – всего шесть букв прозвучало со стороны водительского кресла.

– Жив, пока мы слушаем и поём его песни, – левая нога парня самопроизвольно продолжала отстукивать ритм барабанов.

– Вы мне нравитесь как человек. Я давно перестала копаться в людях, зато стала прекрасно в них разбираться.

Ужасная пробка начиналась с подъёма моста и уходила до горизонта. Два автомобиля на развилке перекрыли почти всю проезжую часть своими развороченными телами. Казалось, что красно-синие сигнальные мигалки бьют по глазам со всех сторон.

Ангелина была вынуждена остановить автомобиль, уперевшись в стоящую вереницу транспорта. Проблесковые маячки скорой помощи и полиции, видимые далеко впереди, не предвещали ни быстрой развязки, ни чего-то хорошего.

– Да уж... Мы здесь надолго теперь застряли. Опять, наверное, какой-то лихач выезжал с крутого поворота и не вписался, – её длинные пальцы забегали по рулю в поисках успокоения.

– Не повезло вам сегодня с пассажиром и его конечным маршрутом, – Пётр выглянул с окно, силясь увидеть место, откуда начинается пробка.

– Пассажиров и их маршрут мы не выбираем. Берём всё подряд, что назначают. Впрочем, как и на моей основной работе, – девушка едва слышно хихикнула.

– Я вот что подумал... Может я отсюда уже пешком дойду? До аэропорта максимум километра два осталось, чемодан у меня лёгкий и на колёсиках. Не хочу, чтобы из-за меня вы тут целый час торчали, – молодой человек улыбнулся смотрящей в зеркало заднего вида водительнице.

Снова ухватил лишь на пару секунд её глаза, пронизывающе-холодные и полные настоящей жизни одновременно.

– Да не придумывайте, только посмотрите какой дождь льёт! Вы за одну минуту промокнете и в отпуск с готовым насморком полетите. Неужели я вас настолько утомила, что уже готовы сбежать прямиком в ливень? – снова в её голосе заиграла смесь из лёгкой обиды и завуалированного флирта.

Пётр украдкой проверил время на наручных часах и тут же ответил:

– Нет, что вы. Я бы ещё послушал про что-то увлекательное из вашей профессии. Факты, тонкости, интересные истории.

– Хорошо, меня дважды просить не придётся. Иногда даже один раз просить не надо, так люблю я поболтать. Предлагаю нам, пока тут стоим, сыграть в вопрос – ответ, чтобы вы не заскучали.

– Согласен!

– Я каждую смену ровно в 23:45 выхожу на перекур всего на пятнадцать минут, в любую погоду, даже если совсем не хочу курить. Почему? – Ангелина сделала свой ход первой.

– Хммм... Возможно в этот период проводится какое-то кварцевание поверхностей или проветривание помещений? – Пётр увлечённо включился в предложенную ему игру.

– А вот и нет! Среди персонала ходит поверье, что именно в это время мертвецы спать ложатся и желают друг другу спокойного сна.

– Вы серьёзно? Это же просто городская легенда, неужели на морозе или под дождём из-за такого стоять? – парень пару раз по старой привычке щёлкнул суставами пальцев.

– Может и байка, да вот проверять самой что-то не захотелось. Я к этому по-философски отношусь, но на всякий случай страхуюсь, – Ангелина размяла затекшую шею, замолчав лишь на мгновение.

– Хорошо, тогда сразу задам вам второй вопрос! Как вы себе представляете работу санитарки морга? – девушка слегка надавила на педаль газа и машина продвинулись ещё на пару десятков метров.

– Я вас представляю этаким визажистом для трупов. Наводите марафет, подкрашиваете, где надо, приводите своих мёртвых подопечных в божий вид, – Пётр предположил первое, что пришло ему в голову.

Кладбище для красивых людей (триллер), изображение №3
– Вообще мимо. Всё гораздо проще и прозаичней. Большую часть времени я занимаюсь тем, что принимаю новые тела, зашиваю после вскрытия, мою и наряжаю на выход.

– Даже ночью привозят новеньких? – Пётр вовлекался в этот диалог всё сильнее.

– Ночью даже больше. Достаёшь их из мешка уже не тепленьких, укладываешь на каталках и полках, иногда приходится очень плотно, прям по-соседски. Раньше мы вешали бирку на палец или крепили на запястье, пока не произошло несколько неприятных путаниц с родственниками... С тех пор стали подписывать данные о пациенте несмываемым маркером прямо на ноге. Больше никаких проблем, всё чётко и понятно.

Пётр очень ярко представил свой синюшный труп, лежащий на металлическом стеллаже. На левом бедре аккуратным почерком была написана его фамилия и дата рождения. Дата смерти была размазана и цифры было невозможно разобрать.

– Новая смена и новые клиенты на столе. Говорят, что в бане все равны, а я считаю, что на смертном одре. Через нас проходят и бомжи, и наркоманы, и депутаты, и даже местные знаменитости. Для меня нет никакой разницы, кем был человек при жизни, что он сделал плохого или хорошего, – автомобиль совершил ещё один короткий рывок до ближайшего бампера.

– Передо мной лежит тело и я вижу в нём только свою работу. Вырезанный органокомплекс положено вернуть на место, затампонировать свободное пространство и зашить. Мозг, кстати, в голову вообще не возвращается, а тоже упаковывается в живот. На его месте в конце процедур теперь ветошь, получается такая набитая тряпками кукла. Могу ответственно заявить, что абсолютно безмозглых людей не встречала, – Ангелина издала слегка нервный смешок.

– Самая тонкая работа – это качественно и, что немаловажно, красиво зашить голову. Там свои нюансы: подцепить иглой ткань так, чтобы лоскут не порвался. Он бывает водянистый, бывает жирный, а бывает и подгнивший... – девушка лишь на пару секунд остановила свой рассказ, чтобы перевести дух.

– Можно теперь я задам вам вопрос? Он только что посетил мою ещё начинённую мозгами голову, – Пётр прервал своё долгое молчание, больше не имея сил сдерживать интерес.

– Конечно! Я рада, что вам не скучно. Не забудьте потом поставить лайк в приложении за занимательную беседу. Ваш телефон всё ещё не включается, но может попозже получится, – Ангелина проверила провод, ведущий в разъём мобильника.

– Я могу как-то отказаться от вскрытия ещё при жизни? Почему-то мне неприятна даже сама мысль об этом, – парень наконец-то вспомнил про подлокотник и расположился ещё более удобно.

– Да, пишите заявление от своего имени и готово. Мол, я, такой-то отказываюсь от посмертного вскрытия. Но вам не всё ли равно потом будет? Люди привыкли романтизировать смерть, как-то по-особенному к ней относиться... Играться с её фантомом, как ребёнок с дешёвой безделушкой. А мне кажется, что ничего романтического в смерти нет, особенно в бытовом плане. Торжественность еще можно объяснить, это для человека как рождение: случается лишь раз в жизни. Но вот трепетное отношение к своим останкам мне непонятно... Лучше бы при жизни люди с собой так внимательно обращались.

Ангелина достала из бардачка тёмно-красную помаду и несколько раз освежила ей свои пухлые губы. Петру показалось, что зеркало заднего вида само сдвинулось буквально на секунду. В нём он едва успел заметить воздушный поцелуй от таксистки. Хотя скорей всего ему просто показалось, либо это была игра проблесковых маячков за стеклом.

Автомобиль в это время проезжал мимо раскуроченного остова своего собрата, частями разбросанного вдоль ограничительной линии. Дорогая иномарка обнимала дорожный столб, как родного, а её разбитые стёкла и фары купались в несмолкающем ливне.

– Вот что вспомнилось ещё... Совсем недавно к нам привезли молодого парня после ДТП. Ещё на каталке он лежал в одежде и ждал своей очереди, пока я переписывала список его вещей. На его грудь анатом положил мобильник и в это самое время он зазвонил. Я смотрю на светящийся дисплей, а там входящий вызов от мамы. Трубку так никто и не решился взять.

С обеих сторон дороги каждые пятьдесят метров стояли столбы, украшенные подсвеченными фигурками животных. Чёрные лисы по левой стороне и гордые тетерева на ветках по правой. Пётр начал считать их количество, но сбился на третьем десятке. Дождь всё ещё не унимался, а наоборот, казалось, что только набирал полную силу. Стелла посреди дорожной развязки напомнила пассажиру одновременно и парящую птицу, и взлетающий самолёт. Усталость, накопленная за долгое время, накатывала всё мощней, буквально заставляя парня раскинуться максимально свободно и молча слушать бесконечные истории с водительского кресла.

– Коллеги мои рассказывали, что в другом городе в морге был такой случай: загрузили материал для сжигания в грузовик с открытым верхом, кузов полностью нагрузили прозрачными мешками со всеми отходами, сверху натянули брезент. В кабину к водителю сел сопровождающий санитар и они поехали прямиком в крематорий. Уже на полпути, в центре города, водитель заметил рядом двухэтажный автобус, где все пассажиры в диком шоке заглядывали к ним в кузов. Он выходит из кабины, смотрит – тент улетел. Картинка, конечно, была адовая.

Чем ближе автомобиль подъезжал к пункту назначения, тем больше закрывались глаза у Петра. Казалось, что к каждому веку прикрепили по чугунному грузику, которые стремились скорей закрыть глазные шторки.

– Вы знаете, не так давно умер один мой хороший знакомый, решила глянуть на него. И не узнала с первого раза, хотя виделись пару дней назад... Так он ещё и не вскрытый был! Ладно, если вскрытый: когда тампонируешь, шея раздувается, туда ведь ветошь запихиваешь, и рот уточкой иногда подшивается. Лицо, естественно, несколько меняется. Родственники смотрят на труп и говорят: «Не он! Ну не он и всё!» Паспорт показываешь – одно лицо ведь. Всё равно нам не верят.

– Ангелина... Скажите мне, пожалуйста, а что по вашему мнению самое трудное в такой профессии?– Пётр говорил замедленно, как будто слабо контролируя свой язык.

– Ого-го... А вам смотрю совсем хорошо стало. Не засыпайте, мы уже почти приехали. Самое тяжёлое в моей работе – это моменты с детьми. Уж на что я жизнью уже прожжённая, но до сих пор меня каждый раз трясёт. Около месяца назад привезли к нам девчушку, ну очень маленькую, в платьице таком пышном розовом. Я перчатки надеваю, с духом собираюсь, а тут меня за плечо кто-то трогает... Испугалась? Не то слово, чуть там не обделалась. Поворачиваюсь и вижу – молодая женщина стоит в чёрном платье. Думаю, что кто-то из родственников проскочил, прошу её уйти, а она только одно повторяет: Это моя вина, это моя вина... Ушла наконец-то. Я работу свою сделала и на перекур выхожу, а в коридоре на каталке она лежит. Та, что за плечо меня трогала... Проведать приходила свою девочку получается.

– Такого не может быть... – картинка в глазах Петра начала расплываться всё сильнее, голова кружилась, а сознание было словно в тумане.

– Держи свой телефон, вроде зарядился. В следующий раз точно заберу в качестве платы. Новые времена – новые правила, – Ангелина протянула вырубающемуся парню его мобильник, впервые развернулась к нему лицом полностью.

Глаза её горели голубыми всполохами огня, острые скулы казались ещё более впалыми из-за вытянутых в трубочку пухлых алых губ. Костлявые пальцы держали сотовый телефон и зажжённую сигарету.

– Парень! Ради чего ты держишься? Для чего цепляешься за эту никчёмную жизнь? Кем ты дорожишь и кому ты сам по-настоящему нужен? Поехали уже со мной до конца, всю ночь тебя катаю туда-сюда.

– Жить... Хочу...

Пётр окончательно провалился внутрь себя, лишь где-то отдалённо различая пищащие звуки электронного прибора показателей жизнедеятельности.


P.S.

– Несмотря на некоторую предвзятость и сложившиеся стереотипы, следствию удалось установить, что виновником крупного ДТП, парализовавшего движение на нескольких улицах города, был не мотоциклист, а водитель внедорожника иностранной марки. Не приходя в сознание, мужчина средних лет скончался по дороге в медицинский центр, – офицер в новенькой форме давал интервью на одном из местных телеканалов.

– После проведённых анализов доподлинно установлено, что водитель находился в нетрезвом состоянии, отчего не справился с управлением при входе в поворот на мокром асфальте, – мужчина сделал небольшой перерыв из-за пересохшего горла.

– Каковы последствия этого ночного происшествия? – юная корреспондентка поправила микрофон на своей петличке, не сводя глаз с гостя.

– В результате аварийного столкновения были повреждены шесть автомобилей, двигающихся в плотном потоке, и сбит мотоциклист, молодой человек тридцати лет. Пострадавший был оперативно доставлен в городское хирургическое отделение в крайне тяжёлом состоянии. Благодаря профессионализму и самоотверженности врачей, к поздней ночи удалось стабилизировать состояние пациента до тяжёлого.

– Правда ли, что этого мотобайкера по ошибке сначала отправили в городской морг? – ведущая задала свой главный вопрос, который так и просился выскочить изо рта с самого начала трансляции.

– Это правда. Шансов на то, что он живой было буквально ноль. Врачи скорой помощи, прибывшие на место аварии, констатировали смерть, составили необходимый в таких случаях протокол и отправили тело на вскрытие. Иначе как чудом дальнейшие события я назвать не могу. Входящий вызов на мобильный телефон как будто заставил его вернуться с того света, – офицер машинально поправил нагрудный крестик, спрятанный под форменной рубашкой.

– Насколько нам стало известно, пострадавшего перевезли в Москву?

– Да, в экстренном порядке была организована перевозка на самолёте для проведения операции в крупнейшем хирургическом центре. Парень будет жить, он оказался крепким бойцом, – сотрудник инспекции слегка засмущался, когда в студии телеканала раздались аплодисменты.

Ангелина выключила дисплей, закрепленный на приборной панели автомобиля, сразу же по окончанию передачи.

– Врачи - молодцы... Парень - боец... Инспектору - аплодисменты... Просто не пришло ещё его время...

Девушка облизала красную помаду на губах, взяла из почти законченной пачки сигарету и включила свою любимую песню.

"Упала ранняя звезда, в полях прохлада,
Плывет паром, поёт вода о чём-то рядом.
И там, где светится река у тихой рощи,
Соединяет берега седой паромщик.

Разлук так много на земле и разных судеб,
Надежду дарит на заре паромщик людям.
То берег левый нужен им, то берег правый.
Влюблённых много — он один у переправы."