Окно на одиннадцатом этаже

Солнечное утро предвещало жаркий день. К полудню, действительно, стало жарко. Солнце палило, как летом.   
По улицам ползла вялая дрёма, и люди казались сонными. Звон трамваев тонул в ленивой тишине. Деревья уныло покачивались, словно хотели стряхнуть с себя пыльную серую пелену. 
    Три часа жара убаюкивала город. Но, вдруг, небо стало чернеть, подул прохладный ветер и люди на улице заторопились.
В моё окно на одиннадцатом этаже виден весь Бутырский вал, высотное здание на площади Восстания, дома-книги на Калининском проспекте и крыши, крыши до самого горизонта. 
Небо над Бутырским валом стало густо-серым и рваным. Немного левее оно было удивительно розовым и казалось очень мягким. Прямо над высотным зданием неба не было вовсе -- было просто очень гладкое свинцовое полотно, на котором чётко и строго вырисовывалось само здание. Все крыши сделались одинаково чёрными. Слева надвигалась громадная клубящаяся туча. Таких туч я ещё не видела: она была не чёрная, а тёмно-синяя с серыми прожилками. Где-то с краю, словно прорубь в зимней речке, в ней была дыра несказанной бледной голубизны, которая быстро перемещалась... Туча, казалось, набирала скорость и мчалась на Марьину рощу...       
    Пока я следила за тучей, над домами-книгами разлился странный прозрачный серо-розовый свет, который неизвестно откуда струился. Высотный дом стал удивительно близко, а за ним плотный белый туман всё превратил в таинственную бездну.
   Небо стремительно менялось из розового в свинцовое, потом в мутно-голубое, потом в молочно-белое с серыми тенями.
Ветер стих. И, наконец, зигзаги голубых молний раскроили многокрасочный купол. Затем раздался треск, который покатился над городом, и полил дождь!
Он обрушился на улицы тяжёлыми, упругими и совершенно вертикальными струями так торопливо, будто хотел вылиться сразу весь.
Люди бежали, торопились спрятаться в арке дома или под мостом, держали над головами газеты, портфели, натягивали на головы плащи и только очень немногие могло спрятаться под зонтики.
Истоптанный серый тротуар стал зеркально-чёрным, а дорога превратилась в мелкую речку, по которой неслись умытые блестящие автомобили. Они улыбались своими никелированными мордами и подмигивали жёлтыми глазками, словно радуясь внезапному туалету.
Деревья вдоль дороги стали ясно-зелёными с коричневыми чистыми стволами. Они тоже радовались дождю, потому что теперь все вокруг видели, какие они молодые и красивые. Первая трава, умывшись, стелилась ковром по откосу железнодорожного полотна.
   Пока умывалась и прихорашивалась земля, небо изменилось до неузнаваемости. -- Уже не было сказочных розовых и голубых оттенков. Всё небо стало грязно-серым; густой туман спрятал и высотное здание на площади Восстания, и дома-книги на Калининском проспекте, и чёрные крыши домов... 
Он уже не старался удивить красотой, он заботливо мыл мостовые и поил скверы.
                А небо медленно светлело.

Ирина Есюнина
весна 1973г., Москва