Опыт социологической археологии

Перевoд забытой в настоящее время книги Уильяма Гуда и Пола Хатта (Goode W. J., Hutt P. K. Methods in Social Research, 1952) сыграл весьма заметную роль в освоении российскими учеными эмпирических методов социологии. Достаточно отметить, что классическая книга В.А.Ядова по методам социологии, первое издание которой вышло в 1968 году в Тарту, в значительной мере опиралось на построения Гуда и Хатта.


Я думаю, что к началу века большинство российских социологов, в первую очередь, представители новых поколений не знали эту книг и не имели представления о ее значении для становления нашей науки. Поэтому уже в самом начале моего историко-социологического исследования мне показалось важным узнать, как появился ее перевод. В моем понимании, прошло не так уж много – по историческим понятиям – времени, и процесс рождения книги будет легко восстановлен.
Я ошибался, «археологические раскопки» потребовали много времени и обращения к большому числу свидетелей. Мне повезло, всех причастных к переводу я не просто многие годы знал, но наши отношения позволяли мне упорствовать в обращении к им.
И крайне важно отметить, что я вовремя начал поиски. Сейчас это было бы крайне затруднительно, а проще – невозможно. 


О трех из участников перевода: А.Г. Здравомыслове, И.С. Коне о В.А. Ядове в нашей литературе рассказано много, писал о них и я [1]. О жизни и работах Эдуарда Викторовича Беляева на протяжении долгих лет было крайне мало известно, в 2010 году я провел с ним большое биографическое интервью. Приведу здесь краткую информацию о нем:


Беляев Э. В. – окончил философский факультет Ленинградского государственного университета, кандидат философских наук, профессор Колумбийского университета, Нью-Йорк, США. Основные области исследования до эмиграции: методология социологии, математические методы в социологии.
Эдуард Викторович Беляев – один из первых сотрудников первой в СССР социологической лаборатории в ЛГУ, он – автор первой в стране диссертации по математическим методам социологии. В значительной степени благодаря ему была переведена на русский язык книга американских ученых Уильяма Гуда и Пола Хатта по методам в социальных исследованиях, сыгравшая заметную роль в освоении советскими социологами методов сбора и анализа информации. В 1976 году он эмигрировал во Францию, а через год – в США.
С 1978 года он – сотрудник Колумбийского университета в Нью-Йорке. В течение четверти века Беляев фактически был оторван от социологической жизни в СССР/России. В 2002 году в журнале «Социологические исследования» была опубликована его первая после отъезда статья, позже появились и другие. Его имя вернулось в отечественную социологию.


Итоги социолого-археологических изысканий были изложены в моей книге «Современная российская социология: История в биографиях и биографии в истории» (2013 г.) в параграфе «Кто перевел книгу У. Гуда и П. Хатта». Этот текст приведен ниже.

********

Входившие в социологию во второй половине 1960-х гг., не только ленинградцы, помнят перевод книги У. Гуда и П. Хатта (Goode, Hutt 1952) по методам эмпирической социологии. Этот неизданный текст многим помог в овладении азами социологических методов. Через четыре десятилетия после описываемых ниже событий на мой вопрос В. А. Ядову, знакомили ли студентов в годы его обучения на философском факультете ЛГУ с основами тестирования и опросными методами, он ответил: «Конечно, о тестах, эксперименте в психологии я знал, но впечатления это не произвело. Гуд и Хатт — совсем другое, так как я понял, что есть эмпирическая социология». По мнению А. Г. Здравомыслова, Гуд и Хатт вооружили первое поколение социологов методами, т. е. грамотными средствами реализации идей, которые сформировались у них самих.


Тогда отечественных книг по этой тематике не было, и потому перевод играл роль введения в предмет, своего рода учебника для тех, кто делал первые шаги в области сбора и анализа социологической информации.


В моем проекте тема перевода этой книги возникла в 2005 г. в продолжительной беседе по электронной почте с В. А. Ядовым. По его воспоминаниям, все началось с того, что однажды И. С. Кон сказал: «Володя, мне попалась книга Гуда и Хатта о методах социологического исследования. Посмотри, я думаю, тебе будет интересно». «Почему он так решил, — продолжал Ядов, — не знаю, хотя догадываюсь. В отличие от него, в полном смысле академического ученого, который все время проводил в библиотеке и за своим рабочим столом, я с энтузиазмом занимался общественной работой, бегал по собраниям и прочее». И далее Ядов отметил, что книга произвела на него сильное впечатление. В то время они вместе с А. Г. Здравомысловым создавали первую в стране социологическую лабораторию, и одним из ее первых сотрудников стал Э. В. Беляев. По тогдашним воспоминаниям Ядова, «Андрей [БД.: Здравомыслов] перевел гудов-хаттовский учебник, который долго ходил по рукам в машинописном виде». Но из сопровождавшей интервью переписки с Ядовым у меня возникло чувство некой неопределенности относительно того, кто же переводил книгу. Иногда он говорил об участии в переводе не только Здравомыслова, но и Беляева. К моменту проведения интервью с Ядовым Беляев уже почти три десятилетия жил в США, но в 2005 г. мне не удалось получить от него развернутого ответа по поводу состава переводчиков книги.


Завершив интервью с Ядовым, я обратился за комментариями к Кону. Он написал, что видит свою заслугу лишь в том, что раньше «других понял необходимость эмпирической социологии, выписал нужную книгу и не был собакой на сене, а отдал ее тем, кому она была реально нужна». Получив книгу, он, по его воспоминаниям, «…отдал ее ребятам, среди которых был и мой аспирант Эдик Беляев. Они немедленно начали ее осваивать, и это существенно облегчило их собственный старт». Здесь «ребята» — это, прежде всего, Ядов и Здравомыслов, отчасти и Беляев, ведь в то время в лаборатории было лишь несколько сотрудников.


В 2005–2006 годах я интервьюировал Здравомыслова. В моем архиве сохранился текст интервью (от 4 июня 2006 г.), в котором есть фрагмент, касающийся перевода книги Гуда и Хатта. В полном виде он не вошел ни в одну из опубликованных версий.


«Из лабораторной жизни помню такой эпизод. Я занимался переводом книги Гуда и Хатта «Методы социального исследования». Этот учебник приобрел тогда на свои деньги Игорь Кон, Володя [БД: В. А. Ядов] передал мне книгу, и я работал в основном дома. Раза два в неделю я приезжал к машинистке и надиктовывал ей переведенный текст. И вот, когда дело уже подходило к концу, Володя вдруг начал читать мне мораль на тему о том, почему я не бываю в лаборатории и чем это я там вообще занимаюсь? Причем, как это иногда с ним водилось, он стал разговаривать со мной на повышенных тонах. Я напомнил ему, в чем состоит моя работа на данный момент и о чем мы с ним договаривались. Разговор закончился ничем, а через несколько дней я принес всю рукопись книги в распечатанном виде и представил в лаборатории. Каждую из глав мы обсуждали на семинарах. Особенно много времени уделяли вопросам выборки и проверки достоверности ответов респондентов. К сожалению, все экземпляры рукописи после смерти Веры Николаевны [БД: Каюрова В.Н. – сотрудница В. А. Ядова.] оказались утерянными.


Складывалось впечатление, что основным переводчиком был Здравомыслов, но участие в работе принимал и Беляев. Казалось, что тема исчерпана, в том числе и в связи со смертью многолетней сотрудницы Ядова Веры Николаевны Каюровой, создававшей архив ядовской лаборатории, позднее — сектора, и прекрасно помнившей, что, кто и когда делал.


Однако на рубеже 2009–2010 гг. в интервью с Эдуардом Беляевым вопрос о переводе Гуда и Хатта возник снова. В одном из писем Беляеву я привел отрывок из процитированного выше воспоминания Здравомыслова и получил ответ: «Не помню ничего, кроме того, что я уже сказал. То, что Здравомыслов перевел Гуда и Хатта, для меня, откровенно, открытие. Но, повторяю, я, может быть, просто не помню».


Тогда я полагал, что книга Гуда и Хатта была опубликована в виде ротапринтного издания; помнилось, что я читал ее именно в таком виде, но поиски в электронных каталогах ведущих российских библиотек не привели к желаемому результату — работу обнаружить не удалось. Я нaписал в Москву Л. А. Козловой и попросил ее посмотреть книгу в библиотеке Института социологии РАН. Оказалось, что в библиотеке книги нет, более того, она вообще не была опубликована; этот факт ей лично засвидетельствовал В. А. Ядов.


Опять не легче. Тогда я обратился за помощью в Петербург, к О. Б. Божкову, давно работающему в социологии и заботливо относящемуся к прошлому. Я допускал, что у него может быть один из перепечатанных экземпляров перевода. Так оно и оказалось. В его электронном письме от 4 февраля 2010 г. я прочитал: «Держу в руках машинописный вариант книги Гуда и Хатта... Титульный лист: Лаборатория социологических исследований (для внутреннего использования). Вильям Гуд и Поль Хатт. Методы в социологических исследованиях. Сокращенный перевод выполнен А. Г. Здравомысловым, главы 11, 12 и 13 переведены В. А. Ядовым».


Я был бесконечно благодарен Козловой и Божкову за их помощь, но полученная от них информация еще более запутала ситуацию. Ядов никогда не говорил мне о своем участии в переводе. Что же произошло? Возникла гипотеза, которая базировалась на общем понимании ситуации, складывавшейся в советской социологии вокруг человека, который эмигрировал на Запад в 1970-е гг., и на одной фразе Беляева из нашего интервью. По поводу его участия в известном исследовании Ядова по ценностным ориентациям личности (Саморегуляция и прогнозирование 1979) Беляев заметил: «Я участвовал в “ценностных ориентациях” полностью в построении концепции и вплоть до окончания сбора эмпирического материала. Я был уволен из института в 1973 г. В предисловие к книге Ядов включил упоминание обо мне, назвав меня Черняевым (по его собственному объяснению в личной беседе мне и другим). Это понятно, поскольку я был persona non grata».


Я подумал, что, может быть, титульный лист рукописи перевода был изменен после отъезда Беляева и вместо его фамилии был указан Ядов. Звоню Владимиру Александровичу, объясняю ему сложившуюся ситуацию. В моем письме Беляеву так описан итог разговора: «...только что говорил с Ядовым… конечно, его память не лучше твоей… он не помнит, как и почему на титуле появилась его фамилия и отсутствует твоя, но — его слова: “В моей памяти Эдик — главный”».


Можно было бы и закончить поиск, ведь оставалось лишь ходить «по кругу». Но одно из замечаний Беляева, которое он внес в ранее написанное, дало надежду на прояснение ситуации. Мне вдруг открылось, что Ядов и Здравомыслов имели в виду один этап перевода, а Беляев — другой. Прошу его указать, когда он переводил, сам ли перепечатывал текст, докладывал ли на семинарах свой перевод, видел ли финальный текст перевода. Вот его ответ:


«Последовательность событий была такая:
1960–1963: я работаю в лаборатории, и мы все учимся. Андрей (А. Г. Здравомыслов. — Б. Д.) должен был присутствовать на этих семинарах. При этом я не переводил (насколько помню) формально весь текст, но делал устно его выжимки и анализ, которые готовил дома. Я ничего не печатал на машинке (насколько помню), но писал все от руки. Никаких формальных записей этих семинаров, по-моему, не велось.
1963–1966: я — в аспирантуре. Иногда прихожу в лабораторию, но далеко не каждый день. Вот в это время Андрей и мог делать формальный перевод. Я еще раз повторяю, что я никогда не знал об этом переводе, для меня это полное открытие, я его никогда не видел. Я узнал об этом переводе впервые от тебя. Почему я думаю, что этот перевод был сделан, возможно, в эти годы? Потому что: а) был один экземпляр книги (по крайней мере, в 1960–1963-м), и он был в моих руках; б) я ничего не знал о формальном переводе; в) ты упоминал, что перевод был найден в архиве Веры Каюровой, которая пришла в лабораторию несколько позже нас первых пятерых (Ядов, Здавомыслов, Водзинская, Орнатский, Беляев), когда проводились семинары; г) Здравомыслов уезжал на год в Африку (не помню год), и, возможно, этот перевод был ему подспорьем в языковой подготовке или в том, ради чего он уезжал в Африку…
1966, осенью: я снова в лаборатории».


Итак, Беляев первым начал осваивать содержание книги Гуда и Хатта. Он более других был подготовлен к этому благодаря хорошему знанию английского и владению основами математической статистики. Скорее всего, его доклады и обсуждение их на семинарах привели к принятию решения о письменном переводе книги. Это было осуществлено в основном Здравомысловым. Книгу читали многие приезжавшие в лабораторию из всех уголков СССР, Ядов активно использовал материалы книги при подготовке его лекций по методологии социологических исследований, опубликованных в Тарту в 1968 г. Такова история восстановления одного важного факта, показывающего, какими были первые шаги советских ученых по освоению методов эмпирической социологии.

Дополнение. По следам написанного.

Поиск ответа на «простенький» вопрос, кто же перевел книгу Гуда и Хатта, продолжался пять лет. Конечно, это не был ежедневный, непрестанный поиск, но все равно он потребовал значительных усилий и участия многих моих коллег. Поскольку итог этих поисков оказался неожиданным, я разослал еще даже не вполне завершенное описание «расследования» тем, кто был так или иначе вовлечен в изучение содержания книги, ее перевод, кто читал книгу во второй половине 60-х. В ответах были ценные предложения, которые учтены в настоящем издании, но они не касались общего вывода. Особо выделю реакцию И. С. Кона — и потому, что с его «подачи» начался перевод книги, и потому, что Э. В. Беляев был его аспирантом. Вот ключевая фраза мемуаров Кона: «Андрей Здравомыслов ее перевел...», однако в ней не отражена роль Беляева. Это было сделано в коротком письме Кона по поводу описанного выше «социолого-детективного» сюжета:


«...мне кажется, что картина сложилась. И было так. Я купил книгу (до того, как это сделать, я просматривал ее в какой-то московской б-ке и она мне понравилась; она была довольно дорогой), дал ее Ядову, Беляев там больше всех разбирался в методологии и методике, поэтому не мог ее не читать, потом они подробно докладывали и обсуждали ее по главам (я там не участвовал, но они рассказывали), причем основой были какие-то беляевские заметки. А потом Андрей (А. Г. Здравомыслов. — Б. Д.) сделал полный перевод, который стал доступен и другим социологическим группам. Ядов и его ребята не были собаками на сене и охотно делились информацией с другими. Так поступали не все. Эдик вообще человек скромный и много из того, что он делал, может не помнить. Для него это не имело особого значения».


1. Андрей Здравомыслов. Мое кредо – социология http://proza.ru/2022/03/15/162; Игорь Кон был ученым редкостной эрудиции http://proza.ru/2022/03/21/1589; Владимир Ядов. Имя известное всем социологам http://proza.ru/2022/04/06/1669.