Навсегда вдвоем. Домостроевские взгляды

Навсегда вдвоем. Домостроевские взгляды
 
В комнате было прохладно. Когда-то строители не пожалели кирпича и сделали толстые стены, которые сохранили прохладу уже прохладной августовской ночи. Но сейчас и солнце перестало рисовать желтые окна на полу и спряталось за стеной дома, которая направлена была в сторону водохранилища. Между березками на занавесках продолжало неподвижно лежать синее чистое небо. Стены чуть желтоватые были пусты, только чуть в стороне от дивана висела коричневая полка, на которой стояло много книг, но еще оставалось место. Судя по литературе, можно было предположить, что Борис, хозяин квартиры как-то связан с Алексеем по работе. Но среди этой рабочей литературы виднелась одна книга о литературе девятнадцатого века.
- Нужно посмотреть, - решила Ольга.
Не имела она привычки копаться в чужих вещах. Но назвать книгу вещью, было бы не верно. Книга должна быть для всех. Бывало, что и она прикупала себе интересные книги, среди которых были и рассказы английского писателя Ивлина Во. Рассказы этого писателя были наполнены остротами, а герои выглядели карикатурными, но читать неспешное ядовитое повествование  Ольге нравилось. В то время, похоже, что тяга к литературе была не только у Ольги, еще кто-то сильно тянулся к тягучим и занудным английским романам и рассказам. Через несколько дней книга исчезала, как не пыталась Ольга примостить книгу среди учебников, зоркие глаза невидимого похитителя обнаруживали книгу, а жадные руки ее уносили.
Теперь вот и она берет чужую книгу, как свою, разумеется, не собирается ее уносить. Книга была в серой обложке, только мелкие черные буковки указывали на то давнее, дальнее время, когда жили писатели,  теперь уже классики литературы. И жили они в таком мире, в котором не требовалось заботиться о хлебе насущном, а хотелось писать стихи о любви и в юности и в зрелых годах, словно все было пронизано таким прекрасным чувством. А любви было так много, что она никогда не заканчивалась. Нельзя ее было всю выпить, нельзя расплескать. Вот стихи писались, сохранялись и пригодились даже для настоящего времени.
- Что-то интересное нашла? – спросил Алексей, который продолжал сидеть на диване.
Он сейчас не боялся, что выглядит таким расслабленным, почти слабым. Казалось, что еще несколько минут требуется ему, чтобы погрузиться в прекрасное состояние послеобеденного сна, а значит исчезнуть в прекрасном времени детства. Но из оцепенения его вывел голос Ольги, которая сунула ему книгу, взятую с полки.
- Твой друг Борис к литературе подходит серьезно, вон какие у него книга интересная, даже у меня такой нет, - объяснила Ольга. – Какой сборник стихов давних поэтов.
- А ты в стихах разбираешься? – удивился Алексей. – Что-то там писала, какие-то статьи и рассказы. Но стихи? Не помню.
- Стихи это пища влюбленных? Вместо котлет употребляют. Значит, ты считаешь, что прекрасные чувства мне незнакомы?
- Возможно, знакомы. Но острый язычок разрушает поэтическое очарование, - произнес Алексей, еще не желая широко раскрыть глаза.
Никак не хотел он выйти из умиротворенного состояния, а Ольга пожалела, что его потревожила. Нужно, конечно, было посидеть с книжечкой в руках, почитать стихи, в которых балы, слезы, дуэли и клятвы. Или подойти к окну и полюбоваться на водохранилище, ведь с такой высоты она его никогда не видела. Вот и чайки были не в небе, а над водой. Белые их крылья чертили на воде серые тени, которые тут же исчезали. Чаек было те так много, жара и им не особенно была нужна, некоторые где-то бродили. Вряд ли чайки в августе сидели на гнездах. Летали и летали. Можно было подумать, что пара рюмок так подействовала на Алексея, но Ольга знала, что он никогда не оказывался в пьяном состоянии, он не мог стать беспомощным, зависящем от других. Свою норму знал, от напитков не отказывался, но лишнего никогда не выпил и не выпьет. 
- Так писала ли ты стихи? – услышала Ольга голос Алексея, который скорее доносился из его легкой дремоты, чем из реальности.
- Когда мы встретились, не думаю. Читала, конечно, много. Из дома тянется привычка. Но теперь иногда находит. Придешь в вычислительный центр, ждешь, когда вынесут распечатки расчетов, и на испорченных перфокартах что-то и напишешь, - ответила, улыбнувшись Алексею Ольга.
- Для меня стихи?
- Не сомневайся. Ты занимаешь мои мысли в любую свободную минуту, - отшутилась Ольга. – А ведь есть и для тебя стихи.   
То, что иногда писала Ольга, не могло считаться стихами, так короткие поэтические зарисовки. Все больше о природе, о настроении, даже о городе, том давнем, из которого уехала. Стихов о любви у Ольги не было, даже это слово не мелькало в ее стихах. Или не могла описать эти чувства, или у нее их не было. Не встретила, не почувствовала, не поняла. Возможно, где-то в глубине сердца затаила чувства. Спрятала. Может быть, как книги кто-то найдет и украдет.
- У него сейчас время грусти. С женой расстался. Квартиру разменяли, его в это место отправили, поближе к работе и подальше от центра, вот он и переключился на литературу. Правда, на работе не стремиться задерживаться. Даже подписку на пару литературных журналов оформил, - дал разъяснения Алексей про хозяина квартиры.
- Вот как семейные неурядицы действую на мужчин, - искренне удивилась Ольга. – Чувства ушли, а стихи появились. Так может и остаться внутри нового созданного им поэтического мира. Появится новый поэт.
 – А ведь в студенческое время даже в театр не любил ходить. Вот такие могут произойти изменения в жизни друга, - печально и искренне произнес Алексей. – Откуда все берется.
Похоже, что проблемы Бориса не особенно интересовали в данный момент Алексея, ему хотелось поговорить не об этом. Он всегда внимательно выслушивал Ольгу, но не только ее. Он словно фильтровал разговор с другим человеком, стараясь извлечь для себя что-то полезное. Если речь шла о работе, то он, слушая, думал, как использовать этого человека в работе, или какую пользу может принести такое знакомство. Даже в рассказах о житейских проблемах, он находил то, что ему давало полезного для сравнения с тем, как у него все складывалось. Люди заменяли ему книги, он листал их, как страницы. И невидимые пометки были известны только ему, а на какие полки потом он расставлял знакомых никто и не догадывался. Редко было, когда он считал беседу бесполезной.
- Как там у тебя с работой? – спросил так просто, между прочим, Алексей.
Он был твердо убежден, что женщина должна иметь хорошее образование, чтобы он мог с ней показаться среди товарищей по работе. Конечно, его привлекали яркие и интересные женщины. Интеллект был необходим и красивой женщине. Кто-то показывает автомобиль или фотографии, на которых он среди известных и успешных людей. А он рядом с собой видит успешную и самостоятельную женщину, которая может существовать и без его поддержки. Только должно быть выполнено одно маленькое условие, он всегда должен быть в этом союзе первым. Оттого нужно выбрать молодую спутницу, по его мнению, еще с не сформировавшимся характером, но прекрасным потенциалом.
- Работу поменяла. Пять лет взаперти сидеть это слишком, - начала объяснять Ольга. – Сначала мой приятель перешел в другой институт, потом и меня уговорил перейти. Уходила так словно, ничего меня не держало. Коллектив не плохой, людей много. Словно в цеху работали, столы как станки. Решай, считай, передавай, отчитывайся. Самое сложное, конечно, время работы от одного четко определенного часа, до другого, еще более отмеченного. Забег на дистанции. Старт и финиш. Мне было сложно работать в жестком режиме. Свобода манила.
- Как коллектив? – задал следующий вопрос Алексей, словно и не слышал ответа на предыдущий.
- Ты же знаешь, что по моей работе коллектив всегда мужской. И был и остался. Я у них одна женщина в коллективе. Других нет. Были еще две переводчицы, но начальство решило, что с текстами техническими они не справляются. Теперь сами для себя и переводим.  Правда, я и всегда это делала. Разговорного языка никакого, а прочитать и перевести по своей специальности, проблем никаких нет. Каким-то образом словари появились, ни у кого таких нет. Редкость. Как исчезали когда-то книги, так неожиданно нужные появляются. Словно рядом неведомое создание существует, узнает проблемы, находит решения. Возможно, оберегает.
- Кто оберегает? – переспросил Алексей.
- Жаль, что не ты, - придав голосу печаль, произнесла Ольга..
- А как отношения с новыми мужчинами?
- Уточни, – пошутила Ольга.
- Имею в виду рабочие, - уточнил Алексей.
- Конечно, долго за равную не хотели считать. То им чайник принеси. То напечатай что-нибудь. Чай не приносила, чашки на столике не расставляла. Ничего им не печатала, сами справлялись. Потом привыкли. Хотя просили начальника от меня избавиться. Но тот хитрый был. Решил, что взял навсегда. И никаких других мнений слушать не хотел. Пришлось им отказаться от  курения в комнате, на это пошли со скрипом, но уступили. Правда, пол не предлагали мыть. И в этом было некое ограничение их желаний. Теперь привыкли, может быть, приспособились, но мне кажется, что стали друзьями. Появились и поклонники, не робкие. Кто теперь робкий? Не испугались, что муж есть. Это же не главное препятствие, так считали. Потом я же изображала несчастную женщину. Муж тиран. Отношения ужасные.
- Верили? – засмеялся Алексей.
- На первых порах. Сочувствовали. Но разоблачили.
- А  ведь ты им правду говорила, - не вопрос задал Алексей, а сказал свое мнение.
- Тебе нужна моя правда? – тихо произнесла Ольга.
Но потом себя остановила. Не хватало еще выяснять то, что нельзя было изменить. Она не была любительницей выяснять отношения. Обдумывать могла, но с кем-то говорить на эти темы  себе не позволяла. С подругами встречаясь, могла их выслушать, но о себе ничего личного не говорила.
- Пока все спокойно в рабочем коллективе, - засмеялась Ольга.
- Поняли, с кем связались, - засмеялся Алексей.
Его дрема начала проходить, он стал включаться в разговор, который сам и начал. Алексей встал с дивана и пересел за стол. Подвинул поближе чашку. Ольга подошла к столу взяла чашку и прошла в кухню, на белой полке нашла почти пустую банку с растворимым кофе, насыпала пару ложек в чашку и залила кипятком. Молотого кофе не было, и она не догадалась принести, хотя знала, что как бы обрадовался Алексей, аромату настоящего кофе. 
- Ты же знаешь, что я не пью растворимый кофе, там, у Бориса есть и молотый, найти и свари мне такой, какой нужно, - заворчал Алексей так нехотя, словно каждый вечер начинал с такого ворчания.
Ольга вернулась на кухню. Проверила шкафчики, полочки. И все же нашла маленький пакетик с кофе. Пришлось готовить так, как хотелось капризному Алексею.
- Тиран, - произнесла вслух Ольга. – Загонял.
- Ты с кем там разговариваешь? – крикнул Алексей.
- С душой своей, - отозвалась Ольга. – Она меня слышит и понимает. Больше жалеет, чем понимает.
Продолжение игры в семью не получалось остановить. Словно не несколько часов эта игра будет длиться, а станет постоянной с этой минуты. И все вернется, точнее начнется с самого начала, с того прекрасного июльского дня, когда Ольга в ситцевом голубеньком платьице в беленьких туфельках на высоком каблучке несла документы в огромное, как тогда ей казалось, здание, похожее на дворец съездов, из такого же стекла и бетона.
- Проследи, чтобы не закипел, - крикнул вслед Ольге Алексей.
Он-то знал, о чем говорил. Не была Ольга внимательна, могла отвлечься. Свои мысли для нее оказывались важнее, чем просьбы кого-либо. Сейчас же у Ольги не было возможности отказаться от забот об Алексее. Нужно сохранять доброе и радостное настроение от встречи. И все же Ольга отвлеклась на минутку.
В окно она увидела, что солнце уже не падает в центре водохранилища в золотой водоворот, а растекается по берегу. Солнце хоть и медленно опускалось к воде, но должно было исчезнуть за деревьями. И  вершины деревьев словно расческой тянули лучи и золотили ими берег и воду.
Через пять минут перед Алексеем стояла белая чашка с ароматным кофе. Он приступил к расправе с пирожными. Сахар включал его мозг быстрее, чем коньяк. Да и пил он совсем не много, не требовалось для его внутренней энергии, она и так существовала внутри, свернувшись в тугой пружинистый клубок. Ольга совсем не пила, ни капли, но ее настроение не портилось, когда другие произносили тосты и расправлялись с напитками. Это ее качество знал и Алексей, оттого и не спрашивал, почему в рюмочке остался коньяк на том же уровне, как и был. Рюмку же перед Ольгой поставил, чтобы показать, что они вдвоем и вместе.
- Не понимаю, как такая беспомощная девушка, слабенькая, наивная превратилась в жесткую, самостоятельную женщину, - сказал Алексей, передавая пустую чашку.
Пришлось Ольге еще раз заняться кофе. Она надеялась, что после уж этой порции кофе другой не понадобится. Но видя, что еще остается целая коробочка с пирожными, зарекаться от приготовления еще одной порции кофе, не будет возможности.
- А хочешь к нам перейти в институт? – предложил неожиданно Алексей. – Место свободное есть. Могу поспособствовать. У тебя образование подходящее.
Когда-то давно Алексей хотел помочь Ольге получить распределение в один из институтов, где можно было решить и квартирный вопрос. Сама Ольга просила его об этом. Он старался. Но как-то все сложилось само собой, и она нашла распределение другое, пусть и случайно, но оно решило все ее проблемы с работой. Заодно и житейские. Но о его помощи помнила, не забывала. Не так щедр он был на выполнение чужих просьб, если для него от этого не было никакой пользы. Понимал он, что многие помнят доброе отношение, и ответят тем же, обратись он к ним. Главное оценить, кто сохранит желание вспомнить и отблагодарить. Но тут у него ошибок не было. Людей понимал каким-то особым чувством, он чувствовал недостатки малейшие, и достоинства огромные. Ошибок не допускал. От Ольги никакой пользы не ожидалось, но помочь ей хотел, не применяя к ней никаких расчетов. Возможно, в этом проявлялась его слабость, скрытая далеко, но существующая у каждого сильного мужчины.
- Мы будем всегда с тобой вместе. Видеться каждый день. Предложение, конечно, интересное, - повременив, ответила Ольга. – Но ты устанешь от меня. Хотя, мы никогда друг от друга не уставали.
- Так мы с тобой раньше этого хотели.  Помнишь?
- Теперь это будет сложно исполнить. Нам придется что-то изображать. И, зачем? – спросила Ольга.
Алексей встал со стула, подошел к окну, посмотрел в сторону водохранилища. Там только что разъехались две моторные лодки, оставив не спадающие бугорки воды. Словно из глубины поднялся рисунок огромных размеров, и его можно было видеть с высоты дома, стоящего на высоком берегу. Маленький парусник так и не сдвинулся с места, ветра для его белого паруса не было. Остался стоять маленький кораблик на одном месте, словно невидимая сила не давала ему возможности плыть дальше. К окну подошла и Ольга. Она видела сжатые губки Алексея, чуть растрепанные, но уже высохшие волосы, коротенькие ресницы, вокруг узеньких глаз.
- Знаешь, ты не умеешь расставаться, - тоном учителя сказал он Ольге. – Не научилась. Не хотела учиться. Ты хочешь все сохранять рядом с собой. И меня.
- А не ты ли этого хочешь? – спросила Ольга.
 Тема встреч и несколько отступила, сразу перешла к другой важной теме – расставанию. Словно все оказалось скручено в один клубок старых ниток для вязания. Распустили свитер, потом нитки в клубок скрутили, но нитки потеряли свой блеск, яркость. Их можно и выбросить, а лучше использовать для вязания носков, вдруг пригодятся. Носки связать можно, а потом выбросить, за ненадобностью.   
- А требуется? – решила еще уточнить Ольга.
- Ты коллекционируешь людей. И они словно мухи, приливают к липучке, которую ты вывешиваешь. И хочется улететь, но продолжаешь на липучке висеть и жалобно пищать. Думаю, что и через год, через десять лет буду тебе звонить, спрашивать о семье, работе, детях. О твоей семье. Просто у тебя домостроевские взгляды, ты все собираешь в доме и хранишь как запасы. Запасы тебе не нужны, но такие у тебя правила, все, что попало в твой дом, то там и должно остаться.
- Как-то серьезно ты заговорил, - удивилась Ольга. 
- Нет. Просто думаю, почему тебе звоню, почему жду, - ответил Алексей. – Ведь ты ни с кем из своих друзей не испортила отношений. Они остались рядом с тобой. И я остался. Тогда так много всего было с тобой связано, так много всего хотелось сделать. Теперь я в твоей коллекции. Каким же экземпляром? Главным? Редким. Или я похож на всех остальных?
- Ты в хрустальной баночке, в самой красивой, из хрусталя горного, даже не стекла, - отшутилась Ольга.
Она не ожидала, что почувствует в словах Алексея обиду. И что он эту обиду показал. Хотелось ему все же выяснить, кто виноват в том, что ничего не сложилось. А может быть, он понял, что все получилось так, как нужно. Никто никому не мешает, не нужно искать смысла в глупых поступках, не нужно искать им оправдания, чтобы простить. Надеяться, что все было случайным. И все продолжать прощать. И вновь начинать что-то строить. Неспешность в ее отношениях с Алексеем была губительна. Он тщательно собирал рисунок отношений, тщательно подбирал цвета, почти закончил картину, а Ольга нечаянно уронила эту картину, она упала в воду, краски потекли и растворились в воде. Исчезло произведение старательного художника. 
- Это пустяшные отношения с друзьями. У каждого свои заботы. Когда-нибудь они очнутся и вернутся к тому, что имело в молодости для них смысл. Но почувствуют только грусть, - сказала Ольга. – И у нас с тобой тоже грусть. Появилась грусть.
- Разве? – удивился Алексей.
- Но грусть такая маленькая и жалкая. И мы на нее не обращаем никакого внимания, - улыбнулась Ольга. – А вот про твои звонки и ожидания. Ты ведь еще и в гости любитель заглянуть. Не часто, но бывает.
- Я же не мешаю?
- Олег хоть и не упрекает меня ни в чем, но, все же молча, выражает неудовольствие, - объяснила Ольга.
- Думаю, что его неудовольствие на тебя не действует. К тому же к тебе приходят твои друзья. И я тоже друг.
Ольга рассмеялась так звонко, словно не в чужом доме вела разговоры, а там у воды, на солнышке, на пляже. Выбралась из воды, стряхнула прозрачные капельки воды с рук, лица. И капли упали, унося в себе мелкие шарики солнца.
- Теперь буду знать, что и ты друг. Как-то иначе думала, - хотела посмотреть в черненькие глаза Алексея Ольга.
Тот же продолжал смотреть на парусник, к которому подплыла лодка, потом началось прикрепление парусника к суденышку, что должно было перевезти его к месту стоянки. А там уж в следующий раз паруса дождутся ветра, и парус станет жестким и заскользит уже по ребристому пространству воды. Парусник тащили к стоянке мелено. А там его ожидали такие же бедолаги, которые не дождались не только не попутного ветра, но и любого.
- Знаешь, мне пришлось объяснить, что теперь ты человек женатый и тебя больше ничего не интересует, - перевела разговор Ольга на другую тему.
Алексей перестал смотреть в окно. Повернулся к Ольге. Черные его глаза были близко-близко, бровки черные казались еще чернее, волосы непослушные, сейчас торчали в разные стороны, как смятая трава под грозовым небом. Все было таким близким, таким знакомым, таким родным. Ольге даже показалось, что скажи он ей сейчас, чтобы ушла из семьи, то она это сделает не задумываясь.
- Как не старайся, но парусники сегодня не поплывут. А ведь их готовили, попутного ветра ждали, - произнес Алексей с сочувствием к тем, кому не удалось полюбоваться красотой парусов.
На некоторое время возникла короткая пауза. Ольга перевела взгляд с бровей на руки Алексея. Отметила, что кулачки его не сжаты, что говорило о том, что ему так хорошо и спокойно, как никогда.
- Согласна с тобой, - подтвердила Ольга, посмотрев на воду водохранилища. – Хотя в этом ничего не понимаю, в парусниках, в парусах.