Смысловое единство оды Бог Г. Р. Державина

Смысловое единство оды «Бог» Г.Р. Державина


                Эпиграф:
 
                «Не собой блистал я — Богом;
                Вне себя я Бога пел»

                (Г.Р. Державин «Признание», 1807)




                Предисловие

В оде «Бог» (1784) Г Р. Державина прослеживается очень стройная смысловая композиция, раскрывающая ход державинской мысли. При поверхностном чтении она ускользает от читателя, поэтому цель настоящей статьи наглядно показать как идеи  и образы этого произведения тесно связаны друг с другом по смыслу, и  как они стройно «вытекают» один из другого. Ода состоит из одиннадцати строф, которые условно можно разбить на две части и заключение. 


                Первая часть оды


                1. Аналитическим умом постичь Бога невозможно

Первую часть оды, состоящую из шести строф, Г.Р. Державин  начинает с описания Бога, опираясь  при этом на  инструментарий человеческого  познания.

Всякое существо или явление мы познаём и  описываем благодаря 1) пространству, 2) материи и 3) времени, используя при этом  4) логику и 5) анализ, 6) измеряя его в пространственном, материальном, временном и математическом отношении и 7) исследуя его  причинно-следственные связи с другими явлениями.

Именно в таком научном порядке, и приступает к своему описанию Бога Г.Р. Державин.

1) Пространственно, то есть в виде какой либо формы,  Бога описать нельзя, потому что он бесконечен:

         О Ты, пространством бесконечный,

2) Материально Он тоже не поддаётся описанию, так как, хотя и живёт в материи, но ею не является: 

         Живый в движеньи вещества,

3) При помощи времени Бога описать тоже нельзя, поскольку он «превечный»:

          Теченьем времени превечный,

4) Логикой Его познать тоже не получается, ибо Он

          Без лиц, в трех лицах Божества,


То есть он Дух, не имеющий лица, но вместе с тем имеющий божественные лица, ипостаси Святой Троицы. А это превыше человеческой логики.

5) Далее:

        Дух всюду сущий и единый,

«Единый», значит не поддающийся анализу и математическому описанию, потому что математическая единица существует в ряду чисел, а «Дух» – «всюду сущий», то есть не связан этим рядом. 

6) Поэтому, хотя Он и единый, но Ему нет ни пространственной, ни материальной, ни временной, ни математической меры:

       Измерить океан глубокий,
       Сочесть пески, лучи планет,
       Хотя и мог бы ум высокий,
       Тебе числа и меры нет!


7) Наконец, Его нельзя описать причинно-следственно, потому что Он тот 

          Кому нет места и причины,

(Хотя Сам Он является причиной всему, и здесь есть маленькая зацепка, которую поэт использует чуть позже.)

А потому Он является тем, 

           Кого никто постичь не мог,

«Никто»: ни люди, ни ангелы:

       Не могут Духи просвещенны,
       От света Твоего рожденны,
        Исследовать судеб Твоих:

Потому что мысль твари, даже ангельской не способна воспринять существо Божие уже хотя бы потому, что она ограничена и существует во времени, а Бог безграничен и находится в вечности:

      Лишь мысль к Тебе взнестись дерзает,
      В Твоем величьи исчезает,
       Как в вечности прошедший миг.


                2. Откровение Бога в Его свойствах

И всё же нам кое-что дано узнать о Боге, поскольку Он таинственно открывается нам в своих свойствах и действиях. О Его свойствах было сказано в самом начале оды. Он «бесконечный»,  «живый»,  «превечный».

«Бесконечный» как Отец, «живой» как Дух Святой, «превечный» как Сын Божий, рождающийся от Отца не во времени, а в вечности. Это первое откровение о Святой Троице в оде, являющееся озарением*.  (Откровение это поэтическое, поэтому не следует искать в нём строгое соответсвие догмату, оно только намечено).

Что значит  «живый»? Это значит то, что Он единственно живой «источник жизни». То есть Бог есть «бесконечная» (безграничная), «превечная» жизнь, о которой Господь говорит в Евангелии от Иоанна: «Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа. ( Ин. 17:3) Знают Духом Святым, ибо иначе познать жизнь вечную нельзя.

Кроме того  Он «живый» «в движеньи вещества». То есть Бог оживотворяет Собой и своими энергиями движение безжизненной материи.

И далее: «Дух»  «всюду сущий» и  «единый», не имеющий себе причины, то есть жизнь эта духовная и самобытная, не зависящая ни от кого. 

Получается, что там, где отказывает весь инструменарий научного познания, буквально на руинах его совершенно неожиданно, как откровение, рождается познание духовное.


                3. Откровение Бога в Его делах

Итак, это были божественные свойства.  Однако Господь таинственно открывается также в своих действиях, ибо Он тот:

      Кто все Собою наполняет,
     Объемлет, зиждет, сохраняет,
     Кого мы нарицаем — Бог!

«Все Собою наполняет» как единый Бог, «объемлет» как Отец, «зиждет» как Сын и  «сохраняет» как Святой Дух. Это второе откровение о Святой Троице в этой оде.

Этой промыслительной заботе о мироздании положило начало сотворение мира, которое Г.Р. Державин далее описывает по-гераклитовски таинственно:

          Хаоса бытность довременну
          Из бездн Ты вечности воззвал;
         А вечность, прежде век рожденну,
         В Себе Самом Ты основал.


Творец из бездн  вечности (своего Ума?) «воззвал» во временное существование этот мир, при этом определив вечности быть в себе Самом.

Он сотворил  это величайшее чудо, потому что Он самобытен, то есть сам в себе имеет бытие,  жизнь и творческую энергию:

           Себя Собою составляя,
           Собою из Себя сияя,
           Ты свет, откуда свет истек.

В этом описании самобытности Божий раскрывается ещё одно откровение о Святой Троице:  «Себя Собою составляя» по существу, как Отец, рождающий Сына.  «Собою из Себя сияя» то есть как Отец, от которого исходит Дух Святой.

Наконец, «Ты Свет, откуда свет истек». От Света Божественного и неприступного «истек» свет Его творческих энергий, согласно учению свт. Григория Паламы.

И воззвав из небытия мироздание, Он теперь живёт в нём:

      Создавый все единым словом,
      В твореньи простираясь новом,
      Ты был, Ты есть, Ты будешь ввек.

Как же Он являет Себя в своём творении?

       Ты цепь существ в Себе вмещаешь,
       Ее содержишь и живишь;
       Конец с началом сопрягаешь
       И смертию живот даришь.

Как милостивый Отец «Ты цепь существ в Себе вмещаешь», как Сын Божий «Ее содержишь» и как дух Святый «её Живишь».


«Конец с началом сопрягаешь» - Послав в последние времена своего Сына, восстанавливаешь павшего в начале Адама.

Стих «И смертию живот даришь» имеет три смысла: искупительной смертью Своего Сына даришь людям  вечную жизнь; «умершим» для мира сего даёшь жизнь духа; умирающим временной смертью даёшь воскресение, и живот Вечный.


                4. Величие Божие

Во всех этих божественных свойствах и действиях открывается величие Божие, которое Г.Р. Державин воспевает вначале  на примере создания Творцом бесчисленных звёзд, а затем приводя эту грандиозную картину созданного мироздания в сравнение с Богом. Благодаря разительному контрасту возникает понимание насколько ничтожен перед величием Творца весь космос и тем более человек.

Итак, вначале  Г.Р. Державин живописует картину сотворения звёзд как если бы он был восхищен в горние сферы и был свидетелем этого чуда:

            Как искры сыплются, стремятся,
            Так солнцы от Тебя родятся.

Здесь не раскрытое до конца сравнение: как от костра сыплются в небо искры, так от Бога родятся звёзды, подобные солнцу. Сравнение позволяет увидеть это чудо в движени.

Чтобы показать это чудесное видение во всём его великолепии поэт прибегает к другому сравнению:


            Как в мразный, ясный день зимой
            Пылинки инея сверкают,
            Вратятся, зыблются, сияют,
            Так звезды в безднах под Тобой.

Благодаря этому сравнению он передаёт не только алмазный блеск звёзд, но представляет картину космоса объёмно, так как звёзды кажутся нам на небосводе удалёнными от нас почти на равное расстояние, а пылинки инея воспринимаются на разном расстоянии от нас, что придаёт этой картине объёмную трёхмерность.
Читаем дальше:

            Светил возженных миллионы
            В неизмеримости текут;
            Твои они творят законы,
            Лучи животворящи льют;

Пиррихий (выпавшее ударение в  стопе) в первом стихе («возженных миллионы») передаёт безбрежность этих космических пространств, а пиррихий  во втором стихе («В неизмеримости»)  ещё больше усиливает ощущение безграничной протяжённости этих вселенских просторов.

Собрав «вкупе» весь свет этих бесчисленных звёзд поэт сравнивает его с божественным светом и приходит к заключению:

            Но огненны сии лампады,
            Иль рдяных кристалей громады,
            Иль волн златых кипящий сонм,
            Или горящие эфиры,
            Иль вкупе все светящи миры,
            Перед Тобой — как нощь пред днём.

А вся эта удивительная громада космоса в сравнению с безграничностью Божией как капля, канувшая в океан:

            Как капля, в море опущенна,
            Вся твердь перед Тобой сия;

Не удовлетворившись двумя этими сравнениями, Г.Р. Державин прибегает к третьему:


            Но что мной зримая вселенна,
            И что перед Тобою я? —
            В воздушном океане оном,
            Миры умножа миллионом
            Стократ других миров, и то,
            Когда дерзну сравнить с Тобою,
            Лишь будет точкою одною;


            А я перед Тобой — ничто.

То есть, если мы все эти космические миры умножим «миллионом стократ других миров», и тогда вселенная останется всего лишь точкой в сравнении с Богом, а человек в это сравнении совершенно теряется, исчезает, превращается в ничто.

Г.Р. Дежавин как никто умело использует здесь очень выразительные контрастные сравнения. Более того он создаёт целый нарастающий каскад из них.  В этом смысле он непревзойдённый мастер. Такого блистательного нарастающего каскада из трёх контрастных сравнений я не встречал ни у Гомера, ни  у Данте.

Здесь первая часть оды достигает своей кульминации, являя величие Божие благодаря этому умело выстроенному каскаду во всём своём чудесном великолепии.

Наконец, эта часть оды  начинается возвышенным божественным «О Ты...» и опять-таки контрастно заканчтивается смиренным человеческим «ничто».



                Вторая часть оды


                1. Человек это малое отражение Бога

Однако на этом величие Божие, явленное  в его делах, не заканчивается. Оно продолжается в чудесных божественных делах по отношению к человеку, возвышая его смиренное «ничто» до Себя: 

                Ничто! — но Ты во мне сияешь
                Величеством Твоих доброт;
                Во мне Себя изображаешь,
                Как солнце в малой капле вод.

Поэт начинает теперь воспевать как величайшее чудо это живое отражение  Бога в человеке. Поэтому следующие четыре строфы можно условно назвать второй частью оды.

           2. Человек - связующее звено между материальным и духовным мирами

В этом описании чудесных дел Господа, связанных с человеком, особенно выразительно подчёркиваются следующие  моменты.

Человек поставлен Творцом посредине мира, как звено связующее тварей земных и небесных.

                Частица целой я вселенной,
                Поставлен, мнится мне, в почтенной
                Средине естества я той,
                Где кончил тварей Ты телесных,
                Где начал Ты Духов небесных
                И цепь существ связал всех мной.

Итак:
                Я связь миров, повсюду сущих,

И потому как замное существо человек может о себе сказать: 

                Я крайня степень вещества,

А как небесное:

                Черта начальна Божества.

То есть в человеке с одной стороны заканчивается вещественый мир, а с другой начинается духовный.

И снова Г.Р. Державин возвращается к этой поразившей его истине:

                Я средоточие живущих ( в этих двух мирах).

Поэтому по земной своей природе

                Я телом в прахе истлеваю,

А по небесной —

                Умом громам повелеваю;

По духу я царь, а по плоти я раб:

          Я царь, — я раб, —

И даже более того,  если по плоти я червь, то по духу я Бог.

        — я червь, — я Бог!

У Г Р. Державина слово «Бог» в этом стихе написано было с большой буквы, как он всегда его и писал. Это звучит как радостное озарение, увенчанное восклицательным знаком.

Это второй блистательный каскад из трёх нарастающих контрастов в оде. Он является кульминацией второй части. В мировой поэзии трудно найти что-то подобное.


                3. Вся библейская история в одном стихе

В двух заключительных контрастных противопоставлениях земного и небесного начала в человеке неожиданно открылась вся библейская история человека, отражёная в восьми словах:
 
«Я царь <Адам в раю> — я раб <,своим паденьем изгнанный из рая и ставший рабом греха>, я червь <,вкусивший смерть и тление падшего бытия> — я Бог! <воскресший в осознании себя во Христе>». Первое тире лаконично молчит о падении, а второе — о восстании.

Этот стих как молния осветил всю библейскую историю.


               4. Человек – это чудесное создание божественной премудрости

Таким образом в человеке  Г.Р. Державин видит величайшее чудо божественной премудрости.

                Но будучи я столь чудесен,
                Отколь я происшел? — Безвестен;
                А сам собой я быть не мог.
                Твое созданье я, Создатель,
                Твоей премудрости я тварь,


 5. Бог открывается в личном душевном опыте поэта как таинственная Троица

И здесь поэт будучи сам сам этим чудом, благодарно обращаясь к своему Творцу, снова проникает духом в тайну божественной Троичности:

                Источник жизни, благ Податель,
                Душа души моей и Царь!

«Источник жизни» (Отец), «благ Податель» (Сын), «Душа души моей и Царь» (Святой Дух, Царь Небесный).  В этом проникновении много личного, сокровенного понимания этой тайны, одним словом, переживание её.


                6. Великая тайна спасения человека

И далее как прозрение явлена тайна спасения человека:

                Твоей то правде нужно было,
                Чтоб смертну бездну преходило
                Мое бессмертно бытие;
                Чтоб дух мой в смертность облачился
                И чтоб чрез смерть я возвратился,
                Отец! в бессмертие Твое.

Эти слова следует относить прежде всего ко Христу, который первым проложил этот путь к Отцу. Вслед за Ним получили возможность пройти по нему  и другие люди  начиная с разбойника, распятого на Голгофе вместе с Господом.  Подсказку даёт сам Державин в эпиграфе к своей оде «Христос»:

                «Никтоже приидет ко Отцу, токмо Мною» (Ин. 14:6)   

Тем самым он завершает величественный круг своей оды, в которой  смиренное человеческое «ничто» наконец  приходит  «в бессмертие Твое».

Вторая часть оды почти зеркально по отношентю к первой части начинается со слова «ничто»,  а заканчивается словом «Твое» основываясь на том же контрасте человеческого ничтожества и величия Божия. Однако при этом в конце оды Державин являет обретение человеком в Боге своего Отца.

В оде «Бог» Г.Р. Державин представил Христа таинственно как «слово», как «премудрость», как ипостась Пресвятой Троицы, не называя Его имени, а  в оде «Христос» (1814) он сказал о нём явно, чтобы не было никаких недоговорённостей.


                Заключение оды (последняя строфа)

Последняя строфа образует заключение оды. В ней Г.Р. Державин, подводя итог всей оде, делает вывод о том, как должно чтить и прославлять Бога.


           Неизъяснимый, непостижный!
           Я знаю, что души моей
           Воображении бессильны
           И тени начертать Твоей.
           Но если славословить должно,
           То слабым смертным невозможно
           Тебя ничем иным почтить,
           Как им к Тебе лишь возвышаться,
           В безмерной разности теряться
           И благодарны слезы лить.

Итак, чтить и прославлять Бога, согласно Г.Р. Державину, должно тремя делами:

            1) «к Тебе лишь возвышаться»

То есть, оставив суету мира,  стремиться всецело к одному Богу, познавая Его и исполняя Его волю.

          2) «В безмерной разности теряться»

Смиренно сознавая своё ничтожество и величие Божие, ибо в этом «разность», огромная разница между человеком и Богом.


         3) «И благодарны слезы лить.»

Проявлять по отношению к Богу высшую степень благодарности, выражением которой являются слёзы.


---------------

* Сам Г.Р. Державин в своём объяснении к оде писал «Автор, кроме богословского православной нашей веры понятия, разумел тут три лица метафизические, то есть: бесконечное пространство, беспрерывную жизнь в движении вещества и нескончаемое течение времени, которое бог в себе совмещает» (Об. Д., 593). То есть он не замещает богословского догмата о Пресвятой Троице философским, а добавляет к догматическому ещё и своё понимание. Это державинское понимание противоречит догмату о Пресвятой Троице, потому что Она безначальна и бесконечна, а пространство, время и «движение вещества» имели начало и будут иметь свой конец.