Глава 1

В джунглях было все необходимое для жизни племени обезьян. Они добывали фрукты, исследовали местность, взаимодействуя друг с другом с помощью жестов и мимики. О другой жизни племя никогда и не задумывалось. Они чувствовали себя счастливыми и защищенными в своей обители. В один из знойных дней они отправились на поиски провизии для своих семей и отклонились от намеченного маршрута. Скрывших от припекающего солнца под густыми шапками разросшихся деревьев, они нашли у одного из них таинственное устройство, отдаленно напоминающее футуристичные часы. Пока другие обезьяны спускались с деревьев и скатывались с лиан, один из обезьян приблизился к устройству и поднял его с земли. Другие обезьяны отвлеклись от своих занятий, устремив взгляды на странное устройство, засветившееся в руке их соплеменника. Одна из обезьян стремительно спрыгнула вниз и зависла в дюйме от земли. Время приостановилось, какие-то доли секунды никто из них не мог сдвинуться с места. В этот же миг краски вокруг запузырились, приобретая кислотную перенасыщенность и все поплыло, обезьян утянуло в образовавшиеся временные воронки. Они были напуганы, стараясь держаться вместе и не понимали, что происходит; откуда появилось яркое свечение; что повлияло на цвета их реальности и почему образовались воронки. Некоторые пытались зацепиться за что-нибудь поблизости, судорожно хватаясь пальцами за стволы деревьев, лианы, кустарники, камни, но потоки из временных воронок были сильнее. Племя разделило, разбросав по разным вселенным со своими особенностями, пищей, климатом, правилами и обитателями.

* * *

Обезьяна по имени Уми жил во вселенной под названием ОО, населенной чудаковатыми обезьянами с острыми длинными шипами на головах, и по одному щупальцеобразному пальцу на руках. На их серой коже не было волос, а на лицах не было носа, но был рот и один маленький глаз, который всегда слезился, потому что его не защищали ресницы. Вселенная ОО существовала за счёт конфет, которые отправляли по специальным трубкам по двум направлениям, получая взамен необходимую провизию, устройства, одежду и прочее. Куда именно отправлялись конфеты никто не знал. Обитатели изготавливали их на старинной энергозатратной фабрике. Энергию получали из смеха обитателей. До прихода Уми, представления местной цирковой труппы приносили мало удовольствия и веселья. Циркачи вязали узлы щупальцеобразными пальцами и били друг друга по головам надувными молотками. Из-за их острых шипов на головах молотки лопались, и зрители пугались, возмущались и просили вернуть оплату за отвратительное представление. Это были не лучшие времена жителей ОО, из-за недостатка энергии им пришлось экономить буквально на каждой мелочи, отказываясь от привычных благ.
За несколько лет Уми составил идеальную программу выступления, восстановив баланс работы фабрики и комфортных условий для коренных жителей вселенной, и стал единственным клоуном, обсуждаемым прессой. Он один приносил жителям достаточно энергии, чтобы изготавливать конфеты и отправлять их по упомянутым направлениям в специальных капсулах через трубки. Это принесло Уми невероятную популярность и сделало его конкурентом многих участников цирковой труппы. Некоторые из них открыто желали ему зла, завидуя его успехам и находчивости. В газетах писали о его происхождении и его идеях для трюков в шоу, но по большей части это были всего лишь предположения и догадки журналистов.
Уже около месяца ему на глаза попадалась троица, напоминающая по внешнему виду его самого. Они присутствовали на некоторых его выступлениях, сталкивались с ним в магазинах, у входа в шатёр, у комнаты отдыха, даже умудрились засветиться на нескольких фотографиях к газетным статьям. Уми это не нравилось, он был сбит с толку. Неужели его популярность спровоцировала кого-то из труппы задействовать этих парней, чтобы избавиться от него?! От этих мыслей ему стало еще тревожнее, по коже пробежали мурашки, а его и без того большие глаза округлились.
Он решил перекусить перед выходом из комнаты своим любимым лакомством - бананом, чтобы приглушить чувство тревоги. Эти гибриды бананов выращивали для Уми в маленьких комнатах похожих на теплицы, так как еда коренных жителей напоминала по виду мусор и вызывала у Уми несварение и тошноту. Очистив банан от кожуры, он захлопнул дверь в комнату отдыха и вышел в просторный коридор с мерцающим светом. Когда он наклонился, чтобы откусить фрукт, он заметил на стене чью-то тень, но не решился обернуться. По очерченной шляпе водруженной на голову увеличивающейся тени, он догадался, что это один из тех плохих парней и он пришёл за ним…

 * * *

Мирные жители острова Имбу жили в гармонии и спокойствии, благодаря воительнице и защитнице Саарнбе. Она поддерживала порядок, прислушиваясь к своему народу. Её имя знали даже обитали неизведанной половины острова, которые жили по своим законам и правилам.
Около месяца назад на остров приехал алхимик по имени Свампму. Саарнбу поручила нескольким жителям встретить его у берега, разместить в свободном химоме и снабдить всем, что потребуется для его исследований и комфортного пребывания на острове. Химомы по внешнему виду напоминали летний вариант жилища канадских эскимосов. Жители строили их из веток и ракушек, которые собирали всей коммуной. Алхимик выбрал скромный маленький химом рядом с двухэтажным химомом Саарнбы. Его впечатлили развивающиеся на ветру яркие флаги и скрещённые клинки над входом в жилище воительницы. Она смотрела в окно, когда он с восхищением разглядывал символы на флагах и подняла руку в знак приветствия.
С того дня Свампму рассказывал ей про науку алхимии, а она пыталась научить его обращаться с кинжалом для элементарной самозащиты. Саарнбу не всегда понимала о чём говорит алхимик, когда он с воодушевлением описывал свойства и взаимодействия материалов, используя заумные термины. Свампму плохо управлялся с кинжалом и использовал его только для того, чтобы измельчить травы или добыть какие-нибудь косточки фруктов для приготовления очередной микстуры. Алхимику нравилось наблюдать за тренировочными боями воительницы, а ей нравилось слушать про обитателей на других островах и за долгими разговорами наблюдать за его экспериментами.
Каждые выходные Саарнба тайком от племени отправлялась на неизведанную половину острова. В детстве она любила исследовать запутанный лабиринт из пещер у песочного берега. С каждым днём она отправлялась всё дальше, оставляя за собой маленькие ракушки, чтобы не заблудиться и найти дорогу обратно. Она тратила на исследование пещер всё свободное время и выучила их наизусть. Родители не разделяли увлечение девочки, и запрещали ей ходить к берегу с другими детьми, но Саарнба была упрямой и никого не слушала. Когда она нашла проход на другую сторону острова, она никому не рассказала об этом.
Уже долгие годы она использовала заученный маршрут для связи с обезьянами, отрезанных от её племени. Она брала у них небольшие заказы и поручения: добыть что-нибудь; спасти кого-нибудь или убить рассвирепевших существ, обитающих в глубинах неизведанной половины острова.
Испив тонизирующую микстуру, приготовленную алхимиком, Саарнба почистила двуручный меч и внимательно проверила экипировку. Она дождалась, когда жители разбредутся по химомам, и прихватив с собой остатки тонизирующей микстуры отправилась к песчаному берегу.
Солнце лениво опускалось к горизонту. На песчаный берег волнами выбрасывало разноцветные ракушки, с которыми играли двое маленьких обезьянок. Они строили миниатюрные химомы из песка и украшали их круглыми камушками, листьями и ракушками. Дети были настолько увлечены, что не заметили Саарнбу. Оставаясь в тени цветущих кустарников и деревьев, она бесшумно прошла ко входу в пещеры и достала из кармана фиолетового жучка размером с горошину. Она поднесла его к губам и легонько подула на него. Жучок подпрыгнул на её ладони, и расправив яркие пурпурные крылья, поднялся в воздух. Воительница поймала тоненькую леску, тянущуюся от фиолетового жучка, и намотала её на указательный палец. В пещере было очень тихо и пахло сыростью. Саарнба немного постояла на месте, чтобы её глаза привыкли к непривычному пурпурному освещению. Вслушиваясь в успокаивающий звук падающих капель воды, образующихся из-за конденсата на полотке пещеры, она направила жучка вперёд и неторопливо зашагала через лабиринты к проходу на другую сторону острова.
На выходе из пещеры воительница вновь подула на жучка и обратно положила его в карман. Эта сторона острова была полной противоположность той половины, на которой проживало её племя. Чёрная выжженная земля, мёртвые иссохшие деревья, никаких цветов, трав и кустарников, даже небо выглядело как-то иначе, хотя солнце находилось в том же положении. На этой половине лесная живность выглядела пугающе, у большинства зверей были чёрные панцири и клешни, а большинство растений могли убить или вызвать временный паралич. Саарнба накинула на голову капюшон и прошла вверх по тропе, добравшись до жилища Гримгура, заросшего чёрным плющом. Он встретил её с улыбкой, и постучав пальцами по круглой облегчённой броне на груди, предложил ей пройти внутрь. Воительница скривила губы и переступила через порог.
– Давай что-нибудь посложнее, я не хочу гоняться за лишайчатым кабаном или отгонять воронов от урожая, – опустившись на скрипучий стул, она закинула одну ногу на низкий круглый столик.
– Ладно, – закрыв дверь Гримгур, сел напротив Саарнбы и погладил по мордочке жабу, которая сидела у него на плече, высунув кончик розоватого языка. – Сын целительницы забрёл на поля, засеянные Эчиверией Пулидонис, никто из наших наёмников не может подступиться. Некоторые до сих пор валяются где-то у поля. От этого цветочка плавит мозги и уже мало чего соображаешь.
– Ага, я в курсе, – воительница посмотрела в округлившиеся глаза жабы. – Что на счёт оплаты?
– Она сказала, что тот, кто спасёт её ребёнка, сможет выбрать любой предмет из её лавки, – взяв из тарелки на краю столика что-то похожее на мармеладную конфету, Гримгур скормил это жабе.
Сааарнба вышла из хижины и наперевес с тяжёлым двуручным мечом направилась к полю через тёмный лес из иссохших деревьев и неизведанных растений. Шагая по извилистой пыльной тропе мимо мёртвых деревьев и валунов, поросших чёрным мхом, Саарнба орудовала двуручным мечом, срубая разросшиеся паутинами сорняки. По дороге к полю она встретила гигантского дикобраза с красными глазами и несколько белок, шустро спрятавшихся в толстые панцири.
Когда она выбралась из леса, она скинула с головы капюшон и осмотрелась по сторонам. В нескольких дюймах от поля на голой земле лежали трое солдат. Они синхронно отталкивались от земли руками, и с черепашьей скоростью ползли в сторону воительницы. Наблюдая за одурманенными солдатами, Саарнба нахмурилась и посмотрела на небо с заходящим оранжевым солнцем. Она выругалась, выставила перед собой меч, и задержав дыхание, с суровым выражением лица рванула к полю, оставив позади солдат с протянутыми к ней руками. Один из них что-то бессвязно мычал и попытался схватиться за нос её ботинка. Воительница оттолкнулась от земли, и подкинув меч, резко перекатилась через плечо, подняв в воздух облако пыли. Солдаты закрыли головы руками, когда Саарнба уже поднялась на ноги и выставила в сторону руку. Поймав меч, она подняла его к небу и скрылась в непроходимом поле, засеянным Эчиверией Пулидонис. Она яростно размахивала мечом, разрубая и кроша на части соцветия цветков, загораживающие ей дорогу. Когда запас воздуха начал иссякать, воительница воспользовалась тонизирующей микстурой, но она не восполнила запас воздуха.
Саарнба ускорилась, и на последнем издыхании прорываясь вперёд, надеялась отыскать среди поля небольшой островок или валун, не поросший одурманивающими цветами, чтобы перевести дыхание. Её лицо побелело, ноздри расширились, ей натерпелось сделать маленький глоток свежего воздуха. Продолжая сжимать рукоятку меча, она опустилась на колени и глубоко вдохнула, втянув расширенными ноздрями седативные пары, выделяющиеся из цветков. В это же мгновение напряжённое тело воительницы обмякло. Выпустив из рук тяжёлое оружие, Саарнба повалилась лицом на чёрную землю, раздавив несколько отрезанных бутонов. 
Когда она открыла глаза, то увидела перед собой расплывчатую физиономию с наполовину прикрытыми глазами и расслабленной улыбкой, растянувшейся от одного уха к другому. Мозг воительницы отключился, она с большим усилием приподняла голову, чтобы осмотреться вокруг. Она лежала на тонкой светлой простыне в обнимку с клинком и ножнами. Улыбающийся обезьян отвернулся, и потянув за углы потрёпанной простыни, медленно поволок воительницу за собой. Она смотрела на проплывающие мимо раскрытые бутоны Эчиверии Пулидонис, выпускающие в воздух лиловые пары и споры, которые крепко ударяли в голову и обездвиживали тело.
Тихонько насвистывая незамысловатую мелодию и волоча за собой Саарнбу, обезьян даже не пытался ускориться. Он с ленцой дотащил Саарнбу до кучки из брони и оружия, оставленными тремя солдатами. Обезьян помог ей принять сидячее положение и предложил мутноватой воды из бутылки, болтающейся у него на поясе. Воительница нахмурилась, сфокусировав затуманенные глаза на лице спасителя и выхватив из его рук бутылку с водой, осушила её до последней капли. Дотянувшись до ножен, валяющиеся возле её ног, она достала из них тонизирующую микстуру и выпила её, чтобы немного ослабить одурманивающий эффект от спор Эчиверии Пулидонис.
– Какого обезьяньего дьявола? – по слогам произнесла воительница и медленно подняла правую руку в воздух, посмотрев сквозь пальцы на безмятежное лицо обезьяна. – На тебя не действует?
– Да мне как-то по фиг, – пожав плечами, обезьян прицепил пустую бутылку из-под воды обратно к поясу. – Для меня это что-то вроде твоих микстурок, только пить охота.
– Почему ты помог мне выбраться? – воительница с усилием согнула на поднятой руке пальцы.
– Другие обезьяны, которые приходили к полю, сразу же падали на землю, но ты добралась почти до середины. Ты крутая, и мне нравится твой меч, – он почесал затылок и расплылся в улыбке. 
– Серьезно? – зажмурив глаза, Саарнба со всей силы шлёпнула себя ладонью по лбу. – Слушай, как тебя там, эм… ты случайно не видел на поле мальчика?
– Ага, – качнув головой, обезьян достал из кармана бархатный кисет, что-то вытащил из него и закинул в рот. – Пацан вырубился у начала поля, ну, как те солдатики. Потом проснулись малыши кристальных крабов, они утащили его к холмам. О, точно, пока не забыл, меня зовут Кеидар Стоун.   
– Малыши кристальных крабов? – фыркнула воительница и оскалила зубы.
– Ну да, – сглотнув, он убрал кисет в карман. – Они такие, ну… типа из кристаллов.
Воительница вновь шлёпнула себя ладонью по лбу и попыталась подняться с потрёпанной простыни. Ноги подкашивались и заплетались, мотая её из стороны в сторону. Кеидар положил руки на плечи Саарнбы и усадил её обратно на простыню. Она тихонько прорычала и скрестила руки, уставившись в точку над одурманивающим полем Эчиверии Пулидонис.
– Сможешь вытащить мальчика?
– Не-а, не хочу ссориться с крабами. Да и зачем мне это? – задумчиво поджав губы, Кеидар посмотрел на небо. – Хотя… есть один способ обхитрить малышню, но тебе не понравится.
– Я слушаю, – закатив глаза, воительница махнула рукой.
– Кристальная малышня слепая, они не видят, кого или что таскают на клешнях. Я заменю мальчика на твой меч. Вот только не уверен, что это сработает, но попробовать можно.
Сааарнбу раздражала манера речи Кеидара, но она воздерживалась от острых комментариев и перехода на личности. Одновременно с очаровательной и пугающей улыбкой она посмотрела на его пофигистическую физиономию, и в красках представила, как душит обезьяна обеими руками.
– Ну так что? – качнув головой, он улыбнулся ей в ответ.
Сааарнба подняла с простыни меч за остроконечный клинок, словно пёрышко, и протянула его в сторону Кеидара ручкой, украшенной искусной резьбой. Стоун обхватил рукоять меча вспотевшими от волнения пальцами и несколько раз рассёк воздух, едва удержавшись на ногах.
– Не-а, лучше потащу на простыне, – бросив меч на землю, он потянулся, чтобы размять косточки.   
Он подставил Сааарнбе плечо, помог ей подняться на ноги и добраться до треугольного щита, валяющегося в общей куче с бронёй и оружием, принадлежащим солдатам. Положив меч воительницы на потрёпанную простыню, Кеидар развернулся к цветочному полю, и насвистывая зацикленную мелодию, нерасторопно поволок за собой увесистое оружие. Прожигая дыру взглядом в спине удаляющегося обезьяна, Саарнба подняла с земли небольшой гладкий камушек и с хриплым рычанием раздавила его в кулаке. Когда Кеидар Стоун скрылся из виду, она вытянула ватные ноги, откинулась на спину, и подложив треугольный щит под голову, погрузилась в сон.
Услышав щёлкающие механические звуки клешней, приправленные возмущающимся оживлённым голосом парня, Саарнба распахнула глаза и вскочила с земли. От эффекта Эчиверии Пулидонис остались только сухость во рту и лёгкая дрожь в коленях, но воительница твёрдо стояла на ногах, прислушиваясь к приближающимся звукам. Схватив с земли щит и стальную булаву, она присмотрелась к бутонам покачивающимся над подрагивающей землёй, и настроилась на битву с крупным противником. Из цветочного поля, первым выскочил ошарашенный Кеидар, волочащий за собой простыню. Следом за ним семенили кристальные малыши, шустро перебирая лапками и щелкая в воздухе миниатюрными клешнями. За ними ползком двигался огромный холм, поросший чёрным плющом и ядовитыми грибами, выстреливающими в воздух спорами. Саарнба прикрылась щитом и сделала шаг назад, наступив на труху от маленького камушка, которых она раздавила в порыве неконтролируемой ярости.   
– Прячься! – не сбавляя скорости, во всё глотку прокричал Кеидар.
Из цветочного поля следом за парнем и малышней выплыло огромное существо с толстым чёрным панцирем и гигантскими клешнями. Оно перебирало шестью конечностями, оставляя за собой тропу из размазанного по земле мессива из кристальной малышни и Эчиверии Пулидонис.
– Это что за хрень? – схватив Стоуна за руку, она притянула его к себе и посмотрела на простыню, на которой лежал её меч и одурманенный сын целительницы, свернувшийся в клубочек.
– Ну, сорян, – дёрнув плечами, он выпустил из пальцев натянутые уголки простыни. – Я не планировал знакомства с разъярённой матерью-крабихой. Может лучше вернём ей пацана?
– Чёрта с два! – выбросив булаву, она подняла с простыни двуручный меч.
Когда громадина выбралась из цветочного поля, Саарнба сломя голову, рванула к ней. Крабиха поднялась на задние лапы и издала низкое рычание, от которого завибрировал воздух. Воительница подпрыгнула, и крепко обхватив пальцами рукоять меча, пронзила её мягкое брюхо, повиснув на оружие. Крабиха конвульсивно задёргала передними лапами, пытаясь скинуть с себя девушку. Под весом Саарнбы меч скользил словно она резала на завтрак масло. Коснувшись носами ботинок земли, воительница рывком вырвала оружие из брюха чудища и откатилась в сторону. Крабиха ударила передними лапами по клочку чёрной земли, на котором секунду назад стояла девушка, и злобно защёлкала гигантскими клешнями. Саарнба выпрямилась, занесла меч над головой, нацелившись на одну из задних лап. Толстый панцирь крабихи задрожал и слегка приподнялся, разделившись на несколько частей. Кеидар сделал несколько нерешительных шагов, и оставаясь на приличном расстоянии, приложил к губам руки, сделав из них рупор:
– Готовься, она будет стрелять!
– Чего?! – посмотрев на парня, воительница показала на уши и покачала головой.
– Она стреляет из задницы! – прокричал парень, продолжая держать руки у губ.
Крабиха развернулась на выпрямленных задних лапах, затем опустила передние лапы на землю и выстрелила ослепляющей струёй огня в сторону Саарнбы. Прикрывшись щитом, воительница задержала дыхание и оббежала чудище, пробежавшись по цветочному месиву и порубив на куски мечом парочку кристальных малышей, выпрыгнувших на неё из поля. Крабиха ударила перед собой лапами и нацелилась на Стоуна, высыпающего что-то из кисета прямиком себе в рот. Саарнбра направила остриё меча на морду крабихи, и оттолкнувшись стопами от земли, подпрыгнула и отрубила ей две передние лапы, которыми та мгновение назад стучала по земле. Чудище закрутилось, защёлкало клешнями, пытаясь схватить воительницу, и подпалило оранжевой струёй пламени лепестки нескольких цветков. Из-за отрубленных лап крабиха замедлилась, её кренило из стороны в сторону от тяжести собственного веса. Саарнба ловко перекатилась через плечо, оказавшись в десяти дюймах от поля, наполнила воздухом лёгкие и отсекла чудищу задние лапы. Крабиха прорычала и всей тушей повалилась на землю, раздавив вспоротым брюхом отрубленные лапы, из которых брызнула голубоватая жидкость. Услышав её утробные крики, из цветочного поля выбежала целая орда кристальных малышей. Их толстые панцири из кристаллов завораживающе переливались, играя разнообразными бликами. Они облепили крабиху со всех сторон, и соединив с друг другом крохотные клешни, подняли её в воздух и неуклюже поволокли в цветочное поле. Саарнба смахнула с клинка голубоватую жидкость, и выбросив треугольный щит, подошла к Кеидару, погруженному в эйфорию.
– Не парься, они отнесут её домой, – Кеидар с интересом наблюдал за суетливой малышней.
– Окей. Меня зовут Саарнба, – положив меч в ножны, она повернула голову к парню и растянула губы в подобии улыбки. – Предлагаю вернуть пацана и пройтись до моего лагеря, только обещай, что не будешь насвистывать и болтать всю дорогу, взамен дам тебе еду и нормальную воду.
– Лады, Саарнба, – повернув к ней голову, обезьян улыбнулся.