Универсальный самоучитель. Цивилизации

ОГЛАВЛЕНИЕ
Культуры и цивилизации
На пороге истории
Неолитическая революция
Ранние цивилизации
В долине Инда
«Старая Европа»
Международная торговля
Финикийцы
Индоевропейцы, хурриты и катастрофы
Хетты и арьи
Арьи идут на юг
Минойцы
Эхнатоновская перестройка
«Народы моря» и Израиль
Рождение Китая
Осевое время
Эллины
Падение Хатти
Эллада, Рим и новая Европа
Исламизация Юго-Западной Азии
Рождение русской цивилизации
Последние штрихи
    Запад
    Россия
    Индостан
    Китай
    Чёрная Африка
    Империи американских индейцев
Цивилизации сегодня


      У цивилизации, как и у отдельного человека, характер складывается из наследственности и жизненных впечатлений – особенно детских. Здесь я уделяю основное внимание тому, ЧТО современные цивилизации унаследовали от предков и в каких условиях они росли.

      КУЛЬТУРЫ И ЦИВИЛИЗАЦИИ

      Слова «культура» и «цивилизация» имеют множество значений. Их употребляют в повседневной жизни, в публицистике, в научной литературе, причём даже в рамках одной научной дисциплины часто понимают по-разному.
      В этом «Самоучителе» КУЛЬТУРОЙ именуется совокупность языков, знаний, умений, навыков, стереотипов мышления и поведения определённого человеческого сообщества – рода, племени, народа или нескольких близких народов.
      Значительные различия в обычаях и образе жизни, то есть, по сути, разные КУЛЬТУРЫ, существуют в том числе в разных городах, деревнях, социальных группах  ОДНОГО народа. Более того: особые КУЛЬТУРЫ развиваются и в сообществах животных – возможно, не только высших. В стаях обезьян одного вида «общественное устройство» и обычаи зачастую разные. Но в «Самоучителе» речь идёт лишь о крупных человеческих культурах.   
      ЦИВИЛИЗАЦИЕЙ я называю культуру, достигшую определённого уровня: Более-менее обязательными её признаками являются:
      1. Города, то есть поселения, чьи жители заняты не только сельским хозяйством.
      2. Власть, выходящая за рамки кровнородственных связей; по-русски такую  власть принято называть «государством».
      3. Система записи информации. Такую систему обычно именуют письменностью, хотя информация может фиксироваться разными способами – от шумерской клинописи, выдавленной на глиняных табличках, до верёвок с узелками у инков. Письменность появилась позже, чем города и государства, она стала как бы завершающим штрихом в формировании цивилизаций. 
      Впрочем, границы этих признаков цивилизации расплывчаты. Можно ли, к примеру, считать письменностью  отметины на глиняных кубиках, обозначающие число баранов или кусочков свинца? Заслуживает ли название города поселение с тысячью жителей, живущих в основном за счёт земледелия? И можно ли назвать государством несколько родовых групп, выбирающих общего вождя в случае войны?
      Кочевые сообщества под моё определение ЦИВИЛИЗАЦИИ не подпадают, хотя на поздних стадиях развития под влиянием цивилизованных соседей они иногда создавали  системы письменности.   

      НА ПОРОГЕ ИСТОРИИ

      Мы привыкли к тому, что каждый народ занимает определённую территорию. Но на протяжении десятков тысячелетий человеческие сообщества, рассеянные по земному шару, находились в неустанном движении. Даже в историческое время германские племена из Скандинавии дошли до Причерноморья, Пиренейского полуострова и Африки, славяне с Дуная и Вислы продвинулись до Волги и Урала, а гунны, тюрки и монголы проделали путь от северных границ Китая до центральной Европы и Вьетнама. Оседать на одном месте народы (некоторые) стали относительно поздно, а многие продолжали кочевать почти до наших дней. 
      Население Земли росло медленно. Ко времени появления ЗАРОДЫШЕВЫХ ПРЕДЦИВИЛИЗАЦИЙ  (около 10 тыс. лет назад, то есть примерно в VIII тысячелетии до Р. Х.) оно составляло, по разным оценкам, от 5 до 10 млн. человек – меньше, чем сейчас в Москве. Так что цивилизации возникали в ИЗОЛИРОВАННЫХ друг от друга  человеческих сообществах, в культурах, никак не связанных между собой. Даже такие территориально близкие регионы, как долина Нила (Египет) и Месопотамия (междуречье Тигра и Евфрата, современный Ирак), практически до начала II тысячелетия до Р. Х. не имели контактов друг с другом, а Китай ещё пять столетий назад был изолирован от Европы и Средиземноморья. Поэтому в каждом сообществе изначально вырабатывались собственный язык (или несколько языков), собственная совокупность обычаев и культурных традиций. Я говорю о СОВОКУПНОСТИ, поскольку во всех регионах  возникновения ранних цивилизаций – в Анатолии, междуречье Тигра и Евфрата, в долине Нила, в долинах Инда и Ганга, в долинах Хуанхэ и Янцзы – у отдельных сообществ  обычаи и традиции изначально были особые, и лишь постепенно из них складывалось некое единство. Даже сегодня, при наличии телевидения, Интернета и  авиалайнеров,  разные народы и мыслят, и ведут себя по-разному – в соответствии с традициями и стереотипами, выработанными столетия, а то и тысячелетия назад. При этом в каждой стране существуют непохожие друг на друга субкультуры. Например, образ жизни на Кубани, в Петербурге и Владивостоке имеет большие различия. Американские евангелисты мало похожи на либеральную интеллигенцию Нью-Йорка или на чикагских гангстеров. С другой стороны, некоторые культуры и субкультуры приобретают – на длительный либо на короткий срок – международный характер: христианство, ислам, буддизм, хиппи, байкеры, панки, анимешники и пр. 
      ***
      Древние народы образовались из разросшихся родов (кланов). Авторитет родовых   старейшин – первая основа власти в ранних цивилизациях. Семья, род, клан, построенные целиком на подчинении младших старшим, сводили к минимуму свободу отдельного человека, зато обеспечивали защиту от голода и от врагов – то есть от всех остальных. И ещё они позволяли человеку ощутить себя частью большого целого, которое не кончается с его смертью.
      Замечу, что любое общество, удовлетворяя одни потребности человека, подавляет и ограничивает другие. С этой точки зрения вся история человечества – это поиск баланса в удовлетворении разных потребностей множества очень разных людей.   
      ***
      Современные тексты о доисторических временах могут иногда создавать впечатление, что первобытные люди только тем и занимались, что обрабатывали камни: в палеолите они делали это хуже, в мезолите – получше, в неолите – совсем хорошо. Действительно, за тысячелетия многие племена накопили огромный хозяйственный опыт. Они научились делать прекрасные орудия и утварь, они поняли, как прорастают упавшие в землю зёрна, что им помогает расти и что мешает. Но они не были узкими прагматиками. Ещё не научившись толком говорить, они создали довольно сложную технологию производства охры из железистой руды и возводили деревянные помосты, – всё для того, чтобы расписывать охрой стены пещер. Они стремились понять, почему восходит солнце, гремит гром и сверкает молния, почему умирают люди. Какой-то неведомый гений (а скорее, несколько гениев в разных регионах и в разные эпохи)  выдвинул грандиозную гипотезу: сознательно действуют не только живые люди, но и покойники, а также быки, медведи, солнце, луна, ветер, моря, реки и т. д. Это предположение заполнило дыру в реальных знаниях, создав убедительную (на дологическом уровне мышления) модель мира. Сегодня физики делают то же самое с помощью «стандартной модели» или «теории суперструн»; просто при уровне знаний и мышления первобытного человека такой подход привёл не к открытию «тёмной материи» и бозона Хиггса, а к появлению заклинаний, табу, культов природных сил. Религия помогла вернуть миру устойчивость, в которой все мы так остро нуждаемся. Авторитет жрецов, умевших договариваться с потусторонними силами, стал второй – после родовых связей – основой власти в ранних государствах. 
      Третьей основой цивилизации оказалась, как ни прискорбно, война.
      У «человека разумного» были топоры, копья, праща и лук со стрелами, а новорождённое СОЗНАНИЕ сняло многие древние запреты. У высших животных существует психологический барьер, не позволяющий убивать, мучить и есть представителей своего вида; драки между ними обычно кончаются отступлением побеждённого. Человеку разум очень рано помог этот барьер разрушить: оказалось, что «невозможное» на самом деле очень даже возможно. К тому же иноплеменники, говорящие на непонятном языке, «своими» уже не считались. Людоедство, война и пытки стали побочным продуктом прогресса человечества. Правда, ко времени появления ранних цивилизаций обычай кушать друг друга уже вышел из употребления: обращать врагов в рабство оказалось выгоднее. Зато эпоха войн только начиналась. Военные вожди наряду со старейшинами родов и жрецами возглавили первые государственные образования.
      На этой не вполне оптимистической ноте заканчивается, собственно говоря, история детства и юности человеческого рода. Начинается зрелость, в которую человечество вступило, вооружённое не только оралом, но и мечом.

      НЕОЛИТИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

      «Человек появляется в эпоху голоцена». Так Макс Фриш озаглавил один из своих романов. Голоцен начался примерно 13-14 тысяч лет назад. И хотя наша биологическая родословная несравнимо длиннее, в чём-то  швейцарский писатель был прав.
      С началом голоцена на Земле резко потеплело – возможно, из-за падения огромного метеорита то ли в Мексике, то ли в канадском Квебеке. Ледники стали таять, уровень океана поднялся на 130 метров! Вода затопила сухопутные перемычки, соединявшие Британские острова с Европой, Азию с Северной Америкой, а острова Индонезии – с Малаккой, Новой Гвинеей и Австралией. Очертания материков и островов приняли знакомый нам вид. Вымерли мамонты, мастодонты,  саблезубые тигры и гигантские ленивцы. А люди не только выжили, но и сделали, вероятно, самый важный шаг в своей истории: перешли от потребляющего образа жизни к производящему. После этого им потребовалось всего лишь 10–15 тысяч лет, чтобы превратиться в сегодняшнее многомиллиардное человечество с машинной цивилизацией, электричеством и громадным количеством накопленной информации.
      ***
      Современный человек как биологический вид сложился примерно 40 тысяч лет назад. Но три четверти этого срока люди, мало чем не отличавшиеся от нас, продолжали жить, как звери, – тем, что удавалось найти, поймать, убить.
      Лишь за 8-10 тысяч лет до Р. Х. накопленный опыт и благоприятные условия позволили некоторым сообществам наладить ПРОИЗВОДСТВО жизненных благ. Они перестали вечно мотаться с места на место и начали устраивать постоянные жилища. Так был сделан первый шаг на пути к ЦИВИЛИЗАЦИИ, который знаменитый археолог Гордон Чайлд назвал «неолитической революцией».
      Эта «революция» совершилась не за сутки, как «Великая Октябрьская», и даже не за полтора столетия, как «промышленная». Она растянулась на  многие тысячелетия. Ход её окутан густым туманом – по крайней мере, с точки зрения историка. Ну да, орудия из камня, дерева и костей становились всё более совершенными. Неведомые первобытные инженеры без дипломов о высшем образовании изобрели тесло, стамеску, смычковую дрель, научились делать глиняную посуду, выдалбливать челны и сооружать простые ткацкие станки. Но для полноценной ИСТОРИИ этого маловато.
      Основным источником наших знаний о неолитической революции является археология, а археолог, по меткому замечанию сэра Роберта Мортимера Уилера, может найти бочку и не заметить в ней Диогена. На пути к цивилизации очень долго не различимы  не только «исторические личности» (а они, несомненно, существовали, хотя для той эпохи их правильнее назвать «доисторическими»), но и отдельные народы, – только следы поселений, т. н. «археологические культуры», неизвестно кому принадлежавшие. Поселения возникали, жили и развивались – где несколько десятков лет, где несколько тысячелетий. А потом пропадали, причём археологи не могут однозначно установить причины их исчезновения.
      Лишь очень медленно сквозь туман, окутывающий «неолитическую революцию», проступают очертания древнейших народов и государств.
      Случайно или нет, переход к производству и осёдлости начался там, где «человек разумный» особенно долго жил бок о бок с неандертальцами – на территории между Юго-Восточной Турцией и Палестиной. Оттуда «неолитическая революция» распространилась на весь «Плодородный полумесяц» –  Месопотамию и Левант (в него включают территории современных Кипра, Ливана, Израиля, Сирии, Ирака, юго-востока Турции, северо-запада Иордании и юго-запада Ирана).   
      Почему этого не произошло в Америке или Австралии? Возможно, из-за того, что крупные животные, которых можно было приручить, в Австралии исчезли ещё 40 тысяч лет назад, в Америке – около 12 тысяч лет назад. Есть предположение, что тамошние жители всех их съели, тем самым перекрыв себе дорогу в светлое будущее. А может быть, лесистые берега Миссисипи и Амазонки были менее удобны ля ирригации, чем долины Нила, Тигра и Евфрата; или людей там было слишком мало для рытья каналов; или этим людям не хотелось надрываться на тяжёлой и нудной работе. 
      ***
      Древнейшим поселением городского типа и одновременно древнейшим непрерывно существующим городом в мире является Иерихон, расположенный  примерно в 7 км к западу от реки Иордан, в 12 км к северо-западу от Мёртвого моря и в 30 км к северо-востоку от Иерусалима.
      Иерихон возник около 10000-9600 гг. до Р. Х. из сезонных, а затем постоянных стоянок местных охотников-собирателей. Около 9500-8500 гг. здания Иерихона имели круглую форму и строились из саманного кирпича. Очаги располагались внутри и снаружи домов. Окружавшая поселение каменная стена, высотой 3,6 метра и шириной в основании 1,8 метра говорит о том, что жизнь в тех местах была далека от тишины и спокойствия. (Хотя согласно одной из гипотез, стена использовалась для защиты от наводнений, а башня внутри города построена для каких-то религиозных целей).
      За 12 тысяч лет своей истории Иерихон пережил многое. Между 1650-м и 1550 гг. до Р. Х. город был разрушен огнём и ударной волной от взрыва гигантского ледяного метеорита наподобие Тунгусского. Мощность взрыва составляла по меньшей мере 10 мегатонн в тротиловом эквиваленте, что превышает мощность атомного взрыва 1945 года в Хиросиме в тысячу раз.
      Библия разрушение Иерихона приписывает евреям, завоевавшим Палестину (Ханаан) около XIII века до Р. Х.: «И вострубили в трубы, народ восклицал громким голосом, и от этого обрушилась стена до основания, и войско вошло в город, и взяли город»». Исследования показали, что стены Иерихона действительно рухнули: наружная  наружу, внутренняя – внутрь. Возможно, это случилось на рубеже XIV-XIII веков до Р. Х.
      Согласно Библии, в царствование Ахава (IX век до Р. Х.) некий Ахиил нарушил заклятие и восстановил Иерихон, потеряв при этом всех своих сыновей. После этого Иерихон опять занял видное положение и играл немалую роль в истории.
      ***
      В VIII тысячелетии до Р. Х. в Чайоню, близ нынешнего Диярбакыра в турецком Курдистане, возник крупный посёлок городского типа. Западная его часть была застроена неказистым жильём, улицы в ней замусорены отходами производства каменных орудий. В восточной части располагалась большая прямоугольная площадь, очень ухоженная, обставленная каменными монолитами. С северной стороны к площади примыкали три больших здания из крупных обтёсанных камней. Здесь хранилась уйма ценных вещей, видимо, привозных: горный хрусталь, каменные скульптуры, раковины, кремень, обсидиан, высококачественное оружие. И ещё в этих зданиях археологи обнаружили штабеля из человеческих костей, разделочные плиты и сточные канавы, покрытые коркой засохшей крови – опять же человеческой, как показал анализ на гемоглобин. Картина нарисовалась красноречивая: властные жрецы, распоряжавшиеся  общественным богатством, и регулярные человеческие жертвоприношения.
      А потом в Чайоню происходят какие-то бурные события. Жуткие здания, залитые человеческой кровью, сожжены и разрушены, столбы вокруг площади повалены или разбиты на куски, сама площадь превращена в мусорную свалку. Домишки в западной части поселения сносятся, строится более благоустроенное жильё – возможно, в рамках какой-то доисторической социальной программы. Любые указания на классовые различия исчезают.
      Объяснение напрашивается само собой: в VIII тысячелетии до Р. Х. в Чайоню в дополнение к неолитической революции произошла ещё и самая натуральная социалистическая, как бы непривычно ни звучало это слово применительно к каменному веку.
      ***
      В VI-V тысячелетиях до Р. Х. в оазисе Эль-Файюм, к юго-западу от современного Каира, развивалась неолитическая земледельческая культура с довольно крупными постоянными поселениями – в некоторых более 100 очагов. А в V – 1-й половине IV тысячелетия на западной границе Нильской Дельты, в 60 км к северо-западу от Каира, в местечке Мери;мда-Бени;-Сала;ма существовало  одно из самых больших поселений додинастического периода египетской истории с численностью населения до 16 тыс. человек и с более совершенной керамикой, чем файюмская. Найденная здесь терракотовая голова является одним из древнейших известных изображений человека в Египте.
      ***
      Культура и цивилизация заразны.
      Раз возникнув, они просачивается в близлежащие местности. Люди, встречаясь со своими продвинутыми соседями, сперва дивятся их виду, поведению, необычным вещам; потом начинают так же себя вести, так же одеваться, пользоваться теми же вещами и даже сами такие вещи производить. На этом они могут остановиться, а могут двинуться дальше – если захотят и если сумеют.   
      Но заимствование чужого опыта – дело долгое, особенно в ту далёкую эпоху. Поселения были редки. Ни лошадь, ни осла, ни верблюда ещё не приручили, а на быке или козе далеко не уедешь. С чужаками сталкивались не часто. Мы за день можем увидеть больше нового, чем человек эпохи неолита за всю жизнь. Поэтому распространение цивилизации даже на небольшом пространстве занимало века, если не тысячелетия.
      К тому же исторический прогресс не похож на подъём со ступеньки на ступеньку, хотя бы и медленный. Это скорее лабиринт, где верную дорогу очень трудно распознать среди многочисленных закоулков и тупиков.
      Примерно в 700 км к западу от Чайоню, в районе турецкого города Конья, на холме Чатал-Хююк между 7300 и 6100 гг. до Р. Х. существовал крупное по тем временам поселение: его руины занимают 13 га, в разное время в нём жили от 5 до 10 тысяч  человек. Похожее на пчелиные соты поселение террасами поднималось на холм. Дома стояли впритык, роль улиц и площадей играли сомкнутые крыши с отверстиями вместо дверей. Еду, воду из протекавшей внизу реки, стройматериалы, – всё таскали вверх по крышам и лестницам. Покойников хоронили под полами. Анализ их хорошо сохранившихся скелетов позволил определить продолжительность жизни, причины смерти, число родов у женщин, характер питания и т. п. Перед археологами словно ожили трагедии многотысячелетней давности: охотник, раненный быком, умирает от гангрены и костоеды; девушка с переломом бедра гибнет в 17 лет; мать с 12-летним сыном задавлены рухнувшей крышей…
      Однотипные архитектура, погребения, мебель, утварь, одежда, – всё говорило об отсутствии в древнем Чатал-Хююке пропасти между богатыми и бедными. Детская смертность здесь была ниже, а продолжительность жизни вдвое выше, чем в большинстве поселений той эпохи. И никаких следов войны, убийств, сознательно нанесённых увечий. Мужчины и женщины выполняли одинаковую работу, вместе охотились, вместе возились с детьми. Видимое противоречие с принципами либеральной экономики не мешало обитателям Чатал-Хююка производить продукцию, достойную знака первобытного качества; их отшлифованное обсидиановое зеркало блестело сильнее металлических зеркал, сработанных рабами Рима много тысячелетий спустя.
      Поселения в Чайоню и Чатал-Хююке от египетских пирамид отделяет столько же времени, сколько пирамиды от Эйфелевой башни. Их жители выращивали кое-какие злаки, разводили коз, овец, быков и, возможно, уже торговали друг с другом.
      О других поселениях этого региона известно меньше, но признаки классового расслоения в них тоже не заметны. Назвать этот коммунизм «первобытным» язык не поворачивается: ведь речь идёт не о бродячих охотниках на мамонтов, одетых в звериные шкуры, а о зачаточных цивилизациях с развитой производящей экономикой. Не удивительно, что приверженцы социализма и феминизма видят в Чайоню и Чатал-Хююке образцы «правильного» общественного развития.
      Тому, что произошло в Малой Азии в дальнейшем, трудно подобрать определение. Население, безусловно, росло, но города в Чатал-Хююке и Чайоню в VII-VI тысячелетиях  исчезли. Марксисты могут счесть общественным прогрессом тот факт, что первобытное социальное равенство сменилось повсеместным господством элит; однако развитие техники на протяжении трёх-четырёх тысячелетий ограничивалось несколько более широким использованием меди. Обитатели горных долин воевали друг с другом: их маленькие посёлки были окружены толстыми стенами, напичканы оружием и носят следы пожаров. Более крупные населённые пункты появляются позже в западной части полуострова: в IV тысячелетии – Бейджесултан с большим дворцом, перед входом в который посетители совершали омовение, в III тысячелетии – знаменитая Троя близ пролива Дарданеллы.
      *** 
      Считается, что в Европу земледелие и скотоводство были занесены в результате  массовой миграции жителей «Плодородного полумесяца», которая, правда, началась с конца Последнего ледникового периода или непосредственно по его окончании, то есть примерно на 6000 лет (!) раньше зарождения земледелия.
      Впрочем, более ранние  палеолитические европейцы не были отгорожены от  продвинутого Ближнего Востока «железным занавесом». Надо постоянно учитывать, что все вообще сапиенсы, выходя из Восточной Африки, перемещались в самых разных направлениях. В Центральной Европе в геноме первых европейских земледельцев велик вклад выходцев из Малой Азии (Анатолии), а вот в неолитических популяциях Балтики его почти нет. В то же время данные по древним геномам из бассейна Нижнего Дуная указали на долгое сосуществование местных охотников-собирателей с ближневосточными мигрантами. На протяжении нескольких поколений между ними происходило генетическое смешение, а также передача культурных навыков.
      На север Восточной Европы примерно в V тысячелетии пришли из-за Урала народы, говорившие на древнем финно-угорском языке, предковом по отношению к современным языкам венгров, финнов, эстонцев, коми-зырян, хантов, манси, удмуртов, мордвы, марийцев и др. Не позднее III тысячелетия финно-угры расселились в Волго-Окском междуречье, и, вероятно, тогда же их древний язык окончательно распался на отдельные диалекты.
      ***
      Ещё один штрих к пейзажу неолитической революции.
С самого её начала от бассейна Нила до Балкан были в ходу глиняные фигурки – шарики, кубики, цилиндрики, пирамидки. С их помощью считали овец, быков, сосуды с зерном и т. п. Заключённые в глиняные конверты, такие фигурки представляли собой настоящие письма бесписьменной эпохи.

      РАННИЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ

      Иерихон, Чайоню и Чатал-Хююк вполне заслуживают названия древних городов. Но у их жителей не было письменности, и мы лишь смутно представляем себе, как было организовано их общество и тем более какие события в нём происходили. Поэтому здесь я именую их «предцивилизациями».
      О ранних цивилизациях существует масса литературы. Общему ходу их развития посвящены первые два тома моих «Всемирных хроник» - «От первых фараонов до Конфуция и Сократа» и «От Платона до святого Августина», а также серия статей в журнале «Наука и жизнь». Здесь – самый краткий очерк «с высоты птичьего полёта».
      ***
      Среди множества локальных первобытных культур, рассеянных по всему земному шару, до уровня цивилизаций первыми доросли некоторые обитатели Восточного Средиземноморья .
      Земли, примыкающие к Средиземному морю – Юго-Западная Азия, Северная Африка и значительная часть Европы – замечательны тем, что здесь сталкивались  совершенно разные культуры, время от времени перехватывавшие друг у друга лидерство в развитии. В регионах других цивилизаций – на полуострове Индостан, на юго-востоке Евразии, в Центральной и Южной Америке не было ничего подобного, по крайней мере, в сходных масштабах.   
      Цивилизация возникла к юго-востоку от Чайоню, на стыке современных Ирака, Ирана, Сирии и Турции. Здесь текут более или менее параллельно две большие реки – Тигр и Евфрат. Греки позже назовут эту землю Месопотамией – «Междуречьем». Сюда ещё в VII тысячелетии  пришли с гор иранского Загроса племена субареев – народа неизвестного нам происхождения. Спустя две тысячи лет субареи возвели монументальные храмы на юге Междуречья, в районе холма Эль-Убейд. Под руководством жрецов убейдцы первыми в Междуречье стали рыть в мягком грунте оросительные каналы, используя воду из прудов, возникавших после разлива Тигра. Медь они тоже научились плавить рано, хотя и позже, чем в Чайоню. Ещё они изготовили самые древние известные нам доспехи – кожаные перевязи с нашитыми на них медными бляхами. Судя по этим доспехам и по стенам вокруг некоторых поселений, войны здесь уже тогда были обычным делом. Позже поселения убейдского типа от низовий Тигра и Евфрата распространяются до малоазиатской Киликии.
      В заболоченных землях Нижнего Междуречья к концу IV тысячелетия убейдцы встретились с шумерами. О шумерах известно мало, но всё же больше, чем о субареях, потому что за 3500 лет до Р. Х. шумеры изобрели настоящую ПИСЬМЕННОСТЬ: глиняные фигурки, издавна применявшиеся для счёта хозяйственных предметов, они заменили знаками, выдавленными на глиняных табличках деревянной, костяной или тростниковой палочкой, квадратной либо треугольной в сечении.
      По Сирийской степи в эпоху «неолитической революции» бродили племена, говорившие на семитских языках. Когда степь стала высыхать, некоторые из них переместились в Междуречье, двигаясь на юго-восток вниз по течению Тигра и Евфрата. К середине III тысячелетия население Нижнего Междуречья говорило на двух совершенно различных языках – шумерском и восточно-семитском. Но самые  древние письменные тексты написаны исключительно по-шумерски.
      Другая цивилизаций возникла в северо-восточном углу родины человечества –  Африканского континента.
      По мере таяния льдов уровень Средиземного моря значительно поднялся. В устье Нила образовалась огромная низменность, расширяющаяся в сторону моря, прорезанная нильскими рукавами и протоками (позднее греки назовут её Дельтой из-за сходства очертаний с этой треугольной буквой). На Ниле начались ежегодные разливы, покрывавшие берега плодоносным илом. К нильской Дельте, как и к долинам Тигра и Евфрата, стягивалось кочевое население пересыхавших степей – с запада жители Сахары, с востока семитские скотоводческие племена Палестины.
      И в Месопотамии, и на берегах Нила постепенно складывались многочисленные локальные системы искусственного орошения. Для этого местному населению потребовалось коренным образом изменить образ жизни и общественный строй.
      Люди неолитической эпохи жили родовыми общинами. Именно члены этих общин на протяжении всей древней истории рыли, чистили и ремонтировали оросительные каналы. Выполнять такую масштабную, сложную и очень тяжёлую совместную работу без сильной центральной власти невозможно. Роды и их старейшины оказались перед выбором: жить по старинке на грани голода – или взвалить на себя постоянный подневольный труд. Обитатели берегов Евфрата, Тигра и Нила, как библейский Исав, променяли волю на сытость. Это случилось не в одночасье. Вероятно, в том или ином виде выбор вставал перед жителями разных мест в течение десятилетий или даже веков. Реформы наверняка проводились так же, как они обычно проводятся везде и всюду: по инициативе тех, кому они выгодны, при сопротивлении горластого меньшинства и неустойчивой покорности масс. Результатом этих реформ стало общественное устройство, которое древние греки называли «ном» и которое по-русски именуется «ГОСУДАРСТВОМ.
      От систем власти, существовавших в стадах первобытных людей, государственная власть отличается тем, что не сводится к физической силе и агрессивности отдельных индивидов, а от систем власти в неолитических сообществах – тем, что выходит за пределы кровнородственных связей. Совет родовых старейшин не мог руководить повседневной общей работой, поскольку у родов были разные интересы; да старейшинам и без того дел хватало. Тем более невозможно для принятия повседневных решений собирать народное собрание. Поэтому руководство усложнившейся жизнью естественным образом легло на жрецов.
      Древним людям жрецы нужны были не для того, чтобы спасать души (до таких тонкостей додумались намного позже), а чтобы вымаливать помощь богов в конкретных делах. Пока у богов просили только богатой добычи на охоте и в рыбной ловле, авторитет жрецов не имел чёткого материального выражения. Но когда речь пошла о строительстве оросительных сетей, о богатых урожаях и о межобщинной торговле, жрецы в духе  пословицы «на бога надейся, а сам не плошай» стали брать эти дела в свои руки.
      В общинных храмах накапливались припасы на случай неурожая или войны, для обмена с другими общинами, для жертвоприношений и содержания храмовых служителей. Распоряжались припасами главные жрецы, которые в шумерских общинах именовались «Эн» (что-то вроде «Господин» или «Глава») либо «Энси» («Главный строитель»). Земледельцы и ремесленники сдавали в храмовое хозяйство свою продукцию, а взамен получали земельные наделы для обработки, орудия труда и  продуктовые пайки.
      Номы Междуречья и Египта нельзя считать РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКИМИ. Конечно, рабство в них существовало официально – как всегда и всюду вплоть до XIX, а кое-где и до XX века от Р. Х. Однако наёмный труд там тоже применялся, что не даёт основания говорить о капитализме. Основной же производительной силой являлся добровольно-принудительный труд простых общинников. Карл Маркс такую экономическую систему обозначил термином «азиатский способ производства».
      ***
      Тут отмечу следующее. 
      Феодализм вовсе не пришёл на смену рабовладению. И рабство, и прикрепление крестьян к земле, и феодальная присяга на верность (как, впрочем, и элементы рыночных отношений) присущи большинству цивилизаций до самого недавнего прошлого; различался лишь их удельный вес в разных регионах и в разные исторические эпохи. Рабовладение выходило на первый план только в периоды (более или менее длительные) чьих-то военных успехов – например, в ряде греческих полисов и в Римской империи. В рабство обращали пленных иностранцев да ещё преступников. Существовало также долговое рабство, но оно повсюду наталкивалось на сильное сопротивление, и людей, попавших в рабство за долги, спустя некоторое время обычно освобождали. В средневековом Средиземноморье христиане часто обращали в рабство язычников, мусульман и иудеев, а мусульмане язычников, иудеев и христиан, – но не единоверцев (за исключением опять же преступников). В Североамериканских штатах (преимущественно южных) начиная с XVII века от РП. Х. из Африки завозили рабов-негров, которых чаще всего покупали у африканских царьков.
      Совершенно особый случай – рабовладение в России. До 1861 года, то есть исторически совсем недавно, у нас можно было покупать и продавать СВОИХ СООТЕЧЕСТВЕННИКОВ И ЕДИНОВЕРЦЕВ, не считаясь с их семейными узами. Многие рабы не были крестьянами, а играли роль домашних слуг («дворовые люди»). Чтобы как-то прикрыть этот позорный факт русской истории, наша историография изо всех сил пытается свести такое рабство к «крепостному праву», хотя «крепостное право»  означает лишь запрет крестьянину покидать свой земельный надел, иногда подневольный труд на господина, обычно оброк (от нескольких возов зерна или овощей ежегодно до  куропатки к пасхальному столу), но никак не куплю-продажу людей.
      ***
      В IV тысячелетии вдоль течения Нила на базе локальных оросительных сетей складываются около 40 номов с городскими центрами и храмами местных богов. Постепенно нильские номы сливаются в два царства: одно на севере, в Дельте, со столицей в  Пер-Уаджит (по-гречески Буто), другое – на юге со столицей в Нехене (греч. Иераконполь). А где-то между 3100 и 3000 годами правитель Верхнего Египта объединил всю долину Нила в единое государство. Так возникло Египетское царство во главе с фараоном, а с ним – единая оросительная система для нильской Дельты и прилегающего к ней участка Нила. Почти одновременно появилась египетская письменность: египтяне иероглифами записали на папирусе имена своих обожаемых владык. Номовые боги были сведены в более-менее единый пантеон. 
      Трёхтысячелетняя история Древнего Египта включает многочисленные завоевательные походы египтян на север в Ханаан (Палестину) и Сирию и на юг в страну Куш (Нубия, совр. Судан), неоднократные завоевания самого Египта чужеземцами, мятежи и междоусобицы. Сегодня мировой популярностью пользуются в основном египетские пирамиды, построенные в качестве усыпальниц фараонов. Древнейшей считается пирамида фараона Джосера, возведённая зодчим Имхотепом в XXVII веке до Р. Х. примерно в 25 км к югу от современного Каира, а самой большой – пирамида фараона Хуфу, правившего приблизительно в 2589-2566 годах до Р. Х. Первоначальная высота пирамиды Хуфу составляла 146 метров (у Эйфелевой башни – 300 метров). Древние греки, называвшие Хуфу Хеопсом, считали его пирамиду одним из семи чудес света. Последнюю пирамиду, кажется, построил Яхмос I – основатель XVIII династии,  правивший приблизительно в 1550-1292 годах до Р. Х.
      В Месопотамии в VI-IV тысячелетиях вокруг оросительных сетей также сложились номы первоначально с шумерским, а позже со смешанным шумеро-семитским населением: Урук, Ур, Эреду, Киш, Ниппур, Умма, Лагаш и др. Но если  в долине Нила на протяжении нескольких тысячелетий существовало единственное царство, которое то распадалось, то вновь объединялось, то в Месопотамии государственных образований, как правило, было несколько.
      В Древней Элладе монархией называли власть одного правителя (не обязательно наследственную), олигархией – власть нескольких семейств, а демократией – политическое устройство, в котором государственные и судебные обязанности выполняли все граждане – поочерёдно либо по жребию. Древнеегипетское царство было, несомненно, монархией, а вот государства Месопотамии а разные периоды и в разном соотношении сочетали элементы монархии, олигархии и даже отчасти демократии.
      ***
      В современных западных «демократиях» общественно-политическое устройство также не сводится к демократии в том смысле, как её понимали древние греки. Огромная единоличная власть президента или премьер-министра в них уравновешивается сильнейшим влиянием политических партий, финансово-промышленных корпораций, профсоюзов, прессы и многочисленных общественных организаций, а также выборностью на всех уровнях и независимыми судами. И вся эта система поддерживается исключительно благодаря общественной активности значительной части населения.
      ***
      В месопотамских номах (а ранее, вероятно, и в египетских) первоначально командовали главные жрецы. Когда между номами началась борьба за накапливавшиеся жизненные блага, выдвинулись ещё и военные предводители – лугали (по-шумерски слово «лугаль» означало «большой человек»). Все эти должности были преимущественно выборными, хотя всегда предпринимались попытки передавать власть по наследству.  Власть главных жрецов и военных вождей не отменяла влияния родовых старейшин, а как бы надстраивалась над ним; собственно говоря, влиятельные старейшины их и выбирали. Народное собрание тоже долго сохранялось; правда, реальную силу оно обретало только в критические моменты. Обычно же собрание было лишь поводом для бесплатного угощения, которое выставляли те, кто был заинтересован во «всенародном одобрении». 
      Постепенно в Месопотамии стали появляться номы-гегемоны, чьи правители  имели уже полномочия практически царские. До нас дошёл древнейший эпос о Гильгамеше, который правил одним из районов Урука в конце XXVII – начале XXVI вв. до Р. Х., в эпоху гегемонии Киша. Правитель Киша Агга потребовал от Урука принять участие в затеянных им ирригационных работах. Совет старейшин Урука советовал жителям подчиниться, но Гильгамеш выступил против. Его избрали лугалем Урука, он добился независимости от Киша и стал основателем I династии Урука.
      В XXIV веке до Р. Х. правитель Урука Лугальзагеси («Блестящий лугаль») добился власти также и в Умме, затем подчинил соседние номы и сколотил довольно крупное государство. Но настоящую ИМПЕРИЮ создал Саргон – победитель Лугальзагеси, правивший в семитском городке Аккаде. Саргон Аккадский первым в истории (не считая, может быть, египетских фараонов) завёл постоянную армию, чиновничий аппарат и единое казённое хозяйство, включавшее его личные владения и храмовые хозяйства номов. Потомки Саргона сохраняли власть достаточно долго, так что всю Среднюю Месопотамию стали называть Аккадом, а местный вариант семитского языка – аккадским.
      В конце III тысячелетия всю Месопотамию объединила шумерская III династия Ура, спустя столетие с лишним павшая в результате нашествия семитов-амореев («амурру» – «западные люди»). Некоторые аморейские племена ушли за Евфрат и разбрелись по Сирийской степи, Заиорданью и Ханаану. Их стали называть «ибри» – «перешедшие реку». В числе ибри был род старейшины Авраама, вышедший из Ура. Этот мелкий факт канул бы в Лету подобно тысячам и тысячам других, если бы спустя несколько веков размножившиеся потомки Авраама не превратились в еврейский народ, не ввели бы единобожие и не создали Библию, которую много позже у них заимствовали христиане.
      В XVIII веке до Р. Х. в Месопотамии на короткий срок установилась гегемония аморейского вождя Шамши-Адада. Более долговечную империю создал после Шамши-Адада Хаммурапи, семитский правитель Вавилона. Позже на севере Месопотамии возвышается ном Ашшур, сколотивший Ассирийское царство. Борьба Ассирии с Вавилонией проходит через всё последующее тысячелетие. При этом в регионе сохраняются и другие царства – Ямхад, Эбла, Катна, Мари, Эшнунна и прочие, то попадавшие в вассальную зависимость от гегемонов, то обретавшие самостоятельность.
      И в Месопотамии, и вокруг Египта сохраняются во множестве родоплеменные сообщества без письменности и без городов. Так, в верхнем и среднем течении Нила ещё с VIII тысячелетия появились оседлые поселения темнокожих африканцев – прямых потомков самых первых восточноафриканских сапиенсов. Жилища они строили из прутьев, глины и циновок, а в могилах хоронили не только сородичей, но также коров, овец, свиней и собак, ещё мало отличавшихся от шакалов. Они же первыми приручили кошек, защищавших от мышей скудные запасы зерна. В V тысячелетии обитатели этих мест уже делали глиняную посуду, плавили медь, каким-то образом доставляемую с далёкого Синайского полуострова, и рыли оросительные каналы.

      В ДОЛИНЕ ИНДА

      Ещё одна цивилизация выросла из земледельческих культур, развившихся с VII тысячелетия до Р. Х. в  долинах Инда и сезонной реки Сарасвати. Даже самые  значительные центры этой цивилизации занимали небольшую площадь: Ракхигархи – 350 га, Мохенджо-Даро – 300 га, Хараппа – 150 га, Лотхал – 60 га, Дхолавира – 47 га. Для сравнения: площадь Москвы составляет 251 000 га.
      О темнокожих дравидах, создавших индские культуры, практически ничего неизвестно, а их письменность не расшифрована. Поэтому, в отличие от Египта и Месопотамии, о долгой политической истории Индской цивилизации мы ничего не знаем. Цивилизация эта пережила расцвет в 2600-1900 годах до Р. Х., после чего начался упадок, что связывают с засухой 2200-х годов и с нашествием индоевропейцев.

      «СТАРАЯ ЕВРОПА»

      В городе Хунедоара в Трансильвании (Румыния) были найдены предметы, похожие на шумерские, в том числе таблички с клинописью. Это открытие долго объясняли тем, что месопотамские таблички каким-то непонятным образом были занесены в более ранние археологические слои на Балканах. Но теперь ясно, что в эпоху неолитической революции «Старая Европа», как назвала её знаменитая исследовательница Мария Гимбутас (1921-1994), не сильно отставала от культур Ближнего Востока.
      Из среды европейских кроманьонцев выделились отдельные расы, следы которых различимы и сегодня. Расовая история «Старой Европы» очень сложная и запутанная; здесь достаточно отметить, что северные районы населяли в основном светлокожие блондины с горизонтально расположенными серыми и голубыми глазами – нордическая раса, а на юге жили преимущественно смуглые брюнеты с миндалевидным разрезом глаз – средиземноморская раса. Сохранился и промежуточный тип, собственно кроманьонский.
      К Египту и Месопотамии ближе всех из европейцев находились обитатели Балканского полуострова. С глубокой древности Эгейское море прочно связывало Балканы, Малую Азию и лежащие между ними острова. Даже на самых примитивных судёнышках перемещаться здесь было достаточно просто, поэтому внутри Эгейского мира обмен товарами и идеями происходил быстрее, чем где-либо ещё.
      В греческой Фессалии ещё в VII-VI тысячелетиях по соседству с обитателями пещер на склонах холмов появились поселения с маленькими деревянными и кирпичными домами. Посёлок в Сескло, например, по населению (около 3 тысяч человек) не сильно уступал Чайоню. В Центральной Греции возле священного Лернейского озера не позднее V тысячелетия была заселена Лерна, которую пришедшие позже греки считали входом в Аид – подземный мир мёртвых. В том же V тысячелетии поселение в болгарской Варне с двухэтажными домами и храмами, окружённое мощной стеной, являлось  крупным центром добычи соли. В варненском могильнике найдено много высококачественных изделий из золота, керамики, кремня и обсидиана.
      В первой половине IV тысячелетия укреплённые поселения с домами-мазанками распространяются по всей территории нынешних Греции, Сербии, Болгарии, Венгрии и Румынии. Здесь в самом деле существовала клинопись, похожая на более позднюю шумерскую – т. н. «тэртерийские таблички»; но эти письмена пока не дешифрованы.
      Вдали от Балкан развитие Европы шло медленнее. На её диких западных окраинах, в частности, на Рейне, сохранялся даже каннибализм. Тем не менее от Днепра до Сены уже в VI-V тысячелетиях по берегам рек было рассеяно множество земледельческо-скотоводческих поселений с числом жителей до 100 человек, с домиками из прутьев, обмазанных глиной. А в бассейне Южного Буга, на землях современных Молдавии и Украины, в V-III тысячелетиях существовала Трипольская культура с городами площадью до 400 га и населением до 20 тыс. человек (!), с развитой металлургией, ткачеством и гончарным производством. В техническом отношении Балкано-Карпатский регион развивался вровень с Малой Азией и Месопотамией, а по уровню металлургии даже опережал их. Единственное, чего не хватало «Старой Европе» для полной цивилизованности, так это широкого распространения письменности.
      Да ещё вооружений. Военные технологии развивали совсем другие народы.

      МЕЖДУНАРОДНАЯ ТОРГОВЛЯ

      Похоже, что в месопотамских и особенно в египетских номах внутренняя торговля находилась в зачаточном состоянии: еду и одежду обычно распределяли храмовые слуги, они же выдавали орудия и инструмент для работы. Зато международная (точнее, межобщинная) торговля в Восточном Средиземноморье возникла значительно раньше цивилизаций.
      Металлы в Месопотамии узнали ещё в VI тысячелетии, в Египте и на Балканском полуострове – в V тысячелетии. Тем не менее и в IV, и даже в III тысячелетии б;льшую часть орудий, строений и украшений делали из камня и глины. Из кремня и обсидиана изготавливали ножички, пилки, скребки. Серпы делали из терракоты с кремнёвыми или обсидиановыми зубцами. Позже появляются медные рыболовные крючки, шилья, топоры. Лодки строили из тростника, щели промазывали асфальтом. Несмотря на кажущуюся (по современным меркам) простоту, почти все эти предметы невозможно было изготовить из местных материалов.
      В Египте и камня, и дерева было полно. Тем не менее, египтяне торговали с соседними странами, импортируя минералы, соль, растения, некоторые породы дерева, кожу и птиц, в частности голубей. Впрочем, значительную часть «импорта» составляла добыча от военных походов египетских фараонов на Синай, в Палестину и Сирию, а также на юг, в земли по верхнему течению Нила. Разумеется, эта добыча включала многочисленных рабов.   
      В Нижней Месопотамии, кроме как по кромке пустыни, не было камня, совсем не было металла и других полезных ископаемых, за исключением асфальта.  Строительный лес и даже дерево для изготовления луков сюда привозили, поэтому, например, дома арендовали без деревянных частей; арендатор обычно притаскивал их с собой, а съезжая, забирал. Иными словами месопотамские шумеры и семиты выстроили свою цивилизацию целиком на привозном сырье, наподобие современных японцев. Правда, в Северной Месопотамии, помимо асфальта, имелось некоторое количество обсидиана, но основным источником поступления обсидиана было, вероятно, Армянское нагорье. Добывали обсидиан и в Эгеиде, на Кикладских островах. Ближайшие источники кремня находились в Сирийской пустыне, строительного камня и низкосортного леса – в горах Загроса.
      Уже в VI-IV тысячелетиях в Юго-Западной Азии и Восточном Средиземноморье сложилось международное разделение труда. В VI тысячелетии убейдская Месопотамия ввозила изделия из сердолика, анатолийского обсидиана, нефрита, меди, полудрагоценного амазонита из Индии и т. п. Основными предметами экспорта были зерно и качественные месопотамские ткани. В торговле с отдалёнными странами роль посредников выполняли общины Верхней (Северной) Месопотамии, Северной Сирии и Иранского нагорья; в обмен на поставляемые изделия ремесла они получали из Нижней Месопотамии зерно и масло, без которых им грозил голод. В Эламе на Иранском нагорье находились богатые месторождения меди, бирюзы, красного сердолика, синего лазурита, хлорита; в предгорьях росли густые леса. Медь, вероятно, поступала с полуострова Оман в Аравии или из Малой Азии. Не позже V-IV тысячелетий в Нижнюю Месопотамию попадают и предметы роскоши: серебро - из Малой Азии, золото - из Индостана, оттуда же прибывал сердолик, а из Афганистана – лазурит. Здесь роль посредников играло рыбачье население побережья Персидского залива, в частности, Бахрейна. Редко какой торговый путь проходился на всем его протяжении одним караваном или по морю одним кораблём: чаще товары передавались через цепь посредников, постепенно дорожая.
      К концу IV – началу III тысячелетия до Р. Х. пути через Северную Сирию, Финикию и Ханаан (Палестину) стали важнейшей артерией межобщинной торговли на Ближнем Востоке. Прямого пути из Ханаана в Месопотамию через пустыню в III тысячелетии ещё не было; этим объясняют и длительное отсутствие прямых контактов между Египтом и шумеро-аккадскими номами. Круговой путь через Ханаан или Заиорданье, долину Оронта, северную Сирию и Верхнюю Месопотамию был долгое время единственной нитью связи между отдельными цивилизациями Ближнего Востока.
      Из Ханаана в Южную Аравию постоянно действующего пути в периоды высыхания аравийских степей также не существовало до времени одомашнивания верблюда (около 2000 г. до Р. Х.)..
      С конца IV тысячелетия начинают применять бронзу – сплав меди с оловом или свинцом. Олово – металл редкий, его возили в страны Восточного Средиземноморья даже с Британских островов. Роль посредника играла Тартессида – крайний западный форпост цивилизации, разместившийся на юге Пиренейского полуострова. Помимо посреднической торговли, тартессцы занимались экспортом местных металлов – серебра, меди и свинца. Есть предположения, что столица Тартессиды – город Тартесс – находилась в устье реки Бетис (Гвадалквивир), но точное её расположение неизвестно. Тартесский язык не был похож ни на какой другой, а история Тартессиды остаётся загадкой.
      После того, как около 2000 года до Р. Х. племена амореев разрушили Шумеро-Аккадское царство III династии Ура, основанное на государственной собственности и государственной монополии внешней торговли, активную роль в торговле стал играть Ашшур, располагавшийся в верховьях Тигра, между древними номами Нижней Месопотамии и Анатолией. На рубеже XX-XIX веков до Р. Х. ашшурский властелин Илушума даровал привилегии аккадскому купечеству, узаконив беспошлинный ввоз-вывоз меди и, вероятно приплавов к ней – олова и свинца, использовавшихся для производства бронзы. В центре Малой Азии на окраине Каниша (Неса), располагавшегося в 19 км к северу от современного турецкого города Кайсери, с XX по XVIII век до Р. Х. на основании договора с местными  властями действовал ассирийский карум – купеческая колония. При отсутствии государств с сильной центральной властью в этих местах было полно разбойников, зато не было таможен, так что канишская торговля была делом опасным, но очень выгодным.

     ФИНИКИЙЦЫ

      В Сирийской степи между Ханааном (Палестиной) и Месопотамией кочевали пришедшие из Аравии семитские скотоводческие племена сутиев. Северные сутии к концу III тысячелетия расселились в Сирии и верховьях Евфрата, смешались с семитами Эблы, и на них перешло название «амореи». А южные сутии осели на восточном побережье Средиземного моря. Там они научились изготавливать из моллюсков пурпур, высоко ценившийся на Ближнем Востоке. Позже греки назвали эти места Финикией («Фойникес» по-гречески означало «Страна пурпура»). Потомки выходцев из аравийских пустынь превратились в опытных мореходов. Финикийские портовые города-государства представляли собой нечто среднее между монархией и олигархической республикой, с ожесточённой борьбой знатных родов и жуткими человеческими жертвоприношениями. Таким был знаменитый Библ (иначе Губл или Гебал, совр. Джебейль в Ливане) – город-порт с каменными стенами и мостовыми, торговавший с Египтом лесом и папирусом. Греки папирус назвали «библос», от этого же корня образованы слова «библия» и «библиотека». По представлениям древних египтян, именно в Библе богиня Исида нашла тело убитого Осириса.
      Другой финикийский город – Сидон (современная Сайда в Ливане) славился пурпуром и стеклянными изделиями. На языке, сходном с финикийским, говорили и в Угарите, торговавшем металлами, древесиной, лошадьми, зерном, вином и оливковым маслом; дворцовый комплекс Угарита занимал целый гектар. И, вероятно, уже существовал Тир (ливанский Сур), хотя в письменных источниках он впервые упоминается лишь м XIV века до Р. Х.

      ИНДОЕВРОПЕЙЦЫ, ХУРРИТЫ И КАТАСТРОФЫ

      Между концом V и III тысячелетием передовые восточноевропейские культуры одна за другой гибнут. Исчезают и балканские поселения, создавшие «тэртерийские таблички», и «мегаполисы» на Южном Буге.  Кикладские острова и Центральная Греция покрываются руинами.
      Скорее всего, это связано с продвижением в Европу ИНДОЕВРОПЕЙСКИХ ПЛЕМЁН.   
      В сегодняшнем мире индоевропейских языков множество – от итальянского и испанского до хинди и бенгали, от немецкого, шведского и английского до литовского и русского. Все они развились из общего языка-предка, на котором говорили какие-то древние племена, вовсе не обязательно генетически родственные друг другу. Мы называем их ИНДОЕВРОПЕЙЦАМИ, хотя в ту эпоху они ещё не заселили ни Индию, ни Европу.
      По поводу того, где находилась их первоначальная родина, ведутся бурные дискуссии. Последние данные говорят в пользу того, что праиндоевропейский язык сложился к югу от Кавказского хребта. Оттуда часть его носителей передвинулась далеко на север, на территорию современного Северного Казахстана и Южного Приуралья. Те, что остались на прежних местах, вероятно, стали предками индоиранских народов – индусов, мидян, персов, скифов, киммерийцев, сарматов и аланов.
      Исследователи сходятся на том, что первобытные индоевропейцы были воинственными кочевниками-скотоводами. Передвигались они в колёсных повозках, воевали верхом на лошадях. Они расселились от Урала до Кубани и Карпат, оттесняя на север беззащитных финно-угров, а с конца V тысячелетия стали проникать на Балканы и в Малую Азию.
      В Европу на протяжении тысячелетий индоевропейцы продвигались двумя потоками. На севере они растворились среди светловолосого нордического населения, которому навязали свои наречия, породившие впоследствии балтские, славянские и германские языки. Другие индоевропейские племена, идя вверх по течению Дуная и дальше к западной оконечности Европы, смешивались с «чистыми» кроманьонцами и людьми средиземноморской расы. Успешнее прочих индоевропейцев оказались кельты – покрытые татуировками, дико вопившие  и трубившие в трубы для устрашения врагов. Они расселились от нынешней Белоруссии до Пиренейского полуострова, а позднее, к середине I тысячелетия до Р. Х., добрались до Британии и Ирландии.
      В сравнении с населением «Старой Европы» пришельцев было немного, поэтому их генетический материал не сильно сказался на внешнем виде европейцев: северяне остались светловолосыми и светлокожими, южане – смуглыми брюнетами.
      За пределами Египта, Месопотамии и Финикии самым развитым регионом Средиземноморья был Эгейский мир, позже породивший крито-микенскую цивилизацию. В IV – начале III тысячелетия до Р. Х., то есть в период расцвета цивилизаций в долинах Нила, Тигра и Евфрата – зародышевые цивилизации Эгейского мира пережили длительный упадок с резким падением культурного уровня. . По сути, это было первое, территориально ограниченное европейское Средневековье. Письменности в этом регионе тогда не существовало, поэтому судить о происшедшем мы можем лишь по археологическим данным; но, вероятнее всего, причиной упадка стали вторжения индоевропейцев или кого-то ещё.
      В Северной Месопотамии и по левым (северным) притокам Тигра во 2-й половине III тысячелетия появляются хурриты, чей язык был близок к урартскому. Есть предположение, что хуррито-урартская языковая семья родственна нахско-дагестанской ветви северокавказских языков, а среди живых языков этой ветви ближе всего к хуррито-урартской семье чеченский и ингушский.
      После 2500 года до Р. Х. начинается очередное передвижение индоевропейских народов. Крупнейший российский лингвист и антрополог Вячеслав Всеволодович Иванов так сформулировал ход их вторжения в Европу: «Это был тотальный геноцид. Убивали всех: женщин, детей». На Балканский полуостров то ли с Дуная, то ли из Северного Причерноморья накатывает новая волна воинственных индоевропейских скотоводов. Это были предки эллинов (греков) – ахейцы, ионийцы, эолийцы и дорийцы. Около XXII века гибнет в огне Лерна на восточном побережье Пелопоннеса.
      В самом конце III тысячелетия какие-то грозные события происходят и в Финикии.  В Библе в огне пожара гибнет храм местной богини Баалат, торговое мореплавание между Египтом и Библом прерывается.

      ХЕТТЫ И АРЬИ
               
      Индоевропейские племена неситов (иначе «канеситы») предположительно пришли в Малую Азию в конце III тысячелетия с Балкан. В Малой Азии неситы заняли земли местного, тоже индоевропейского народа хаттов и стали называться хеттами. У ассирийских колонистов-купцов они заимствовали клинопись и создали несколько царств – Пурусханда, Амкува, Куссар, Хатти, Каниш и др. Сначала среди них доминировала Пурусханда, позже Куссар. В 1-й половине XVIII века царь Куссара Аниттас основал обширную державу, названную позже Хеттским царством, или просто Хатти. Позднее хетты сменили официальный аккадский диалект на свой родной язык, а шумеро-аккадскую письменность на другой вариант клинописи, заимствованный из Северной Сирии через жившие там племена хурритов. До 1480 года до Р. Х. столицей Хатти был город Каниш, а позже Хаттусас.
      Царство Хатти было непрочным, его раздирали усобицы, оно постепенно слабело. Для семитов Ассирии и Вавилонии Хатти оставалась захолустьем с варварскими нравами и обычаями.
      В XVIII-XVII веках до Р. Х. у индоевропейцев появляются бронзовое оружие и лёгкие конные колесницы – самое страшное оружие той эпохи. Они начинают устраивать набеги на южных соседей, захватывая добычу и угоняя скот. Часть индоиранских племён, именовавших себя «арья», вероятно, то ли из Закавказья то ли из Приуралья переместилась в причерноморско-прикаспийские степи; среди их потомков известны киммерийцы, скифы, сарматы и аланы. По мере того, как со 2-й половины XVIII века под ударами амореев и пришедших с гор Загроса касситов рушилась Вавилонская держава потомков Хаммурапи, арьи овладели также Северной Месопотамией и прилегающими к ней областями, образовав царство Митанни. Разговаривали в Митанни большей частью по-хурритски и по-аккадски, но цари наряду с хурритскими носили и арийские имена, а договоры с хеттами скрепляли клятвой арийским богам Митре, Варуне и Индре. Зажатое между Египтом, Хатти и Ассирией, Митанни, то крепнувшее, то раздираемое династическими распрями, просуществовало до середины XIII века до Р. Х.
      Около 1460 года до Р. Х. к власти в Хатти пришла новая династия, при которой хеттская империя достигла своего расцвета. Возобновились походы в Сирию. При царе Суппилулиумасе I (ок. 1138-1335 гг. до Р. Х.) хеттам удалось победить Митанни и Египет, завоевав все Восточное Средиземноморье вплоть до Ханаана (Палестины). На завоёванных территориях на севере Сирии и Месопотамии были созданы вассальные княжества, правителями которых Суппилулиумас I назначил своих младших сыновей. Мурсилис II (ок. 1335-1305 гг. о Р. Х.) заключил мир с фараоном Хоремхебом, приведя Хеттское царство к вершине могущества. Однако уже в следующем столетии возобновилась борьба за Сирию и Ханаан между хеттским царём Хаттусилисом III и египетским фараоном Рамсесом II. Противостояние завершилось грандиозной, но безрезультатной битвой при Кадеше на западе современной Сирии, которую датируют от 1300-го до 1269 года до Р. Х. В итоге большая часть Сирии и Финикии перешли под полный контроль египтян. Между двумя империями был заключён мирный договор, а дочь Хаттусилиса стала женой фараона (то есть отправилась в его гарем). Также было заключено перемирие с эллинской Аххиявой, а Ассирия вернула себе контроль над Верхней Месопотамией.

      АРЬИ ИДУТ НА ЮГ

      Часть арьев к началу I тысячелетия до Р. Х. заняла Иранское нагорье. Само название «Иран» происходит от «Айриана» – «Страна арьев». Народы Иранского нагорья не имели письменности, а в поле зрения цивилизованных южных соседей попадали лишь в случае войны с ними. Поэтому ранняя политическая история иранских арьев покрыта мраком. Зато известно, что их общество делилось на три «пиштры» (сословия) – жрецы, воины-колесничие и земледельцы, религия основывалась на сборнике священных текстов, именуемых «Авеста», а главным богом был Ахура-Мазда.
      Другая часть арьев, уходя всё дальше на юг, во 2-й половине II тысячелетия до Р. Х. достигла долины Инда. Местные цивилизации Хараппы, Лотхала и Мохенджо-Даро, существовавшие со времён египетских пирамид, всё больше приходят в упадок, населявшие их темнокожие дравиды массами перемещаются на юго-восток. Мало кто сомневается, что этот длительный процесс был связан не только с ухудшением природных условий, но и с продвижением арьев, образовавших на полуострове Индостан множество крупных и мелких царств. Покорённые дравиды большей частью смешались с пришельцами, но те, что были оттеснены на юг, сохранили свою идентичность. Сегодня их потомки образуют несколько многомиллионных народов Южной Индии – андхра;, малая;ли, ка;ннара, тамилы (последние, помимо южноиндийского штата Тамил-Наду, живут на Цейлоне и в ряде стран Юго-Восточной Азии).
      Как и в Иране, общество арьев в Индии делилось на сословия, только назывались они не «пиштра», а «варна». При этом наряду с варнами брахманов (хранители веры, знатоки священных Вед и Упанишад), кшатриев (воины) и вайшьев (земледельцы, ремесленники, торговцы) у них существовала четвёртая, низшая варна – шудры (слуги). Помимо варн, население делилось на множество «джати» – каст с наследственными профессиями. Границы между варнами и джати были достаточно строгими, но активные и удачливые индивиды ухитрялись их преодолевать: в индийской истории известны даже цари-шудры. Тем не менее, и в наше время в Индии сохраняется деление на варны и джати; и если принадлежность к определённой варне в принципе не является обязательной, то свою джати знает каждый индус. Учитывая, что в Индии несколько сотен разноязыких народов и племён, и у каждого из них своя система джати, можно себе представить, что это за мешанина.

      МИНОЙЦЫ

      В начале II тысячелетия до Р. Х. неожиданный культурный прорыв совершают обитатели Крита – большого гористого острова в 100 км к югу от материковой Греции. До этого здесь не было никаких признаков городской жизни. И вдруг на коротком отрезке времени после 1950 года до Р. Х. в Кноссе, Маллии, Фесте возникают дворцовые комплексы в несколько этажей, с водопроводом, канализацией, ванными и бассейнами, – подобия того дворца, что существовал в неолитическом малоазиатском Бейджесултане ещё в IV тысячелетии.   
      (Моё собственное детство протекало на окраине Москвы в деревянном двухэтажном доме без водопровода и канализации. – А. А.).
      Скороспелую критскую цивилизацию принято называть минойской по имени легендарного царя Миноса. Согласно греческим преданиям, Минос был сыном бога Зевса и финикийской принцессы Европы, которую Зевс, превратившись в белого быка, похитил и утащил на Крит. (Её имя стало названием нашей части света). Язык минойцев в самом деле напоминал финикийский, однако в их культуре и религии находят следы влияний Ханаана и Сардинии, а также пеласгов, которые, как и неситы, жили на Балканах до прихода туда греков. Формы же хозяйственной жизни критяне явно заимствовали из Египта.
      Минойская цивилизация была многоликой – как, впрочем, почти любая другая. Одни восхищаются «лучезарным» характером её дворцовых фресок, изображающих красоток с голой грудью и атлетические игры, в которых женщины участвуют наравне с мужчинами. Другие анализируют сохранившиеся глиняные таблички, из которых следует, что в хозяйстве кносского дворца трудились за скудный паёк такие же рабочие отряды, как в Египте и Месопотамии времён III династии Ура. Причём отряды эти были по преимуществу женскими, и рядом с матерями в них работали малолетние дети.
      Крит располагался на пересечении главных морских торговых путей, и минойцы  активно торговали с Египтом и Финикией, попутно занимаясь пиратством (как, впрочем, и остальные тогдашние купцы).
      Согласно греческим преданиям, Миносу служил великий мастер Дедал, построивший знаменитый Лабиринт. Греков-ахейцев, заселивших юг Балканского полуострова, Минос заставил платить дань юношами и девушками, которых, согласно греческому преданию, скармливали жуткому чудовищу Минотавру, жившему в Лабиринте. Данные археологии подтверждают, что ахейцы не только подчинялись минойцам, но и подражали им, также как сами минойцы во многом подражали египтянам. Правда, греческие дворцы в Микенах, Пилосе и Тиринфе, в отличие от критских, были окружены мощными стенами, но их тоже обслуживали женские рабочие отряды, а остальное население поставляло в дворцовые хозяйства скот, зерно и лён. Подобно фараонам и царям III династии Ура, ахейские вассалы Крита монополизировали основные ремёсла и строго контролировали расход сырья и продукции. Цивилизация, возникавшая на развалинах «Старой Европы», кроилась по египетским и месопотамским лекалам.
      Минойская цивилизация сильно пострадала в результате извержения вулкана Санторин на острове Фира, которое датируется промежутком между 1628-м и 1500 годами до Р. Х. Вулканический взрыв породил сильнейшее землетрясение и катастрофическое цунами. Это событие, возможно, послужило основой мифа о гибели Атлантиды.
      Минойские владыки справились с последствиями катастрофы, вызванной извержением Санторина. В последующее столетие они даже расширили своё влияние, распространив его на Кикладские острова и побережье Малой Азии, Сицилии, Италии и Пиренейского полуострова.
      Минойская цивилизация погибла в огне пожаров, уничтоживших критские дворцы около 1450 года до Р. Х. Возможно,  пожары были связаны с вторжением с материка греков-ахейцев, сбросивших наконец власть минойцев. Гомер среди некоренных жителей Крита упоминает и пеласгов, однако неясно, прибыли они вместе с ахейцами или же раньше. Большинство дворцов так и не возродилось, однако Кносс продолжал функционировать.
      С крушением Минойской державы и на Крите, и на подвластных ему землях ахейцев рушится (возможно, далеко не сразу) общественное устройство, скопированное с египетского – с госхозами, рабочими отрядами и централизованным распределением продукции.  Назначенные критскими владыками управляющие-басилеи превращаются в самостоятельных царьков (то же самое в конце 1980-х годов от Р. Х. произошло в России с «красными директорами»), но рабочих отрядов у них уже нет, и их жёны вместе со своими домашними рабынями сами стирают бельё. Египтом и Месопотамией здесь уже не пахнет; возникает почва для принципиально иной цивилизации.

      ЭХНАТОНОВСКАЯ ПЕРЕСТРОЙКА

      Спустя одно-два поколения после крушения Минойского царства попытка взломать рамки исторического процесса и повернуть ход истории в новую колею предпринимается в Египте.
      При основанной Яхмосом XVIII династии Египет поднялся на вершину могущества. Её фараоны, включая Тутмоса III, правившего то ли в XVI, то ли в 1-й половине XV века до Р. Х., расширили границы империи от пятого порога Нила на юге до Евфрата на севере. Власть Аменхотепа III (1-я половина XIV века) распространилась до пределов известного египтянам мира. В Ханаане (будущая Палестина) и в Сирии стояли египетские гарнизоны. Не только мелкие князьки, но и правители региональных сверхдержав – Хатти, Митанни, Ассирии и Вавилонии – шлют фараонам экзотические подарки и отправляют своих дочерей в их гарем; и все они клянчат золота, которого, по их представлениям, в Египте что песка в пустыне.
      Однако Аменхотеп III наподобие Брежнева лишь проживал военно-политическое наследство своих предшественников. Больших походов он не совершал, предпочитая действовать дипломатией, основанной на золоте. Между тем внутри египетской элиты шла борьба за влияние, а в азиатских владениях Египта стабильности угрожали разноплемённые отряды хапиру – аналог российских казаков.
      И вот в этих условиях сын Аменхотепа III – Аменхотеп IV, взошедший на престол около 1351 года до Р. Х., начинает планомерную перестройку тысячелетней религиозно-политической системы. Он совершает беспрецедентный шаг: объявляет фараоном Атона – бога солнечного диска, а себя – его сыном и младшим соправителем; при этом Атона отождествляют с остальными солнечными богами. Он меняет имя на Эхнатон (Ах-на-Йати), что переводят как «Угодный Атону» либо как «Светоносная сущность Атона». На восточном берегу Нила, на месте современной Эль-Амарны, он основывает новую столицу Ахетатон («Небосклон Атона» или «Горизонт Атона»).
      Происходит революция в изобразительном искусстве, которое в Египте выполняло функцию не столько эстетическую, сколько идеологическую. Отбрасывается многовековая традиция статичного изображения живых существ. За тысячу лет до расцвета греческой скульптуры египетские ваятели начинают анатомически точно воспроизводить человеческое тело. Прежние канонические образы фараона и его сестры-жены Нефертити сменяются всё более натуралистичными изображениями, доходящими до карикатуры. Как ни странно, этот гипертрофированный реализм сопровождается  окончательным   обожествлением фараона. На девятом году правления Эхнатон объявляет Атона ЕДИНСТВЕННЫМ богом и при этом запрещает все богослужения, причём не только в храмах, но даже в частных домах. Поклоняться Атону имели право лишь сам Эхнатон и Нефертити, остальные египтяне должны были молиться и приносить жертвы Эхнатону как сыну Атона. Храмы прежнего главного бога Амона и остальных богов разрушаются, стираются их имена и вообще все слова, в написании которых использовались имена богов или хотя бы само слово «бог». В результате такой лингвистической революции дети, выросшие уже при Эхнатоне, не должны были даже представить себе, что поклоняться можно кому-то ещё, кроме как Атону и его сыну Эхнатону. Следует добавить, что с несогласными Эхнатон расправлялся не менее жестоко, чем Иван Грозный или Пётр I. Опальных вельмож не просто казнили, но и сжигали их тела; а ведь по представлениям египтян лишь сохранность тела обеспечивала жизнь после смерти.
      Смысл реформ Эхнатона толкуют по-разному. Одни видят в них прежде всего попытку введения единобожия, другие – стремление к абсолютной диктатуре. Указывают, что реформы били по жрецам номовых богов и по номовой знати, из которой эти жрецы вербовались. Однако значение реформ было намного шире.
      В древности человеческая личность значила очень мало. Человек был прежде всего частицей определённого народа и определённой родовой структуры – клана. А принадлежность человека к тому или иному народу и клану выражалась в том, каким богам он молился и с какими обрядами приносил им жертвы. Запрещая египетских богов, вводя интернациональный по сути солнечный культ, Эхнатон наносил тяжелейший удар в самое сердце египетского национализма. Он явно держал курс на создание мировой (в тогдашних масштабах) империи, пытался разрушить ментальный барьер между египтянами и другими народами Восточного Средиземноморья. Если бы ему это удалось, возможно, в этом регионе в течение нескольких столетий сложилась бы единая египетско-семитская нация, и мировая история пошла бы другим путём.
      (Просуществуй Советский Союз успешно в течение нескольких веков, «новая историческая общность –  советский народ» из пропагандистского клише тоже могла стать реальностью). 
      Оказалось, однако, что никакие политические и идеологические реформы не могут заменить ни мощной армии, ни крепкой экономики. Подобно руководителям компартий  среднеазиатских республик СССР, распинавшихся перед Горбачёвым, ханаанские и сирийские царьки на словах горячо одобряли превращение фараона в Солнце и единодушно поддерживали его политику, проявляя самое необузданное низкопоклонство. Однако каждый из них внимательно следил за ситуацией и старался выжить в меняющихся условиях. Между тем  количество египетского золота, посылаемого вассалам, резко сокращалось, военное присутствие Египта в Юго-Западной Азии свёртывалось. В Сирии и Финикии устанавливается гегемония Хатти. Египет после  кончины (в возрасте около 40 лет) Эхнатона постепенно возвращается к прежней жизни. Старые боги воскресают, их храмы восстанавливаются. Возобновляются походы в Азию. Рамсес II (ок. 1290 – ок. 1212 гг.), считавшийся величайшим египетским фараоном, отразил пиратское нападение племени морского народа шардана, на западе разгромил ливийцев – традиционных врагов Египта, на юге – нубийцев, на северо-востоке довольно успешно воевал с хеттами.
      ***
      С тех пор минуло три с лишним тысячи лет. Египтяне давно распрощались и со своим древним языком, и с древними богами. Под властью Византии Египет несколько веков пробыл христианской страной, потом достаточно легко принял шиитский ислам, а позже без больших проблем перешёл к исламу суннитскому. (Исключение составляют немногочисленные копты, сохранившие древнеегипетский язык и исповедующие христианство). Но и сегодня в Египте имя Рамсеса II окружено почётом, а Эхнатона считают отступником и неудачником наподобие Горбачёва.
      Отсюда вывод: религиозные взгляды чаще всего служат лишь внешним проявлением национального инстинкта – разновидности того противопоставления «своих» «чужакам», которое сопровождает приматов на протяжении всей их истории.

      «НАРОДЫ МОРЯ» И ИЗРАИЛЬ

      «Великим переселением народов» именуют перемещения племён, вызванные  вторжением в Европу гуннов в IV веке от Р. Х. Но аналогичные массовые движения народов происходили в Средиземноморье и раньше – в частности, в ходе нашествия индоевропейцев в конце III тысячелетия до Р. Х. И каждый раз за таким перемещением следовало очередное «Средневековье» – многовековой культурный упадок.
      В конце II тысячелетия до Р. Х. история повторяется. По каким-то причинам приходят в движение варварские племена Восточного Средиземноморья, которые египтяне называли «народами моря». Часть их говорила на индоевропейских языках, часть – на языках «Старой Европы». О событиях этого периода повествуют египетские, хеттские, угаритские, израильские и греческие тексты.
      В конце XIII века до Р. Х. с севера Балканского полуострова в южную его часть, заселённую ахейцами, вторглись варвары, в числе которых были родственные ахейцам дорийцы. Пришельцы разорили Микены, Тиринф и другие ахейские княжества, а затем расселились на юге Балканского полуострова и на островах Эгейского моря. Часть ахейцев под их давлением тоже ушла на близлежащие острова и на побережье Малой Азии.
      Одним из эпизодов общего движения «народов моря» стала Троянская война – совместный поход разноплеменных греческих дружин против Трои (Илиона) – древнего города-государства тевкров на северо-западном побережье Малой Азии. По пути греки разграбили несколько островов, затем долго осаждали Трою и в конце концов разрушили её. Разрушение Трои относят к 1250-1225 годам до Р. Х. (Микены погибли несколько позже, в самом конце XIII века). Троянская война стала первым совместным делом родственных племён – захватчиков-дорийцев и побеждённых ахейцев, ионийцев и эолийцев. Видимо, с этого времени наряду с сохраняющейся враждой греческие племена начинают осознавать себя одним народом – эллинами, противостоящим всем прочим «варварам».
      Движение «народов моря» продолжалось много десятилетий. Оно включало в себя переселения целых племён, пиратские набеги и военные походы коалиций наподобие той, что воевала с Троей. Надпись фараона Мернептаха, сына Рамсеса II, взошедшего на трон около 1212 года, сообщает, что на пятом году правления этому фараону пришлось отражать вторжение в западную часть Дельты ливийцев, к которым в этот раз присоединились «народы моря»: акайваша, турша, луку, шакалша и шардана. Битва длилась шесть часов, на поле брани осталось около восьми тысяч павших врагов. Египтяне захватили богатые трофеи и многочисленных рабов.
      Упомянутый Мернептахом народ акайваша многие историки отождествляют с ахейцами. Прямых доказательств этому нет, но несомненно, что ахейцы в самом деле совершали пиратские набеги на Египет. Такой рейд красочно описывает заглавный герой гомеровской «Одиссеи».
      Оснастив девять кораблей, запасшись продовольствием и принеся жертвы богам, ахейские викинги отплывают с Крита в открытое море. После пятидневного плавания они достигают берегов Египта:
    «Все корабли утвердив, я велел, чтоб отборные люди,
    Там на морском берегу сторожить их остались; другим же
    Дал приказание с ближних высот обозреть всю окрестность.
    Вдруг загорелось в них дикое буйство; они, обезумев,
    Грабить поля плодоносные жителей мирных Египта
    Бросились, начали жён похищать и детей малолетних,
    Зверски мужей убивая…»
      Навстречу пиратам выступает городской гарнизон:
    «… Тревога до жителей града
    Скоро достигла, и сильная ранней зарёй собралася
    Рать; колесницами, пешими, яркою медью оружий
    Поле кругом закипело; Зевес, веселящийся громом,
    В жалкое бегство моих обратил, отразить ни единый
    Силы врага не поспел, и повсюду нас смерть окружила;
    Многих тогда из товарищей медь умертвила, и многих
    Пленных насильственно в град увели на печальное рабство».
      Воюя с «народами моря», Мернептах оказывал продовольственную помощь дружественному царству Хатти, занимавшему б;льшую часть Малой Азии и Северную Сирию. Из-за нашествия «народов моря» в Хатти начался голод. Для перевозки египетского зерна хеттский царь Суппилулиумас II использовал корабли подвластного ему финикийского Угарита. Но египетская помощь лишь отсрочила гибель Хатти. С конца XIII по середину XII века из Греции и с островов Эгейского моря на ладьях и посуху на повозках с запада Малой Азии на восток двигаются самые разные племена и отряды. В ходе этого движения завоеватели основали множество новых поселений, разрушили царства Аласию на Кипре и Арцаву на западе Малой Азии. Хатти сопротивлялась несколько десятилетий, но в обстановке голода и разрухи окончательно распалась.
      Мернептаху, отразившему на западе атаки ливийцев и «народов моря», на востоке пришлось сражаться с израильтянами.
      Народ Израилев несколько столетий прожил под властью египетских фараонов («египетское рабство») в земле Гесем – между нильской Дельтой и Синайским перешейком. Он разросся и разделился на несколько племён, именуемых шебет – «колена». Считалось, что родоначальником каждого «колена» был тот или иной сын легендарного Иакова-Израиля, внука праотца Авраама (Ибрахима) – общего предка арабов и евреев.  При Рамсесе II скотоводов-израильтян замучили непосильным трудом, особенно на строительстве крепостей Пифом и Пер-Рамсес («Дом Рамсеса»): «И делали жизнь их горькою от тяжкой работы над глиною и кирпичами, и от всякой работы полевой, от всякой работы, к которой принуждали их с жестокостью» (Библия, «Исход», 1:11-14). В конце концов израильтяне взбунтовались. Они самовольно покинули обжитые места и под руководством Моше (Моисея), жреца бога Яхве из рода Леви, двинулись на восток – в Ханаан, откуда их предки несколько веков назад пришли в Египет. По вавилонскому календарю, позже заимствованному израильтянами, начало этого Исхода пришлось на 15-е число лунного месяца нисанну (март-апрель). Со временем этот день стал еврейским национальным праздником Песах («Обошла беда»); у христиан он ассоциируется с Воскресением Иисуса Христа, распятого в канун Песаха.
      Чтобы избежать преследования, израильтяне уходили из Египта не по охраняемой дороге, а через Синайскую пустыню. В описываемую эпоху она больше напоминала степь, но еды и воды всё равно не хватало. Иногда ветер приносил мелкие смоляные катышки какого-то кустарника; этой «манной небесной» беглецы главным образом и питались. (Спустя полтора тысячелетия Иосиф Флавий, римский историк еврейского происхождения, отметил, что в тех местах манна по-прежнему встречается в изобилии). На границе Египта израильтян настигли войска Мернептаха; их спасение Библия приписывает чудесному вмешательству Яхве. Но затем евреев разбили сначала семиты-амаликитяне, кочевавшие в Синайской пустыне, а затем египетские войска, воевавшие в Ханаане против местных городов-государств. В надписи Мернептаха говорится: «Уведён был Ашкелон, разрушен Газру (Гезер в 80 км западнее Иерусалима), Иеноама как не бывало, Израиль пуст, нет его семени». На самом деле египтянам не удалось уничтожить Израиль. Иисус Навин, возглавивший израильские «колена» после смерти Моисея, очень  энергично повёл наступательную войну. Пользуясь взаимной враждой ханаанских князьков, израильтяне за семь лет разбили их одного за другим, зачастую поголовно истребляя местное население. Завоёванная земля была разделена между «коленами»; в особое «колено» выделились потомки Леви – левиты, чьей обязанностью стало служение богу Яхве.
      При ближайших преемниках Мернептаха «народы моря», кажется, не тревожили египтян. Их набеги возобновились в царствование Рамсеса III (где-то между 1194-м и 1151 годами). Нападали они и с запада в союзе с ливийцами, и с островов Средиземного моря. Но главную угрозу представляли полчища, двигавшиеся через Малую Азию на юг вдоль сиро-финикийского побережья. По пути они разорили крупный финикийский город Угарит, который дополнительно пострадал ещё и от случившегося тогда же разрушительного землетрясения. Позже Угарит отстроился вновь, но уже не играл прежней роли. «Народы моря» разрушили и другой процветающий финикийский город – Сидон (современная Сайда в Ливане). Б;льшая часть сидонян переселилась в Тир, к которому после разрушения Сидона и Угарита перешла роль крупнейшего финикийского центра международной торговли. В IX веке до Р. Х. выходцами из Тира будет основан Карт-Хадашт – Карфаген, ставший впоследствии соперником Рима.
      Однако прорваться в нильскую Дельту «народам моря» не удалось. Рамсес III в серии сражений разгромил и отбросил захватчиков, положив конец их дальнейшему продвижению. Позднее источники уже ничего не сообщают о нападениях «народов моря» на Египет, а в сведениях о Сирии и Финикии возникает трёхсотлетний провал: с начала XII по IX век до Р. Х. письменных свидетельств об этих землях практически нет.
      ***
      Погром, устроенный «народами моря», внёс значительные изменения в последующее развитие Средиземноморского мира.
      После неудачных атак на Египет пути «народов моря» разошлись. Луку осели на юго-западе Малой Азии, дав имя Ликии – стране, занимавшей территорию современных турецких провинций Анталья и Мугла. Память о шардана (сардах) и шакалша (сикулах) сохранилась в названии островов Сардинии и Сицилии. Турша заняли обширную область на Апеннинском полуострове; вероятно, их потомков мы встречаем спустя несколько столетий под именем этрусков (они же туски, тиррены или тирсены), длительное время конкурировавших с Римом и Карфагеном.
     Одним из «народов моря» были балканские по происхождению племена мушков. Западные мушки помогали троянским тевкрам в войне с греками; они также сыграли значительную роль в падении царства Хатти и создали в Малой Азии могущественное Фригийское царство. Восточные мушки осели в верховьях Евфрата и наряду с хурритами и урартами стали предками армян.
      Среди «народов моря», угрожавших дельте Нила в правление Рамсеса III, были родственные грекам пеласты (пеласги). Потерпев поражение от египтян, они осели в Ханаане на морском побережье и образовали союз пяти самоуправляемых городов: Газа, Аскалон (Ашкелон), Аккарон (Экрон), Гат и Ашдод. Библия знает пеластов под именем филистимлян; по ним и весь Ханаан стали впоследствии называть Филистия – Палестина. Филистимляне постоянно воевали с израильскими племенами; так что палестинско-израильский конфликт имеет более чем трёхтысячелетние корни. Те филистимляне, которым не хватило земли на побережье, ушли вглубь Ханаана и объединились с израильтянами;  их стали считать потомками Дана – пятого сына Иакова. Вместе с остальными израильскими «коленами» даниты воевали против остальных филистимлян.
      Появление в Ханаане израильских племён само по себе не было столь уж важным событием. Но израильтяне оказались единственным народом древнего мира, у которого сложилась монотеистическая религия – иудаизм. Из иудаизма выросло христианство, в рамках Римской империи распространившееся по всему Средиземноморью. Позже иудейский монотеизм сыграл важную роль в формировании ислама. Трудно представить, как выглядели бы последующая история и наш нынешний мир без этих религий. 
      С распадом движения «народов моря» по всему Средиземноморью разворачивается финикийская колонизация. Уже к IX веку до Р. Х. в Испании, Италии и Северной Африке насчитывалось около 300 постоянных финикийских колоний – поселений, основанных финикийцами. Крупнейшим городом-метрополией был Тир, а крупнейшей колонией – Карт-Хадашт (Карфаген), основанный выходцами из Тира на территории современного Туниса в последней четверти IX века до Р. Х.
      Древнейшая в мире египетская цивилизация устояла под натиском «народов моря», но это стало её последним достижением. В конце II тысячелетия в Египте устанавливается господство жрецов Амона-Ра, чьё могущество тремя веками ранее пытался сокрушить  Эхнатон. Ливийцы в массовом порядке проникают в Дельту. Они селятся там целыми племенами, образуют костяк египетской армии, их вожди всё чаще занимают посты номархов и вступают в родственные отношения с египетской знатью. Иными словами, в Египте произошло примерно то же, что в Римской империи в III-V веках от Р. Х. С середины X века Египтом правят фараоны ливийского происхождения. Затем Египет распадается, теряет последние заграничные владения и навсегда расстаётся с ролью великой державы.

      РОЖДЕНИЕ КИТАЯ

      Практически одновременно с продвижением ариев в Индостан зарождается китайская цивилизация.
      Дальний восток Евразии, как остальные регионы Земли, населяли потомки выходцев из Восточной Африки. Если раздвинуть временны;е рамки до сотен тысяч лет, разница между «местными» и «пришлыми» становится условной: одни пришли в тот или иной регион раньше, другие позже. Отдалённые предки китайцев – это синантропы, денисовцы, а также те сапиенсы, которые около 70 тысяч лет назад дошли до Юго-Восточной Евразии и смешались со своими предшественниками.
      Две большие реки – Хуанхэ и Янцзы – текут здесь с запада на восток параллельно, как Тигр и Евфрат. Однако они значительно длиннее: Евфрат имеет в длину 2700 км, Тигр – 1900 ка, Янцзы – 6300 км, а Хуанхэ – 5500. Да и расстояние между Хуанхэ и Янцзы  гораздо больше, и в океан они впадают по отдельности, не сливаясь в устьях. В этом дальневосточном Междуречье и сложилась китайская культура и цивилизация.
      В 1920-х годах на севере Вьетнама, в провинции Хоабинь, французские археологи Мадлен Колани и Анри Манси нашли пещеры, которые были населены людьми ещё 12 тысячелетий назад. Их обитатели кормились охотой и рыболовством; позже они научились возделывать рис. По мнению археологов, часть хоабиньцев с конца V тысячелетия продвинулась на север, в бассейн реки Вэйхэ до слияния её с Хуанхэ, ассимилировав немногочисленное местное население.
      Обитатели бассейна Вэйхэ говорили на языке, входящем в сино-тибетскую семью; из современных языков к ней относят китайский, бирманский, тибетский и некоторые другие, но не японский, не корейский и не вьетнамский. Со временем они разбрелись вдоль всего течения Хуанхэ, смешиваясь со здешними аборигенами. По приречным холмам современной китайской провинции Хэнань четыре тысячелетия назад были разбросаны их поселения с земляными хижинами, белёными мелом. Позднее такие поселения распространились ещё дальше на восток – на полуостров Шаньдун. Эта культура сыграла роль завязи, из которой выросла китайская нация. Родственные племена цянов, жунов и ди, которые с берегов Вэйхэ ушли на запад, китайцы считали варварами.
      ***
      История большинства народов начинается с устных преданий, в которых память о прошлом предстаёт в мифологизированном виде. Потом появляются летописцы, наряду с текущими событиями записывающие легенды и предания. На смену летописцам приходят учёные-историки, которые сопоставляют и анализируют предания и летописи, стараясь отделить правду от вымысла. А в самые последние столетия воссозданием картины прошлого занимаются археологи, лингвисты и, наконец, генетики, чьи исследования подтверждают или опровергают предания, летописи и исторические сочинения.
      Итак, предания. Они выводят родословную китайцев от «Пяти первопредков» – «У ди». Имена «Первопредков» в разных вариантах преданий не вполне совпадают, но все сходятся на том, что одним из них был Хуан-ди – «Жёлтый первопредок», живший в горах Куньлунь между Памиром и Тибетом. Хуан-ди был трёхметрового роста, имел лицо дракона с рогом и четырьмя глазами. Ему приписывают изобретение чуть ли не всего на свете – от различных фасонов одежды для мужчин и женщин до лекарств, барабана и колокола. Жил Хуан-ди триста лет, а потом достиг бессмертия и улетел в небо на драконе. Великий китайский историк Сыма Цянь (ок. 140 – ок. 86 гг. до Р. Х.) в своих «Исторических записках» попытался отбросить сказочные черты,  описав Хуан-ди как очень способного племенного вождя. У этого китайского Авраама от разных жён убыло 25 сыновей, из которых 14 стали основателями новых родов.
      В XVII-XVI веках до Р. Х., когда в Средиземноморье столицей Хатти был Куссар, Минойская держава перенесла извержение вулкана Санторин, а в Египте Яхмос основал XVIII династию, – в Китае на смену полумифической династии Ся, основанной потомками Хуан-ди, приходит династия Инь. Её царство уже  вполне историческое: от него сохранилось около 100 тысяч гадательных надписей, сделанных на лопатках животных, черепаховых панцирях, на бронзе, нефрите и керамике. Изучение надписей показало, что китайские предания на удивление точно сохранили имена иньских владык-ванов. У иньцев было профессиональное войско с бронзовым оружием, луками и боевыми колесницами. Многочисленных пленников они приносили в жертву Небу. Первыми на Дальнем Востоке иньцы применили гончарный круг, но пшеницу и ячмень они жали каменными серпами.
      По результатам гаданий иньцы шесть раз переносили столицу с места на место. В XIV или XIII веке до Р. Х. их вождь Пань Гэн переселил подданных на территорию Хэнани. Здесь, в районе нынешнего городского округа Аньян, он построил новую столицу – город Шан, давший имя всему государству и царской династии (название «Инь» им присвоили позднейшие китайцы). Сейчас эта древняя столица раскопана; в ней найдены развалины царского дворца, храма, ремесленных мастерских, многочисленных домов, стоявших правильными кварталами, а также триста гробниц, включая громадные и роскошные царские усыпальницы.
      Власть иньских ванов распространилась на большие территории. Воюя с соседями, иньцы в то же время смешивались с ними. Их царство сотрясали смуты и мятежи подвластных племён. Падение династии Инь связано с племенем чжоу, обитавшим к западу от Шан. В XIII или XII веке до Р. Х. чжоуский вождь Дань Фу, теснимый с запада племенами жунов и ди, переселил свой народ поближе к Шан, под крыло иньского государя. Ван пожаловал Дань Фу титул гуна (аналог европейского герцога или князя) и звание «Си Бо» – «Правитель Запада». Под влиянием иньцев чжоусцы стали переходить к оседлой жизни. Женив своего младшего сына Цзи Ли на иньской аристократке, Дань Фу именно ему, а не старшим сыновьям, передал герцогский титул.
      Видимо, Цзи Ли набрал слишком большую силу. Когда он в очередной раз прибыл ко двору вана Вэнь Дина (правил в 1112–1102 гг. до Р. Х.), чтобы доложить о победе над врагами, ван приказал его убить, одновременно подтвердив за ним звание «Правитель Запада». Этот оригинальный коктейль из казни и награды иллюстрирует основы китайского менталитета, где каждый поступок, помимо практического смысла, непременно что-то символизирует. 
      Цзы Чан, сын Цзи Ли и китаянки, сорок лет усердно служил убийце своего отца, а затем его преемнику Чжоу Синю; такое долготерпение тоже свойственно китайскому национальному характеру. Лишь к концу жизни Цзы Чан порвал с Чжоу Синем и провозгласил себя ваном. В историю Цзы Чан вошёл под именем Вэнь-ван – «Просвещённый государь». После его смерти наступление чжоусцев на иньцев продолжил его сын Фа, известный как У-ван – «Воинственный государь». Около 1027 года до Р. Х. в решающей битве при Муе У-ван разбил войско Чжоу Синя; тот бежал с поля боя и покончил с собой весьма оригинальным способом – самосожжением. У-ван вступил в столицу, проткнул мечом обгоревший труп Чжоу Синя и основал династию Чжоу. С захваченной страной он обошёлся на манер Рюриковичей: сам уселся в стольном граде, а остальные земли роздал в уделы родичам, пожаловав им титул хоу – третий по значению после вана и гуна. В древней книге говорится, что княжества тогда получили все сыновья и внуки правящего рода, кроме слабоумных.
      В сравнении с иньцами чжоусцы были варварами. Но их язык мало отличался от иньского, к тому же их было значительно меньше, чем жителей царства Шан-Инь. А главное, чжоуские правители восхищались величием Шан-Инь также, как далеко на западе другие завоеватели восхищались величием Египта и Вавилона, а впоследствии Рима. Чжоуские владыки считали себя преемниками иньских государей, они лелеяли и развивали иньскую культуру. Область прежней столицы Шан была оставлена в удел потомкам иньских ванов; правда, значительную часть тамошнего населения победители переселили на восток, в удел Лу на полуострове Шаньдун. Впоследствии княжество Лу пользовалось особым уважением как хранилище древних  традиций.
      Так сложилось ядро китайской цивилизации, со временем сплотившей в единый народ множество разноликих племён. Жители китайских провинций говорили на сходных диалектах, но произношение было (и остаётся сегодня) настолько разным, что они часто не понимали друг друга.
      ***
      Власть чжоуских государей, постепенно слабея, просуществовала почти тысячу лет. Удельные княжества постоянно воевали друг с другом; период с V века по 221 год до Р. Х. в китайской истории именуется «Чжань го» – «Сражающиеся царства».  Крупные уделы поглощали мелкие, не считаясь с волей чжоуского вана. Позже некоторые князья сами стали именовать себя ванами. Титул этот обесценился, и когда Ин Чжэн (259–210 гг. до Р. Х.), правитель полу-варварского княжества Цинь, на короткое время объединил Китай под своей властью, он назвался не ваном, а «ди», приравняв себя таким образом к «Первопредкам». В историю Ин Чжэн вошёл под именем Цинь Ши Хуан-ди; дословно это значит «Циньский Первый Великий Первопредок», но у нас иероглифы «хуан ди» (;;) принято переводить как «император».
      ***
      Ко времени правления Цинь Ши Хуан-ди китайская цивилизация уже вполне сложилась. Как и ближневосточные цивилизации, она базировалась на больших кланах. Однако у неё имелись особенности, делавшие её непохожей ни на какую другую. И первое место среди этих особенностей принадлежит китайскому языку.
      Представьте себе язык, где одно и то же (с нашей точки зрения) слово, произнесённое с разной интонацией, означает совершенно разные вещи; где оно, нисколько не меняясь, становится существительным, прилагательным или глаголом; где у существительных и прилагательных нет ни рода, ни числа, ни падежей, а глаголы не спрягаются (хотя следы флексий сохранились в некоторых китайских диалектах); где, наконец, каждое слово записывается особым иероглифом или сочетанием иероглифов! Такой язык может принадлежать только очень трудолюбивому и терпеливому народу, у которого склонность к порядку преобладает над воображением. Китайский язык не предназначен для сложных определений, требующих гибкой грамматики и многочисленных придаточных предложений. Это наложило резкий отпечаток на китайский образ мышления, на китайскую философию, литературу, даже на логику. В китайском языке невозможны универсальные силлогизмы типа «Все рыбы дышат жабрами. Кашалоты не дышат жабрами, следовательно, кашалоты – не рыбы». Выводы для китайца зависят от контекста, от конкретной ситуации. Например, слово «жэнь» означает и конкретного человека, и человека вообще, и людей в целом. Между этими понятиями можно поставить знак равенства («Хо – человек. Любить Хо – значит любить людей»), а можно, напротив, подчеркнуть различие («Родители Хо – люди. То, что Хо служит своим родителям, не значит, что Хо служит людям»).
      Сообщества людей, как и прочих приматов, пронизаны ИЕРАРХИЕЙ. Но эта иерархия принимает разные формы, по-разному устанавливая баланс между свободой и подчинением. Для китайцев свобода всегда была равносильна смуте, а равенство находилось  почти за пределами понимания. (Я пишу это в прошедшем времени, но не уверен, что сейчас положение радикально изменилось). Гармонию общества они видели в покорности подданных государю, сыновей – отцу, жён – мужу, младших братьев – старшему. Когда в китайском классическом романе герои собираются побрататься, они первым делом решают, кто будет старшим братом, которому остальные побратимы должны будут беспрекословно подчиняться. Идея о том, что подданные могут выбирать себе правителя, довольно широко распространённая на западе Евразии, была глубоко чужда китайскому образу мышления.
      Китайское слово «ли» (разумеется, произнесённое определённым тоном) на русский язык обычно переводят как «ритуал» (или с иронией – «китайские церемонии»). На самом деле значение «ли» было гораздо шире: оно включало нормы поведения и правила отношений между людьми и кланами. Огромную роль в становлении «ли» сыграл Кун-цзы – «Учитель Кун» (Конфуций), живший в VI-V веках до Р. Х. в уделе Лу. Утверждая подчинение низших высшим и младших старшим, Конфуций в то же время подчёркивал, что государь должен быть справедливым и заботливым по отношению к подданным, отцы – по отношению к сыновьям, а старшие братья – по отношению к младшим. 
      НОРМЫ МОРАЛИ, ПРАВИЛА ПОВЕДЕНИЯ существуют в ЛЮБОМ СООБЩЕСТВЕ СТАДНЫХ ЖИВОТНЫХ, в том числе у людей. Также в любом сообществе полно тех, кому общественная мораль мешает развернуться, кто недоволен своим социальным статусом и хочет вылезти «из грязи в князи». Китай здесь не исключение. Ритуал ритуалом, но если бы все китайцы всегда ему следовали, жизнь Китая застыла бы на месте. Между тем страна всё же менялась, хотя и гораздо медленнее, чем пёстрое, многоликое Средиземноморье. Порядочный и образованный китаец стремился во всём поступать в соответствии с нормами «ли», но и китайский мерзавец обычно делал вид, что их соблюдает. И если такой мерзавец прорывался наверх, среди подвластных ему людей мало кто осмеливался с ним спорить.
К тому же конфуцианство, несмотря на его огромное влияние, никогда не обладало идеологической монополией (об этом чуть ниже). Были у него и открытые враги; самый известный из них – Цинь Ши Хуан-ди, прославившийся сожжением конфуцианских книг и закапыванием живыми в землю конфуцианских книжников.
      ***
      Китайцы верили, что ход событий и индивидуальную судьбу определяет Небо – «Тянь» (у монголов и тюрков, северных соседей Китая, – «Тенгри»). «Тянь» – аналог индуистского Брахмана, но череда перерождений и карма в китайских представлениях о мире отсутствовали. Не было у них и богов – ни в человеческом облике, как у греков, римлян и германцев, ни с добавлением звериных черт, как у египтян и отчасти индусов. Помимо Неба, китайские кланы чтили своих предков, а также многочисленных хулиганистых, но не слишком могущественных духов. Жреческое сословие в Китае не сложилось. Общественными делами, включая строительство оросительных систем, руководил Государь – «ван», позднее «ди», в чьей особе совмещались земное и небесное начала. Конкуренцию ему могли составить не жрецы, а лишь другие государи, которые успешнее «совершенствовали свои добродетели» и лучше «понимали волю Неба».   
      Женщина занимала подчинённое положение практически во всех древних цивилизациях (и в современном исламе);  Китай не был исключением. И всё же он выделяется практически полным отсутствием понятия о романтической стороне любви. Соответственно не развилась здесь и культура ухаживания за женщиной, подобная тем, что позднее сложились в Европе и в Японии. Когда китайцу надо было взять жену или наложницу, он договаривался с её родственниками, когда хотел заполучить гетеру – договаривался с «мамкой». Для китайского «благородного мужа» злоупотребление вином было простительной слабостью, а вот любовная страсть – слабостью непростительной, почти позорной. Порнографии в китайской литературе полно, но той любви, которой посвящена б;льшая часть европейской поэзии и значительная часть прозы, Китай не знал ни три тысячелетия назад, ни в XIX веке от Р. Х. Такая любовь объяснялась наваждением – например, чарами лисы-оборотня.
      ***
      Огромное влияние на развитие китайской цивилизации оказало её уникальное положение в регионе.
      В Средиземноморье народы с очень несходными культурами, оворившие на совершенно разных языках – египтяне, шумеры, семиты-аккадцы и семиты-финикийцы, хурриты, минойцы-критяне, греки и пр. – жили рядом на относительно небольшом пространстве, связанные морем, взаимодействуя друг с другом и периодически меняясь ролями – превращаясь из ведущих в ведомые и наоборот. А на Дальнем Востоке Китай в течение трёх тысячелетий (!) сохранял культурную монополию (за исключением буддизма, заимствованного из Индии вскоре после Рождества Христова). В результате у китайцев вполне закономерно сложилось представление о своей стране как центре Поднебесной. Все окрестные народы считались – и в самом деле были – варварами, обязанными, по мнению китайцев, приносить дань их Государю. Даже если варвары оказывались сильнее и захватывали часть Китая, а то и всю страну, они вскоре перенимали китайский образ жизни, тем самым подтверждая универсальный характер китайской цивилизации.
      Несмотря на отсутствие культур-конкурентов, духовная жизнь Китая была бурной и напряжённой. У последователей Конфуция, пытавшихся установить баланс между порядком и гуманностью, было много соперников. Важнейшими среди них являлись даосисты («дао цзя» – «школа Дао»), призывавшие опираться на естественный ход вещей, и легисты («фа цзя» – «школа закона»), убеждённые во вреде просвещения и торговли и в пользе земледелия, скотоводства и сильной армии. Именно на легистов опирался Цинь Ши Хуан-ди в своей борьбе с конфуцианцами.

      ОСЕВОЕ ВРЕМЯ

      I тысячелетие до Р. Х., особенно его середина, – одна их самых важных вех в истории человечества. «В это время происходит много необычайного, – писал немецкий философ Карл Ясперс (1883-1969). – В Китае тогда жили Конфуций и Лао-цзы, возникли все направления китайской философии, мыслили Мо-цзы, Чжуан-цзы, Ле-цзы и бесчисленное множество других. В Индии возникли "Упанишады" (комментарии к Ведам), жил Будда. В философии Индии, как и Китая, были рассмотрены все возможности постижения действительности, вплоть до скептицизма, материализма, софистики и нигилизма. В Иране Заратуштра учил о мире, где идёт борьба добра со злом. В Палестине выступили пророки – Илия, Исайя, Иеремия и Второисайя. В Греции – это время Гомера, философов Парменида, Гераклита, Платона, трагиков, Фукидида и Архимеда. Все, что связано с этими именами, возникло почти одновременно в течение нескольких столетий в Китае, Индии и на Западе независимо друг от друга».
      Данную эпоху Ясперс назвал «осевым временем». «Эту ось мировой истории, – писал он, – следует отнести, по-видимому, ко времени около 500 лет до Р. Х., к тому духовному процессу, который шёл между 800 и 200 годами до Р. Х. Тогда произошёл самый резкий поворот в истории. Появился человек такого типа, какой сохранился и по сей день».
      В самом деле: анатомически современный человек сложился около 40 тысяч лет назад, к производящему хозяйству перешёл около 10 тысяч лет назад, но в интеллектуальном отношении он «повзрослел» именно в «осевое время». 
      Главной составляющей духовного процесса, о котором говорит Ясперс, стало ЛОГИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ. Не то чтобы до этого люди вообще ни о чём не думали. Цивилизации Древнего Египта и шумеро-аккадской Месопотамии построили модель звёздного неба и дали планетам имена богов (позже римляне заменили имена вавилонских богов своими: Нергал назвали Марсом, Мардук – Юпитером, Иштар – Венерой и т. д.). Они разделили год на 12 месяцев, сутки на 24 часа, час на  60 минут и минуту на 60 секунд, окружность разбили на 360 градусов, а градус – на 60 минут. Были заложены основы геометрии и математики, включая вычисление процентов и понятие об арифметической и геометрической прогрессии.
      Тем не менее, до «осевого времени» рациональное, логическое мышление было большой редкостью.
      В человеческом сознании понятия и образы обычно сменяют друг друга, цепляясь за наработанные ассоциации; мысли текут как бы сами собой; в XX веке этот процесс метко окрестили «потоком сознания». Так происходит до тех пор, пока мы не сосредоточимся специально на каком-то предмете.
      Общий уровень знаний «доосевой» эпохи свидетельствует о том, что по-настоящему сосредотачиваться люди тогда ещё не научились. Их математика сводилась к решению частных задач, пояснения и доказательства в ней отсутствовали. Связи между понятиями устанавливались с помощью ассоциаций, аналогий: закапывание зерна и его прорастание олицетворяло смерть и новое рождение, заход и восход солнца ассоциировались с чьим-то уходом и возвращением, и т. п. Насколько аналогии СООТВЕТСТВУЮТ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ – такой  вопрос у древнего египтянина или вавилонянина просто не возникал. Люди жили, полагаясь на вековые обычаи и привычные стереотипы. Всё происходящее, включая собственные успехи и неудачи, они объясняли действиями сверхъестественных сил – духов, богов, Неба, Судьбы.
      В «осевое время» в наиболее развитых районах мира научились систематически и вполне сознательно размышлять, целенаправленно устанавливая причинно-следственные связи между предметами, явлениями и событиями. Греческие философы даже выработали правила построения истинных суждений. Так был заложен фундамент научного мышления, плодами которого все мы сейчас пользуемся едва ли не ежеминутно.
      Начиная с «осевого времени», рациональное логическое мышление навсегда входит в жизнь человечества. Оно не вытесняет «поток сознания», а дополняет его: ведь и поныне неожиданно всплывший образ часто замыкает цепь ассоциаций в обход всякой логики.
      Остальные перемены «осевого времени» так или иначе связаны с утверждением рационального мышления.
      В наиболее развитых странах складывается слой людей, жаждущих учиться, причём не только ради хлебного чиновничьего местечка, но просто для того, чтобы знать и понимать. Умственный труд превращается в самостоятельную область деятельности.
      Письменность в предшествующие эпохи использовалась в делопроизводстве, для хозяйственных и религиозных нужд. Остальные знания, включая анонимные литературные произведения, передавались из уст в уста. В «осевое время» научные и художественные тексты стали записывать, и за каждым текстом появился конкретный автор. (Правда, ещё долгое время произведение записывал не он сам, а его ученики).
      В «осевое время» начинается также революция в религиозном мировоззрении.
      В ранней древности каждое божество принадлежало определённой семье, клану, общине, народу. В «осевое время» межклановые и межнациональные религиозные границы теряют прежнюю чёткость. Многие египетские, греческие, индоиранские боги становятся предметом почитания разных народов. Появляются религии, изначально обращённые к людям разных наций. Частично такой универсальный характер имел зороастризм, появившийся в Иране в VII-VI веках до Р. Х., в ещё большей степени – буддизм (христианство и ислам возникают позже, уже за пределами рассматриваемого периода).
      В «осевое время» люди в передовых странах приходят к великой мысли: богам важно не только то, что ты делаешь ДЛЯ НИХ, но и как ты поступаешь с другими людьми. Религия связывается с моралью. В результате смягчаются отношения к единоверцам, в том числе иноплеменным, зато закладывается почва для религиозного фанатизма – явления, ранней древности неведомого.
      И в биологическом, и в социальном развитии новое обычно не уничтожает полностью старого, не вытесняет его, а надстраивается над ним. Достижения «осевого времени» не отменили прежних обычаев и привычек. Логически мыслить и сегодня способны далеко не все. Утилитарное отношение к Богу («я Тебе – Ты мне») сохраняется во всех религиях. Наиболее ревностные индуисты и буддисты подметают перед собой  путь, чтобы ненароком не раздавить какую-нибудь живность, однако и людоедство пока нельзя назвать вчерашним днём человечества.
      И всё же можно утверждать, что в «осевое время» мир кардинально изменился.

      ЭЛЛИНЫ

      Культурный упадок в Эгейском мире, наступивший с гибелью сначала Минойской державы, а затем Микенской Греции, продлился около трёхсот лет. Но в этом очередном «Средневековье» вызревает самобытная цивилизация греков-эллинов, к которой переходит культурное лидерство в Средиземноморье. Усвоив достижения Египта, Месопотамии и Финикии, эллины выводят Средиземноморский регион на новую ступень развития и в дальнейшем сами выступают в роли учителей по отношению к варварской Западной Европе. Отсюда, с юго-восточной окраины, начинается строительство европейской цивилизации, принципиально отличной от ближневосточных.
      Эллины, а не китайцы и не индийцы, создали лучшую в мире систему логического мышления. Культуролог  Г. Ю. Любарский пишет: «Греки развили определённый этап того, что можно назвать рациональностью… Эта рациональная пластичность в равной степени  проявляется как в греческой философии, так и в скульптуре и архитектуре. Причём равномощных образов того и другого (такой философии и такой скульптуры) человечество более породить не могло… Никто за две тысячи лет не написал лучших философских диалогов, чем Платон, не создал ничего равного философии Аристотеля». В самом деле, ни у китайцев, ни у индийцев не было такого чёткого разделения понятий, какое достигнуто греками и без какого не могло возникнуть современное научное мышление. Эта черта эллинского менталитета сказалась и в политике, в том числе в разработке понятия демократии.
      Демократический строй, то есть самоуправляемое сообщество, – второй важнейший вклад эллинов мировую цивилизацию. Элементы демократии встречались в древности и за пределами Эллады. Мы мало знаем о политическом устройстве финикийских городов-государств, но в по крайней мере в некоторых из них определённо существовала выборность должностных лиц. Тир и Карфаген представляли собой что-то вроде средневекового российского Новгорода: власть в них делилась между купеческо-аристократическими группировками, царём, выборными консулами-шофетами, религиозными структурами и народным вечем, одобрение которого требовалось при принятии важнейших решений. Однако только греки чётко отделили демократическую форму правления от монархической и аристократическо-олигархической. Правда, даже в самых демократических древнегреческих полисах в государственном управлении участвовали только свободные  взрослые мужчины –  граждане данного полиса (то есть не рабы и не многочисленные переселенцы из других полисов). Но важнее то, что эллины в своих маленьких полисах сформировали систему ДЕМОКРАТИЧЕСКИХ ПРОЦЕДУР, которыми в модернизированном виде пользуются и современные многомиллионные демократии. Также  они обосновали тезис о народе как источнике всякой власти. И этот тезис, и системы демократических процедур в разное время и в разных странах подвергались многочисленным извращениям, и всё же они позволили сохранить кое-где элементы демократии вплоть до наших дней.
      Со времени диадохов – преемников умершего в 323 до Р. Х. Александра Македонского – греческий язык, греческая культура и греческий образ жизни распространяются по всему Средиземноморью и далеко на восток от него. Наступает эпоха ЭЛЛИНИЗМА. Разноплеменные общины именуются полисами, управляющие ими советы – герусиями, должностные лица – демархами, этнархами, стратегами, агораномами и т. п. По всему Средиземноморью горожане ходят в гимнасии, смотрят пьесы греческих авторов, устраивают на манер греков соревнования в беге и борьбе, а дворцы захолустных царьков и и храмы тамошних богов украшаются статуями и картинами в греческом стиле. От Испании до Египта, Палестины и Месопотамии образованные люди говорят на греческом диалекте койнэ («общая»); на нём пишут стихи, пьесы и учёные трактаты, письма друзьям и доклады царям.
      Блестящий покров эллинизма был, однако, весьма тонок и непрочен. Основная масса населения ионсервативная часть национальных элит к западу и к востоку от Эгейского мира сохраняет в неизменном виде прежний образ жизни и собственные языки.

      ПАДЕНИЕ ХАТТИ

      Расцвету греческой цивилизации во многом способствовало крушение её восточного соседа – царства Хатти, единственной индоевропейской сверхдержавы древнего Средиземноморья (в Митанни индоевропейской была только правящая верхушка). Что произошло бы, если бы Хатти устояла?
      Культурой хетты никогда не блистали, но они, в отличие от греков, стремились создать обширную империю. Возможно, они задолго до Александра Македонского подчинили бы разбросанные по Эгейскому миру греческие полисы. Греческая цивилизация в таких условиях выглядела бы совершенно иначе, а демократия в полисах, живущих под властью хеттов, скорее всего вообще не возникла бы. Зато на стыке Европы и Азии сложилась бы крупная держава, которая оказалась бы не по зубам Риму. Она стала бы более прочным цивилизационным центром, чем лоскутная Византия; история Восточной Европы пошла бы иным путём, и в XVI-XX вв. от Р. Х. её народам не пришлось бы выбирать между Западом и Россией.
      Но случилось то, что случилось. Хатти была разрушена «народами моря», и хетты разбрелись по окрестным странам. Многие перебрались на Кипр и другие близлежащие острова. Часто хетты служили наёмниками в армиях разных государств. Жители Месопотамии и Армянского нагорья долгое время называли хеттами всё население между Евфратом, Средиземным морем на западе и Чёрным морем на севере, но в действительности хетты растворились среди соседних народов. Само их имя практически исчезло. Лишь благодаря мимолётному упоминанию в Библии европейские учёные XIX века сумели вернуть хеттов на страницы истории.

      ЭЛЛАДА, РИМ И НОВАЯ ЕВРОПА

      Вклад греков и римлян в развитие Европы и в общечеловеческий прогресс трудно переоценить. Древней Греции и Риму посвящено множество учебных курсов и монографий, а в хронологической последовательности их история, как часть общемировой, изложена в первых двух томах моих «Всемирных хроник». Здесь я отмечу лишь несколько моментов, которые обычно остаются в тени.
      Эллины ощущали своё глубинное единство и противопоставляли себя иноплеменным «варварам». Однако на протяжении всей истории Древней Греции они сохраняли разделение на ахейцев, дорийцев, ионийцев и эолийцев. Что ещё важнее, они культивировали жизнь небольшими общинами – полисами, каждый из которых старательно ограничивал количество своих граждан. Афины, Спарта, Фивы пытались сколотить крупные конфедерации, но даже они не покушались на полисное устройство общества.
      Несмотря на постоянные войны между полисами, они сумели совместно остановить экспансию Персидской державы Ахеменидов, но были вынуждены подчиниться царям Македонии. Потом появились римляне. Благодаря своему мужеству и организационным способностям они в ходе ожесточённых длительных войн сумели навязать свою власть сначала ближайшим соседям – латинам, этрускам и самнитам, потом всей Италии, а затем одержали победу над могущественным финикийским Карфагеном. О том, как изменилась бы история, если бы борьбу в Карфагеном Рим проиграл, написано немало.
      Эллины первоначально считали римлян варварами. Римская культура с III века до Р. Х. формировалась под сильным влиянием эллинизма. Образованные римляне обычно не афишировали своих познаний в греческой культуре, поскольку римские консерваторы склонны были противопоставлять «суровую  добродетель римлян» «греческой изнеженности». Тем не менее, домашними учителями у римской элиты обычно были рабы-греки, римские поэты и драматурги подражали греческим образцам и часто изображали в своих произведениях греков, а лучшую историю становления Римской империи написал грек Полибий. 
      Однако римский менталитет отличался от греческого. Если греческие полисы старательно ограничивая круг полноправных граждан, то римляне на протяжении всей своей истории этот круг расширяли – правда, в ходе постоянной внутренней борьбы. Сначала коренные римляне-патриции включили в состав римского народа новопоселенцев-плебеев. Потом римское гражданство получили соседи Рима – латины, а позднее и все италики. Римское гражданство даровалось и некоторым жителям отдалённых провинций, особенно ревностно служившим Риму.
      Не менее важным источником пополнения состава римских граждан был отпуск на волю рабов. Если в Элладе освобождение иноземцев от рабства было исключением, то в Риме – правилом. Вольноотпущенники становились клиентами (вассалами) своего бывшего господина, а в третьем поколении их потомки сливались с остальными римлянами. Убеждение римлян, что ПРАВИТЬ СВОБОДНЫМИ ЛЮДЬМИ ПОЧЁТНЕЕ, ЧЕМ РАБАМИ, наложило отпечаток не только на историю Римской империи, но и на всю последующую историю Западной Европы.
      Не в последнюю очередь именно благодаря постоянному росту количества граждан римляне смогли сделать то, на что у малочисленных граждан греческих полисов не хватало сил: они в течение нескольких столетий создали обширную «Империю римского народа», охватывавшую всё Средиземноморье.
      В этой империи сперва как гонимая секта, а потом как официальная религия утвердилось христианство. Как и почему это произошло, вы можете прочитать в моей книге «Эпоха Рождества» и в статьях об Иисусе и апостоле Павле на «Прозе.ру».
      Но первоначальный римский народ – создатель империи постепенно растворился среди потомков свезённых со всего Средиземноморья рабов, которым не было до этой империи никакого дела. На смену легионам из римско-италийских крестьян пришли легионы разноплеменных наёмников, которыми командовали такие же разноплеменные полководцы, да ещё германские племена, считавшиеся союзниками римского народа, но мало чем отличавшиеся от враждебных Риму завоевателей.
      Чтобы империю было легче защищать, император Диоклетиан в конце III века от Р. Х. разделил её между двумя «августами» и двумя «цезарями», которые вскоре передрались между собой. В итоге имперская власть, сделавшаяся совершенно эфемерной, была без особых хлопот упразднена, а имперские земли поделили германские конунги (короли) и дуксы (герцоги). В романизированных странах немногочисленные германские завоеватели – вестготы в Испании, франки и бургунды в Галлии, лангобарды и остготы в Северной Италии – быстро утратили свой язык и растворились среди местного кельтского и италийского населения. К востоку от Рейна и на севере Европы, где германцы составляли большинство, их языки утвердились прочно. В Британии германские племена англов, саксов и ютоы вытеснили кельтов – бриттов и скоттов, но не смогли окончательно их до конца ассимилировать, а в XI веке от Р. Х. сами были завоёваны офранцузившимися скандинавами, ранее создавшими на континенте герцогство Нормандию.
      Эта новая мозаичная Европа сохранила, однако, остатки римской культуры и огромное уважение к павшей великой Империи. А главное, она унаследовала от неё христианскую Церковь, которая в борьбе с арианством, пелагианством и кельтским вариантом вероисповедания обрела единство под властью римских епископов – пап. Римско-католическая Церковь была весьма далека от христианского смирения, её нравы не сильно возвышались над общим моральным уровнем этой варварской эпохи. Но именно под руководством этой несовершенной Церкви средневековая Европа, раздираемая феодальными войнами, в VIII-XI веках от Р. Х. отстояла свою цивилизацию от семитов-мусульман, в VII-X веках захвативших юг Италии с Сицилией и почти весь Пиренейский полуостров. Самая важная битва в истории европейской цивилизации состоялась 10 октября 732 года при Пуатье близ Тура, где армия мусульманского генерал-губернатора Андалусии Абд-ар-Рахмана ибн Абдаллаха, разорившая герцогство Аквитанию, была разбита войском Франкского королевства под руководством майордома герцогства Австразии Карла Мартелла. Продвижение ислама в центр Европы тогда было остановлено.
      Позднее христианская Европа смогла вобрать в себя язычников-норманнов, систематически разорявших её побережье. С конца XI века европейские христиане под руководством той же Церкви сами переходят в наступление и теснят мусульман в Палестине, Сирии и Египте. 
         
      ИСЛАМИЗАЦИЯ ЮГО-ЗАПАДНОЙ АЗИИ

      Описанным выше событиям предшествовало объединение семитской цивилизации под знаменем ислама.
      В конце II – начале I тысячелетий до Р. Х. среди семитских племён Юго-Западной Азии выделились арабы. Они создали несколько царств – Сабу (Шебу, Сабейское царство) га юге Аравии, Набатею на северо-западе Аравии, Пальмиру в Сирийской пустыне и др.; в Библии упоминается визит сабейской царицы («царица Савская») к израильскому царю Соломону в X веке до Р. Х. В то же время значительная часть арабов оставалась кочевниками-скотоводами. Своё происхождение различные арабские племена возводили либо к сыну  Ибрахима (Авраама) Исмаилу, либо к Кахтану, отождествляемому с библейским Иоктаном – потомком Ноя. Каждое арабское племя имело своих богов, идолы которых были собраны в общем храме в Мекке. Но вскоре после Рождества Христова среди них начинают распространяться различные монотеистические учения. 
      В I веке от Р. Х. правители семитского государства Адиабена, расположенного на территории современного Ирака, отказались от традиционного месопотамского многобожия и приняли иудаизм, сделав его государственной религией. В начале III века от Р. Х. иудаистские общины из евреев и арабов существовали на юге Аравийского полуострова, в Йемене. В VI веке значительное еврейское население имелось в Хиджазе (Западная Аравия), особенно в Ясрибе (Медине) и его окрестностях, откуда иудаизм распространялся на юг. Еврейские общины существовали в Бахрейне, в Макне (на берегу  Аккабского залива), в Адрухе (юг современной Иордании) и далее на север в Джарбе. Когда византийский император Ираклий (правил в 610-641 гг.) попытался обратить евреев в христианство, и многие из них бежали, в том числе в Аравию.
      Обитатели Йемена, считавшие себя потомками Кахтана, относятся к «чистокровным арабам» («араб аль-ариба»); упоминания о них встречаются ещё во II тысячелетии до Р. Х. В I веке до Р. Х. они основали государство Химьяр, которое в VI веке захватили эфиопы.  Химьяриты имели собственную письменность, а их государственной религией стал иудаизм.
      Христианство появилось на Аравийском полуострове в 340 году, когда только что окрещенный Эзана, царь эфиопского Аксума, вмешался во внутренние распри в Химьяре и захватил часть юга  Аравийского полуострова. Кроме того, в Южном Йемене продивали группы христиан. На севере полуострова христианство приняли арабские кланы «бану Таглиб» («сыновья Таглиба»), «бану Куда» и «бану Гассан».
      В первые века после Р. Х. погибли древнейшие государства Аравии –   Набатея, Саба, Пальмира. В 525 году аксумские эфиопы и византийцы разгромили Химьяр. В 602 году ан-Нуман III, последний царь христианского (несторианского) царства Лахмидов («бану Лахм»), союзник сасанидской Персии в борьбе с Византией, был казнён персидским шахом Хосровом II по ложному подозрению в измене, и королевство Лахмидов было аннексировано персами. На Аравийском полуострове возник политический вакуум, который вскоре заполнили воинственные последователи новой религии.
      ***
      Абу-ль-Мунзир Хишам ибн Урва аль-Курайши (680-763 гг.), один из самых ранних знатоков хадисов – преданий о словах и деяниях пророка Мухаммеда, писал со ссылкой на   Абу Бакра Мухаммеда ибн Исхака ибн Ясара ибн Хияра аль-Мадани (704-767/768 гг.) –  автора самой ранней биографии пророка Мухаммеда: «Рассказывал мне Асим ибн Умар ибн Катада, со слов некоторых своих сородичей, говоривших: нас привело к исламу, наряду с милостью Аллаха и указанием им истинного пути то, что мы слышали от иудеев. Мы были многобожниками, идолопоклонниками, а они – обладатели Писания, и было у них знание, которого у нас не было. У нас с ними были постоянные раздоры. Когда мы как-нибудь обижали их, они говорили нам: “Приблизилось время Пророка, вот-вот он будет послан, и с ним мы будем убивать вас, как убивали людей Гада и Ирама”’».
      Под влиянием иудеев и христиан в разных концах Аравии появились проповедники монотеизма, каждый из которых толковал единого Бога на свой лад. В исламской традиции они именуются ханифами (от «ханифийя» – «благоческтие»), а их учения – «верой Ибрахима» («дин Ибрахим»), якобы восходящей к праотцу Ибрахиму (Аврааму), жившему примерно за два тысячелетия до описываемых событий.  В  VII веке известны по именам двое проповедников-ханифов – аль-Асвад на юге в Йемене и Мусайлима в центральной части Аравийского полуострова – в Йамаме, к северо-западу от современного Эр-Рияда. Всего же тогда в Аравии действовали не менее пяти проповедников самобытного монотеизма.
      Одним из активных ханифов был Мухаммед, внук Абд аль-Мутта;либа ибн Ха;шима ибн Абд Мана;фа аль-Курайши; – вождя правящего в Мекке клана Курайшитов («бану Курайш»), поклонявшегося богу Хубалу – вырезанной из красного сердолика статуе человека с золотой рукой.
      Мухаммед родился около 570 года, рано осиротел, в юности сопровождал торговые караваны своего дяди Абу Та;либа Абд Мана;фа ибн Абд аль-Мутта;либа ибн Ха;шима аль-Курайши;. Потом Абу Талиб разорился, а Мухаммед женился на богатой вдове Хади;дже бинт Хувайлид, которая была примерно на 14 лет старше него. В 610 году, в возрасте 40 лет, Мухаммеду явился архангел Джибраил (Гавриил) и сообщил, что Аллах избрал Мухаммеда своим «посланником» («расуль») и «пророком» («наби»). И вот Мухаммед начал проповедовать в Мекке в веру в Единого Аллаха, названную им «ислам» («покорность»). Его проповеди очень раздражали курайшитов. В 619 году умерли и Абу Талиб, и Хадиджа, а в сентябре 622 года Мухаммед с немногочисленными приверженцами бежал от преследований из Мекки в Ясриб (Медину) – крупнейший иудаистский центр Аравийского полуострова, где евреи конфликтовали с арабами. Это событие известно как «Хиджра» («Переселение»), а тогдашних спутников Мухаммеда именуют «мухаджир» («переселившиеся»). Коренные жители Медины из племён Аус и Хазрадж, а также часть местных евреев приняли проповедь Мухаммеда; их именуют «ансар» («помощники»). Так возникла первая мусульманская умма (община). В течение восьми лет между мединскими мусульманами и мекканскими идолопоклонниками шла вооружённая борьба – «газават»» (иначе «малый джихад») с ярко выраженной религиозной окраской. То, что учение Мухаммеда осуждало ростовщичество и общественное неравенство, способствовало росту его популярности и быстрому распространению. В 630 году мусульмане заняли Мекку, а вскоре ислам был признан во всей Аравии.
      Мухаммед умер 8 июня 632 года и был погребён в Медине. Его «заместителем» («халифом»)  был избран Абдаллах Абу Бакр, отец его любимой жены Аиши. Мединские мусульмане – мухаджиры и ансары образовали правящую группу; подвластные племена, принявшие ислам, платили им садаку (подать).
      Подавляя  попытки различных аравийских племён выйти из-под их власти, мусульмане готовились покончить с самым опасным соперником – ханифом Мусайлимой, утверждавшим, что получает откровения от Всевышнего. В 633 году на резиденцию Мусайлимы в городе Хаджар в Йамаме напал клан «бану Тамим», обитавший в полупустыне близ Басры, у слияния Тигра и Евфрата; возглавляла Тамимитов  пророчица Саджах, вещавшая от имени бога, которого называла «Господином Облаков». Мусайлима потерпел поражение и был вынужден откупиться. Согласно исламскому преданию, они с Саджах поженились, но жили вместе только три дня; потом Саджах вернулась в на родину, где якобы приняла ислам. В 634 году мусульмане в сражении при Аркабе разбили войско Мусайлимы, сам он и его ближайшие сподвижники ар-Раххал и Мухакким ибн ат-Туфайл были убиты.   
      Теперь все аравийские мятежники покорились мусульманам, и халиф Абу Бакр повёл арабских воинов под знамёнами ислама в византийские и иранские владения, на завоевание мира. Традиционный разбой арабских племён получил религиозное обоснование, поскольку направлялся против тех, кто не признал Аллаха и Мухаммеда в качестве его Посланника. В Коране сказано: «Сражайтесь на пути Аллаха с теми, кто сражается против вас, но не преступайте границы дозволенного. Воистину, Аллах не любит преступников». «Война на пути Аллаха» по-арабски «джахада», отглагольное существительное – «джихад».(сура «Коррова», аят 190). И далее: «И сражайтесь с ними, пока не исчезнет смута, а религия будет принадлежать Аллаху» (сура «Корова», аят 193).
      Никакого казначейства или казнохранилища в Халифате тогда ещё не существовало. Пятую часть военной добычи отправляли в Медину, а там халиф сразу  делил её поровну между мухаджирами и ансарами, которые, кроме того, имели к этому времени свои земли и торговые предприятия.
      Абу Бакр скончался 22 августа 634 года. При последующих халифах арабы продолжали войну с Византией и Ираном. В Сирии и Палестине организованное сопротивление византийцев было сломлено; Византия потеряла Левант, а государство Сасанидов — Месопотамию. В 633-652 годах арабы целиком покорили Сасанидский Иран, в 641-642 годах завоевали Египет. В 643 году осадой Дербента началось вторжение на территорию, соответствующую современному горному Дагестану.
      Первое вторжение из Египта далее на запад вдоль североафриканского побережья  началось в 647 году. За убийством халифа Усмана (656 г.) последовала гражданская война в Халифате, в результате халифом стал Али ибн Абу Талиб, двоюродный брат и зять пророка Мухаммеда, в свою очередь убитый в 661 году. За это время от Халифата при содействии Византии и Хазарского каганата отпало Закавказье, за исключением Восточной Армении.
      Вражда шиитов – приверженцев Али ибн Абу Талиба – с остальными мусульманами-суннитами длится до сих пор.
      С окончанием гражданской войны мусульмане продолжили военные действия против берберов, населявших североафриканские земли от границ Египта на востоке до Атлантического океана на западе и от Средиземного моря на севере до реки Нигер на юге.
      К 700 году мусульмане захватили всё Закавказье за исключением горной Мисиминии на реке Кодор (на земле современной Абхазии), а также Алании (Осетии) – союзницы византийско-хазарского альянса.
      К 709 году мусульмане захватили почти всю Северную Африку и в 711 году вторглись в королевство вестготов на Пиренейском полуострове. В их войсках теперь помимо аравийских арабов сражались представители многих покорённых ими народов.
      ***
      Образование обширного Халифата положило начало сплочению древней семитской цивилизации, самой развитой частью которой была Месопотамия. Долгие века разорванная на части соседними державами, эта цивилизация обрела религиозное единство, а во главе её встали арабы – один из периферийных семитских народов. Столицей Халифата первоначально сделался Дамаск, в разное время входивший в состав Ассирии, Вавилонии, Израиля, персидской державы Ахеменидов, империи Александра Македонского, эллинистического царства Селевкидов, Армянского царства, Римской империи и Византии. Когда в Халифате на смену династии Омейядов пришла династия Аббасидов, столица была перенесена в Багдад, основанный 30 июля 762 года в Месопотамии на западном берегу реки Тигр, примерно в 85 км от Вавилона. 

      РОЖДЕНИЕ РУССКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

      Европейская цивилизация выросла в Средиземноморье. Здесь в течение десятка тысячелетий шёл процесс передачи культурных навыков: от ранних поселений типа Иерихона, Чайоню и Чатал-Хююка – убейдским субареям, потом к шумерам и семитам Месопотамии и к обитателям «Старой Европы»; от неолитических поселений Эль-Файюма и Меримде – к нильским номам и державе египетских фараонов; от Египта и Месопотамии –  к обитателям Крита, Тартесса и Финикии, затем к этрускам и эллинам, а от них –  к римлянам. Северными окраинами этого СРЕДИЗЕМНОМОРСКОГО КОЛЬЦА КУЛЬТУР были Британия, Ирландия, Скандинавия, Исландия. А в IX веке возникают государственные образования на его восточной окраине – у западных славян.
      Эллинам было хорошо знакомо Северное Причерноморье, куда они издавна выводили свои колонии – Тиру (сейчас Белгород-Днестровский), Ольвию (район села Парутино в Николаевской области Украины), Херсонес Таврический (сейчас Севастополь), Пантикапей (ныне Керчь), Феодосию и др. О землях и народах, живших далее к северу и востоку, до эллинов, а позднее до римлян доходили лишь смутные слухи.  Там шла другая жизнь, практически изолированная от Средиземноморья, также как и от других древних цивилизаций – Китая и Индии. Сравнительно близко к этому региону находились только Персия (Иран) и государства Средней Азии – Бактрия, Согдиана, Хорезм, доросшие до письменности лишь в I тысячелетии до Р. Х.
      В этой культурной глуши и возникла Древняя Русь, ставшая основой украинской, белорусской и русской наций. Она сложилась из десятков, а скорее сотен самых разных кланов, племён и племенных союзов, имевших разное генетическое и культурное наследие и говоривших на разных языках, а временами переходивших с одного языка на другой. Ни одна другая нация в мире – даже, вероятно, американцы, – не вобрала в себя столько разнородного этнического материала.
      ***
      Между севером и югом Евразийского материка от венгерской пушты почти до берегов Тихого океана лежит Великая степь. Западную её оконечность, то есть регион Причерноморья, Прикаспия и Предкавказья, ко времени Рождества Христова населяли ираноязычные племена – скифы, массагеты, сарматы, аланы и др. Впрочем, массагеты продвинулись отсюда на восток как минимум до Семиречья – региона, лежащего к югу от озера Балхаш, на границе современного Казахстана с китайским Синьцзяном.
      Славяне с Дуная и Вислы тоже двигались на восток; их соседи знали их под именем венетов.
      Большинство историков игнорируют тот факт, что народы в древности находились в постоянном движении, преодолевая огромные расстояния; что они дробились, вступали в самые разные союзы и даже меняли один язык на другой. Такие историки отрицают связь между
а) венетами, населявшими итальянскую область Венетия (Венеция),
б) венетами, которых Юлий Цезарь встретил в Галлии,
в) венетами из сочинений Корнелия Тацита, которых считают славянами.
      Впрочем, многие историки отрицают и то, что тацитовские венеты были славянами.
      Что касается летописных полян, составивших ядро Киевской Руси, а потом и украинской нации, то они, скорее всего, были в родстве с полянами, населявшими берега Вислы и Одера, хотя российская историография, а вслед ха ней Рунет старательно обособляют их друг от друга.
      На севере и в центре нынешней Европейской России старожилами  были угро-финские племена и кланы, чьи предки пришли из-за Урала примерно в V тысячелетии до Р. Х.: мордва, марийцы, коми, мадьяры (венгры), башкиры и др. К юго-востоку от балтийского побережья, на территории современной Белоруссии и западной России  обитали преимущественно балты – предки литовцев и латышей. Древний язык балтов обособился от праславянского, вероятно, за тысячу лет до Р. Х. (а может, и позже). Славяне же ко времени Рождества Христова, видимо, уже жили по берегам Дуная и Вислы, постепенно продвигаясь на восток.
      Во II веке после Р. Х. из Скандинавии на южное побережье Балтийского моря переселились германские племена готов и гепидов. Часть их, двигаясь в юго-восточном направлении, около 230-х годов расселилась на территории современной Украины, разгромив полянского князя Боза (Божа, Буса). Весь III и 1-я половина IV веков заполнены нападениями готов на земли Римской империи на пространстве от Крыма до Греции, Дакии (совр. Румыния) и Сербии. В Причерноморье тогда образовалось обширное разноплеменное объединение, возглавляемое готскими конунгами. В норвежских сагах (у шведов своих саг нет) сохранилось предание о том, что Асы, предки скандинавов, жили в Причерноморье («Скифии»).
      Во второй половине IV века в регион Причерноморья-Прикаспия-Предкавказья  пришли гунны, проделавшие долгий путь от северных границ Китая. Они привели с собой множество покорённых разноязыких племён – монгольских, тюркских и иранских. Гунны разгромили готского конунга Эрманариха и подчинили местные народы; в Крыму остатки  готов сохраняли национальную идентичность и свой язык до конца XVIII века. 
      Первым правителем гуннской державы, образовавшейся на руинах государства Эрманариха, стал Алып-би из клана Дуло. Ззнаменитый Аттила был внуком Алып-би. Вскоре после поражения от римлян в Галлии (в 451 году) Аттила умер, держава гуннов распалась, сами они растворились в окрестных народах. Но приведённые гуннами кочевые азиатские племена никуда не делись; они остались на восточной окраине Великой степи рядом с иранцами, финно-уграми, балтами и продвигавшимися с запада славянами. В частности, авары хана Баяна, согнанные со своих мест хазарами, в 560-х годах создали державу с центром в бывшей римской провинции Паннонии – Аварский каганат (титул «каган» у степных кочевников присваивался великому хану, претендующему на верховную власть над прочими ханами).
      Тогда же, в середине VI века, на юге Сибири возник огромный каганат, созданный тюрками из алтайского клана Ашина. В 554 году тюркское войско хана Истеми вышло к Волге, но переходить её Истеми не стал, повернув к Аральскому морю. Тюрки овладели Средней Азией, а в 576 году разгромили вассала Византии – Боспорское царство, расположенное на обоих берегах Керченского пролива. Спустя четыре года славянские племена на Балканах разорили Фракию и Грецию.
      Тюркский каганат на короткий срок связал Дальний Восток Евразии со Средиземноморским регионом. Но уже в 603 году из-за внутренних усобиц он разделился на два каганата – Восточный и Западный. Последний тоже вскоре распался, и в его  западной части образовал собственный каганат тюркский племенной союз хазар. Хазарские каганы контролировали территорию Предкавказья, Нижнего и Среднего Поволжья, современного Северо-Западного Казахстана, Приазовье, восточную часть Крыма, а также степи и лесостепи Восточной Европы вплоть до Днепра. В Хазарии существовала система двоевластия: каган бьыл скорее сакральной фигурой, а б;льшая часть реальной власти сосредотачивалась в руках бека (шада). В VIII-IX веках часть хазар во главе с правящим кланом приняла иудаизм.
      По обоим берегам Днепра кочевали племена булгар. Сами булгары своими предками считали клан Имэн, пришедший с гуннами от границ Китая. Движение протобулгар из Семиречья на запад возглавлял хан Баламбер из того же клана Дуло, что и Аттила. В ходе этого движения имэнцы объединялись с разными кочевыми группировками – как с тюркскими, так и с ирано-язычными (массагетами). В причерноморско-прикаспийско-предкавказском регионе к к этому разношёрстному воинству примкнули ирано-язычные синды-камырцы (вероятно, остатки киммерийцев) и тюркское племя булгар, передавшее своё имя всему союзу племён.
      Язык булгар относился к тюркской семье. Булгарский миф о Всемирном Дереве совпадает с аналогичным скандинавским мифом и, вероятно, попал к ним через причерноморских алано-асов – этнический осколок готского королевства. А русскими сказками о Змее-Горыныче мы, скорее всего, обязаны булгарам, которые поклонялись двухголовому крылатому  змею Бараджу, крепя его изображение на древке. Вероятно, предкам славян сильно досаждали кочевники с такими бунчуками.
      Булгар после смерти Аттилы возглавил его уцелевший сын, которого звали  то ли Ирнак, то ли Бел-Кермек (а скорее, и так и эдак). При нём в регион пришли печенеги. Впоследствии, после принятия булгарами ислама, тюркский диалект печенегов стал основой письменности «булгарский тюрки;», используемой ими наряду с арабским.
      Ставка булгарских ханов находилась в Коростене (Искоростень) в Полесье, на стыке современных Украины и Белоруссии, где к этому времени расселялось славянское племя древлян.
      При хане Боян-Чельбире булгары подчинились аварам. Сын Боян-Чельбира Тубджак (скончался в 605 году) привёл из византийских владений большое число славян. После Тубджака поочерёдно правили его сыновья Бу-Юрган, смещённый аварами, Албури, которого аварский каган казнил, и вновь Бу-Юрган, а затем Кубрат Башту, сын Бу-Юргана Около 639 года Кубрат объединил племена на большой территории; так возник племенной союз Кара-Булгар – Чёрная (она же Великая) Булгария; чёрный цвет у булгар символизировал запад. 
      Младший брат Кубрата Шамбат по прозвищу Кый («Отделившийся») возвёл на месте аула Аскал город Башту, который славяне называли Киевым городом. В трактате «Об управлении империей» византийского императора Константина Багрянородного (X век) приводится два названия – «Киев» и «Самбатас».
      Кубрат умер в 660 году, передав трон своему сыну Бат-Бояну. Последовала война Бат-Бояна с его дядей Шамбатом и братом Аспарухом. В это время в регион вторглись хазары. Шамбат и Аспарух оказали хазарам сопротивление и были разбиты, а Бат-Боян признал власть хазарского кагана Кабана. Шамбат умер, а Аспурух увёл своих людей на Дунай, покорил тамошних славян и создал Болгарское царство.
      Хотя булгарские ханы признали себя хазарскими вассалами, следующий хазарский каган Айбат попытался захватить Кара-Булгар, но был разбит. Тем не менее булгарским правителям пришлось отказаться от ханского титула и впредь именоваться «балтавар» (вариант общетюркского «эльтебер» – титул вассального князя:  «эль» – «народ, племя», «тебер» – «топор»).
      ***
      В 711 году на Сыр-Дарье мусульмане столкнулись с тюрками, а на западе вторглись в вестготскую Испанию. В 732 году Карл Мартелл разбил при Пуатье мусульман, разорявших Аквитанию.
      В Китае в 755 году началось восстание Ань Лу-шаня.
      *** 
      О том, как протекало движение славян с Дуная и Вислы к Волхову, Днепру, Дону, Волге и Уралу, почти ничего не известно. Это движение растянулось на тысячу лет; даже в XV веке на территории нынешней Московской области были места, населённые балтами и финнами и неподвластные московским князьям. Кое-какие события этого периода высвечивают лишь русские и особенно булгарские летописи. 
      В 745 году против булгарского балтавара Авара восстали противники растущего влияния славян. Вероятно, среди повстанцев были поляне – старожилы этих мест, а также жившие ближе к Балтийскому морю балты-галинды (голядь русских летописей). Повстанцы были разбиты, часть их ушла на север, в землю финского племени мерян (территория современных Ярославской, Ивановской, Владимирской, частично Московской и Костромской областей). Там они построили крепость Галич (Мерьский), по которой, видимо, всё многонациональное население между Балтийским морем, Северной Двиной и Вяткой – кривичи, галинды, меряне и пр. – стали называться галичанами. В «Повести временных дет» (ПВЛ), составленной, вероятно, в XI веке, галичане упомянуты один раз – среди народов Западной и Северной Европы: «Афетово бо и то колено: варязи, свеи, урмане, готе, русь, агняне, галичане, волъхва, римляне, немци, корлязи, веньдици, фрягове и прочие». В русском переводе булгарской летописи «Гази Барадж тарихы» галичане фигурируют как «племя галидж» и «галиджийцы».
      Авар умер около 759 года, передав власть сыну Тат-Утяку по прозвищу Сарацин. Другой его сын Тат-Угек возглавил подвластных хазарам башкир-эсегов.
      ***
      Примерно в это время в землях между Балтийским и Чёрным морями появляются скандинавы-норманны, совмещавшие грабежи с торговлей (главным образом – работорговлей).
      На западе в VIII веке норманны захватили Шетландские, Оркнейские и Гебридские острова, а в 793 году разорили монастырь на острове Линдисфарн у северо-восточного берега Англии. Так начались их грабительские набеги на Британию, Ирландию и побережье континентальной Европы. В «Саге о Ньяле» упоминается викингский конунг Альвир, прозванный Детолюбом за то, что «запретил своим людям подбрасывать детей в воздух и ловить их на копья, как было принято у викингов».
      Викинги не представляли собой какого-то единого войчка. Каждый конунг – а их в Скандинавии и Дании было немало – сам за свой счёт покупал ладьи, оснащал и финансировал дружину, набираемую преимущественно из холостой молодёжи. Между норманнскими викингами существовало разделение труда, связанное с географическим положением их стран: даны (датчане) и норвежцы плавали на запад, а свеи (шведы), населявшие балтийское побережье Скандинавского полуострова – на восток. Уже в VIII веке шведские викинги основали поселения на землях балтских племён – у пруссов близ устья Вислы и у куршей неподалёку от нынешней Лиепаи. Финское население с появлением викингов в массовом порядке покидает прежде густо населённую южную часть Восточной Ботнии, чтобы укрыться среди озёр и болот. В Старой Ладоге, на земле финских племён «чудь», не позднее середины VIII века возникает комплекс поселений, где вперемешку жили норманны, финны, балты и славяне.  Во 2-й половине VIII века Ладога переживает стремительный расцвет в качестве торгового центра. На западе она была связана с Южной Ютландией, а через неё с Фризией – землями германцев-фризов на побережье и островах Северного моря. А на юге… 
      Шведы, в отличие от норвежцев, не сочиняли саг, и мы ничего не знаем о том, когда началось их продвижение на юг. Через дремучие леса, по рекам и волокам какие-то вооружённые норманнские группировки проложили путь туда, откуда поступало желанное серебро. Не позднее 2-й половины VIII века между Балтийским и Черным морями складывается состоящий из нескольких ответвлений торговый маршрут, известный по позднейшим русским летописаниям как путь «из варяг в греки». Его волжское ответвление через Хазарию и Каспийское море вело в страны ислама, а донское – в Чёрное море и Византию (днепровский участок, по данным нумизматики, начал действовать позже волжского). Ладога представляла собой северную оконечность этого пути. Арабские серебряные монеты достигли Ладоги в 760-х годах; в течение 1-й половины IX века они уже регулярно поступают в земли прибалтийских славян, а в последующее столетие становятся основным денежным средством во всей Северной и Северо-восточной Европе. Торговые связи становятся такими интенсивными, что у некоторых мусульманских географов складывается представление, будто Чёрное море проливом соединено с Балтийским.
      Норманны, орудовавшие на пути «из варяг в греки», в своём стремлении на юг неизбежно должны были столкнуться с хазарами, собиравшими дань с финских и славянских народов. В 833-834 годах присланный из Византии архитектор Петрона по просьбе хазарского кагана и его соправителя-бека (иначе «шад») построил на Дону крепость Саркел, точнее, Сары-Кел – «Белая Вежа». Это строительство связывают с угрозой Хазарии со стороны норманнов-русов.    
      В ПВЛ русы («русь») предстают как разновидность варягов (поздний термин для обозначения норманнов). Летописец сообщает, что варяги, пришедшие в Приильменье, звались русью, «как другие зовутся свеями, другие урманами (норманнами), англянами, другие готами». Слово «русь», по происхождению скорее всего скандинавское, в наш язык попало через финнов, которые называли «ruotsi» воинов, перемещавшихся  на гребных судах. Знаменитый лингвист А. А. Шахматов отмечал, что форма «русь» точно так же относится к «ruotsi», как «сумь» (древнерусское название одного из финских племён) к «suomi» – самоназванию финнов. Таким образом, на востоке Европы слово «русь» значило совершенно то же самое, что «викинг» (v;kingr) на западе, то есть вооружённых гребцов, перемещавшихся на ладьях.
      Как я неоднократно отмечал, никакой «норманнской проблемы» в ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКЕ не существует. То, что летописные варяги были скандинавами, доказал ещё М. П. Погодин (1800-1875), и когда он в 1844 году предложил молодому С. М. Соловьёву писать магистерскую диссертацию о варягах, тот отказался, потому что этот вопрос был уже решён и потому неинтересен для исследователя. С тех пор фактов, подтверждающих скандинавское происхождение летописной «руси», стало значительно больше. То, что борьба с «норманизмом» у нас продолжается до их пор, объясняется нашим больным национальным сознанием, в котором комплекс неполноценности сочетается с манией величия. Франция своим названием обязана германскому племени франков, но французам при всём их национализме и извечном антинемецком настрое никогда не приходило в голову этот факт оспаривать.
      ***
      В Хазарии кагана Булана, принявшего иудаизм, после 805 года сменил его сын Беньямин, убивший отца во время похода на Тмутаракань = городок в в устье реки Кубань. При нём башкиры, атакованные печенегами, бежали частью к половцам (они же кипчаки или куманы), кочевавшим в степях от низовий Дуная до Иртыша и озера Балхаш, частью на Быструю Сосну (правый приток Дона), частью за Урал на реку Байгул. Но за Уралом места были голодные, поэтому половина бежавших туда башкир очень скоро вернулась и осела на Каме и её притоке Агидели, образовав подвластное булгарам бекство Бершуд.
      Башкиры, ушедшие на Быструю Сосну, назывались мадьярами. Они подчинили мордву, удмуртов и местных хазар. Когда мадьяры появились в окрестностях хазарской столицы Итиль, кагана Беньямина сверг его младший брат Карак, отрёкшийся от иудаизма. Хазары совместно с киевскими кара-булгарами и славянами отразили атаку мадьяр, но булгарский балтавар Кан-Караджар погиб в битве с мурдасами, и на коростеньском престоле его сменил 15-летний сын Угыр Айдар.
      В 816 году славянин Будим, то ли советник, то ли опекун Угыр Айдара, овладев чуть ли не всей Северо-Галицкой областью, образовал там отдельное тарханство Ак Урус и устроил укреплённые городки – Смоленск, Менск (совр. Минск) и Ростов. Жителей нового тарханства стали звать ак-урусами – «белыми урусами»; вероятно, отсюда и пошло название «Белая Русь» (Белоруссия, Беларусь). Не доверяя ак-урусским  галичанам, Будим нанял для охраны этих территориё тысячу норманнов и пять тысяч польских воинов из племени колбягов (колбяги упоминаются в «Правде Роськой» XI века).
      Около 820 года в Причерноморье вновь вторглись хазары. Возле Харькова их отразило войско, состоявшее наполовину из славян и включавшее также булгар, аланов, норманнов и «белых урусов» (галичан). Потерпевшие поражение хазары оперативно свергли своего кагана Карака и подняли на трон Уруса, который с помощью Византии и хорасанских Аббасидов, пытавшихся отложиться от Халифата, удержал Хазарскую державу от распада и подкупом побудил галичан к восстанию против булгар.
      В «Житии святого Георгия Амастридского» описывается нападение руси на малоазиатское побережье Византии между 820-м и 840-м годами: «Было нашествие варваров – руси, народа, как все знают, в высшей степени дикого и грубого, не носящего в себе никаких следов человеколюбия». 
      В анналах монастыря св. Бертина  в Сент-Омере (Королевство западных франков, позже Франция) под 839 годом сообщается о прибытии ко двору императора Людовика Благочестивого, сына и преемника Карла Великого, людей народа рос, чей правитель назывался каганом. Их заподозрили в шпионаже; расследование показало, что они шведы. Значит, какие-то конунги русов уже тогда на Западе представлялись каганами, что означало претензию на равенство с императорами. Позже каганами звались правители Киевской Руси. Даже в середине XI века, спустя два столетия после посещения русами Людовика Благочестивого, киевский митрополит Илларион в «Слове о Законе и Благодати», восхвалял крестившего Русь «нашего учителя и наставника, великого КАГАНА нашей земли Владимира, внука старого Игоря».
      В 840 году старшему сыну Угыр Айдара Джилки удалось изгнать из Кара-Булгара печенегов, а сын Будима Ас тогда же заново подчинил Северо-Галицкую землю Коростени (на самом деле уже Киеву, ставшему фактической столицей княжества). В Хазарии потеря Галицкой земли вновь склонила чашу весов на сторону иудаистов; каган Урус был свергнут и убит, а могущественный бек Буртас возвёл на трон тихого Манассию.
      Проведённая в это время перепись населения Внутреннего Кара-Булгара (по сути территории Украины), в которой, вероятно, считали лишь мужчин-домохозяев, показала 500 тысяч человек, из них только 50 тысяч были булгарами. Во Внешнем Кара-Булгаре и Буляре, то есть в Поволжье, число дворов, плативших подать в размере одной куньей шкурки, составило 173 тысячи.
      ***
      В 845 году норманны разорили Париж и Гамбург.
      ***
      В 855 году умер Угыр Айдар. Новообращённые киевские булгары-мусульмане подняли на трон его старшего сына Джилки, принявшего ислам и наречённого Габдуллой, а Лачын, младший брат Джилки, возглавил языческую оппозицию.
      В Хазарии в 858 году иудаисты, руководимые новым беком Ильясом, зарезали вялого кагана Манассию и подняли на престол его сына Исхака по прозвищу Аксак Тимер. Хазары опять вторглись на Украину, Лачын с киевскими язычниками перешёл на их сторону, также поступили галичане. Габдулла Джилки бежал из Киева и укрепился в Чернигове. Норманнский конунг Дир, командовавший ополчением киевских славян, присягнул хазарскому кагану, а тот признал Киевскую и Урусскую области отдельным от Кара-Булгара бекством (княжеством) Русь с центром в Киеве. Для надзора над Диром хазары оставили более надёжного, по их мнению, конунга – Аскольда. В ставке балтаваров Коростене бек Ильяс поднял на кара-булгарский трон покорного хазарам Лачына.
      В 860 году русы осадили Константинополь. Константинопольский патриарх Фотий писал: «Я вижу, как народ, грубый и жестокий, окружает город, расхищает городские предместья, всё истребляет, всё губит – нивы, жилища, пастбища, стада, женщин, детей, старцев, юношей, – всех поражает мечом, никого не жалея, никого не щадя».
      В 862 году, согласно ПВЛ, многоплеменное население Приильменья, включавшее и тамошних варягов-русь, призвало конунга Рюрика (в «Гази Барадж тарихы» он назван Эриком). Там, где из озера Ильмень вытекает река Волхов, в 2 км к югу от центра Новгорода,  археологи раскопади т. н. Рюриково городище. В слоях IX-XI веков там обнаружено много скандинавского военного снаряжения и одежды, а также арабские, византийские и западноевропейские монеты, в том числе три клада дирхемов, два из которых датируются концом 850 годов и концом 860 годов, а третий – X веком. 
      В 863 году киевляне восстали против хазар и мусульман, и сидевший в Чернигове Габдулла Джилки подступил к Киеву. Лачын бежал из Коростеня в Хазарию, а Аскольд – в Галич Мерьский, где правил его сын Турма. Дир вышел из Киева и присягнул на верность Джилки (викинги вообще легко присягали кому угодно), и тот отошёл в Коростень, оставив в Киеве для надзора за Диром Микаиля Башту ибн Шамс Тебира – автора написанной на тюрки поэмы «Шан кызы дастаны» («Сказание о дочери Шана»).
      Сын Аскольда Турма из Галича Мерьского во главе войска галичан в союзе с хазарами напал на сидевшего в Коростене Габдуллу Джилки, но сам погиб в сражении. «Гази Барадж тарихы» подтверждает здесь сообщение Никоновской летописи о том, что около 864 года «убиен бысть от Болгар Осколдов сын». Габдулла бежал в волжский Булгар, и там его не только приветили, но и возвели на трон.
      Лачын был женат на сестре хазарского кагана Исхака, но долго не имел от неё детей. В 870 году его терпение лопнуло, и он  женился на мадьярке, которую сделал любимой женой. В том же году хазарский бек Ильяс погиб в битве с буртасами, жившими по правому берегу Итиля (Волги). Известие о его гибели вызвало в Киеве новое восстание против хазар и мусульман. Аскольд убил Дира и его старшего сына и стал звать себя Мстиславом; Джун, младший сын Дира, бежал. Сын Аскольда Булат захватил Ростов и посадил там наместником Рюрика/Эрика, но тот переметнулся на сторону Габдуллы.
      В 880 году булгарский балтавар Алмыш Джафар, сын Габдуллы Джилки, отверг  сватовство хазарского кагана иудаиста Исхака к его дочери. Каган послал против Алмыша его дядю Лачына, который захватил Коростень; Алмыш бежал в Чернигов и согласился-таки отдать дочь кагану.
      Тогда же Габдулла Джилки предложил сидящему в Ростове Рюрику совместно отобрать у Аскольда Киев. В 881 году Рюрик овладел всей Северо-Галицкой землёй, взяв при этом в плен Аскольдова сына Булата. В 882 году сын Рюрика Олег, булгарский бей Алабуга и сидевший в Чернигове Алмыш Джафар совместно напали на княжество Русь. Служивший Лачыну сын Алмыша Арпад потерпел поражение от Алабуги, перешёл на сторону отца и сдал Коростень. Сын Дира Джун со своим славянским войском устроил в Коростене резню. Лачын бежал в Хазарию, а его малолетнего сына Игоря (вероятно, от мадьярки) Алмыш оставил при себе.
      В результате последовавших переговоров киевским князем был провозглашён малыш Игорь, а Олег остался при нём опекуном и фактическим правителем. Аскольд и его сын Булат были убиты, а Худ Анатыш, другой сын Аскольда, узнав о гибели отца и брата, бежал к хазарам. Джун стал в Киеве первым боярином. В Коростене сел Алмыш Джафар, но в 885 году его оттуда изгнал его сын Арпад – вождь мадьяр, и он укрылся у Олега в Киеве.
      ***
      В это время государственность возникает и у других славян. За несколько лет до захвата Киева Олегом в Гнезно, в бассейне реки Варты (приток Одера) тамошние поляне на место погибшего Попела выбирают князем Земовита, старшего сына колесника Пяста, положившего начало польской княжеской династии Пястов. Примерно тогда же в Моравии, на реке Мораве (приток Дуная) на востоке нынешней Чехии, князь Святополк объявляет себя королём, а в сербской Рашке Мунтимир принимает титул великого жупана Сербии.
      ***
      В 894 году печенеги, перед тем разбитые хазарами, разорили Киевскую Русь. Мадьяры Арпада в это время воевали на стороне Византии против дунайских болгар/булгар. Прорваться на родину они не смогли и двинулись на запад. Так в бывшей римской провинции Паннонии образовалась мадьярское королевство – Венгрия.
      Хазарский бек Арслан при помощи византийского золота склонил печенегов к миру с Хазарским каганатом. Благодаря этому часть кара-булгар смогла вернуться на Киевщину, где они провозгласили балтаваром Рыштау – бея тюркского племени ковуев, ставленника Арслана.
      В 911 году Олег воевал в Византии, в результате чего между русами и императором был заключён мирный договор. Со стороны русов его подписали «от рода руского – Карлы, Инегелд, Фарлаф, Веремуд, Рулав, Гуды, Руалд, Кари, Фрелав, Руар, Актеву, Труан, Лидул, Фост, Стемид –  посланные от Олега, великого князя руского, и от всех, кто под рукою его, – светлых и великих князей, и его великих бояр».
      В отсутствие Олега Киев захватил Худ Анатыш, сын Аскольда, – правитель Северо-Галицкой земли и вассал хазарского кагана. Он освободил содержавшегося под стражей Игоря, но в Киеве не усидел. Покинув стольный град Руси, Худ отправился в Поволжье, но там в 912 году на него внезапно напали тюркмены-огузы хана Салара. Худ стал отходить к Киеву, но у города Булгара его поджидал  Олег со своими ладьями. Норманны и суздальские славяне Худа сошли на берег и были расстреляны булгарами из луков. Худ погиб, а Олег прихватил его вдову-датчанку Ольгу и вновь занял Киев. Примерно тогда же хазарский бек Арслан изгнал Рыштау из Коростеня и посадил там Игоря. Олег с ковуями тут же выбил Игоря из Коростеня и сыграл там свадьбу с Ольгой, а повзрослевший Игорь устроил себе новую ставку к востоку от Коростеня. 
      Около 912 года Игорь в качестве хазарского вассала воевал с кавказскими булгарами-карачаевцами, адыгским племенем касогов, аланами и Олегом. Отсутствием Игоря воспользовались противники хазарского бека Арслана, чтобы его свергнуть. Вернувшись, Игорь выбил Олега из Киева, и тот бежал в Ростов. 
      Заняв Киев, Игорь первым делом женился на Ольге, которую Олег почему-то с собой не взял. Ольга при жизни Игоря имела в собственном владении города, сёла и, вероятно, большую дружину. Узнав о свержении Арслана, Игорь объявил себя независимым князем, отказался платить дань хазарам и потребовал от их нового бека Моджара прекратить преследования язычников в самой Хазарии.
      Действия Игоря придали смелости булгарским беям, возмущённым требованием хана Алмыша Джафара снимать перед ним шапки. В Волжской Булгарии  началась так называемая «война беев» против Алмыша. В разгар её в 922 году в Булгар прибыло  приглашённое Алмышем посольство багдадского халифа аль-Муктадира, которое возглавлял Ахмед ибн Фадлан. Волжская Булгария официально приняла ислам.
      В том же 922 году Алмыш, перетянув на свою сторону часть восставших беев, стал готовиться к походу на Хазарию. Но этому мероприятию помешала гибель Олега: покупая коня на восточном базаре, он нагнулся, а конь, обученный в бою топтать пеших, убил конунга ударом копыта. По смерти Олега часть его норманнских дружинников отправилась в Скандинавию, другая часть ушла в Ростов с сыном Олега Хумом, которого Алмыш признал тамошним наместником. Позже некоторые дружинники вернулись из Скандинавии в Ростов и  рассказали Хуму, что его дед Рюрик/Эрик ещё жив.
      ***
      Все вышеописанные события наиболее подробно, а главное, наиболее правдоподобно  изложены в булгарской летописи «Гази Барадж тарихы».
      В «Повести временных лет» многоцветная картина бурлящего варева из разноязычных племён заменена сжатым перечислением деяний Рюрика, Олега, Игоря и Ольги. Победитель Игорь из потомка Аттилы превратился в сына Рюрика, Олег туманно назван Рюриковым родичем («от рода его суща»), а Ольга предстаёт образцовой женой Игоря. Аскольд и Дир изображены «боярами» Рюрика, после похода на греков самовольно севшими в Киеве. Олег обвиняет их в том, что они, в отличие от Рюрика, некняжеского рода (перенося таким образом понятия XI века на IX век). Он восстанавливает справедливость, хитростью захватывает Киев и убивает Аскольда и Дира.
      В Псковской второй летописи Аскольд, Дир и Рбрик упомянуты на равных: «А князи в та лета бяху на Рускои земли; от Варяговъ 3 князя, первому имя Скалдъ, а дроугому Дир, а третьему Рюрик».
      В Никоновской и Иоакимовской летописях рассказывается о бегстве части знати от Рюрика к Аскольду в ходе борьбы за власть в Новгороде (то есть в Приильменье с Рюриковым городищем, поскольку Новгород в IX веке ещё не существовал), о гибели в 872 году сына Аскольда в борьбе с булгарами, о походах Аскольда в 875 году на полочан, кривичей, у которых Рюрик посадил своих наместников, и на печенегов.
      В сочинении польского историка XV века Яна Длугоша Аскольд и Дир названы  полянскими князьями, потомками Кия – легендарного основателя Киева.
      ***
      В 925 году Игорь внезапным набегом выбил Хума из Ростова. Алмыш Джафар самолично возглавил поход на Ростов. Город ему удалось вернуть, но на обратном пути через дремучий лес на хана внезапно набросился огромный медведь и, прежде чем охрана убила его, нанёс Алмышу глубокие раны, от которых тот истёк кровью и скончался.
      Спустя 18 лет, в 943 году, хан Волжской Булгарии Микаиль Ялкау отправил Олегова сына Хума на Кавказ на помощь тамошним хонам (гуннам), притесняемым местным царём. В бою у  города Алаберде (вероятно, на территории современной Армении) Хум был смертельно ранен. Его потомки – подлинные Рюриковичи –  стали булгарскими купцами, они плавали и в Киев, и в Новгород, и в Скандинавию.
      Игорь между 941-м и 945 годом осаждал Константинополь и подписал с Византией новый договор; среди русов, поставивших под ним свои подписи, наряду со скандинавскими встречаются и славянские имена.
      Хазарский бек Моджар сумел вместо верного Булгару Рыштау посадить балтаваром в Коростене Мала – сына Алмыша Джафара. Однако булгарам удалось  переманить Мала на свою сторону. Угрожая зажать ослабевшую Хазарию с двух сторон, булгарский канцлер Абдаллах добился от Моджара согласия платить дань Булгару.
      Мал между тем потребовал от хорезмских Саманидов не брать пошлины с булгарских купцов, а когда получил отказ, то велел взимать такие же пошлины с хорезмийцев. Саманиды, опасавшиеся, что Хазария станет добычей Руси, захватили хазарскую столицу Итиль и поставили каганом послушного им Узбека. Затем они предложили сидевшему в Киеве Игорю захватить Коростень, заверив его, что каган Узбек не станет ему мешать. Игорь принудил Мала дважды заплатить дань, но в третий раз Мал ему отказал. Игорь двинулся на него войной, был разбит и попал в плен. Жена Мала раньше была замужем за Игорем и бежала от него из-за интриг Ольги; теперь по её приказу Игоря разорвали на куски и развесили эти куски на дереве. Овдовевшая Ольга двинулась на Коростень с новым войском, ковуи перешли на её сторону. Мал попал к ней в плен, на подвластных ему древлян была наложена тяжкая дань, из которой две трети шли в Киев, а одна треть – в Вышгород, личное владение Ольги. Закрепив Коростень за ковуйским кланом Рыштау, Ольга отправилась в Новгородскую землю, устраивая по пути погосты (укреплённые пункты) для сбора дани. Мал  сделался её любовником и фаворитом. Послы вятичей приезжали сватать её за своего князя Хаддада, сына булгарского бея Марджана, но Ольга по наущению Мала их перебила.
      ***
      Персидский учёный конца IX – 1-й трети Х века Ибн Русте сообщает, что русы «нападают на славян, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются, забирают их в плен, везут в Хазаран (Хазарию) и Булкар (Волжскую Болгарию) и там продают». 
      В трактате «Об управлении империей», который в середине X века византийский император Константин Багрянородный написал в качестве руководства для своего сына, описан образ жизни киевских русов. В самом Киеве (Самбатасе) они почти не сидели. В ноябре их вождь с дружиной  отправлялся в «полюдье» (у Константина это славянское слово записано греческими буквами) – собирать дань с окрестных славян. С апреля,  когда таял лёд на Днепре, они возвращались в Киев, куда подвластные им племена пригоняли по рекам ладьи-однодеревки из Немогарда (Новгорода), Милиниски (Смоленска), Чернингоги (Чернигова) и Вусеграда (Вышгорода). Эти ладьи владельцы продавали (именно продавали, а не отдавали) русам, которые снимали оснастку со своих старых ладей и ставили её на новые. В июне флот трогался вниз по Днепру. Константин приводит и «русские» (скандинавские), и славянские названия днепровских порогов:  Улворси – Островунипраг, Варуфорос – Вулнипраг, Аифор – Неясыть. Подойдя к порогам, русы причаливают к берегу, высаживают людей на сушу, а прочие вещи оставляют в моноксилах (однодеревках). Сами же, раздевшись, тащат ладьи, ощупывая ногами дно. «А прочие, взяв вещи, которые были у них в моноксилах, проводят рабов в цепях по суше... пока не минуют порог».
      Помимо рабов, экспортировали русы и другие товары –прежде всего пушнину, воск и мёд. В IX веке персидский географ Ибн Хордадбех упоминает купцов-русов, которые «вывозят бобровый мех, мех чёрной лисицы и мечи из самых отдалённых частей страны славян к Румскому (Римскому, то есть Чёрному) морю, а с них взимает десятину царь Рума (Румом» то есть Римом, называлась Византия, чьи жители считали себя римлянами, по-гречески ромеями). И если они хотят, то они отправляются по Тису, реке славян (Итиль – Волга или Танаис – Дон), и проезжают проливом столицы хазар Хамлых (Хамлидж), и десятину с них взимает их (хазар) правитель».
      Ахмед ибн Фадлан, в 922 году посетивший с посольством Волжскую Булгарию, встретил там купцов-русов, прибывших по реке Итиль: «Я не видел людей с более совершенными телами, чем у них. Они подобны пальмам, белокуры, румяны лицом и белы телом. Они не носят ни курток, ни кафтанов, но у них мужчина носит кусок материи, которой он охватывает один бок, причём одна рука выходит наружу. При каждом из них имеется топор, меч, нож, причём со всем этим он никогда не расстаётся. Мечи их плоские, с бороздами, франкского образца. Иной из русов от края ногтей до самой шеи разрисован всякими изображениями, картинками и тому подобным».  Ибн Фадлан сообщает, что деньгами у русов служат шкурки белок и соболей без шерсти, хвоста, лапок и головы.
      ***
      Факт, говорящий о многом: сын Игоря (Ингвара) и внук Рюрика (Хрёрека; или всё-таки Эрика?) носит славянское имя Святослав. По данным Константина Багрянородного, около 945 года или несколько ранее «Сфендослав, сын Ингора, архонта Росии», сидел в Немогарде (Новгороде). Авторы ПВЛ, стремясь оправдать сохранение власти в руках Ольги после смерти Игоря, представили Святослава в 945 году младенцем, но в это трудно поверить: сын Святослава Владимир умер в 1015 году, по утверждению летописца, 73 лет от роду, значит, родился он около 942 года…
      Согласно «Повести временных лет», в 955 году Ольгу, посетившую Константинополь, лично крестили император Константин VII Багрянородный с патриархом Феофилактом: «И было наречено ей в крещении имя Елена, как и древней царице-матери императора Константина I». 
      В книге «О церемониях византийского двора» Константин Багрянородный отмечает, что 9 сентября, в среду, он и его сын-соправитель Роман II торжественно приняли «архонтиссу Руси» Хельгу и её свиту в количестве 88 человек, среди которых были 22 посла и 44 купца. Церемониал включал представление архонтиссы обоим императорам и их семейству, обед – отдельно для Ольги и для её окружения, а в завершение общий десерт. Спустя месяц с небольшим, в воскресенье 18 октября, в честь делегации русов был дан ещё один обед: в одном зале восседал Константин с Ольгиной свитой, в другом – Ольга, супруга Константина императрица Елена и члены императорской семьи. Год в греческом документе не указан, но 955-м он быть никак не мог: специалисты вычислили, что в правление Константина Багрянородного указанное совпадение дней и чисел имело место лишь в 946 и 957 годах. У каждой из этих дат есть свои приверженцы, но чтобы отнести визит к 946 году, надо объяснить, почему в описании приёма упомянуты дети Романа II, которому было тогда семь лет; между тем ничего лучше, чем предположение об ошибке переписчиков, не предлагается.
      О крещении гостьи Константин Багрянородный вообще не упоминает. Автор XI  века Иаков Мних пишет, что после принятия христианства Ольга прожила 15 лет; поскольку умерла она в 969 году, крещение должно было около 854-955 гг. Это совпадает с датой ПВЛ; тем не менее нельзя с уверенностью утверждать, что ко времени приёма у императора Ольга уже была окрещена. Мнение, что император не разделил бы трапезу с язычницей, подтверждают ссылками на русский церковный устав, принятый много позже и не обязательно идентичный греческому. Наличие же в её свите священника могло быть просто знаком согласия креститься.
      Возможно, Ольга с самого начала решила по-новому выстроить отношения с   Византией, поломав сложившуюся традицию – военный поход русов с последующим  заключением договора. Однако запись, посвящённая приёму у императора, имеет заголовок «О нашествии руси», что намекает на неприятное начало визита. Византийский хронист XI – начала XII вв. Иоанн Скилица, рассказав, как вдова русского архонта приплыла в Константинополь, отметил: «Крещёная и истинной вере отдавшая предпочтение, она, после предпочтения, высокой чести удостоенная, вернулась домой».
      Может быть, Ольга добровольно «отдала предпочтение истинной вере» уже в 955 году, но византийским «римлянам» этого показалось мало. Они требовали дани, а княгиня сопротивлялась: ведь до сих пор русы привыкли только брать. Поэтому киевскую делегацию долго мариновали на подступах к Царьграду. В конце концов Ольгу всё-таки дожали, после чего и удостоили «высокой чести» – пышного приёма у императора.
      ПВЛ сообщает, что когда Ольга вернулась в Киев, к ней прибыли византийские послы, напомнившие о её обещании прислать императору рабов, воск, меха и воинский отряд. Ольга, которую теперь не связывало ничто, кроме данного слова, передала императору дерзкий ответ: «Если постоишь у меня в Почайне (речка под Киевом), как я у тебя в Суду (залив Золотой Рог), тогда и пришлю».
      Вопрос с крещением ещё больше запутывает германская хроника, где под 959 годом сказано: «Пришли к королю (Оттону I Великому) – как после оказалось, ложным образом – послы Елены, королевы русов, которая при императоре Романе крещена в Константинополе, и просили посвятить для сего народа епископа и священников». Версия о том, что крещение Ольги могло произойти ещё при Романе I Лакапине, т. е. при жизни Игоря, плохо обоснована; скорее речь идёт о Романе II, являвшемся императором с 945 года – сначала как соправитель отца, а после его смерти (именно в 959 году) единолично. 
      Так или иначе, Ольга приняла крещение от греков, но отношения с ними оставались натянутыми. Простить униженного ожидания у ворот Царьграда она не могла, а потому с просьбой прислать епископа и обратилась к немцам. Король Оттон выполнил просьбу «королевы русов», назначив епископом Руси монаха Либуция. Тот, однако, умер по пути к месту службы, и вместо него Оттон направил нового епископа – Адальберта. Однако уже в 962 году Адальберт был изгнан с Руси язычниками и вернулся назад, «ибо не успел ни в чём, за чем был послан, и видел свои старания напрасными; на обратном пути некоторые из его спутников были убиты, сам же он с великим трудом едва спасся». Видимо, престарелая Ольга уже не имела сил, чтобы защитить приглашённого ею епископа, почему хронист и назвал приглашение «ложным». Выгнал же Адальберта, судя по всему, не кто иной, как Святослав, прочно державшийся язычества. Так что политических последствий крещение Ольги не имело.
      Лишь в 988 году, при сыне Святослава Владимире, Киевско-Новгородская Русь приняла Христову веру в её византийском варианте. Ведь именно Византия, а не исламская Волжская Булгария, не отдалённые католические страны Европы и тем более не ослабевшая, полуиудаистская-полуязыческая Хазария была единственной хорошо знакомой русам сверхдержавой, которую они могли пощипать, но не могли опрокинуть. Норманнско-славянских язычников не могли не поражать великолепие византийских храмов и проводимого в них богослужения.
      Богословские тонкости в принятии Русью христианства не играли никакой роли. Зато этот шаг имел колоссальные ПРАКТИЧЕСКИЕ последствия.
      Во-первых, он означал отказ от варварской практики человеческих жертвоприношений, которые до этого совершали и славяне, и норманны, включая киевских князей. 
      Во-вторых, прекращался массовый вывоз за рубеж славянских рабов: лимит язычников в Русской земле был исчерпан. 
      В-третьих, устранялся принципиальный барьер, отделяющий языческую Русь от ближайших соседей – как от Византии, так и от Польши, принявшей христианство на два десятилетия раньше (в 966 году). Зато граница между владениями Киева и Булгара превратилась в рубеж двух цивилизаций – христианства и ислама.
      В-четвёртых, принятие единой для славян и варягов веры способствовало        завершению более чем двухвекового процесса растворения пришлых норманнов в гораздо более многочисленном славянском этносе. Каганат русов, центр которого Святослав собирался перенести на Дунай, окончательно превратился в славянское по преимуществу государство псевдо-Рюриковичей со стольным градом Киевом и с Новгородом, связывавшим Русь со Скандинавией (; и Владимир, и его сын Ярослав до занятия киевского престола княжили в Новгороде). Тем не менее, слово «русский» ДЛЯ ЭТОЙ ЭПОХИ можно употреблять лишь с оговорками. Державу «Рюриковичей» даже в XI веке населяли не «русские люди», а русины (то есть поляне, древляне и радимичи «от рода ляхов»), новгородские словене, «чёрные клобуки» (кара-колпаки), берендеи, варяги, полочане-кривичи, колбяги и др.
      ***
      Правнук Игоря Ярослав Владимирович скончался 19 февраля 1054 года. А 16 июля того же года в Константинополе кардинал Гумберт де Сильва Кандида возложил на алтарь храма Святой Софии буллу, в которой скончавшийся 19 апреля римский папа Лев IX исключал из своего общения византийского патриарха Михаила Керулария.  Многовековое расхождение христианских церквей Востока и Запада завершилось формальным разрывом. Предметами предшествующей яростной полемики являлись главным образом богословские вопросы (исходит ли Святой Дух только от Бога Отца или также от Сына, допустимо ли крестить рожениц во время агонии, следует ли допускать к причастию бритых мужчин, и т. п.), а реальным поводом к разрыву стал спор из-за десятины с южно-итальянских приходов. Но по большому счёту разрыв имел очень глубокие корни: он зафиксировал не просто расхождения между христианскими церквами Запада и Востока, но несовместимость менталитетов, которые эти церкви воплощали и освящали. Символом этой несовместимости выглядит разница между изображением распятого на кресте голого страдающего Иисуса в католических храмах и благообразным Иисусом в силе и славе на православных иконах.
      В схизме 1054 года иногда видят едва ли не основную причину обособления Руси от европейского Запада. На самом деле это событие само по себе нисколько не мешало удельным князьям Киевской Руси брать в жёны польских и венгерских католических принцесс, а католическим государям Западной Европы жениться на русских княжнах, не требуя от них заново креститься. Религиозная пропасть между русским православием и западным католичеством разверзлась намного позже – уже после падения Византии, когда   Великие князья Московские объявили свои владения Третьим Римом, а себя – единственными хранителями истинного православия.
      ***
      Дальнейшая история хорошо известна.
      Держава «Рюриковичей» постепенно дробилась на всё более мелкие уделы, а на её северо-восточной окраине крепло Ростовское (оно же Владимиро-Суздальское) княжество, где, в отличие от западно-русских земель, городское вече не сдерживало самовластие князей. В XIII столетии Киевская Русь вкупе с Волжской Булгарией сделалась добычей монголов, а волжских булгар стали звать татарами. Восточные уделы державы «Рюриковичей» вошли в состав Улуса Джучи, который задним числом прозвали Золотой Ордой; её центральные территории – современные Украина и Белоруссия – были поделены между Великим княжеством Литовским и Королевством Польским, а обширная Новгородско-Псковская земля превратилась в независимую олигархическую республику наподобие Венеции и Флоренции.
      Великое княжество Владимирское под властью монгольских ханов росло и окрепло. Власть в нём сосредоточилась в руках князей Московских, лучше других умевших за счёт подвластного населения ублажать ханов и их ставленников. Джучиев улус постепенно распадался в результате внутренних усобиц, а бывшие восточные земли Киевско-Новгородской державы прибрала к рукам Москва.
      Так оформилась последняя из важнейших современных цивилизаций.

      ПОСЛЕДНИЕ ШТРИХИ

      Запад

      В 1-й половине II тысячелетия  от Р. Х. в Западной Европе под эгидой римско-католической церкви в ходе крестовых походов, Ренессанса и Реформации оформилась особая, западно-христианская цивилизация. Многовековые усилия по освоению греко-римского наследия привели к довольно широкому распространению грамотности, к основанию университетов (в Болонье в 1088 году, в Оксфорде в 1096 году, в Париже в 1150 году, в Кембридже в 1209 году). Мусульмане были изгнаны с юга Италии, а потом и с Пиренейского полуострова; последнее их владение – Гранадский эмират – пало в 1492 году, за несколько месяцев до того, как корабли Колумба – каракка «Санта-Мария» и каравеллы «Пинта» и «Нинья» приблизились к берегам Америки.
      В ходе постоянных феодальных усобиц многочисленные герцогства и графства постепенно соединяются в крупные королевства, а их разнородное население сливается в многомиллионные нации испанцев, португальцев, французов, голландцев. В Британии англосаксы и их норманнские завоеватели образуют единую английскую нацию.
      И у этих новых наций возникают национальные литературы.
      ***
      Одной из важнейших особенностей европейского менталитета и западно-христианской цивилизации является СОБЛЮДЕНИЕ БАЛАНСА МЕЖДУ САМОСТОЯТЕЛЬНОСТЬЮ ОТДЕЛЬНОЙ ЛИЧНОСТИ И СПОСОБНОСТЬЮ К СОВМЕСТНЫМ ДЕЙСТВИЯМ.
      В средневековой Западной Европе существовала сельская община, но она, в отличие от мирского схода в России, не вмешивалась в хозяйственную жизнь отдельных семей и уж тем более не могла никого приговорить кого-то к порке! В городах Западной Европы скрупулёзное соблюдение личных прав (разумеется, разных для разных сословий) совмещалось с активной деятельностью ремесленных цехов, купеческих гильдий, юридических и университетских корпораций и надстроенной над ними системой городского самоуправления. Некоторые города добились даже статуса коммун,  возвышающего их до уровня республик!
      ***
      C конца XV века испанские и португальские, а затем и другие корабли, часто с итальянскими капитанами и лоцманами, выходят на океанские просторы. Испания, Португалия, Англия, Франция, Голландия захватывают земли по всему свету – в Южной, Центральной и Северной Америках, в Австралии, Африке и Азии, превращая их в свои колонии. И это уже не те колонии, что в древности создавали финикийцы и эллины, не поселения эмигрантов, а подвластные метрополии народы!
      В XVI-XVII веках в Европе рождается новая наука – ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ, в конечном счёте обеспечившая европейцам мировое культурное лидерство. Однако начавшаяся в XVIII веке промышленная революция первоначально была почти не связана с наукой, а развивалась параллельно ей.
       С конца XVII по XIX век, одновременно с научной и промышленной революцией, европейцы утрачивают религиозный пыл, заставлявший ранее католиков и протестантов истреблять друг друга. Расширяются полномочия парламентов, абсолютные монархии постепенно превращаются в конституционные; вслед за Швейцарией и Голландией  республиканский строй устанавливается во Франции. В результате серии революций (в 1688 году в Англии, в 1789 – во Франции, в 1830 – во Франции и Бельгии, в 1848 – в целом ряде европейских стран) общественный климат в Западной Европе становится более либеральным; запрещается рабство, расширяется круг избирателей. В то же время ужасающие условия труда взрослых и детей на заводах и фабриках при 12-14-часовом рабочем дне, при нищенской оплате, массовой безработице и отсутствии даже зачатков социального обеспечения приводит к рождению широкого рабочего движения и появлению социалистических учений (сен-симонизм, оуэнизм, прудонизм, лассальянство, марксизм, фабианство).
      ***
      В древнегреческих полисах с несколькими тысячами граждан могла существовать ПРЯМАЯ демократия, когда ВСЕ граждане участвовали в государственном управлении. В странах с несколькими миллионами жителей демократия могла быть только ПРЕДСТАВИТЕЛЬНОЙ, то есть парламентской. Такое политическое устройство возможно лишь при следующих условиях:
      1) народ должен верить в самоуправление,
      2) избиратели должны верить, что их избранники будут отстаивать их интересы,
      3) веря своим избранникам, избиратели, тем не менее, должны их постоянно их контролировать, не позволять им вариться в собственном соку, увязая в коррупции и погоне за собственной выгодой.
    Таким образом, демократия, как и свобода в целом, требует не только ОПРЕДЕЛЁННОЙ ОБЩЕСТВЕННОЙ ПСИХОЛОГИИ, но и постоянной ОБЩЕСТВЕННОЙ АКТИВНОСТИ значительной части граждан. Такая активность существует далеко не везде и не всегда. В древних Афинах демократия началась с того, что всех граждан обязали в случае общественного конфликта примкнуть к одной из сторон с оружием в руках (без оружия тогда дискуссии редко обходились). А закончилась афинская демократия спустя два века, когда гражданам пришлось приплачивать за участие в народном  собрании.
      Рональд Рейган не зря сказал: «Свободу от гибели никогда не отделяет больше одного поколения» («Freedom is never more than one generation away from extinction»).
      ***
      Северо-Американские штаты возникли как заокеанское ответвление Великобритании. Добившись независимости, они после бурных дискуссий объединились и установили у себя республиканский строй. В 1788 году при обсуждении проектов конституции рождающихся Соединённых Штатов Америки Джеймс Мэдисон в одном из обращений к народу штата Нью-Йорк («Федералист» № 39) писал: «Первый вопрос, возникающий сам собой: быть или не быть нашему управлению и по сути, и по форме сугубо республиканским? Совершенно очевидно, что только эта, и никакая иная, форма правления отвечает духу американского народа, основополагающим принципам революции или благородному стремлению, которым исполнены все приверженцы свободы, – строить наши политические опыты на способности человечества к самоуправлению».
      Обретя независимость, США продолжали распространять свою власть на территории индейских племён. В результате войны 1846-1848 годов они отняли больше половины территории у Мексики, за четверть века до того добившейся независимости от Испании; на этих отвоёванных землях были созданы штаты Калифорния, Нью-Мексико, Аризона, Невада, Юта, Колорадо и часть Вайоминга. Благодаря свободе частной инициативы США к концу XIX века превратились в одну из ведущих мировых держав и распространили своё влияние на всю Латинскую Америку, а  в XX веке вообще поменялись ролями с Европой: США превратились в ведущего, а Европа, пережившая две тяжелейшие войны, – в ведомого. Во 2-й половине XX века европейцы расстались со своими колониями – британцы вполне мирно, а французы и португальцы – после длительных колониальных войн, вызвавших смену политических режимов: во Франции алжирский кризис в 1958 году привёл к власти генерала де Голля и к замене парламентской республики президентской, а в Португалии в 1974 году в результате «революции гвоздик» авторитарный режим был заменён демократическим.

      Россия

      У русских людей некоторые иноземные новинки вызывают упорное и длительное сопротивление. А потом они их не только принимают, но и считают частью своего  национального образа жизни.
      Так, очень долго встречали в штыки совершенно безобидный напиток – чай. Существовало присловье:
      "Китайская стрела
      В Россию вошла.
      Кто пьёт чай,
      Тот спасенья не чай".
     Даже Пушкин считал чай нерусским напитком и сердился, когда у него просили «на чай», а не «на водку».А теперь чаепитие - прямо-таки русский народный обряд.
      В X-XII веках жители Руси отстаивали родное язычество от заимствованного у греков православного христианства. В XVII веке их потомки столь же ревностно защищали это самое старое византийское православие от новшеств царя Алексея Михайловича и патриарха Никона. А когда в XIX веке славянофилы подняли на щит русскую самобытность, они уже считали её основой то самое никонианство, в борьбе с которым их предки шли на костёр.
      Может быть, причиной этого консерватизма является длительная изоляция Московской Руси от остальных цивилизаций.
      В середине II тысячелетия до Европы доходили лишь смутные слухи о Московии, которую англичане открыли только во времена Ивана Грозного в ходе поисков северного морского пути в Китай. Но с этого времени опасность со стороны Москвы становится постоянным фактором европейской политики. Правда, попытки царей прорваться к Балтийскому морю терпели крах вплоть до Петра I.     Модернизация, проведённая Петром I ценой огромного напряжения сил и больших человеческих жертв, превратила средневековую Московию в могущественную Российскую империю – одну из великих держав, определяющих судьбы Европы.
      Но эта модернизация, имевшая военную направленность, была ограниченной. Она не затронула многомиллионную крестьянскую массу и базировалась на государственном капитализме. При преемниках Петра развитие России снова замедлилось, что в итоге привело к поражению в Крымской войне от англо-французского экспедиционного корпуса, действовавшего вдали от своих стран. Новый виток модернизации, предпринятый Александром II, вызвал бурный рост рыночной экономики. Тем не менее, к началу XX века Россия не успела преодолеть отставание от Запада, а русское крестьянство («»дикие», по выражению Л. Н. Толстого) делало лишь первые шаги в приобщении к цивилизации. Это не мешало Российской империи активно расширяться, продвигаясь на Кавказ, в Среднюю Азию, Казахстан, Восточный Туркестан и Маньчжурию.   
      В XX столетие Россия вступила в обстановке кризиса общественной морали,  политического террора, всеобщего ожидания «очистительного огня революции» и поэтического бума («Серебряный век»). Династия Романовых кое-как пережила поражение от Японии, а затем, пышно отпраздновав свой трёхсотлетний юбилей, после двух с половиной лет окопной войны с немцами и австрийцами внезапно рухнула.
      К жизни без царя Россия оказалась совершенно не готовой.
      В странах Запада демократия родилась из желания людей среднего сословия самим решать, как и на что правительству следует тратить собираемые с них налоги. Современная политическая жизнь там тоже во многом вертится вокруг общественных денег: долго спорят о том, за чей счёт будет оплачиваться та или иная программа социального обеспечения, бесплатного образования или медицинского страхования, выгодна или нет национализация (или, напротив, приватизация какой-то отрасли , и т. п.
      А в мозгах россиян вместо реальной картины экономической жизни страны  существует туманное и вполне сказочное представление о том, ЦАРЬ может ВСЁ. Деньги, которые человек отдаёт всемогущему и всеохватному ГОСУДАРСТВУ, тут же перестают его интересовать; никакой связи между ними и деятельностью ВЛАСТИ он не видит. Когда речь шла об отмене крепостного права, крестьяне были уверены, что царь может просто отдать им помещичью землю, а помещиков  вознаградить за потери; из каких средств царь это сделает, люди не задумывались: он же ЦАРЬ!
      И вот в стране с таким менталитетом в феворале 1917 года бразды правления оказались в руках кучки честных, порядочных либералов-западников.
      Между тем продолжающаяся война выпустила на волю тех самых «диких», о которых писал Толстой – «народ-страдалец» в терминологии тогдашней интеллигенции. Эту безграмотную многомиллионную массу умело оседлали большевики, считавшие себя марксистами, но при этом уверенные, что в полуфеодальной империи с совершенно средневековыми южными окраинами можно построить социалистическое общество. Сознательно взяв курс на «превращение империалистической войны в войну гражданскую», большевики убили около двух миллионов представителей «эксплуататорских классов» и ещё столько же выдавили в эмиграцию. Общая убыль российского населения за годы Гражданской войны – от военных действий, «красного террора», вынужденной эмиграции, тифа и голода –    составила предположительно 15-20 млн. человек. В 1922 году более полутора миллионов крестьянских детей, предоставленных самим себе, бродяжничали, прося подаяние и воруя; смертность в приютах для беспризорных достигала 50 %.
      После победы большевики установили жесточайшую диктатуру, оставившую далеко позади «ужасы царизма». Вестернизация, которую цари проводили со времён Петра I, резко изменила русло, погрузившись в болото плановой экономики с островами ГУЛАГовских строек.   

      Восточная Европа

      В восточном Средиземноморье с древнейших времён существовала особая цивилизация, охватывавшая Балканы, запад Малой Азии и близлежащие острова. На её почве сформировался эллинизм, а после распада Римской империи здесь возникла базировавшаяся на греческой культуре Византия, к которой тяготели сербы, болгары, армяне, молдаване. Венгры, чехи, словаки, хорваты и поляки ориентировались на Западную Европу. Когда Византия пала под ударами  западных христиан и турок, в Восточной Европе образовался цивилизационный вакуум, не заполненный по сей день.

      Индостан

      Полуостров Индостан после прихода индоевропейцев в целом оставался индуистским. Правда, в середине I тысячелетия до Р. Х. на почве индуизма здесь возник буддизм, который традиция связывает с именем первого Будды – принца Сиддхартхи Гаутамы. Буддийское учение в Индии пережило несколько эпох расцвета: в III веке до Р. Х. – при императоре Ашоке, в II-III веках от Р. Х. – в империи Кушан, в V веке – в империи Гуптов, в VII веке – в империи Харши, в VIII-XI веках — в империи Палов. В XIII веке во времена исламского нашествия буддизм в Индии практически исчез, оказав, однако, большое влияние на возникшие тогда новые формы индуизма.
      В результате мусульманских завоеваний широкое распространение на полуострове Индостан получил ислам. Возникли огромные мусульманские государства. Делийский султанат существовал с 1206-го по 1526 год, Империя Великих Моголов – с 1526-го фактически до середины XVIII века, а формально – до середины XIX века. Но весь юг Индостана с 1336 года до середины XVII века занимала индуистская империя Виджаянагара, возникшая в ходе борьбы индусов с мусульманами Делийского султаната. Все эти обширные империи – и индуистские, и исламские – состояли из сотен мелких  феодальных владений, возглавляемых династиями местных царьков-раджей. 
      После того, как португальский мореплаватель Васко да Гама в самом конце XV века открыл морской путь из Европы в Индию, португальцы основали торговые фактории в Гоа, Дамане, Диу и Бомбее. За ними пришли голландцы, датчане, англичане, французы. Внутренние конфликты между индийскими царствами позволили европейским торговцам постепенно укрепить политическое влияние и приобрести земли. В 1617 году Британская Ост-Индская компания получила от Могольского императора Джахангира право торговать с Индией.
      В 1707 году в результате унии Англии и Шотландии возникло королевство Великобритания, и дальнейшая колонизация осуществлялась под его эгидой. 
      В 1717 году могольский правитель Фаррукх Сияр даровал Ост-Индской компании разрешение на свободную безналоговую торговлю в Бенгалии (северо-восток Индостана).  Бенгальский правитель-наваб попытался сопротивляться, но в 1757 году был разбит вооружёнными силами Ост-Индской компании, руководимыми Робертом Клайвом. В том же году Клайв был назначен Компанией «губернатором» Бенгалии. После битвы при Буксаре в 1764 году Компания приобрела у могольского падишаха Шаха Алама II гражданские права на управление Бенгалией, что формализовало власть британцев, которая в течение последующего столетия распространилась на всю Индию и положила конец правлению Моголов. К началу 1850-х годов Ост-Индская компания контролировала большую часть Индостана, включая территории современных Пакистана и Бангладеш.
      Особую часть индийского населения представляли собой пенджабские монотеисты-сикхи, отвергшие индуистское многобожие, но не принявшие ислам и долго воевавшие с Моголами. К 1767 году сикхи добились самостоятельности и образовали в Пенджабе (север Индостана) собственное государство, но к 1849 году потерпели поражение в войнах с Великобританией, аннексировавшей Пенджаб.
      Проводя угодные им меры на контролируемых индийских территориях, британцы длительное время не вмешивались в сложившийся там образ жизни. Однако такое положение не могло сохраняться вечно, поскольку в самой Великобритании со 2-й половины XVIII столетия развернулась борьба за либеральные реформы. В 1807 году британское правительство запретило перевозку рабов, в том числе в британские колонии и в США; британские военные корабли начали патрулирование в поисках рабовладельческих судов. 4 декабря 1829 года в Бенгалии британские власти ввели запрет на «сати» – ритуальное сожжение вдов. Запрет был оспорен в судах, тем не менее, к 1852 году «сати» запретили во всех индийских областях. Позже, правда, «сати» пришлось вновь разрешить при условии, что «личности должно быть не менее 18 лет, и она должна идти на смерть или подвергаться опасности умереть исключительно по собственному желанию».
      В 1833 году во всех британских колониях отменили рабство. В августе 1834 года все рабы в Британской империи были объявлены свободными, а 1 августа 1838 года была официально провозглашена отмена рабства как такового.
      В 1843 году был принят специальный акт «О рабстве в Индии», объявивший рабовладение и работорговлю серьёзными преступлениями; в 1861 году это положение внесли в Уголовный кодекс Британской Индии. Запрещена была также повсеместно распространённая в Индии выдача замуж малолетних девочек – иногда чуть ли не сразу после рождения.
      Помимо запрета «сати», рабства и ранних браков, недовольство индусов вызывало также законодательство британского генерал-губернатора (1847-1856 гг.) лорда Дальхузи,  в соответствии с которым оставшийся без наследника феодал должен был отдать земли Ост-Индской компании. В 1857 году всё это вызвало «восстание сипаев», которое теперь в Индии именуют «Первой войной за независимость». Руководителями восстания были царьки-махараджи, незадолго до этого отстранённые британцами от власти, а основной силой сипаи – индийские солдаты на британской службе. В некоторых областях сипаев поддержали крестьяне. Дели был захвачен повстанцами, однако затем окружён и взят британцами. После года военных действий восстание было подавлено; его лидер, последний могольский падишах Бахадур Шах II, отправлен в изгнание в Бирму, его дети обезглавлены, и династия Моголов прекратила существование.
      Британский парламент принял Акт о лучшем управлении Индией, согласно которому Ост-Индская компания с 1858 года передавала свои административные функции британской короне, ей же были переподчинены войска Компании. В 1874 году Компания была ликвидирована. В 1876 году королева Великобритании Виктория была провозглашена императрицей Индии.
      Вследствие ликвидации Ост-Индской компании под непосредственное управление британской короны перешла примерно половина индийских территорий; остальные состояли из формально независимых вассальных княжеств, с которыми британские власти заключали так называемые субсидиарные й договоры, гарантируя невмешательство в их внутренние дела. Законы империи на территории княжеств не действовали, так что и детские браки, и «сати», и домашнее рабство сохранялись в этих княжествах ещё долго.
      Многомиллионная Индия была важнейшим поставщиком сырья для британской промышленности и огромным рынком сбыта британских товаров. Британцы организовали в Индии массовое строительство железных дорог, каналов, мостов, прокладывали телеграфные линии. Однако страна оставалась нищей: с 1870-х по 1890-е годы около сорока миллионов индийцев умерли от голода.
      В составе Британской империи Индия оставалась до середины XX века. Страну сотрясали волнения и кампании гражданского неповиновения. Одновременно росла напряжённость между индуистским большинством и мусульманским меньшинством, не желавшим оказаться под властью индуистского правительства.
      Предоставление Индии независимости в 1947 году сопровождалось взаимной резнёй индусов и мусульман, массовым бегством мусульман на север, а индусов на юг, массовыми изгнаниями сикхов из Западного Пенджаба, а мусульман из Восточного. Всего место обитания сменили тогда около 12 миллионов индусов, сикхов и мусульман. В Пенджабе и Бенгалии в ходе кровавых столкновений между индусами, сикхами и мусульманами погибло более 500 000 человек.
      Бывшая Британская Индия была разделена на Индийский Союз и Пакистанский доминион, в 1956 году превратившийся в независимое государство; при этом Восточный Пакистан (Бенгалия) был отделён от Западного обширной индийской территорией. Поскольку оба государства претендовали на обладание Кашмиром, последовали индо-пакистанские войны в 1947-1949 годах и в 1965 году. В 1971 году в Восточном Пакистане (Бенгалии) на фоне разрушений, вызванных циклонами, возникло мощное антиправительственное движение. Последовала оккупация Бенгалии западно-пакистанскими войсками при сопротивлении местных партизан. Война в Бенгалии, сопровождавшаяся большими человеческими жертвами и бегством около десяти миллионов человек в Индию, переросла в Третью индо-пакистанскую войну, в которой  Пакистан потерпел тяжёлое поражение, а Восточный Пакистан превратился в независимое государство Бангладеш («Страна Бенгалия» на языке бенгали).

      Китай

      Китайская цивилизация сложилась и в течение трёх тысячелетий развивалась в изоляции от остальных цивилизаций и меньше них была подвержена иноземным влияниям.
      Династия Хань, сменившая экстремистскую династию Цинь в 206 году до Р. Х., просуществовала четыре с лишним века; с тех пор китайцы именуют себя «народом хань» – ханьцами. При династии Хань в Китай проникают буддистские  монахи-миссионеры, даже при дворе ханьских государей приносятся жертвы Будде. Буддизм стал единственным крупным культурным заимствование за всю историю Китая.
      Хань и её преемники правили Китаем более двух тысяч лет, но их политическая история радикально отличается от средиземноморской, напоминая скорее историю Древнего Египта. События китайской истории при всём их многообразии укладываются в нехитрую схему: объединение с утверждением очередной династии –  распад или захват страны иноземными кочевниками – новое объединение – новый распад, и т. д., и т. п.
      Каждая династия постепенно теряет силы, её правящий слой утопает в коррупции, власть переходит в руки придворных евнухов, царских фавориток и их родственников. Местные феодалы выходят из повиновения, страну раздирают усобицы и восстания, она подвергается нападениям соседних племён. В конце концов империя распадается на несколько враждующих царств с китайскими либо более или менее китаизированными «варварскими» династиями, а спустя какое-то время вновь объединяется под властью очередного воинственного харизматика, и всё начинается сначала.
      И так в течение двух тысяч лет!
      За падением Хань последовала шестидесятилетнее противостояние царств Вэй, У и Шу («Саньго» – «Троецарствие»). В 265-420 годах Китай вновь объединён династией Цзинь, затем следует распад («Наньбэйчао» – «Период южных и северных династий»). В конце VI – начале VII веков страну объединила династия я Суй, а расцвета Китайская империя достигла при династии Тан, основанной в 618 году феодалом из провинции Шаньси Ли Юанем (Танский Гао-цзу) и его сыном Ли Ши-минем. При Ли Ши-мине (Танский Тайцзун, правил с 627 года) Китай получил контроль не только над Восточным Туркестаном (кит. Синьцзян – «Новые рубежи») , но и над значительной частью современных Киргизстана и Узбекистана. До появления Московской Руси оставалась ещё тысяча лет, поэтому соперников в этом регионе у китайцев не было.
      Время правления Танской династии стало эпохой расцвета литературы и философии. В 632 году началось знаменитое 17-летнее путешествие буддийского монаха Сюаньцзана в Индию за сутрами, много столетий спустя послужившее сюжетом романа «Путешествие на Запад». В Танскую эпоху жили два величайших китайских поэта – Ли Бо (701-762/763) и Ду Фу (712-770). Танская новелла считается первым опытом фабульной литературы в Китае.
      При танскиом государе Сюаньцзуне (правил с 712-го по 756 год) начался упадок китайского могущества. В 751 году первый халиф из династии Аббасидов Абу-ль-Аббас ас-Саффах в союзе с карлуками разбил китайские войска в районе реки Талас на границе современных Казахстана и Кыргызстана. Это положило конец китайскому присутствию в Западном Туркестане и стало началом распространения ислама в Мавераннахре (междуречье Амударьи и Сырдарьи) и Центральной Азии.
      Государь Сюаньцзун приблизил к себе провинциального цзедуши (генерал-губернатора) Ань Лу-шаня,  происходившего из тюркизированных согдов. Толстяк Ань Лу-щань плясал тюркские национальные танцы перед государем и его любимой наложницей Ян-гуйфэй («гуйфэй» – «драгоценная жена») – чем не Хрущёв, плясавший гопака перед Сталиным! Но в 755 году этот безобидный танцор поднял восстание. Мятежники принудили плачущего Сюаньцзуна отдать приказ об удушении Ян-гуйфэй и убили её брата Ян-гочжуна, фактический управлявшего империей (титул «гочжун» означал «верный государству»).
      Эти события, а также засилье придворных евнухов, неурожаи и чудовищное наводнение 858 года на Великом канале, соединяющем Хуанхэ и Янцзы, ослабили династию Тан, но она продержалась  до начала X века, когда губернаторы- цзедуши стали фактически независимыми от центра. Последнего государя династии Тан сверг в 907 году военачальник Чжу Вэнь, основавший государство Поздняя Лян. Последовал полувековой период «Пяти династий и десяти царств» («У дай ши го»). К 960 году Китай был вновь объединён полководцем Чжао Куан-инем, основавшим династию Сун; однако северокитайские территории оставались под властью «варварских» государств – тангутского Си Ся, киданьского Ляо и чжурчжэньского Цзинь. После долгих войн Сун с Цзинь обе они были завоёваны монголами. Монгольская династия Юань правила Китаем около ста лет и была свергнута в результате «восстания красных войск», чей безродный вождь Чжу Юань-чжан, избавившись от соперников, стал китайским государем, основав в 1358 году династию Мин.
      К середине XVII столетия Минский Китай захватили маньчжуры – потомки чжурчжэней. Основанная в 1644 году маньчжурская династия Цин столкнулась с экспансией западных государств, Российской империи и модернизированной Японии. После попыток ограниченной модернизации Цин была свергнута в ходе Синьхайской революции 1911 года, превратившей древнюю империю в республику.

      Чёрная Африка

      Североафриканские земли, включая Судан и Эфиопию, с древних времён входили в средиземноморский круг цивилизаций. А в Чёрной Африке, лежащей к югу от Сахары и населённой негроидными народами, государственные образования возникли довольно поздно и во многом под влиянием проникших в Северную Африку мусульман. К тому же они были лишены основного признака цивилизации – письменности; почти все ранние сведения о них почерпнуты из арабских источников. 
      ***
      3/4 населения Тропической Африки говорят на нигеро-конголезских языках. Среди них особое место занимают языки банту, на которых говорит большинство населения Экваториальной, Восточной и Южной Африки. А из языков банту, в свою очередь, самое широкое распространение имеет суахи;ли, на котором сегодня говорят больше 150 млн. человек.
      ***
      Наиболее ранней африканской империей была богатая золотом Гана. Впрочем, отнести её к Чёрной Африке можно лишь условно: хотя основное население Ганы составляли негроиды сонинке, относящиеся к нигеро-конголезской языковой группе манде, сформировали империю берберы, принадлежащие к индо-средиземноморской расе. Арабы, вторгшись на юг Марокко, предприняли в 734 году от Р. Х. поход против Ганы. Позже сонинке оттеснили берберов от власти.
      ***
      К востоку от Ганы на территории современных Чада и Нигерии, на перекрёстке торговых путей,  существовала империя Канем, позже известна как Борну.
      Около 700 года от Р. Х. немногочисленные кочевые племена загава, говорящие на одном из сахарских языков, мигрировали на плодородные земли северо-восточнее озера Чад, где располагались укреплённые города-государства народа сао. Лишь к концу XVI века загава полностью  ассимилировали сао, приняв существенную часть их обычаев и образа жизни. Большинство населения Канема говорили на языке канури, принадлежавшем к сахарской семье. . В конце XI века правитель Канема Хуме принял ислам. На пике могущества Канем контролировал территории нынешних южной Ливии, Чада, Нигерии и северного Камеруна. Распалась империя Канем-Борну из-за внутренних усобиц  в XIX веке. Её история хорошо известна благодаря написанной по-арабски королевской хронике, найденной в 1851 году немецким путешественником Генрихом Бартом. 
      ***
      Гану в 1076 году захватили берберы-мусульмане Альморавиды, которые удерживали власть до 1087 года. Затем страна погрязла в усобицах, в 1203 году подверглась нападению племён сосо, и роль сверхдержавы в Западной Африке перешла к исламской империи Мали.
      Империю Мали создал народ мандинка, говорящий на языке той же группы манде, что и сонинке. Первоначально мандинка были подвластны народу сосо.  Манса (титул правителя у мандинка) Сундьята из династии Кейта сбросил владычество сосо, а в 1240 году захватил столицу Ганы Кумби-Сале; подвластная ему территория простиралась от Атлантического океана на западе до озера Чад на востоке. Династия Кейта управляла империей Мали по XVII века. А когда в 1960 году Франция предоставила Мали независимость, первым президентом новой республики стал представитель той же династии Модибо Кейта.
      ***
      В XV веке вдоль среднего течения реки Нигер на территории современных государств Мали, Нигер и Нигерия из небольшого царства Гао, существовавшего, по преданию, с IX века, выросла империя народа сонгай. Распалась империя Сонгай в самом конце XVI века под ударами марокканских султанов.
      ***
      На юге африканского континента, на территории современного Зимбабве и отчасти Мозамбика, ЮАР, Лесото, Эсватини, Ботсваны, Намибии и Замбии, из межплеменных союзов, сложившихся к концу 1-го тысячелетия от Р. Х., клан каранга народа шона –  крупнейшего  из говорящих на языках банту – сколотил империю Мунхумутапа. Расцвет империи приходится на XIII-XV века; с конца того же периода начинает использоваться название Мономотапа, связанное с династическим титулом правителя («мвене мутапа», «мвана мутапу»), также выполнявшего функции верховного жреца и военного предводителя. Ко времени появления в Южной Африке португальцев государство Мономотапа уже распалось на несколько более мелких образований.
      ***
      В северной части современной Анголы, на территории Республики Конго (бывшее Французское Конго, со столицей в Браззавиле) и западной части Демократической Республики Конго (в недавнем прошлом Заир, ранее Бельгийское Конго, со столицей в Киншасе) к XIV веку образовалось королевство Конго. Ставкой «мани-конго» (королей)  был город Мбанза-Конго (при португальцах – Сан-Салвадор-ду-Конгу) на территории современной Анголы. Основное население королевства составлял народ баконго, говорящий на киконго – одном из языков банту. 3 мая 1491 года мани-конго Нзинга-а-Нкуву принял католическое крещение от португальских миссионеров и стал именоваться Жуан I. Распалось королевство Конго к XVIII веку.
      ***
      Язык народа хауса, населяющего север современной Нигерии, принадлежит к чадской семье. Хауса исповедают суннитский вариант ислама. В Средние века у хауса существовали города-государства – Кано, Зария, Замфара, Кадуна, Даура и пр. Среди них различались исконные города хауса (хауса-бакой) и включённые в хаусаленд позднее (банза бакой). Расцвет этих городов пришёлся на XV-XIX века, когда они стали важными перевалочными пунктами на пути караванщиков, задействованных в транссахарской торговле. В XIX веке территория хауса была завоёвана мусульманами-скотоводами народа фульбе (иначе фула, фулани) во главе с Османом дан Фодио, основавшим халифат Сокото.
      ***
      В низовьях реки Нигер, на юго-западе современной Нигерии, в XIII-XIX веках у народов бини и йоруба существовало государство Бенин (самоназвание – Эдо). Расцвет Бенинского царства пришёлся на правление обы (царя) Эвуаре Великого (ок. 1440 – ок. 1473 гг.). В 1897 году Бенин был захвачен британской военной экспедицией.

      Империи американских индейцев

      Некоторые индейские народы Центральной и Южной Америки – ольмеки, майя, тольтеки, сапотеки, ацтеки, инки, – до прихода европейцев в разное время образовывали предцивилизации, по уровню развития сходные с культурами Месопотамии убейдского периода или «Старой Европы». То же можно сказать о многонациональном Теотиуакане, населённом индейцами науа, отоми и тотонак.  Некоторые из этих культур имели зачатки письменности, но пользовались ею в ограниченных масштабах; кроме того, их письменность плохо поддаётся дешифровке. Будучи изолированы от цивилизаций Старого Света, индейские культуры до прихода в Америку европейцев никак не влияли на их развитие. То, что о них известно, вы можете найти в Википедии, статьях и монографиях, посвящённых отдельным культурам, а в контексте общемировой истории – в моих «Всемирных хрониках».

      ЦИВИЛИЗАЦИИ СЕГОДНЯ

      Прежде всего стоит напомнить, что ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ В ЦЕЛОМ очень уязвима и в любой момент может исчезнуть из-за:
      – превращения Солнца в сверхновую звезду,
      – столкновения Земли с астероидом,
      – падения крупного метеорита вроде того, что упал на Землю примерно 66 млн. лет назад,
      – грандиозного извержения вулкана наподобие вулкана Тоба около 75 тысяч лет назад,
      – ядерной войны.
      Что касается отдельных цивилизаций, то примерно с XIX века по настоящее время в них идут противоречивые процессы.
      С одной стороны, мир становится всё более… не то что единым, а скорее единообразным. Процесс глобализации, начавшийся с первыми контактами между цивилизациями Египта и Месопотамии и получивший новый импульс с началом трансокеанских плаваний, после изобретения телеграфа, радио, телефона, кинематографа, авиалайнеров, ядерного оружия, телевидения, космических ракет, Интернета и мобильной связи как будто сжался. Приметы глобализации разнообразны: это и бомбейский программист, не покидая дома, работающий на японскую компанию с офисом в Нью-Йорке, и моджахед в средневековой одежде и со со средневековым сознанием, но с мобильником и ракетной установкой.
      За пределами Европы обширные старые цивилизации подвергаются дроблению. Когда-то, например, о дальневосточной цивилизации можно было говорить как о некоем целом. Но столкнувшись с экспансией Запада, страны этого региона реагировали очень по-разному, и их история пошла разными путями. Сегодня Японию, Китай, Таиланд, две Кореи и Вьетнам уже трудно отнести к одной цивилизации. То же самое происходит с исламским миром, в котором, впрочем, особого единства никогда не наблюдалось.
      ***
      Устойчивость той или иной цивилизации, её могущество и способность влиять на ситуацию в мире определяют следующие факторы:
      1) многочисленность населения,
      2) прочность культурной традиции,
      3) готовность защищать свои культурные ценности.
      4) монолитность, отсутствие глубоких внутренних противоречий,
      5) интеллектуальный, технический, экономический и военный потенциал,
      6) наличие или отсутствие культурного экспансионизма (не путать с военной экспансией).

      По большинству этих параметров наиболее устойчивой является цивилизация Китая. Китайцев сейчас около полутора миллиардов, они преданы своим традиционным ценностям и готовы их отстаивать. Темпы экономического и научно-технического развития Китая достаточно высоки, страна располагает крупнейшей в мире армией с большим ракетно-ядерным потенциалом. Слабое место китайской цивилизации – скрытые от внешнего мира общественные противоречия, которые на протяжении истории неоднократно приводили страну к распаду. Сейчас речь идёт как о противоречиях внутри правящей Компартии Китая (в том числе между региональными земляческими группировками), так и об истинном влиянии и отношении к нынешней власти китайских христиан (они сейчас составляют, возможно, около 10% населения), движения «Фалуньгун», традиционных китайских «триад» и т. п.
      Другая слабость китайской цивилизации состоит в том, что её язык слишком сложен, культура слишком специфична и слабо востребована в остальном мире – кроме фильмов, копирующих Голливуд.
      ***
      Второе место по прочности я бы отдал США, которые отпочковались от Западной Европы и вполне оформились в особую цивилизацию. Впятеро уступая по населению Китаю или Индии, США пока сохраняют очень высокий интеллектуальный, экономический технический и военный потенциал. Американцы демонстрируют высокую общественную активность; волонтёрство среди них скорее правило, чем исключение. Также они  демонстрируют приверженность своему образу жизни и успешно его продвигают. Для этого им даже не приходится напрягаться: привлекательные и удобные американские новинки остальной мир охотно копирует, будь то конвейерное производство,  рок-н-ролл, кока-кола, супермаркеты, закусочные «МакДональдс» или персональные компьютеры. Устойчивости американской цивилизации угрожают не поддающееся ассимиляции негритянское население, наплыв испаноговорящих индейцев (сейчас испанский является родным для 12,4 % населения США), и, пожалуй, в ещё большей степени – глубокий психологический антагонизм между республиканцами и демократами.
      ***
      Европа – родина западно-христианской цивилизации. В XIX веке она распространила своё влияние почти на весь мир, в 1-й половине XX столетия пережила две тяжелейшие войны, а во 2-й его половине потеряла заокеанские колонии. В течение семи послевоенных десятилетий Европа проявляет сильное стремление к экономическому и политическому единству, добившись на этом пути больших успехов: недаром евро  сегодня – вторая резервная валюта мира. Как ни странно, процесс укрепления европейского единства сопровождается упадком европейского влияния в мире. Послевоенная Европа, обеспечив себе высокий уровень жизни, утратила веру в собственные ценности, стыдится своей колониальной истории и как бы постоянно извиняется перед бывшими колониями. Заботу о своей обороне она взвалила на американцев, а сама с трудом набирает несколько тысяч солдат для какой-нибудь миротворческой операции. Население европейских стран всё больше исламизируется, на мировой арене европейцы фактически поддерживают мусульман в их попытках уничтожить Израиль и финансируют хамасовскую Газу.
      ***
      К «западному миру», помимо Европы и США, относят также Канаду и Австралию, а также, как ни удивительно, вестернизированную Японию. И ещё Израиль – страну не христианскую, зато очень тесно связанную с США. Из этого не вполне западного Запада Израиль наиболее уязвим в силу исламского окружения (в том числе внутри страны). 
      ***
      Индия почти равна Китаю по населению, обладает ядерным оружием и является космической державой. Индийцы очень привержены собственной культуре, но их страна остаётся бедной: в 2023 году её номинальный подушевой ВВП ($2116) был в 5,5 раза меньше, чем у Китая ($11901) или России ($11273) и в 34 раза меньше, чем у США ($69 375). В одном лишь 2007 году из-за невозможности прокормить детей покончили с собой свыше 10 тысяч индийских крестьян. Индийское общество, состоящее из множества наций и каст, лишено монолитности и переполнено внутренними конфликтами. К тому же индуистская цивилизация, в отличие от христианской и исламской, никогда не стремилась навязывать свою культуру кому бы то ни было. 
      ***
      Если ряд дальневосточных стран – Япония, КНР, «азиатские тигры» (Южная Корея, Сингапур, Гонконг, Тайвань) далеко продвинулись по пути  модернизации, то среди исламских стран некоторые успехи демонстрируют лишь Иран и Турция. Ни одно арабоязычное государство в «тигра» не превратилось. Мир ислама начала XXI века остаётся бедным (кроме нефтедобывающих стран), слабым технически и интеллектуально.
      Об «исламской цивилизации» можно говорить скорее условно – также, как, например, о «христианской цивилизации», включающей совершенно непохожие друг на друга Запад и Россию. Исламский мир полон глубоких противоречий. В нём сохраняется раскол между суннитами и шиитами, иранцы свысока смотрят на арабов, а туркам ближе тюркские республики бывшего СССР, чем Иран или Ирак. Даже арабоязычные страны имеют очень разное историческое прошлое, и между ними далеко не всё гладко: так, противостояние Египта с Саудовской Аравией доходило до разрыва дипломатических отношений. В ряде исламских стран коррумпированные светские правительства или военные диктатуры периодически сменяются исламистскими режимами, и наоборот.   
      В то же время мусульмане едины не только в отстаивании своих традиций (неприятие женского равноправия и убеждение, что за прегрешения отдельного человека должны расплачиваться все его родичи,) но и в стремлении навязать свой образ жизни остальному миру. В сочетании с высокой рождаемостью это делает исламскую цивилизацию чрезвычайно влиятельной силой.
      ***
      Чёрная Африка, отчасти исламизированная, для более развитых регионов является предметом головной боли, объектом финансовой помощи и одновременно – соперничества за природные ресурсы и военно-стратегические позиции. Её раздирают  межгосударственные и межэтнические конфликты; так, в 12-миллионной Руанде в 1994 году хуту истребили около миллиона тутси, а во Второй конголезской войне (1998-2002 гг.) погибли около 4 млн. человек. Чёрная Африка страдает от всеобщей некомпетентности, лени и коррупции. За исключением ЮАР, пока ещё не до конца разрушившей экономику колониального периода (хотя доля белого населения сократилась там с 22% в 1940 году до 10% в настоящее время), регион остаётся  крайне бедным:   номинальный ВВП на душу населения в странах Чёрной Африки  колеблется между уровнем Индии (Нигерия, Кения, Ангола) и полной нищетой северокорейского образца (в КНДР – 583 доллара, а в Демократической Республике Конго – 593, в Малави – 565, в Мозамбике – 492, в Бурунди –261). Несмотря на опустошительные эпидемии ВИЧ и туберкулёза, рост населения Чёрной Африки намного выше, чем где бы то ни было.
      ***
      Латинскую Америку, выросшую из испанских и португальских (за редкими исключениями) колоний в Южной, Центральной и Северной Америке, в принципе можно считать особой цивилизацией, но с оговорками. За исключением Бразилии, Гаити,  Гайаны (бывшая Британская Гвиана), Французской Гвианы (заморский департамент  Франции) и нескольких маленьких островных государств Карибского бассейна, население Латинской Америки говорит на одном языке – испанском, имеет отчасти общую культурную традицию и отчасти общую историю антиколониальной борьбы. Однако латиноамериканские страны сложились на основе разных индейских народов и имеют разное соотношение белого (преимущественно испанского, португальского и итальянского), индейского и чернокожего населения.
      Наиболее «белые» страны – Аргентина и Уругвай. В Аргентине более 85% населения принадлежат к белой расе, а индейцы (гуарани, мапуче, колла, тоба и другие) составляют всего 1,5 % населения; остальные – в основном метисы (помесь белых и индейцев) и мулаты (помесь белых и негров). В Уругвае белых 88%, из них половина – испанцы и баски, четверть – итальянцы, есть также немцы, французы, швейцарцы, британцы, славяне, арабы, евреи, армяне, литовцы, греки). Метисов 8%, мулатов 4%.
      Бразилия – самая крупная страна Латинской Америки (население более 200 млн. человек) и самая «африканизированная» среди крупных стран. 48,43% в ней считаются белыми, хотя многие из них имеют примесь негритянской крови; 43,80% – смешанной расовой принадлежности, в том числе кафузу, или самбо (помесь индейцев с неграми),   6,84% – негроидной расы; остальные – азиаты и местные индейцы. Согласно переписи 2010 года, доля белых сократилась с 53,7 % до 47,7 %, а процент потомков смешанных браков вырос с 38,5% до 43,1 %. Таким образом, впервые в бразильской истории белые перестали быть большинством.
      В Мексике 21% населения имеет преимущественно индейское происхождение, 62% составляют метисы, чистые индейцы – 7%, белых около 10%.
      В Перу 22,3% населения составляют индейцы кечуа – потомки инков Тауантинсуйу, 2,4 % – индейцы-аймара, 5,9% – белые, 60,2 % – метисы, 3,6 % - негры; среди остальных – коренные амазонские племена, японцы, китайцы и др.
      В Колумбии метисы составляют 48 %, белые – 39 %, чёрные – 10,6 %, индейцы – 2,4 %.
      И т. д.
      В отличие от послеримской Европы, имеющей полуторатысячелетнюю общую историю в виде господства Римской церкви, борьбы с мусульманами и норманнами, Ренессанса, Реформации и противостояния советской угрозе, латиноамериканским странам редко доводилось действовать совместно. С другой стороны, здесь не было таких опустошительных войн, которые заставили европейские страны во 2-й половине XX  столетия искать более цивилизованные способы решения спорных вопросов. Возможно, поэтому попытки экономической интеграции стран Латинской Америке пока не дали ощутимых результатов, а общей политической линии у них нет. В результате  на события в остальном мире этот регион почти не влияет.
      ***
      И наконец – last but not least – наша собственная цивилизация – российская.
      Могущество Российской империи зиждилось на трёх китах:
      1) покорности и неприхотливости населения, неспособного к самоорганизации и потому вынужденного безропотно сносить любые царские выкрутасы,
      2) высокой рождаемости, позволявшей начальству в ходе войны безжалостно расходовать живую силу,
      3) Петровской и послепетровской модернизации, обеспечившей какую-никакую техническую базу.
      Николаю I молва приписывала фразу: «Россия не есть держава земледельческая, промышленная или торговая. Россия есть держава военная, и её назначение – быть грозою остальному миру». Неизвестно, в самом ли деле эта фраза принадлежит государю Николаю Павловичу, но она совершенно точно отражает суть русской цивилизации. Замечательный философ Константин Леонтьев, монархист и империалист, считал, что свой пик русская цивилизаций прошла именно в царствование Николая I, и дальше её можно только подмораживать, чтобы замедлить гниение. Однако попытки подмораживания, предпринятые Александром III и затем Николаем II, закончились крахом: Россия сорвалась в революцию. Большевикам благодаря их крайней жестокости удалось ценой чудовищных человеческих жертв воссоздать империю с мощной армией. Были физически уничтожены миллионы людей, способных хоть в чём-то противоречить власти. Рождаемость при этом резко упала, зато у полунищей страны появилось ракетно-ядерное оружие. Ничем, кроме постоянного террора, в том числе внутри коммунистической элиты, эта система держаться не могла. Сразу после смерти Сталина элита начала её демонтаж, а к концу правления Брежнева система потерпела крах.
      Если в Югославии расширение прав союзных республик и автономных краёв фиксировалось в Конституции, то в СССР тот же процесс протекал под ковром, и знали об этом очень немногие. Партийные вожди союзных республик СССР, подобно сиро-палестинским царькам за три тысячи лет до них, клялись в верности московским фараонам и гениальному марксистско-ленинскому учению. Они продолжали поставлять новобранцев  в Советскую Армию и выполнять устоявшиеся плановые задания, но их уже никакими силами нельзя было заставить взять на себя долю в новых общесоюзных проектах.
      Одновременно начала разваливаться совершенно идиотская, построенная по лекалам III династии Ура советская экономическая система, где 3200 человек, сидя в Москве на проспекте Маркса, пытались планировать производство каждого гвоздя, каждых ботинок и каждой конфеты на шестой части суши. В 1960-х годах премьер Косыгин попробовал сократить количество плановых показателей, позволив предприятиям хотя бы отчасти ориентироваться не только на план, но и на рынок. Однако его реформа была заблокирована престарелыми коллегами Косыгина по Политбюро ЦК КПСС, жившими по принципу «после нас хоть потоп». Вместо реформирования экономическая система, оставаясь по форме командно-административной, выродилась в сложную многоуровневую сеть согласования начальственных планов с интересами десятков тысяч заводов, фабрик, стройтрестов, институтов и конструкторских бюро, стремившихся иметь как можно более лёгкий план, перевыполнить его на 1-2 процента (больше нельзя, а то в следующем году план увеличат!) и получить премию.
      В этой атмосфере всеобщей расслабухи на работе и вечерней беготни в поисках исчезающих продуктов СССР мог бы прожить ещё некоторое время благодаря открытым в Западной Сибири месторождениям углеводородов, если бы цены на нефть и газ резко не упали. По уши в долгах и с обостряющимся товарным дефицитом, Политбюро оказалось перед выбором: закручивать гайки, как Андропов, или отпустить цены.
      Горбачёвское руководство попыталось найти третий путь. В закручивание гаек оно не верило, а отпустить цены боялось. При обостряющемся дефиците оно начало  демократизацию, и осмелевшее от гласности население, желавшее, как всегда,  получить всё и сразу, смел; опостылевшую КПСС. Этим не замедлили воспользоваться республиканские партийные боссы, переставшие обращать внимание на безвластную Москву. Горбачёв, как Эхнатон, бросил на произвол судьбы своих вассалов в странах социалистического лагеря. Тамошние  коммунисты, державшиеся у власти только благодаря советской поддержке, были вынуждены либо срочно перекраситься в социал-демократов, либо уступить место своим идейным противникам. Поскольку собственного цивилизационного центра Восточная Европа после падения Византии не имела, а военно-политический диктат России её народам осточертел, они дружно ринулись на Запад – в Евросоюз и в НАТО. Россия же, пережив тяжелейший период замены плановой экономики на рыночную, оказалась…
      Где?
      Коммунистический макияж слинял с нас также легко, как сто лет назад  православно-монархический.
      В то, что народ может сам выбирать себе власть, мы категорически не верим, хотя регулярно ходим на выборы. В то, что наши избранники будут отстаивать наши интересы, мы тоже не верим, потому что сами на их месте заботились бы исключительно о собственной выгоде. Контролировать наших избранников мы тем более не способны, как не способны вообще что-то делать бесплатно не для себя лично и не для своей семьи; люди, проявляющие хоть каплю бескорыстия (они на самом деле всегда есть), в наших глазах выглядят подозрительно. В реальной экономической жизни собственной страны мы разбираемся не лучше крепостных крестьян образца 1861 года. Большинство наших сограждан даже не знают, сколько с них взимают в государственный бюджет и внебюджетные фонды: ведь платят-то не они лично, а их предприятие, как двести лет назад – крестьянская община. 
      Поэтому, помотавшись десяток лет между демократией и  олигархией, мы вернулись к привычному самодержавию (на этот раз украшенному для приличия демократическими прибамбасами) и к противостоянию Западу, не прикрытому теперь ни заботой о православных братьях, ни интересами мировой революции. Мы открыто объявляем, что наши традиционные ценности  несовместимы с западными. О том, что наши ценности сводятся к подчинению личности интересам Империи, мы, в отличие от яестного Константина Леонтьева, предпочитаем умалчивать.
      ***
      «Немало я стран перевидел,
      Шагая с винтовкой в руке
      Но не было большей печалиЮ
      Чем жить от тебя вдалекею
      Немало я дум передумал
      С друзьями в далёком краю,
      Но не было большего долга
      Чем выполнить волю твою!
      Но не было большего долга
      Чем выполнить волю твою
      Пускай утопал я в болотах
      Пускай замерзал я на льду
      Но если ты скажешь мне слово
      Я снова все это пройду!».
      ***    
      На мировой арене мы, как в советское время, поддерживаем все антизападные режимы и движения – в основном исламистские.
      Каковы наши перспективы на этом пути?
      Во времена Николая I население Российской империи (без Польши) составляло 60 млн., а США – 20 млн. Сейчас в Российской Федерации живут около 140 млн., в США – около 330 млн. Как и в Западной Европе, в России растёт процент мусульман: по состоянию на 2020 год по числу мигрантов (а они, как правило, едут из республик Средней Азии) Россия занимает 4-е место в мире – 11,58 млн. чел., или 7,9 % населения. И это не считая мусульман Кавказа, Татарстана и Башкирии.
      По номинальному ВВП США нас превосходит примерно в 13 раз, а на душу населения – в 6 раз. Экспортируем мы, как и в советское время, в основном углеводороды.
      У нас сохраняется относительно высокий уровень образования, неплохой ядерный потенциал и как показала СВО, довольно боеспособная армия.
      Наше общество далеко не едино, но в целом и самодержавие, и антизападный курс пользуются поддержкой большинства населения.
      Правда, сражаясь с Западом, мы укрепляем позиции Китая - нового претендента на мировую гегемонию; если до неё дело дойдёт, она будет куда жёстче американской.
      А с Китаем у нас, к сожалению, чересчур длинная граница - 4209,3 км.
      В тему – из песни группы «Пикник»:
      "От Кореи до Карелии
      Завывают ветры белые,
      Завывают ветры белые,
      Путь-дорогу не найти.
      От Кореи до Карелии
      Сам не ведаю, что делаю,
      Ой, не ведаю, что делаю,
      Меня, темного, прости!"
      ***
      Расчёты Столыпина и Гайдара на класс собственников как на основу гражданского общества изначально были иллюзией. Российские буржуа так же не похожи на британских, как российские пролетарии, по несколько месяцев работающие без зарплаты, на Британский конгресс тред-юнионов. Они общественно инертны и не способны к совместной деятельности, а в случае опасности предпочитают бежать или прятаться поодиночке.      
      В 1819 году в гостях у историка и писателя Н. М. Карамзина тридцатилетний Николай Иванович Тургенев – «глубокий эконом», масон и член тайного «Союза благоденствия», рассуждая о свободе, сказал: «Мы на первой станции к ней». – «Да, в Чёрной Грязи»,– отозвался двадцатилетний Александр Пушкин.
      Чёрная Грязь – подмосковная деревня на Петербуржском шоссе с первой от Москвы почтовой станцией, где путешественники меняли усталых лошадей.
      Нам, похоже, на этой станции лошадей до сих пор не подали.