Ну и командировочка

Шесть килограммов гексогена - это вещь! Конечно, не тонна и не цельный вагон пользы, как от хорового пения, но они запросто наведут шороху, если что. Собственно, так и случилось, и совсем не важно, когда - вчера или сорок лет назад. Военная промышленность в любое время живет по особым законам,  обеспечивая безопасность государства. Изложенная ниже история - не фантазия автора, придумать можно и повеселее.
В то время я работал инженером на оборонном предприятии на окраине Санкт-Петербурга. Место выбрано не случайно: еще в начале XVIII века на Петроградской стороне, практически в центре города, основали Зелейные мастерские (от слова зелье - порох), от них к Петропавловской крепости вела Зелейная дорога (ныне Большая Зеленина улица). Позже мастерские были закрыты из-за опасности взрыва или пожара, а новые производства указом Петра I основаны восточнее Охтинской слободы, в малонаселенном районе, который так и назывался - Пороховые. Охтинский пороховой завод выпускал взрывные устройства для горнорудной промышленности и специальную продукцию - капсюли и детонаторы для нужд военного ведомства. Если в двух словах, взрывное устройство состоит из металлической оболочки с размещенным в нем химическим составом, чувствительным к механическому воздействию - вот и получился инициатор. Для других устройствах используется так называемое бризантное взрывчатое вещество (ВВ), обладающее повышенной стойкостью к внешним воздействиям и мощной энергией взрыва. Им начинаются снаряды, мины и авиационные бомбы, эффект от применения которых вряд ли нужно описывать. Классические представители бризантных ВВ - гексоген и тринитротолуол (тротил) - широко используются во всем мире, и недаром пресса сообщает о взрывах в столько-то килограммов в тротиловом эквиваленте. Очевидная опасность для общества требует особого порядка производства, хранения, использования и перемещения взрывчатых веществ как на территории завода, так и на территории всей страны.
История собственно и началась из-за гексогена. На химическом комбинате, расположенном во Владимирской области, шло освоение новых изделий, предназначенных для спасения экипажа подводной лодки в случае аварии. И Советский Союз, и Соединенные Штаты Америки уже безвозвратно теряли свои подводные крейсеры при боевом дежурстве (например, ПЛ "Скорпион" военно-морских сил США), и трагедия могла повториться любой точке Мирового океана. Ответственная работа велась под неусыпным контролем нашего министерства. Поскольку подобные изделия ранее никогда не изготавливались, в сборочном цехе возникла проблема: плотность гексогена в опытных образцах оказалась ниже, чем предписывалось технической документацией, а намеченные сроки оказались под угрозой срыва. Подумаешь - плотность, скажете вы. Отвечу: плотность влияет на главную характеристику продукции - скорость детонации, которая для гексогена составляет не менее восьми тысяч метров в секунду. Если скажем, испытания покажут 7 999 м/сек, то ОТК и военпред изделие обязаны браковать. Итак, комбинат отбил телеграмму в город на Неве, головному разработчику, то есть в мой научно-исследовательский отдел с вопросом: что делать? Нет, можно, конечно, заказать на химическом производстве новую партию гексогена с нужными характеристиками, но на это опять же нужно время не менее месяца-двух, а счет уже идет на дни. И мои шефы придумали ход конём: забирай-ка у нас на складе гексоген и срочно вези на комбинат, отрабатывай технологию! Я превратился маленький винтик, а скорее - бегунок, в огромной машине оборонпрома, и от этого винтика-шпунтика зависело не только выполнение важной технической задачи, но и репутация нашего НИИ. Не хотелось подводить и наших смежников - заказчика нашей продукции из министерства судостроительной промышленности. Кроме ответственности и моральных факторов есть и материальные - премию получить все хотят, а если винтик сломается не вовремя, то и премия под большим вопросом.
Ноги в руки, оформляю командировку и аванс на расходы. В особом погребке получаю под роспись опломбированный деревянный ящик армейского образца с железной ручкой сверху, обернутый в парафиновую бумагу, чтобы в глаза не бросался, и документы на груз: шесть килограммов гексогена требуемой плотности. В бумажной накладной, перечеркнутой наискосок красной полосой, для всех любопытных строгое предупреждение: "Груз взвешиванию, вскрытию и досмотру не подлежит!" Вот так. Никому нельзя - ни ДПС, ни полиции, ни военным! Поинтересоваться, конечно могут, но не более, до предъявления красной полосы. А далее имею законное право отстаивать неприкосновенность груза с помощью оружия. Сажусь в специальный автомобиль с опытным водителем, и еду к Московскому вокзалу за билетами на поезд до стольного города Владимира. Шествую с грузом - нет, не в кассу, как остальные пассажиры, а заместителю начальника вокзала. Тот - знающий особые порядки администратор - выписывает мне ордер на получение в специальной кассе четырех купейных билетов из брони, именно в одном купе. Зачем мне одному четыре билета? Многовато, конечно. Но со мной еще двое моих коллег, сотрудники отдела, с пистолетами, чтобы требование сохранности груза надежно соблюсти. Идем к вагону, занимаем свое купе, одно место, разумеется, свободно. Ящик в полпуда  под лавку, а стрелялки на поясе - на всякий случай, ехать долго, четырнадцать часов.
Прошло уже часа три, как стучат колеса, душно летом, двери купе открыты. Тихо беседуем, смотрим в окно, глядя на исчезающие за окном пейзажи. В соседнем купе разместилась разношерстная публика - три женщины и мужик простецкого вида, из тех, кто на вокзал приезжает уже в подпитии и не даже представляет, как можно трезвым в путешествие отправляться. Дамы, разумеется, пьяненькому не очень рады и тем более не подозревают о более опасном соседстве, а мы ответственно исполняем инструкцию и немного завидуем шести степеням свободы соседа. Тот несколько раз прошелся туда-сюда мимо нашей открытой двери и сообразил, что нас трое, а одно место свободно. Осмелился на него претендовать, к нам просился переехать, мол, с бабами не очень, а с вами, ребята, точно веселее будет. На твердое "нет" не среагировал, в ситуацию не въехал и продолжал канючить. Мне пришлось подключить Мишу. Миша с непроницаемым лицом встал, пристально глянул на него, отогнул полу пиджака и молча продемонстрировал кобуру. Претендент побледнел, тут же исчез с наших глаз и из своего купе больше не высовывался. Соврал: в женской компании все же теплее. Ночью не спалось из-за духоты, а поскольку заняться было нечем, ребята принялись со скуки стрелять по мухам на потолке (шучу).
Назавтра в восемь утра бодро вышли на перрон во Владимире и двинулись к привокзальной площади: я с багажом впереди, а двое чуть сзади. Там нас должен ждать грузовой автомобиль и отвезти нас на комбинат. В теории. А на практике - сколько ни искали, как сквозь землю провалился тот грузовичок. Попытались созвониться с диспетчером завода, но безуспешно, кстати, мобильники тогда существовали только в фантастических романах. Лица моих сопровождающих сильно погрустнели, не говоря уже обо мне. Шо делать, братцы? Братцы испытующее смотрят на меня. Но я старший, и именно мне принимать рискованное решение: поедем в междугородном автобусе, стоянка ведь рядом. Мои коллеги, кстати, старшие по возрасту, спорить не стали, только пожали плечами - как знаешь, но помни - это грубое нарушение! А варианты есть какие? То-то! Да я уже раньше по этому маршруту ездил, всего-то три часа на туристическом "Икарусе", удобно и комфортно, и подумал: почему бы и не в этот раз, какие-то сто тридцать километров, домчимся! Но сегодня, как оказалось, фортуне понравилось подкидывать нам сюрпризы...  Вместо новенького "Икаруса" подкатил видавший виды Ликинский автобус. Увидев его, я внутренне содрогнулся и пожалел об избранном пути, но оставаться не было никакого смысла, а отступать уже поздно. Пожилой водитель неодобрительно посмотрел на мой казенный ящик, чуя недоброе, и приговорил:  в салон не поместится. Открыл ключом в борту люк для багажа и засунул туда опасный груз. Двинулись и мысленно перекрестились. Никогда бы не подумал, что каждая кочка или выбоина на дороге будет мучительно отдаваться в моем сердце. Старый автобус ехал бодро, как на похоронах, честно доживая свой век, грозя от натуги внезапно развалиться на части посреди древних муромских лесов. Два моих друга сидели напротив, и, судя по их обреченному виду, думали о том же, чувствуя себя полноценными участниками траурной процессии, но уже по другой причине. Красноречиво смотря мне в глаза, считали меня убивцем, а себя - если не покойниками, то соучастниками преступления точно. У одного из них, видимо от переизбытка зажатых эмоций, проклюнулось нервное остроумие, и он спросил с едкой ухмылкой:
- Как ТАМ, по Андрееву и Беляеву?
Это специфический, профессиональный юмор требует разъяснения: каждому химику в нашем ведомстве известна книга Андреева и Беляева "Теория взрывчатых веществ", полновесный том без малого в шестьсот страниц. Мой друг намекал: не началась ли часом от тряски и трения химическая реакция в моем любимом ящике, заканчивающаяся в теории взрывом? Шести килограммов гексогена вполне достаточно, чтобы от всех нас, сидящих в автобусе, просто и кусочка не нашли... Я представил эту красочную картину и мысленно попросил прощения у ничего не подозревающих пассажиров, что старуха с косой была где-то рядом и уже размахивала своим эффективным инструментарием над нашими головами...

Продолжение здесь:https://ridero.ru/books/nu_i_komandirovochka/