Крестоносец

Бес в колониальном шлеме...
Крестоносец... (...его мать!)
Сколько раз лез в чьё-то дело —
Невозможно сосчитать!

Зуд — как первопроходца!
Авантюра — как приём!
Шаг, как бег у иноходца —
Бог скрестил меня с конём!

Где всем пустошь — мне как скалы!
Где всем смех, мне — смертный бой!
Всё-то мало: денег, славы,
Женщин... Лишь во сне покой!

Нет войны? И слава Богу!
Консервирую талант...
Позовут, пойду потрогать
Смерть, живот ей щекотать!

Мысль в сознании клокочет:
«Экстремист!» (и матом крыть!)
Загрущу... Ведь кто захочет 
Жизнь с помешанным прожить?

Изолировать смутьяна
От людей, и все дела!
Древний способ сжить буяна:
Бить, ограбить и тюрьма!

Слышу: «Он хоругвеносец!»
Где-то близко шум и гам...
Там такой же крестоносец
Лезет не в свои дела!.. 

30.07.09


На фоне триумфа Руоффа и фон Клейста у Ростова-на-Дону успехи Гота выглядели бледно. Не имея успехов на Цимлянском направлении, он спешно развивал успех у Николаевской переправы, где недавно массой танков удалось продавить оборону батальонов 91-й и 302-й советских стрелковых дивизий Калинина и Зубкова. Вслед за танковыми дивизиями через Дон здесь уже переправлялись гитлеровские 94- и 371-я пехотные дивизии Пфейфера и Штемпеля, призванные зачистить междуречье Маныча и Сала, обеспечить фланги для будущего прорыва танков через степи на Кубань. За пехотными дивизиями от Новочеркасска к Николаевской переправе по северному берегу спешила 14-я танковая дивизия Хайма.
Сил для того, чтобы блокировать плацдарм у Николаевской переправы и предотвратить распространение захватчиков по южному берегу Дона, Коломиец, — командующий 51-й армией вместо заболевшего Труфанова, не имел. Кавалерийский корпус из кабардино-балкарцев, калмыков и чеченцев без усиления их танковыми бригадами являлся слишком слабой силой для этого из-за своей низкой боеспособности.
Командующий Южным фронтом Малиновский, получивший приказ Ставки Верховного Главнокомандования собрать свои войска и отбросить Гота за Дон, занимался чем угодно, только не приведением своих армий в чувство. Надежды Ставки на то, что отступившие через Дон армии фронта Малиновского, которому Будённый передал свод задачу по обороне берега вместе со своими войсками 51-й армии Коломийца, смогут создать прочную оборону в Задонье, не оправдывались. Отступающие здесь с севера части и соединения рассеялись и перемешались. Такой сложный манёвр, как отступление с активной обороной, никогда ещё ни у кого не обходился без провалов, но Малиновский фактически утратил управление, ища лишь отговорки.
Бомбёжки переправ и плацдармов многочисленными советскими самолётами, при бездействии в течении двух дней из-за нехватки топлива Люфтваффе, сбивали темп наступления Гота, но остановить его мог только контрудар.
Ставка категорически требовала от Малиновского немедленно очистить южный берег Дона от гитлеровцев, угрожающих окружением отступающим на Кубань войскам.
Одессит Малиновский, — рослый, широкогрудый, физически сильный, лично храбрый генерал, богатейший боевой опыт нескольких войн, военная академия, 1/4 века в войсках. Он оставил свой штаб фронта в критический момент, и прибыл на станцию Зимовники в штарм-51 Коломийца. Не забыл он взять с собой своих собутыльников и пассию-буфетчицу. Комфронта пробыл у Коломийца сутки для подготовки контрудара, катастрофически упуская, впрочем, положение на своём Южном фронте. Проведённое им совещание с командирами и начальниками не несло ничего, кромке повторения приказа Будённого: «Атаковать и выбить немцев за Дон!»… План контрудара разработан не был, и это серьёзное упущение не могло не сказаться на его успехе. Концепция контрудара — фронтальный удар всеми силами с выходом к переправе. А далее обед, отдых в компании друзей, купание в реке, ныряние с яра в Сал, утренняя рыбалка перед отъездом. Тем временем его перемешанные и разобщённые войска блуждали по степи и откатывались под самоубийственными прорывами гитлеровских передовых боевых групп на Кубань… 
Всё, вроде бы, на первый взгляд в Малиновском правильно: и военная академия, и 25 лет в войсках. Но при внимательном рассмотрении личности Малиновского можно заметить много такого, что могло легко остановить карьеру генерал-полковника, не будь у него протекции со стороны члена Политбюро ЦК Хрущёва. Ни у кого из комфронта не имелось такого происхождения и послужного списка до вступления в Красную Армию! Здесь имелось много чего, обо что могла бы споткнуться советского военного, не оберегай её высокопоставленный «друг»...
Малиновский родился за два года до наступления XX века в Одессе в семье известных на Украине управляющих различными помещичьими имениями. Родился Малиновский в результате внебрачной связи. Отец — полицмейстер Одессы Бунин. Будучи женат, он завёл роман на стороне. Воспитывался Малиновский в семье графа Гейдена в имении Сутиски. Мать Малиновского являлась там домоправительницей. Будущий командующий Южным фронтом получал графское воспитание наравне с детьми графа. С ним занимались те же учителя, что и с графскими детьми. Одевался и питался он также, как дети графа. По утрам приводили лошадей, и он с графскими сыновьями учился ездить верхом. По понедельникам, средам и пятницам после обеда с мальчиками занимались немка, француженка и англичанка, обучая иностранным языкам. Французский Малиновский выучил в совершенстве. После того, как мать Малиновского вышла замуж, и оставила работу у графа, он отказался от предложения графа устроить его светское учебное заведение, так как делал поступить в кадетское училище. Имея образование и «приятную наружность», он по протекции оказался в одесском магазине купца Припускова помощником приказчика. Проработал он в этом статусе до войны, попутно закрутив роман с квартирной хозяйкой. Начитавшись французских авантюрных романов дю Тюррайля, Дюма, Кобба, Эмара, Феваля, на войну Малиновский сбежал в 16 лет. Из-за знания французского языка и дворянского образования, физически развитый 17-летний, Малиновский стал сначала подносчиком патронов в пулеметной команде Елисаветградского полка. Пулемётчики считались своего рода пехотной элитой, ведь чтобы управляться с этой «машинкой», солдаты должны были неплохо разбираться в технике и иметь достаточное образование, уметь справляться с таблицами стрельбы. Затем, после ранения и госпиталя, он оказался пулемётчиком в составе Русского Экспедиционного корпуса во Франции в Шампани. Во Францию отбирали солдат грамотных, православных, ростом не менее 175 сантиметров, с «общей приятностью облика» славянского, чтобы никаких черт инородцев — раскосых глаз, кавказских усов и так далее. Видный собой Малиновский для потребления французами годился. Российский туземный контингент прибыл во Францию со своим медвежонком из Екатеринбурга. Цирк! Умеют же капиталисты на товаре лоск навести!   
Николай II подбросил своим кредиторам французам «русского пушечного мяса» в 1915 году на Западный фронт помимо тех кровавых жертв, которыми он заваливал немцев русско-германском фронте по указке всё тех же французов. Две русские бригады отправились защищать Францию — фактически дивизия, и две бригад на Балканы, — поддерживать там сербские, французские и английские войска. Французы использовали русских как штрафные части — направляли в самый ад. Но Малиновский, как пулемётчик, в атаки и в разведку не ходил, подвигов не совершал. Зато проявлял собачью преданность командованию: «Слушаюсь, Ваше благородие! Чего изводите-с Ваше благородие?»... За помощь офицерам в налаживании отношений с женской частью местного населения он получил Георгиевский крест IV степени и стал ефрейтором, командуя взводом пулемётов.
Когда в России капиталисты устроили переворот, переросший в буржуазную революцию, Малиновский на Родину не бросился, а решил устроиться во Франции. Он поступив во французской Иностранный легион, в Марокканскую дивизию, где имелся «Legion Russe pour I’Honneur» — «русский легион чести» из офицеров и 300 ударников, которым командовал полковник Готуа, впоследствии активный белогвардеец-деникинец.
В «Legion Russe pour I’Honneur» наёмникам платили хорошо. Вино, девочки, проститутки… Самый ожесточённый бой «Legion Russe pour I’Honneur» — всего 9 убитых. Не для того существовали ударники, чтобы сражаться в внешним врагом. Офицеры и солдаты «Legion Russe pour I’Honneur» привлекались для командования марокканцами и использовались как заградотряд позади марроканцев. Очень в духе Французской колониальной империи. Так Малиновский заработал и французские награды — два французских Креста с мечами «За воинскую храбрость» и Военную медаль.
Французы на железки для наёмников не скупились. Для наёмников действовал самодеятельный театр. Шло очень душевное общение с местным населением. Французы, жившие рядом, с удовольствием давали реквизит для спектаклей, сами приходили на них. Наёмники имели свой хор, с «благородным и культурным» репертуаром. Некоторые офицеры, когда им давалось время на отдых, ездили в Париж брать уроки вокала. Другие ходили по французским баррелям…
После Октябрьского переворота, переросшего в пролетарскую революцию, и свержения Колчаком Всероссийского Временного правительства, зарубежный русский контингент во Франции стал частью армии Колчака. Колчак являлся марионеткой Запада по захвату России. Французами и другими европейскими контингентами у Колчака командовал генерал Жанен, помогавший Колчаку захватить власть у Временного Всероссийского правительства в Омске. Малиновский получил Георгиевский крест III степени от генерала Щербачёва, назначенного Колчаком своим военным представителем при союзных правительствах и союзном верховном командовании.
Часть русских солдат и офицеров из русских корпусов, не пожелавшие завербоваться во французскую армию, решили вернуться на Родину. Они подняли мятеж, за что их поместили концлагерь Ла-Куртин, где они работали в каменоломнях. Здесь ударники из «Legion Russe pour I’Honneur» стрелял в своих соотечественников в сентябре 1917 года. Малиновский тоже стрелял в своих, и в перестрелке даже получил ранение. Имелся ли у него выбор? Как знать! Усмирённых русских французы отправили рабами в концлагерь в Алжир…
В 1919 году после окончания войны в Европе французы отправили «Legion Russe pour I’Honneur» вместе со своим контингентом в состав армии адмирала Колчака через Владивосток. Кто желал служить Деникину, французы везли в Новороссийск. Советская страна в тот момент Черноморского флота не имела, его наполовину захватил враг, наполовину его затопили из-за ультиматума Германии, захватившей Украину, Донбасс и Ростов-на-Дону. В Чёрном море хозяйничали военные корабли США, Британской и Французской колониальных империи…
Малиновский завербовался в отряд Красного креста, и направился на Дальний Восток, захваченный американцами и японцами. К красным партизанам, которые имелись на Дальнем Востоке, Малиновский не пошёл. Из Владивостока осенью 1919 года он поехал в Омск — столицу Колчака. Там ему планировали вручить Георгиевский крест III степени от генерала Щербачёва.
По Транссибу в этот момент отступалис Урала Чехословацкий корпус Французской армии под командованием французского генерала Жанена, другие оккупанты, а также армия Колчака. Когда Малиновский оказался в Омске, колчаковцы оттуда уже спешно эвакуировались. Послужить Колчаку не удалось. У города его задержал красный разъезд 27-й стрелковой Омской имени Итальянского Пролетариата дивизии РККА, приняв за белочеха и чуть не расстреляли: форма-то царской армии, как у белочехов, кресты заморские, документы на французском языке!
Красноречивый Малиновский чудом сумел уговорить красноармейцев доставить его в штаб. Комдив-27 бывший Генерального штаба полковник старой армии Блажевич, знавший французский язык, прочитал документы и сообщил комиссару дивизии, что Малиновский воевал в русском корпусе во Франции против немцев, затем его перевезли на пополнение Колчаку, а он дезертировал. Малиновский подтвердил, что «мечтал служить в РККА», и ради этого «пробирался сюда с другого конца света». Испытывая нужду в кадрах, и не уничтожая даже своих врагов, как это делали белые, красные взяли Малиновского к себе инструктором пулемётного дела. Он же 4 года воевал пулемётчиком. Повоевать ему против «своих бывших» не пришлось. Колчака уже разбили, к тому же Малиновский подхватил тиф и долго болел за казённый счёт. Участие Малиновского в Гражданской войне на фоне того же Чуйкова, не говоря уже о Будённом — оказалось чисто символическим.
С поляками Малиновский не воевал, с басмачами и чеченцами не воевал. Тянул до 1936 года лямку, постепенно продвигаясь по штабным должностям, поскольку дворянское домашнее образование давало ему фору над своими сослуживцами, имеющими порой всего по 2 классами церковно-приходской школы. Это было время стремительных карьер: поручики становились командармами, унтер-офицеры — комдивами, полковники — начальниками Генштаба. Малиновский сам смог подготовиться к сдаче экзаменов в военную академию! В Академии Фрунзе на тот момент почти весь педсостав — представители старой царской армии. Тут и дочки «бывших». Они и Малиновский нашли друг друга!
Закончил академию. Получил звание полковника. Затем его в 1936 году  как «старого иностранца» и военного специалиста направили в Испанию для организации республиканцами отпора войскам фашиста Франко. В течении 1,5 лет он за границей, находясь в окружении испанцев, французов и других интербригадовцев, планировал боевые действия как «colonel Malino». Испанские интербригады и компартия Испании в то время — рассадник троцкизма… Вино, женщины, архитектура, троцкисты… Графские замашки, полученные у Гейдена и развитые в Шампани, закрепились намертво…
Затем Малиновский на преподавательской работе в Военной академии. Написал кандидатскую диссертацию по истории. Затем этого одессита, счастливо пересидевшего чистки в армии находясь в солнечной Испании, в марте 1941 отправили служить на родную Украину, где главой коммунистов явился Хрущёв.
Малиновский стал командиром 48-го стрелкового корпуса. Здесь же он познакомился со своим собутыльником — бабником Лариным.
На Украине он познакомился и с Хрущёвым. Троцкист Хрущёв, тоже весьма бледно выступивший в Гражданскую войну, сразу заприметил комкора, широко использующего своё положение в личных целях. Кроме того, серьёзный компромат на военного позволял держать его в ежовых рукавицах, если что. Ну и главное в Малиновском — он хитрый человек и умеет подхалимничать. Никогда против слова не скажет. «Слушаюсь». «Есть». Эти качества нравились Хрущёву.
Сожительница Хрущёва с Западной Украины — дочь кулака Кухарчук, до революции училась в Одессе в Мариинском женском училище, и теперь ей льстило, что в подчинении её сожителя находится сын, пусть и незаконнорождённый, грозного полицмейстера Одессы Бунина. Она тоже свободно владела французским, и могла поболтать на этом языке с Малиновским. О пребывании во Франции Малиновский помнил всегда и часто вспоминал.
Подобное стало огромной проблемой первого в мире рабоче-крестьянского государства. «Кадры решают всё!». Труп старого мира разлагался внутри молодого организма рабоче-крестьянского государства и отравлял его ежесекундно. Недобитые дворяне, купцы, царские чиновники и офицеры, «зашифровавшись» под коммунистов, постепенно прибирали к рукам власть в стране и армии. Они при капитализме приобрели мастерство подковёрных интриг и закулисных дел. Это являлось их основными сильными качествами. Что касается таких сложных вещей, как организация производства, инвестиционной, научной и изобретательской деятельности, командование крупными воинскими соединениями, то для этого требовались несколько иные качества: высокий уровень образования и управленческой школы, который складывается веками и лишь в определённых условиях. Царская Россия своему народу такой школы не оставила, но негодяев оставила сколько угодно! «Нате, Ленин, Сталин, стройте в таких условиях свой рай для мужиков!».



Вероломное нападение немецко-румынских войск Малиновский встретил со своим корпусом на реке Прут. Позиции свои долго не сохранил, Кишинёв сдал, балтинско-кодымский контрудар провалил.
В августе 1941 года Малиновского назначили командующим 6-й армией вместо командарма Музыченко, который при выходе из окружения Уманью, раненый, попал в плен. Война открыла генералу «Слушаюсь» карьерную лестницу при поддержке «бывших» и Хрущёва, как члена Военного совета Южного фронта. Вот он уже генерал-лейтенант.
В декабре снова взлёт — Малиновский уже командующий Южного фронта вместо Черевиченко, которого после удачного наступления под Ростовом-на-Дону перевели на более ответственный участок — командовать Брянским фронтом при контрнаступлении под Москвой.
Зимой Малиновский мало вразумительно наступал на войска Гота на Донбассе. Советские люди в сложных зимних условиях делали невозможное, но продвинулись лишь на 100 километров. А потом — преступление под Харьковом… А потом — преступление под Ростовом-на-Дону…
Убийцы из Европы не оценили «Есть» и «Слушаюсь», здание Малиновским французского языка, что он служил во французской армии в туземной дивизии, его искусность в рыбалке и заворачивании подарков, любвеобилие его и его штаба… Зато они оценили писать в своих ласточках: Пока вас толкают на бессмысленную смерть, ваши командиры и комиссары пьянствуют в тылу с бабами, отсиживаются в штабах и получают звания и награды!»…
Даже шифёр сбежал от Малиновского, оставив записку: «Не могу больше смотреть на всё это пьянство и разврат, творящийся в штабе! Ухожу в формируемы отряд партизан, чтобы бить врага, а не возить баб на пьянки!»
Протекция члена Политбюро ЦК Хрущёва, являвшегося членом Военного совета Южного фронта, комиссаром Юго-Западного фронта и главой власти на Украине, выход из строя большого числа талантливых и самоотверженных военачальников, помогла «графчуку» Малиновскому получить под своё командование Южный фронт.   
Недоучка Хрущёв всячески нахваливал своего образованного комфронта Малиновского, восторгался положением дел на его фронте, хвалил «способности, распорядительность и такт». Естественно, что самовольное ненужное, неудачное наступление Малиновского, не защитившего фланг Тимошенко, наступающего на Харьков в мае, Хрущёв игнорировал, как и теперь игнорировал то, что «навоевал» любвеобильный Малиновский у Ростова-на-Дону, вынудив Сталина издать приказ No.227 «Ни шагу назад!».
Подчиненного Малиновского командарма-9 Харитонова звонком в военную прокуратуру Хрущёв освободил от ответа за невыполнение приказа по защите фланга фронта Тимошенко со стороны Донбасса. В результате «художеств» Малиновского в окружении оказались войска Тимошенко под Барвенково, удачно наступавшие на Харьков. Ларин — комиссар фронта Малиновского, которого Малиновский таскал за собой по разным должностям — дворянин. Ещё тот пьяница и бабник. Тем более, конечно, стал невиновным сам начальник Харитонова — Малиновский. Он ведь так дружил с Кухарчук! Негативное отношение к Маленкову Берии член Политбюро ЦК Хрущёв также парировал весьма легко.
В то же время преступные действия Харитонова просматривались чётко. Обороняя фланг Тимошенко в широкой полосе, армия Харитонова не имела второго эшелона. Её оборона носила очаговый характер, слабую подготовку в инженерном отношении. Отсутствовали вторые эшелоны в дивизиях. Глубина тактической зоны обороны всего 4 — 5 километров. Противопехотные и противотанковые препятствия имелись в очень ограниченном количестве. Работы по приспособлению к обороне населенных пунктов почти не развёрнуты. Это являлось прямым нарушением директивных указаний Верховного Главнокомандования фронтам и армиям Юго-западного направления, требовавших развития полевых укреплений в обороне на глубину до 10 — 12 километров.
И это при том, что разведка доставила Харитонову, его начштаба Корженевичу и комиссару этой армии Крайнюкову сообщение за сообщением: «Славянске и других городах Донбасса враг срочно ремонтирует танки, бронетехникой забиты цеха недействующих заводов!». Разведка 57-й армии перебросила  Славянск двух разведчиков — девушку Саша, и подростка Ваню. За три дня до начала наступления фон Клейста они по раздельности вернулись и сообщили примерно одно и  тоже: «Немцы сосредоточили в районе города много войск, танков. Из подслушанных разговоров офицеров удалось узнать, что наступление намечается на 18 мая!».
Харитонов и Малиновский проигнорировали эти сведения при том, что в полосе 40 километров фон Клейст сосредоточил 11 немецких дивизий, 460 танков, 700 единиц другой бронетехники: 14 и 16-я танковые, 60-я и 97-я моторизованные, 1-я горнострелковая, 100-я венгерская, 20-я румынская, 68-, 257-, 389-, 384-я пехотные дивизии, боевая полковая группа Барба, 500-й штрафной батальон и другие части «испытательного срока». Вся эта толпа озверевших убийц бросилась вперёд при поддержке VIII авиакорпуса фон Рихтгофена.
Но даже организация связи у Харитонова оказалась такова, что Малиновский и Ларин узнал об ударе по Харитонову лишь во второй половине дня, когда убийцы фон Клейста уже завершили прорыв тактической обороны.
Вместо того чтобы использовать имеющиеся резервы, не допустить распространения танков к переправам на Северском Донце и организовать взаимодействие дивизий для ликвидации прорыва Харитонов бросил на произвол судьбы войска и трусливо сбежал в Изюм.
Малиновский и его штаб не проявили достаточной энергии и решительности для быстрого восстановления утерянного управления у Харитонова. К исходу дня, когда о случившемся узнал Тимошенко, соединения фон Клейста уже прорвались в оперативную глубину, и вступили в бой с резервами 9-й армии и Южного фронта и вышел на южный берег реки Северский Донец, захватив переправы советской группировки, наступавшей на Харьков…
Это у Хрущёва называется: «хорошее положение дел на фронте Малиновского, и комфронта способный, распорядительный и тактичный…»… Малиновский начал переброску части войск к прорыву, но куда там, поздно! Результат?
57-я армия Подласа, 6-я армия Городнянского и группа  Бобкина оказались в окружении, и вместо наступления на запад, прорывались на восток, теряя людей и матчасть… Командарм Подлас погиб, генерал Бобкин погиб вместе с сыном…
Маленков и Хрущёв и их «любимчики» похоронили наступательные планы Красной Аравии на 1942 год!..
Тимошенко отреагировал как положено, снял Харитонова с должности и предал суду Военного трибунала за потерю управления войсками и трусливое поведение в бою. Следствие неминуемо затронуло бы Малиновского и коснулось самого Хрущёва. Поэтому всем своим политическим весом член Политбюро ЦК вступился за своего друга-украинца…
Трудно сказать точно, то положение, в которое Малиновский поставил свои войска, это результат запоев и кутежей, или вредительство. Хрущёв перед Сталиным снова выгородил Малиновского, поручился за него, чем спас от неминуемого трибунала. Малиновский отделался «беседой» со Сталиным и понижением в должности. Хрущёв рассчитывал, что за это военачальник когда-нибудь станет его верным псом.
Так или иначе, контрудар по Николаевской переправе Малиновский готовил в штарме-51 от Мартыновки, ожидая от Ставка подкреплений. Армии Малиновского тем временем в беспорядке откатывались на Кубань, лишь изредка оказывая сопротивление. В отступлении от Донбасса армия Малиновского утратила громадное количество вооружения и тыловых запасов. Не хватало танков, снарядов, винтовок. Но главная опасность — упавшее морально-психологическое состояние войск, особенно молодого кавказского пополнения. В отличие от пополнения из русских, пошедших неплохую допризывную подготовку и подготовку перед отправкой на фронт, кавказцев, отказывающихся изучать военное дело в системе ОСОАВИАХИМ, приходилось бросать в бой как есть, без подготовки.
Если русский контингент дрался сознательно за власть рабочих и крестьян, то кавказцы сразу бросали оружие, массово сдавались в плен или бежали. Они принадлежали к любителям частной собственной и за Советское государство сражаться не хотели, особенно если принять во внимание, что расизм в большей степени угрожал русским и России, нежели азиатам кавказцам. Их Родина — их аул, а аула ничего не угрожает! Зачем же кровь проливать? За русских? За Сталина? Да пропади они пропадом!
Суды и прокуратура сбились с ног, вылавливая бегущих. Из отходящих формировали новые части и штрафные роты, перед строем расстреливали дезертиров по приговорам трибуналов дивизий, рассылали на передовые линии сотни политработников, вызывали в партийные органы для разговора командиров, сами руководители партии выезжали в части на позиции. Но результаты не обнадёживали.
Отступление перемешанных, лишённых командования и снабжения войск, беженцев, эвакуированных, порой превращалось в бегство. От наземной, авиа- и радиоразведки, разведгрупп и агентуры, многотысячных пленных и перебежчиков, гитлеровцы знали расположение и передвижение соединений и частей советских войск, численность, вооружение, национальный состав, наличие укреплений, минных полей, расположение штабов, тылов, фамилии командиров.
Едва удавалось советским войскам, отступающим на Кубань вдоль морского побережья остановиться, как гитлеровцы, действуя на кураже и в предвкушении победы, прорывали фронт полковыми боевыми группами танков, мотопехоты и моторизованной артиллерии. После этого паника начинала охватывать ближайшие к прорыву части, и после некоторых боёв они снова начинали отступать на юг. Так тонущий иногда сознательно пытается утянуть другого на дно. На некоторых участках суточный переход гитлеровцев доходил до сотни километров. Так воевал любимец Хрущёва одессит Малиновский.
Едва удавалось вывозить раненых, чтобы они не становились жертвами массовых кровавых расправ озверевших гитлеровцев и примкнувших к ним предателей. Люфтваффе изо всех сил бомбовыми ударами расчищали путь боевым танковым группам фон Клейста и Руоффа, производя бомбардировки железнодорожных станций, переправ, беспрерывно штурмуя с воздуха войска и гражданские объекты, вызывая хаос и опустошение. Гитлеровские авиаторы действовали как зомби, не обращая на свои большие в общем-то потери.
Не обращая внимания на существенные потери в людях, танках, бронемашинах, особенно в грузовиках, гитлеровцы продолжали быстро продвигаться на юг. Их танки и мотопехота, пользуясь преимуществом в подвижности, совершали отчаянно безумные прорывы далеко вперёд, стараясь хоть кого-то окружить, но то и дело сами попадали в окружение, рискуя быть уничтоженными. Гитлеровцы неожиданно появлялись то в одном, то в другом месте, дезорганизуя тылы, деморализуя не только части, но и штабы, даже отдельных работников штаба фронта Малиновского, ищущих решений задач уже не в боевых действиях, а начертании на карте «новых рубежей».
Гитлеровское командование сильно нервничало и гнало боевые группы вперёд. Вроде бы их войска наступают, армии Малиновского бегут, но нет пленных, нет трофеев, нет полей сражений, заваленных русскими трупами и не заставлены поля их брошенной техникой, а тем временем приближается предгорья Кавказа, где сводится на нет преимущество гитлеровцев в подвижности, а снабжение становится вообще головоломкой. Гитлеровцы шли ва-банк.
Это безумное наступление гитлеровцев Ставка Верховного Главнокомандования и Генштаб Красной Армии наблюдала с удивлением. Немецко-румынские группы армий «А» и «В» наступают явно по расходящихся направлениям, и расстояние между немецко-румынскими группировками составляет уже 400 километров. На этом пространстве мечтался как ошалелый со своей танковой армией барон фон Клейст. Танковую армию Гота стратеги из передовой Ставки Вермахта на Украине то раздёргивали по разным группам армий. Тыловые части и колонны снабжения Гота то двигали на юг, то на восток, водя из них чуть ли не хороводы, и всё под ударами советских ВВС. Немецко-румынский фронт от Цимлянской до Новочеркасска, как и фронт советский, оказался похож на сплошное решето — проеденный мышами сыр.
Малиновский по-прежнему не справлялся с ситуацией. Ставка в конце-концов отстранила его от командования. В этот трагический час Ставка доверила оба фронта — Южный и Северо-Кавказский проверенному военачальнику и организатору, члену Ставки Верховного Главнокомандования маршалу Советского Союза Будённому. Малиновский стал его заместителем.
Пока большая часть Южного фронта, огрызаясь контрударами и контратаками, быстро отступала на Кубань, группы гитлеровских танков и моторизованной пехоты на мотоциклах, бронетранспортёрах и грузовиках с буксируемой артиллерией из 4-й танковой армии Гота при поддержке Люфтваффе объединили плацдарма у Николаевской и Константиновского. Боевая работа советских штурмовиков и бомбардировщиков сосредоточилась на переправах здесь. Но этого слишком мало, чтобы сдержать Гота.
Полковая боевая группа Вестхофена из 3-й танковой дивизии Брайта совершила неожиданный рейд на юг и захватила в глубине обороны армии Коломийца мост через Сал у Большой Орловки, усилив его до 16 тонн. Успехи гитлеровцев в этом районе помогало то обстоятельств, что в станице Батлаевская располагался центр округа донских калмыков-казаков. Здесь находился значимый буддийский храм-монастырь и хурул монголо-ойратского ламаизма. До 1843 года это калмыцкая территория, а не земли Войска Донского. Сейчас вокруг проживало чрезвычайно много «обиженных» Советской властью «бывших». Множество калмыков, их сыновей, двадцать с небольшим лет назад воевали в войсках Каледина, Краснова, Тундурова в Сальских степях против Советской власти. У них руки по локоть в крови. Мартыновка и Орловка в 1918 — 1919 годах работали на калмыков как рабы один день в неделю бесплатно.
В этом же районе укрывались сейчас крупные банды дезертиров 110-й калмыцкой кавдивизии. Разведданные гитлеровцев всегда оказывалтсь актуальными из-за калмыцких предателей. Вестхофен широко использовал бездорожье для манёвра, поскольку местные проводники указывали проходы в тыл и фланг советских войск в лесистой местности, между балок, оврагов, промоин, яров, ериков, озёр, болот, холмов, указывали броды, участки пологих берегов, пригодные для форсирования танками местных рек…
После появления Вестхофена у Большой Орловки, не веря докладами о глубоком прорыве в 30 километров на юг от Дона, считая это небольшим гитлеровским десантом, Малиновский приказал оборонять Большую Орловку малочисленным 102- и 275-ю стрелковым дивизиям с частями усиления 24-й армии, только что переправившимся в беспорядке через Дон. Дивизии не успели привести себя в порядок и собрать людей по степи: остатки 275-й стрелковой дивизии, сформированной в Одесском округе, насчитывали 900 человек, — практически командирский кадр; остатки 102-й стрелковой дивизии, укомплектованной казахами из Чикмента, насчитывали 1100 человек. Где блуждали сейчас их люди, комдивы ответить не могли. Проводная связь отсутствовала, радиосвязь на таких расстояниях действовала неважно. Электросети для зарядки аккумуляторов отсутствовали, передвижными зарядными станциями части начиная с полкового уровня не располагали. Посыльные терялись на необъятных просторах, связные самолёты дивизий справиться с поиском своих дивизионных частей не могли.
Штаб 24-й армии Марцинкевича, едва вышедший из окружения под Миллерово, переправившись через Дон в районе Раздорской и Багаевской, вообще ложно указал Малиновскому свой пункт дислокации — хутор Комаров рядом с Большой Орловкой. Вместо организации обороны, штаб со своими частями: полевое управление, остатки четырёх дивизий, артполк, отошёл на хутор Верхне-Солёный, расположенный почти у Маныча на 120 километров южнее. Не организовав оборону у Большой Орловки, как этого требовал Малиновский, штарм-24 не организовал оборону и между Салом и Манычем. Перейдя Маныч, штарм-24 со своими частями двинулся по берегу ещё на 100 десять километров южнее в район станции Пролетарская. Только здесь он с помощью пограничников, заградпостов НКВД и армейских заградотрядов начал собирать тысячи своих рассеянных по рыже-жёлтой степи бойцов.
Выдвинутые к Большой Орловке против сил полковых боевых групп из двух гитлеровских танковых дивизий ничтожные остатки 102- и 275-й стрелковых дивизий. Они израсходовали за один бой все свои боеприпасы и начали отход к Манычу. В Большой Орловке остался только неполный конный полк кабардино-балкарцев, часть из которых вскоре дезертировала. Почти 2000 калмыков из 110-й калмыцкой кавалерийской дивизии также самовольно покинули зону боевых действий, и ушли в тыл с полковником Хомутниковым. Калмыки Хомутникова направились к Кизляру, бандитствуя по дороге. В тылу фронта каждый верховой калмык уже давно идентифицировался как бандит.
В обороне Малиновского на Дону и здесь образовалась пустота. Между 37-й и 51-й армиями возникла брешь в 150 километров. Такого от Малиновского командующий Северо-Кавказским фронтом Будённый вообще не ожидал. Приказ организовать оборону по реке Дон и отбросить врага за реку Малиновский выполнил ровно наоборот, как и несколько дней тому назад по Ростовом-на-Дону «…покрыв свои знамёна позором…»…
Аморальные явления и антисоветские настроения в дивизии кабардино-балкарцев усилились. Антисоветские настроения фокусировались на силе немцев и качестве питания. При этом командиры — кабардино-балкарцы не всегда могли проявляли необходимую требовательность к себе и подчинённым. Так дивизионный Особый Отдел НКВД кавдивизии выяснил, что многие бойцы, например, красноармейцы Туадшев и Королёв, заявляли:
— Прежде, чем идти в бой, застрелим командиров, а затем будем воевать!
За последние два дня почти 700 кабардино-балкарцев, частью с оружием и знаменем одного из кавполков перешли на сторону врага, частью скрылись с намерением вернуться в Кабардино-Балкарию для организации банд в горах, соревнуясь в дезертирстве и предательстве с калмыками 110-й калмыцкой кавалерийской дивизии.
Наконец на станцию Куберле прибыли посланные Ставкой резервы — два эшелона 135-й отдельной танковой бригады майора Филатова и два эшелона 155-й отдельной танковой бригады подполковника Белочкина. Всего 80 танков Т-34 и Т-70, шесть бронетранспортёров, противотанковые, полевые пушки, пехота и сапёры на грузовиках. Вместе с Особым кавалерийским корпусом Погребова танки составили подвижный резерв 51-й армии Коломийца, предназначенный для контрудара на Николаевскую переправу.   
Погребов имел после передачи калмыцкой кавдивизии в 37-ю армию только мало боеспособную кабардино-балкарскую кавдивизию, чеченский полк и артиллерийские части усиления. Чеченский кавполк, малопригодный для нормального боя, располагался на другом фланге армии. Группа для контрудара состояла теперь из 100 танков Т-34 и Т-70 — по численности как танковый батальон, кабардино-балкарской кавдивизии, батальона «азербайджанской» 302-й дивизии Зубкова, 276-го погранполка 11-й дивизии НКВД, двух дивизионов «Катюш», 1247-го истребительно-противотанковый артполка — 20 орудий калибра 76-миллиметров. В целом по силе примерно как моторизированная дивизия Фремерея, если брать её без частей корпусного устроения и плотной поддержки VIII авиакорпуса.
При умелом использовании — сила значительная. Общее командование операцией осуществлял по указанию Малиновского начальник оперативного отдела штаба 51-й армии полковник Назарюк. Группа Назарюка сосредоточилась в районе слобод Большая и Малая Мартыновка на берегу реки Сал в 35 километрах южнее Николаевской переправы. В Большой Мартыновке оборудовали ВПУ-51 — вспомогательный пункт управления 51-й армии. Штаб Особого кавкорпуса тоже перешёл в слободу.
В сражении за Цимлянскую и Николаевскую переправы между 51-й армией Коломийца и 4-й танковой армией Гота, имеющего многократное численное превосходство и владеющего инициативой, назрела кульминация.
Данные авиаразведки говорили о несопоставимо большем по сравнению с группой Назарюка числе гитлеровцев на южном берегу Дона в районе Большой Орловки и Николаевской переправы. Советское командование не имело особых надежд на то, что «сырой» и малочисленный кавалерийский корпуса и 100 танков смогут оставить боевые группы 3-й, 23-й танковой, 94-й, 371-й пехотных дивизий и подходящей от Новочеркасска 14-й танковой дивизии Хайма. При массированной поддержке Люфтваффе, преимуществе в подвижности, такой контрудар даже при некотором преимуществе группы Назарюка в артиллерии не мог закончится разгромом гитлеровцев и «запечатыванием» плацдарма. В случае неудачи контрудара гитлеровцы своими подвижными силами получали возможность от Большой и Малой Мартыновки бить во фланг все оставшиеся соединения армии Коломийца по частями.
Малиновский шёл ва-банк. Но такова технология активной обороны — встречные контрудары по растянутым и перемешанным частям идущего навстречу противнику, не готового к обороне, что всегда заканчивалось для наступающего большими потерями, ослабляя его наступление. Это как если бы противник в боксе вышел из защитной позиции и бросился вперёд для удара, и именно в этот момент раскрывшийся нападающий боксёр получил встречный удар, усиленный  массой его же собственного тела, идущего вперёд. Кажется — он нападал, но пропустил удар. Эффект усиливается неожиданностью, местом куда попал удар. Так и нокдаун можно заработать, да и нокаут тоже. Так победили «Блицкриг» в прошлом году, так сражались и сейчас.
Гот усиливался ежечасно. Угроза прорыва в тыл всего Южного фронта нарастала. Наступило время, когда на риск приходилось идти даже с «зажмуренными глазами». Даже не в риске дело. На войне следовало драться, особенно с такими злодеями, как фашисты. Бесконечно маневрировать под ударами авиации — не лучшая стратегия. Убивать врага, выбивать его технику — вот лучшая стратегия.
Видное как на ладони сосредоточение у слободы Большая Мартыновка двух свежих танковых бригад, отдельного танкового батальона, кавалерии, артиллерии, грузовиков, тракторов, бензозаправщиков авиаразведка авиакорпуса фон Рихтгофена засекла сразу. С помощью радиоразведки, пленных и перебежчиков разных должностей и званий, вплоть до командиров рот, батальонных адъютантов, политруков, юристов дивизионных трибуналов, перешедших к гитлеровцам между Цимлянской и Николаевской, удалось определить численность, вооружение, национальный состав, расположение штабов, а также намерения советских сил у Мартыновских слобод.
Гот принял решение атаковать советские войска до того, как они начнут выдвижение и развёртывание для атаки. Этот приём Гот использовал и раньше, хотя и не всегда успешно. Этот приём использовали и советские полководцы. В свойственной ему манере Гот решил навалиться на русских, не мудрствуя лукаво, всей тушей имеющихся в этом районе боевых полковых и батальонных групп двух танковых и двух пехотных дивизий. Руководил сражением Гот с командного пункта 371-й пехотной дивизии Штемпеля.
Вечером 25 июля кавполк кабардино-балкарцев оставил без боя Большую Орловку. Всадники в экзотических папахах и бурках спешно отошли среди буро-зелёной пыльной растительности под бомбёжкой за реку Сал на линию Мартыновка — Батлаевская — курган Лысый. Линия соприкосновения повернулась с северного направления на северо-запад.
Гот подгонял своих командиров. Гитлеровцы шли по степи за горцами буквально по пятам. Что-то в духе Фенимора Купера: «война кавалерии Соединённых Штатов против команчей в прериях Запада». Как и в войне США против индейцев, часть туземцев Гитлер объявил союзниками рейха. Выгода от кавказцев, бьющих в спину Советской власти, на время перевешивала даже расистскую идеологию «арийцев».
Гитлеровцы откровенно потешались над туземным видом новых «союзников»; помимо советской уставной формы каждый кавказец имел черкеску с кафтаном, бурку, башлык, кавказскую шапку, кинжал с кавказским поясным ремнём, кабардинское седло.
На плечах кабардино-балкарцев гитлеровцы захватили тыловую для 51-й армии станицу Батлаевскую, расположенную на берегу реки Сал и по берегам балки Мокрая в 22 километрах юго-западнее Большой Мартыновки — почти в тылу группы Назарюка, предназначенной для контрудара. Через Батлаевскую шла удобная дорога к переправам через Манычский канал, к железной дороге, станции Пролетарская и далее в тыл войск Южного фронта, отступающих на Кубань. Вот она — ещё одна дорога на Кубань кроме той, по которой вдоль моря двигалась 17-я армия Руоффа.
Так началось трёхдневное сражение, решающее исход битвы за переправы у Николаевской и Цимлянской.
Для выправления положения практически в тылу группы Назарюка, полк кабардино-балкарцев с артдивизионом отправился по приказу Назарюка отбивать Батлаевскую обратно. В адскую жару два полка спешившейся кавалерии, имея в боевых порядках штатную полковую артиллерию, атаковали немецкую боевую танковую группу.
Начштаба кабардино-балкарцев Эхогин разведку не организовал. Гитлеровцы при поддержке с воздуха контратаковали, и ожидаемо рассеяли кабардино-балкарцев, не имеющих навыков и характера к упорному пехотному бою, не умеющих толком использовать свои противотанковые пушки. Один из кабардино-балкарских кавалерийских полков потеряли большую часть орудий, 2/3 командиров и 1/2 бойцов убитыми, ранеными, перешедшим на сторону врага. Фактически этот полк утратил боеспособность. Случилось то, чего опасался Будённый — горцы оказались хороши лишь в Гражданскую войну грабежами заниматься, баб насиловать, да пленных рубить.
Потери гитлеровцев оказались не так значительны, однако на их действиях стал сказываться большой расход боеприпасов и топлива.
Вторая атака кабардино-балкарцев имела характер флангового манёвра: ночью два неполных полка кавалерии со своей штатной артиллерией при поддержке танков 135-й танковой бригады прошли перелесками, и захватили господствующую высоту — курган Лысый, затруднив артиллерийским огнём использование гитлеровцами дорог от Батлаевской на юг и восток. Весь следующий день 30 танков из «берлинской» танковой дивизии Мака, два батальона его мотопехоты с частями усиления и авиация занимались уничтожением на кургане кавалеристов, танков, противотанкового дивизиона, теряя драгоценное время, горючее, неся досадные потери. Пока они маневрировали и ходили в атаку на курган, «Катюш» из Большой Мартыновки, не имя недостатка в боеприпасах, накрывали гитлеровские группы в чистом поле дивизионными залпами.
Именно в чистом поле, по не окопавшемуся противнику, «Катюши» производили наибольшее опустошение. Несмотря на взрыв на пусковых направляющих 9 бракованных ракет, повредивших 5 «Катюш», их огонь подбил 5 танков и бронемашин, несколько орудий, уничтожил две роты пехоты, 15 грузовиков.
В то время, как «берлинцы» Мака безуспешно штурмовал курган, две танковых роты бригады Филатова со своей мотопехотой, в также полком кабардино-балкарцев и артиллерийским дивизионом, прибыли от юго-западной опушки леса южнее Мокро-Солёного и с марша начали наступление на Батлаевскую. Начштаба Эхогин порученную ему разведку снова не организовал.
В первой линии атакующих шли 13 танков Т-34, за ними 14 лёгких танков Т-70 и мотострелки с артиллерией. Далее следовали 7 замыкающих Т-34. Со стороны посёлка Московский первая волна атакующих попала под огонь 20 немецких танков Pz.Kpfw. II, Pz.Kpfw. III и противотанковых орудий Мака. Передовые Т-34 развернулись и пошли в лобовую атаку через рощи и перелески, рассчитывая на свою лучшую броню, обзорность, скорость, хорошую подготовку водителей танков, командиров и наводчиков. Расчёт оказался верным: 3 немецких танка и 1 орудие «филатовцы» подбили практически сразу, как не стрельбище. «Берлинские» танкисты поспешно отступили, традиционно бросив пехоту на произвол судьбы.
Пока шёл маневренный танковый бой в рощах и перелесках, кабардино-балкарцы с артиллерией и мотострелками самовольно отошли, оставив свои танки без пехотной поддержки. Выйдя к северо-западной окраине Батлаевской и не решаясь входить в «городскую» застройку станицы без пехоты, комбриг Филатов, сам лично храбрый, Герой Советского Союза за сражение с японцами у озера Хасан, из-за неработающих раций лично отправился разыскивать мотопехоту. При отсутствии стрелков он разведку не выслал, охрану флагов не организовал.
Гот затоков авиаподдержку к Батлаевской. Пользуясь отсутствием у танкистов зениток и слабое авиаприкрытие, 9 бомбардировщиков и тяжёлых истребителей по сигналам ракет с земли принялись бомбить и расстреливать танки с бреющего полёта. Затем последовала немецкая танковая контратака без поддержки артиллерии. Она обошлась Маку в 4 сожжённых и 5 подбитых танков, 3 бронемашины, 250 пехотинцев, уничтоженных огнём и гусеницами. Гот никогда не обращал внимания на потери, не жалел никого и ничего, поэтому и продвинулся в командующие армией. Вот и сейчас 9 потерянных в бою танков дивизия записала как «требующие ремонта». Если их ремонтники не сумеют восстановить, тогда при случае их спишут. Но не как «потерянные в бою», а скорее всего со ссылкой на бомбёжку или захват стоянки ремонтируемых танков при неожиданном прорыве русских. Так у командования поддерживалось реноме: «Мы отменные вояки и не зря получаем большое деньги, так как танки в бою практически не теряем! А русские Т-34 зато щёлкаем как семечки!».
То же касалось потерь солдат. Если, к примеру, сегодня в бою за хутор погибло 100 солдат, 5 офицеров и унтер-офицеров, то в потерях дня батальон покажет в журнале боевых действий 10 человек, и далее в течении 10 дней станет показывать потери по 5 — 15 человек от воздушного налёта, артобстрела, «снайперов» — партизан, он несчастных случаев, пропавших без вести и так далее. Поддерживая Так у командования поддерживалось реноме: «Мы отменные вояки и не зря получаем большое деньги, и на каждого своего солдата убиваем в бою 10 русских!». Так делал весь Вермахт. Поэтому так делал и Мак.
Сам же Гот не имел привычки жалеть солдат и технику. Все дивизии, которыми он командовал со дня вероломного нападения к весне 1942 года уже прошли 2-е формирование. Некоторые отправились за этим в фатерлянд ещё до разгрома под Москвой. Когда у тебя варикозные змеи по всему телу и такой же геморрой, и жить-то не хочется, не то, что жалеть молодёжь. Кроме того, группа армий «В» фон Вейхса имела постоянный резерв в один танковый полк, каждая армия имела резервный танковый батальон — 101 танк, и 15 маршевых батальонов для пополнения передовых танковых и пехотных частей, каждая танковая дивизия имела резервную танковую роту. Эти резервные танки немецкого и французского производства не имели экипажей, тактических номеров и не числились в боевых частях, но тут же оказывались там для замены подбитых в бою.
Немецкие танки, отправляясь на ремонт на завод, сохраняли свои промышленные номера. Советские танки выходили из цехов после ремонта новыми номерами, как новые. Поэтому если судить по смене номеров, потери советских танков оказывались в разы выше. Но на самом деле речь шла лишь о разных принципах учёта…
Юные танкисты батальонов Абрамова и Мезенцева в своём втором в жизни бою по отражению немецкой атаки у Батлаевской дрались умело и храбро. Сержант Какурин, безостановочно маневрируя среди деревьев на юрком танке Т-70 с 45-миллиметровой пушкой, сумел подбить танк Pz.Kpfw.III, два Pz.Kpfw.II, одно орудие Рак.38, уничтожил 25 солдат. Танкисты Филатова потеряли подбитыми 9 танков. 7 удалось машин эвакуировать силами двух тракторов.
Новый советский лёгкий двухместный танк Т-70 — по сути
гусеничный броневик, не являлся в полной мере противотанковым средством, но при своём противоснарядном бронировании малом размере — как у маленького двухместного легкового автомобиля, эта «малютка» оказывалась для пехоты крепким орешком.   
Благодаря новым снарядам БР-240СП и БР-240П для 45-миллиметровой пушки, «трактор-малютка» хорошо разбирался с гитлеровской пехотой и подбивал из засад Pz.Kpfw.IV. Если учитывать, что себестоимости танка Pz.Kpfw.IV превосходили себестоимость Т-34 в 3 раза, то соотношение в себестоимости Pz.Kpfw.III и Т-70 оказывалось ещё большим 1:5. Таким образом сержант Кукурин, подбив один Pz.Kpfw. III, даже потеряв свою «малютку», нанёс рейху потери в 4 раза большие. А если бухгалтерию невероятно экономного в производстве Т-70, применить к уничтожению им хотя бы одного Pz.Kpfw.IV, то это в полной мере компенсировало всех «малюток», оставленных на поле боя. А экипажи? В одном Pz.Kpfw.IV пять человек, почти как в трёх «малютках»!
Конструктор Астров спроектировал Т-70 таким образом, чтобы у экипажа и самой машины имелся высокий шанс на выживание. Так, по итогам любого боя 1/2 подбитых танков Т-70 считались невозвратными потерями. Это происходило, во-первых, от того, что боекомплекты не детонировали во время попадания снаряда врага, во-вторых из-за удачного расположения бензобака, в-третьих, из-за маленького габарита наводчики Панцерваффе и артиллеристы начинали целиться в «тракторов» с 500 метров, а в Т-34 могли целится уже с 1000 метров. Внезапное появление несущихся на сближение Т-70 могло ошарашить кого угодно!..
После первой атаки Мак провёл вторую, третью, четвёртую. Танковое побоище у Батлаевской продолжалось до вечера. К брошенным пехотой и артиллерией советским танкам гитлеровцы из числа штрафников подбирались под прикрытием густой растительности. В отчаянных атаках они забрасывали советские танки гранатами. Два танка штрафники подорвали «клеевыми зарядами» «Hafthohlladung». Скрытно подойдя к танку, штрафники крепили мину с тремя килограммами взрывчатки на броню, чаще в районе двигателя. Главное, чтобы броня не была в мокрой густой грязи, из-за чего мина не прилипала. Затем вытаскивали фитиль, рассчитанный на 50 секунд, и отходили. Дальше — взрыв…
Танкисты из взвода лейтенанта Глухова сняли с подбитых «малюток» пулемёты ДТ и яростно отбивались от гитлеровцев вместо пехоты. В ход шли гранаты. Доходило до рукопашных. Герои погибали смертью храбрых. Они сражались не за денежное довольствие, расовое превосходство, поместья — они сражались за рабоче-крестьянскую Родину. Их не требовалось специально мотивировать на бой, накачивать препаратом «Pervitin». Они могли агрессора буквально рвать зубами. Уничтожив, подбив, повредив за день 21 танк гитлеровцев, 15 бронемашин и бронетранспортёров, 12 различных орудий и миномётов, в также грузовики и мотоциклы, Филатов отступил, оставив на поле боя 14 своих сгоревших и подбитых «малюток» и Т-34. Бригада в беспорядке отошла восточнее Новониколаевской.
Раненых, обнаруженных на поле боя, гитлеровцы при содействии местных калмыков, добили. Калмыки также выдавали советских раненых, просивших у них помощи в домах. Гот при всяком удобном случае призывал не брать пленных, чтобы не заниматься конвоированием и содержанием, а также по своим расистским убеждениям. Тут он в точности повторял почерк Деникина и его генералов Добрармии Маркова, Дроздовского, Туркула, Неженцева, казаков, убивавших рабочий народ в качестве пленных через расстрел сотнями, тысячами в этих местах 24 года назад.
Предводители Добрармии с первых своих шагов на поприще защиты капитализма неистовствовали, призывая к массовым убийствам политических противников. Корнилов, выступая перед добровольцами-офицерами, говорил: «Вас скоро пошлют в бой! В этих боях вам придется быть беспощадными! Мы не можем брать пленных, и я даю вам приказ, очень жестокий: пленных не брать! Ответственность за этот приказ перед Богом и русским народом беру я на себя...». В другом случае полукалмык Корнилов призывал сжечь пол-России и залить её на 3/4 кровью: «Пусть надо сжечь пол-России, залить кровью 3/4 России, а все-таки надо спасать Россию...».
Схоже напутствовал перед отправкой на фронт офицеров Гвардейской роты белогвардейский генерал Марков: «Имейте в виду, враг чрезвычайно жестокий. Бейте его! Пленными перегружать наш тыл не надо!». Немудрено, что после таких заказов на массовые убийства находились офицеры-добровольцы, считавшиеся, что для искоренения большевизма, равного в общинном сознании русского народа понятию о справедливости, предстоит истребить всех рабочих старше 16 лет! Что не получилось у Корнилова со своим «сжечь пол-России, залить кровью 3/4  России», почти получилось у более подготовленного теми же дирижёрами Гитлера.
Тогда Деникину, Колчаку и казакам зачищать капитализм помогали немцы, чехи, поляки, венгры, французы, англичане, американцы, японцы, бельгийцы, итальянцы, китайцы, греки, румыны. Вот и теперь защищать капитализм от Советского Союза интернационалу капиталистов помогали немцы, австрийцы, чехи, поляки, японцы, итальянцы, румыны, венгры, финны. Только дипломатическое искусство Сталина и Молотова исключили на этот раз из списка французов, англичан, американцев, наоборот, заставили капиталистов сражаться с капиталистами.
Сдающихся красноармейцев-славян гитлеровцы расстреливали на месте, сообщая в штаб только цифру взятых в плен, да ещё в разы увеличенную. Всё равно никто никогда эти цифры не проверял, не сличал количество пленных по отчётам батальонов, полков и дивизий с числом пленных в пересыльно-сортировочных транзитных лагерях — Dulag — Durchgangslager.
Одновременно с боями юго-западнее Мартыновки за Батлаевскую, северо-западнее Мартыновки 28 лёгких советских танков Т-26 и Т-60 из 125-го отдельного танкового батальона вместе со стрелковыми батальонами 302-й «азербайджанской» дивизии Зубкова, его дивизионной артиллерией, выдвинулись из хутора Рубашкин для атаки на хутор Морозов. Отдельный танковый батальон только прибыл, получив танки прямо на платформах. Разведка Малиновского не вскрыла в Морозове крупных сил гитлеровцев. Однако во время атаки Зубков потерял 5 лёгких танков и атака провалилась. Утром следующего дня от Морозова батальонная боевая группа гитлеровцев из 50 танков Pz.Kpfw.II, Pz.Kpfw.III, Pz.Kpfw.IV, бронемашин Sd.Kfz.221, Sd.Kfz.234/1 и 2-х батальонов мотопехоты, атаковали оборону Зубкова между хуторами Пады и Копань в тыл советских войск у  Цимлянского плацдарма. Атаку поддерживали бомбардировщиков Ju 87 и Bf.110, направляемые с земли сигналами белых ракет.
«Катюши» произвели несколько дивизионных залпов по атакующим в чистом поле гитлеровцам. 122-миллиметровые и 76-миллиметровые гаубицы открыли заградительный огонь. Степь покрылась горящими и повреждёнными немецкими танками, машинами, повозками. Горели даже трупы. Едкий дым горящей пшеницы клочьями плыл над страшным полем… Всего в этих боях «зубковцы» подбили 15 танков.
После нескольких часов боя часть стрелков Зубкова не выдержала, и в беспорядке начала отходить. Группа командиров штадива-302 пыталась вернуть бойцов на рубеж, но танки и бронемашины охватом справа зашли в тыл, и вся масса кавказцев-азербайджанцев беспорядочно побежала. Танки и бронемашины с чёрно-белыми балочными крестами на броне в упор расстреливали бегущих, грузовики, повозки, кухни, позиции артиллерии, боеприпасы на пункте боепитания, палатки медсанбата. Спасение давали лишь лесополосы. Раненых на поле боя гитлеровцы добивали, давили гусеницами. Пленных не брали. Это был приказ Гота и личное отношение озверевших завоевателей к защитникам своей родины, поддержанное снятием командованием всякого уголовного преследования за любые преступления в России…
Штаб Зубкова на машинах едва успел отойти к Малой Мартыновке, где к вечеру собиралось из двух батальонов всего 600 человек с двумя батареями 76-миллиметровых орудий, а тремя 45-миллиметровыми противотанковыми пушкам и несколькими миномётами. Другие подразделения подходили по мере выхода из боя. Большое количество азербайджанцев сжалось в плен. Потеряв под обстрелом лошадей, 1-я батарея 172-го отдельного противотанкового дивизиона вывезла свои орудия на руках.
Принять участие к рассвету в намеченном контрударе Назарюка на Николаевскую подразделения Зубкова уже не могли. В отношении Зубкова временно исполняющий обязанности командарма-51 Коломиец провёл расследование с вынесением предупреждения, однако оставил на своей должности. Толстого, как карикатурный «буржуй», вечно улыбающегося Коломийца, всего месяц назад вывезли самолётом из осажденного Севастополя. Его героическая 25-я дивизия Чапаевская дивизия почти вся погибла в боях 8-месячной обороны Севастополя. Опыта командования армией при обороне на 200 километровом фронте Коломиец, конечно же, не имел и занял эту должность после болезни команшарма Труфанова.      
Вечером того же дня разведка 276-го погранполка 11-й дивизии НКВД по охране фронтового тыла обнаружила в Несмеяновке севернее Батлаевской батальонную группу — 50 гитлеровских танков, бронетранспортёры с мотопехотой и артиллерией, готовых к наступлению на Большую Мартыновку. Начальники оперативных отделов фронта и армии Назарюк и Мухин этому не поверили, назвав комполка майора Довженко «паникёром». Малиновский в это время на связь не выходил. С учётом данных разведки получалось, что вокруг Мартыновки сосредоточено более 150 единиц гитлеровской бронетехники. Начальники оперативных отделов фронта и армии совместно с начальником Довженко — комдивом-11 Киселёвым, штаб которого находился под Краснодаром, приказали пограничникам, ранее только охранявшим переправы и выполнявшим задачи заграждения, и борьбы с бандитизмом, вместе с батальоном дивизии Зубкова, полковыми и противотанковыми орудиями уничтожить гитлеровцев в Несмеяновке. Стрелковый батальон и артиллерия от Зубкова прибыть не смогли.
Пограничники Довженко, имевшие только лёгкое стрелковое оружие, пошли в бой без поддержки артиллерии и пехотных частей, без противотанкового вооружения на танковую группу гитлеровцев. Против наступающих по высотам пограничников гитлеровцы из Несмеяновки вывели более 20 танков и бронемашин. Бой ожидаемо превратился в расстрел людей танками. При отходе из 1650 отважный бойцов осталось в строю 240. Остальные оказались убиты, ранены, пропали без вести. Тогда только Назарюк и Мухин поверили, что гитлеровцы обложили Большую и Малую Мартыновку крупными силами. При этом Особый Отдел кабардино-балкарской дивизии арестовал Довженко за гибель полка у Несмеяновки, хотя приказ наступать не Немеяновку отдал представитель штаба Малиновского.
Отбив танковые контратаки на Батлаевскую и Морозов с востока, танковые группы Гота вышли на оперативный простор и беспрепятственно устремились на юг к переправам через Манычский канал. Угроза тылу собираемой для контрудара группировки Малиновского ещё более увеличилась: танковые группы полуокружили Мартыновские слободы с запада и востока. Атаковать в направлении на Николаевскую переправу при нахождении на флангах сильных танковых боевых групп гитлеровцев стало рискованно. Получалось, что Малиновский толкал Коломийца в горлышко бутылки. Гот не прощал и менее грубые ошибки. Но Малиновский гнал войска в бой, и Военный совет 51-й армии, не имея чёткого плана контрудара, решился начать контрудар, опираясь на отдание приказов с ВПУ-51 по ходу развития наступления. То есть «с кондачка»…
Но теперь две советские танковые бригады и отдельный танковый батальон, уже понесшие потери в предыдущих боях — 75 танков, половина лёгкие, два полка «Катюш», 300 стволов различных орудий и миномётов при поддержке частей кавалерийской и стрелковой дивизий при опоре на склады 51-й армии в Зимовниках при не регулярной поддержке с воздуха, уже не могли остановить боевые группы гитлеровцев, имеющих в каждой группе по 40 — 50 танков, столько же бронемашин и бронетранспортёров, полк или два батальона в каждой группе при поддержке с воздуха. Слабость гитлеровцев заключалась в том, что их колонны растянулись на 34 километра по просёлочным дорогам от Николаевской переправы до Большой Мартыновки, а также в постоянном дефиците горючего и боеприпасов.
Если бы советские танки после полковых залпов «Катюш», сопровождаемые артиллерией и стрелками перешли в наступление на неподготовленные к обороне боевые и тыловые части Гота, мог возникнуть хаос, паника, что всегда вело к большим потерям. Гот задумал упредить контрудар, не дать танкам и «Катюшам» выдвинуться к Николаевской переправе и развернуться для атак. Он собрал все находящиеся поблизости боевые группы из 2-х танковых и одной пехотной дивизий, и бросил их с разных сторон на Мартыновку, а также затребовал у фон Рихтгофена бомбардировщики.
На рассвете 135-я танковая бригада Филатова выдвигалась походным порядком из Новониколаевской к Большой Мартыновке для начала наступления на Николаевскую. Двигатели у «тридцатьчетвёрок» чрезвычайно шумные, из-за направленных вниз патрубков выпускной системы при езде по сухой грунтовке поднимается много пыли. Видно издалека. На марше Филатова неожиданно атаковала боевая группа танковой дивизии Брайта. С тыла, неизвестно как там оказавшись, по «филатовцам» ударила группа Бурмейстера из танковой дивизии Мака и усиленный мотоциклетный батальон этой дивизии.
Филатов без поддержки пехоты и артиллерии дал приказ атаковать. То, что проходило у Филатова с японцами, здесь не прошло. Гитлеровцы пропустили советские танки вглубь обороны в «огневой мешок». Т-34 и Т-70 попали под фланговый обстрел с дистанции 200 — 300 метров из многочисленных танков и противотанкового оружия всех видов. Завязался неравный бой. Имея худшее, чем у Т-34 бронирование, обзор, скорость и орудие, гитлеровские танкисты старались действовать из засады, подолгу выжидая в складках местности появления врага. С Т-70 проблема заключалась в маленьком габарите. Так или иначе, сосредоточение сил группы Назарюка сорвалось.
Танковая бригада Белочкина в это время со стороны хутора Зундов вошла в слободу Болшая Мартыновка, где попала в окружение и заняла круговую оборону. Большая Мартыновка до этого к обороне не готовилась, и войска находилась в ней в походном положении, готовые выступать к Николаевской переправе.
Теперь бой начался со всех сторон одновременно. Три Т-34 огнём своих пушек у моста через Сал на въезде в слободу подожгли два танка Pz.Kpfw.III. Остальные танки гитлеровцы остановились, ожидая противотанковую батарею и полевую артиллерию. Огнём противотанковых орудий одну «тридцатьчетверку» они подожгли. Другие Т-34 получили несколько попаданий и потеряли ход. Затем на слободу, забитую штабами и тылами, обрушилась авиация, артиллерийский и миномётный огонь. Гитлеровцы бомбили фугасными, кассетными, зажигательными бомбами.
Запылали хаты с саманными крышами, загорелись автомашины, начали взрываться бензозаправщики и боеприпасы. Бомбардировщики действовали почти безнаказанно, уничтожая изготовившуюся к движению артиллерию. Советские истребители не могли помешать бомбёжакам, связанные боем с истребителями врага. Расчёты 12,7-миллиметровых пулемётов ДШК зенитного дивизиона кабардино-балкарцев позорно бежали. Полк кабардино-балкарцев двигался в эсадронных колонных в конном строю и только под бомбёжкой стал расчленяться, понеся при этом тяжёлые потери. Дивизион «Катюш», находясь внутри застройки и между деревьев, вступить в бой не смог, и с большим трудом выбрался за околицу.
После бегства из слободы части кабардино-балкарцев, пользуясь тем, что противотанковые орудия кавалеристов к бою оказались не готовы, 25 танков, бронемашин и бронетранспортёров с мотопехотой дивизии Брайта через мост ворвались в слободу с юго-востока. На штурм двинулась также одуревшая от 45-градусной жары и препарата «Pervitin» пехота дивизии Пфейфера.
В слободе возникли паника и хаос. Отдельные героические действия командиров кабардино-балкарцев, старшего политрука Калачиева, начальника политотдела Селяева ситуацию не исправили. Только на западной окраине расчёты противотанковых пушек кавалеристов вместе с танкистами удерживали позиции. Жара, пыль и дым…
Сражение распалось на отдельные схватки в садах, огородах, во дворах, на улицах. Под воздействием наркотиков и спиртного гитлеровцы осатанело лезли вперёд. Несколько танков Т-34 и Т-70 в «городской» застройке гитлеровские штрафники из «частей испытательного срока» уничтожили с помощью магнитных мин — «клеевых зарядов». Обороняющиеся на западной окраине танки и пушки гитлеровцы расстреляли в упор с тыла. Погиб командир кавполка кабардино-балкарцев майор Захаров, успев передать по телефону в штаб кавкорпуса Погребову:
— Всё кончено! Передо мной в пяти метрах танк! Прощайте!
ВПУ-51 и штаб кавкорпуса Погребова оказались окружены. В панике начальники оперотделов фронта Малиновского и армии Коломийца, руководитель опергруппы Назарюк и руководитель фронтовой разведки полковой комиссар Мухин покинули пункт управления, оставив гитлеровцам шифродокументы, оперсводки, донесения, позволяющие оценить силы и средства частей, участвующих в сражении за плацдармы. После этого «птенцы гнезда Малиновского» бежали в неизвестном направлении. Арестованного комполка Довженко бросил на произвол судьбы комвзвода Особого Отдела кабардино-балкарцев Хаджи-Мурза Кумехов. Довженко подобрал брошенное кем-то оружие и стал пробиваться к своим.
Ввиду сильного обстрела с севера и запада, генерал Погребов решил штаб своего Особого кавкорпуса перенести на восточный берег реки Сал в район машинно-тракторной станции. Прибывший оттуда связной доложил, что у МТС танки обстреливают обозы, выходящие из слободы. Туда Погребов отправил для разведки мотоциклиста и грузовик с зенитной установкой. Когда штабные «виллисы» и «эмки» начали двигаться на новый командный пункт, с южного направления на дистанции 600 метров появились шесть гитлеровских танков и бронемашин 201-го танкового полка боевой группы Бурмейстера, в том числе три трофейных Т-34 со свастикой на броне, и начали расстреливать штабные грузовики. На переднем танке Т-34 стоял немецкий армейской офицер, видимо из белоэмигрантов, и махал красным флагом, крича на отличном русском:
— Русские, сдавайтесь, германское командование всем гарантирует жизнь и гуманное обращение!
Танк подъехал ближе, сдвинув с дороги горящую полуторку. В кузове полуторки, изрешечённой пулями, навалом друг на друге лежали убитые командиры, служащие, красноармейцы, женщина с ребёнком; в кабине сидели, уронив головы на грудь, не успевший выпрыгнуть, мёртвый водитель. Рядом капитан с танковыми эмблемами в петлицах. Вдоль склона холма и ближе к слободе, сгрудились несколько автомашин с крытыми и открытыми кузовами. Дальше стояли брошенные конные упряжки. Лошади безразлично искали съедобную траву…
Берег Сала усеяли убитые люди и лошади, густо облепленные мухами. Здесь на берегу гитлеровцы добивали раненых. У воды гитлеровские убийцы расстреливали сдавшихся в плен. На адской жаре трупы почти мгновенно распухли…
Парламентёр потребовал у Погребова и его командиров сдаться. Погребов крикнул в ответ:
— Ты, я смотрю, уже сдался, сукин сын! Почём Родину продал?
Тогда танки убийц в упор открыли огонь по людям и машинам, стали давить гусеницами. Командиров и политсостав штаба кавкорпуса убили сразу. Комкор Погребов погиб. Его начштаба подполковник Панасюк поднял трясущиеся руки и сдался.
Оставшиеся штабные работники поползли через камыши, но спастись не удалось: бронемашины прошли по мелководной реке, отрезав дорогу. Группа Бурмейстера после этого захватила Боевое знамя кавкорпуса, карты, шифры…
Малиновский пребывал в неведении о происходящем. Исполняющий обязанности командарма-51 Коломиец — тоже. Ситуация в уменьшенном формате повторяла произошедшее на Южном фронте Малиновского и его 9-й армии Харитонова, когда Харитонов, ранее проигнорировав данные войсковой разведки, понял что происходит с его армией только к полудню, когда фон Клейст уже прорвал всю его оборону, и только к вечеру о происходящем узнал Малиновский, в результате чего войска Тимошенко оказались в окружении. Хрущёв в разговорах с сожительницей тет-а-тет высказывал мнение, что это все Сталин виноват, который «воевал по глобусу», и почему-то не дали вовремя отступить позднее окружённым войскам. А куда им следовало дать команду отступить? К захваченным фон Клейстом переправам? В Задонье всё повторилось, как под Харьковом 18 мая этого года. «Птенцы гнезда Малиновского» и здесь «навоевали», проигнорировав данные разведки и утратив связь и оперативное управление.
Ожесточённый штурм, переходящий в рукопашные схватки, продолжался с 7 утра до полудня. Русские стойко дрались даже в условиях неожиданной концентрической атаки со всех направлений. Почти полностью погиб в бою батальон дивизии Зубкова. Погиб под миномётным, пулемётным огнём и бомбами, не успев развернуться на прямую наводку дивизион 1247-го истребительно-противотанкового артполка — 12 орудий Ф-22УСВ. Артиллеристы дрались даже лопатками.
Естественно, что к полудню предназначенная Малиновским для контрудара группа Назарюка, бежавшего в неизвестном направлении и бросившего штабные документы, оказалась разгромлена.
Пользуясь густым дымом горящих хат как завесой, окружённые в Большой Мартыновке танки Белочкина отошла к хутору Зундов. Артиллерия и мотопехота, вывозя тяжелораненых, отошли к южнее Новониколаевской. Остатки кабардино-балкарского кавполка, потерявшего 3/4 убитыми, ранеными и перешедшим к гитлеровцам, имея фактически только командирский и русский кадр, отошли на восток в район хутора Пробуждение.
Не имея информации о происходящем с слободе, по дороге со станции Зимовники из штарма-51 на ВПУ-51 Коломиец встретил отходящие в беспорядке после потери связи с командованием подразделения мотострелкового батальона капитана Капусты. Затем Коломиец и член Военного совета генерал Хелезов встретили отходящие в тыл в сторону Зимовников танки Белочкина, дивизион «Катюш», а затем и самого полностью растерявшегося Белочкина. Для него должность комбрига это был первый бой — и страду преисподняя!
Узнав о произошедшем, Коломиец не сразу оценил масштаба произошедшего. Танки Белочкина замкомандарма направил в Новониколаевскую расположенную в 5 километрах от Большой Мартыновки, вроде бы не занятую врагом, с целью оттуда достичь Большой Мартыновки. Но Новониколаевская оказалась уже занята гитлеровцами. Несколько раз скопления гитлеровских частей у Большой Мартыновки накрывали залпы «Катюш».
Тем временем в Малой Мартыновке командир кабардино-балкарцев полковник Покровский со своим штабом отдыхали, сняв сапоги, всё ещё ожидали приказа от уже мёртвого Погребнова и сбежавшего Назарука. Обоз и техника стояли не замаскированными.
Внезапно гитлеровцы начали бомбёжку Малой Мартыновки. Кабардино-балкарский полк разбежался по лесополосам. Под бомбёжку попал и Коломиец, который, находясь здесь, а не в штарме-51 в Зимовниках утратил не только контроль за происходящим вокруг Мартыновских слобод, но и за действиями других соединений армии. Отсутствие разработанного плана контрудара и игнорирование этого факта Малиновским полностью исключил возможность самостоятельных действий соединений и частей.
Батальон дивизии Зубкова и танки, создав импровизированную оборону, смогли отбить атаку на Малую Мартыновку. Всего гитлеровцам удалось в течении дня в Большой и Малой Мартыновке и вокруг неё подбить или сжечь авиацией, артиллерийским огнём, танковыми пушками и действиями пехоты 47 различных советских танков. Оказались разгромлены тыловые службы кавкорпуса. Раненых и пленных гитлеровцы убивали на месте.
В целом этническая 115-я кабардино-балкарская кавдивизия, несмотря на хорошую вооружённость пушками, пулемётами и миномётами, действуя с танками, несмотря на жертвенность таких героев как комиссар кавполка Галачиев, комэск Бараов, сержант Шхашемишев, с первых дней боёв в Задонье растеряла множество людей, оружия, показав неспособность выполнить сколько-нибудь серьёзную задачу. У Мартыновских слобод кабардино-балкарцы оказались разгромлены за два дня, потеряв более 50 процентов дезертирами, пропавшими без вести, ранеными, убитыми, утратив артиллерию, миномёты, зенитные пулемёты, боеприпасы, автомашины, бросив Боевые знамёна полков и дивизии.
Боевое Красное Знамя — символ воинской чести, доблести и славы. Оно является напоминанием каждому бойцу и командиру о священном долге преданно служить Советской Родине, защищать её мужественно и умело, отстаивать от врага каждую пядь родной земли, не щадя своей крови и жизни. При утрате Красного Знамени вследствие малодушия, командир части и весь комсостав, виновные в позоре, подлежат суду военного трибунала. Войсковая часть — расформировывалась. 115-я кабардино-балкарская дивизия покрыла себя позором и подлежала расформированию.
Победа у Мартыновских слобод далась Готу не дёшево: сгорели и оказались искорёжены до состояния металлолома 38 лёгких и средних танков, не считая бронемашин и бронетранспортёров. Поле боя осталось за гитлеровцами и они имели возможность вернуть в строй после ремонта в полевых условиях 9 подбитых танков. Ещё 5 танков при благоприятных условиях они могли восстановить на заводе в Белгороде или Краматорске.
Дела с пехотой обстояли ещё хуже. Так 267-й гренадерский полк 94-й дивизии Пфейфера потерял у Мартыновских слобод убитыми и ранеными более половины офицеров, а также 340 солдат убитыми. Командир I батальона капитана Борман попал в плен. Командир 3-го батальона оказался тяжело ранен. В 5-й роте не осталось ни одного офицера. Полк, так хорошо показавший себя при окружении под Миллерово, спустя две недели оказался боеспособен весьма условно. Вместо стремительного окружения армии Коломийца, Гот сутки приводил в порядок войска у Мартыновских слобод. Группу Назарюка разбить удалось, но уничтожить входящие в него войска — нет. Танковые бои за Мартыновку проявили высокую выучку советских танкистов, как ветеранов, так и новичков. Выучка советских экипажей, наличие манёвра отдельных танков, взводов и рот под артиллерийским огнём для того, чтобы избежать ненужных поражений, подготовленность водителей, навыки командиров и артиллеристов к выбору цели по её тактической важности, оказались лучшие, чем у гитлеровцев. Хорошие приборы наблюдения советских танков, в большем количестве, чем у гитлеровских, порождали быстрый темп танковой атаки и снижали потери. Причиной неудач и излишних потерь танков, одежде всего «малюток» — слабая поддержка пехоты, прежде всего спешенных кабардино-балкарцев, слабая поддержки их артиллерии, малое количество авиации, а также тракторов для эвакуации. Ещё одна из причин высоких потерь — враг завладел полем боя. Из-за невозможности эвакуации, многие ремонтопригодные танки пришлось бросить, забирая боекомплект, снимая оптику, рации, пулемёты.
Контрудар Малиновского на Николаевскую Гот сорвал, рассеял, обезглавил ударную группировку, которая по замыслу советского командования собиралась для улучшения ситуации. Резервов у Малиновского в Задонье больше не имелось. Влиять на развитие ситуации в битве за переправы он больше не мог. Но самое плохое — после событий 30 июля накопленные на Цимлянском плацдарме силы могли совершать прорыв на Ремонтную и Котельниково, не опасаясь за удар во фланг группы Назарюка, а наоборот — рассчитывая на поддержки своих войск от Николаевской переправы. В сражении за переправы назрела кульминация.
Маршал Советского Союза Будённый потребовал у Коломийца разобраться и наказать виновных в поражении у Мартыновских слобод вплоть до расстрела. Но кого наказать? Начальники штарма-51 — руководитель оперативной группы Назарюк и руководитель разведки фронта Мухин, начоперотдела фронта Орлов так и не возвратились. Погребов убит. Его начштаба сдался в плен. Документы штаба потеряны. Комполка кабардино-балкарцев погиб.
Не станет же Коломиец осуждать себя и Малиновского за бездарную организацию контрудара: игнорирование данных разведки, отсутствие чёткого плана контрудара, отвратительную организацию связи? Коломиец и Хелезов решил всё свалить на героически погибшего Погребова…